№10.2024. Талгат Сагитов. Дуновения памяти

Продолжение. Начало в № 11 2023 года

Перевод с башкирского языка Азамата Сагитова

Когда через некоторое время Зуфара Тимербулатова так же во второй раз назначили министром печати, мысль о «нехватке» кадров, видимо, укрепилась в обществе. Будущее подтвердит, что этот вывод был, в принципе, правильным и озабоченность этим вопросом вполне уместна. В 90-е годы национальные кадры на общественно-политическом, административно-экономическом поприще начали появляться, тем не менее, для того, чтобы увидеть их сегодня во власти, в Правительстве, нужно днем с огнем искать. Эту мысль подкрепляет интервью Президента Башкортостана, которое он дал корреспонденту «Татинформа» Ягсуфу Шафикову. В материале, опубликованном в газете «Башкортостан» в декабре 1997 года, Президент говорил так:  «...В аппарате Правительства, в государственных учреждениях, напротив, сложно найти башкир. В республиканском Кабинете министров только один Ишмуратов разговаривает на башкирском языке. Остальные – татары и представители других национальностей. Несколько башкир можно найти в аппарате Президента...» Было горько слышать такие слова из уст руководителя республики. Такая ситуация с национальными кадрами, хоть и не приличествует это говорить в связи с фигурой Президента, напомнила поэтические строки Раиса Туляка: «Не гордость и даже не простоту – эти цифры являют нищету...» Конечно, в мышлении большого политика, в его логике всегда присутствуют не совсем понятные обычным людям вещи. Вероятно, неспроста были озвучены эти мысли. Обоснованные анализом цифр и фактов, в условиях текущей ситуации эти слова прозвучали, преследуя, по-видимому, определенные цели. Быть может, среди многих размышлений скрывалась невысказанная мысль о необходимости начала скорейшей подготовки национальных кадров. В любом случае, одной из главных забот главы любого государства является поиск, подготовка, отбор, обучение талантливой молодежи, которую необходимо тренировать, пробовать на различных должностях, «отшлифовывать» – одним словом, готовить кадры, отвечающие интересам страны и людей. Забота о своем народе – это не эгоизм нации, а ее утверждение на мировой арене. Какие-то движения по развитию кадров чувствовались, но видимых глазу результатов так и не было. Время от времени среди руководителей, связанных, в основном, с гуманитарной сферой, появлялись представители нашего народа. А где же наши национальные кадры, работающие в экономике, промышленности, финансовой, технической, правовой сферах, в дорожной, строительной отраслях, есть ли они в московских кругах? К тому же еще, надо – не надо, руководителей гуманитарной сферы, преимущественно башкир, с завидной регулярностью меняли одного на другого, не давая даже времени раскрыться как руководителю. Как итог – на башкирском языке в Правительстве разговаривает один вице-премьер и, может быть, еще пара министров. Успешно работающего министром здравоохранения башкирского парня Зуфара Муртазина неожиданно переводят в республиканскую больницу, а на его место сначала назначают замшелого, а после него неоперившегося соплеменника. Да и тех, не дав возможности сделать даже первые шаги, быстро снимают с должности. И вот уже два десятка лет мы не видим на посту министра здравоохранения представителя коренного населения. Вместо этого на высокие должности тащат из чужих мест, из столицы «своих людей», вбивая, подкрепляя слух, что невозможно из коренных национальностей найти достойную кандидатуру. В том же здравоохранении не очень-то и заметно, чтобы дела двигались вперед – лишь нарастает недовольство людей, да копятся жалобы.

На свою должность я пришел, когда страна переживала большие трудности. Страдая от бедности, тотального отсутствия любого необходимого товара, старательно, кряхтя от усилий, тянемся к новой жизни, спешим в капитализм, вверяя чужакам ключи от кладовых своей страны для бесконтрольного разграбления и расхищения. Недаром в народе говорили: «Метили в коммунизм, а попали в Россию». Несмотря на то, что о необходимости подъема культуры говорилось всегда и в высших кругах, расходы на эту отрасль, даже когда страна жила в относительном благополучии, год от года имели тенденцию к снижению. Плачевную ситуацию с финансированием отрасли подтвердила в феврале 1998 года министр культуры России Н. А. Дементьева при рассмотрении итогов ушедшего года: «За прошлый год на культуру выделили только 12% от запланированной в бюджете суммы». К тому же оказалось, что в конце прошлого года Президент России приготовил еще один новогодний подарок: подписал Указ о сокращении расходов (секвестировании) бюджета, видимо, ему показалось, что на развитие культуры тратится чересчур много денег. Вдобавок данный документ предписывал выделить из перечня всех направлений только самое необходимое. Из 12 основных направлений, запланированных по отрасли культуры на 1997 год, оставили только пять, да и у тех вполовину урезали финансирование. «Выделение» означало еще бóльшее сокращение количества направлений, которые получат финансирование – 12 программ для культуры сочли чрезвычайно избыточными, и 5, вероятно, показалось тоже многовато, а вот 1–2, думали, вероятно, будет в самый раз. На заседании Правительства Российской Федерации 26 февраля 1998 года народный артист СССР, государственный и общественный деятель, патриот Иосиф Кобзон, не понимая такого отношения (точнее – хорошо понимая), всем сердцем болеющий за культуру, не сдержав душевного порыва, сказал тяжелые, нелицеприятные, но справедливые слова о сложившейся ситуации: «К культуре относятся как к женщине определенного поведения. С ней знакомятся, а назавтра забывают». Эти огорчительные слова перекликаются с теми, которые ходили в народе: «Нашу культуру никто никогда не сможет поставить на колени! – Почему же? – Как издавна она лежала, так и будет лежать!».

Я знал, что отрасль культуры нищая, поскольку уже работал в ней. Известно это и народу, и властям... После года работы министром перед тем, как назначить заведующим отделом культуры обкома партии, меня направили в ЦК КПСС. Привез оттуда благословение и пошел во Дворец культуры «Нефтяник» проститься с прославленной личностью, гордостью нашего народа – дважды Героем Советского Союза Мусой Гайсиновичем Гареевым. Выйдя из дворца после прощания, я влился в людское море, заполнившее окрестные улицы. Ко мне подошел Тагир Исмагилович Ахунзянов: «Хорошо ли ты съездил?» – «Хорошо, – ответил я и решился спросить: – А правильно ли я поступил, согласившись?» – «Давай отойдем подальше. Конечно, правильно. Разве твое министерство – это министерство? В нем же ничего нет, соответствующего министерству. Ведь это нищая отрасль. И люди там своеобразные. Что ни человек, то – гений, каждый из них, понимаешь, талант». Говорит всё это эмоционально, с жаром, убежденно, словно пытаясь укоренить во мне свое мнение. Добавляет: «Ни рожи ни кожи». Я слушаю, от удивления все шире раскрывая рот. «Ты ведь там мог и шею себе свернуть». И это говорит человек, который еще вчера, как секретарь обкома, сам отвечал за это направление, расхваливая министерство, провожал меня туда на работу? Только я вознамерился спросить, почему же, зная все это, он рекомендовал меня на это «хорошее» место, как он, видимо, опомнился, с кем он говорит, вспомнил, что тогда он говорил совсем по-другому. Тут же добавил: «Понимаешь, не было больше никого, кого можно было назначить на эту должность». Возможно, и так. Пожинали плоды недостаточного воспитания национальных кадров, особенно для искусства, культуры и вообще гуманитарной сферы. А министр нужен. Кого-то надо было назначать, возможно, рассчитывали, что «назначенец» благополучно избежит участи «быть со сломанной шеей». Зная, что отрасль находится на краю пропасти, неужели нельзя было отодвинуть ее от бездны подальше, в безопасное место? Конечно, значительно увеличив объемы финансирования, улучшив материальное положение – ощутимо увеличивая расходы на подготовку кадров, на содержание имеющихся объектов культуры и искусства, строительство новых. Да, нищая сфера культуры и искусства живет тяжело, с тощим карманом, ничтожными возможностями. К тому же, возможно, не хватает достаточного умения руководить и должным образом распоряжаться скудными финансами.

Время от времени появляется информация, что даже выделяемые крохи и те расходуют не по правилам. Коллегия Государственного Контрольного комитета Республики Башкортостан в конце 1994 года, рассмотрев работу рекламно-коммерческого объединения «Башкультинвест» при Министерстве культуры, выявила, что имеет место растрата государственного имущества и денежных средств. Не прошло и десяти лет, как то же ведомство выяснило, что испарилась в неведомом направлении большая часть средств из 29 миллионов рублей, перечисленных министерством на покупку различной аппаратуры одному субъекту в далеком восточном регионе страны. Тот же контрольный комитет представил коллегии материалы о деятельности председателя когда-то родного мне Госкомитета по телевидению и радиовещанию, раскрывавшие его нечистые дела, жульничество, смешение своего кармана с государственным, постоянное стремление обратить решение вопросов в своих личных интересах.

И вот меня снова вернули в сферу, где можно «свернуть себе шею». Пришел с желанием работать. Зная, что культура занимается сложной отраслью – духовной сферой, чувствами человека. Результаты твоей работы внешне в глаза не бросаются. Как во многих иных отраслях, их невозможно измерить килограммами, километрами, кубометрами. В идеологической, гуманитарной сфере есть понятие «отложенный результат». Насколько влияет «продукция» данной сферы (театры, кино, книги, история, мысль, философия, нравственность, изобразительное искусство, праздники, концерты, торжества, фестивали) на своих потребителей – людей, которые постоянно вкушают это ценнейшее достояние человечества? Насколько результативно? Насколько разнится такое влияние на тех, кто, по словам Мустая Карима, живет на солнечной стороне планеты, кто вовлечен в эту жизнь, от тех, кто лишь от случая к случаю, крайне редко, без желания «оказывает милость» культуре, истории, искусству, обратив иногда на них свой взор? Определить это не так просто. Всходы посеянных «семян» дружно, как озимые, не прорастают на глазах, сразу не видны. Каждый человек воспринимает предлагаемую «продукцию», исходя из своих знаний, вкуса и воспитания. Делает это интуитивно, проявляя больший интерес к тому, что ему по душе, что понятно, близко, добавляет позитива. И настроение тоже влияет. По-своему у каждого. Как тысячи семян, посеянных на разных полях, плантациях, дают тысячу всходов разного качества в разное время. И оценки поэтому у всех разные. Одному нравится, другим – нет. Одно и то же сегодня может выглядеть замечательно, а завтра – невыносимо. Каждый имеет возможность оценить самостоятельно, поэтому каждый в культуре и искусстве, как, впрочем, и в спорте, считает себя знатоком. А оценка, которую дают чиновники, будет считаться самой точной, самой правильной, самой определяющей.

После проведения торжеств по случаю очередной годовщины суверенитета Башкортостана, председательствующий на заседании Правительства, анализируя мероприятие, дал жесткую оценку праздничному концерту. В защиту концерта я, по-своему, объясняю:

– В нем были задействованы наши лучшие коллективы.

