№8.2023. Галим Хисамов. В отрогах Урала

Книга вторая

 

Продолжение. Начало в № 7.

Перевод с башкирского Г. Хасанова

 

Каждому нужна земля

 

Рахимов ехал в родную деревню и почему-то очень волновался. Наверное, оттого, что на этот раз ехал не по собственной инициативе, а по приглашению односельчан. Вернее, от имени односельчан позвонил Рамазан Абдрахимов – председатель колхоза «Кызыл байрак». Хотя и живёт в Тляумбетово, но родился в Таваканово. А там – одна из бригад колхоза «Кызыл байрак». Кроме того, Рамазан ему родственник, хотя и неблизкий.

– Брат, – сказал он тогда, – привели в порядок улицы, деревенское кладбище. Хотим чествовать наших фронтовиков. Приезжай на 9 Мая.

Рахимов велел водителю остановиться около села Воскресенского, на развилке дороги, ведущей в сторону Тляумбетово.

– Скажи-ка офицеру, сидящему в той машине, пусть подойдёт сюда.

Подбежал офицер, который сопровождал машину Рахимова.

– Давайте не пугайте людей своей сиреной. Поезжайте в Мраково. А дальше мы поедем сами.

– Муртаза Губайдуллович, так не положено! Мы не имеем права вас оставлять…

– Ладно, не рассказывай мне свою инструкцию. Эти места безопасные. Ничего не случится с вашим президентом.

Те отстали. Спустя некоторое время водитель сказал:

– Как хорошо без них. Под их постоянным наблюдением и контролем чувствуешь себя очень неуютно…

Машина спустилась в низину, проехала через мост и начала подниматься в горку. Тут неожиданно на дорогу выскочил человек с ружьём, за ним выбежал милиционер. Недалеко от дороги, около вспаханного поля стояли милицейская машина, трактор «Беларус», там же толпились какие-то люди. Мужчина с ружьём бросился в сторону машины Рахимова. Он, размахивая свободной рукой, что-то кричал. Не задавишь же человека. Машина остановилась. Тот подбежал и начал орать:

– Возьмите меня до Таваканово! Говорят, сегодня туда приезжает Рахимов. Мне надо его увидеть.

Подбежавший милиционер пытался его оттащить, освободить дорогу:

– Проезжайте! – кричал он. – Я его крепко держу!

Но человек с ружьём не сдавался. Милиционер пытался его успокоить:

– Хватит! Не видишь, что ли, это же машина Рахимова. Вон посмотри на номера.

Его слова лишь раззадорили мужчину, он отбросил ружьё в сторону и заорал:

– Муртаза Губайдуллович! Послушайте, пожалуйста! Мне вам только одно слово сказать!

Рахимову ничего не оставалось, как выйти из машины.

– Ну, говори. Что ты хочешь сказать?

– Муртаза Губайдуллович, вы же наш земляк. Здесь родились и выросли. Наверное, помните, на этом месте была деревня Чернигово.

– Да, помню.

– Я – житель этой деревни, моя фамилия Чернигов. Ещё давно нашу деревню признали неперспективной, нас заставили переселиться в Мраково. Переехал, построил дом, в семье четверо детей. Участок небольшой. Просил землю под картошку, не дали. Подумал и решил посадить картофель в Чернигово. Всё равно же земля пустует. Но и здесь не дают участка, выгоняют. Вот вы, Муртаза Губайдуллович, говорите, что Башкортостан – страна справедливости. Где же эта справедливость?

Рахимов позвал стоящего в стороне милиционера. Тот с ходу начал оправдываться:

– На вашей машине должны быть сигнальные огни. А на этой их нет. Поэтому вашу машину не узнал. Если бы узнал, этот мужик не добежал бы до дороги – я мог его застрелить…

Рахимов махнул рукой:

– Не трогайте его. Пусть сажает свою картошку.

Вместе с односельчанами Муртаза прошёл по улицам родной деревни, возложил цветы к обелиску, воздвигнутому в честь павших в Великой Отечественной войне, участвовал в вечере, посвящённом фронтовикам. Когда все мероприятия завершились, Рамазан Абдрахимов сказал:

– Муртаза Губайдуллович, если помнишь, в период работы твоего отца председателем колхоза в соседнем колхозе работал председателем Пономарев. У него был сын Виктор. Вот он приехал. Хочет с тобой повидаться, но стесняется.

– Скажи, пусть подойдёт. Чего тут стесняться?

Подошёл высокий мужчина, протянул руку:

– Муртаза Губайдуллович, меня зовут Виктор. Может, помните, когда наши отцы уезжали в Юмагузино на совещание, мы с вами ловили рыбу на речке. Вспоминая те времена, так хочется вас увидеть, поговорить. Вот специально для этого приехал, но никак не осмелюсь к вам подойти. Может, и подошёл бы, но вы всегда среди людей. Не хотелось вас беспокоить.

– Ну, ты уж совсем… Думаешь, я не скучаю по тем временам? Особенно по тем пескарям…

– Серьёзно? Если вы это серьёзно, я отправлю их вам через Венира Азнагулова.

– Хорошенько посоли и подержи под солнцем. Эх, какие вкусные были тогда наши пескари…

– Ладно, сделаю.

—У тебя есть ко мне какие-то просьбы?

– Нет.

– Если у тебя нет, то у меня к тебе есть. Сегодня, когда сюда ехал, на месте прежней деревни Чернигово встретился мне мужчина по фамилии Чернигов. Там он сажал картофель. Ты его знаешь?

– Знаю. Очень хороший, трудолюбивый человек. Переехал в Мраково, поставил добротный дом. У него весь двор утопает в цветах. А вот для огорода места нет. Что там посадишь на трёх-четырёх сотках? Вот такие переселенцы, как он, пытались заняться садоводством за Мраково, но у них ничего не вышло. А в Чернигово, говорят, земля очень плодородная. Поэтому он, наверное, и решил там посадить картошку. Там же земля всё равно пустует.

Через некоторое время Рахимов, попрощавшись с Виктором Пономаревым, подошёл к группе мужчин, которые толпились около одного из домов. Ему не давал покоя случай с Черниговым. Поздоровался с каждым за руку и спросил:

– Вот вы живёте в деревне, скажите, вам хватает земли рядом с домом?

