Рифмир Мардамшин. Бои местного значения. Окончание

(Окончание. Начало в №№ 4, 5)

 

НЕОЖИДАННАЯ УДАЧА

 

Между тем Крымов, как это у него было заведено, в конце рабочего дня по очереди обходил своих знакомых из числа руководителей. Сегодня была очередь директора ГПТУ Бориса Захаровича. В момент появления Крымова он был у себя в кабинете, перебирая на столе кипу бумаг.

– Да проверку жду очередную, – объяснил он Крымову, не дожидаясь дежурного вопроса. – Подожди немного. Вот стол от ненужного хлама освобожу, и отдохнем от дел праведных.

– Слушай, меня по пути к тебе приспичило, решил зайти в туалет. Но, так сказать, не удалось. Затошнило от увиденного. Почему в храме науки такой беспорядок?

– Ладно, вот тебе ключ от туалета для преподавателей, иди, облегчи тело и душу.

– Вот-вот, отрываемся от народа. Дай тогда и бумагу хорошего качества.

Прихватив из отложенной на выброс стопки несколько листов, Крымов вышел из кабинета. Но не прошло и пары минут, как он вернулся возбужденный, с незастегнутой ширинкой.

– Что случилось, затопило что ли? – тревожно спросил директор училища.

– Кто это написал? – спросил Крымов, тряся перед его носом помятый листок. – Он у тебя работает?

Борис Захарович, не понимая в чем дело, начал внимательно читать текст.

– Что тут криминального? Обыкновенное заявление с просьбой принять на работу?

С трудом начал вспоминать человека по фамилии Липатов, который написал сие заявление.

– Да-да, вспомнил, он хотел к нам устроиться на работу, если не ошибаюсь, мастером, но так и не пришел.

О том, что фактической причиной отказа стала негласная проверка кандидата в мастера по прежнему месту работы, где тот прославился как скандалист, директор, конечно, промолчал.

– Так ты, дорогой, контру чуть не пригрел за пазухой! Помнишь, искали весной анонимщика, к тебе тоже приходили. Я этот почерк долго не забуду. Где он у нас проживает? Ага, в рабочем поселке Первомайске. Чудесно! Мы туда не дошли тогда. Кто бы мог подумать?! Слушай, прекрасный повод, надо отметить это дело. Если бы ты знал важность политической ситуации! Вытаскивай, что у тебя там есть в заначке?

В глазах Крымова заблестели огоньки. Неожиданная находка дала огромный прилив сил и радости. А ведь столько тогда мучились в поисках вот такого клочка бумаги! Ну, теперь утрет он нос коллегам, сразу зауважают…

 

* * *

На следующий день Александр Васильевич пришел на работу, как всегда, с небольшой задержкой. Анвар и Дима в кабинете последнего обсуждали, судя по озабоченным лицам, какую-то важную тему.

– Та-а-к, крысы кабинетные, пока вы тут штаны протираете, ваш старший товарищ добивается конкретных результатов в оперативной деятельности. Бери, Анвар, листок бумаги, пиши срочное донесение в Центр. Диктую: «В результате целенаправленно проведенных оперативно-розыскных мероприятий в рамках дела оперативного розыска (как там обозвали-то его – «Крот» что ли?) установлен автор анонимного документа антисоветского содержания». Пиши, пиши, я вполне серьезно.

– Погоди, погоди, ты доложи как положено, коли не шутишь. Что случилось? Говори по порядку, – произнес заинтригованный Дима.

– Вот, смотри, – Крымов вытащил из кармана листок бумаги и шлепнул на стол перед носом Димы. – Ну что, знакомый почерк?

Анвар и Дима с любопытством начали изучать документ.

– Слушай, на самом деле. Сейчас сбегаю за оригиналом! – воскликнул Анвар. Из своего кабинета он вернулся быстро, с делом розыска, открытым на нужном листе.

– Смотри, смотри, точно, это он, наш ненаглядный!

– Это еще надо доказать. Отправим нашим почерковедам на экспертизу.

– Не сомневайтесь, стопроцентно наш клиент. Вот так, учитесь работать, пока я живой!

– Ладно, хватит куражиться, не говори «гоп», пока не перепрыгнул. Расскажи-ка лучше, что за история у тебя была с фашистским пособником Улемаевым?

Победная эйфория Крымова мигом улетучилась. Поморщив лоб, вспомнил о том неприятном случае. «Неужели начали копать, паразиты?! Пора уже забыть о таком пустяке».

– Что-что? Взял и повесился старик, испугавшись справедливого возмездия. Чего это вы про него вспомнили?

– А ты поинтересовался, были ли у него дети, какова была их реакция на это?

– Что, жалобу на меня накатали? Да вроде бы не было у него ни родных, ни близких,

– Вроде бы да как бы… Иди пиши объяснительную, подробно, всю историю с этим запросом, что там произошло. Центр требует! – добавил грозным голосом Дима, чтобы не дать Крымову времени опомниться.

Из кабинета Васильич вышел с мрачным лицом. К тому же у него начался легкий похмельный синдром.

«Умеют же, черти, испортить настроение», – пробормотал он про себя и обратился секретарю:

– Наташенька, организуй, пожалуйста, лично для меня стаканчик чаю!

Дима принял решение срочно откомандировать Анвара по местам проживания фигурантов. Посетить поселок Первомайск, где проживал Липатов, затем – по следам Улемаева. Дима попросил не афишировать последний пункт, дабы не обидеть Васильича.

– И ни к кому официально не обращайся. Собери информацию негласно, втемную. Как бы не спугнуть товарища, насторожим еще прежде времени.

…Первомайск был по пути в район. В беседах с педагогами школы, соседями, коллегами по местам его работы выяснилось, что после окончания техникума Липатов поработал на одном из местных предприятий, затем преподавал в СПТУ. Рассказали эпизод, как он на одном из открытых партсобраний по поводу обсуждения очередного письма ЦК вступил в дискуссию с секретарем райкома партии по идеологии. Представитель райкома на ехидные замечания и комментарии Липатова отреагировал бурно, заявив, что товарищ льет на мельницу империалистов. После чего на него навесили ярлык «не наш человек» – и попал он в список неблагонадежных. В его жизни стали возникать определенные трудности, в частности с трудоустройством.

Картина в целом прояснилась. Анвар достал и образцы почерка Липатова. Дальше путь лежал в родные края Улемаева.

 

РАЗВЯЗКА БЛИЗКА

 

Дима с нетерпением ждал возвращения Анвара. У него в голове крутилась масса вариантов разоблачения «взрывника». Наиболее привлекательной казалась идея доведения до подозреваемого дезинформации, что лежащий в коме Карим якобы приходит в себя и скоро заговорит.

«Впрочем, – подумал он, – почему только до него? Надо на страницах городской газеты напечатать интервью. С главным врачом, например. Пусть похвалится успехами местной медицины, мимоходом сообщит, что тяжело пострадавший от недавнего взрыва на заводе благодаря усилиям квалифицированных врачей вскоре встанет на ноги… Нет, не пойдет. Неизвестно, как отреагируют родные и близкие самого Карима. Тогда выпустить только один номер городской газеты в таком варианте и довести до подозреваемых, фиксируя их реакцию. Конечно, придется привлечь массу секретных помощников, доверенных лиц, редактора уговорить. Но ничего…»

Прямо с дороги, несмотря на поздний вечер, вернувшийся из командировки Анвар заявился в отдел.

– Ну, докладывай, как съездил? – спросил Дима нетерпеливо, заходя вслед за Анваром в его кабинет.