– И что же это за лучшие коллективы?

– Тот же «Каравансарай», например.

– Это они-то хороший ансамбль?

Зал полон людей, пришедших на оперативку. А что, если они поверят тому выводу, который председатель, будучи в плохом настроении, сгоряча высказал при всех?

– Да, один из лучших ансамблей. Его везде встречают с распростертыми объятиями. Его ждет каждое село.

– Вот пусть и выступают в тех деревнях, где их ждут, – заключил он.

Мы не стали слушать руководителя – не ограничили общения ансамбля со зрителями. Даже наоборот. Во многих местах звучала песня-клич «Каравансарая»: «Где же вы, где же вы, эй, башкирские джигиты?», – сопровождаемая другой песней – одой родному краю, своему народу: «Башкортостан – Гульбостан... Здесь родился, здесь возмужал башкир, именуемый львом» (Ш. Бабич. – Т.С.).

А сейчас необходимо подыскать заместителя, который займется профессиональным искусством. Изучаю личные дела кандидатов, подходящих для этой работы, навожу справки, общаясь с людьми, собираю сведения о характере претендентов. В результате поиска нашел-таки соответствующего человека – это заместитель директора Уфимского училища искусств Зинфира Тимерхановна Абдульманова. Имеет специальное музыкальное образование, авторитетна в своих кругах, активно участвует в общественной жизни, была комсомольским функционером, а сейчас познает труд руководителя. Сочиняет стихи, пишет песни, красиво поет. В общем, нет ни одного изъяна – как сказано в одном фильме, «спортсменка, комсомолка, красавица». Что еще очень важно – в совершенстве владеет обоими языками – и родным башкирским, и русским.

Ее муж тоже известный деятель в сфере искусства – Ямиль Ахатович Абдульманов, заслуженный артист Российской Федерации и Республики Башкортостан, солист Башкирского государственного театра оперы и балета, профессор Уфимского института искусств. Это придает уверенности в том, что в семье с пониманием встретят ее новую работу, требующую полной отдачи, не принимающей во внимание ни наличия семьи, ни права на личное время, личную жизнь. Предложенную мной кандидатуру утвердили на должности первого заместителя министра. После встреч с заместителем председателя Правительства Халяфом Ишмуратовым, премьер-министром Римом Бакиевым, Президентом республики Муртазой Рахимовым, получив их благословение, Зинфира Абдульманова с большим усердием приступила к работе.

После того, как мой, по сути, ни в чем не повинный заместитель вынужден был перейти работать директором филармонии, вспоминаю, как она, посмеиваясь, видать, от удивления, говорила: «Когда брали на работу, три крупных региональных руководителя приглашали к себе на разговор, а когда увольняли – на горизонте не промелькнул даже малюсенький чиновник». Я, к сожалению, будучи один, не смог ее отстоять – неравными оказались силы. Позднее, поняв, видимо, что в той ситуации были неправы, Зинфиру Тимерхановну после работы в филармонии и в администрации Кировского района вновь вернули в Министерство культуры на должность заместителя министра. В настоящее время она декан общественного факультета – директор молодежного центра культурного развития УГНТУ.

Мне знакомы работающие заместители министра. Сажида Талгатовна Ишмухаметова до этой должности прошла в министерстве все служебные ступени. Глубоко разбираясь в особенностях министерства, финансово-экономической составляющей отрасли, зарекомендовала себя высококлассным специалистом. Она не допускала ошибок. Мой уход с должности министра совпал с окончанием плановой ревизии в нашем министерстве. Сажида Ишмухаметова говорила новому руководителю: «Халяф Халфитдинович, Талгат Нигматуллович оставляет вам чистейшее, незапятнанное министерство», – подчеркивая, что и в этом направлении деятельность нашего министерства велась правильно. Даже в пору несправедливого к ней отношения, она не опустила своих рук, не сломалась, и на заслуженный отдых ушла уважаемым всеми деятелем.

Заместитель министра по «неискусству» Гульдар Сабитовна Муратова была приглашена с должности заведующей отделением Учалинского музыкального училища. Активная, трудолюбивая, решительная, ответственная, она самозабвенно играла на баяне, с удовольствием пела песни, с ветерком ездила за рулем, при необходимости могла работать день и ночь, позже ее повысят до первого заместителя министра – займется профессиональным искусством, одновременно являясь генеральным директором Башкирского академического театра драмы имени Мажита Гафури. Она всегда реализовывала свои жизненные цели, не откладывая на потом и семейные интересы. Любящая жизнь Гульдар Сабитовна и сегодня находится в орбите культурно-литературной жизни – работает директором литературного музея.

Еще один заместитель – Юрий Петрович Моисеев, который ведал всем обширнейшим хозяйством ведомства, был на «ты» с нашими стройками, успешно вел работу не только с крупными хозяйственниками, но и с большими государственными деятелями, с башкирскими специалистами, хорошо понимающими язык национальной литературы, культуры, искусства, рожденных, выросших в этой среде, дышавших ее воздухом. Немногословен. Пока не разберется в сути предстоящего дела, не наметит путь, не составит план его исполнения – не приступит к работе. Оперативен, и настойчивости хватает, и уровень исполнения высокий. Говоря по-современному, в ту эпоху была сформирована «слаженная команда». Я полностью доверял своим подчиненным, каждый из которых хорошо зарекомендовал себя в своем направлении; предоставлял им большую степень свободы при выполнении поставленных задач, потому что они проявили себя грамотными руководителями, заинтересованными в хороших результатах работы. Мне никогда не приходилось за них краснеть. После того, как Зинфира Тимерхановна перешла в филармонию, я решил на ее место взять Рафаила Габдрахимовича Шафикова, ранее уже работавшего первым заместителем министра культуры, а сегодня трудившегося деканом института искусств. Однако длительное время не мог получить согласия на его кандидатуру. «Зачем? Один раз ведь уже был». Даже Рафаил Габдрахимович примирился с ситуацией: «Наверное, уже не суждено». Я успокаивал его: «Не торопись опускать руки, министр же тебе еще не сказал, что не получится». Мне удалось-таки убедить, уговорить вышестоящих. Заместитель министра Рафаиль Шафиков работал на совесть до самого своего ухода на заслуженный отдых. С заместителями – единомышленниками, готовыми всегда помочь друг другу, подставить свое плечо, не допустить каких-либо провалов у коллеги, поддержать, подстраховать от неприятностей, время от времени мы вместе собирались у самовара. И, как пел Магафур Хисматуллин в песне «Грузинский чай» (музыка Загира Исмагилова, слова Назара Наджми), пили чай до «опрокидывания опустошенного самовара, до выжимания полотенец». В конце каждого чаепития, разговора о том, как и когда приступать к выполнению намеченных дел, Юрий Петрович неизменно добавлял: «...и немного удачи нам». Эти слова я воспринимал как обычную присказку, как дежурное пожелание. Позднее и поздновато понял я, пожалуй, главный смысл этих его слов...

...Исходя из намерений усилить и укрепить совместную работу, мы существенно расширили коллегию министерства – постановлением Правительства ввели в нее председателей творческих союзов, организаций... Можем продолжать работать, засучив рукава. В первую очередь – решать вопрос кадров...

Наболевший, животрепещущий, бросающийся в глаза вопрос нашего профессионального искусства – нехватка режиссеров в театрах. Все наше богатство состоит из тех, кого мы направляли учиться, когда я был министром в первый раз: Гульдар Ильясова, Азат Надыргулов, Байрас Ибрагимов – они и тянули эту нелегкую ношу. Специалистов, которые обучаются в нашем институте искусств, готовят для народных театров. Для государственных, академических театров режиссеров необходимо в обязательном порядке обучать в Москве, и не на годовых курсах, а по пятилетней программе в специализированных вузах. С привлечением Союза театральных деятелей республики мы создали квалификационную комиссию для отбора кандидатов в студенты из числа молодых артистов, имеющих высшее образование и понятие, что есть сцена. Договорились с Российской академией театрального искусства (ГИТИС) об обучении набранной нами группы. Добились и того, что второе высшее образование – а оно уже платное – будет оплачено за счет государства – было принято специальное решение о возмещении расходов на обучение из республиканского бюджета. Радовало, что желающих поехать на учебу было много.

Комиссия – для участия в ее работе был приглашен закрепленный за будущей башкирской группой народный артист Российской Федерации, талантливый режиссер, профессор Павел Осипович Хомский – отобрала семь претендентов. Прочные знания показали Павел Хомский и его молодой коллега Виктор Долгачев, о которых наши студенты вспоминают с ностальгией и уважением. В результате у нас появилось пять режиссеров с самыми современными знаниями. К сожалению, один из семерых – чекмагушевец Сакаев – через год забросил учебу. Уроженка Стерлитамака Алия Яхина, перешедшая на факультет подготовки менеджеров, в настоящее время, как Алия Иванова, проводит различные курсы, конкурсы, обучающие семинары. Артиста из Салавата Ильдара Валеева направили в театр «Нур», Рустема Хакимова из Уфы – в Молодежный театр, Ильнура Муллабаева – сначала в Молодежный, а после в Туймазинский татарский театр. Наша самая молодая надежда – девушка из Сибая Наркас Искандарова, уже в 18 лет прошедшая испытания и поступившая в вуз, проявив себя способным специалистом, осталась работать в Москве, время от времени приезжает и делает постановки в наших театрах. Пятый режиссер из группы, сформированной в 1998 году, Айрат Ахтямович Абушахманов сегодня работает художественным руководителем Башкирского государственного академического театра драмы. Любой, кто знаком с театральным искусством, сразу поймет, что у него в крови гены его отца – заслуженного артиста Российской Федерации, народного артиста Башкортостана, лауреата Государственной премии им. С. Юлаева, известного артиста и общественного деятеля Ахтяма Ахатовича Абушахманова. К тому же и сам Айрат Абушахманов не по годам деятелен, любознателен, умеет увидеть что-то новое, поймать, воплотить в реальность на сцене, талантливо, самобытно, с использованием разных современных приемов донести до зрителя. Сведущие люди понимают, за что он удостаивается различных похвал, призов, званий, получая признание и на российском уровне. Понимают и радуются как за него, так и за театральное искусство, желая ему дальнейшего роста.

Национальный симфонический оркестр, созданный всего несколько лет назад, чутко следит за мановением рук Тагира Камалова, приложившего немало усилий для создания этого коллектива. Время от времени этот талантливый дирижер приходил в министерство и предъявлял свои требования. «Смотрите, Талгат Нигматуллович, у меня, народного артиста, руководителя большого коллектива, нет даже гардероба, чтобы хранить концертный фрак. Когда же вы нам подыщете соответствующее помещение?» Тогда оркестр временно разместили под одной крышей с училищем искусств. Это «временно» длилось достаточно долго. Но оркестр все же дождался своего часа: в 2015 году стал практически полновластным хозяином государственного концертного зала, радуя поклонников своим высоким искусством.

