Денис Лапицкий. Залп по «Последнему бронепоезду»

В начале декабря 2006 года страна отметила 65-летие Битвы за Москву. Отметила не так чтобы слишком широко, отметила без впечатляющих салютов и масштабных парадов — но все же отметила. Ибо отмечать действительно было что — потому что именно тогда, в 1941-м, под стенами древнего русского города германские нацисты впервые по-настоящему умылись кровью. Потом были Сталинградская битва, Курская дуга и другие сражения, беспримерные по своему размаху и напряжению. Но это было потом — после того, как мы одержали первую и, возможно, самую важную победу.

И мы помним об этом.

По старой привычке многие предполагали, что в дни 65-й годовщины Битвы за Москву отечественное телевидение «отреагирует» на это событие. Отреагирует не очередным «праздничным» концертом с набившими оскомину «звездами», по любому поводу поющими одни и те же песни, а чем-нибудь более серьезным. Проще говоря, люди ждали хорошего кино «про войну».

Вместо него на экраны выехал «Последний бронепоезд».

«АШИПКИ»

В последнее время в отечественном военном кинематографе наблюдается странная тенденция. С одной стороны, тщательнее стали работать костюмеры и декораторы, отвечающие за «внешний вид» немцев. Теперь на экранах мы видим врага, так сказать, «во всей красе» — ездят настоящие немецкие танки и бронетранспортеры, немцы щеголяют в разнообразном камуфляже (а в плане разработки униформы для всех родов войск и видов подразделений немцы были весьма изобретательны). И даже вооружают их — в полном соответствии с исторической правдой — настоящими немецкими пулеметами и винтовками. Что и говорить, контраст с привычными по большинству старых фильмов танками с фанерными башнями и пехотинцами в неизменной фельдграу (полевая форма серого цвета в вермахте) разительный. Но параллельно мы видим совершенно иное — на фоне углубляющейся «детализации» немцев в ходячие манекены превращаются… советские солдаты!

И «Последний бронепоезд» эту тенденцию прекрасно подтверждает. Относительно немцев придраться практически не к чему — оружие, камуфляж, техника вплоть до десантных планеров соответствуют историческим реалиям. Но стоит чуть внимательнее приглядеться к нашим…

При аресте главного героя сотрудники НКВД обращаются к командирам РККА «товарищи офицеры». Однако это обращение было восстановлено в Красной Армии лишь в 1943 году, более того — в течение предшествующего времени считалось контрреволюционным (то есть и сам сотрудник НКВД за такое обращение мог сесть). Есть претензии и к обмундированию советских военных — от «неправильных» петличек и кубарей до отсутствия подворотничков у офицеров. А уж когда старший лейтенант на «ты» обращается к командиру корпуса, которому он не сват, не брат…

Да и само происходящее на экране заставляет задуматься. Непонятно, например, каким образом поступают командованию окруженного советского корпуса документы из Особого отдела. Непонятно, почему в одном вагоне с солдатами перевозятся заключенные (причем «политические» и обычные уголовники тоже содержатся вместе). Непонятно, зачем окруженному корпусу вообще везут пополнение — по сути, направляя бойцов в «котел». Непонятно, почему охоту за бронепоездом ведут исключительно немецкие диверсанты, если район уже насыщен соединениями вермахта. Непонятно, почему бронепоезд не может быть обнаружен силами авиации противника — в районах, где велись активные боевые действия, где части вермахта развивали наступление, самолеты-разведчики (например, знакомые нам по книгам и фильмам о войне «рамы») действовали постоянно. Ну и так далее…

Вот только на самом деле важнее всего в этом фильме вовсе не исторические ляпы и логические нестыковки.

КОЕ-ЧТО О ДЕТАЛЯХ

Самое главное — «Последний бронепоезд» есть прекрасный образец антисоветской агитки. Агитки, сделанной небесталанно и местами (но только местами) даже красиво, и от этого еще более опасной.

В фильме есть несколько ключевых моментов, которые позволяют отнести фильм именно к категории пропагандистского кино.

Первое — состав положительных героев. Это репрессированный военный по кличке Лесоруб (его настоящее имя — Михаил Романов — вызывает совершенно недвусмысленные ассоциации), который оказывается дворянином, пострадавшим, конечно же, именно за свое «непростое» происхождение. Это вор Лазарь (в «Последнем бронепоезде» настойчиво педалируется его еврейское происхождение). Интересен реверанс в сторону «главного фильма 2006 года» «9-я рота» — если помните, Лазарь, воспитывавшийся в детдоме, говорит: «Нас всех Чугуновыми называли, а меня вот нет…» (Иван Кокорин, сыгравший Лазаря, в «9-й роте» играл бойца по фамилии Чугунов). Ну и уж, конечно, явно не на втором плане здесь библейская ассоциация — Лазарь, как ему и положено, воскресает после предательского ранения, нанесенного ему немецким диверсантом, и даже спасает одного из «наших». Также в числе главных положительных героев учительница немецкого языка Соня, которая волею сценаристов и режиссера также оказывается немкой. Кроме того, «положительным» является машинист паровоза, «обиженный белогвардеец» Фадеев. Еще два персонажа — генеральская дочка и влюбившийся в нее боец на протяжении фильма не производят практически никаких осмысленных действий. Проще говоря, кто в «Последнем бронепоезде» спас и бронепоезд, и попавший в окружение корпус? Да кто угодно — бывшие дворяне, обрусевшие немцы, «залегшие на дно» белые, — только не простые советские парни, выходцы из рабочих и крестьян. Кстати, раз уж речь зашла о них, самое время перейти ко второму ключевому моменту.