– Нормально, – произнес он устало. – В Первомайске довольно успешно поработал по Липатову. Вот образцы, достаточно? К месту проживания Улемаева добрались поздно, пришлось устроиться в так называемую гостиницу центральной усадьбы совхоза. Взяли с Расихом комнату на двоих. Слушай, вот это сервис, как в лучших домах Лондона! – оживился Анвар. – Стоит в углу телевизор, а на экране слой пыли толщиной в палец. Включили – говорит, но не показывает. Начали стелить постель – простыни желтые, будто списанные из урологии. Хотели проветрить комнату – рамы окон забиты гвоздями с указательный палец. Удобства, конечно же, на улице. Есть охота, а магазин уже закрыт, столовая и подавно. Но зато есть другие услуги. Заявилась дама неопределенного возраста и спрашивает: «Мальчики, самогонки не желаете? Может, с местными красавицами познакомить?»

По ходу повествования Анвар громко и заразительно смеялся, но Диме было не до этих подробностей.

– Хватит, потом расскажешь о своих мытарствах. По Улемаеву есть информация, заслуживающая внимания?

– Короче, по свидетельству местных товарищей, после похорон наш Улемаев возмущался, что отца загубили чекисты. Узнал, что того вызывали в КГБ перед кончиной. Впрочем, об этом уже известно всем. А по деревне пошли пересуды, что отец его был нехорошим человеком, предателем. Это Франиса, видимо, сильно озлобило.

Сомнений у Димы практически не осталось. Именно это и хотел он услышать. Есть мотив – месть за отца. «А ведь получается, Крымов спровоцировал его… Впрочем, если бы не было запроса… А если бы не было той страшной войны… Да ладно, не до философских рассуждений», – оборвал свои размышления Дима и сказал:

– Я так и думал. Значит, это точно он. Дело упрощается, будем работать конкретно по нему. Подготовь справку, только без этих своих присказок.

 

 РАЗРАБОТКА

 

Улемаев уже был в списке тех, кто в тот злополучный день посетил комбинат. Именно он ушел, немного припозднившись. Но этого недостаточно для того, чтобы доказать его причастность. Есть мотив – месть, но вывести его на чистую воду будет делом непростым. Скрытен, необщителен. Болтается между городом и деревней, иногда привозит на продажу мясомолочные изделия. Здесь останавливается у того самого старика, у которого проживал в период работы на комбинате.

В связи с новыми обстоятельствами, открывшимися в деле, Дима решил доложиться руководству Центра. Многократно отрепетировав содержание своего обращения в столь высокую инстанцию, собрался с духом и попросил дежурного соединить с генералом. Тот, выслушав лаконичное изложение Димы, задал несколько вопросов и пригласил его с материалами дела в Комитет.

До аудиенции у генерала походил по начальству рангом пониже. После хождений по инстанциям, его завели в один из кабинетов, чтобы подработать план дальнейших действий.

За соседним столом сидел молодой сотрудник, с виду новобранец, что-то переписывал с одного листка на другой. Было видно, что слегка нервничает.

– Что ты там пыхтишь? – спросил Дима с присущей ему бесцеремонностью. – Что-то раньше тебя не встречал.

Новичок привстал, представился, объяснил, что переписывает рапорт на пуговицы нового образца.

– На этом допустил ошибку, – сказал он, тряся листок. – Вместо 18 штук написал 19. Исправил, но, говорят, нельзя с помарками, бюрократы проклятые. Вот и переписываю.

В это время вернулся в свой кабинет старший опер Анатолий Ахатов, тот самый шутник, о котором рассказывал летом Машков. Из-за своей активности и чрезмерного чувства юмора он частенько оказывался в нелепых ситуациях. Общаться с ним было всегда интересно: за словом в карман не лез. Поприветствовав Диму, поинтересовался, чем тот здесь без его разрешения занимается, затем обратился к юному коллеге:

– Ну что, переписал? Дай сюда!

Прочитав рапорт, завизировал его и отправил новобранца в хозяйственный отдел.

– До начальника ХОЗО загляни к его заму, пусть он тоже подпишет, – крикнул он вслед и довольно заулыбался.

– Слушай, что за пуговицы нового образца? – спросил Дима, подумав, что ему, может, тоже надо заодно решить этот вопрос.

– Квадратные пуговицы теперь будем носить на военной форме, не слыхал что ли? Пиши, тоже получишь, а то когда еще приедешь с периферии?

Анатолий громко рассмеялся.

– Да ладно, успокойся, шутка. Так у нас молодое пополнение проходит школу юного бойца. Это еще что! Зимой заставляем писать рапорт с просьбой выдать ондатровую шапку. Попадались даже опытные ребята. Ты знаешь Кличко из архива? Простой как валенок. Так вот, он со своим рапортом прошел все наши инстанции, членов нашего теневого кабинета. На складе ему всучили сверток с просьбой никому не показывать, мол, выдаем только избранным. Он, радостный, побежал в свой кабинет, открыл коробку, а там… обыкновенная солдатская шапка. Долго ходил возмущенный, требовал исправить ошибку, пока юмор до него не дошел.

Анатолий громко и заразительно засмеялся и, пока Дима работал над документом, успел рассказать еще пару интересных баек из жизни центрального аппарата.

– А Машков, когда к нам приезжал, рассказывал, как ты подшутил над начальником отдела, доложив о смерти американского президента, – сказал Дима.

– Да, – хихикнул Толя, – я как раз тогда дежурил по комитету. До этого сообщили в новостях о покушении на Рейгана. Вот и пофантазировал немножко. Попало мне тогда! Язык мой – враг мой.

В тот же день Дима удостоился чести быть на приеме у самого генерала. Не один, с начальником отдела по борьбе с антисоветскими элементами Сабуровым. К тому времени успели проверить всех фигурантов по учетам, и установить, что тот старик, у которого проживал Франис, был некогда раскулачен с конфискацией имущества. Это было уже серьезно, дело приняло совсем иной оборот. У всех на уме крутилась версия о существовании некоей антисоветской организации, совершающей диверсионные акты.

 

АПОФЕОЗ

 

Буквально на следующий день после возвращения Юсупов, согласно утвержденному плану, обратился к Славе Горину, который уже законно занял кресло директора.

– Я к тебе снова по тому же вопросу. В тот раз, нехороший ты человек, то ли специально, то ли сам того не зная, направил меня по ложному следу. Про Бармина я говорю. Зря ты грешишь на него. Сейчас я напал на след настоящего преступника.

– И кто это? – спросил тот, не скрывая любопытства.

– Секундочку терпения. Только язык держать за зубами. Работал у вас некто Улемаев, помнишь такого?

– Помню, мы же его уволили, капризный был мужик.

– Так вот, его надо как-то пригласить сюда, на завод. Повод подсказываю. Сообщите, что надо получить перерасчет, ну доплатите ему рублей десять. Если нет денег, я свои отдам. Пользуясь случаем, пригласи к себе в кабинет, предложи восстановиться на работе. Скажи, что в котельную требуется человек. А потом, между прочим, сообщи, что Карим (это тот, который пострадал во время аварии) приходит в себя. Расскажет мол, по какой причине случилась авария. Об его исцелении, кстати, напишут в городской газете, выпуск будет специальный, только для вас двоих. Покажешь ему этот номер.

– Да-а, накрутил ты детектив. Неужели этот подлец пошел на такое? Уму непостижимо. Зачем? И как мы его найдем?

– Об этом тоже позаботимся. Главное, вот что: ты же у нас психолог великий, в ходе разговора внимательно следи за его физиономией. После сообщения о Кариме рожа его должна перекоситься.

Когда все подготовительные работы для разработки Улемаева были сделаны, из столицы прибыла целая бригада – специалисты из оперативно-технического отдела со своей спецмашиной, оборудованной по последнему слову техники, «семерочники-топтуны», как их называли между собой опера. Даже представитель из следственного подразделения с готовыми проектами постановлений о возбуждении уголовного дела и осуществлении разного рода следственных действий. В отделе, как и в те весенние дни, снова стало людно, шумно, запахло жареным.

