№9.2023. Дмитрий Захаров. Похождения полковника Долбенкова

Эпизод 20

 

ЛАЖАНУЛИСЬ

 

Окна здания спецслужбы залили чернила ночи. Люди в чёрном, тихо переговариваясь, подходили к кабинету с бронзовой табличкой «Сидоров». Старший еле слышно постучал костяшкой пальца по двери.

– Войдите.

– Здравствуйте, товарищ генерал.

Огромный кабинет утопал во мраке. Лишь лампа выхватывала из темноты круг на большом дубовом столе. Он был девственно чист, не считая письменного прибора, календаря-перевёртыша и небольших бронзовых часов.

– Вечер добрый. Ну, как ваши подопечные?

– Всё идёт по плану.

– Я смотрю, и девушки, и полковник не на шутку разошлись.

– Девушки, да, серьёзные. Кладут всё, что движется, – подтвердил Иванов.

– А полковник отметелил Хранителей, – добавил Петров, – и теперь едет с ними ужинать.

– Славно, славно, – кивнул генерал, – а я грешным делом побаивался, как бы он их – не того…

– Мы контролировали ситуацию.

– Чудесно, чудесно.

– Хвост за Долбенковым был?

– Нет. Де Лакруа увела за собой «братьев».

– Славно, славно.

– А как коллеги из МВД?

– Опера недовольны, Гоневич – счастлив.

– Чудесно, чудесно. С их министром я говорил. Тут – полный консенсус. ГАИ тоже предупреждена. А местных оперов задействуйте, может, что любопытное найдут.

– Есть, – без энтузиазма согласился Иванов.

– М-да. Я вижу, все всё делают правильно. И это меня настораживает. Гладко было на бумаге… Вещдоки привезли?

– Так точно, – Петров чуть приподнял с пола сумку с вещами, изъятыми у Гоневича.

– Ну-с, показывайте, – по губам генерала скользнула улыбка человека посвящённого, – кладите прямо сюда.

Петров вытащил из сумки целлофановый пакет с вещами Тапочкина и высыпал его содержимое в световой круг.

Генерал неспешно поднёс к глазам одну «гайку» разрубыша, затем вторую, третью…

– А где же перстень Ордена?

Иванов с Петровым разом склонились над столом. Затем перерыли сумку Петрова.

– Ну, Гоневич! Ну, гад! – не выдержал Петров.

– Товарищ генерал, через час перстень будет у вас!

– Выполняйте, – голос Сидорова звучал бесцветно, но пальцы уже легонько барабанили по столешнице. Подчинённые знали, что это не сулило ничего хорошего.

Когда люди в чёрном были уже на пороге, генерал негромко уточнил:

– Через полчаса.

– Есть! – послышался тихий ответ, и тяжёлая дверь кабинета бесшумно закрылась.

– Даа... – кивнул самому себе Сидоров.

Уже спускаясь в вестибюль, Иванов принял решение не брать служебной «Волги».

– Надо что-то покомпактней. Пробки, – бросил он Петрову.

– Мотоциклы?

– Ну да, и флаги в руках, – Иванов направился в плохо освещённый угол гаража.

– Неужели «Ока»? – изумился Петров.

– Ага. Вчера пригнали. С роторным двигателем, двумя турбинами и впрыском нитроса.

– Сколько ж в ней лошадей?

– Пятьсот. Порвет любую «Ламборгини». Ладно, хватит болтать. Поехали.

Чёрная «Ока» с флажком на номере, чудовищно ревя и выбрасывая фиолетовые языки пламени из выхлопных труб, рванула с Лубянки.

 

 

Эпизод 21

 

ЛЕОНОРА В ПЛЕНУ

 

Леонора была в бешенстве. Часа полтора назад она тащилась на встречу с Летицией и Лоттой в своей жёлтой «Субару» через пробку. Когда поток машин, проехав метра два, в очередной раз замер, ей в лицо вдруг полетели колючие брызги бокового стекла, а затем струя боевого газа. Очнулась она уже в каком-то подвале, подвешенная за руки. Из трех сестёр только она, старшая, попалась местным бандитам. Ситуацию с газом в пробке она не просчитала. Весь имевшийся при ней арсенал, естественно, отсутствовал. Хуже того, помимо оружия бандиты забрали и верификатор для проверки подлинности реликвий. Несмотря на закипавшее раздражение, контроля над собой она не утратила. Когда за братками закрылась дверь, Леонора отсчитала пять минут и начала действовать. Поджав ноги, раскачалась на веревке и, забросив их вверх, обвила её. Теперь она висела вниз головой. Затем ещё раз обмотала веревку вокруг левой ноги, ослабив её натяжение на руки, и начала зубами распутывать узел. По нормативу на самый сложный узел отводилось три минуты, однако повышенный уровень адреналина помог ей управиться за две восемнадцать. Оказавшись на полу, она стала обдумывать дальнейший план. То, что на Леоноре осталось только бельё, не означало, что она безоружна. Маленькая пластмассовая вставка между чашечками её бюстгальтера была не чем иным, как крохотным, острее бритвы, ножом. В руках такого эксперта, как Леонора, он был пострашней меча Хатори Ханзо в руках Умы Турман.

Размяв запястья, Леонора оглядела дверь, которая оказалась вообще не заперта. Приоткрыв её, она увидела длинный коридор с облупившимися грязно-зелёными стенами и сидевшего невдалеке, за обшарпанным столом грузного охранника.

Ей необходимо было заманить его к себе раньше, чем он позовёт на помощь её похитителей, голоса которых доносились из противоположного конца коридора.

– Эй, парень! – громко прошептала Леонора. – Хочешь штуку баксов?

– Твою ж мать! – опешил охранник и, выскочив из-за стола, ринулся в её сторону.

«Сработало!» – обрадовалась Леонора, плотно зажимая ножик между большим и указательным пальцами. Когда охранник распахнул дверь, она чуть отступила, чтобы его тело упало внутрь подвала, а не в коридор. В следующую секунду крохотный клинок вонзился в толстую шею, перерубив сонную артерию, а ладонь Леоноры закрыла ему рот, заглушая предсмертный храп.

– «Макаров», – разочарованно прошептала Леонора, обыскивая распростёртое на полу тело. – Ну да всё лучше, чем ничего.

Она осторожно вышла в коридор. Всё дальнейшее было делом техники…

 

Эпизод 22

 

ГОНЕВИЧ И ГОСТИ

 

Майор Гоневич вкусно поужинал супом из спаржи и запечённой севрюжиной с хреном, выпил бутылку коллекционного «Шабли» и сел перед телевизором. Там шёл сюжет об оборотнях в погонах.

– Видишь, Маша, – возмущённо подытожив впечатления, сказал он жене, – вот из-за таких вот подонков у нас, честных ментов, одни неприятности.

– И не говори, Вася, и не говори, – с готовностью подхватила верная супруга. – Да! Чуть не забыла… Сегодня армяне с рынка приходили. Принесли тебе в подарок ящик коньяка. Говорят, такой же Сталин Черчиллю посылал.

Мадам Гоневич не знала, что накануне эти самые армяне купили ящик «Хеннесси» и старательно перелили его в армянскую тару. Их собственный «коньяк», разливавшийся в ангаре в Малаховке, вряд ли пришёлся бы полковнику по вкусу.

– Молодцы, молодцы. Открой-ка бутылочку. Надо ж пробу снять.

Мадам Гоневич, молодящаяся крашеная блондинка с огромным бюстом, удалилась в кладовую, а майор извлёк из кармана перстень и в который уже раз принялся его разглядывать. На своём веку он повидал немало разной ювелирки. Вещь, которая лежала на его ладони, явно была старинной. И, вероятно, стоила куда больше того золота, из которого сделана. «Любопытно, очень любопытно...» – пробормотал майор себе под нос.

– Твой коньяк, Вася, – мадам Гоневич поставила на журнальный столик замысловатую конструкцию со свечкой, подогревающей бокал с коньяком.

– Спасибо, голубушка.

– Ой, какой перстенёк симпатичный! – заверещала супруга.

– Это вещдок, милая, – с грустью в голосе поведал Василий Иванович, – к сожалению, придётся отнести на работу.

– Да брось, Вася! Когда это ты хорошие вещдоки сдавал? Сам не заберёшь, так кто-нибудь из начальства попятит.

– Нельзя, Машенька. За ним федералы приезжали. А им попробуй что-то не отдай.

Мадам Гоневич опечалилась было, но аргумент мужа приняла.

– Вася, я на пару часиков отъеду, ты уж тут без меня не скучай.

– Куда это?

– К Вальке, в клуб. Мы сегодня договорились в сауну сходить.

– Ты, главное, если выпьешь, за руль не садись. Уж больно дорого твой «мерин» чинить.

– Хорошо, милый. Пока.

Через минуту хлопнула дверь, и майор остался в гордом одиночестве. Потягивая коньяк, кстати, действительно отменный, набрал номер Евтихия.

– Долбенков слушает, – раздалось в трубке.

– Вечер добрый, Евтихий Лоэнгринович. Это Вася Гоневич. Тут такое дело…

Едва он успел закончить свой рассказ, как в дверь позвонили. Недовольно поморщившись, он поднялся из кресла и, шлёпая тапками, побрёл к входной двери. Глянув в глазок, увидел двух незнакомцев в чёрных до полу кожаных пальто.

«Это ещё что за придурки?» – подумал майор, даже не собираясь открывать. Но бронированная дверь с пятью сверхсложными замками неожиданно открылась сама. Гоневич попятился, а незнакомцы вошли в квартиру. Вид у них был зловещий. В руке у одного было зажато нечто, похожее на металлическую линейку. Не сразу Гоневич понял, что не линейка это вовсе, а очень длинный и тонкий прямой меч.

– Здравствуйте, майор. Вы взяли то, что вам не принадлежит…

 

 

Эпизод 23

 

ЛЕОНОРА СЕРДИТСЯ

 

«Вы взяли то, что вам не принадлежит!» – свирепо, но почти беззвучно прошептала Леонора, осторожно глядя вглубь комнаты, где базировались её похитители.

Прежде чем попасть внутрь, она произвела несколько стандартных тактических действий. На цыпочках пробежала по длиннющему коридору к двери, потом у самого порога бесшумно легла на пол и, используя клинок своего миниатюрного ножа как зеркало, осмотрела помещение. Там, за несколькими колченогими столами, уставленными бутылками, сидели бандиты. Леонора насчитала пятерых. Увидела она и свою сумку с оружием.

– Глянь, Череп, пушка какая здоровенная! – молодой верзила крутил в руках её «Дезерт Игл», потом прицелился в висевший на стене плакат с пионером и нажал на спуск. Несмотря на глушитель, «Игл» прорычал как рассвирепевший ротвейлер. Пуля ударила в стену, оставив в ней дыру размером с тарелку, пролетела ещё метров двести и, перерубив ствол берёзы, успокоилась только воткнувшись в землю. За эту способность пробивать несущие стены с гарантированным поражением Леонора и любила «Дезерт Игл», но только тогда, когда он был в её руке. В этом грохоте и пыльном чаду она позволила себе тихонько приоткрыть дверь и всё так же, лежа на полу, заглянула внутрь комнаты.

– Совсем охренел, придурок?!! – тощий лысый бандит, видимо, тот самый Череп, вскочил и отвесил молодому толстомордому братку оплеуху. – Положь на стол! Тоже, нашёл себе погремушку.

– Да я ж не знал, что он на взводе.

– Вот из-за таких недоумков все беды, – подал голос третий, тоже

бритый под лампочку Ильича, со впалыми щеками и шрамом на одной из них. Землистый цвет лица и отсутствующий взгляд свидетельствовали о его тесной дружбе с героином. Один из братков тщетно пытался открыть ножом титановый футляр верификатора.

– А вот прикинь, Череп… Если б я тёлке этой в морду из баллона не брызнул? С такой-то пушкой?

– Брызнул – и молодец, – равнодушно ответил Череп и тоскливо глянул на дверь. – Скоро этот чурка с баблом наконец заявится?

