Миниахмет Муталов. Рами как он есть

Мысли рядового читателя о книге народного поэта Республики Башкортостан Равиля Бикбаева «Рами. Книга о поэте». Уфа, «Гилем», 2008 г., 606 стр.

С будущим народным поэтом Рами Гариповым я познакомился в начале 60-х годов в редакции газеты «Совет Башкортостаны», с которой я тогда активно сотрудничал. Ко мне подошел молодой человек приятной внешности с открытым пристальным взглядом, с копной кучерявых волнистых черных волос, среднего роста и плотного телосложения.

– Я – Рами Гарипов, – запросто представился он, – регулярно читаю ваши интересные статьи по геологическим проблемам на башкирском и русском языках. Я хотел бы сделать дружеские замечания по поводу перевода с русского на башкирский язык названий некоторых самоцветов-минералов. В частности, вы горный хрусталь переводите «тау хрустале». А этот минерал имеет весьма поэтичное башкирское название «гэлсэр». Также уникальные самоцветы, как рубин и изумруд, даете без перевода вообще. Хотя по-башкирски рубин называется «якут», а изумруд – «зебэржэт».

– Рахмат, Рами-кустым, за такое ценное замечание, – не без волнения отвечаю я, пожимая ему руку на прощанье.

В следующий раз мы встретились как равные товарищи по перу в редакциях газет, размещенных в старинном трехэтажном здании на углу улиц Пушкина и Аксакова. Его душевное, искреннее отношение к себе я испытывал в течение многих лет до самой скоропостижной смерти Рамиля Ягафаровича Гарипова.

И вот, прочитав капитальный исследовательский труд Равиля Тухватовича Бикбаева, крупнейшего литературоведа и признанного народного поэта Башкортостана, «Рами. Книга о поэте», я пришел в ужас: как мало я знал о Рами!

Я и не догадывался о бедственном положении Рами Гарипова. А ведь у меня была реальная возможность принять его в свою исследовательскую группу на должность старшего лаборанта (ставка 98 руб.) или лаборанта (83 руб.). Неплохие деньги в 60 – 70-е годы – это зарплата врача и учителя. К примеру, у меня длительное время работали лаборантом дочь писателя Гали Ибрагимова, будучи дипломницей географического факультета БГУ, сын журналиста Фаика Мухамедьянова да и многие другие. Рами вполне хватило бы суммы полевого довольствия в размере 64 рублей, а зарплату полностью можно было оставлять на нужды большой семьи.

Почему же при полном одобрении самобытного таланта Рами Гарипова колоссами в мире поэзии – Мустаем Каримом, Хасаном Туфаном, знатоком башкирской литературы Ахияром Хакимовым, народным поэтом Александром Филипповым, горе-редактора газет и журналов шпыняли его на все лады, вешая ярлыки националиста, певца прошлого, чуть ли не врага советского строя. По этому поводу в дневнике Рами Гарипова появляется запись: «Демагог, националист, скандалист, вожидизм, авантюрист, самореклама. ... – О времена, о люди! Терпи мое сердце, терпи... работать, работать – это единственное утешение. Даже если от моих стихов не останется ни строчки, переводы мои имеют право на то, чтобы остаться! Если порешить самого себя, пользы не будет никому. Пусть рот будет полон крови, сплюнуть перед врагом нельзя». Вот к каким жутким помыслам приходил поэт от всеобщей травли «друзей по перу», под умело «направляющей силой» партийных функционеров из «зеленого дома» на Советской улице.

Не могу без душевного волнения читать строки из книги Равиля Бикбаева: «Рами так и не научился беречь ни деньги, ни время. Жил весь в долгах. Рами Гарипов бесконечно жаловался на дефицит времени, и в итоге ему удалось посредством своего творчества подчинять себе грядущие годы, сделать таинственное будущее своим».

Гарипов был прекрасным переводчиком. В дни, когда от его услуг отказывались во всех творческих редакциях «под строжайшей установкой: печатать стихи Рами Гарипова как можно реже и лишь для отвода глаз», он был вынужден зарабатывать на жизнь семьи переводами. Рами был очень требователен к этому ответственному творчеству, о чем свидетельствует почти анекдотичная история, которую приводит в своей книге Равиль Бикбаев.

Как-то в издательстве ему дали для внутреннего рецензирования переведенную на башкирский язык книгу одного видного русского поэта. Подписана в срок, а рецензии от Рами Гарипова нет и нет.