На следующий день прибыл сам Сабуров. Собрал всех в кабинете начальника на совещание.

– Для начала товарищ Юсупов подробно расскажет нам, что представляет собой этот тип, по которому будем работать.

Юсупов изложил дело в мельчайших подробностях, а Анвар дополнил, что буквально на днях стало известно – до комбината разрабатываемый «объект» трудился на механическом заводе, который тогда возглавлял нынешний директор комбината Горин. Потом оба оказались на главной стройке города.

– Это интересно! С директора – в главные инженеры. Это повышение или понижение? И почему тащит за собой Улемаева, который впоследствии совершает диверсию? Кому это выгодно? Кто занял освободившееся место директора? Горин. Юсупов, ты не задумывался об этом?

– Товарищ полковник, это исключается. Я же его давно знаю, на контакте, с иностранцами через него работаем.

– Вот-вот, и кто подумает, что он вражина? Прекрасное прикрытие, этим и воспользовался.

У Димы закрались сомнения. «Да, – подумал он, – будут тебе и поощрения, и награды, если, не дай бог, все так и окажется. А если еще и казус с Барминым выплывет, то совсем съедят. Точно, инициатива наказуема, зачем только заварил эту кашу, ведь забыли уже все».

– О чем думаешь, старший опер, он же и.о. начальника? – прервал его тревожные мысли Сабуров.

– Так точно, товарищ полковник, проверим и эту версию. Но ведь по утвержденному плану он непосредственно задействован в комбинации. Завтра они встречаются.

– Ладно, надо подумать. У кого какие соображения, чем мы на сей момент располагаем? – обратился Сабуров снова к своей столичной команде.

Предметом бурного обсуждения стала «операция» по оборудованию квартиры деда – бывшего кулака, где, по предположению оперов, должен был состояться главный разговор, который поставит точки над i. Все почему-то были уверены, что Франис обязательно вернется к деду, расскажет о содержании разговора с Гориным. После чего заговорщики, посоветовавшись, предпримут попытку отравить Карима в больнице и приступят к изготовлению пирожков с ядом.

Оставалась самая малость: оборудовать квартиру. Но доклад «семерочника», производившего установку, несколько озадачил. Если завтра, как запланировано, удастся вытащить деда в собес (за это отвечал Юсупов), то появится одна проблема. Во дворе частного дома хозяйничала огромная собака, пройти мимо которой в дом было весьма проблематично. Не стрелять же животное, которое ни в чем не виновато.

– Какого пола собака? – почему-то поинтересовался Сабуров.

– Кобель, вроде.

 – Уточните, это важно. Объясняю: если кобель – задача упрощается. Юсупов срочно находит суку, у которой началась течка, берет мазок и бросает недалеко от «объекта». Псу уже будет не до охраны дома, точно вам говорю, это из опыта наших находчивых товарищей. Будет с ума сходит, рваться в сторону привлекающего запаха.

«Боже мой! – с ужасом подумал Дима. – Неужели еще придется по городу рыскать в поисках подходящей невесты?!»

Словно читая его мысли, Сабуров предложил ему обратиться к кинологам из ГОВД.

– Есть у них подобное подразделение? – спросил он под смех присутствующих.

– Есть. Товарищ полковник, у нас совершенно не задействован в мероприятии Крымов, предлагаю именно ему поручить столь ответственное задание, а у меня и так голова кругом.

 

* * *

Сабуров, прочно обосновавшись в кабинете начальника, словно дирижер оркестра, стал руководить начавшейся операцией. Только в руках его вместо дирижерской палочки были технические средства – телефон и рация.

– Улемаев вечером прибыл в город, посетил комбинат. Ему передали, что надо быть в бухгалтерии часам к одиннадцати, а там, в свою очередь, прежде чем выдать так называемый расчет, его отправят к директору. Остановился у деда. Пока все идет по плану…

– Дед приглашен в собес, – бодро доложил Крымов.

На следующий день операция закрутилась. «Объекты» утром разошлись по своим делам. Франис направился на комбинат, дед – в собес.

«Ну, началось, лишь бы все по плану», – подумал Сабуров.

 

* * *

– «Объект» вышел из кабинета директора, покинул пределы комбината, мы его ведем, – прошипело в рации.

– Жучок прицепили?

– Не смогли. Теперь надежда на наше оборудование в квартире.

Сабуров тихо выругался. «Обязательно что-то сорвется, закон подлости», – подумал он, расстроившись.

Раздался звонок городского телефона. На связи был Юсупов:

– Я в кабинете директора комбината. Наш товарищ все сделал так, как мы просили. Судя по реакции Улемаева, весть о выздоровлении Карима его сильно взволновала.

– Ты погоди радоваться, – прервал его Сабуров. – Почему не сумели подцепить прибор? Как теперь будем контролировать его дальнейшие контакты?

– Да он в одной рубашке пришел, жарко ведь на улице, не заставишь же раздеться догола в приемной! – пытался оправдаться Дима.

– Немедленно подключайся к сопровождению «объекта», в больницу направится, как пить дать.

Улемаев долго бесцельно бродил по городу, не подозревая, что за ним следят. Направился было в сторону больницы, но передумал, вернулся к дому деда. Но поскольку того еще не было, задерживаться не стал…

– Посетил продуктовый магазин, купил «чекушку»…

– Вернулся к деду…

– «Объект» направляется в сторону здания милиции, – доложили через час Сабурову.

– Куда, куда? Это еще зачем?

– Не знаем, товарищ полковник… Вошел в здание. Юсупов следует за ним.

Опешив от такого финта «объекта», Дима быстро пришел в себя и вслед за ним ринулся в горотдел. Франис стоял у окошка дежурного по ГОВД и пытался объяснить ничего не понимающему майору, что пришел с повинной. Дима сориентировался мгновенно. Хлопнув по плечу Улемаева, ткнул ему под нос удостоверение и с железными нотками в голосе произнес:

– Пройдемте, исповедуетесь у нас, мы вас давно ждем!

 

ИСПОВЕДЬ

 

Все эти дни и месяцы Улемаев жил в страхе, переживал из-за содеянного и боялся разоблачения. Он ведь хотел лишь напоследок мелко напакостить руководству комбината. И Горину, который даже не удосужился хоть малость поддержать старого знакомого. Думал, отключит тепло и приостановит производственный процесс. Вот, мол, вам за незаконное увольнение. В его планы никак не входили ни разрушения, ни тем более человеческие жертвы.

В тот злополучный вечер он зашел в душное здание котельной к Федору. Не ожидал, что там окажется еще и Карим. Как назло, тот после смены заглянул в котельную сообразить на двоих. Свой запас горючего присутствующие успели уже «оформить», резались в дурака. Карим домой явно не торопился, ибо в семье у него был очередной скандал. Они поприветствовали Франиса, пригласили за стол. Настроение заметно повысилось при виде вытащенной из-за пазухи Франиса бутылки.

– Ну что, ребятки, последний день отработал, увольняюсь, расчет получил. Предлагаю отметить!

 Федор и Карим не ожидали от прижимистого и необщительного Франиса такой щедрости.

– По такому случаю приму грамм пятьдесят, – добавил тот, словно читая мысли присутствовавших. – Первоклассный самогон собственного приготовления!

– Так ты что, гонишь его для продажи, сам-то вроде не балуешься этим делом?

– Иногда приходится. Чисто для гостей и друзей, не на продажу…

– И чем же теперь будешь заниматься? – спросил неугомонный Карим.

– Поеду домой в деревню, мне отцовский дом достался по наследству.

– Правильно, кур разведешь, корову будешь держать и нам молочка привозить!