– А хорошая работа свалилась, мужики, – послышался голос из дальнего угла. Рассмотреть говорившего Леонора не могла, зато чавканье и хруст, доносившиеся оттуда, слышны было хорошо. Судя по запаху, бандит жевал квашеную капусту, а судя по хрусту, не какую-нибудь, а рыночную. – Пять минут, и двадцать штук как с куста.

«Двадцать штук?!» – задохнулась Леонора от негодования. Муаред оценил её голову в жалких двадцать тысяч долларов?! Ну сейчас она им покажет, какова её реальная цена.

–Я вот думаю, Череп, зачем платить за бабу двадцать штук, когда любую можно снять за сотню?

– Не твоя забота.

– А не накатить ли нам, мужики? – это был голос едока капусты. Закуска явно требовала омовения. – Вот, помню, работал я в школе физруком, и был у меня в раздевалке сортир. Так вот, я там в бачке всегда бутылку водки держал, чтоб директриса не нашла.

– Слышь, Ботва, а зачем? – недоумённо спросил толстомордый.

– Тупой ты, Вася. Я же сказал, чтоб директриса не нашла. Бачки тогда под потолком делали, на длинной трубе. Да тебе бесполезно объяснять, ты тогда ещё под стол пешком ходил. Разливай, но не разлей!

Ботва засмеялся, хотя его смех больше походил на кашель. В этот момент зазвонил мобильник. Череп поднёс трубку к уху.

– Да? Задерживаетесь? Надолго? Ладно, сидим, ждём.

– Что там? – спросил кто-то из бандитов.

– Задерживается наш чурка. Дело у него какое-то срочное.

– Как бы не кинул, – настороженно пробубнил толстомордый. – А кинет – оттрахаем его бабу и – в расход.

«Ну, это уж слишком!» – решила Леонора. Пора было действовать.

– Вы взяли то, что вам не принадлежит, – отчётливо и громко произнесла она, стоя в дверном проёме. «Макаров» в правой руке – на уровне глаз, левая – поддерживает пистолет снизу.

Внезапное появление пленницы произвело эффект схожий с финальной сценой «Ревизора». Бандиты на секунду застыли, кто перестал жевать, кто – наливать, кто – рыться в Леонориной сумке. За это время она успела окинуть взглядом комнату, которая явно когда-то была Красным уголком пионерлагеря. Прямо напротив двери красовался оборванный лист бумаги с написанным от руки лозунгом «Как получишь галстук, береги его! Он ведь с красным знаменем цвета одного!», где поверх слова «знаменем» было выведено «рыбою». На стенах кое-где висели остатки плакатов. В углу возвышался гипсовый бюст юного Володи Ульянова, правда, о том, что это изображение вождя мирового пролетариата, мог догадаться лишь человек с пионерским прошлым – из-за неоднократных подновлений красочные слои практически стёрли черты лица, и было не совсем понятно, Ленин это или Сократ с отбитым носом.

– Отвязалась, стерва! – ошарашенно возопил один из братков, поднимаясь из-за стола.

– Где Батон? – наконец отмер Череп, не сразу вскочив с покосившегося стула под бюстом Ленина.

– Лежит в подвале, – равнодушно произнесла Леонора, – мёртвый.

– Ах ты сука! – заорал мордатый, но, прежде чем успел навести «Пустынного орла», «Макаров» в руке Леоноры выразительно гавкнул. Бандит сначала отшатнулся, а потом рухнул лицом на стол. Леонора целилась в грудь, но попала в горло. А всё потому, что «Макаров» не умел быть продолжением руки. «Глупый пистолет», – заключила она, методично укладывая ещё троих. В живых оставался только старший. Держа его на прицеле, Леонора по-кошачьи вспрыгнула на стол и подобрала своего верного «Дезерт Игла». С ним она чувствовала себя спокойной.

– Ты что, сука драная, думаешь, это тебе с рук сойдёт? – с ненавистью прошипел Череп, глядя на неё исподлобья.

– Я не сука драная, а старшая сестра ордена святой Клариссы Анагорийской.

– Монашка, что ли? – опешил Череп.

– Мо-на-хи-ня, – надменно отчеканила Леонора.

– О, как! А как же, того, «не убий» и всё такое?

– Это распространяется только на Божиих тварей, то есть людей и животных.

– А мы чё ж, разве не Божии твари?

– Вы – твари, только не Божии. А потому на вас – открытая лицензия круглый год.

– Помяни моё слово, мо-на-хи-ня, – понемногу приходя в себя, проговорил Череп, – рано или поздно придут и за вами.

– Уже четыре тысячи лет ходят, – голос Леоноры тихо звенел, – будем ждать с нетерпением. Прощай…

«Дезерт Игл» выстрелил, и бюст Ленина осыпало красными брызгами. На месте головы Черепа не осталось ровным счётом ничего.

Леонора аккуратно сложила свои вещи в сумку, нашла у одного из братков ключи, вышла на улицу и тут же увидела, естественно, БМВ, естественно, чёрного цвета. «Только идиоты могут ездить в стране с таким климатом на заднеприводных машинах», – подумала она, заводя чёрный «бумер». Включив рацию, связалась с Летицией.

– Привет, сестричка. Я в пионерском лагере «Звёздочка». Не посмотришь, где это?

– В лагере? – голос Летиции звучал озадаченно. – А что, прости, ты там делаешь?

– Да, я братков в пионеры принимала, – без тени улыбки ответила Леонора.

– Это на Минском шоссе, Леа.

– Спасибо, хорошо. Значит, скоро буду.

Чёрная, провонявшая потом, перегаром и марихуаной машина устремилась в Москву.

 

Эпизод 24

ТРАПЕЗА В ШИНКЕ

 

Звонок Гоневича застал Евтихия в самый разгар трапезы. Забрав в гостинице Широ, который поначалу настроен был не слишком дружелюбно, компания направилась в ресторан «Сорочинский шинок». Держал его приятель Долбенкова, также отставной полковник с говорящей фамилией Бульба.

Чувствуя за собой некоторую вину, Евтихий «накрыл поляну» по полной программе. Стол ломился от кулинарных шедевров украинской кухни. Карл налегал на борщ, заедая его не только ароматнейшими пампушками с чесноком, но и немалого размера кусками хлеба с салом.

– Дедушка говорил, что в 41-м на Украине был настоящий рай. С тех пор он стал большим поклонником и сала, и борща, и самогона, – заявил он, едва не облизывая тарелку. – Когда мы будем уезжать, поможете достать мне все это, полковник?

– Ну, сало и самогон – без проблем. А вот как быть с борщом, это вопрос... – Евтихий на секунду задумался. – А! Знаю… Мы его в термос нальем. Так что не волнуйся, не обидим твоего деда. Да, и хлеба буханку обязательно положим. У вас такого отродясь не водилось.

– Спасибо, полковник. – Бесстрастное лицо Карла, теперь налегавшего на свиную рульку и галушки, озарилось благодарной улыбкой.

Широ и Нестор ели молча, но с аппетитом, одновременно слушая вдохновенный рассказ Долбенкова о культе украинского сала, колбас и домашних солений. А вот реакция Моше стала для полковника неожиданностью.

– Я это есть не могу! – решительно заявил он.

– Почему? – изумился Евтихий.

– Тут свинина, а значит, все это не кошерное.

– Да ладно тебе, – попытался урезонить его полковник, – так и ноги протянуть недолго. Не можешь же ты есть одну мацу?

– Овощи с галушками, так и быть, поем, а мясо не буду, – сказал как отрезал Моше.

Евтихий, глядя на упиравшегося Цукермана, немного подумал, потом позвал официанта и что-то шепнул ему на ухо. Тот понимающе кивнул и устремился в кабинет начальства.

– Сейчас все будет в порядке, – пообещал Долбенков.

И не успел Моше насесть на него с расспросами, как у стола уже стоял тот самый официант с какой-то бумажкой в руке. Евтихий глянул на нее, удовлетворенно кивнул и отдал Цукерману.

– «Сим удостоверяется, – начал читать Моше, – что вся еда в ресторане “Сорочинский шинок” абсолютно кошерная. С одобрения раввина Рабиновича. Подпись, печать…»

– Но этого не может быть! – изумился Цукерман.

– Может, – улыбнулся Долбенков, – в России все может.

Покрутив листок с печатью и подписью, Моше почесал в затылке, немного подумал, а потом попробовал сначала борщ с пампушками, потом окорок и постепенно влился в дружескую трапезу.

И тут зазвонил мобильник Евтихия. Это был Гоневич. Выслушав его рассказ и дав отбой, Долбенков радостно потер руки и сообщил:

– Мужики… Ну, в смысле, господа. Можно считать, полдела уже сделано. Ваша «гайка» у моего друга Васи.

– «Гайка»? – опешили интерполовцы.

– Ну, перстень, который вы ищете.

– Отлично! – возликовал Нестор, но тут же посерьезнел: – Однако его подлинность должны проверить Сестры.

– Какие такие сестры и как проверить? – допытывался Евтихий.

– Ну, с одной из них, Летицией, вы уже знакомы. А что касается перстня, то хоть он и является объектом охраны нашего ордена Братства Кольца, а сестры отвечают совсем за другой артефакт… Впрочем, они сами расскажут вам то, что сочтут нужным.

– Вот и славно. Значит, завтра съездим к Гоневичу и заберем этот самый перстень.

– Нет, ехать надо немедленно, – твердо проговорил Нестор. – Завтра будет поздно.

– Оно и так уже поздно. И потом, я накатил, да и вы тоже. И машина моя у отеля осталась…

– Летиция дала вам коммуникатор? – поинтересовался Нестор.

– Что? – не сразу понял Евтихий.

– Коробочку, похожую на рацию…

– А, да, дала.

– Ну, так свяжитесь с ней, и через пять минут будет вам и машина, и водитель в придачу.

– А вы что ж, не поедете? – удивился Долбенков.

– Нет. Наше присутствие там нежелательно и вызовет массу ненужных вопросов.

– Ну, раз так, ладно.

Евтихий достал из кармана пиджака крохотную коробочку и стал искать, куда жать и что крутить.

– Все просто, – сказал Карл, протягивая руку и щелкая маленьким рычажком. Секунду спустя раздался знакомый полковнику голос:

– Де Лакруа. У вас какие-то новости, Евтихий?

– «Гайка» нашлась. То бишь перстень, – пояснил Долбенков.

– Где вы?

– Ресторан «Сорочинский шинок».

–Ясно. Скоро будем, – коробочка затихла, а Евтихий горестно вздохнул:

– Ну вот, и поужинать толком не получилось….

Взяв здоровенный ломоть ржаного хлеба, полковник начал выкладывать на него тонко нарезанное сало, кружки помидоров, затем залил все это майонезом, на него пристроил шмат окорока, накрыл его ломтиками маринованных огурцов, сверху любовно разложил еще один слой сала и прикрыл все это вторым ломтем хлеба.

– Что это вы сделали? – обалдело проговорил Цукерман.

– Хохбургер.

– Хох – от немецкого «вверх»? – поинтересовался Клюге.

– Нет, это от слова «хохол», то есть украинец. Это гамбургер по-украински. Мое личное изобретение.

– Впечатляет, – отметил Нестор, дивясь на то, как полковник поедает это бутербродное чудовище.

– Надо ж успеть перекусить, пока барышня не приехала.

 

Чтобы «хохбургер» лучше усвоился, Евтихий пропустил еще пару стопок горилки. Когда он почти уже покончил со своим сверхкалорийным творением, в дверях зала вспыхнуло что-то красное. Долбенков даже подумал, не пожар ли, но, присмотревшись, понял, что так бил по глазам неоново-красный кожаный костюм настолько яркого цвета, что производил впечатление разгоревшегося пламени. Его обладательницей была миниатюрная брюнетка с коротким каре. Быстро осмотрев зал, «краснокожая» стремительно направилась к их столу. Двигалась она с грацией терминатора, не по-женски рационально – четко, выверенно, строго к цели. Евтихий подумал, что так, наверное, в 45-м двигались по Берлину «тридцатьчетверки».