Думая о будущем, одного за другим мы посылали учиться в Москву музыкантов – Рустэма Сулейманова и Раушана Якупова. Несколько лет дирижерская палочка симфонического оркестра находилась в их руках. Обучили на дирижера хора Ильдара Ишбердина.

Киностудия «Башҡортостан», созданная в 1990 году, также испытывала недостаток кадров. Поскольку раньше такой организации не было, киностудия довольствовалась сотрудничеством с телевизионными режиссерами, чья работа принципиально отличалась от работы кинорежиссеров. Активно привлекали телеоператоров, монтажников и звукорежиссеров. Осознавая важность подготовки кадров для нашей киностудии, мы утвердили согласованный план действий, рассмотрев этот вопрос на совместном заседании двух коллегий – Госкомитета России – «Госкино» и Министерства культуры РБ. Во время той же поездки нескольких наших молодых кинодеятелей приняли в Союз кинематографистов России, расширив, усилив, укрепив наше региональное отделение творческого союза.

В память врезался один день 2000 года – день, когда я подписал приказ о начале съемок на киностудии «Башкортостан» первого полнометражного художественного фильма на башкирском языке. Башкирские сценаристы – Айдар Акманов, Зухра Буракаева, Салават Вахитов и башкирский режиссер Булат Юсупов; башкирский кинооператор Рияз Исхаков, башкирский композитор Урал Идельбаев – очень скоро их имена засверкают на небосклоне башкирского киноискусства – вместе с башкирскими артистами начали съемки фильма на башкирском языке «Радуга над деревней». Башкирский директор вместе с башкирским художником определили и место, и натуру для съемок – у себя в республике. Гафурийский район, село Ташасты, гора Уклыкая. Не передать, какие чувства все испытывали во время первого демонстрационного показа фильма Президенту нашей республики Муртазе Губайдулловичу. В этой несколько далекой для нашего народа отрасли искусства мы также встали на большой путь, сделав свои первые шаги. Когда мы показали наш фильм на Днях культуры Башкортостана в Санкт-Петербурге, известная газета «Коммерсант» написала: «Когда нам сказали, что в Башкортостане снимается кино, мы поначалу не поверили, потому как в других регионах киноискусство угасает, уходит из жизни. А когда мы сами посмотрели фильм киностудии «Башкортостан», то смогли лично убедиться в высоком уровне снятой кинокартины...», – добавив своей статьей нам энергии и уверенности («Башкортостан», 2021 год, 16 июня).

Усилили свое внимание к подготовке эстрадных специалистов и кадров инженеров сцены. Раз получилось договориться обучить режиссеров в Москве, вовсю уговариваем, просим, настаиваем перед Министерством культуры России – хотим выучить артистов для Башкирского академического театра теперь уже за счет федерального бюджета. Пусть не в том же году, но такая группа поехала учиться в Москву, в Щепкинское училище – практически через полвека после возвращения первой группы, обучавшейся в столице. На смену Гюлли Мубаряковой, Ильшату Юмагулову, Зинире Атнабаевой, Розе Каримовой, Хамиту Яруллину пришло молодое поколение: Гульнара Казакбаева, Артур Кабиров, Урал Аминов, Милена Сираева, Юнир Куланбаев, Фанис Рахметов, Ринат Баймурзин, – занявших сегодня прочное место на сцене...

А тем временем в жизни страны устанавливается «диктатура» телевидения. Экранные «телеистории» вычеркивают из нашей жизни советское и досоветское прожитое и пережитое, продвигают далекую от истины «правду» уходящей эпохи. «Телеидеологи», конечно, расписывают идеи марксизма-ленинизма, коммунизма как самые опасные, бесчеловечные, вредные, признают подлежащим уничтожению с лица земли учением, призывая по примеру западных стран и при их помощи создавать в России капиталистический рай. «Телевоспитатель» рубит корни образовательной системы, завлекая народ свободой личности – переводя учебно-воспитательную работу в школах в категорию «оказываемых услуг», исключая из процесса школьного обучения базовые принципы человечества: знание, мораль, веру, истину, проводит титаническую работу по превращению общества людей в полчища бездушных, безыдейных манкуртов. А «телепровокаторы» сводят на нет такие понятия, как гражданство, патриотизм, честь, совесть, талдыча о любви к большим деньгам – только деньги всесильны, всемогущи. Выбивая нравственный фундамент из-под ног, объясняют, что свободный человек в свободном капиталистическом мире для получения равных возможностей должен обладать деньгами, и притом большими. Деньги, деньги, деньги...

Заливаясь соловьем, рассказывая, как на Западе заботятся о правах человека, без устали ведут активную разрушительную работу, показывая на экране негативные явления из жизни российской армии, системно демонстрируя их в эфире, преследуют цель ослабления защитницы Отечества, ее развала. Молодые люди, подлежащие призыву на военную службу, ищут любые способы избежать исполнения священного долга каждого гражданина. Лжесправки, взятки, рост количества заболевших среди молодежи и без того в больном обществе стали нормой. Мало кто вспоминал историческое предостережение Наполеона о том, что народ, не желающий содержать свою армию, будет кормить чужую. Впрочем, многих «уклонистов» это вообще не волнует. И всё же «телепутеводитель» – «теленавигатор» свои уроки «патриотизма» проводит активно. Показывая, например, как в 1994 году Президент России Борис Ельцин во время приема в Кремле Президента США Билла Клинтона, громко провозгласив: «За совместную российско-американскую революцию!» – с наслаждением опустошил свою рюмку. Или же, когда Борис Ельцин, прилетев в Америку и обратившись к встречающим у трапа людям, гордо распрямился, подняв правую руку со сжатым кулаком, торжественно возвестил во весь голос: «Мы победили!» Но кто же это такие «мы»? И кого победили? Россию? Народ своей страны? В другом случае, объявив на заседании американского конгресса, что наши ядерные ракеты сняты с постоянного боевого дежурства, российский Президент свое выступление завершил словами гимна США: «Боже, храни Америку!», – и это видели телезрители всего мира. Как тепло восприняли конгрессмены урок патриотизма руководителя мощной, могущественной российской державы, самолично растоптавшего Конституцию собственного государства, давшего приказ расстрелять здание Госдумы с находящимися внутри депутатами. Невероятные, вызывающие скорбь «уроки» и «примеры».

Призванные освещать наш духовно-культурный мир «телепрограммы» пытаются разбудить в человеке животно-хищнические инстинкты, возводя в культ человеческие пороки: предательство, убийство, половую распущенность, преступность, лицемерие, – как можно глубже, сильнее внедряя их в повседневную жизнь. На помощь в этом спешат, завораживая собой, компьютеры, интернет, мобильные телефоны, затягивая сознание людей в свою липкую паутину. Хватило бы у людей сил, сознания противостоять такому массированному давлению, оставаться нравственным, человечным Человеком... Хватит, милостью Аллаха, должно хватить, ведь мы же люди...

В республике подступают сроки вторых президентских выборов. Общество бурлит, волнуется. В один из дней позвонил министр лесного хозяйства Риф Гумерович Казаккулов, с которым подружились, когда я еще был секретарем обкома комсомола, а он – студентом техникума: «Абзый, есть возможность зайти ко мне?» Утром я услышал одну новость и поспешил к нему, предположив, о чем будет разговор. На лице моего приветливого друга мелькает подобие улыбки, хотя сам он кажется задумчивым. «Я, Талгат Нигматуллович, – начал в официальном тоне Риф Гумерович, бросив испытующий взгляд, – решил принять участие в президентских выборах». Один за другим задаю ему вопросы. «Это очень серьезное решение. Хорошо подумал? Как следует? Со всех сторон обдумал? Хватит ли у тебя сил? Последствия какие предполагаешь? По собственному желанию? Или какой-то политический план, необходимый в интересах республики?» После обсуждения я подвел итоги: «Да, участвовать надо, если хотим спокойного, нормального проведения выборов, что послужит залогом поступательного, крепкого, успешного будущего республики, а мы именно о таком мечтаем, в выборах обязательно необходимо участвовать».

Сидим в комнате отдыха министра за чашкой чая, воскрешая прошлое, анализируем настоящее. Смеясь, вспомнили, как Риф получил прозвище «варвар». Его будущая супруга Гакифа Мажитова из Бардымского района Пермской области вместе с моей Иркэм, Фарзаной Сагитовой, учились у одного и того же педагога на вокальной кафедре Уфимского института искусств – профессора Людмилы Георгиевны Менабени, итальянки по национальности. У двух подруг – они еще называли себя сестрами – были необычайно красивые, похожие друг на друга сопрано, иногда их голоса даже путали. Знающий о потенциальных возможностях своих учениц, профессор в будущем видела их на большой сцене. Только ее ожидания не оправдались. Фарзана давно замужем, растит сына. Гакифа же, выйдя замуж за какого-то студента, собирается изменить свою судьбу. Уже при первой же встрече с Рифом профессор раздраженно выразила свою досаду: «Варвар ты. Такой голос от сцены отрываешь!» А сегодня этот «варвар» собирается принять участие в важном событии в истории республики. О том, что идут на выборы, вступают в борьбу с нынешним Президентом Рахимовым, уже заявили и депутат Госдумы Александр Аринин, и бывший председатель Совета министров Марат Миргазямов, и руководитель банка «Восток» Рафис Кадыров. Всем было хорошо известно, что, наряду с амбициозным желанием каждого из них стать руководителем республики, они всячески жаждали отстранить нынешнего Президента от власти, любым способом оттеснить его с политической арены. Для этого готовы даже договориться и одновременно снять свои кандидатуры, если предварительные оценки, прогнозы не будут гарантировать им успех. А если останется всего одна кандидатура, то в соответствии с законом выборы проводить нельзя.

Однако оппонентам не пришлось идти на такой шаг. Эту часть работы за них сделал ЦИК: их по разным причинам не зарегистрировали кандидатами. На избирательном поле осталось только два претендента. Действующий Президент Рахимов и министр Казаккулов. Большинство не сомневалось, что сегодняшний руководитель останется у власти. Многие предостерегали, чтобы не спешили сбрасывать со счетов претендента. Премьер-министр Рим Бакиев на заседании Правительства заявлял: «Не относитесь легко к этому вопросу. Казаккулов может набрать достаточно много голосов». С приближением даты выборов состояние моего друга только осложнялось, становилось труднее, напряженность нарастала. Силы, пытающиеся отстранить Рахимова от власти, пусть даже путем срыва президентских выборов, переключили все свое внимание на Казаккулова. Все чаще он слышал угрозы, предупреждения, получал телефонные звонки: «Сними свою кандидатуру», «не иди на выборы», «если пойдешь – не обижайся», «подумай о близких», «хочешь получить голову своего внука?» Риф Гумерович был вынужден спрятать своих родных в безопасном месте до тех пор, пока не пройдут выборы. Мужественное оказалось у него сердце – не сдался, не испугался, не отказался, дошел до самого конца выборов...