В разговор вступил один из пожилых людей:

– Как сказать… хватает для небольшого сада, для выращивания овощей, под посадку картофеля. Если живёшь в деревне, надо содержать и скот. Тут проблема. Наступает лето, не знаешь, как заготовить корма на зиму. Нет сенокосных угодий. Раньше для деревенского стада отводили пастбища, сейчас их нет. Всё распахали, выращивают зерновые. А нам от этого какая польза? Правда, дают немного зерна, часть его везём на мельницу для муки, что остаётся – на корм домашним птицам. Крупному рогатому скоту ничего не достаётся. Не знаем, что и делать.

Когда Рахимов вернулся в Уфу, слова «не знаем, что и делать» не выходили у него из головы. Однажды он позвонил Габитову:

– Исмагил Ахмадуллович, зайди-ка ко мне.

– Тогда мы решили не исполнять указ Ельцина о роспуске колхозов и совхозов, в то же время не до конца продумали, каким должно быть в дальнейшем отношение к земле, и ничего не сделали в этом направлении.

– И у меня этот вопрос не выходит из головы. Как-то его надо решать.

А как? На это у меня нет ответа.

– Если уж ты, который никогда не отрывался от земли, не знаешь ответа на этот вопрос, кто же знает?

– Муртаза Губайдуллович, давайте так поступим. Соберём таких людей, как Радил Мухетдинов, которые ценят и любят землю, а также глав некоторых районов. Наверное, об этом думаем не только мы, данный вопрос беспокоит и Бакиева.

– Хорошо. Составь список, потом соберёмся.

К решению земельного вопроса привлекали самых высокопрофессиональных, опытных и ответственных людей Башкортостана. Перед ними была поставлена задача – каждый клочок земли должен приносить пользу жителям республики. Сначала документы составлялись в виде отдельных проектов, затем они рассматривались на заседаниях комиссий Верховного Совета, депутатских групп, только потом они стали проектами законов. Государственные акты поделили на несколько групп. Сначала разработали документы о приусадебных участках в сельской местности, затем о садовых участках жителей городов и рабочих поселков, потом о землях, необходимых для обслуживания домов в городах и селах, о естественных природных памятниках. Был принят закон о землях общего пользования. Он состоял из нескольких разделов. Скажем, земли сельских населённых пунктов, земли городов, земли государства, земли сельскохозяйственного назначения, земли лесов. Недрам посвятили отдельный закон.

При разработке законов о земле внимательно изучали и старались учитывать все исторические документы, касающиеся земли, законодательные акты, принятые в регионах России, а также в государствах Европы, Америки. В итоге появился свод законов, который удовлетворил всю общественность Башкортостана. Наверное, остался доволен им и тот мужчина из Чернигово. В то же время никто, кроме жителей республики, не мог претендовать на земли Башкортостана. Высоко оценили данные законодательные акты специалисты других регионов России. Рахимова особенно порадовал президент Казахстана Назарбаев. Как-то при разговоре по телефону он сказал:

– Муртаза Губайдуллович, хочу выразить свою огромную благодарность не только тебе, но и всему башкирскому народу. В течение веков башкиры вели нас за собой, защищали, учили. Это особенно ярко проявилось в годы Гражданской войны и в период строительства нашей республики и её становления. Вот сейчас передо мной лежит ваш свод законов о земле. Читаю, поражаюсь и восхищаюсь. Такие законы могут принять только те народы, которые искренне любят и ценят свою родную землю, свой родной край.

 

Теракт

 

После закрытия дела Ефремова и Рамазанов, и Хажин должны были облегчённо вздохнуть, радоваться успешному его завершению. Но у обоих не было чувства удовлетворения, что-то не давало покоя. Как-то вечером Рамазанов вышел из прокуратуры, остановился на крыльце и залюбовался красотой природы. Хотя и осень, но тепло, как летом. Хотел уже перейти улицу, направиться домой, тут заметил сидящего на скамейке Хажина.

– Что сидишь, не идёшь домой?

– Да, вот сижу, отдыхаю, любуюсь красотой.

Рамазанов присел рядом.

– Действительно, восхитительный вечер.

Хажин неторопливо, не глядя на Рамазанова, начал разговор:

– После расследования убийств Власова и Гайнуллина на душе остался какой-то осадок, и он не даёт покоя. Почему? Не могу понять.

– А знаешь, у меня тоже такое же чувство. Уже не раз думал об этих убийствах. Вроде всё правильно делали, раскрыли их, как говорится, по горячим следам. Но почему-то мне кажется, что-то здесь не так. Три гильзы… В обоих случаях остались три гильзы. Почему Ефремову надо было стрелять три раза? Обычно военные стреляют только один раз, а потом даже не проверяют – попал или не попал. Кроме того, в обоих случаях рядом с убитыми валялись их документы. Зачем Ефремов попросил Власова показать документы? Он же его знал в лицо…

– Да, непонятно зачем.

Некоторое время сидели молча. Затем Рамазанов встал со скамейки:

– Ладно, пошли домой, уже поздно.

Зашагали рядом.

– С этими повседневными проблемами и делами даже не замечаешь, как быстро течёт наша жизнь, – начал философствовать Рамазанов. – Сколько же тебе лет стукнуло?

– Сорок пять.

– Уже? А мне кажется, что ты только что начал работать.

– А кому-то скоро исполнится шестьдесят, – улыбнулся Хажин.

– Да, впереди маячит перспектива пенсионера.

– В подобных случаях обычно спрашивают: на свое место подготовил ли кого-нибудь?

– Подготовил. Это ты.

– Это ещё вилами на воде писано. Откуда знаешь, что там думают наверху.

– Об этом знаю, поэтому всё заранее продумал.

– Ну и что же ты надумал?

– Пока об этом ничего не скажу. Придёт время, сам узнаешь. Ну, ладно, давай, до завтра.

Мужчины попрощались и зашагали в сторону своих домов.

После этого разговора прошло два дня. Хажин сидел в своем рабочем кабинете. Зазвенел внутренний телефон. Хажин поднял трубку. Раздался голос прокурора:

– Быстро выходите во двор со своим помощником. Вас ждёт машина.

Быстро собрались и выбежали во двор. За ними вышел и сам прокурор.

– Напали на сына Рахимова. Сообщили, что горит его служебная машина.

– А он сам как?