И вот три переводчика этой книги, закупив выпивку и закуски, отправились к Рами домой. Хорошо угостились, поговорили о том о сем и только перед уходом заикнулись о рецензии. А Рами им отвечает: «Один из тех, кто переводил книгу, наверное, слепой, другой – глухой, третий – немой. Кто из вас слепой, кто глухой, кто немой – в том уж сами разберетесь. Я такому уродливому переводу добро дать не могу».

Не могу не привести слова заведующего отделом «Литературной газеты», члена ее редколлегии, народного писателя Башкортостана Ахияра Хакимова:

– Рами Гарипов был талантливым поэтом, превосходно знал родной язык и, может быть, именно поэтому относился с таким великим почтением к языкам и культуре других народов. Мы все помним его совершенные, будто отлитые, классические переводы на башкирский язык Есенина, Блока, Омара Хайяма. На мой взгляд, лучшего переводчика Омара Хайяма, чем Рами Гарипов, не было. Я знаю, о чем говорю, потому что мне самому приходилось читать разные переводы великого Хайяма. И для башкирских критиков должно стать делом чести дать достойную оценку его труду. Как поэзия, так и переводы Рами Гарипова входят в число наивысших достижений башкирской культуры.

Равиль Бикбаев пишет: «Появление стихотворений Омара Хайяма в переводе Рами Гарипова стало для башкирской литературы важным событием, оказавшим большое влияние на развитие башкирской философской лирики. Действительно, если бы поэт Рами Гарипов не был столь требовательным к себе, разве он смог бы создать переводы, ставшие классикой, вошедшие в золотой фонд башкирской поэзии. Как можно обвинить поэта в национализме, когда он всей душой говорил в своих стихах о нерушимой дружбе между нациями и высоко ценил их язык. Вот его записи в дневнике от 1953 г. после экскурсии в Новгороде: «По линии матери во мне есть русская кровь... О, русская земля! Я воспринимал эти слова так, как если бы был русским. Однако, я думаю по-башкирски и горжусь тем, что башкир. Но я все равно далек от того, чтобы ограничивать себя интересами только своей нации».

Еще студентом Рами женится на русской девушке, москвичке, которая потом стала свободно говорить на родном языке мужа, прекрасно исполнять башкирские песни. Неужели трудно понять, что Рами, занимаясь переводами талантливых национальных поэтов, расширял не только свой кругозор, но и кругозор своих поклонников – читателей. И этого поэта огульно обвиняют в национализме! Даже его закадычные друзья и те внушали ему: «Ну что ты заладил – родина да язык, не пора ли сменить пластинку? Все дергаешь и дергаешь одну струнку». На что поэт ответил: «Для меня родной язык и родина – самая святая струна». И после написал стихотворение «Струна».

16 ноября 1971 года Рами Гарипов должен был выступить в прямом эфире по Башкирскому телевидению при одном обязательном условии: не зачитывать такие строки из стихотворения «Салават-батыр»:

Единство наше враг сломить не в силе –

Перед царями в самый трудный час

Мы головы покорно не склонили,

Кто голову склонить заставит нас?

После той злополучной передачи дорога в СМИ для Рами Гарипова вовсе была закрыта.

Но страшное невезение поэта началось еще раньше. Еще в 1962 газета «Совет Башкортостаны», где начиналась его трудовая биография, подготовила для него новогодний «сюрприз». Прочитав в номере за 5 января статью «Об одном поэте», некоторое время он просидел в оцепенении.

Если бы речь шла о качестве его стихов, он не удивился бы. Но автор статьи «Об одном поэте» Гилемдар Рамазанов ни словом не обмолвился о том, что делает поэта поэтом, что мешает ему быть таковым. Автор напрямую обвинял Гарипова в политической близорукости, что в погоне за сенсацией он пытается морочить людям головы. Поэту Рами Гарипову на основе статьи Рамазанова были предъявлены нешуточные обвинения. Сказать, что организаторы публикации занесли над его головой политическую дубинку, было бы очень мало. Они нанесли Рами Гарипову прямой удар. И если раньше его преследовали негласно, то на этот раз обвинение было предъявлено в открытую, во всеуслышание на всю республику. Это было началом конца творческой деятельности самобытного поэта, верного и преданного сына Башкортостана, рыцаря родного языка.

Не могу не привести воспоминания тоже рано ушедшего от нас талантливого писателя Рашита Султангареева: «В доме актеров состоялось открытое партийное собрание, в нем участвовал секретарь обкома. Доклад делал секретарь партбюро Фарит Исянгулов. Речь шла о национальном вопросе и языке. Докладчик говорил примерно так: «Рами Гарипов – человек, подхвативший рваное знамя Заки Валиди. Башкирский народ, башкирский язык не нуждаются в его защите. Кто ему давал такое право!» Для того времени это было страшное обвинение, тем более оно исходило от партийного вожака Союза писателей в присутствии секретаря обкома КПСС. Гордый поэт, давно привыкший получать несправедливые тумаки, не дрогнул. По окончании собрания Гарипов сказал докладчику: «Фарит, я впервые не подам тебе руки».