На вторых президентских выборах, состоявшихся 14 июня 1998 года, за Муртазу Губайдулловича Рахимова проголосовало 70,2% избирателей. Поддержав его политику, одобрив работу, которую он проводил в интересах республики. Выборы выборами, а нас ждет и повседневная работа. Недавно киностудия «Башкортостан» получила новые помещения – ей передали здания завода «Уфасельмаш», расположенные в квартале улиц Карла Маркса, Чернышевского, Гоголя. Такие большие площади киностудии вовсе не нужны, да и освоить их она не сможет. Вероятно, чтобы не оставлять пустыми помещения, для присмотра за зданием «выбрали» киностудию. Не успел приступить к работе, как позвонил премьер-министр Рим Сагитович Бакиев: «Талгат, давай это узаконим. Принеси проект постановления Правительства». Просмотрев мой проект, улыбнулся и сказал: «Видимо, впервые ты готовишь такой проект. Подожди, я сам напишу тебе такой текст, чтобы его сразу согласовали все службы». Я издавна знал Рима Сагитовича как трудолюбивого, доброго, внимательного, отзывчивого человека, доброжелательно относящегося ко всем окружающим. Сегодня он ещё раз доказал это.

Не пройдет и двух лет, как в киностудию придет распоряжение освободить помещения. Сказали, что выделили новое место. Директор киностудии Раис Исмагилов, погрузив имеющееся имущество предприятия, переехал в одно из покинутых зданий завода имени Кирова – позднее завода коммутационной аппаратуры, расположенного неподалеку от Башкирского государственного университета. Как смогли, отремонтировали некоторую часть здания, чтобы можно было заниматься творчеством, снимать кино. Проработали там в свое удовольствие более десяти лет, пока вновь не переместили в другое здание.

Уже несколько лет после пожара стоит закрытым на реконструкцию здание Башкирского академического театра драмы. Стройка, хоть и вяло, но движется. Труппа-то есть, но представления в этом здании не идут. Зрители, наверное, уже устали от ожидания, когда же, наконец, достроят здание, запроектированное архитекторами из Санкт-Петербурга в восточном стиле.

Первый вопрос, который я, приступив к министерским обязанностям, задал касательно театра: «Кто смотрел проект, кто его утвердил?» «Сам руководитель республики», – ответил мой заместитель Юрий Петрович. «Где, как, макет показали?» – уточняю я. «Разработанный проект и его макет установили в фойе Дома Правительства и пригласили Президента. Осматривал вместе с членами правительства, дал свое благословение». Хорошо, что сам утвердил. Реконструкция хоть и идет медленными темпами, но все равно придет к своему логическому завершению. Кажется, такие темпы надоели и руководителям Правительства. На оперативках все чаще возникают вопросы: «Когда уже закончите? Кто утвердил столь дорогостоящий проект?» Раньше, когда звучали эти вопросы, присутствовавший вице-премьер Халяф Ишмуратов, соблюдая приличия, не отвечал на них; однажды, не выдержав, коротко, одним словом ответил: «Президент». Министерство культуры не являлось ни заказчиком, ни застройщиком, все это находится в ведении республиканского управления капитального строительства, но раз строится объект культуры, то наше министерство должно бегать больше; и хотя финансами мы не командуем, все равно должны помогать ускорять решение вопросов.

Некоторые члены Правительства говорят: «Реконструкция влетает в копеечку, а денег нет». «Здание получается слишком большим – будем мучиться и с отоплением, и с освещением. Откажитесь от некоторых подразделений. Дайте по этому поводу предложения». Я твердо стою на позиции, чтобы строили по утвержденному проекту, поэтому предложений по уменьшению объекта не рассматривал: «Общая строительная кубатура ненамного превышает объемы что оперного театра, что строящегося театра “Нур”, что Русского драматического театра». «Театру необходимо отказаться от Малой сцены», – напирают они. «Во-первых, сегодня в театральном искусстве складывается такая тенденция – иметь малый зал. Во-вторых, такая постановка вопроса кажется неуклюжей, не сказать, неприличной. Малый зал есть в Оперном театре, есть в Русском драмтеатре, будет и у строящегося “Нура” – к слову, это ни у кого почему-то вопросов не вызвало. А появление Малого зала в единственном в мире именитом Башкирском академическом театре в столице республики Башкортостан – городе Уфе превращается вдруг в целую проблему. Оказывается, мощная, сильная республика, строящая для коренного народа целый театр, не в состоянии поднять расходы на его малый зал, так следует понимать мнение финансистов? Не тянет бюджет?». «Здесь планируется построить несвойственный театру аппендикс – гостиницу. Ее обязательно нужно отделить от театра, обособить», – поют свою заведенную песню. Они даже не слышат моего аргумента: «Это же необходимо не столько для академического театра, сколько для разных творческих коллективов, приезжающих в республику на гастроли». Позднее гостиницу все же отделили от театра. Хорошо, что распорядились правильно – передали нашему прославленному коллективу – Государственному ансамблю народного танца имени Файзи Гаскарова, который уже много лет мыкался по Уфе и, наконец, обрел крышу над головой.

На очередном заседании президиума правительства опять звучит тема театра. «Зачем театру нужны такие огромные гаражи, склады? Эти площади необходимо использовать для других целей. Например, передать их под организацию развлечений, досуга, может быть, разместить там боулинг». Еще раз объясняю так, как объясняют детям. «Гаражи нужны для размещения автотранспорта, а на складах хранятся декорации для спектаклей из репертуара театра. В театре каждый день меняют декорации в зависимости от спектакля. Собирают и разбирают их ежедневно». Мои мысли о том, когда же, наконец, под предлогом экономии перестанут дергать и терзать башкирский театр, перебил звонок заместителя министра внешних связей и торговли Долореса Халикова: «Талгат, мне дали странное поручение: поехать посмотреть гараж реконструируемого театра: выяснить, как его можно использовать иначе, нет ли возможности сделать боулинг-зал». На вопрос: «Какой еще боулинг в гараже может быть?», он ответил: «И я так считаю. А позвонил, чтобы узнать твою точку зрения. Я скажу министру, что там ничего другого делать не надо, да и нельзя».

Вот так вот, в спорах и возражениях, порой доходя до нелицеприятных разговоров, дошли до дня открытия первой очереди театра, хотя многое еще не было закончено. В начале 2000 года, в дни празднования 80-летнего юбилея, театр распахнул свои двери. Президент республики Муртаза Губайдуллович Рахимов вместе со специально прибывшим на церемонию заместителем министра культуры России В. Егорычевым, членами объединения «Большой Урал» в составе министров культуры регионов Уральского региона – Свердловской, Пермской, Челябинской, Оренбургской, Тюменской, Ханты-Мансийской, Курганской, Коми-Пермяцкой областей, а также с представителями театров Казани, к радости любителей театрального искусства, перерезали красную ленту, долгие годы служившую сдерживающим барьером к посещению храма искусств. Мои коллеги – министры из соседних областей – пожелали творческих успехов; испытывая некоторую зависть, приветствовали деятельность наших руководителей в отрасли культуры, не жалующихся на «тяжелое время», строящих один за другим театры, дворцы культуры; восхищаются красотой и величием театрального здания, имевшего национальный колорит. Высказали пожелание развернуть работу, чтобы мы вновь могли собрать под родным кровом подрастерявшихся зрителей, возможно, даже несколько охладевших к театру из-за неудобств, трудностей, вызванных «кочевой» жизнью, отсутствием постоянной сцены. И театр, повеселев, заработал, заиграл.

Не прошло и полугода, как Президент пригласил первых зрителей в первую очередь татарского государственного театра «Нур» – в Малый зал, рассчитанный на 273 места. Высокое красивое здание, взметнувшее в небо свою крышу, словно огромный парус, озаряло всю округу обширной стеклянной стеной-панорамой – свет театра «Нур» заструился над городом и республикой.

Третий флагман нашего искусства – театр оперы и балета – также ждет внимания министерства. Здесь проблем со строительством нет – нужен серьезный «ремонт» в части морально-психологического климата, творческо-кадрового плана. Во время длительных гастролей балетной труппы совместно с московскими коллегами в США имеющий ряд грехов директор театра умудрился добавить в свою копилку еще ряд неблаговидных дел. Данную ситуацию надо рассматривать на коллегии. Коллегию же будет правильно провести с участием всего коллектива театра. Многое вскрылось на этой нашумевшей коллегии. В первую очередь коллектив театра просил уволить директора, можно сказать, даже настаивал. Коллегия, видя безразличие директора, поддержала предложение коллектива, удивляясь, что он не признает ошибок (видимых даже невооруженным глазом), не делал даже попыток уверить, что постарается что-то улучшить. Уволили его. Мы не оставили его без дела, устроив начальником цеха на киностудии. А поскольку до коллегии удалось прощупать мнение коллектива, и оно совпадало с нашим, на самом заседании на вопрос: «Где мы вам найдем директора?» – из разных углов зала послышались предложения: «Стрижевский», «Стрижевского». И перевели директора русского драмтеатра Вячеслава Стрижевского, работящего, способного, старательного, деятельного, честолюбивого руководителя, директором театра оперы и балета.

Хорошо вписался в эту работу Вячеслав Александрович. Именно в те годы мы возродили знаменитые ступени оперного театра. Воспользовавшись возможностью, заодно отремонтировали фойе, холлы. Директор, установивший хорошие отношения с руководителями республики, однажды рассказал Муртазе Губайдулловичу, что в каком-то проекте театра была предусмотрена ложа Правительства, и сумел убедить в необходимости ее реализации. И сделал эту ложу. Президент всегда уделял внимание этому театру и поддерживал его.

Когда я думал о кандидате, планируемом на должность директора Русского драмтеатра, то пригласил членов художественного совета театра, чтобы пообщаться с ними напрямую о предлагаемой кандидатуре. «Сами видите результат его работы: на каждом спектакле – аншлаг». «Имеет авторитет и как творческий работник, и как человек. Достоин быть руководителем!» «И мы будем ему крепкой опорой, всегда придем на помощь», – говорили члены совета. В тот же час был подписан приказ о назначении первым лицом – художественным руководителем театра его главного режиссера Михаила Исааковича Рабиновича, присутствовавшего на обсуждении этого вопроса. Более 20 лет наш талантливый служитель искусства Михаил Исаакович Рабинович крепко держал в руках штурвал, пока не переехал в 2021 году в свой вечный дом...

Разрушительная мощь, невероятная решимость и решительность, лживость, лицемерие, деспотизм и безответственность Президента России, проявленные в период распада СССР в борьбе за сохранение личной власти, прямой обман народа, общественности, клятвенные, оказавшиеся пустыми, заверения, что обеспечит России лучшую жизнь, не помогли ему стабилизировать ситуацию: страна продолжала катиться в пропасть. По мнению главы государства, это не от его неспособности – он-то справляется, а вот его помощники – Правительство – работать не умеют. Значит, надо поменять руководителей исполнительного органа. Еще во время работы в комсомоле ходил один анекдот: когда сменялся первый секретарь райкома или горкома, новый спрашивал его, какие советы тот бы ему дал. В ответ получал три конверта: «Как почувствуешь, что дела идут плохо, открывай конверт. И так три раза». Назрела необходимость вскрыть первый конверт. Открыл. Там написано: «Все вали на меня». Секретарь воодушевленно начал на совещаниях, активах, семинарах-учебах, в газетах, на радио и телевидении все неуспехи в своих делах сваливать на предыдущего руководителя. Некоторое время этот безнравственный психологический шаг давал положительные результаты. Дошла очередь до второго конверта. «Меняй кадры», – читает секретарь. К этой работе функционер приступает с особым рвением: каждый день летит чья-нибудь голова. Наблюдающие восхищаются тем, насколько шустро, оперативно, старательно трудится секретарь, и продолжают верить, что ситуация изменится к лучшему, совершенно не замечая, что реального движения-то и нет. Однако приходит черед вскрывать и третий конверт. А там всего три слова: «Готовь три конверта!»