– Пока не знаю.

Сели в машину. Дали команду водителю:

– Давай на улицу Демократическую!

– На Коммунистическую, что ли?

– Да, раньше называлась Коммунистическая. Зачем переименовали? От этого названия словно больше станет демократии!

Можно сказать, на середине улицы горит машина. Большая «Тойота». Место происшествия оцеплено. Пожарные пытаются потушить огонь. Работники прокуратуры хотели подойти поближе, им крикнули:

– Близко не подходите! Опять может взорваться!

– Что, был взрыв?

– Да, от этого взрыва загорелась машина.

– Свидетели есть?

– Есть.

– А в машине кто был?

В это время в сторону машины пошёл «свинцовый человек». Так называли людей, одетых в специальную одежду, которая не горела в огне, не пропускала радиацию. «Свинцовый человек» подошёл к машине, сначала открыл заднюю дверь, затем – переднюю. Тут кто-то, стоявший сзади, крикнул:

– Посмотри на место водителя, на водителя! В машине кроме него никого нет. Рамазанов оглянулся. Рядом с ним стоял Урал Рахимов.

– О, господи, – облегчённо вздохнул Рамазанов. – Хоть он живой.

Тут «свинцовый человек» открыл дверь машины со стороны шофёра и вытащил охваченный огнем труп, который быстро накрыли специальным одеялом и облили водой. Когда пожарным удалось справиться с огнём, Рамазанов подошёл к Уралу Рахимову, показал свое удостоверение и сказал:

– Я – прокурор Рамазанов. Он – старший следователь Хажин. Урал Муртазович, у нас к вам будут вопросы. Отойдём в сторонку.

– Мой офис недалеко отсюда. Может, пойдём туда?

– Давайте. Хажин, оставь своего помощника здесь, пусть осмотрит машину. Сам иди с нами.

Офис Урала Рахимова располагался в довольно просторном двухэтажном здании. Около двери, как везде, пост охраны. Рабочий кабинет хозяина находился на втором этаже. Обычная небольшая служебная комната.

Начал разговор Рамазанов:

– Это теракт. Я так назову данное происшествие. Здесь не надо быть провидцем, сразу ясно, на кого он был нацелен.

Урал согласно кивнул.

– Как вы думаете, кто из ваших недругов мог решиться на такое преступление?

Урал ничего не ответил, лишь пожал плечами.

– Когда вы вышли из машины и куда она поехала потом?

– Вышел минут за двадцать, затем водитель поехал на заправку. Только выехал на улицу, и машина сразу взорвалась.

– Кто обычно ездил с вами?

– Охранник. Он садился на переднее сиденье, а я – на заднее.

– На этот раз почему охранника не было в машине?

– Меня же в это время в машине тоже не было. Поэтому, наверное, и он решил не садиться.

– Ладно, на сегодня ограничимся этим разговором. Мы ещё встретимся с вами. Сейчас сюда подъедут сотрудники службы безопасности. У них для подобных случаев есть специально оборудованное жильё. Некоторое время вам придется пожить там. Туда же отвезут вашу маму.

– При чём тут моя мама? Теракт же совершили против меня.

– Не знаю, не знаю… Не был ли он нацелен на вашего отца?

В этот день межведомственная группа работала в двух местах. Сотрудники на уровне Хажина собрались в его кабинете. Рамазанов, министр внутренних дел и руководитель службы безопасности пошли к Муртазе Рахимову.

– Муртаза Губайдуллович, – начал разговор Рамазанов, – мы считаем, что данный теракт был направлен против вас. Чтобы избежать подобных происшествий, советуем в ближайшие дни не выезжать за пределы столицы.

– Ваш совет мне надо воспринимать как приказ?

– Да.

– Сменим ваших охранников, поставим своих. Пока будете жить в специально оборудованном месте. На работу вас будем возить мы сами.

– Да… А вам не кажется, что вы перегибаете палку?

– Думаем, нет. Все слишком опасно. Возможно, этот взрыв был только предупреждением. Что ещё планируют террористы, мы пока не знаем.

Группа Хажина, можно сказать, занималась разгадкой ребуса. Все вновь поехали на место происшествия. Внимательно осмотрели машину, затем при помощи крана погрузили её на другой автомобиль, доставили во двор офиса Урала Рахимова и опять начали всё заново изучать.

Было два взрыва. Первый – от установленного на днище машины взрывного устройства. Им управляли по радиосвязи. По всей вероятности, преступник находился недалеко от места происшествия. Увидев взрыв, сбежал. А вот какова была основная цель? Террористы хотели взорвать самого Урала или решили ограничиться взрывом его машины? У преступника должен быть сообщник. Двор офиса обнесён высоким забором, установлены крепкие железные ворота. Сюда просто так не попадёшь. С улицы не увидишь, что творится во дворе.

Второй взрыв – от бензобака. Хорошо, что там было мало бензина, поэтому и пожар был не слишком сильным.

Степанов внёс предложение:

– Давайте сейчас же сменим охранников, допросим тех, кто дежурил во время происшествия. Сообщник преступника должен быть среди них. Кто-то ведь сообщал террористу обо всех перемещениях Урала Рахимова.

Пользуясь полномочиями сотрудника службы безопасности, он дал команду сменить охранников, вызвать всех тех, кто, отдежурив свою смену, ушёл домой. Пока выполнялось его указание, группа Хажина продолжила своё расследование.

– Вызывает удивление пистолет, который обнаружили в багажнике машины. Кому он принадлежит? Как он туда попал? Не похоже на то, что его подбросили. Его хорошо укутали, спрятали в самом глубоком месте багажника, он даже не пострадал от пожара.

Через час-полтора в офисе Урала собрались его охранники.

– Все пришли? – спросил Степанов у начальника охраны.

– Нет двоих. У них выходные дни. Не можем найти Иванова. Да и телефона у него дома нет.

Три следователя, разделив охранников на три группы, начали допрос. Когда Хажин попросил начальника охарактеризовать своих сотрудников, тот довольно подробно рассказал о каждом из них. Когда был принят на работу, каково состояние его здоровья, семейное положение. Всё знает. Словно подготовился, как к экзамену.

– Подозрения не вызывают те, которые сейчас отдыхают?

– Чужая душа – потёмки. Сегодня человек может поступить так, завтра – по-другому. Никому невозможно верить, как самому себе.