Итак, второе — отношение к народу. Оно, это самое отношение, ярче всего выразила учительница немецкого языка Соня, преподававшая свой предмет в деревне. Иных слов, кроме как «рожи», «пьянь» и «быдло», у нее для характеристики народа не нашлось. Хотя вот непонятно — зачем это дети «пьяни» и «быдла» изучали немецкий язык? А ведь изучали, раз в далекой деревне имелась такая учительница. Этот момент режиссер Ройзман и компания почему-то не продумали… Впрочем, и других, менее выразительных указаний на истинную сущность «восточных недочеловеков» в фильме хватало. Вспомним, например, почему немецкий диверсант «старший лейтенант Шевцов» кажется советским командирам подозрительным? «Лощеный он какой-то», — говорят и командир корпуса, и Лесоруб. То есть, по мнению создателей фильма, советский командир просто не может быть «лощеным»! Вот был бы он небрит и грязен, замахивал бы стакан водки с утра, как тот же командир корпуса, расстреливал бы солдат без суда и следствия, как будто бы «принято в Красной Армии» — был бы свой в доску! Наконец, при виде женщины все «советские» — и солдаты, и уголовники — как собаки Павлова при виде вожделенной косточки, организованно, по звоночку, пускают слюну: «Гляди, баба!».

А вот немцы показаны совершенно иначе. Ярче всего это видно в сцене общения немецких офицеров-саперов и учительницы Сони. Немцы утонченно угощаются с фарфоровых тарелок, орудуя ножом и вилкой (в полевых-то условиях!), галантно предлагают даме ручку, и обсуждают с ней Шиллера.

Третье — отношение к коммунистам. Ненавистью к ним фильм буквально пропитан: советские бойцы сыплют фразами вроде «бей краснопузых» и «кончилась ваша власть, коммуняки». Интересно, зачем бы немцам во время войны уничтожать в первую очередь именно политработников и коммунистов, если наши бойцы будто бы и сами их ни во что не ставили?

И уж окончательно заставляет задуматься во вменяемости сценаристов и режиссера сцена истерики учительницы Сони, которую посреди заваленной трупами русских солдат приграничной территории больше всего волнует вопрос — за что убили немецких офицеров? «Они ведь ничего не сделали — они строили дорогу!», — кричит она. Показателен и ответ «настоящего дворянина» Лесоруба — «Они же немцы»…

Этими фразами из зрителей просто и цинично делают идиотов, убеждая в том, что немцев убили будто бы только за то, что они немцы — а не за то, что они офицеры вражеской армии, пришедшие на нашу землю с огнем и мечом, пришедшие убивать…

*  *  *

К военному кинематографу в нашей стране отношение особое — фильмы про Великую Отечественную любят и стар и млад. И, наверное, не было в советское время темы для съемок фильма более выигрышной. А посему, наряду с действительно отличными фильмами, было, к сожалению, немало халтуры. Но вот чего не было — так это извращенного глумления над прошлым, над людьми, проливавшими кровь за нашу свободу.

Ройзман и компания это «упущение» исправили. В лучших традициях доктора Геббельса они состряпали в высшей степени антисоветский и антирусский фильм, смачно плюнув в душу миллионам людей, отдавшим жизни ради того, чтобы эти горе-киношники могли жить. Словно стремясь сделать больнее тем, для кого слова «Отчизна» и «гордость» — не пустой звук, фильм продемонстрировали в канун праздника, не пожалев лучшего эфирного времени на общенациональном канале ТВ, словно в насмешку называющемся «Общественным Российским телевидением».

Можно было бы сказать, что Ройзман и компания просто не знают истории, поэтому и оплошали — мол, не судите строго, кто не ошибается. Если бы это было так…

На самом деле вряд ли стоит рассчитывать на то, что авторы «Последнего бронепоезда» наивно ошибаются, пребывают в плену прискорбных заблуждений. Потому что «Последний бронепоезд» — это фильм-кирпичик, который наряду со «штрафбатами», «сволочами» и прочими «девятыми ротами» прекрасно укладывается в стену, которой нас отделяют от нашего пусть и трагического, но ВЕЛИКОГО прошлого.

Что ж, настанет время — и стена эта рухнет.

Иначе быть просто не может.

Из архива: апрель 2007 г.