Следовать прямо по курсу ей ненадолго помешала компания, бурно отмечавшая какое-то знаменательное корпоративное событие. Несколько подвыпивших взмыленных мужиков со сползшими набок галстуками вместе с не менее подвыпившими и взмыленными спутницами весом примерно в центнер лихо отплясывали под главный хит всех московских шинков «Ты ж мэне пидманула». На этом в общем банальном фоне особо выделялись двое – маленький толстенький дядечка и его шарообразная подруга, изображавшие Траволту с Турман в их знаменитом танце из «Криминального чтива». Эту немудрящую преграду «краснокожая» преодолела за несколько секунд, легко уворачиваясь от локтей и спин пьяных танцоров. Ее движения красноречиво свидетельствовали о том, что девушка хорошо знакома с боевыми искусствами Востока.

– Физкульпривет, – дежурно улыбнулась она сразу всем сидящим за столом.

Интерполовцы тут же встали и галантно поклонились. Евтихий тоже приподнялся, вытирая рот и руки салфеткой.

– Вы полковник Долбенков? – спросила девушка

– Да, – дожевывая хохбургер, отрапортовался Евтихий.

– Зер гут. Меня зовут Лизелотта Шварцкопф фон Шлезвиг унд Лотецки. Можно просто Лотта. Летиция и Леонора ждут внизу. Едем.

И, не дожидаясь, пока Долбенков выйдет из-за стола, направилась к выходу. Тот же, прежде чем уйти, подозвал официанта. Сунув ему за кушак ощутимого объема рулончик долларов, негромко распорядился:

– Я ухожу, а мои друзья остаются. Ты уж присматривай, чтобы они не поемши не ушли.

– Не извольте беспокоиться, Евтихий Лоэнгринович, все будет по высшему разряду.

– Молодца, – резюмировал Долбенков, попрощался с интерполовцами, пообещав дать знать о результатах визита к Гоневичу, и последовал за Лоттой.

У входа в ресторан стояли две «Субару»: синяя и красная. Из первой кошкой выскользнула дневная знакомица Долбенкова.

– Добрый вечер, полковник. Куда едем?

Евтихий назвал адрес и рухнул в ковш спортивного сиденья «Импрезы». Синяя машина рванула вперед. Следом за ней – красная, как ведомый истребитель за ведущим.

Евтихий решил, что смотреть дорогу он лучше не будет. Езда с Летицией, да еще после ужина, представлялась не самым приятным времяпрепровождением, тем более что дороги были свободны, и стрелка спидометра практически не опускалась ниже ста пятидесяти.

В то время как «Субару» и черная «Ока» двигались в сторону дома Гоневича, прочь от него с нарастающей скоростью удалялся монстр, одетый в шкуру 21-й «Волги».

 

Эпизод 25

ИВАНОВ И УРОКИ ВЕЖЛИВОСТИ

 

«Бип-бип-бип!» Иванов раздраженно жал на клаксон «Оки», требуя, чтобы шестисотый, вихлявший спереди, уступил ему дорогу. Уже не в первый раз настырный «мерин» просто закрывал собой те полосы, по которым полковник хотел совершить обгон.

– Ну ладно, урод, пеняй на себя, – улучив момент и едва не задев летевшую навстречу машину, он втиснулся перед «мерсом» и дал по тормозам. Тот с визгом остановился.

– Ты чё, козел, совсем оборзел? – из «мерина» вылезли два мешка мяса с маленькими, начисто лишенными шей головами. В руках одного из них была бейсбольная бита. Поросячьи глазки злобно смотрели на экипаж «Оки».

– Как же вы надоели… – тяжело вздохнул Иванов, доставая стечкина с глушителем. Мясные изделия замерли в раздумье. Прежде чем полковник успел что-то предпринять, почти беззвучно пшикнул стечкина Петрова, и от биты осталась только половина. Выстрел Иванова вообще превратил ее в огрызок, едва выступавший за пределы ладони владельца.

– Павел Сергеевич, поехали. Время, – напомнил Петров.

– Да, сейчас, – полковник сделал шаг вперед. – ФСБ, молодые люди. Учтите, если вам сигналят, надо уступать, – Иванов показал удостоверение, неспешно убрал его, еще раз вздохнул и выпустил пол-обоймы в радиатор «мерина». Капот машины заволокло облачко пара.

Иванов с Петровым молча сели в свою машинку и тут же исчезли из виду.

Проводив немигающим взглядом след от фар черной букашки, кули мяса потопали к задней двери «мерина». Стекло машины опустилось.

– Бать, ну ты смотри, блин! Беспредельщики какие-то, – обиженно пробасила одна из туш.

– Скажи спасибо, урод, что они спешили, – послышался из чрева шестисотого скрипучий голос. – У тебя мозги в жопе, что ли? Увидел федералов – отвали, не нарывайся. И так проблем хватает.

– Дык я ж не знал, бать. Смотрю, типа, «Ока».

– Не знал он! Движок за свои бабки чинить будешь.

– Да я... – попытался возразить куль.

– Я сказал! – черное стекло поползло вверх, слившись с чернотой кузова «мерса».

Какое-то время в «Оке» было тихо. Потом затянувшуюся паузу прервал майор.

– Одного я не могу понять, Павел Сергеевич.

– Чего, Коля?

– Почему сестры выбрали этого тупого отставного полковника?

– Тупого, говоришь? Этот полковник, Коля, – человек земли. Он ее всю жизнь топтал, все ходы и выходы, все дырки на ней знает. Знает и нужных людей, и бандитов, а еще умеет с ними договариваться, хотя денег у них никогда не брал и на рожон никогда не лез. Поэтому и выбрали.

– Но почему все-таки не мы?

– Ну, это уже дипломатия, международный политес. Да мы и так все контролируем.

– А что с кольцом делать будем?

– Осмотрим, отснимем, убедимся, что это именно оно, и дадим Долбенкову его забрать. Он отдаст его сестрам, и, считай, полдела сделано.

– А как же генерал?

– Генералу важно, чтобы перстень попал по назначению, все остальное – лирика.

Полковник сбросил скорость и въехал в тетрис дворов, забитых припаркованными на ночь автомобилями. Маленькая и юркая «Ока» ловко протискивалась через хитросплетение дорожек, стараясь не задеть брошенные как попало машины.

Подъезжая к дому Гоневича, они увидели бьющие по глазам сине-красные проблесковые маячки. Их свет выхватывал из темноты часть стены, а в черных окнах первого этажа плясали, отражаясь, сине-красные всполохи. Все это походило на макабрическую светомузыку. Узкая щель двора была буквально напичкана милицейскими машинами, а у нужного им подъезда стояла карета скорой помощи.

– Блин, – произнес Иванов, – опоздали.

Полковник, как всегда, оказался прав. Предъявив людям в сером свои удостоверения, люди в черном зашли в вонючую нору подъезда с одиноко болтавшейся под потолком тускло тлевшей лампочкой.

– Ну и подъезд у этого Гоневича, – заметил Петров.

– У тебя, что ли, лучше? – устало поинтересовался полковник. – У нас все подъезды как помойки, не считая элитного жилья. На радость киллерам, маньякам и шпане. Нажимай, поехали. Этаж-то помнишь?

– Да, – кивнул Петров и нажал кнопку с цифрой 5.

Двери исписанного матерщиной лифта со скрипом закрылись, и он медленно пополз вверх.

…Черный монстр в обличии 21-й «Волги» замер на обочине трассы в «Шереметьево-2». Муаред вышел из машины, держа в руках здоровенную черную трубку мобильника с толстой кривой антенной, и набирал чей-то номер.

 

Эпизод 26

СОВЕТ В ПАРИЖЕ

 

Роскошный зал ресторана в стиле Людовика XIV освещали тысячи настоящих восковых свечей. Их неяркий отблеск отражался в потускневшем золоте зеркальных рам и настенного декора. Тихо звучала печальная музыка Жана-Батиста Люлли, исполняемая знаменитым пианистом на дорогом старинном рояле. Гости, сидевшие за столами, покрытыми накрахмаленными, ослепительной белизны скатертями, неспешно переговаривались.

Это в высшей степени респектабельное заведение было любимым местом отдыха элиты парижского бомонда. Во многом благодаря тому, что двери его были открыты далеко не для всех богатых и успешных. Футболистам, рок-музыкантам и различных мастей нуворишам вход сюда был заказан.

Седой старец в безупречно сшитом черном костюме и черной же бабочке сидел за одним из отдаленных столиков в компании двух немолодых мужчин и их спутниц, находящихся в том дамском возрасте, спрашивать о котором уже не комильфо. Все пятеро что-то тихо и неспешно обсуждали, не отвлекаясь ни на созерцание окружающих, ни на божественную музыку, струящуюся из-под пальцев виртуоза.

– Что вы думаете о сроках? – спросил Корнелиуса, а именно так звали седовласого, один из мужчин, сидевший как раз напротив. Лицо его было одутловатым и поплывшим. К нижней губе прилипла сигара. Несмотря на то, что дорогой костюм явно заказывался именно под его габариты и с учетом особенностей его фигуры, непомерной величины живот все равно рвался на волю из-под белоснежной рубашки. Всем своим обликом он походил на сэра Уинстона Черчилля, только, пожалуй, был несколько крупнее.

– Думаю, это дело нескольких дней. А может, и часов, – едва ли не переходя на шепот, ответил Корнелиус.

– Чудесно! – почти пропела одна из дам, не уступавшая габаритами предыдущему оратору. Даже черное платье самого комплементарного фасона не справлялось с задачей завуалировать ее лишний вес.

– По сути, это означает полный передел мира? – скорее утверждая, чем спрашивая, заметил второй гость Корнелиуса, высокий сухопарый мужчина лет пятидесяти с длинным лицом и породистыми руками. – Совершенно справедливо, – утвердительно наклонил голову старик.

– Я, например, хочу быть президентом США, – манерно улыбаясь, пошутила вторая дама. Объем ее талии был близок к идеальному, однако выглядела она больше сухой, чем стройной. Возраст дамы приближался годам к шестидесяти, однако умелая рука пластического хирурга убрала с ее лица лет десять-пятнадцать.

– О распределении ролей мы поговорим позже, – пресек дальнейшие шутки старик, – и, поверьте, все будет не так просто и легко.

– Думаю, – пыхнул сигарой толстяк, – одной-двух демонстраций будет достаточно, чтобы все поняли, кто на этой планете хозяин.

– На то, чтобы получить экземпляр для, как вы выразились, демонстрации, – Корнелиус подцепил вилкой кусочек фуа-гра, – уйдут годы. Не будем предвосхищать события.

– И все-таки, – восторженно зашептала полная дама, – мы уже близки к этому!

– Мэтр Корнелиус прав, – задумчиво проговорил сухопарый, – это действительно лишь первый шаг.

– Да, – согласилась худощавая дама, – но шаг длиною в вечность.

В этот момент к столику подошел слуга Корнелиуса и что-то прошептал хозяину на ухо.

– Господа, я вынужден оставить вас на несколько минут. Срочный телефонный звонок.

Все знали, что в зале ресторана мобильная связь не работает, и понимающе кивнули. Корнелиус в сопровождении слуги проследовал к выходу, где его уже ждал охранник, державший в руке солидную трубку с толстой кривой антенной.

– Слушаю.

– Учитель, ключ у меня.

– Поздравляю, мой мальчик. Вылетай немедленно.

Вернув трубку охраннику, Корнелиус направился обратно в зал. По его губам скользила плотоядная улыбка.

 

 

Эпизод 27

 

ВТОРОЙ РАЗРУБЫШ

 

Зрелище, представшее в квартире Гоневича Иванову с Петровым, было ужасающим. На полу просторной, выложенной дорогущей итальянской плиткой прихожей разлилось море крови.

А посреди алой лужи как два холма возвышались две половины тела хозяина. Глаза трупа были открыты, а на лице застыло выражение крайнего удивления.

Из кухни доносились сдавленные рыдания хозяйки и мужской голос, видимо, следователя. По свободному от крови пространству прихожей молча сновали люди в кожаном. Криминалист щелкал фотоаппаратом, а два оперативника осматривали место преступления. Это были те же опера, что выезжали на разрубыш в баке. Правда, тот выглядел куда более приемлемо, чем их убиенный начальник.

Оперов звали Пинков и Федоткин. Коллеги за глаза именовали их Добчинским и Бобчинским. Оба невысокие, коренастые, с одинаковыми короткими стрижками и очень схожей мимикой. Правда, Пинков был холериком, а Федоткин – флегматиком.