Федор достал остатки своего пайка, разложил на столе хлеб, кусочки сала. Разлили мутноватую жидкость, выпили. Сам Франис лишь пригубил слегка. Мужикам напиток понравился, разлили по второй.

– Значит, не хочешь работать с французиками, покидаешь нас. Ну ладно, давай, поднимай сельское хозяйство, а то в магазинах мяса нет совсем, – сказал Карим, чокаясь по второй. После тяжелой смены он пьянел на глазах.

Поиграли в карты. Вскоре обоих потянуло ко сну. Франис незаметно прикрыл первую попавшуюся задвижку, черт его дернул. А дальше произошло то, что произошло…

– Поверьте, не хотел я брать на душу тяжкий грех – человеческие жертвы, – сказал Улемаев, завершая свое покаяние.

От волнения он покрылся потом, то и дело прикладывался к стакану с водой, поставленному перед ним заботливыми чекистами.

– Знаете, – сказал он после продолжительной паузы, – на душе как-то легче стало.

– А скажите, что вы знали о прошлом своего отца? – спросил Сабуров.

– Честное слово, не знал, да и зачем ему было рассказывать мне об этом? Война ведь тоже сильно поломала его судьбу. Ужасы плена, потом у себя на родине – фильтрация. Не верю, что он сотрудничал с фашистами, не верю, что его руки в крови.

– Ладно, гражданин Улемаев, сейчас с вами поработает наш следователь. Вам придется все это повторить для оформления протокола, – сказал Сабуров, тоже тяжело вздыхая.

 

СВОИМ ЧЕРЕДОМ

 

Прибыл в родные края хорошо отдохнувший и довольный Касимов. Хотя отпуск еще не закончился, засиживаться дома не стал, иногда навещал отдел.

Ребята встретили его радостно, с чувством исполненного долга. После подробного доклада Юсупова о бурных событиях ему стала ясна причина их хорошего настроения.

– Могут же, черти, когда хотят, – подумал он про себя, обошел всех по кабинетам, выслушал каждого, похвалил, а за чаепитием рассказал, как хорошо отдыхать на югах.

Конечно, чуточку обидно, что все это закрутилось без него, но он сильно не переживал: его заслуга именно в том, что отдел вполне может работать и в его отсутствие. Впрочем, почивать на лаврах было еще рано. Предстояла работа по оперативному сопровождению уголовного дела на Улемаева. Требовалось поставить точку и в деле по розыску анонима. Ясно, что суета вокруг диверсанта не дала ребятам возможности уделить должное внимание личности Липатова. Да и положительное заключение экспертов получили лишь недавно.

Обсуждая эту тему с Анваром, Саныч поставил задачу: подготовить мероприятие по его профилактике. Для этого потребуется признание самого Липатова, раскаяние в содеянном.

– Так значит, он сейчас работает в исправительной системе? – спросил начальник, листая дело.

– Да, в сантехники подался. Саныч, я уже начал искать подходы к нему, поговорил кое с кем. Его пока мало кто знает, но зато поговаривают, что там немало темных делишек творится. Например, будто руководство учреждения организовало подпольное производство. «Зекам» со стороны служащих оказываются разного рода платные услуги…

– Ну это везде так, к сожалению. А у нас здесь вполне легально организована трудотерапия, лес перерабатывают, что-то там выпускают, насколько я знаю.

– Вот именно. В цехе по переработке дерева якобы мебель мастерят, и руководство имеет большие «левые» деньги.

– Ладно, давай уточняй, может, и будет смысл заняться этим. Но пока главное для нас – профилактика Липатова. Может, этот правдоискатель и об этом напишет в инстанции, – пошутил Саныч. – А пока составь и доложи план мероприятия.

– Какой еще план? Пригласить и пропесочить!

– Ан нет, дорогой, не такое уж это простое дело, как тебе кажется. Это с туристкой пронесло. А в данном случае надо убедиться, что мы не имеем дело с организацией, выявить возможных сообщников, вдохновителя. Может быть, кто-то стоит за ним, тот же самый Бубнов, например.

Так называемое профилактическое мероприятие на самом деле доставило немало хлопот. Анвар в который раз мысленно проклинал и автора-анонима, и Крымова, разоблачившего его, за то, что приходится заниматься напрасным трудом. Какой смысл возиться с этим типом, ведь правду же написал…

Настал день, когда досье на Липатова набухло достаточно для того, чтобы вызвать его на «воспитание». Снова пришлось обратиться в Центр за помощью. В таких случаях, как правило, требовалось оперативно-техническое сопровождение.

 

* * *

Наученные печальным опытом Крымова, Липатова сначала вызвали в военкомат, оттуда привели в отдел. Объяснили, почему потревожили.

– Мы по поводу письма, с которым вы обратились в ЦК партии примерно полгода назад. Вот решили, как положено, дать ответ. Только не укладываемся в отведенный срок, извините, искать вас пришлось долго, – начал издалека Саныч.

Липатов взглянул на свою писанину, но признаваться в авторстве не спешил:

– Я тут ни при чем, вы ошиблись адресом, – произнес он, отодвигая бумагу.

– Ай-яй-ай, а почерк-то совсем ваш. Ну-ка напишите нам автобиографию, вот вам листок, вот ручка.

Липатов начал было, сильно искажая почерк, излагать на бумаге свой жизненный путь, но Саныч остановил его.

– Ну ладно, достаточно. Ваше героическое прошлое нам уже известно. Остается снять следы пальчиков вот с этой бумаги и ручки, сличить с теми, что вы оставили на анонимке. Завтра и поставим в деле жирную точку. Даем вам время подумать, как говорится, собраться с духом для чистосердечного признания.

О том, что в сейфе уже лежит заключение экспертизы, Саныч промолчал, оставил на завтра, как самый весомый аргумент в споре с Липатовым. Анвар, присутствовавший при этом, сидел молча напротив Липатова и внимательно следил за ним со стороны.

Правы были те, кто предупреждал, что общаться с ним нелегко. Нисколько не смутившись, Липатов начал упрекать чекистов в том, что не тем делом они занимаются. Дескать, лучше бы занялись власть предержащими, а не выполняли услужливо их указания.

– Вы что, не замечаете, что творят наши местные баи, или не хотите этого знать? – спросил он у Саныча, лично проводившего воспитательный процесс. – Берите пример со своего бывшего шефа Андропова, начал ведь наводить в стране порядок.

– Слушайте, молодой человек, вы нам не указывайте, чем заниматься. Считайте, что мы в данный момент разоблачили террориста. Можем за ваши угрозы упечь вас на пару лет в места не столь отдаленные. Идите, у вас есть сутки на раздумье. Признаетесь добровольно – облегчите свою участь. Мы же понимаем, что вас подтолкнуло на это. Только вот насторожили нас ваши угрозы. Может, уже подготовились к их реализации? Если, не дай бог, что случится с первым лицом города, на кого ляжет подозрение? Здесь шутки не уместны! Ладно, ждем вас завтра, в это же время, здесь же.

Липатов молча вышел из кабинета и направился к выходу. Анвару почему-то стало жалко этого человека.

– Куртку не забудьте, – сказал он, вытаскивая его одежонку из шкафа.

За Липатовым сутки следила наружка, осуществлялся аудиоконтроль. «Объект» ни с кем не контактировал, ни к кому не побежал делиться впечатлениями. Вечером пришел домой, выпил бутылку пива, время от времени цепляясь по пустякам к жене.

На следующий день, в указанный час, явился в отдел (к счастью технарей, пришел в той же куртке – и, сам того не подозревая, освободился от «жучка»). После недолгого препирательства признался-таки, что письмо это написал он. Оправдывался тем, что на это его подтолкнуло отсутствие иной возможности выразить протест. Нехотя, скрипя зубами, подписал документ, дав слово, что больше так не будет поступать.