Меня до глубины души удивляет позиция его собратьев по перу. Признанные писатели и поэты, такие как Фарит Исянгулов, Асхат Мирзагитов, Хаким Гиляжев, Шариф Биккул и другие, которых я искренне уважал и дружил с ними, выискивали в стихах Рами Гарипова политическую подоплеку?

У меня даже создалось впечатление, что все видные писатели и поэты в Союзе писателей сговорились хулить, чернить даровитого, понятого народом поэта. Слава Аллаху, нашелся один защитник – Гайса Хусаинов, сказавший: «Я не могу согласиться с прозвучавшими здесь высказываниями».

Наступил 1964 год. С новым годом Рами ждали не менее жестокие напасти. Заходит он в Союз писателей, а там Назар-агай, Шариф-агай, да и Гайса Хусаинов хором:

– Когда наконец подготовишь доклад?

Рами Гарипову, когда он начал работать в газете «Совет Башкортостаны», предложили подготовить доклад «Состояние современной башкирской поэзии», зная его высокую эрудированность в области современной советской поэзии. Рами охотно согласился, хотя у него дома не было никаких условий для творчества: в маленькой комнатенке – больная мать, полуголодные дети и вечно недовольная из-за постоянной нехватки денег жена Надя. Тем не менее, Рами увлеченно взялся за дело. После долгих раздумий, наконец, он составил стержень доклада, на который можно нанизывать факты. «Быть осторожным мне, видимо, не удастся», – записал он в дневнике.

И в феврале 1964 года наступил день выступления. Сделав серьезный анализ состояния поэзии за последние десять лет, Рами Гарипов пришел к выводу, что однообразие поэзии при громадном скачке в лучшую сторону связано с тем, что умы и чувства людей были стянуты стальным обручем культа личности. Досталось на орехи и аксакалу Сайфи Кудашу. Рами Гарипов записал: «может быть, не следовало бы мне высказать мнение о столь многоопытном поэте – современнике Тукая, Гафури и Бабича, но посчитал, что не имею права обойти вниманием его творчество – результат неустанного труда всей жизни».

В своем докладе Рами Гарипов не только предъявил жесткие требования к творчеству, но и поднял проблему человеческой совести, гражданской ответственности перед народом. А для этого надо было обладать огромным мужеством.

Большинство коллег по достоинству оценили основательный и глубокий профессиональный анализ состояния современной башкирской поэзии, честную, прямоту и смелость Рами Гарипова. Но, разумеется, кое-кто затаил на него злобу. Вместо того, чтобы отблагодарить Рами Гарипова за титанический труд по подготовке добротного и объективного доклада и ознакомить им через СМИ общественность республики, руководители Союза писателей устроили ему форменную экзекуцию.

Особенно неистовствовали Назар Наджми, Шариф Биккул и Асхат Мирзагитов. В обком партии полетело коллективное письмо. По мнению авторов этого пасквиля, Гарипов – не только заносчивый и зарвавшийся трепач-хвастун, но и человек, противопоставляющий друг другу татар и башкир.

Думаю, здесь уместно будет процитировать письмо знаменитого татарского поэта Хасана Туфана: «Мой духовный, творческий брат Рами! Я обращаюсь к тебе так неспроста. Желание обратиться таким образом возникло потому, что я постоянно слежу за твоим творчеством, читаю твои стихи. Оно продиктовано чувствами, которые давно родились у меня в ходе раздумий. Роднят нас с тобой думы о прошлом наших народов, тревоги об их настоящем и будущем. Я думаю, что наши сердца близки друг другу по своей сути и тем, что они являются как бы радиоприемниками, которые улавливают волны, исходящие из душ наших народов. Наши с тобой творческие устремления идут параллельными путями, они не пересекаются. Думаю, из-за этих твоих качеств я и считаю тебя моим дорогим младшим братом». Вот как ценил Хасан Туфан своего башкирского собрата Рами Гарипова, которого обвиняли в национализме.