О гибели начальника им сообщила его жена, вернувшаяся с полдороги домой за какой-то забытой вещью. Группа выехала на место немедленно.

– О! – поднял глаза Пинков на только что вошедших Иванова и Петрова. – А вы-то какими судьбами?

– Ваш начальник взял то, что ему не принадлежит, – многозначительно проговорил Иванов.

– Поэтому его и убили… – добавил Петров.

– Это что ж такое он взял? – включился в разговор донельзя удивленный Федоткин, буравя маленькими глазками полковника.

– Вещдок, – ответил Иванов. – Перстень.

– Тот, что с гимнастами? – полюбопытствовал Пинков.

– Можно и так сказать, – задумчиво кивнул полковник.

– О как! – проговорил немногословный Федоткин.

– Короче, зарезал Абдулла Петруху, – резюмировал Иванов.

– Не Абдулла, а Муаред, – раздался за спиной полковника хрипловатый женский голос.

Он обернулся. В дверях стояла девушка, затянутая в красную кожу, а рядом с ней полковник Долбенков.

– Здрааасьте, Евтихий Лоэнгринович, – в один голос почти пропели Пинков с Федоткиным. – А это кто же?

– Это, – опередив Долбенкова, вставил Иванов, – наши зарубежные гости.

Лотта удивленно взглянула на него, тут же поняла, что он не хочет посвящать в подробности посторонних, и молча кивнула. Вслед за ней также молча наклонили головы стоявшие за спиной Долбенкова Летиция и Леонора.

– Надо же, какие гости-то! – удивился Пинков. – И чего им тут надо?

– Рекомендую… Лизелотта, Летиция, Леонора. Ну, а полковника Долбенкова, я думаю, вы знаете, – словно не расслышав вопроса, представил Иванов.

– Барышни, типа, на стажировке? – полюбопытствовал Пинков.

– Барышни, типа, прибыли на место международного преступления.

– Ааа, понятно… – ехидно улыбнулся Федоткин. – Поиск иностранных шпионов, международных террористов и таинственных перстней, в которых запрятана микропленка с секретными чертежами Урюпинской мыловаренной фабрики.

– Почти угадали, – ответил Иванов.

– То-то мы с утра голову ломали, чего это нашим доблестным чекистам понадобилось на месте банальной мокрухи. Теперь все ясно, – сделал вывод Федоткин.

– Ну, а раз так, хотелось бы поговорить с медэкспертом, – подытожил неприятный разговор Иванов.

– Филипп Филиппович, вас…

В коридор из кухни вышел поразительно похожий на недобитого белогвардейца медэксперт, а вслед за ним выплыл навязчивый и приторный запах валерианки. Очевидно, ею отпаивали безутешную вдову.

– Да-с? – вопросительно вскинул брови эксперт.

– Филипп Филиппыч, – поинтересовался Иванов, – не подскажете, сколько времени прошло с момента убийства?

– Около часа, вряд ли более, – коротко, по-военному ответил тот.

– Спасибо. Нам тут делать больше нечего. Счастливо оставаться.

Федералы вместе с сестрами и Долбенковым направились к лифтам. Уже на улице Иванов обратился к дамам:

– Прошу покорно извинить… Мы не представились. Полковник Иванов, майор Петров.

– Мы в курсе, – ответила за всех Леонора, – очень приятно.

– Простите еще раз. Одну секунду, – Иванов извлек из кармана рацию. «Срочно заблокируйте все аэропорты. Объект будет пытаться выехать из страны», – раздалось из недр черной коробочки. Все на секунду замолчали. Первой голос подала Летиция:

– Не питайте иллюзий, полковник. Он уже покинул страну.

– За час никак не мог.

– В любом случае, сам он перстень через таможню не понесет. И ничего предъявить ему вы не сможете.

– Резонно, – кивнул Долбенков.

– Черт. Что делать будем? – в голосе Петрова слышалась досада.

– Что, что? Едем на ковер, – вздохнул Иванов.

И кивком показал на сестер: – Это теперь по части наших «зарубежных коллег».

– Да, это по нашей части, – согласилась Летиция и предложила подругам тут же вместе с Долбенковым провести совет.

– Да и пожрать бы неплохо, – заметила хрипловатым баском Лотта. – Мы с Тишей в кабак только зайти успели, тут полковник нас и поднял.

– Лотта, – с укором посмотрела на нее Летиция, – что за выражения?

– А чё? Люблю поупражняться… Когда у меня, блин, еще будет возможность, типа, поговорить, типа, по-русски?

– Ладно, девочки, давайте-ка по машинам, – устало предложил Долбенков. – Поехали.

– Садись ко мне, полковник, – не унималась Лотта, сразу перейдя на ты, – побазарим по дороге.

«Субару» выбрались из двора Гоневича и теперь без особой спешки покатили обратно в центр.

 

Эпизод 28

РАЗОЧАРОВАНИЕ КОРНЕЛИУСА

 

– Это подделка.

Корнелиус поднял голову и посмотрел стоявшему неподалеку по стойке смирно Муареду прямо в глаза. Старик сидел за своим письменным столом. В одной руке у него был перстень, в другой лупа.

– Не может быть, Учитель! Я сам забрал его у Гоневича.

– Вы сомневаетесь в моей оценке, друг мой?

– Нет, Учитель, что вы! – руки Муареда предательски дрожали.

– И правильно… Сейчас меня занимает только одно: кто сделал фальшивку и где оригинал?

– Может, русские федералы?

– Не думаю. Зачем им это?

– А если это сестры?

– Ну, это совсем не их стиль.

– Тогда кто же?

– Я думаю, мой мальчик, тот, у кого и находится подлинник.

– Но кто это?

– Возвращайтесь в Москву и узнайте. И помните: сестры получили фору во времени. Пока вы будете добираться обратно, они не станут сидеть сложа руки.

– Все будет исполнено, Учитель.

– Не сомневаюсь.

Муаред, поклонившись, направился к двери.

– Еще одна мелочь, мой мальчик, – остановил его голос Корнелиуса. – Когда закончите дела в России, не сочтите за труд, уберите этого психопата. От террористов одни неприятности.

Муаред снова поклонился, и дверь за ним закрылась.

«Да и от тебя тоже», – подумал Корнелиус. Он встал из-за стола, прошелся по кабинету, слегка подбрасывая на ладони перстень, а потом, занеся руку над корзиной для бумаг, медленно разжал пальцы и тут же услышал глухой стук. «Подделка», – досадливо пробормотал он и сел за стол.

 

Эпизод 29

ДОЛБЕНКОВ. ПОСВЯЩЕНИЕ В ТАЙНУ

 

– Подделка, – ни к кому не обращаясь, сообщила Леонора.

– Откуда вы знаете? – спросил Долбенков.

– Мы проверили.

– Как? – удивился он, не представляя, когда и как перстень мог попасть сестрам на проверку.

– У нас есть специальный прибор, верификатор, определяющий подлинность той или иной вещи дистанционно. За пару дней до убийства я прошла мимо сидевшего в ресторане Тапочкина. Замигал красный диод. Значит, фальшивка.

– И что, этим прибором все можно проверять на подлинность?

– Практически все, просто надо менять настройки.

Долбенков тут же прикинул, как с помощью этого самого верификатора можно было бы зарабатывать, но нить разговора не упускал.

– Ну, хорошо… Поняли вы, что это подделка. Но ведь забрать перстень должно Братство Кольца?

– Да. Но только забрать. Верификатор у нас, и проверяем мы. Таков протокол.

– Почему же тогда вы не оставили Тапка в покое?

– Это была комбинация, чтобы выиграть время, – пояснила Летиция.

– Угу, пусть этот хрен Муаред посуетится, – прыснула Лотта, с удовольствием выпуская изо рта кольцо сигаретного дыма почти идеальной формы. – В Париж смотается, потом вернется. А это – время.

– Как-то все сложно…

– Да нет, полковник, все просто. Мы дали Тапку возможность показать Муареду перстень. Как и ожидалось, Тапок заломил двойную цену, а Муаред этого не любит. Вот он его и располовинил. Тут на сцену вышла Лотта и переключила внимание на себя. Начала шуметь, привлекая охранявших Тапка братков. Место было выбрано вроде и нелюдное, но не совсем пустынное. Крики, пальба… Муареду это было ни к чему, потому он и решил вернуться за перстнем после.

– То есть, получается, что вы сознательно принесли Тапка в жертву?! – опешил Евтихий.

– Не тырил бы «гайку», был бы живой, – презрительно фыркнула Лотта, – жадность фраера сгубила.

– А как бы Муаред искал перстень, не забери его как вещдок Гоневич?

– Ну, это уж совсем просто, – пояснила Летиция, – нам было нужно, чтобы Муаред забрал фальшивку и улетел в Париж.

– Что же, значит, и Гоневич тоже жертва?

– Он – жертва по собственной воле, – отрезала Лотта.

– То есть все произошедшее, по сути, оперативная комбинация?

– Выражаясь вашими терминами, да, – согласилась Леа. – Все это было задумано, как только мы поняли, что перстень фальшивый.

– Дааа, дела… – ошалело качал головой Долбенков, не переставая, впрочем, допытываться. – Вот в толк не возьму, почему эти мужики называют себя Братством Кольца? Они же вроде из Интерпола?

– Формально, да. Но помимо этого они действительно члены Братства, которое уже несколько тысяч лет хранит кольцо, чтобы оно не попало в руки Силам Зла.

– И что ж в нем такого ценного? – не унимался Евтихий.

– Это очень древнее и очень сложное устройство, способное отпереть хранилище информации об источнике энергии невероятной мощности. С его помощью можно обеспечить энергией человечество на все времена, а можно создать сверхмощное оружие. Братство отвечает за ключ, наш Орден – за хранилище информации.

– И где же находится это хранилище?

– В переплете одной старинной книги, которая пропала из архива Древних Актов и которую нужно найти.

– Я, кстати, давно хотел спросить вас, дамы. Кто же вы такие и что это за Ордена и Братства?

– Теперь мы можем открыться вам, полковник. Но приготовьтесь, история эта долгая… Когда-то очень давно на Земле существовала протоцивилизация, достигшая в своем развитии таких немыслимых высот, к которым цивилизации нынешней придется стремиться еще не одну тысячу лет. В числе прочего был создан и источник неисчерпаемой энергии.

– И куда эта протоцивилизация делась?

– Во все времена существовали Силы Добра и Силы Зла. Силы Зла попытались захватить всю планету. Произошла война невиданных масштабов. В результате на земле погибло почти все живое.

Те немногие из Сил Добра, кто выжил, собрали воедино знания о технологиях, научных открытиях и многом другом, чтобы позже передать их новой, нарождающейся цивилизации. Они и стали первыми Хранителями.

Уцелели и некоторые представители Сил Зла. Но у них никаких таких знаний не было. Поэтому ими на тысячелетия овладела навязчивая идея добыть их любой ценой и попытаться снова захватить власть над миром.

Последняя категория выживших представляла собой далеко не самых умных и образованных индивидуумов. Со временем они деградировали и спустя тысячи лет превратились сначала в племена, потом в древние царства.

Так вот, задача Хранителей всегда заключалась в том, чтобы в определенное время выдавать человечеству сохраненные знания по крупицам. Был даже составлен некий график, когда и что можно делать доступным людям, чтобы не допустить очередной вселенской катастрофы. Хранилища этих бесценных знаний, специально разбросанные по миру, чтобы они все и сразу не попали в руки Сил Зла, уже в древние времена тщательно маскировали по принципу – хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место. Так в Россию попали и перстень, и книга. И как только Магистр нашего Ордена узнала, что Силам Зла об этом стало известно, нас отправили опередить их.

– Но, как я понимаю, сейчас ситуация патовая. Ни вы, ни ваши оппоненты не знают, куда делись перстень и книга?

– Именно так.

– Муаред, о котором вы говорили, и есть главный злодей?