– Я не жду от вас философских рассуждений, – неожиданно для себя вспыхнул Хажин, уставший от сегодняшней суеты. – Я спрашиваю: вызывают подозрения или нет?

– Я им верю.

– А тот, которого не могли найти? Как же его фамилия…

– Иванов. О нём ничего не могу сказать. Он только что начал у нас работать. Его велел принять на работу сам Урал Муртазович.

Хажину это почему-то показалось подозрительным.

– Вон стоит машина, сейчас выйдет шофёр. Поезжайте, привезите сюда Иванова.

Начальник охраны уехал и надолго пропал. Хажин уже начал звонить на рацию, установленную в машине, наконец, тот появился. Был один.

– А где Иванов?

Начальник охраны развёл руками.

– Дома его нет. Соседям Иванова оставил ваш номер телефона, сказал, если придёт, пусть позвонят.

На этом решили приостановить работу. На следующий день начали с раннего утра. Оказалось, Иванов вчера не пришёл домой, сегодня не явился на работу. Не смогли выяснить, кто хозяин пистолета, никто о нём ничего не знал. Хажин еле дождался Урала, его привезли сотрудники службы безопасности на своей служебной машине. Первый вопрос был об Иванове:

– Это правда, что кто-то попросил вас устроить его к себе на работу?

– Да. Исааков сказал: «Если есть место, возьми его к себе на работу. Он бывший военный. Может служить в охране». Не смог ему отказать.

– Выходит, он человек Исаакова?

– Как сказать, то ли он знакомый его родственника, то ли родственник его знакомого. Как-то так.

– Мы взяли собственноручно написанную им его биографию. Родился в соседней области. После окончания школы поступил в военное училище, но через год ушёл оттуда. Затем его призвали в армию. После службы отсидел два года, якобы за мелкое воровство. Освободившись, работал в кооперативе, потом пришёл к вам. У нас не вызывает доверия такой человек. Надо бы его хорошенько проверить.

– Ну, проверяйте.

– Не то время. Иванов сбежал. Пока мы не можем найти его следы. Безвинный человек так не поступает. Вы в прошедшую ночь не ездили на машине?

– Нет. В конце рабочего дня позвонила мама, сказала, приезжай, приготовила фаршированную курицу. Мы с отцом очень любим это блюдо. Поэтому не стал засиживаться на работе. Да и отец не заставил себя долго ждать.

– Офис ночью охраняет один человек, так?

– Об этом я досконально не знаю. Надо спросить у начальника охраны.

– Во всяком случае, Иванов здесь был.

– Может быть.

– О пистолете что думаете? Как же он попал в багажник вашей машины?

– Не нахожу ответа.

Тут занесли дополнительные материалы ко вчерашним расследованиям. Вчера в спешке не на всё обратили внимание. Сегодня обнаружили удивительный факт. Хажин прочитал бумагу и некоторое время сидел молча. Затем в упор посмотрел на Урала и сказал:

– Эти люди хотели вас убить.

– Меня? – Урал побледнел. – За что?

– Этого я не знаю. Наверное, из-за денег. Где нефть – там деньги, где деньги – там и убийства.

Воцарилась тишина. Ее прервал Хажин:

– Не зря же кузов вашей машины сделан из пуленепробиваемого металла?

– Отец посоветовал. Это мне и в голову не приходило. Да и задние сиденья так защищены.

– Вы всегда садились на заднее сиденье справа?

– Да.

– На том месте, где вы обычно сидели, пытались при помощи сверла сделать дырку. Но дело не смогли довести до конца. Видимо, их что-то спугнуло. Вчера в спешке мы не обратили на это внимания. Замысел преступников был прост и жесток. Становится ясно, почему там лежал пистолет. Убийца планировал спрятаться в багажнике, потом подождать, пока вы выйдете из офиса и сядете на своё место, и застрелить вас через эту дырочку, затем выскочить из багажника. А вашу машину с водителем взорвать.

– О боже, – застонал Урал, – за что со мной хотели так поступить?

 

Аппарат президента

Индия по производству молока вышла на второе место в мире после США. Сегодня в Индии человек употребляет 186 граммов молока в день.

(«Башкортостан», 11 января 1994 г.)

Исполняющий обязанности премьер-министра Украины Е. Звягильский в Киеве провел совещание по стабилизации основных отраслей промышленности. В нём приняли участие около 300 директоров шахт, электростанций, предприятий металлургии и коксохимии.

(«Башкортостан», 6 января 1994 г.)

 

Когда Муртаза Рахимов был избран президентом республики, свою деятельность он начал с создания обслуживающего его аппарата и укомплектования его кадрами. На такой аппарат у него был свой взгляд. Он должен быть по возможности небольшим, и на его содержание нельзя тратить большие бюджетные средства. Ему казалось, что чиновник порождает другого чиновника, он зачастую наделяет себя какими-то непонятными полномочиями и функциями, нередко ставит перед собой никому не нужные задачи и долго, упорно занимается их решением. Поэтому Рахимов считал, что аппарат президента нужно создавать за счёт сокращения аппаратов Верховного Совета и Совета Министров. Решили, что администрация президента должна работать в трёх основных направлениях. Первое из них – работа с кадровым потенциалом республики. Второе направление – подготовка важнейших документов и освещение жизнедеятельности Башкортостана в средствах массовой информации республики и России. При КПСС этой работой занимался специальный аппарат. Его называли четвёртой властью. То есть первая власть – законодатели, вторая – претворяющая в жизнь принятые ими законы, третья – судебная, а вот четвёртая власть осуществляла связь всех этих ветвей власти с жизнью и обществом. Хотя четвёртая власть не была признана официально, она играла огромную роль. Правда, и в период работы директором нефтеперерабатывающего завода, и в первое время на должности председателя Верховного Совета Рахимов на неё особого внимания не обращал. Но когда начал участвовать в избирательных кампаниях, хорошо понял значение средств массовой информации. Они могли поднять человека до небес и прихлопнуть, как муху газетой. Поэтому решил, что работа с ними должна стать важнейшим государственным делом.

Третье направление – работа с силовиками. Необходимо обеспечить безопасность и стабильность в республике. Для этого нужно руководить и осуществлять контроль над деятельностью правоохранительных органов.