Равиль Бикбаев приводит запись в дневнике Рами Гарипова, записавшего после экзекуции в «зеленом доме»: «...У меня есть народ, у моего народа есть трудная, сложная история, есть завоеванные им права и будущее. Я же только хочу, чтобы он пользовался всеми правами, которые ему дал Октябрь, чтобы никто над ним не измывался, чтобы его именем не спекулировали, чтобы его поэты не мучались, выпуская один раз в 5 лет книжку в 2 печатных листа. И чтобы эта книга дошла до моего народа, чей справедливый приговор для меня важнее всего. Это единственное мое желание. Именно из-за этого святого желания и хожу сегодня в залатанных штанах, живу впроголодь, мучаю жену и детей... Именно из-за этого я заморозил в холодной комнатушке издательства моего ребенка. Только ради этой цели восемь лет я жил где придется: в чужом сарае, в адских клетушках, на товарных складах, в заезжем доме, в гостиницах, растрачивая по ползарплаты на жилье, проливая слезы, работал, но писать ради денег не позволяла мне моя совесть. К другим народам относился как своему и поэтому переводил их поэтов на свой язык. Если потребуется, готов пожертвовать собой ради будущего своего народа».

Это монолог человека, замученного целенаправленной открытой травлей. Затравленного не кем-то, а своими братьями по перу, которых в молодости я считал людьми особого уклада ума и от природы одаренных. В монологе, записанном поэтом в бессонную ночь, есть вопрос, оправдывающий его поступки: «А как же честь? Чести не бывает много. У людей с мелкими помыслами она не может быть большой. Трудно понять этих людей – особенно трудно верить после всего этому человеку, которому доверял больше всего. Если уже Мустай-агай так печется о своем имени, чего же ждать от других? А вот Гайса Хусаинов, о котором говорили не очень лестно («хвостом виляет»), оказался на самом деле единственным защитником, не побоявшимся подставить себя под удар».

С горечью Рами Гарипов делает еще одну запись в дневнике «У нас модно бить битых».

Под горячую руку Рами Гарипова попал и колосс поэзии Мустай Карим: «Сегодняшнюю противоречивую сложную героическую жизнь обходит стороной даже Мустай Карим, отвечающий на мучающие читателя вопросы лишь загадочной улыбкой, намекая на некие «темные течения»... А почему бы ему не взглянуть открыто и прямо в сегодняшнее и не сказать о нем открыто и смело?»

Не только в стихах, но и в десятках дневников Рами Гарипов ведет разговор с читателем. Книга Равиля Бикбаева для нас особенно ценна тем, что доводит до нас сокровенные чувства и мысли Рами Гарипова. Мы должны быть благодарны ему за такую огромную аналитическую, литературоведческую работу. Приведу один отрывок: «Глядя на морские волны, Рами говорит: «Передайте привет от меня людям будущего». Жизнь – как море, которое находится в вечном движении: как волна накатывает за волной, так и поколение приходит за поколением. Грядущие поколения, – пишет Равиль Бикбаев, – поэт не увидит, а записанное им – будь то стихи или статьи, дневники и письма – встретится с потомками наверняка и передает им от него привет. А если об этом не мечтать, если в это не верить, стоит ли жить?... В его стихах – судьба человека, лирика повседневной жизни. Дневники, которые поэт вел в течение многих лет, вмещают столько стихов и их наметок! В них содержатся философские мысли, оригинальные суждения, местами переходящие в поэтические строки:

Одной ногой ты в дне сегодняшнем,

Другой – ты в завтрашнем стоишь.

И в будущее также возвращайся,

Будто ты с работы к себе домой идешь.

Или такое: «Перед царями головы не склонивший, и перед другими башкир не склонит головы». Через восемь лет от душевной искры поэта родится пламенное стихотворение «Салават-батыр». Приведенные примеры показывают, какими бесценными источниками вдохновения были для Рами Гарипова дневниковые записи, в которых он аккумулировал все свои наблюдения и глубокие размышления», – заключает Равиль Бикбаев, донося до нас сокровенные думы поэта.

Слова из дневников поэта порой представляют собой афоризмы: «Камень тяжел там, где падает. И хорошо, когда слово произнесено и вовремя и к месту. Мнение, высказанное с опозданием, каким бы великим оно ни было, не может стать духовной пищей. Поэту следует знать, когда он должен произнести свое слово»…

Рами Гарипов внимательно следил за всем, что происходило в мире литературы, искренно радуясь поэтическим находкам коллег, восторгаясь мастерством старших поэтов-наставников: «У Мустая удивительно широкое видение: он с изумлением наблюдает за муравьем, пробиравшимся из Европы в Азию, и в то же время представляет Урал как гигантскую птицу, одно крыло которой – Европа, другое – Азия. И он выдает его березовым листком».