– Нет. Он их главный убийца и ищейка. С ним в Москве его напарник Усама Араффат – террорист, подонок и садист, мечтающий о всемирном халифате. Это идет вразрез с планами Сил Зла, но до поры до времени они его используют. А штаб Сил Зла находится в Париже и во главе него стоит Корнелиус, изощренный злодей. Профессор Мориарти на его фоне – ребенок.

Долбенков внимательно слушал рассказ сестер, спрашивал-переспрашивал и все еще не мог уложить в голове произошедшее.

– А еще я не могу взять в толк, почему труп Тапка был таким чистым? Ведь ни капли крови…

– Братки отвезли его в морг, помыли, завернули в целлофан, одели в чистое. Гроба там не оказалось, и им пришлось везти его на кладбище, чтобы взять какой-нибудь там, в ритуалке. Тут их тормознули ваши коллеги. Братки еле от них оторвались и спешно покидали половины Тапка в мусорные баки.

– А почему не в один?

– Так они забитые были. Обе половины в один не влезали.

– Да, дела! – глубокомысленно заметил Долбенков. – И что вы собираетесь делать теперь?

– Не мы, а вы, полковник, – многозначительно ответила Леа.

– Я??? – опешил Долбенков.

– Именно вы. Вы здесь всех и вся знаете, а для нас Москва – терра инкогнита. Подумайте, у кого может быть подлинный перстень и где искать книгу?

– М-м-м… Если есть подделка, значит, ее сделали с подлинника, – задумчиво проговорил полковник. – А где, кстати, Тапок взял перстень?

– В музее. Знакомый ювелир сделал для него копию, и с помощью нехитрых трюков тот, что лежал в витрине, был подменен на нее.

– То есть подделку на подделку? – изумился Евтихий.

– Да, – усмехнулась Летиция, – как у вас говорят: «Вор у вора дубинку отнял».

– Украл, – поправил ее Долбенков. – А какой музей?

Услышав название, полковник рассмеялся.

– Что вы находите смешного? – недоуменно спросила Леонора.

– Вот завтра с утра, дамы, мы и отправимся за перстнем. Мне кажется, я знаю, где он.

– Отправитесь вы, полковник, и члены Братства Кольца. Мы же потом проверим его подлинность. Хранители и члены Братства оказываются вместе только тогда, когда необходимо объединить хранилище и ключ, – уточнила Леонора. – И пока Муаред в Париже, нам нужно успеть найти и перепрятать артефакты. Ну, а на сегодня все… С кем поедете, полковник?

– Со мной. И у тебя, и у Летиции его укачает, – безапелляционно заявила Лотта, шкодливо улыбнувшись, – садись, Евтихий, не бойся…

С тяжким вздохом Долбенков втиснулся в уже знакомое ему спортивное сиденье и сразу достал из кармана заветную фляжку.

Куда собирались ехать сестры, они так и не сказали. Долбенков мечтал об одном – скорее попасть домой. Встретиться они договорились завтра, по принципу утро вечера мудренее.

 

 

Эпизод 30

СОВЕТ В ФИЛЯХ

Для совместного с сестрами завтрака Долбенков по дороге со своей фазенды в Москву выбрал хорошо знакомый ему ресторан «Фили» на Кутузовском проспекте. С утра он бывал практически пустым. Пожилой метрдотель Петрович, поздоровавшись с Евтихием и его гостями, провел всю компанию за давно облюбованный полковником столик. Однако Леа сразу предложила сесть за другой.

– Почему? – удивился Евтихий.

– Уязвимое место. Легко простреливается, плохой обзор, затруднен уход через тыл.

С этой точки зрения столики в ресторанах Долбенков никогда не рассматривал, но ход мысли главы сестер оценил. Летиция и Лотта тоже осмотрели зал, первая приглядывалась к немногочисленным посетителям, вторая, судя по всему, прикидывала план возможного огневого контакта. Наконец процедура завершилась, и сестры перешли к меню.

– Что дамы изволят заказывать? – к столу подбежал молодой улыбчивый официант.

– Дамы еще не решили, – ответила сразу за всех Леа, – а пока, будьте добры, три двойных эспрессо, свежевыжатый апельсиновый сок и...

Она вопросительно посмотрела на Евтихия.

– Мне, Шурик, как всегда, – улыбнулся полковник.

– Американо и яичницу?

– Американо и омлет с помидорами и беконом.

– Ну, а мне, пожалуйста, стейк с кровью, – определилась с выбором Лотта.

– Стейк утром? – не смог скрыть удивления официант.

– Да. Стейк. Утром. И с кровью… – тоном, не допускающим возражений, подтвердила она.

– Я спрошу на кухне... – не сразу нашелся Шурик.

– Уважь даму, – попросил Долбенков, – не обижу.

Проходя мимо метрдотеля, Шурик шепнул:

– Барышни странные такие с полковником… Одна стейк заказала. Вон та, черная. Ооочень даже ничего. Я бы с ней поближе познакомился.

– Дурак ты малолетний, Шурик! – проговорил сквозь зубы Петрович.

– А чего такого-то? – захлопал глазами парень.

– Чего? Ты смерть когда-нибудь видел?

– Неее, – ошалело замотал он головой.

– Вот когда стейк понесешь, загляни этой барышне в глаза. Тогда и увидишь.

– В смысле?

– В прямом смысле. Поживи с мое, поймешь…

Озадаченный Шурик пожал плечами и исчез за дверью кухни, так до конца и не решив, слушать советы Петровича или нет. Но любопытство все-таки взяло верх.

 

 

ЭПИЗОД 31

ОБОРОТЕНЬ У ГЕНЕРАЛА

По многолетней привычке генерал Иванов явился на работу ни свет ни заря. Он привык завтракать за рабочим столом. Помощник принес ему стакан чая в мельхиоровом подстаканнике с гербом ФСБ и тарелку с бутербродами. Генерал принялся неспешно их жевать, запивая чаем и одновременно просматривая последние сообщения. Кроме информации о смерти Гоневича и каких-то мелких разборок и уличных грабежей, ничего значимого не произошло.

– Товарищ генерал! – в дверь просунулась голова помощника. – К вам генерал Выползов из МВД. Просит принять.

– Просит – приму. Скажи, пусть заходит.

Репутация утреннего визитера была притчей во языцех. Он являл собой идеальное воплощение оборотня в погонах. Продавал информацию бандитам, банкирам и коммерсантам, крышевал все, что можно крышевать. Причем делал это едва ли не в открытую. Честным ментам и федералам он был нужен как инструмент передачи информации вышеперечисленной публике. Иванову даже не надо было гадать, зачем прибыл этот ранний гость.

– Доброе утро, Иван Иванович, – вкрадчивым голосом проговорил вошедший.

– Доброе. С чем пожаловали?

– Да вот, видите ли, в городе творится что-то странное. Начальство интересуется. Поручили спросить у вас, может вы в курсе.

Про начальство Выползов естественно врал. Если кто-то что-то и хотел узнать у Иванова, то для этого существовала вертушка правительственной связи. Значит информация была нужна главарям московских братков. Тем не менее оба генерала сделали вид, что так оно и есть на самом деле.

– И что ж такого в городе творится? – довольно вяло поинтересовался Иванов.

– Да вот, вчера… Просто не день, а какое-то побоище. Сорок три убитых бандита. Один бригадир, все остальные – пехота, обычные быки. В разных частях города и даже в пионерлагере под Москвой.

– Любопытно, – совершенно бесстрастно приподнял брови Иванов, – а я-то чем могу помочь?

– Мы узнавали, не идет ли среди братвы передел собственности. Но нет, вроде у них все ровно. А трупов целая гора. И, как говорят криминалисты, все убиты из иностранного оружия.

– И что?

– Я думал, может, вам что-нибудь известно…

– Полноте, Евгений Евгеньевич. Откуда ж? Наше дело – террористы да шпионы. Лично мое – тайные секты и общества, представляющие угрозу нацбезопасности. Бандиты – это ж по части вашего ведомства.

– Оно, конечно, так, но наша контора никаких мероприятий по этому поводу не проводила.

– Так, может, залетные? Решили в Москве о себе заявить.

– Нет. Информаторы сообщают, что никаких залетных нет. Ходят слухи, что это работа «Белой стрелы».

– «Белой стрелы»? Впервые слышу. Что это за стрела такая?

– Ну, говорят, это что-то вроде команды чистильщиков. Из числа ваших. Так сказать, вершат справедливость там, где закон бессилен.

– Мне ничего об этом неизвестно. Да и для проверки подобных слухов у нас отдельное подразделение есть. У них бы и поинтересовались.

– Да они со мной вообще говорить отказались. Вот я и решил заглянуть к вам. Вы же человек информированный.

– Насколько я знаю, наше ведомство к этим событиям тоже отношения не имеет. Надо подождать, может, что и прояснится.

– Жаль. Я надеялся, что вы сможете хоть как-то прояснить ситуацию с происходящим, чтобы понять, чего ждать в будущем.

– Увы, ничем не могу помочь. А у информаторов вы спрашивали? Может, это выходцы с Кавказа или из Средней Азии?

– Нет. Самое интересное, среди братвы ходит слух, что всех валят какие-то бабы. Похоже на банду киллерш. Хотя никто ничего про такое не слыхал.

– Очень, очень интересно. Если что-то про них узнаете, поделитесь информацией. Ну, и я в свою очередь в долгу не останусь, – сказал Иванов, давая понять, что аудиенция закончена.

– Непременно. Спасибо за потраченное время.

Дверь за визитером закрылась. Генерал отвернул лацкан, с обратной стороны которого тускло мерцала маленькая серебряная стрелка.

– Белая стрела, говоришь? Хмм, – усмехнулся Иванов.

Из визита Выползова он сделал вывод, что бандитское сообщество не понимает природу происходящего. И было это хорошо, поскольку непомерные аппетиты и общая тупость этой публики только затруднили бы отслеживание процесса, за которым следило специальное управление под руководством генерала Иванова.

Он отхлебнул чая, доел бутерброд с колбасой и, нажав на кнопку интеркома, приказал:

– Обо всем необычном, пусть даже и не криминальном, докладывать срочно!

– Есть! – раздался из коробки переговорного устройства несколько искаженный голос помощника.

– Вот и славно, – похвалил сам себя генерал Иванов.

 

 

ЭПИЗОД 32

МОНОЛОГ ЛОТТЫ

 

Совет в Филях продолжался. Для того чтобы заполнить паузу, пока готовилась еда, Евтихий задал какой-то дежурный вопрос, который совсем не предполагал развернутого ответа, а в результате услышал целый монолог.

– Оружие? – недоуменно спросила Лотта, глядя на полковника, как на дебила. – Да, все, блин, оружие!

Она задумчиво пустила к потолку кольцо дыма и в подтверждение своих слов твердо добавила:

– На хрен!

– Здесь, Евтихий Лоэнгринович, вы вступаете на скользкую дорожку, – с иронией в голосе пронудила Летиция.

– Это почему?

– Рискуете включить неиссякаемый словесный фонтан, – усмехнулась Леонора. – Лизелотта может говорить об оружии часами.

– Сутками! – отчеканила Лотта, взяла из стаканчика зубочистку и весьма ощутимо ткнула ею Евтихия в ладонь.

– Ты чего? – сморщившись от боли, чуть не завопил полковник.

– Вот, видишь, больно. А если ткнуть ею в глаз, под кадык или в ухо, будет болевой шок. А это уже преимущество. Раненный в глаз – не боец. Остается добить и переключиться на другого. Или вот, смотри, – Лотта вытащила из бумажной упаковки палочки для суши, – тот же глаз, ухо, горло, висок, пах. Выбор широчайший.

– Вот только на мне не надо показывать, – попросил Долбенков.

– Да уж не буду, – великодушно пообещала Лотта, покрутила деревянную палочку между пальцами и вдруг метнула ее в деревянную колонну. Та со звуком «бэнг» вошла в сосну и, чуть повибрировав, замерла.

– Круто! – восхитился Евтихий.

– А то!… – воодушевилась девушка. – Поехали дальше. Вот, например, вилка.

– Может, ты перейдешь сразу к ядерным ракетам? А то мы так никогда не дойдем до плана дальнейших действий, – съехидничила Летиция.