Все вздохнули с облегчением. Заметно приободрившись, Саныч чуть не предложил выпить по рюмочке, дабы отметить это дело. Поговорил с Липатовым по душам за стаканчиком чая, поинтересовался обстановкой в исправительном учреждении. Липатов оживился, сообщил, что там есть более конкретное поле деятельности, чем его анонимка. Он знает точно, что, используя труд отбывающих наказание, там развернули подпольный цех по изготовлению мебели. Есть мастера, которые делают шедевры. Неучтенную продукцию как-то реализуют, деньги идут не в казну, а в чей-то карман.

– Хм, вы дали нам ценную информацию. Было бы оправданно продолжить наше общение и в дальнейшем, чтобы разобраться в этой ситуации. Не скрою, определенной информацией мы уже располагаем. От вашей помощи не откажемся. Предлагаю впредь встречаться по мере необходимости, только об этом никто не должен знать. Как не будем особо распространяться и о том, что стало поводом нашей встречи. Ведь вас можно и через газету пропесочить!

Превращение профилактируемого в оперативного источника не входило в планы. Хотя в принципе это практиковалось. Многие на основе зависимости становились неплохими информаторами, а некоторые и вовсе превращались в друзей оперработников. Не конченные же они были люди, просто мыслящие не как все. Касимов, конечно, проявил излишнюю самостоятельность, но время показало, что шаг был оправданный.

 

* * *

– Анвар, давай-ка вплотную займись нашим исправительным учреждением. До сих пор мы не обращали на него особого внимания, не наше в принципе это дело. Но, как выясняется, надо было. Посети сие заведение, заимей контакты. Повод найдем – изучение, например, обстановки по твоей пятой линии. Да что уж скрывать, про вызов Липатова наверняка узнало руководство. По секрету сообщи, что письма пишет нехорошие. Потом, хоть там и не политзаключенные, Советскую власть тоже ругают. Познакомься как можно с большим кругом лиц, поинтересуйся, чем дышит «контингент», потихоньку ищи подходы к интересующему нас делу.

– А как туда попасть незаметно? Вы же знаете, там пропускной режим. И вообще, может, Дима займется этим делом? Он более опытный товарищ, как мне представляется.

– У него своих дел хватает. Да и устал он, гоняясь за диверсантом. А посетишь официально, по моему звонку. Заведи знакомства, обменяйся телефонами и встречайся потом за пределами учреждения. Одним словом, действуй! Поглядим, может, и заведем дельце, поработаем в его рамках.

 Вернувшись в свой кабинет, Анвар задумался. В последнее время в прессе стали частенько писать о теневиках, организованной преступности. «Неужто у нас на самом деле творится подобное?» – размышлял он, обдумывая ситуацию.

Для начала надо было придумать предлог для визита в это заведение. Не станешь же открыто заявлять: поставили, мол, задачу – разобраться, что у вас тут происходит крамольного…

Нашли простой выход. Установить лиц, отбывающих наказание из какого-нибудь города, выборочно с кем-нибудь из них побеседовать для порядка. Постараться завязать знакомства, попросить организовать экскурсию по столь экзотичному заведению, познакомиться с бытом обитателей…

– Хорошо, – сказал Саныч, выслушав Анвара. – Я свяжусь по телефону с новым начальником колонии, попрошу оказать тебе содействие.

И вот он на территории колонии общего режима, т.е. в тюрьме. Увиденное его просто поразило: он попал в совершенно иной мир, где все серого, мышиного цвета, атмосфера угнетающая. Лица что у сотрудников ИТУ, что у постояльцев совсем иные, чем у тех, кто по другую сторону забора с проволокой.

«Совсем рядом протекает совершенно другая жизнь», – размышлял он, слушая прапорщика, проводившего его по территории в здание, где располагалась администрация. За короткий отрезок времени «экскурсовод» успел наговорить немало интересного. Но когда вошли в приемную начальника, Анвар мигом забыл, где он находится. Все померкло при виде девушки изумительной красоты, хозяйки приемной. Привлекательная фигура, восточные черты лица в сочетании со светлыми волосами придавали ей особый шарм. Юное создание приветливо встретило Анвара, открыло дверь в кабинет шефа:

– Проходите, вас ждут!

Анвар, не отрываясь, смотрел на это чудное явление в стенах мрачного заведения. Девушка от пристального взгляда засмущалась.

Анвар очнулся, прошел в кабинет, представился пожилому майору и первым делом спросил:

– А кто это у вас в приемной? Больно симпатичная!

– А-а, и вы туда же. Все обращают внимание. Да дочь знакомого, можно сказать, друга. Попросил студентку устроить на практику в дни каникул. Живут здесь, в поселке. Пусть будущий юрист познает жизнь с изнанки.

– Алина, организуй нам, пожалуйста, чайку! – сказал он, нажав кнопку селектора. – Сейчас я вас познакомлю.

 

ЛЮБОВЬ

 

Знакомство с Алиной отодвинуло проблемы, связанные с работой, на второй план. Анвар теперь больше думал не столько о том, как разобраться с теневиками, сколько о том, как организовать неформальную встречу с Алиной.

– Слушай, пригласи одну комсомолку, красавицу и спортсменку в горком комсомола, – обратился он к бывшему коллеге, городскому комсомольскому вожаку Игорю. – Придумай что-нибудь! У тебя в ИТУ есть первичная организация? Что, ни одного комсомольца среди служащих? Вот считай, одна появилась. А я случайно окажусь здесь, дальше уж сам сориентируюсь!

«Случайная» встреча в горкоме завершилась прогулкой по городу. Поговорили о том о сем. Главное – договорились встретиться еще.

Вернувшись в отдел, Анвар поспешил в кабинет Крымова.

– Васильич, не мог бы ты на завтра дать свои абонементы, есть желание сходить в кино. Говорят, фильм интересный начали показывать, очередь в кассу как за колбасой!

– Да, хороший фильм, я уже успел посмотреть. А ты, похоже, не один засобирался? Видел, как прогуливался по скверу с одной красавицей, оба мило улыбались. Неужто нашел спутницу жизни? Кто такая? Почему без санкции руководства знакомимся с девушками? По учетам проверил?

– Эта девушка работает в спецколонии, а у меня там дело. Ты же в курсе, – начал было оправдываться Анвар, но Крымов прервал его:

– Так ты хочешь ее источником нашим сделать? Или имеешь виды на что-то другое? Ты определись, а то будешь всю жизнь спать с секретной сотрудницей. Послушай старшего товарища, не афишируй, что информацию снимаешь от нее. Понял?

– Понял. Если честно, об этом не думал. Просто понравилась девушка.

– Что называется, совместил приятное с полезным. Слушай, для общего твоего развития расскажу пару случаев из нашей практики. Я, когда повышал квалификацию в одном из учебных заведений, естественно, общался с коллегами из разных уголков Союза. Так вот, один товарищ рассказывал: принял он на связь даму (сейчас уже не помню, как и откуда). Их первая, ознакомительная встреча завершилась в постели, причем по ее настойчивой инициативе. Представляешь? Выяснилось, что с предыдущими операми у нее отношения именно так и строились. Сначала – постель, потом – информация, – громко засмеялся Крымов. – Утром – деньги, вечером – стулья!

Встречи с Алиной стали довольно частыми, потихоньку завязались теплые отношения, они очень быстро привыкли друг другу. Анвар уже с сожалением думал о том, что девушка скоро поедет доучиваться. Ему будет недоставать ее.

Провожая как-то Алину по центральной улице Первомайска, Анвар обратил внимание на человека, которого он, кажется, когда-то встречал. Вспомнил: да это же тот самый Мирас Салихьянович, председатель горторга. Издалека, кивком головы поздоровался с ним, но тот, садясь за руль своего служебного авто, то ли не заметил, то ли не узнал Анвара.