Борис Ельцин, похоже, подобрался ко второй стадии. Отправив в отставку Черномырдина, назначил главой правительства 35-летнего Сергея Кириенко, полгода проработавшего заместителем министра России и еще шесть месяцев исполнявшего обязанности министра. Для общества внезапное появление на большой орбите молодого политика стало сюрпризом. В те времена продавали упакованное в разноцветную фольгу пустотелое шоколадное яйцо, внутрь которого производитель вкладывал какую-нибудь игрушку для детей. Поэтому неожиданно появившегося молодого главу Правительства остроумные люди прозвали «киндерсюрпризом», что быстро распространилось в народе. Юный политик, несмотря на свой энтузиазм, был не в силах остановить падение страны. Недовольство населения возрастало все сильнее, везде критиковали экономическую политику Правительства, требуя ее изменения. Прекратилась выплата зарплат, стали появляться акции под названием «рельсовая война». Шахтеры, приехав в Москву, устроили пикет на площади перед Домом Правительства, сотрясая и столицу, и всю страну страшным стуком своих касок об асфальт. Несмотря на все предыдущие клятвенные заверения руководителя о том, что он не допустит дефолта в стране, 17 августа случилось это треклятое явление. Российская валюта – рубль – одномоментно подешевела в три раза. Цены скакнули на недосягаемую высоту. Резко упал уровень жизни людей. Среди населения возникают панические настроения. И снова совет из второго конверта в действии: полгода не прошло, а Кириенко уже переведен на другую работу. Когда в народе стало зреть мнение о необходимости объявления импичмента Президенту, поддавшись давлению различных политических сил, Ельцин вынужден призвать на высокий пост председателя Правительства 69-летнего академика Евгения Максимовича Примакова. Не примкнувший после запрета КПСС ни к одной партии авторитетный руководитель собрал в Правительстве знающих, честных, опытных, думающих о благе страны деятелей. Не обсуждая их партийной принадлежности, а исходя только из деловых качеств.

Команда Примакова нашла силы, чтобы затормозить откат экономики, развернуть ее и двинуть вперёд. Это подняло его личный авторитет среди населения и повысило статус России на международной арене. Увидев, что дела страны меняются к лучшему, а значит, импичмент не состоится, Борис Ельцин всего через полгода отправил Евгения Максимовича Примакова в отставку. А для объявления импичмента тогда не хватило всего несколько голосов...

Нас ждут учреждения культуры, имеющие собственные здания, так и без оных, и творческие коллективы, с транспортом и безлошадные. Словно кинокадры, все проходит перед глазами. Вот здание Национального молодежного театра. Расположенный на улице Ленина бывший Дом политического просвещения Обкома КПСС. Денег нет, проект сырой, в здании необходимо провести полную реконструкцию с тем, чтобы превратить его в театр. В этой ситуации Муртаза Губайдуллович приходит к выводу, что за этой стройкой необходимо закрепить куратора, и назначает прошедшего комсомольскую школу начальника Управления налоговой полиции по Башкортостану Энгельса Варисовича Кульмухаметова. Наш современник, известный как деловой, честный, открытый, вежливый, уважаемый человек, засучив рукава, серьезно взялся за дело. Работа идет опережающими темпами, строители тщательно выполняют все его указания, вероятно, сказывается еще и влияние словосочетания «налоговая полиция».

Хотя Уфимский институт искусств является федеральным учреждением, кадры там готовят в основном для республики: поэтому я пообещал ректору Зиннуру Ахмадеевичу Нургалину провести у них ремонт, пусть даже за счет республики. Отремонтировали дырявую крышу концертного зала, носящего имя Шаляпина, приступили к покраске стен. Президент, в последние годы уделявший большое внимание культуре и искусству, при посещении института раскритиковал проводящийся ремонт. «Разве можно красить в такой цвет?» – возмутился он. Объясняю: «Исходя из своих возможностей, купили краску подешевле». Важнее было то, что он принял решение как положено отремонтировать институт и закупить для него самые современные инструменты. Обрадовав нас, и здесь назначил куратором Энгельса Варисовича. В его заботливые руки попадет и корпус института по улице Цюрупы. Надстроив еще один этаж к старому зданию, вручит его театралам и художникам. Не случайно сотрудники института в знак глубокого уважения называли Энгельса Кульмухаметова: «Наш генерал»...

Ситуация непростая. Куда ни ткнись, везде нужны средства: на укрепление ли материально-технической базы, создание новых коллективов, организацию музеев или приобретение оборудования – на все нужны деньги.

Когда всю страну охватило безденежье и наличных денег не стало хватать, в республике придумали денежный суррогат – республиканское налоговое обязательство (РНО). Их раздавали бюджетным организациям для проведения взаиморасчетов между предприятиями вместо денег. Между собой не всегда можно рассчитываться бартером. Вот и использовали РНО при покупке вещей или предоставлении услуг.

В поисках вариантов укрепления материальной базы подведомственных организаций, учреждений мы как-то узнали, что некие организации по взаимозачетам, связанным с РНО, очень много задолжали республике. Заинтересовавшись, выяснили, что те средства, которые они задолжали бюджету, можно вернуть товарами через центральные ведомства, а нам – Министерство культуры России. При первоначальном обращении в Москву там сначала «не знали» об этом, а позже дали перечень предприятий общероссийского масштаба, продукцию которых можно получить по этой схеме. Нас сначала попытались завернуть, сказав, что не имеют того, что необходимо культуре. Что же они тогда могут дать? «Пожалуйста, есть автотранспорт», – отвечают. Конечно, берем. Пришла первая партия – пять-шесть машин «УАЗ-Патриот» и «Лада». А денег-то для их постановки на учет тоже нет. Получили визу главы Правительства, разрешающую бесплатную постановку машин на учет. Когда поехал за разрешением на вторую партию – в те дни мы получили порядка 40 легковых машин, что позволит обновить транспорт в каждом нашем предприятии, – премьер-министр говорит:

– Очень уж твои машины дорогие.

– Очень дорогие. Вот этот «УАЗ-Патриот» стоит 450 тысяч рублей.

– Не бери их, возьми подешевле.

– Я так и собирался, только когда они комплектуют партию, все равно и эту марку включают. Видимо, кроме уплаты долгов, хотят сами дополнительно что-то поиметь...

– Раз так дорого, не надо брать тогда...

– Можем и не брать. На самом деле дорого. Только ведь нам они достаются даром. Заплатила ли республика за это хотя бы одну копейку? Нет, не заплатила. Давайте не будем брать.

Премьер-министр, усмехнувшись, подписал разрешение. Когда продавцы сказали, что машин больше нет, мы спросили, что еще есть. «Батареи, краски», – сказали в Москве, думая, наверное, что нас это не заинтересует. Заинтересовало. Первой партии почти хватило на покраску пятиэтажного здания при ремонте киностудии. Вторую партию – более двухсот бочек краски – с удовольствием раздали по городским и районным отделам культуры. Мой заместитель Юрий Петрович говорит: «Они же находятся в ведении администраций городов и районов. Зачем нам о них беспокоиться?» Как бы странно это ни казалось, но в словах заместителя была истина. Согласно российскому закону, отделы культуры находятся в ведении местной власти, а Министерство культуры осуществляет методическое руководство, проводит различные мероприятия, оживляя работу районных отделов. Нет права помогать деньгами или материально. Стоит выделить финансирование какому-либо району, городу, тут же министерство финансов заложенную на наше министерство в бюджете следующего года сумму сократит ровно в таком же объеме. Руководители городских и районных управлений культуры, зачастую даже главы администраций, не успевшие разобраться в этом положении, нередко обращаются за помощью. Раз её получить не удается, то возникают и негативные мнения о министерстве. Видимо, Юрий Петрович, очень четко всё это представляя, и высказал свою мысль. «Они, как и мы, работают в сфере культуры», – прервал я его речь. Нам же бесплатно досталось. К сожалению, эту схему в республике, кроме нас, не сумело использовать практически ни одно министерство или ведомство. Очередную еженедельную оперативку премьер-министр начал издалека: «А что, у нас есть только одно министерство?» Зал притих. «Только министерство культуры разве? Судя по опубликованным в центральных газетах поправкам комитетов Госдумы в бюджете России на следующий год, в Башкортостане только министерство культуры получит дополнительные средства. Ни одно другое министерство не упоминается. Сколько можно повторять, что надо работать с Москвой!» – заключил он повышенным тоном.

Действительно, с депутатами Госдумы от Башкортостана мы работали очень плотно. Когда они приезжали в Уфу, мы встречались, показывали объекты, общались с коллективами, нуждающимися в поддержке, делились планами. Ощутимой была поддержка депутатов: академика Роберта Нигматуллина, первого секретаря Башкирского обкома КПРФ Валентина Никитина, экс-премьер-министра Рима Бакиева. А что касается вопросов формирования федерального бюджета, то в интервью газете «Вечерняя Уфа» от 20 декабря 2000 года Рим Сагитович Бакиев рассказал: «...Практически в течение года по просьбе министра культуры Талгата Сагитова я занимался поиском дополнительных источников финансирования для реставрации и капитального ремонта ряда исторических и культурных объектов республики. Были выделены средства на ремонт Республиканской библиотеки имени Заки Валиди, Башкирского театра оперы и балета, дома Степанова–Зорина, усадьбы Нагаревых, Воскресенского медеплавильного завода XVIII века и Гостиного двора в Оренбурге». Да, эти дополнительные средства помогли где начать, а где и завершить ремонтные работы.

Усадьба Нагаревых представляет собой четыре здания в квартале, расположенном между улицами Ленина, Пушкина, Советская. В здании по улице Пушкина, где когда-то был роддом, размещалась средне-специальная музыкальная школа (ССМШ). В целях улучшения условий обучения и проживания нам удалось забрать двухэтажный дом на углу Ленина – Пушкина и передать его спецшколе. Соединили эти два здания теплым переходом. Третье недействующее здание по улице Советской, признанное историческим памятником, стоит заброшенным. Там мы для учеников спецшколы решили организовать общежитие. Снесли и быстро заново отстроили. Сохранив в соответствии с требованиями закона внешний вид, стилистику, архитектуру, орнаменты, разместив каждую деталь на своих прежних местах. Рядом в стесненных условиях для талантливых детей построили спортзал. Получился аккуратный, удобный комплекс, проходя мимо которого я каждый раз радуюсь за учащихся там детей, желая успехов каждому.