Руководителей всех этих трёх направлений Рахимов про себя уже давно наметил. На должность руководителя организационной и кадровой работы хотел пригласить Салавата Хурматовича Аминева. Нравился он ему. Аминеву около сорока лет. Родился в Салаватском районе, работал в республиканских органах власти, немногословен, прежде чем что-то сказать, хорошенько подумает, если что-то пообещает, слово своё сдержит. Хорошо знает людей в республике, в повседневной жизни работает с ними рука об руку. Сейчас он возглавляет министерство культуры. В дальнейшем может стать надёжной опорой президента.

Вопрос о назначении руководителя второго направления перед Рахимовым, можно сказать, вообще не стоял. Он давно приглядывался к Мансуру Аюпову. С ним Рахимов познакомился уже в первые дни работы в Верховном Совете. Аюпов принял самое активное участие в разработке Декларации о государственном суверенитете Башкортостана, внёс свой вклад в подготовку других важных документов, особенно Приложения к Федеративному договору от Республики Башкортостан. Большую работу провёл по регулированию деятельности средств массовой информации. Он занимает должность заместителя председателя Совета Министров. Рахимову давно хотелось, чтобы Аюпов всегда был рядом с ним, но для этого не было подходящей должности. Вот сейчас появляется. Рахимов позвонил Аюпову:

– Мансур Анварович, зайди-ка ко мне.

Аюпов не заставил себя долго ждать. Администрация президента и Совет Министров находятся в одном здании, только в разных сторонах этого четырёхугольника.

– Мансур, – сказал Рахимов, – до сих пор мы работали с тобой плечом к плечу. Хочется в дальнейшем действовать единой командой. Переходи ко мне в администрацию президента. Здесь мне нужен свой человек.

– Если вы считаете меня таким человеком, я согласен, Муртаза Губайдуллович. А как хотите назвать мою должность?

– «Правая рука президента»!

– А если серьёзно?

– Подумаем.

– Я вас понимаю, Муртаза Губайдуллович. Сейчас и в республике, и в Москве будут внимательно следить за каждым вашим шагом, обращать особое внимание на каждое ваше слово. Найдутся те, кто будет стараться найти в ваших действиях что-то негативное и обвинить вас в этом. Нельзя давать таким повода. А ребята уже в первом указе президента допустили ошибку.

– Что за ошибка?

– Вот же, – Аюпов разложил на столе бумаги. – Указ называется «Об организации Администрации президента». Видимо, ребята взяли за образец документы Администрации президента России и, как там написано, так и написали. А в нашей Конституции написано, что президент Башкортостана образует свой аппарат, а не администрацию.

– Разве? Тогда ты исправь ошибку, а над названием своей должности сам подумай.

– Ладно.

Спустя некоторое время Аюпов зашел к Рахимову с бумагами в руках.

– Вот, Муртаза Губайдуллович.

– Дай-ка, – Рахимов начал читать, – согласно Конституции Республики Башкортостан, президент образует свой аппарат из руководителей по организационной и кадровой работе, администрации, Государственного секретаря и Секретаря Совета безопасности. Администрация выполняет общую работу… – Рахимов на некоторое время замолчал, затем произнёс: – Хорошо, действительно, разработка документов, соответствующих законодательству, – очень важная часть деятельности государства. Эту работу всегда должен держать под контролем Государственный секретарь.

Мансур Аюпов родился в деревне Исмагилово Давлекановского района. Окончил Башкирский государственный университет, затем Академию общественных наук при ЦК КПСС. До назначения заместителем председателя Совета Министров прошёл большой трудовой путь в средствах массовой информации, начиная от рядового корреспондента до редактора республиканской газеты. Некоторое время работал в обкоме КПСС. Всегда принимал самое активное участие в общественно-политической жизни.

На должности Секретаря Совета безопасности Рахимов хотел видеть В. Н. Антипина. Человек он довольно спокойный. Прежде чем принять какое-то решение, сто раз подумает, говорят о таких. Кандидатуру Антипина одобрили и в Комитете госбезопасности. Значит, он и для них свой человек. Это тоже имеет немалое значение. Обеспечение стабильной, спокойной обстановки в республике – задача общая.

Тут необходимо отметить ещё одну важную должность. С одной стороны, она не особо приметна. Всегда занятый проблемами республики, заботой о её народе, президент не может обходиться без этого человека. Это должность помощника. Кого взять себе в помощники? Нужен человек, который поймёт тебя с полуслова и все твои просьбы, задания выполнит качественно и в срок. Ведь даже супруги, прожившие вместе полвека, иногда перестают понимать друг друга, а тут… У Рахимова на эту должность не было готовой кандидатуры. Поэтому она довольно долго оставалась незанятой. Однажды кто-то, кажется, Мансур Аюпов сказал ему:

– Вы приглядитесь к Бакирову. Всю жизнь работал в партийных органах, всегда был служащим, а не сановником. У него удивительное чутье, он мог угадать желание своего начальника и, не дожидаясь указания, исполнить его. Никогда не сплетничал, умел хранить чужие тайны. Рождён для дела, готов работать 25 часов в сутки.

Рахимов знал Урала Бакирова. Но как-то близко общаться не пришлось, хотя оба были уроженцами Кугарчинского района, почти ровесниками. Родился Урал Бакиров в деревне Худайбердино. Окончил Башкирский государственный институт, Академию общественных наук при ЦК КПСС. В последние годы трудился в музейном комплексе.

Довольно долго Урал Бакиров был помощником президента. Очень комфортно чувствовал себя рядом с ним Рахимов. Однако однажды тот начал проситься на заслуженный отдых:

– Муртаза Губайдуллович, освободите меня от этой работы. Устал я. Да и постарел. Помощник должен быть моложе своего руководителя. А я даже старше вас.

Свою просьбу Бакиров повторил несколько раз. Что поделаешь, как бы Рахимову ни хотелось, пришлось его отпустить. Он понимал, что когда-нибудь этот день наступит и придётся искать замену Бакирову. Это должен быть такой же высокоэрудированный, образованный человек, умеющий находить общий язык с людьми. Самое главное – он должен быть его единомышленником.

Рахимов позвонил главе Администрации города Уфы Качкаеву:

– Павел Рюрикович, ты у себя?

– Да.

– А Мамбетов на работе?

– Да.