– Ты мне, сестричка, рот не затыкай… Человек интересуется, надо просветить, – вторая палочка нервно закрутилась между пальцами Лотты, а она снова повернулась к Евтихию:

– Видишь ли, полковник, у нас разное понимание того, что такое оружие. Вот ты сколько раз в жизни стрелял из своего макарова?

– Ну не знаю. Раз сто, наверное.

– Да ты что? – с жалостью взглянула на него Лота. – А у нас одна сессия – тысяча выстрелов, а сессии каждый день.

– Ничего себе! – изумился Долбенков. – И денег на патроны не жалко?

– На хорошее дело ничего не жалко. Мы рождаемся с оружием в руках и уходим с ним в мир иной, – несколько патетически, но не без иронии заявила Лотта.

– В смысле, в бою?

– Да по-всякому бывает. Ты вот даже не представляешь, как с твоим макаром толком обращаться. А мы со стволом едины. Через несколько дней стрельбы у пистолета начинают снашиваться детали, и ты узнаешь про его слабые места. Приходится менять бойки, экстракторы, пружины, а в итоге и сам ствол, потому как нарезки стираются.

– М-да, – задумчиво проговорил Долбенков.

– Можем стрелять навскидку, не целясь, на звук, в темноте или с завязанными глазами, стоя, сидя, вверх ногами. У нас абсолютное превосходство над любым противником, – Лотта на секунду задумалась. – Ну, почти над любым…

Полковник вопросительно поднял брови.

– Она имела в виду Муареда и Черное Братство, – пояснила Летиция.

– Они тоже сжигают по тысяче патрон в день? – поинтересовался Евтихий.

– Не знаю, – ответила Летиция, – может, и больше. Черное Братство – противник очень серьезный.

– Ну, и кто кого?

– Пока нам удается контролировать ситуацию, – включилась в разговор Леонора, – но это требует предельной собранности и зверского чутья.

– Звериного, – уточнил Долбенков.

– Ну да, – немного смущенно согласилась Леонора.

– Вот на такой фигне шпионы и прокалываются, – не замедлила подколоть начальницу Лотта. Летиция посмотрела на нее с укором, но та лишь ухмыльнулась.

– Так вот… – продолжила Лотта, – касательно нас и Черного Братства. Сдерживаем их уже несколько тысяч лет. А вот если говорить об оружии, то его, полковник, каждый должен подбирать под себя. По весу, габаритам, конкретной задаче. А потом объезжать, как лошадь, и сживаться с ним. Тогда оно полюбит тебя и станет самым верным другом.

– А вот Мэрилин Монро говорила, что лучшие друзья девушки – это бриллианты, – хитро прищурившись, вставил Долбенков.

– Дура она, твоя Монро, – презрительно хмыкнула Лотта, – лучший друг девушки – ствол. С ним у нее не то что бриллианты, все золото мира у ног будет.

– Ну, и кто у тебя в лучших друзьях?

– У меня 99-й вальтер, – расплылась в улыбке Лотта. – Да, не самая мелкая машинка, тяжеловат, зато очень точный и хорошее поглощение отдачи. А еще короткоходный затвор. Это важно, когда нужно быстро переносить огонь с одной цели на другую.

– А вы, дамы, с кем дружите? – поинтересовался Долбенков у Леоноры с Летицией.

– Я люблю старую добрую беретту.

– А я – орла пустыни.

– Но это ж редкая громадина! – удивился Евтихий.

– Да, но в 45-м калибре это абсолютно универсальный инструмент, – задумчиво ответила Леа, вспомнив свой недавний визит в пионерский лагерь.

– В принципе, – сказала Летиция, – выбор оружия зависит от задачи. Пистолет, это как часы, зубная щетка или, простите, трусы – предмет каждодневного пользования. А если нужно поразить цель на дистанции две тысячи метров или уничтожить базу Сил Зла, в ход идут другие инструменты.

– Например, секс, – усмехнулась Лотта, – это тоже оружие.

– Что вы имеете в виду? – удивился полковник.

– Видите ли, Евтихий, – ответила за Лотту Летиция, – для любой неподготовленной женщины изнасилование – это серьезная психическая травма. А для девушки с пониженной социальной ответственностью – это не более чем потеря дохода. Поэтому мы обязательно проходим курс адаптации к экстремальному сексуальному вмешательству.

– Это как? – изумился Долбенков.

– Когда нам исполняется восемнадцать, нас под видом барышень, ищущих работу, например, в стрип-барах, отправляют в арабские страны или в Турцию, – пояснила Леонора, – там практикантки, естественно, попадают в публичные дома, где быстро постигают все мыслимые и немыслимые превратности сексуальных отношений. После этого посягательства подобного рода уже перестают быть психологической травмой. Более того, приобретаются навыки обольщения и доведения потенциального противника до такого состояния, что он выложит любую информацию.

– А еще в момент отключки его можно просто, так сказать, санировать. В смысле, убрать… – хихикнула Лотта.

– Кроме того, секс – идеальный инструмент для проникновения на недоступную территорию противника, – продолжила перечислять Летиция.

– Каким образом? – не переставал изумляться полковник.

– Ну, что далеко ходить, вспомним Библию, – пояснила Леа, – Юдифь и Олоферн.

– Секс в обмен на голову, – игриво улыбнулась Лотта. – А сегодня вообще все просто: принимаешь образ проститутки, звонишь в дверь и говоришь, что тебя прислали в качестве подарка. Ну, а дальше в ход идет лучший друг девушки. Особенно эффективно, когда в качестве подарка идешь не одна, а вдвоем-втроем. Противник даже «мама» сказать не успевает!

– Ну это вроде понятно… А вот как вам удавалось выбираться из борделей? – продолжал допытываться Долбенков.

– Нууу, – тоном занудной училки протянула Летиция, – на этот случай есть группа прикрытия. Так что в экстренных случаях проводится силовая эвакуация.

– А с вами такое случалось? – все больше входил в раж Евтихий.

– Да была одна нештатная ситуация, – без особого энтузиазма ответила Леонора, не зная, нужно ли продолжать. Но тут вступила Летиция:

– Когда Лизелотта прошла курс подготовки, ее не хотели отпускать. И это было большой ошибкой хозяина борделя.

– То есть? – обалдело возопил Долбенков.

– Пришлось ей санировать и его, и охранников…

– …и большинство своих бывших посетителей, – бесцветным голосом пояснила Леа.

– И много их было? – упавшим голосом поинтересовался Евтихий.

– Сто тридцать два. Почти два дня пришлось потратить, – отчеканила Лота. – Но! Это касалось только садистов и извращенцев.

– Мы просто не могли ее поймать, – виновато опустила глаза Леонора, – она превратилась в настоящую loose cannon.

– В кого превратилась? – решил уточнить Долбенков.

– Ну, в того, кого с резьбы сорвало, – пояснила Лотта.

– Да ладно вам... Ну так вот. Эффект «подарка» работал на все сто: я с обворожительной улыбкой появляюсь на пороге очередного урода, он меня узнает, дверь за мной закрывается, ну, а дальше – пуля в «чердак» – и до свидания...

– И полиция была бессильна?

– Искусство ухода вместе с искусством проникновения у нас обязательные дисциплины, – констатировала Летиция.

– А как же там Божии невесты и все такое?

– Видите ли, Евтихий, – ответила Леонора, – общества Хранителей появились много раньше, чем возникло христианство и даже языческие религии. Просто нам всякий раз приходится адаптироваться к реалиям времени и общественного устройства. Наследие протоцивилизации куда старее, чем осмысленная часть истории нынешнего человечества. Но, к сожалению, как предупреждали последние представители той цивилизации, Душа человека взрослеет медленнее, чем его разум.

– То есть? – не понял Долбенков.

– Ну, вот смотрите, – пояснила Леа, – людям дали знания, например, о том, как сделать пулемет. Разума произвести его хватило, а Души, чтоб не выкашивать с его помощью людей десятками тысяч, – нет. Та же история с атомной бомбой. Ума на создание хватило, а Души не применять – нет. А сейчас ситуация куда опаснее.

– Вы про хранилище в книге?

– Да.

– Это мощнее ядерного оружия?

Леонора горестно улыбнулась.

– Несопоставимо. Этот источник энергии способен разрушать целые солнечные системы, если не галактики. В мирных целях – это благо, ну, а как оружие... Даже думать страшно.

В этот момент к столу подошел Шурик с подносом. Он посмотрел на Лотту: внешне это была обычная девушка, брюнетка, почти с детским наивным лицом и короткой стрижкой под пажа. Ставя перед Лоттой тарелку, он таки решился поглядеть ей прямо в глаза. Они оказались красивыми, серо-зеленого цвета. Но зрачки! Шурик словно заглянул в бездну, поглотившую не одну сотню грешников. Поднос едва не выпал из его рук. Лотта улыбнулась и ловко подхватила его за ребро кончиками пальцев.

– Спасибо за стейк.

– Все, что изволите, – пробормотал официант и, быстро расставив тарелки, поспешил удалиться. Бездна зрачков Лотты продолжала пугающе проецироваться в его голове.

 

ЭПИЗОД 33

ОПЯТЬ НА КОВРЕ

 

Обычно с утра генерал Иванов, чтобы проснуться, ходил в бассейн, но сегодня заплыв пришлось отложить. Сложившаяся ситуация требовала постоянного его присутствия на работе.

Интерком ожил, и раздался голос помощника:

– Товарищ генерал, Петров и Сидоров в приемной.

– Пусть зайдут.

Неразлучная пара вошла в кабинет, выжидательно глядя на Иванова в попытке понять, в каком настроении пребывает шеф.

– Доброе утро, товарищ генерал, – хором пропели они.

– Доброе ли? Вот у меня уже оборотень в гостях побывал. Гнилая публика и бандиты интересуются, что происходит. Новости какие-нибудь есть?

– Долбенков с барышнями завтракают. Мы поставили там прослушку и видеонаблюдение. Судя по всему, составляют план на день. Посиделкин, похоже, едет к ним. Мы воткнули ему в машину трекер. На всякий случай.

– Хорошо, хорошо. Сегодня, думаю, день будет насыщенный. Ни на секунду не терять их из виду. И стелитесь ниже, чтобы не попадаться никому на глаза.

– Что значит – стелиться ниже? – переспросил Петров.

– Это выражение военных летчиков. Идти на бреющем полете – буквально стелиться над землей, чтобы быть незаметным.

– Ясно. Будем брить.

– Хорошо. И через информаторов вбросьте дезу, что к нам приехала банда зарубежных киллерш, но, на кого охотится, пока неясно. Пусть вся эта публика перейдет к обороне. Бандиты меньше шастать будут. Бригадиры подтянут свою пехоту к себе поближе. А самое главное, выясните, куда делся перстень.

– Так точно! – в унисон отчеканили подчиненные и, внутренне выдохнув, покинули кабинет генерала.

 

ЭПИЗОД 34

СОВЕТ В ФИЛЯХ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

 

…Наблюдая сценку с официантом, Летиция улыбнулась, а потом вдруг неожиданно проговорила:

– Лотта, она у нас вообще… Того.

– Чего того? – вскинулась обладательница пугающих глаз.

– А того, что первого члена Черного Братства ты убила в шесть лет.

– А… Ты об этом? – пробормотала Лота. – Ну, да, ручкой BIC, желтенькой, шариковой, с синей пимпочкой наверху.

– И как же ты это сделала? – спросил Долбенков, стараясь не уронить челюсть на стол.

– Ну, нас начинают готовить к Миссии чуть ли не с рождения, – пояснила Леонора, – по принципу ваших трудовых династий. Исполнение Миссии переходит от родителей к детям. В мужских Орденах – мальчикам, в нашем – девочкам. В том году, когда Лотте исполнилось шесть лет, летом мы были в детском лагере на море. Тогда Черное Братство и решило нас зачистить, узнав, что, кроме нескольких старших сестер, никакого боевого охранения в лагере не было. Зашли они ночью с моря. А у Лотты какое-то необыкновенное чутье. Когда первый убийца вошел к нам палатку, она уже была готова и с разбегу ударила его головой в пах. Тот сложился пополам, и тогда сестренка засадила ему эту самую ручку прямо в глаз.

– Ага, по самую синюю пимпочку, – подтвердила Лотта, улыбаясь с таким видом, будто вспомнила что-то очень приятное.