Республиканской библиотеке, которая прилегает к ССМШ, радость новоселья, как музыкальной школе, к сожалению, познать не довелось. Всем известно, что места там катастрофически не хватает, что нужно увеличивать площади библиотеки – и желание такое есть, и даже проект готов. Решил, что надо из средств, выделяемых министерству, перераспределить какую-то часть и приступить к строительству здания библиотеки, рассчитывая в бюджете следующего года предусмотреть средства на начатую стройку. Пригласил руководителя строительного треста и предложил приступить к работам в счет будущей оплаты. «Вам можно верить, начнем», – сказал руководитель треста Балакин и через несколько дней огородил двухметровым железобетонным забором место строительства возле библиотеки. Только было я собрался поехать к Президенту, испросить разрешения, получить его благословение на начало работ, но опоздал. Увидев по дороге на работу выставленное ограждение, руководитель республики  дал команду: «Стройки пока не будет, уберите забор». Если не имеешь права принятия окончательного решения, а, впрочем, даже если и имеешь, большую работу всегда надо начинать с разрешения-благословления. А библиотека до сих пор ломает голову, не зная, где разместить свои фонды – книги, издания, прессу. Правда, после того безуспешного шага мы время от времени поднимали вопрос библиотеки в правительстве. Говорят, для расширения необходимо найти где-нибудь другие помещения. Я же сторонник возведения запланированного пристроя к библиотеке. Для библиотеки важны не столько помещения в наземной части, сколько наличие книжного хранилища с соответствующим температурным, световым, противопылевым режимом, определенной влажностью, предполагающего наличие лифтового хозяйства, пневмопочты и других своих особенностей. Потому-то самая дорогая часть объекта – как раз подземная. Министр финансов говорит, что сейчас денег на строительство нет, и для облегчения положения библиотеки вносит предложение раздать книжный фонд в зависимости от тематической направленности: общественно-политические книги, может, надо отдать в библиотеку университета, технические – в научно-технический исследовательский центр (ЦНТИ), часть – в книжную палату. Дожили. Издаваемую литературу во всей истории человечества всегда старались собрать в одном месте, для чего строили огромные здания, где бережно хранили и сохраняли накопленное богатство. А мы? Немного погодя скажут: «Мы нашли вариант расширения твоей библиотеки. На улице Фрунзе (ныне – Заки Валиди) есть пустой корпус Кировского завода, его и передадим под библиотеку». Однако это здание вовсе не подходит для библиотеки, да и книгохранилище, конечно же, отсутствует. Предстоит заново изготовить проект и провести внутреннее переустройство. Нехотя начали очередные ремонтные работы. Вскоре наше нежелание прояснилось и нам самим: власти это здание постановили снести целиком. И деньги, которые мы потратили на снос корпуса Кировского завода, и те, которые были предусмотрены на строительство большого здания, и несчастные копейки, которые мы потратили на ремонт для киностудии – все оказалось потрачено впустую. А вот железобетонным заборам, которые ограждали будущую стройку, мы нашли применение.

В один из дней пришло распоряжение: «Уберите свои машины из гаража филармонии на улице Пушкина». Его снесут, и на его месте построят гаражи для кабмина. Съедешь – куда денешься, если велено. Тогдашний директор Амир Туйгунов носился, искал по городу гараж или место, куда можно было бы поставить машины. Усилия были не напрасными – нашел он такое место. На Колгуевском полуострове в заливе реки Уфимки есть заброшенная территория. Имеется несколько полуразрушенных производственных цехов. Решили осваивать это место. Одной филармонии это не осилить, да и столько места ей не нужно. Многие расположенные в Уфе учреждения министерства не имели гаражей. Для всех их машин можно организовать объединенный гараж министерства. Более-менее сохранившееся здание можно превратить в общежитие для работников культуры – это же в черте города. Продумав все это, мы привезли те самые железобетонные заборы и огородили территорию. Это и есть, наверное, то, что «на босу ногу всякий башмак впору», но мы остались довольны. Это место министерство уже не упустило. Как я тогда задумывал, позднее в том здании устроили хорошее общежитие – многие деятели культуры и искусства заимели кров.

Мест, требующих заплат, в культуре хватало с избытком. Вот учреждения культуры города Стерлитамака. Состояние культурно-просветительского училища, учебного заведения с богатейшей историей, всегда обеспечивавшего республику специалистами культуры, крайне удручающее. Здание, построенное еще при царе Горохе, сильно обветшало и нуждается в ремонте. Причем там так мало площадей, что в принципе невозможно организовать работу так, чтобы она удовлетворяла запросы культуры. Порождения нашего суверенитета – созданный в 1990–1991 годах Стерлитамакский Башкирский драматический театр и появившаяся в 1991 году Стерлитамакская городская, а с 1996 года государственная филармония – «временно» нашли приют в здании Русского драматического театра. С тех пор не дают покоя вопросы: где найти место для ежедневных репетиций, где найти сцену для показа спектаклей зрителю, и вообще, как прожить день сегодняшний и где переночевать? Как-то надо эти вопросы решать с руководством города. К счастью, мэром Стерлитамака в те годы работал Спартак Галеевич Ахметов, очень деятельный, трудолюбивый, добросовестный, заботившийся о всей городской инфраструктуре, подходивший с государственной точки зрения к каждой отрасли, ответственно относящийся к своим обязанностям деятель (подвижник). Разговоры с ним содержательны, его решения эффективны и результативны. Культурно-просветительское училище, конечно, должно быть отремонтировано. Чтобы улучшить условия работы училища, договорились и о том, чтобы передать ему один из недостроенных детских садов промышленного предприятия (в те времена объекты соцкультбыта висели на балансе предприятий, а не администраций) и довести здание до необходимого уровня. При рассмотрении этих вопросов Спартак Галеевич внес интересное предложение. «Прямо рядом с училищем запланирован восковой завод, сам корпус готов, крыша уже перекрыта. Имеется информация, что теперь решили завод не достраивать. Может быть, сможете заполучить его?» И в самом деле, было бы хорошо отхватить его. Там бы мы открыли институт культуры. А то у соседей, в Челябинске, есть, а у нас, в такой большой республике, идущей в первых рядах по числу учреждений культуры, такого института нет. Я донес эти планы до руководителя республики, он одобрил идею, сказав, что прямо сейчас денег нет и нужно будет позже вернуться к этому вопросу. Стало ясно, что мягкая форма такой отсрочки – это рекомендация задвинуть свои планы подальше. И настаивать неудобно – руководство в последние годы и без того много внимания уделяет культуре, искусству. А пока с главой города Стерлитамака решили разместить филармонию в ДК «Строитель», а театр – в ДК «Химик».

Еще одно значимое дело сотворил Спартак Галеевич, здорово поднявший настроение коллективу театра. На сцене идет представление, связанное с памятной датой театра. Глава города, прислушиваясь к нашей просьбе, поручил своим сотрудникам выяснить, есть ли на данный момент готовая трехкомнатная квартира. Получив положительный ответ, попросил руководителя театра принести список очередников на получение квартиры. Затем мэр вышел на сцену и объявил, что трехкомнатная квартира будет вручена тому-то, его высвобождающаяся двухкомнатная – такому-то, а его однокомнатная квартира останется в ведении театра, которая достанется первому из очередников. Преподнесенный театру подарок мэра Стерлитамака Спартака Галеевича Ахметова  превратил торжество в грандиозный праздник.

Талантливый молодой человек Халил Ишбердин, сын известной в республике танцовщицы Рашиды Туйсиной и кураиста Анвара Ишбердина, организовал в Стерлитамаке Театр танца. Профессиональные, высокодуховные, самобытно-национальные, горделиво-искрометные, сурово-мужественные танцы с филигранной техникой исполнения, демонстрирующие современные ритмы, несущие высокую философию бытия, сразу же полюбились зрителям. Я был уверен, что если за дело мы вместе возьмемся с таким мэром, то сможем создать достойные условия и для этого уникального коллектива. Отработав в советское время пять лет председателем исполкома Стерлитамакского горсовета, после чего в течение 15 лет трудился мэром города, имевшего столичный статус во времена становления автономии Башкортостана, опытный, человечный современник в 2007 году был избран депутатом Государственной Думы России. И там, как ему и присуще, он вел свою работу результативно, с честью.

Сибай, выросший в азиатской части нашей республики, называемый в последние годы столицей нашего башкирского Зауралья, свое динамичное экономическое развитие расширил и образовательно-культурной сферой. С появлением в повседневной жизни нашей республики такого емкого понятия, как суверенитет, в том же Сибае в 1990 году открылся филиал Башкирского государственного педагогического института, в 1993 году – филиал Башкирского государственного университета, а впоследствии, объединив их, создали Сибайский институт БГУ. Несколько лет назад мы с внучкой Шаурой, которая ездила с нами в группе, агитирующей за подписку газеты «Башкортостан», стоя на краю Сибайского карьера, разглядывали громадную рукотворную земляную воронку у наших ног. И вдруг Шаура, вырвав свою ладошку из моей руки, развернулась и с громким плачем побежала в степь: «Ужас, вырвали сердце у моего Урала!» Эти исполненные смысла, необычайно эмоциональные, вулканом извергнувшиеся слова переживающей внучки вызвали у меня тревожные мысли. С чего именно такая ассоциация родилась у нее в голове? Почему эти слова пришли ей на ум? Не пройдет и четверти века, как этот богатейший, «лишенный сердца» край дойдёт до того, что от недостатка воздуха будет задыхаться вся окружающая природа, и едва удастся избежать катастрофы... Сомнительно, что удастся избежать полностью, пока она все еще продолжает грозить людям своим звериным оскалом. А пока в этом удивительном регионе, богатом не только своими недрами, но и своими духовными сокровищами, источающими национальный дух, национальную ауру, национальные историю, культуру, просветительство, открывает свои двери Сибайская филармония, первоначально как городское (1993 год), затем как государственное (1995 год) учреждение. Детский театр «Сулпан», открытый в 1993 году, приветливо зазывает нашу малышню в удивительный мир прекрасного. С 1997 года филиал Уфимского училища искусств – колледж искусств начинает растить молодые таланты.

Возможно, желая показать свою причастность к этому важному делу, должностные лица учреждения на стене колледжа споро разместили табличку с указанием фамилий тогдашнего министра, его заместителя и первого директора. Только жизнь самой таблички, призванной увековечить имена, оказалась очень скоротечной – совсем скоро ее убрали. Вероятно, для того, чтобы остаться в памяти народной, сначала все же нужно пройти через мелкое сито Времени...