– Вы пока никуда не уходите, я сейчас подъеду.

Качкаев не понял, что значат эти слова, но всё же позвонил своему заместителю Мамбетову:

– Давай спустимся вниз. Сейчас Муртаза Губайдуллович подъедет. Надо встретить.

Как только Качкаев и Мамбетов спустились на первый этаж, открылась входная дверь, появился Рахимов. Один, без охранника, без сопровождающего. Он поздоровался с ними и сказал:

– Пойдём к вам, – и зашагал впереди них.

Некоторые руководители, когда заходят в кабинет человека, который занимает должность ниже его, подходят к его креслу и садятся в него, развалившись. У Рахимова такой привычки не было. Сел на стул, стоящий за длинным столом. Те заняли места напротив него. Президент начал расспрашивать, как у них идут дела, каковы планы на будущее, какая нужна помощь и т. д. Но это были дежурные вопросы. Не за этим же пришёл сюда президент. Качкаев понял, что он тут лишний. Сославшись на неотложные дела, потихоньку вышел из кабинета. Когда остались вдвоем, Рахимов сказал Мамбетову:

– Я приехал за тобой.

– Как?

– Хочу взять тебя к себе на работу.

– Кем же?

– Помощником. Мне нужен надёжный человек. А я тебя хорошо знаю. Знаю, как ты работал в Совете Министров, какие крупные мероприятия организовывал, как ведёшь себя с людьми.

– Даже не знаю. Очень неожиданное предложение. Можно подумать?

– Нет. Сейчас начнёшь советоваться, пойдут разные слухи. Да вряд ли кто-то тебе даст дельный совет. Поэтому я сам сюда приехал и сижу, разговариваю с тобой. Сейчас ты даёшь свое согласие, я еду к себе на работу и издаю указ о твоём назначении.

– Что я могу сказать, если сам президент просит, как могу ему отказать? Только, Муртаза Губайдуллович, я ведь уже человек в возрасте, мне шестьдесят пять.

– Ничего, по сравнению со мной ты ещё пацан.

В тот же вечер президент подписал указ о назначении Мамбетова Мидхата Ахметхановича своим помощником.

Мидхат Ахметханович Мамбетов родился в деревне Мамбетово Хайбуллинского района. Окончил Стерлитамакский педагогический институт, работал секретарём обкома ВЛКСМ, преподавал в вышеназванном институте. Затем занимал ответственные должности в Совете Министров, уфимской городской администрации.

 

Старший брат

– Муртаза Губайдуллович, приехал корреспондент «Независимой газеты» хочет взять у вас интервью. Что сказать?

– «Независимая газета»? Она, наверное, единственная действительно независимая. Обо всём пишет, не пытаясь доказать, что белое – это чёрное или синее. О чём он хочет поговорить? Ладно, пусть заходит.

Зашёл парень, довольно крепкого телосложения, выше среднего роста, протянул руку Рахимову. Муртаза пожал его руку и спросил:

– Волосы у тебя от рождения такие или покрасил?

Тот, наверное, не ожидал, что у них так разговор начнётся, от неожиданности даже немного растерялся и всё же произнёс:

– Я от рождения рыжий.

– Твои предки, наверное, англосаксы? У них были волосы рыжие, глаза голубые или зелёные. У нас тоже есть рыжеволосые, только башкиры их называют кипчаками. Их корни уходят во времена Атиллы. К какому племени они относились, сейчас невозможно это установить. Я просто их называю башкирами, потому что их язык был близок к нашему современному башкирскому языку. Они говорили «сак», если перевести на русский язык, это означает «стража», охраняли страну. Вот это слово «сак» сохранилось в словосочетании «англосаксы». Саки и сегодня рыжеволосые. Поэтому думаю, у тебя есть что-то от них.

– Спасибо, Муртаза Губайдуллович. Ещё никто так подробно не разъяснял мои корни. Оказывается, вы историк.

– Нет. Чтобы определить к какой национальности относится тот или иной человек, по-моему, достаточно внимательно на него посмотреть, у каждой национальности есть только ей свойственные черты.

– Тогда как отличить башкира от других?

– По взгляду. Ладно, я, наверное, тебя повёл в какие-то дебри.

– Нет, я именно хотел поговорить с вами на тему, близкой к этой.

– Хорошо. Тогда задавай свои вопросы.

– Недавно корреспонденты нашей газеты беседовали с председателем государственного комитета России по национальным вопросам. Тогда председатель сказал, что он предложил представителей Татарстана включить в состав правительства и министерства иностранных дел России. Как вы относитесь к этому предложению?

– Я? Спокойно. Действие комитета по делам национальностей я рассматриваю как попытку вбить клин между республиками. Как вы знаете, республик в России много – 20. Представителей всех республик не возьмут в состав правительства или министерства иностранных дел. Если возьмут только представителей Татарстана, это означает, что игнорируются права других республик. Поэтому думаю, что Татарстан не попадётся на эту удочку, не противопоставит себя другим республикам. Я вообще не понимаю ни стратегию, ни тактику руководителей органов власти России. Неужели им больше нечем заняться, кроме как ссорить республики друг с другом? Наверное, хотят вернуться к принципу «разделяй и властвуй». Что после подписания Федеративного договора мы думали, что взаимоотношения в корне изменятся. К сожалению, такой подход характерен не только для министерства иностранных дел. Когда приехал в Уфу председатель комитета Верховного Совета России Николай Медведев, вёл себя как представитель старшего брата, выступал, словно перед ним мальчишки, годные только для его обслуживания. Такие же выступления можно услышать и из уст Сергея Шахрая. Вот мой ответ на ваш вопрос по национальным проблемам, – заключил Рахимов. – Если хотите печатать на страницах вашей газеты, печатайте так, как я вам рассказал, без украшений. Не боитесь?

– Мы не боимся. А вы, Муртаза Губайдуллович? Ведь бросаете камень в огород центральной власти?

– Нет, не боюсь. Я – всенародно избранный президент Республики Башкортостан, который считает себя равным с Российской Федерацией. Пусть боятся Шахраи. Они лишь чиновники государственных органов.

Интервью опубликовали в газете без изменения. Трудно сказать, была ли его действенность или нет, во всяком случае, ни представителей Татарстана, ни других республик не включили в состав правительства России и министерства иностранных дел.