– Вы что, знакомы с товарищем Ахметовым? – спросила Алина. – Он частенько бывает в наших краях, встречается с руководством колонии. Такое впечатление, что они что-то творят.

Анвар задумался, невольно ускорил шаг, оставив Алину позади себя. «В зоне производят мебель, которую надо как-то реализовывать. Ну не на толкучке же. Нужен хороший канал. Почему бы не через горторг? Вот тебе и продолжение цепочки, – рассуждал он про себя. Сразу вспомнилось, как недавно Крымов похвастался, что достал через Ахметова дефицитную стенку – мечта обывателя. – Неужели «член Политбюро» замешан в этом деле?»

– Эй, молодой человек, вы куда? – Алина, догнав Анвара, потянула его за рукав.

– Ой, извини, дорогая, никак не могу вспомнить, где же я его видел? Лицо знакомое...

Алина поняла, что кавалер начал витать в облаках, забыв о ее присутствии. Обиделась и засобиралась домой. Анвару пришлось потратить время на восстановление добрых отношений, но сегодня действительно его мысли в основном крутились вокруг Ахметова.

«Наверняка у него есть сообщники. Одному проворачивать такие дела вряд ли под силу, – рассуждал он. – Мирас Салихьянович должен, просто вынужден иметь компаньона – одного, двух. Думай, думай, опер, это тебе не в шахматы играть! Значит, надо работать по людям в окружении Мираса».

На следующий день Анвар хотел было доложить свои соображения начальнику отдела, но передумал. Опять Крымов засветится в неблаговидном поступке, а у него итак косяков достаточно. Надо сначала с ним переговорить.

– Васильич, поможешь приобрести мебель для квартиры? – обратился он к ветерану на следующий день.

– А ты куда ее поставишь? Угла-то у тебя еще нет!

– Да это не вопрос, не обязательно лично мне. Вспомнил, как ты недавно сообщил народу, что обновил гарнитур. Чье производство, кстати?

– Ижевск, однако. Можно, конечно, было и югославскую заиметь, но мы люди скромные.

– Васильич, есть информация к размышлению...

И Анвар изложил свою версию относительно местных теневиков и причастности к ним их общего знакомого – Ахметова.

Крымов почесал затылок, посуровел.

– Ты не слишком сильно фантазируешь? Ну и что же, что увидел его в тех краях? Сам, кстати, зачастил туда. Можно ведь и о тебе подумать неладное.

– Слушай, – перебил его Анвар, – а у тебя к мебели были какие-то бумаги – например, инструкция по сборке, наклейки со штампами ОТК или что там еще бывает?

– Были, конечно. Да ты вообще соображаешь, что говоришь? Неужели Ахметов мне, кэгэбэшнику, предложит паленую продукцию? Думаешь, он совсем свихнулся?

– Ну так давай проясним ситуацию, чтобы не осталось сомнений!

– Что предлагаешь?

– Как вариант, отправить те самые бумажки в Ижевск на экспертизу. Может, они здесь их шлепают? Кстати, в зоне такие мастаки сидят, им подделать печать или штамп – раз плюнуть.

– Знаю без тебя. Ладно, давай обмозгуем. Только не торопи и не торопись.

 На следующий день Крымов пригласил Анвара в обеденный перерыв прогуляться по городу.

 Слушай внимательно. Горторг официально получает с Ижевской мебельной фабрики товар – стенки и прочую мебель. Товаровед регулярно летает туда, договаривается о поставках. Так что вопрос ясен. Ты меня в эту историю не впутывай. Что касается бумаг – на, смотри. Здесь, кажется, все настоящее. Отпечатано в Ижевской типографии. Странно, что я их до сих пор не выкинул.

– Не знаешь случаем, кто еще приобретал подобную мебель?

– Да каждый второй блатной. Тебе-то зачем?

– Если что – скажу, что достал эти бумажки у кого-то другого.

– Валяй, напишешь, что взял у доверенного «Н», кто будет проверять.

 

ОТ «ЦЕХА» К «СИНДИКАТУ»

 

Доложив результаты работы по спецколонии, с санкции Саныча Анвар подготовил запрос коллегам из Ижевска:

«Начальнику Ижевского городского отдела КГБ

По оперативным данным, в спецколонии, дислоцированной на обслуживаемой нами территории, налажено подпольное производство мебели, реализуемой под маркой продукции Ижевской мебельной фабрики.

Предположительно, доставкой сопутствующих мебели паспортов, инструкций по сборке, напечатанных в Ижевской типографии, нелегально занимается товаровед горторга Харрасов И.М. В ближайшее время планируется его очередная командировка в Ижевск (точную дату сообщим по оперативной связи).

Просим изучить его контакты с целью выявления канала поставки неучтенной сопутствующей мебели документации. О результатах проинформировать».

– Да, интересные дела творятся буквально под нашим боком, – сказал Саныч, подписывая запрос. – Не перестаю удивляться находчивости наших дельцов. Помню, коллеги рассказывали, как было налажено что-то подобное на обслуживаемом ими стекольном заводе. Схема такая: выпускают там обыкновенные банки, разные по объему. Так вот технолог, мудрая голова, предложил директору уменьшить высоту банки на один сантиметр. Появляется неучтенное сырье – и, соответственно, штампуются неучтенные банки. Если официально производительность в месяц – сотни тысяч банок, то из сэкономленного сырья получали еще десятки тысяч. Продумали механизм их реализации, а деньги, естественно, шли не в карман государства. Догадайся, в чей? Допустим, что эти бумаги к мебели они привозят оттуда, но ведь еще нужна фурнитура. Эту проблему как решают? Тоже в зоне что ли штампуют?

«Вопросы, вопросы… А точных ответов пока нет. Придется глубоко рыть, не зря же в народе нас называют конторой глубокого бурения», – размышлял Анвар, покидая кабинет шефа.

Крымов теперь стал чаще бывать в горторге. Уже не только по своим личным, «шкурным» делам, но и выполняя задания в рамках заведенного дела оперативной проверки. Разузнал, что на следующей неделе «коммивояжер» направится в Ижевск. Немедленно связались с коллегами, сообщили приметы.

Долгожданный ответ начальника одного из подразделений Удмуртского КГБ ничего не дал.

– Ваш «объект» действительно был в отделе сбыта Ижевского мебельного комбината. Общался в основном с начальником отдела, вечером поужинали в ресторане. О чем говорили – не знаем, но факт, что официально договорились о поставке очередной партии мебели. Письменный ответ направим в ближайшее время…

«Вот так, – подумал Саныч, опуская телефонную трубку, – пока обломились. Здесь надо работать».

Через несколько дней Крымов сообщил, что Харрасов снова собирается в Ижевск. На этот раз на «Москвиче»-пикапе. С водителем.

– Номер машины, фамилия водителя?

– Уточню.

– И еще. У тебя же знакомых в ГАИ полно, попроси, чтобы на днях попасли машину, остановили где-нибудь в городе. Они, сам знаешь, умеют создать проблему бедолагам за баранкой. Могут и к телеграфному столбу придраться. А в это время мимо них случайно будешь проезжать ты, борец с милицейским произволом, и вырвешь из лап «хищников» водителя предприятия, шеф которого твой хороший знакомый. Заодно у Мираса очки заработаешь: глядишь, он еще какой-нибудь дефицит подкинет. А нам-то главное, кто нужен, догадываешься? Благодарный тебе водитель.

– Догадался, не дурак. Работать будет на нас – долг платежом красен. Будем контролировать с его помощью, что и куда везут. Вдруг автоматы Калашникова.

– Ладно, без остроумия. Давай действуй.