– А потом что? – глаза у полковника полезли на лоб.

– Лотта поставила калаш на приклад и стрельнула в воздух. Нас с детства учили падать при стрельбе. Мы и упали. Наша бонна подхватила автомат и выползла из палатки.

– Выползла?

– Ну да. Избранные в полный рост под пули не прут. Заходят либо ползком, либо сверху, – объяснила Леа, – так вот, бонна выползла, и понеслось – стрельба, крики. Ну, а минут через пять все было кончено.

– И сколько же братья ваших положили? – внутренне содрогнулся при мысли об убитых детях Долбенков.

– Нисколько. Лотта всех спасла. Бонна с калашом – это не рядовый террорист. Одна наша положила троих братьев, остальные – еще четырех.

– Причем сестра Лиллит двух убила в рукопашке! – с гордостью за старшую бонну уточнила Лотта. – Вообще Лиллит была страшным человеком…

«Что же это за женщина, – опешил полковник, – если о ней так говорит убившая первого злодея в шесть лет Лотта?»

От всего услышанного голова его шла кругом. Мозг отказывался принимать то, что рядом с ним сидят три биологических терминатора, ради выполнения Миссии готовых на что угодно. Что ищут они инструкцию по созданию адского оружия, способного уничтожить все и вся. И что теперь он, полковник Долбенков, по сути, должен спасти мир. Одно Евтихий понимал хорошо: как было бы неплохо выпить сейчас стакан водки! А лучше два…

– Вот тебе и слабый пол… – пробормотал он.

– Слабый? – улыбнулась Леа. – Вы бы это еще амазонкам или женщинам синоби сказали.

– И порубили бы они тебя, полковник, в лапшу, – снисходительно усмехнулась Лотта.

– Женщины считают себя слабыми, если им это внушалось с детства, – пояснила Летиция, – а нам с детства внушали то, что мы бесстрашные и всемогущие. Результат налицо.

В это время по телевизору, висевшему в зале, шел очередной выпуск криминальных новостей. Диктор в студии с воодушевлением рассказывал о сексуальном маньяке-убийце.

– Сексуальный маньяк – это весело! – рассмеялась Лотта.

– Почему это? – озадаченно спросил Долбенков.

– Если бы я была полицейским, с удовольствием устроила бы на него охоту.

– Каким образом?

– Ходила бы там, где нашли его жертв, в такой же одежде. Рано или поздно он бы появился. А если б ваше начальство запустило пару десятков сотрудниц, результат был бы получен очень быстро. Да, и возвращаясь к вопросу о силе и слабости женщин… Если б они были соответствующе воспитаны и подготовлены, у маньяка не было б никаких шансов. Любая японка эпохи Токугава убила бы его в считанные секунды. Там до сих пор на свадьбу муж дарит жене кайкэн – маленький кинжал. В прошлом японских девочек с пяти лет учили перерезать обидчикам сонную артерию. Во многих семьях эта традиция сохранена.

Евтихий не нашелся что сказать, и повернулся к телевизору. Там заканчивался очередной сюжет о педофиле и начинался следующий – о вчерашнем отстреле пятидесяти бандитов. Дамы заметно оживились. Лотта то и дело тыкала пальцем в сторону экрана, на котором показывали трупы «быков», и начинала хохотать. Летиция смотрела на нее с осуждением, что еще больше заводило ее подругу. Сюжет закончился репортажем из пионерского лагеря.

– Твоя работа? – спросила Летиции у Леоноры.

Та молча кивнула.

 

ЭПИЗОД 35

УТРО В ПАРИЖЕ

 

Корнелиус проснулся рано. Спал он плохо, впрочем, как и всегда. В голове неотступно свербела мысль о поддельном перстне и неудаче Муареда. Он выбрался из кровати и направился в ванну. Залез в затейливую душевую кабину, где, как в душе Шарко, струи воды били не только сверху, но и по бокам, обдавая тело и ноги. Из динамиков встроенной в кабину аудиосистемы негромко струился канон Пахельбеля. Приняв контрастный душ и немного взбодрившись, Корнелиус облачился в любимый халат и вышел на террасу.

Вот только ни уютное кресло, ни раскинувшаяся внизу панорама утреннего Парижа со спичкой Эйфелевой башни в центре не действовали на него умиротворяюще, как это бывало прежде. Чертов перстень и неудача в Москве продолжали мучить. И тут внутри собственной головы он услышал Голос. Голос, который звучал хоть и редко, но всегда пугающе.

– Доброе утро, – сказал Голос.

– Доброе утро, – ощутив легкий тремор, ответил Корнелиус.

– Ваш человек не справился со своей задачей.

– Да, но это не его вина. Никто не думал, что перстень может оказаться поддельным.

– Надо предусматривать все варианты. И что вы теперь собираетесь делать? – Голос звучал отрешенно, механически. Было очевидно, что это роботизированный сигнал, направленный прямо в мозг Корнелиуса.

– Муаред возвращается в Москву. Он осуществит Миссию, уверяю вас.

– Поспешите. Пришло время воплотить этот этап контроля над Землей.

– Не сомневайтесь. Все будет сделано. Однако потребуются и средства, и мощности.

– Вы получите все. Нам нужно, чтобы вы завладели этим оружием. Это важно не только для Земли, но и для нашего дела за пределами вашей Солнечной системы.

– Мы сделаем все, что в наших силах.

– Не сомневаюсь. Но поторопитесь, чтобы нам не пришлось искать других для воплощения нашего замысла. Ждем от вас вестей.

Голос замолк, и его сменила обычно наступавшая после подобного общения нестерпимая головная боль и чувство крайнего измождения. Корнелиус был на вершине Сил Зла в масштабах Земли, но Зло простиралось далеко за ее пределы, и в глобальном масштабе он – лишь пешка на шахматной доске Вселенной. Корнелиус сделал глоток кофе и закурил. Стало легче. Однако внутреннее напряжение из-за неудачи Муареда и услышанного Голоса только возросло. Старец испытал внутреннее бессилие. Он никак не мог повлиять на то, чтобы ускорить процесс. И отчетливо понимал свою зависимость от Голоса, так же, как Муаред – зависимость от него самого. Ему оставалось одно. Ждать…

 

ЭПИЗОД 36

 

СОВЕТ В ФИЛЯХ. ПЛАН НА ДЕНЬ

 

В этот момент входная дверь ресторана открылась как-то особенно широко. Полковник оглянулся и увидел знакомую фигуру.

– Похоже, Лотта, – обрадовался Долбенков, – у тебя появился достойный собеседник. Видишь негра у дверей?

– Да. И кто же это?

– Это мой приятель Тараска. Большой спец по оружию. Не в плане пострелять, а в плане сделать или затьюнить.

– Ну надо же! Хоть один нормальный человек нашелся.

– А я что, ненормальный? – обиженно проговорил Долбенков.

– Да нет, ты нормальный. Просто…

– Всем здравствуйте! – подойдя к столу, поприветствовал компанию Тарас.

– Дамы, прошу любить и жаловать. Это Тарас Мгангович Посиделкин, человек, без которого нам просто ну как без рук!

Дамы одна за другой назвали свои имена. Но Долбенков поспешил дать им более развернутые характеристики:

– Лотта – боец, Летиция – спец по магии, мистике, гипнозу, истории и всяким там культурным заморочкам. А Леонора – командир группы, на ней планирование операций, переговоры с властями. Ну, и – суперхакер в придачу.

– Чудная компания, – улыбнулся Тарас. – Так зачем я барышням понадобился?

– Тут, Тарас, вот какое дело. Нужен нам танк. Помнится, у тебя был.

– Да, есть. Пробег небольшой, тьюнили в Краус-Маффее и Брабусе.

– Респект! – обрадовано проговорила Лотта. – А что тьюнили у Маффея?

– Пушку, разумеется. Ну и движок, они его турбировали. Говорят, можно разогнать до двухсот, но я, честно говоря, не пробовал. Негде.

– А на Брабусе? – полюбопытствовала Летиция.

– Покрасили, кое-что похромировали, ну, и тюнинг салона. Кожа, дерево, все такое. А зачем вам танк-то?

– Наверное, Евтихий сможет вам лучше объяснить, – Леонора выразительно посмотрела на полковника, – мы и сами еще не вполне понимаем.

– Рекомендую взглянуть, – Евтихий достал из кармана пиджака стопку фотографий и небрежно, веером бросил их на стол.

– Что это? – хором спросили его остальные.

– Ну, пока все прохлаждались, – с самодовольной улыбкой заявил полковник, – кое-кто занимался общественно-полезным трудом. По моей просьбе нужные люди поузнавали что и как, и в результате выяснилось, в делах наших хлопотных замешан Бульдог.

– А кто такой Бульдог? – поинтересовалась Леонора.

– А это еще один простой русский бандит, – ответил Евтихий.

– И на хрена нам фазенда этого самого Бульдога? – переспросила Лотта.

– Видишь ли, дарагая, – изображая грузинский акцент, ответил Долбенков, – на этой фазенде находится ваша кныжка!

Сестры едва не подскочили со своих стульев.

– Откуда это известно? – едва сдерживая волнение, спросила Леонора.

– Чай, не задарма ваш хлеб ем, – полковник скромно опустил глаза.

Сестры переглянулись.

– Быстро, – заметила Летиция, – а информация проверенная?

– Угу, – кивнул Евтихий.

Он еще накануне вечером договорился с Добчинским и Бобчинским, что те проверят наличие фолианта в архиве и выяснят его местонахождение в случае отсутствия. За это каждый из них получил по конверту зеленых американских денег.

– Это же огромная книга, она килограммов пятьдесят весит! – поразилась Летиция. – Как он вынес ее из архива древних актов?

– Подкупил младшего научного сотрудника, на зарплату которого можно купить только кусок мыла и веревку, чтобы повеситься. Прислал пару братков в форме рабочих с носилками для бетона – в архиве идет ремонт. Переодетые братки сложили том в носилки, присыпали строительным мусором и вынесли. МНС счастлив. Тем более что Бульдог обещал фолиант потом вернуть.

– Откуда инфа? – вступил в разговор Тарас.

– Ты же понимаешь, я своих источников не раскрываю, – многозначительно ответил Долбенков.

Каким образом опера раскололи этого МНС, он даже не интересовался, зная, что опера – ребята дельные и въедливые. Те же, выяснив, что фолиант у Бульдога, без лишних слов отправились на Рублевку, отсняли его фазенду и собрали у местных ментов и соседей максимум информации о его образе жизни и распорядке дня.

– Ну, это дело твое, – не стал углубляться в подробности Тарас. – Я только не понял, зачем вам танк?

– А ты, сын вождя, глянь на фотки.

Четыре головы склонились над столом. Только Долбенков, расслабленно откинувшись на спинку стула, вытащил из портсигара работы Фаберже черное «Собрание» и чиркнул золотым дюпоном.

– Ни хрена себе! – раздался возглас Тараски.

– Ну, теперь понял? – пустил струйку дыма в потолок полковник.

– М-да, подмосковный Форт-Нокс, – заметила Летиция.

– А может, и хуже, – вставила Леонора. – Внутри-то ваши люди, наверное, не были?

– Нет.

– Я так и думала, – разочарованно прогнусавила Летиция, – чистая авантюра. Ни поэтажных планов, ни информации о средствах наблюдения, количестве личного состава, вооружении, сорте бетона…

– Ну, понеслось! Так и будешь нудить до ночи? – вмешалась Лотта. – Все равно будет штурм!

Последнюю фразу она произнесла тоном ребенка, которому подарили чемодан шоколада.

На паре лежавших на столе снимков фазенды были хорошо видны две бетонные башни по бокам, а в бойницах наверху – стволы пулеметов.

– Тут нужны бетонобойные, – авторитетно заявил Тарас, – у меня штук шесть есть, но они очень дорогие.

– Деньги не вопрос, – ответила Леонора, – и за снаряды, и за прокат танка.

– Это хорошо! – радостно потер руки Посиделкин. – Значит, мехводом сяду я. А вот наводчика с заряжающим придется поискать.