Неоценима роль работавшего в те года мэром Сибая Зиннура Губайдулловича Ярмухаметова в создании новых учреждений, открытии предприятий, расширении, укреплении действующих, придавших мощный импульс дальнейшему развитию культуры и просвещения – тех сфер, которые всегда оставались в народном хозяйстве на втором плане. Сильный духом, имеющий активную жизненную позицию, глубоко знающий и понимающий настоящие духовные ценности нашего народа, дорожащий своей честью, отзывчивый руководитель активно помогал возникшим в короткие сроки заведениям создать необходимые условия работы: подходящие для деятельности помещения, жилье для сотрудников, оснащение учебных заведений. С деятельным современником, позднее занявшим должность директора Сибайского института Башкирского государственного университета, всегда было приятно работать. В любом вопросе мы понимали друг друга, всегда находили общий язык, решали возникающие вопросы.

И третья – Нефтекамская – филармония родилась в добрый час, под счастливой звездой. Глава города Игорь Николаевич Лим, бережно относящийся к духовному миру нашего народа, проявил себя как заботливый, чуткий, деятельный руководитель. Коллективу, в составе которого был танцевальный ансамбль «Тунгаур», татарская и марийская труппы, предоставили дворец культуры «Строитель», жилищные вопросы также решаются положительно. Филармония, успешно работающая по всему северо-западу Башкортостана, сумела завоевать авторитет и в соседних республиках и областях.

Хороший ремонт министерство провело в здании музыкального училища в Салавате, нашли подходящее помещение для размещения городского театра. Музыкальное училище города Октябрьского, Туймазинский татарский драматический театр работают в комфортных помещениях в творческой атмосфере. Начали капитальный ремонт уфимской гостиницы «Шафак». Получив разрешение добавить еще один этаж, смогли увеличить количество комнат для работников искусства и культуры. Закончили строительство долго стоявшего в консервации спортивного зала училища искусств. Надо избавить от плачевного состояния и библиотечный техникум, который годами мучается без здания. В период перехода к рыночной экономике многие предприятия избавлялись от принадлежащих им социальных объектов, утверждая, что их основная и единственная задача – выпуск продукции. Им нет дела до жилого фонда, детских садов, домов отдыха, профилакториев – пусть заботы об этом берет на себя государство. При изучении ситуации в Уфе мое внимание привлекли два детских сада в микрорайоне Инорс, недавно построенных Уфимским моторостроительным объединением (УМПО). Огромные, с просторными двориками. В одном, с бассейном, можно разместить учебный корпус, а из другого можно сделать общежитие. Пусть и небольшой, но в этом микрорайоне появится очаг культуры. Отправился со своим вопросом – просьбой к генеральному директору объединения Валерию Павловичу Лесунову. Он засомневался, что сможет удовлетворить мою просьбу, потому как эти здания включены в уставный фонд предприятия и он единолично решить такой вопрос не вправе. Я предложил вывести их из уставного фонда, поскольку для большого объединения стоимость этих объектов составляет копейки. Пообещал в такой постановке рассмотреть вопрос на совете директоров на следующей неделе. Рассмотрели, предложение генерального директора поддержали, вывели здания садиков из уставного фонда. Когда ходил, радуясь этому известию, встретившийся мэр города Уфы сказал, что эти великолепные, нужные городу здания министерству, скорее всего, не отдадут. Чуть погодя (понимает же ситуацию), успокоил: «Ладно, раз уж успели – забирайте, мы поищем в другом месте». Теперь необходимо эти здания превратить в учебное заведение. Только не успел я взяться за это дело. Взялись за меня самого: пришлось уйти в отставку. А техникум, решив, что ехать туда «далеко», промучившись в разных местах, в итоге втиснулся в неприглядное здание в Старой Уфе. Те же два комплекса в Инорсе, несмотря на острейшую собственную потребность, министерство вернуло городу...

У наших музеев дела тоже складываются не совсем хорошо, хотя со стороны может показаться, что все обстоит благополучно. Несмотря на то, что краеведческий музей был отремонтирован семь-восемь лет назад, эксплуатировать здание становится опасным. Одна из стен этого исторического здания, в той половине, где в годы Великой Отечественной войны был сделан пристрой, начала отходить. Ее нужно как-то подтянуть и укрепить. Основание стены готово развалиться, а в стене можно сделать дырку, если посильнее ударить кулаком. Вероятно, в те времена не доставало цемента, чтобы делать прочный раствор. Конечно, и кровля во многих местах протекает. Одним словом, дел завались, успевай – не ленись, только работай. Подошла пора и экспозицию обновить.

Давно назрел вопрос ремонта и создания новой экспозиции в доме по улице Новомостовая, являющемся историко-архитектурным памятником, подаренном Шагиту Худайбердину, где он впоследствии жил и работал. Я уже участвовал в 1978 году в открытии музея видного революционера в его родной деревне Худайбердино (старое название Бесэнсе). Теперь на мою долю выпало организовать такой музей в Уфе. Принимая во внимание размеры и планировку дома, мы утвердили новую концепцию экспозиции, расширив существующую мемориальную часть: она будет, опираясь на историческую правду, раскрывать основные этапы строительства национальной государственности в Башкортостане. По существовавшей экспозиции, организованной согласно идеологии, господствующей в советское время, выходило, что ни башкирское национальное движение, ни его выдающиеся руководители – Ахмет-Заки Валидов, Муллаян Халиков – не были причастны к обретению республикой автономии. А ведь еще как были причастны! Поэтому, если в первой части будет представлена история Башкортостана до Октябрьской революции 1917 года, то во второй, расширенной, должна быть отражена борьба за создание суверенного Башкортостана. Третью часть, размещенную в комнате, где жила семья Шагита Ахметовича, займет мемориальный музей, экспонаты, связанные с жизнью его дочери – народной артистки Башкортостана Тамары Худайбердиной.

Башкортостан входит в первую пятерку субъектов России по количеству музеев, библиотек, клубов. Это и понятно. И территория большая, и количество населения огромное, городов и сел достаточно. Поэтому естественно, что очагов культуры очень много. Однако это не является препятствием для создания новых музеев, где полнее была бы отражена история края. В Уфе было идеальное место для создания ряда небольших музеев – это Ленинский мемориал. На улице Крупской, прилегающей к дому-музею В. И. Ленина по улице Достоевского, стояли в целости дома с подворьями, сохранившие свой вид с 1900 года – со времени приезда вождя революционного пролетариата в Уфу. К 1970 году в преддверии 100-летия со дня рождения коммунистического гения там уже была проведена большая реставрация. Все старые строения были снесены, и на их месте, в соответствии с законом об историко-архитектурных памятниках, из столетних сосен возвели точные копии домов. Долгое время многие из домов оставались пустыми. На этой территории мы начали создавать музей этнографии народов Башкортостана. В одном здании сделали «Башкирский дом», в другом представили быт татарского народа, в третьем – финно-угорских народов, проживающих в республике, в четвертом организовали музей русского народа. В этой же мемориальной зоне разместили и музей 112-й Башкирской кавалерийской дивизии – и гордость нашей республики, и её скорбь. Этот музей посещал и наш знаменитый земляк, Герой Советского Союза, маршал авиации Иван Иванович Пстыго, уроженец Архангельского района. Привез ценный подарок – вышитый ковер с изображением четырежды Героя Советского Союза маршала Георгия Константиновича Жукова.

1998 год стал плодотворным по росту количества музеев – мы открыли семь музеев. А в голове рождаются все новые мысли, возникают обширные планы. И это живописное, тихое, уютное место в сердце города можно превратить еще в один центр досуга горожан. Однако жизнь и Ленинского мемориала, и созданных там музеев и учреждений оказалась короткой. В конце 2001 года пришло указание: разобрать, снести дома, очистить улицу. Зачем, для чего? В чем причина? По словам свидетелей, сопровождавших руководителя республики, он рассердился на плохое содержание мемориала и велел его разобрать. Может быть, в центре города красивое, ценное, говоря языком рынка, дорогостоящее место нужно для того, чтобы возвести здесь общественно значимые, политические, культурные здания, нужные для республики, для ее народа? Вышло совсем не так: на той территории выросли элитные жилые дома, подземный музыкальный клуб.

Когда руководитель республики вел разговор об облике города, его будущем образе, строительстве, его развитии, он запрещал нам в своем присутствии произносить словосочетание «памятник архитектуры». В Уфе много одно-, двухэтажных старинных деревянных домов. Большинству особняков, которые сохранились в центре города, Правительством выдается удостоверение о том, что здание является памятником либо истории, либо архитектуры, что означает их неприкосновенность. Только пришли времена капитализма, когда предприниматели, особенно строители, стараются любым образом заполучить подобные места. Всячески объясняя, сколько людей смогут получить жильё, если снести эти небольшие жилища и построить на их месте многоэтажный дом. Конечно, о том, какие при этом сами получат барыши, народу рассказывать совсем не торопятся. Работа по охране этих памятников возложена на Министерство культуры. Претенденты запрашивают у госоргана разрешение на снос домов, которые становятся для них камнем преткновения. Несмотря на то, что министерство в душе согласно с тем, что пора отправить на свалку истории значительную часть полуразрушенных, рассыпающихся в труху домов, оно все же не будет нарушать закон и всегда будет препятствовать их уничтожению. Пронырливые ищут поддержку у руководства республики и, частенько находя «понимание», возводят свои многоэтажки. Видимо, обращение таких людей надоедает властям, или, вероятно, терзает душу невозможность сделать из города конфетку, не избавившись без нарушения закона от устаревших памятников. Видно, поэтому слова «архитектурный памятник» Президент на дух не переносил. А эти «памятники» стоят с дырявыми крышами, с помутневшими окнами, перекошенными стенами и всё надеются – не появится ли у них какой-нибудь милосердный хозяин.

Несмотря на уничтожение Ленинского мемориала, строительство музеев в республике продолжалось. Мы свое внимание обратили на деревню Кинзя-Абызово Куюргазинского района. Жизнь в расположенной на границе с Оренбургской областью деревне, возникшей когда-то на месте летовки прославленного сына нашего народа Кинзи Арсланова – начальника штаба Емельяна Пугачева, соратника Салавата Юлаева, стала замирать. Наше Правительство, понимая, что нельзя позволить угаснуть родине трех Героев Советского Союза – башкир Гафията Арсланова, Салмана Биктимирова, Хасана Гайсина, приняло решение о возрождении села. Эту ответственную работу взвалил на себя председатель Совета министров Зекерия Шарафутдинович Акназаров. Нам же – министерству культуры – поручили построить здесь дворец культуры и организовать музей. Всё запланированное было сделано. Полной грудью задышала обновленная деревня, начала расти, расширяться.

К 55-летию победы в Великой Отечественной войне в парке Победы запланировано строительство музея Боевой Славы. Строительство здания ведет строительный трест № 21, контроль за своевременным завершением, которое намечено на конец 1999 года, возложен на мэрию города. Содержательная часть будущего музея, поиск экспонатов и создание экспозиции лежит на плечах Министерства культуры. Однако к началу 2000 года здание музея совершенно не готово. К 1 февраля – работы непочатый край. К 1 марта – дел еще невпроворот. К 15 марта – конца никак не видать. Вопрос о сроках сдачи еженедельно поднимается на оперативках в правительстве, и каждый раз мэр города, комментируя ход работы, дает новые разъяснения причин задержки завершения строительства. Мы все это понимаем, только вот творческой группе совсем не остается времени для оформления внутреннего убранства музея. Председатель Правительства, хорошо понимая всю остроту проблемы, смотрит на нас с сочувствием: «Сможете ли вы успеть? Как вы сумеете все сделать к сроку?» А нам хоть умри – но успевай, открытие музея в указанный Президентом срок становится делом нашей чести – потомков доблестных воинов. Другого не дано.