Крымову не составило труда осуществить задуманное. Ребята из ГАИ преподнесли ему водителя на «блюдечке». Им оказался Михаил, солидный, добродушный толстяк средних лет, воспитанный советской системой в духе трепетного уважения к ее правоохранительным органам. Он готов был в благодарность выполнить любое задание Крымова.

 

* * *

– Мы приехали! – доложил Михаил Крымову через недельку. – Пока не разгрузились, машина в гараже горторга, можете посмотреть. Но там ничего крамольного – фурнитура к мебели, бумаги какие-то. Что дальше, куда и почем – шеф ничего не сказал. Дал отгул. Устал, говорит, отдохни. Ключи от машины я сдал дежурному по гаражу.

– Харрасов и сам садится за руль твоей машины? – поинтересовался Крымов.

– Бывает, у него же есть права.

– Ясно, спасибо, дорогой, ты нам здорово помог. Только еще раз повторяю: никому ни слова, – попросил его Крымов и на всякий случай добавил: – А то сдам обратно архаровцам в погонах!

Срочно собрались в отделе всем составом.

– Может, досмотр негласный организуем, – предложил Дима.

– Что нового это даст? Миша же своими глазами видел, что грузили, – возразил Крымов.

После размышлений «коллективный разум» решил организовать контроль за дальнейшим движением товара. Скоро конец рабочего дня, может, он сегодня же займется доставкой товара куда надо.

Решили, что Анвар будет караулить машину у ворот горторга. А по поводу дальнейших действий мнения разошлись. Дима предлагал задержать его перед воротами колонии, проверить содержимое, накладные и прочую документацию. Взять «коммивояжера» в оборот, заставить признаться.

Саныч решил, что этот кавалерийский наскок тоже ничего не даст.

– Надо проследить всю цепочку. Вот если перехватить готовую продукцию, тогда у нас будет весомый аргумент. Ведь там официально мастерят всякую мелочь – столы, стулья и прочую ерунду. Надо полагать в качестве штучного товара шлепают стенки, а Мирас их сбывает. Вот так я представляю ситуацию.

– А вообще, Саныч, наше ли это дело, здесь контрразведкой не пахнет, – сказал Дима, нарушив паузу. – Давайте проинформируем народный контроль, партийный, какой еще там есть у нас, прокуратуру, ОБХСС, в конце концов!

– Не наше дело?! А что же ты до сих пор не разоблачил ни одного шпиона! Хотя бы среди французиков, – бурно отреагировал Крымов. – Где же в этой дыре поле деятельности нашему брату найдешь?

– Между прочим, для тех, кто не в курсе. Перечисленные Димой контролирующие органы зачастую работают по нашей информации. Это одна из форм реализации. Я же рассказывал о деле со стеклянными банками. Так вот, его раскрутили с подачи наших коллег. Просто мы не всегда уши свои показываем. Здесь такая же ситуация. Ясно, что потребуется капитальная ревизия: сколько сырья получают, сколько используют, это ведь не просто проследить. На опилки и щепки наверняка списывают. А еще зона недоступная. Конечно, они там творят что хотят.

– Между прочим, Липатов утверждает, – присоединился к дебатам Анвар, – что заключенных – тех, кого привлекают к производству левой продукции, освобождают досрочно. Они, естественно, заинтересованы и молчат. Плюс ко всему у них свой кодекс чести, вы знаете.

– Кстати, где можно ознакомиться со статистикой: кто, когда, за что получил так называемое условно-досрочное освобождение? Их надо установить, это же потенциальные свидетели по уголовному делу, если, конечно, будет возбуждено таковое. Анвар, зафиксируй этот момент в деле.

Итак, Анвар поехал «сторожить». В его распоряжение дали Расиха, наконец-то пересевшего за руль долгожданной «Волги». Новая машина отдела пока не успела засветиться, как предыдущая колымага, потому решили, что она не привлечет внимания. На всякий случай прихватил фотоаппарат из следственного чемодана.

– Там рядом, недалеко от ворот горторга, есть эстакада – сделайте вид, что меняете масло. Сам не мелькай, Расих тоже пусть особо не светится, все-таки известная личность в городе, пусть откроет капот и сидит в машине, – проинструктировал вдобавок Крымов. – Я постараюсь втихаря узнать, где находится Харрасов.

Пока Анвар дожидался Расиха, Крымов позвонил в приемную горторга. Слегка изменив голос, представился сотрудником Госстраха, поинтересовался, прибыл ли из командировки Харрасов, можно ли переговорить с ним по поводу страхования имущества. Секретарь ответила, что тот составляет отчет и, скорее всего, задержится на работе.

Ближе к концу рабочего дня Анвар с Расихом заняли исходную позицию. Ждать пришлось около часа. Из ворот выкатился тот самый пикап. За рулем, как и предполагали, сидел сам Харрасов. Последовали за ним. За время службы Расих наловчился выполнять подобные поручения – незаметно плестись за «объектом».

Поехали по центральным улицам города. Расих неожиданно свернул в сторону.

– Дальше одна дорога, никуда он не денется, обгоним по переулкам. А потом пусть он нас, – объяснил Расих, заметив беспокойство Анвара.

На самом деле, где гарантия, что Харрасов не будет проверяться, нет ли «хвоста». Расих не ошибся, ближе к окраине он догнал и обогнал его. Направился, как и ожидалось в сторону Первомайска.

– Здесь дорога тоже одна. Может, снова обгоним его и подождем на подступах к колонии? – предложил теперь уже Анвар. Расих согласился: следовать за «Москвичем» по пустой дороге было слишком заметно.

От «объекта» оторвались настолько, чтобы можно было видеть его в зеркало.

Неожиданно «Москвич» свернул с дороги и по проселочной двинулся в сторону лесопосадки.

«За грибами? Или проверяется?» – мелькнуло в голове Анвара. Расих, проехав за поворот, притормозил, съехал на обочину.

– Что делать будем? – спросил он, притормаживая.

Анвар растерянно пожал плечами.

– Давай продолжай движение, пока я его вижу, – сказал Анвар, прильнув к заднему стеклу.

Пару минут спустя со стороны Первомайска появился такой же грузовой «Москвич». По специфичным номерам догадались: машина оттуда, из колонии. Свернула в сторону леса именно там, где подобный маневр чуть раньше совершил Харрасов.

– Ты понял, что происходит? Там сейчас перекинут груз!

Дождались возвращения второго пикапа, сопроводив его немного, убедились, что он по единственной дороге направился в сторону колонии. Вернулись в отдел. Несмотря на позднее время, Саныч дожидался Анвара. Выслушав его, произнес:

– Теперь вне всяких сомнений можно утверждать, что у нас под боком процветает так называемая теневая экономика. Как ее распотрошить – вот в чем вопрос. Ну ладно, до завтра, утро вечера мудренее…

«Попрошу поставить телефоны на прослушку. Конечно, раньше надо было об этом подумать, – рассуждал Саныч по пути домой. – А вот где перехватить товар? Желательно в момент передачи. От производителя к сбытчику… Материалы дела по проверке надо доложить руководству. Без согласования, без помощи Центра опять не обойтись. Дело серьезное, зацепятся наверняка…»

 

* * *

– Наконец-то! Где вы там ходите, полчаса уже набираю ваш номер, – раздался из телефонной трубки раздраженный голос Липатова. – Тут товар грузят, запишите номер КамАЗа.

Анвар не стал оправдываться, что постоянно не может сидеть в кабинете и ждать его звонка.

– Спасибо за ценную информацию, вы откуда звоните?

– Из автомата. Все «двушки» кончал, пока дозвонился. Добавить больше нечего, так что действуйте.

– Все-таки надо бы встретиться, чтобы письменно… ну сами понимаете, слова к делу не пришьешь.