Рахимов прилетел в Москву, затем приехал в Кремль, у кабинета Ельцина его остановил постовой:

– Вы кто? Куда идёте?

– Я – президент Республики Башкортостан Рахимов Муртаза Губайдуллович. Вот моё удостоверение. Иду к президенту Российской Федерации Ельцину Борису Николаевичу.

Наверное, подействовало смелое, уверенное поведение Рахимова, постовой даже не стал спрашивать, есть ли он в списке приглашённых к президенту России.

Рахимов зашёл в приёмную, подошёл к секретарше:

– Сестрёнка, ты ведь меня знаешь?

– Да, знаю.

– Скажи-ка Борису Николаевичу, пусть меня примет.

– Но вас же, Муртаза Губайдуллович, нет в списке приглашённых.

– Нет. Это я знаю. Поэтому и подошёл к тебе. Мне очень надо встретиться с президентом. Думаю, ты меня поймёшь. Я тебя угощу башкирским мёдом.

Может, магически подействовали слова «башкирский мёд», девушка встала и пошла в сторону кабинета Ельцина, вскоре вернулась и сказала:

– Пожалуйста, заходите, Муртаза Губайдуллович.

Борис Николаевич сидел за длинным столом. Рахимов сначала по-башкирски, потом по-русски произнёс:

– Хаумыхыгыз, здравствуйте, Борис Николаевич!

– Кроме тебя, в этой комнате никто не здоровается со мной на своём родном языке, Муртаза Губайдуллович, – Ельцин привстал со своего места и протянул руку Рахимову.

– Вообще-то, Борис Николаевич, приехал за тем, чтобы все здоровались с вами на своём родном языке.

Ельцин встал, подошёл к креслу, стоявшему рядом с небольшим столиком:

– Садись сюда, – сам сел напротив.

– Ну, скажи, на каких языках я должен здороваться с людьми?

– Разве будет плохо, если зайдёт сюда президент Чувашской республики и скажет: «Аваннари, Борис Николаевич?»

– Конечно, неплохо, пусть говорит. От этого у меня ничего не убавится. Может, и я научусь здороваться с ним на его языке.

– Как раз об этом и хотел я с вами поговорить, Борис Николаевич. Давайте при вас создадим Совет республик России. Как вы знаете, их у нас двадцать. Все они объявили о своём суверенитете, в соответствии с ним стремятся устроить свою жизнь. Так как в России нет объединяющего их органа, каждый из них суверенитет понимает по-своему. Для некоторых суверенитет – это полная их независимость, для других – полное равноправие с Россией, для третьих – независимость в составе России, а четвёртые вообще не понимают, чего хотят. Надо всех их объединить. Тогда появится возможность каждому высказать своё мнение, послушать ваши предложения и выработать по актуальным проблемам общее решение. Поэтому я и предлагаю создать при президенте России Совет республик.

– По-твоему, кто должен войти в состав этого Совета?

– От федерации – вы, от республик – их руководители.

– Какие же решения может принять Совет?

– Думаю, что его решения будут носить рекомендательный характер. Совет – это совещательный орган, его решения не могут быть обязательны для исполнения. Кроме того, у каждой республики есть свой суверенитет, поэтому нельзя навязывать ей извне какое-либо решение.

Ельцин некоторое время сидел задумавшись, потом сказал:

– В твоём предложении, Муртаза Губайдуллович, я вижу рациональные зёрна. Спасибо. Зайди к начальнику управления администрации Николаю Медведеву, расскажи обо всём, о чём мы с тобой сейчас говорили. Пусть всё запишет, потом подумает, что делать.

– Нет необходимости заходить к Медведеву. Я всё это записал, – Рахимов достал из папки бумаги.

Ельцин встал со своего места, приветливо улыбнулся и протянул руку для прощания:

– Ладно, если возникнут вопросы, мы тебе позвоним.

После приезда в Уфу из Москвы было много звонков Рахимову о Совете республик. Дошло до того, что некоторые спрашивали, где и когда состоится его первое заседание. Так возник Совет республик. Это было ещё одним шагом к федеративному устройству России.

Министерство иностранных дел в своих визитах за рубеж в состав делегаций чаще стало включать представителей республик.

Зачем нужна связь Башкортостана с зарубежными странами? Рахимов нередко задавал этот вопрос себе, и сам же на него отвечал. Для экспорта товаров, производимых в республике в зарубежные страны и импорта оттуда товаров по приемлемой цене. Обучение молодёжи в зарубежных вузах. Есть и другие задачи.

Установили деловые связи с Австрией, Турцией, Польшей, Монголией. Всё же самым главным считал Рахимов создание глубоких взаимовыгодных отношений с бывшими союзными республиками. Сначала в эти страны ездил сам, встречался с их руководством и приглашал их посетить Башкортостан. Многие откликнулись, побывали в республике руководители Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Беларуси, затем их посольства в Москве открыли в Уфе свои представительства разного уровня. Такая же плотная работа проводилась и с республиками в составе России. Эти представительства сыграли свою большую роль – из года в год рос товарооборот. Кроме того, они старались улучшить жизнь и быт людей своей национальности, живущих в Башкортостане. Тем же самым занимался Башкортостан. Особенно активно работали в Челябинской, Оренбургской, Тюменской, Свердловской, Самарской областях, в Татарстане, Якутии. Благодаря целенаправленной деятельности в этих регионах начали функционировать филиалы Всемирного курултая башкир.

Вечер. Рабочий день окончился. Большинство сотрудников ушли домой. Рахимов выпил чая. Чтобы немного размять ноги, поиграть в бильярд, хотел позвать Бакирова, тут зазвенел телефон. Поднял трубку:

– Да, слушаю.

– Добрый вечер, Муртаза Губайдуллович. Это Гайса Риянов. Можно к вам зайти?

– Риянов? Давай заходи.

Через некоторое время открылась дверь, появился Риянов.

– Оказывается, живой? Я уже потерял надежду, что тебя увижу, – пошутил Муртаза.

– Живой. Не хотел вас зря беспокоить, особых причин не было.

– Садись, поговорим. Ты хоть бы в неделю один раз заходил ко мне, расскажи, чем вы там занимаетесь. Времена неспокойные, я должен быть в курсе всех событий.

– Для этого я должен получить разрешение руководства.