Здесь, пожалуй, уместно привести высказывания Мустая Карима о творчестве Рами Гарипова: «Есть у Рами Гарипова стихотворение про жаворонка, который огненным бубенцом звенит в вышине, у самого солнца, будто притягивая землю к небу. Нет, это не жаворонок. Это – самозабвенно поет сердце поэта».

Приведу большой отрывок из книги Равиля Бикбая: «Силу человеку дают такие святые чувства, как вера и надежда, а любовь его окрыляет. Для русских эти христианские добродетели являются духовной крепостью, составляющими нерушимого триединства – «Вера, Надежда, Любовь». Емко выраженная тремя словами формула бытия вечна, как и слова молитвы, не стареющие от постоянного их повторения. Если бы литература, поэзия не стала для Рами надеждой, верой, если бы он не надеялся и не верил, что слово его когда-нибудь дойдет до людей, если бы не горел любовью к своему народу, языку, разве смог бы преодолеть превратности судьбы… Рами Гарипов – не только историческая личность, это поэт дня сегодняшнего, находящийся в первых рядах борьбы. И он же, как никто другой, – поэт будущего, к которому грядущие поколения будут обращаться за советом. Рами Гарипов не дожил до возраста, когда составляют завещания. Зато он оставил свои стихи-клятвы, заветы-аманаты, способен проникнуть в души народа. Быть верным заветам Рами Гарипова – значит быть требовательным к себе, быть едиными, верными народу, правдивыми. Не уподобляясь некоторым, кто, даже не удосужившись взять в руки книгу поэта и прочитать хотя бы строчку из его стихов, склоняет во всеуслышание, треплет его доброе имя, вместо того, чтобы гореть на работе, душой болеть за святое так же, как он... Человек оставивший после себя такое богатое творческое наследие, фактически не ушел от нас, просто у него началась вторая жизнь – бессмертие... Истинный народный поэт – неотъемлемая часть своего народа. И пока на земле есть башкирский народ, будет и Рами Гарипов... Как поэт и как личность Рами Гарипов никогда не разменивался и не мелочился. Он был непоколебим в своих убеждениях и не поддался, устоял, даже когда его хотели уничтожить – Рами был сильным и твердым, как и его слово... Если башкирский язык в республике поднят на уровень государственного, если растет количество журналов и газет, открываются национальные театры, школы, значит, мечты его сбываются, заветы поэта актуальны по сей день. Его поэзия и теперь выполняет свою благородную миссию… Ставя памятники своим выдающимся представителям, нация по сути дела отливает памятник себе. Возвышая лучших своих людей, народ возвышается сам. Почитая их, учится уважать себя».

Через десять лет после кончины поэта группа писателей написала письмо, адресованное в будущее, моей юной землячке с поэтическим именем Айгуль, родившейся в целинном поселке Уфимский: «Айгуль! Когда ты вырастешь, ознакомься с этими правилами и старайся жить по ним. Помни всегда о том, что ты являешься гражданкой великой Родины, страны свободы и счастья – СССР... Береги нашу родину, как зеницу ока, умножай ее богатство и славу ... жизнь человека измеряется не количеством прожитых лет, а добрыми делами по отношению к другим людям... Будь честной, трудолюбивой и правой в больших и малых делах. Почитай своих родителей, старших. И не забывай, что счастье – это радостный труд на благо своего народа, счастливого будущего... Мустай Карим, Тамара Ганиева, Кадим Аралбай, Динис Буляков, Александр Филиппов. 5 июня 1987 года».

К тому времени, как Айгуль в свои восемнадцать лет должна была вскрыть и прочитать это письмо, на нашей земле за одну пьяную декабрьскую ночь 1991 года в Беловежской пуще трое православных президентов – Ельцин, Кравченко и Шушкевич – ликвидировали великую державу. Тем не менее, перечисленные в письме жизненные принципы не устарели. Они вечны.

В книге Равиля Бикбаева нет ни выдумок, ни преувеличений, так как источником для написания ее послужили фактические материалы. Не открою секрета, что книга, столь нужная филологам – преподавателям и студентам, да просто тем, кто интересуется творчеством башкирских поэтов, выпущена недостаточным тиражом всего в 200 экземпляров. Хотелось бы, чтобы республиканское издательство «Китап» имени Зайнаб Биишевой переиздало книгу Равиля Бикбаева «Рами. Книга о поэте» в пределах финансовых возможностей Управления по печати Правительства Республики Башкортостан. Уверен, она не будет залеживаться на витринах книжных магазинов и быстро найдет своих покупателей в лице любителей башкирской поэзии.

Из архива: февраль 2010 г.