– Ладно, – недовольно пробурчал Липатов, – жду в районе остановки, – и бросил трубку.

Отдел снова собрался в полном составе.

– Александр Васильевич, будьте добры, на своей машине подежурьте возле ворот колонии, – обратился Саныч вежливо. – А вы, Дима и Анвар, ждите КамАЗ в районе горторга.

– Мне накоротке надо встретиться с Липатовым! Успел договориться, он ждет в обусловленном месте.

– Ладно, только быстро, дуй с Расихом.

– Не хочу его светить перед ним, можно сам сяду за руль?

– Валяй.

– Может, этот чертов КамАЗ завтра только выедет оттуда, неужто торчать все это время там? – возмутился Крымов.

– Не каждый же день приходится так работать, потерпим. Надо начатое дело довести до конца! Ну ладно, орёлики, давайте, вперед! Дима, как только задерживаете машину, тут же звоните мне. Я прибуду со следователем прокуратуры, сейчас с прокурором обсудим тему. Они знают, как действовать в таких обстоятельствах, опечатают, проверят документацию и так далее.

Крымов, ругая весь свет, подъехал на своей старушке в Первомайск, занял удобную позицию, откуда просматривались ворота ИТУ. К счастью, ждать пришлось не так долго. Ближе к девяти вечера ворота открылись, и оттуда выкатил КамАЗ. Вопреки ожиданию, направился он не в город, а по объездной в сторону трассы.

– Э-э, мы так не договаривались, – буркнул Крымов и ринулся за ним. Вскоре КамАЗ выехал на трассу и тронулся в направлении столицы. Приближался к КПМ.

– Лишь бы остановили, лишь бы… – причитал Крымов, но «объект» благополучно проехал пост ГАИ.

– И сколько я буду плестись за ним? – Крымов резко притормозил возле КПМ. Подбежал, протягивая удостоверение, к стоявшему лейтенанту.

– Капитан Крымов, госбезопасность, вы меня должны знать. А-а, привет, Славик! В сумерках не узнал. Слушай, давай догоним КамАЗ, хам там за рулем, хотел обогнать, прижимает к обочине, гад, – начал импровизировать он.

– Не получится, товарищ капитан. Эта машина наша, министерская, у них спецпропуск. Не достать нам их, ростом не вышли. Не в первый раз видим, в колонию иногда приезжают по делам.

– Так значит, домой возвращаются. Ясно. Ну ладно, не будем бодаться. Счастливого дежурства! Пока. Сильно не зверствуйте, берите умеренно, – сказал в шутку Крымов и сел в свою машину. По пути проехал мимо горторга, снял с поста скучающих коллег – и все вместе вернулись в отдел.

Доклад Крымова всех сильно озадачил. Выходит, данная партия товара предназначена их начальству?..

Недолго думая, Саныч набрал дежурного по Комитету.

– Слушай, дай домашний номер начальника третьего отдела. Срочно надо переговорить.

С недавних пор в органах появились специальные подразделения, которые стали заниматься выявлением негатива в милицейской среде (им дали номер – три).

– А он еще не ушел домой. Члены коллегии отмечали его день рождения. Кстати, ты поздравил? Ах, закрутился! Они после сауны играют в бильярд. Попробую вытащить.

Полковник Ивашов был недоволен, что его оторвали от компании.

– Что стряслось, почему не отдыхаешь и другим не даешь?

– Разрешите поздравить вас с днем рождения, товарищ полковник.

– Вспомнил, нашел время…

– Извините, но не только ради поздравления беспокою.

Саныч доложил ситуацию. Убедительно попросил подключить своих ребят, остановить КамАЗ на подходе к столице.

– А дальше уж вы сами знаете, что надо делать. По нашим расчетам, они должны приехать рано утром.

Ивашов сообразил, что дело запахло жареным. Недавно только, ознакомившись с материалами данного дела, он оценил их весьма скептически, назвав вшивенькими. А тут, возможно, повязаны высокие чины из управления исполнения наказаний.

– Ладно, будем считать, что ты таким образом мне на малый юбилей небольшой подарочек организовал. Завтра свяжемся.

Прошло два дня. Ивашов молчал, отдел жил в неведении, что там произошло и произошло ли вообще. Только Саныч собрался было с духом позвонить и поинтересоваться дальнейшей судьбой товара, как Ивашов сам вышел на связь.

– Срочно отправь дело оперативной проверки по спецколонии, как вы там его обозначили – «Цех» что ли? Принимаем к производству. Отправь с нарочным – с опером, который вел дело.

– Есть! – ответил Саныч, не задавая лишних вопросов. Стало понятно, что процесс пошел. Далее об этом можно было судить по отдельным поручениям, по руководству горторга, по последовавшему их аресту вкупе с руководством спецколонии. Там долго проводили ревизию.

На совещании по подведению итогов года председатель сообщил, что завершается работа в рамках дела оперативной проверки «Синдикат», разоблачен ряд руководителей УИН, развернувших производство «левого» товара практически во всех своих учреждениях. Позже материалы проверки контролирующих органов были опубликованы в печати, резонанс получился большой. Ряд товарищей из центрального аппарата получили солидные поощрения, в том числе Ивашов. Впрочем, роль отдела в раскручивании того дела тоже признали, объявив Касимову благодарность.

 

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

 

Примерно так проходили будни сотрудников отдела, которые вносили, может быть, не очень заметный, но свой вклад в дело обеспечения безопасности страны и ее граждан. Ничего героического и романтичного, о них не писали в газетах, не награждали орденами. Но многие неожиданно оказывались в «горячих точках», вырастали в специалистов высокого класса. Главное, большинство из тех, кто с ними сталкивался по жизни, отзывались и них только с благодарностью и уважением…

Вскоре в стране начались перемены. Ускорение, перестройка, демократизация. Под сладким дурманом гласности доморощенные демократы всех мастей начали мутить головы миллионам, убеждая, что все эти годы мы не туда и не за теми шли. Добрались и до органов безопасности. В их рядах не все были готовы к такому резкому повороту событий, многие растерялись. А когда вслед за Союзом канула в вечность некогда грозная спецслужба, обозначавшаяся аббревиатурой КГБ, атмосфера вовсе стала удручающей. Это не могло не отразиться и на настроении ребят из отдела. К тому же оплата их труда заметно стала отставать от элементарных потребностей.

Саныч засобирался на заслуженный отдых. И никто его не уговаривал остаться, проводили без особых почестей, вручив в отделе кадров пенсионное удостоверение. Только один из замов председателя пригласил его к себе в кабинет и налил рюмочку коньяка.

Резко изменилась и оперативная обстановка. Отошел в прошлое политический сыск. Теперь не требовали выявления ни антисоветчиков, ни националистов, ни клерикалов. Границы открылись – и все ринулись за бугор, но не любоваться музеями, а заниматься так называемым челночным бизнесом.

Кто раньше, рискуя свободой, занимался спекуляцией, теневым бизнесом, получили полный карт-бланш. Теперь это стало называться предпринимательской деятельностью. Мирас Салихьянович, вернувшись после недолгой отсидки, стал преуспевающим бизнесменом. Иногда при встречах намекал Крымову, что он нехороший человек, а его контора душила свободу и предприимчивость. Пострадал, мол, ни за что, ни про что. Просил считать себя жертвой прежней системы. Васильич же, став главным полицейским, пригрозил, что снова посадит его, ибо тот, как пить дать, уходит от налогов. Потому продолжал держать его в ежовых рукавицах. Так что Мирасу приходилось потчевать и ублажать частенько наведывавшихся в контору Крымова проверяющих.

Но самым неприятным последствием катаклизмов в стране стала местная «криминальная революция»…

Из архива: июнь 2015 г.