Поскольку к концу года здание было не готово, я дал поручение запросить его проект, и мы с творческой группой – сотрудниками краеведческого музея В. Н. Макаровой, художниками-оформителями Анатолием Мелентьевым, Анатолием Фадеевым, – как следует его изучив, определили, где, что, как будем размещать. Ведем работу по подбору, поиску экспонатов. А здание все еще нам не передано ни 1 апреля, ни 15 апреля. 30 апреля сказали, что у строителей осталось работы еще на один-два дня. И хотя 3 мая строители все еще не ушли с объекта, мы со своими материалами уже зашли в музей. И наши сотрудники начали «украшать» незавершенное здание, наполняя его задуманным содержанием. Работая в поте лица, перемежая дни и ночи, даже ночуя там, к 8 мая подвели состояние музея к возможности его открытия в срок.

В первом зале ветеранов войны, тружеников тыла, молодежь, пришедших на торжественную церемонию открытия музея, встречает карта Башкортостана, собранная на небольшой возвышенности на полу в виде мозаики. На ней четко разгорожены административные границы каждого города и района, представлена краткая, содержательная информация о том, сколько человек из какого района ушли на фронт, сколько из них сложили свои головы за свободу Отечества, за наше счастливое будущее. На открытие музея по заранее намеченному плану из каждого района привезли по горсти земли. Когда заиграла торжественная музыка, молодые подтянутые ребята высыпали из мешочков на мозаичную карту привезенную землю – каждую в границы соответствующего района нашей республики, что стало символом единства нашей Родины, нашего народа, подтвердило прочность нашей памяти, верность истории. В этот момент у многих выступили слезы на глазах и посерьезнели лица. Музей очень понравился как нашим ветеранам, так и руководству. Сегодня музей выглядит, конечно, совсем по-другому, так как за прошедшие 20 лет и экспозиция, и концепция музея обновлялись, и технические возможности стали совсем другими.

В занятной ситуации музей обрел своего директора. Не столь давно на работу в краеведческий музей приняли нового сотрудника, майора, только что вышедшего в отставку. Майор Мухамед Ширгазин проявил настоящий, живой интерес к строительству музея, и, видя его расторопность, ему поручили взять его под свой контроль. Когда я собрал всех на заключительную перед открытием оперативку, увидев какой-то недостаток, рассердился и обратился к директору национального музея: «Здесь в конце концов есть директор?» Пока он собирался с ответом, вдруг раздался бодрый голос: «Есть!» Это был Мухамет Ширгазин. Когда я его спросил: «Кто же это?», – он, нисколько не сомневаясь, по-военному ответил: «Я!» У него хватило решимости сказать «я», хотя он прекрасно понимал, что вопрос «кто» был задан лишь для того, чтобы министр конкретно до кого-то мог донести свое недовольство, сделать замечание; отвечая, осознавал, что ему попадет. Мы дружно рассмеялись. «Раз так, то с сегодняшнего дня ты становишься директором. Сейчас сразу и начинай. Работай старательно», – утвердил я его назначение. Работал хорошо, не давая повода краснеть за него...

Начать строительство нового здания библиотеки не получилось. Значит, нужно отремонтировать существующее, теряющее свой вид. Надо навести порядок и в старом здании краеведческого музея по улице Октябрьской революции, переданное библиотеке. Там мы открыли отдел зарубежной литературы, разместили более 5 тысяч экземпляров различных книг на 22 языках. Когда нам сообщили, что в Уфу приедет консул Франции из Екатеринбурга, мы дополнительно открыли там зал французской литературы. Как сказано в подписанном нами меморандуме о сотрудничестве, наши партнеры приняли на себя обязательство оснастить этот зал ксероксом, компьютером, магнитофоном, телевизором, доставлять ежедневные издания Франции, посылать свои книги. В последнее время в системе библиотек начали применять различные новые технологии, методы и способы обслуживания читателей. Желание идти в ногу со временем подсказало необходимость приобретения новой техники, интеграции в единую сеть библиотек Уральского региона. Одними из первых в стране мы вошли в систему Интернета. По этим вопросам мы проводили различные семинары, обучали сотрудников библиотек с приглашением специалистов из Москвы.

В нашей стране с началом «демократии» и господства рыночной экономики из библиотек повыбрасывали много «морально устаревших» книг. Можно было бы понять, когда это веяние коснулось политических изданий, марксистско-ленинской литературы, – нет же, вместе с ними оказались выброшенными на свалки произведения многих других авторов. Как-то в конце года, когда я ломал голову над тем, как пополнить истощенный книжный фонд подведомственных учреждений, вдруг раздался звонок из Минфина: «Есть кое-какие деньги, которые мы можем вам дать при условии их освоения до конца года». А до конца года – меньше месяца. И 29 миллионов на кону. Видимо, исчерпали возможность их использования в намеченном направлении. И хотя экономика у нас объявлена рыночной, до сих пор господствует «затратный подход». Поэтому все запланированные средства непременно должны быть израсходованы. Иначе ты плохой хозяин, плохой руководитель. Мы с радостью заверили их: «И возьмем, и израсходуем». Тогда Международная организация «Фонд Сороса» – основатель миллиардер Джордж Сорос – взяла весь мир в свой оборот. Мы связались с их российским отделением и договорились, что по льготной программе получим книги для библиотек. Чтобы случайно не наделать ошибок, я позвонил министру культуры России Владимиру Егорову: «Можно ли им доверять?». «Можно, надежные, не обманут», – успокоил он меня. За 29 миллионов рублей (программа же льготная) получили книг на 40 миллионов, пополнив библиотечные фонды мировой и русской классикой. Тогда же нам удалось провести через Курултай республиканский закон о библиотеках. Услышав о том, что в Саха-Якутии удвоили заработную плату библиотекарям, которые, выработав трудовой стаж, продолжали свою деятельность, мы тоже начали действовать в этом направлении. Курултай, видя нашу настойчивость, поддержал эти предложения. Башкортостан стал вторым в России регионом, где повысили зарплату библиотекарям. Отрадно было при библиотечном техникуме открыть учебно-консультационный пункт Челябинского института культуры: это значительно облегчило условия обучения желающим получить высшее образование по специальностям культуры.

Порадовали и новые, редко случающиеся события. Администрация города Ишимбая начала финансировать знаменитый в республике ансамбль танца «Берхомут», включив его в свою городскую структуру. В Бижбулякском районе открылся муниципальный чувашский театр. Фольклорный ансамбль песни и танца «Мирас» – с первых своих дней демонстрирует, подтверждает, доказывает, что в соответствии со своим  названием действительно является настоящим духовным наследием нашего народа.

Многое еще не определилось в жизни нашей страны – ее обустройство, переустройство, функционирование, развитие. Мы работаем, все-таки надеясь на поступательное движение не только во времени и пространстве, но и в сущности, и в содержании нашей жизни.

Что касается изменений в нашей семье, то мне присвоено высокое звание «Заслуженный работник культуры Российской Федерации». В 1999 году мою супругу Фарзану уговорили из училища искусств, где она долгие годы работала заведующей вокальным отделением, перейти в институт искусств заведовать кафедрой вокала. Наш сын Салават после окончания факультета гуманитарно-муниципального управления Уфимского авиационного технического университета и прохождения практики в мэрии города Уфы, был приглашен в администрацию города на постоянную работу. Когда Уфа собиралась праздновать 425-летие со дня своего основания, план подготовки к этому большому торжеству поручили составить ему – еще неопытному сотруднику, вероятно, в качестве испытания. После моей просьбы показал подготовленный план и мне. Изучив, я остался доволен и сыном, и планом. Ничего не забыл, правильно расставил акценты, точно определил соподчиненность госструктур, суть выполняемой ими работы, все верно определив, кто из них что может сделать; каждому четко поставил задачи для выполнения, продумал и сроки исполнения. На вопрос: «Кто помогал?» – Салават ответил: «Сам все составил». «Если так, – подытожил я, – из тебя выйдет толк». Слава Аллаху, и по сей день работая добросовестно, достойно, он заслужил авторитет в обществе. Наш старший сын Азамат трудится на посту генерального директора коммерческого предприятия. В будущем, занимая высокие должности городского, республиканского уровней, он также получит широкое признание в нашем обществе. В том же году мы во второй раз стали бабушками и дедушками. Азамат с Емеш подарили внучку Залифу.

В Башкортостане проходят торжества по случаю 425-летия его столицы Уфы. Начал работу международный аэропорт «Уфа». Отремонтированный «Гостиный двор», наконец, распахнул свои двери. Республика активно работает над юридическим закреплением своего суверенитета. Принят закон «О языках народов Республики Башкортостан». В Башкортостане побывают делегации республик Беларусь, Польши, Соединенных Штатов Америки. Теплый прием республика оказала господину Джеймсу Ф. Коллинзу, послу США в России. С большим успехом прошли Дни Республики Башкортостан в Дрездене (Германия).

В республике происходит частая смена кадров. С одной стороны, это нормально – изменения должны происходить. С другой стороны, есть определенная тревога: ротация чаще затрагивает национальные кадры, в большей степени возглавляющие гуманитарные направления. В других министерствах и ведомствах – в финансах, экономике, собственности, недрах руководителей – башкир практически нет. Часто меняют редакторов, руководителей ТВ и радио, научных учреждений и вузов, госкомитетов, министерств здравоохранения, печати и массовой информации. Ходил даже слух, что имеется какой-то список – в нем четко обозначено, кого, в какие сроки увольнять. Неужели нет иной формы системы подготовки кадров для республики? Разве не видят, что Башкирская академия государственной службы и управления при Президенте не слишком-то радует уровнем подготовки специалистов?

В один из дней зазвонил кабминовский телефон. Президент. Он редко мне звонит, но по голосу я узнал его. «Слушай, этого Салавата придется снимать с работы», – начал он прямиком. «Какого Салавата?» «Гайсина». «Что еще произошло?» – спросил я, вышло даже несколько грубовато. «Абзелиловцы же до сих пор не могут смотреть наши телевизионные программы». «С кем останетесь работать, если замените и его? А что касается Абзелила, то туда уже прокладывается радиорелейная линия из Учалов. Скоро должны завершить, тогда и начнут смотреть», – высказал свое мнение. Не тронули его. Генеральный директор АО «Башинформсвязь», депутат Курултая РБ Салават Мухтарович Гайсин долгие годы будет достойно служить Башкортостану. Авторитетный, деятельный, добросовестный руководитель принесет еще много пользы для нашей республики.

(Продолжение следует)