– Не придется. Наводчиком буду я, – сказала Летиция, – а заряжающим, надеюсь, соблаговолит выступить господин полковник. Лишние глаза и уши нам совсем не нужны.

– Ну, тогда, друзья мои, я откланиваюсь. Посмотрю, как и что с танком, загружу снаряды, аккумулятор проверю, ну и все такое.

С этими словами Тараска встал, галантно поцеловал руки сестрам, махнул рукой Долбенкову и был таков.

– Похоже, – задумчиво проговорила Леонора, – без Кюссике нам тут не обойтись…

– А что это – Кюссике? – не понял Долбенков.

– Не что, – тяжело вздохнула Леонора, – а кто…

Потом достала железную коробочку и коротко произнесла в нее: «Нужна Кюссике. Срочно». Совет был закончен.

 

Сестры в сопровождении Евтихия вышли из ресторана. Неподалеку от него раскинулась стихийная парковка, примыкавшая к большому торговому центру. Едва они сделали несколько шагов, как Летиция остановилась и замерла, как пойнтер, почуявший добычу.

– Тиша, ты чего? – осторожно спросила Леонора.

– Я одна такая наблюдательная или кто-то еще? – вопросом на вопрос ответила Летиция.

Евтихий огляделся, но ничего необычного не увидел.

– Да вот же, Боже правый! – выдохнула она, дернув подбородком вверх и вперед. Долбенков огляделся, но опять ничего примечательного не заметил. Разве что шедшего им навстречу невзрачного мужика, державшего за руку мальчугана лет десяти в ярко-красной куртке. А когда они поравнялись, Летиция ни с того ни с сего возьми и спроси у мальчишки:

– А это не мама твоя сзади идет?

Мальчик обернулся, а Летиция резко ударила мужика ногой в пах. Тот, скрючившись, отпустил руку ребенка и тут же получил сначала коленом в лицо, а потом двумя руками в замке по шее. Раздался хруст, мужик упал. Мальчик, пытавшийся разглядеть среди идущих сзади свою мать, обернулся.

– Я не вижу никого. А что случилось с дядей?

– Да он просто себя плохо чувствует, – объяснила Летиция. – А ты где маму потерял?

– В магазине. А этот дядя обещал помочь ее найти.

– Значит, сейчас мы пойдем с тобой обратно и обязательно ее найдем, – успокоила мальчугана Леонора.

– Ну, ладно, Лотта, она – солдат. Но ты-то как могла не заметить?! – с укоризной выговаривала старшей сестре Летиция. – Видно же даже по одежде, что мальчик не имеет к этому мужику никакого отношения! Кстати, о нем говорили по телевизору.

– Да. Честно говоря, я отвлеклась. Думала о предстоящей операции.

– Ну, дело делом, а нюх терять нельзя.

– Ты права, – согласилась Леонора.

В этот момент появились пэпээсники, заинтересовавшиеся лежавшим на земле мужиком.

– Лейтенант Михайлов, – представился один из них. – Что у вас здесь происходит?

Долбенков вытащил из кармана удостоверение. Михайлов и его напарник отдали честь.

– Вот, – объяснил Евтихий, – бдительные девушки заметили педофила и проявили гражданскую ответственность. Так что вы, ребята, можете его забирать и сверлить дырки в погонах.

Стражи порядка радостно заулыбались.

– Ну, насчет дырок, не знаю, – хохотнул Михайлов, – а на премию потянет.

Пэпээсники подхватили лежащего мужика и закинули в свой уазик, как мешок картошки.

– Надо бы ребенка к матери отвести, – сказал напарник Михайлова. – Ты подожди меня в машине, а я схожу. Да, и заодно пристегни этого урода, чтобы не сбежал.

– Да-да, пойдемте, – с готовностью откликнулась Летиция, – хочу убедиться, что выполнила гражданский долг сполна.

– Ну, а я, дамы, вынужден вас оставить, – галантно поклонился сестрам Долбенков, – нужно встретиться с вашими коллегами из Братства на предмет поиска пропажи.

– У нас тоже есть кое-какие дела, так что свяжемся ближе к вечеру, – согласилась Леонора. – И будьте предельно внимательны, Евтихий. Отсутствие Муареда не исключает возможных осложнений.

 

ЭПИЗОД 37

СКРЫТОЕ НАБЛЮДЕНИЕ

 

Сидевшие в черном микроавтобусе Петров и Сидоров откинулись от экрана и сняли наушники. После того как Долбенков и дамы покинули ресторан, средства наблюдения стали бесполезны. Минивэн был припаркован там же, где и машины сестер, но, чтобы не упустить тех из виду, федералам пришлось чуть сдвинуть заднюю дверь своего автомобиля и вооружиться биноклями. В полной тишине они наблюдали и за тем, как Летиция разделалась с педофилом, и за последовавшей за этим встречей с пэпээсниками.

– Ментов надо отвлечь, – нарушил молчание Петров и набрал какой-то номер на своем мобильнике.

– Иванов, привет, – сказал он в трубку, – тут у ресторана «Фили» ваши пэпээсники поймали педофила, о котором крутят в новостях. Вернее, поймали наши коллеги и передали вашим. Дай команду, чтобы они двигали в отделение и барышень в качестве свидетелей с собой не тащили. Любому вашему ведомству дополнительный зачет. Можешь вообще настрочить, что это ты дал команду пэпээсникам проверить злодея. Тебе тоже в зачет пойдет. Сделаешь? Спасибо.

Петров нажал кнопку отбоя.

– Так, – сказал он Сидорову, – придется нам разделиться. Я – за дамами. Ты – за полковником. И докладывай постоянно.

– Есть.

Федералы вылезли из автобуса наблюдения и сели в две абсолютно одинаковые черные «Волги» с номерами, приводившими гаишников в трепет.

– Началось движение, – сообщил Петров по рации помощнику Иванова.

– Принято, – ответил тот.

 

ЭПИЗОД 38

ДОЛБЕНКОВ И БРАТСТВО. ПОИСК «ГАЙКИ»

 

Распрощавшись с барышнями, полковник поймал частника и, доехав до места, полчаса катался в метро, проверяя, нет ли хвоста. Потом вышел на «Парке культуры», достал маленькую металлическую коробочку, нажал на кнопку и произнес: «Нестор». Ответ последовал незамедлительно.

– Доброе утро, полковник, – услышал он знакомый голос. – Вы где?

– Метро «Парк культуры». Выход возле церкви.

– Понял. Ждите, скоро будем.

Еще вчера Евтихий прикинул, кто мог украсть из музея перстень. В качестве потенциальных похитителей могли рассматриваться сразу четыре кандидатуры из числа ювелиров-экспертов, промышлявших, помимо основной деятельности, незаконным изготовлением драгоценных изделий и куплей-продажей краденого золота.

Евтихий едва успел выкурить сигарету, как неподалеку от выхода в метро затормозила карета скорой помощи. Из нее вылез Нестор в белом халате и кивнул. Смена красного «мерина» на белый рафик, возможно, и вызвала бы вопросы, но события последних двух дней приучили полковника особенно не удивляться, поэтому он молча пошел к машине. За рулем сидел Карл, в салоне – Широ и Мойша. Внутреннее оснащение автомобиля производило впечатление: по бокам в специальных гнездах висели четыре калаша, а у задней двери красовался намертво приделанный к полу пулемет ДШК. Члены Братства Кольца явно были готовы к любым приключениям. Оставалось только к ним присоединиться.

– Едем на Ленинский проспект.

Евтихий назвал номер дома и квартиру первого из возможных похитителей. Результат оказался нулевым. После разговора с ювелиром Нестор с Евтихием сошлись во мнении, что он не при делах. Фотография перстня не вызвала у него никакой реакции, кроме, разве что, легкого удивления. Второй и третий визиты также прошли впустую, и лишь четвертая кандидатура в череде подозреваемых «выстрелила» на все сто.

Полковник позвонил. Дверь хоть и не сразу, но открылась. В проеме стоял пожилой тщедушный человек с орлиным носом и впалыми щеками.

– Здравствуйте, Лазарь Моисеевич, – поприветствовал его Долбенков.

– А-а-а, гражданин полковник! Давно с вами не виделись. Какими уже судьбами?

– Видите ли, Лазарь Моисеевич, у моих друзей к вам деликатное дело.

– И какое же у них до меня есть дело?

– Прошу любить и жаловать, господа. Большой ювелирных дел мастер Лазарь Моисеевич, – представил Долбенков.

– Часом, не Коганович? – спросил Нестор.

– Нет, – уточнил Евтихий, – Цукерман.

– Таки шо вам уже нужно?

Вместо ответа Нестор показал ему фотографию перстня. Цукерман жуликовато улыбнулся, и эта улыбка выдала его с потрохами.

– Вы случайно не участвовали в экспертизе этого перстня? – спросил Нестор.

– Да, было такое дело. Вещица любопытная.

– И потому вы решили сделать его копию, а оригинал оставить себе?

– Да как вам сказать?.. – пожал плечами ювелир.

– Да так и скажите! – шагнул вперед Долбенков. – Мы же с вами хорошо знаем, как из музеев воруют оригиналы, заменяя на подделки. Так что верните его. Пожалуйста…

– Поверьте, Лазарь Моисеевич, вы в накладе не останетесь, – присоединился к уговорам Нестор.

Отпираться было бессмысленно, и Цукерман пошел на попятную.

– Знаете, почему я его взял? Когда я осматривал его в музее, то обнаружил, что барельефы на нем движутся!

– Я очень надеюсь, что вы его не разбирали… – с плохо скрываемой тревогой в голосе спросил Карл. Цукерман внимательно посмотрел ему в глаза и понял, что тут шутить не стоит.

– Да. Вы знаете, был соблазн. Но больно уж хитро эта штука устроена. Поэтому просто решил оставить его на память.

– А вам случайно никто не предлагал его продать? – осторожно, как бы боясь спугнуть удачу, спросил Нестор.

– Таки нет, никто. А шо, на него есть уже спрос?

– Это хорошо, что никто и что мы первые покупатели. Дольше проживете… – сладким голосом проговорил Мойша.

Лазарь Моисеевич быстро взглянул на говорившего, и глаза его широко открылись.

– А вы что, тоже еврейские крови имеете? Правда, вы малость смугловаты для нашего племени.

– Предъявить вам израильский паспорт?

– Да я и так вижу… Проходите, господа, чаю-кофе попьем. Или что покрепше?

Евтихий и братья вошли в квартиру, которая больше походила на антикварный салон и картинную галерею одновременно. Один только винтажный мебельный гарнитур, стоявший в гостиной, по прикидкам полковника, тянул на несколько десятков, если не сотен тысяч долларов. Что уж говорить о висевших на стенах картинах.

– Так где же перстень? – первый раз подал голос Широ.

– А! Секунду… – Цукерман подошел к одному из шкафов, открыл дверь, всячески прикрывая собой таившийся в его глубинах сейф, и покрутил колесики. Сейф с легким вздохом открылся. Ювелир быстро извлек из него маленькую красную коробочку, тут же запер сейф и молча протянул ее Нестору. Тот открыл футляр и вгляделся в лежащий на белом бархате искомый артефакт.

– У вас лупа есть? – спросил он, едва сдерживая нетерпение.

– Конечно! – Цукерман подошел к резному секретеру и достал из него приличного размера увеличительное стекло. Нестор поднес его к перстню. Видимо, были какие-то, только ему, главе Братства Кольца, ведомые приметы, по которым он определил подлинность. Нестор удовлетворенно хмыкнул.

– Таки что я за это буду иметь? – полюбопытствовал Лазарь Моисеевич.

– Таки назовите цену, – передразнил его Мойша.

– Я не знаю… Тысяч пятьдесят будет уже нормально?

Вместо ответа Нестор расстегнул замки докторского чемоданчика и выложил оттуда десять пачек стодолларовых купюр. Челюсть у старого ювелира едва не упала на пол, но он быстро справился с собой, и лицо его расплылось в самой любезной улыбке. Хотя в голове мелькнула мысль – а не продешевил ли?

– Пятьдесят – за то, что вы его для нас сохранили. А еще пятьдесят – за то, что вы нас не видели.

На этом братья и Евтихий распрощались с Цукерманом.

(Окончание следует)