Камил Фазлый. Энцефалит

Ох, и показала же я своему мужу-алкашу кузькину мать! Отныне не то что самогонку, коньяк импортный в рот не берет. А, бывало, постоянно капризничал:

— Жена, дай опохмелиться! Купи одеколон — освежиться хочу!

Так сильно освежался, что на день двух-трех флаконов не хватало.

Однажды прихожу с работы домой, он усердно крутит сепаратор.

— Что, корова отелилась? — спрашиваю.

— Нет, клей БФ сепарирую. Только вот что-то в толк не возьму: спирт никак не отделяется, через трубку все тот же клей течет. Почему?

Наверное, аллах сотворил ему вместо желудка мартеновскую печь.

Совсем недавно, когда меня не было дома, мой новенький лифчик променял соседке за рюмку самогонки. После этого случая лопнуло мое терпение, зареклась: если не отучу его от спиртного, пусть я  буду собакой, а не Финисой!

Однажды, когда муж, как обычно, мирно дремал у изгороди, засунув голову в крапиву, на его полуоткрытую спину я посадила двух-трех муравьев. Те, естественно, сразу же приступили к своим обязанностям. Муж вскакивает как ужаленный, прыгает, визжит:

— Финиса, что-то там внутри кусается. Помоги, а то умру!

Как не помочь? Помогаю — незаметно всаживаю туда еще двух-трех муравейчиков. Вместе с крапивой. Он орет, а я успокаиваю:

— Ничего, муженек, это у тебя клещ. Энцефалит у тебя. Так себе болезнь, правда, человек от нее копыта откидывает. Ну, и откинул бы, да не хочется остаться вдовой. Ведь такая молоденькая еще. Меня только ласкать да голубить...

Чтобы больше поверил, даже две слезинки выпустила и в щечку небритую поцеловала, — тьфу на него, паразита! Смотрю — собирает шмотки, куда-то торопится. Ага, в больницу! Как бы ни так!

— Не ходи, — говорю, — в больницу. Сейчас везде СПИД бушует, лучше обратись к Салимджану, шурину своему. Он у нас прекрасный ветфельдшер. После его лечения ни одно животное еще не сдохло, всех успевали довезти до мясокомбината.

Муж подумал и согласился. Только вот брата Салимджана еле уговорила: боится ответственности.

— Больно молодой, пусть живет... Лечить от алкоголизма, а говорить, что от энцефалита, не-ет, это тоже не по-мужски!

— А родную сестру не жалко? — спрашиваю. — Разве не видишь — одна кожа да кости остались?

Назначил Салимджан ненаглядному моему сорок уколов. Колет аккуратно, каждый день в одно и то же время. Когда тот уходит, спрашиваю:

— Ну как, милый, здоровье, голова не болит? Не хочешь ли опохмелиться?

— Что-то не хочется. Но ты все же налей, — говорит. — Попробую силком протолкнуть...

Вот алкаш ненасытный! Вот забулдыга! Продолжал пить и после первого укола, и после двадцать первого. А вот после тридцать первого говорит:

— Не могу, опротивело. Наверное, от энцефалита.

Мне же хочется окончательно удостовериться:

— Пей, — говорю. — Нашелся трезвенник, словно воробушек среди соловьев, — и ставлю перед ним графин.

Тот — чуть не в слезы:

— Не могу, жена, не неволь. Энцефалит не любит выпивку. Шурин говорит — болезнь на всю жизнь.

Я не унимаюсь:

— А если гости придут? Пряник будешь жевать? Сына надо женить, дочь замуж выдавать...

Муж тяжело вздохнул:

— Я понимаю тебя. С непьющим мужем жить, конечно, трудно. Но что поделать! Ради детей наших прошу тебя: уж пожертвуй собой, привыкай!

Привыкну, обязательно привыкну, муженек мой ненаглядный! Лишь бы энцефалит твой никогда не проходил.

Из архива: апрель 2000 г.