– Получишь. Вскоре и сам станешь руководителем. Приказа ещё не было?

– Пока нет. Вызывали, сказали, что по просьбе Рахимова подготовили и отправили документы в Москву, чтобы меня назначили заместителем министра госбезопасности Башкортостана. Спасибо за доверие, Муртаза Губайдуллович. Только не знаю, утвердят ли в Москве.

– Утвердят.

– Я хотел с вами поделиться некоторыми соображениями.

– Давай.

– В последнее время турки проявляют большой интерес к Башкортостану. Под предлогом оказания помощи башкирскому народу открыли свою гимназию, начали выпускать на башкирском языке свою газету, бурно развиваются на территории республики их строительные компании. Всё это вызывает у Москвы большое беспокойство. Говорят, с каких пор башкиры стали братским народом туркам? Не развивается ли в Башкортостане пантюркизм?

– Что такое пантюркизм?

– Превосходство тюркских народов над остальными.

– Как у нас турки могут ставить себя выше людей других национальностей?

– Трудно сказать. Всё же надо помнить, что тюркские народы живут в 28 странах мира. Турки когда-то покорили арабские страны, завоевали Болгарию, Грецию, да и Крым был их.

– Это всё было раньше. А теперь что?

– Наши боятся усиления влияния Турции. В сближении тюркских народов они видят пантюркизм. Настораживает их активная деятельность в Башкортостане, Татарстане. Кроме того, недавно наши установили наблюдение за одним из тюркских журналистов, его подозревают в подрывной деятельности. Поэтому такие мероприятия, как конкурс «Туганлык», фестивали песен и танцев, форумы учёных с участием тюркских народов, нашим кажется проявлением пантюркизма. При организации таких мероприятий надо это иметь в виду, соблюдать осторожность.

– Знаешь, Гайса, как говорится, волка боятся – в лес не ходить. Если турки построили нам прекрасный санаторий «Янган-Тау», где здесь проявление пантюркизма? Если театры пяти республик, собравшись вместе, соревнуются в своём мастерстве, что тут плохого? Если мы с Шаймиевым тесно общаемся, то это тоже пантюркизм?

– Всё же, Муртаза Губайдуллович, есть повод для беспокойства. Во время встреч меньше ругайте «старшего брата», больше делитесь планами на будущее.

– И ты меня учишь. Скажи своим: мы, президенты суверенных республик, о чём будем говорить, у вас не будем спрашивать, – Рахимов резко поднялся со своего места.

Риянов понял, что разговор окончен, тоже встал, попрощался и направился к выходу.

Когда Рахимов немного успокоился, пожалел, что грубо поступил с Рияновым, потом ещё не раз задумывался над его словами.

 

У каждого свой интерес

 

После покушения на Урала и в мыслях Рахимова не было, что в его рабочем кабинете появится Исааков. Зашёл помощник и сказал:

– Пришёл Исааков, убедительно просит, чтобы его приняли. Говорит, что вы с ним знакомы.

– Как зовут?

– Игорь Моисеевич.

– Что ему надо?

– Молчит. Скажу, говорит, только самому Муртазе Губайдулловичу.

– Ладно, пусть зайдёт.

Зашёл Исааков. Держался спокойно. Знал, что Рахимов не любит суеты перед начальством.

– Извините, Муртаза Губайдуллович, но моё беспокойство связано с последними событиями. Наши враги организовали покушение на Урала. Рано или поздно та же участь настигнет и меня.

– Почему так думаешь?

– Раз начали, то не остановятся. Поэтому я пришёл к вам за помощью. Надеялся, что назначите меня генеральным директором нового объединения. Наверное, у вас такой возможности не было. Планирую перевестись в Москву, подняться там на международный уровень. Хочу, чтобы вы в этом мне помогли.

– Как?

– Москва не любит незнакомцев, особенно нас, выходцев из регионов. Чтобы разговаривать с ними наравне, надо быть как минимум представителем власти. А такая возможность есть. Назначьте меня членом Совета Федерации России от Башкортостана. Тогда я смогу смело разговаривать и с этими московскими баронами, и с представителями зарубежных стран. Встану крепко на ноги, возьму к себе Урала, мы же с ним большие друзья, понимаем друг друга с полуслова.  Уралу отсюда надо уехать. Раз начали, не остановятся. Жить, зная об этом, было бы безрассудством.

– Ладно, – сказал Муртаза, – надо подумать, сразу ответить тебе я не готов. Позвоню на днях.

– Спасибо, Муртаза Губайдуллович, до свидания.

Рахимов долго думал, хотел даже посоветоваться с Уралом, но сдержался. Спустя неделю вызвал к себе Исаакова.

– Игорь, есть возможность удовлетворить твою просьбу, готовь документы. Освобождается место нашего представителя в Совете Федерации.

– Спасибо, Муртаза Губайдуллович, я перед вами в вечном долгу.

Рахимов всё же предупредил своих помощников:

– Особо не торопитесь, хорошо проверьте его бумаги. После получения документов Москва ещё целый месяц будет их рассматривать.

Вечером решил поговорить с Уралом.

– Пусть пока Игорь уезжает отсюда, – сказал он, – не путается под ногами. Конечно, не могу утверждать, но чувствую, что к покушению на тебя есть и его причастность. А что касается тебя, он прав, тебе тоже на время надо уехать отсюда.

– Куда же я поеду?

– Выезжай за границу, встречайся с однокурсниками, отдохни. На работе скажи, что едешь в санаторий.

Вчера Сания вернулась с работы очень поздно. Участвовала в большом концерте, потом, пока собралась и доехала до дома, была глубокая ночь. Поэтому на следующий день встала поздно, умылась и села завтракать. Тут зазвенел звонок входной двери. Удивилась Сания: она никого не ждала. Здесь без предупреждения никто ни к кому не ходит. Всё же открыла дверь и... чуть не упала от неожиданности. Перед ней с цветами стоял сияющий, как солнце в мае, Урал.

– Сказал же, что приеду, а ты даже не ждёшь.

Сания кинулась в объятия Урала:

– Не говори так, ждала каждую минуту, каждый час.

– Наверное, у нас чувствовали твою тоску, чуть ли не силой заставили меня поехать к тебе, – Урал рассказал о происшествии, которое случилось с ним в Уфе. Услышав это, Сания отчаянно воскликнула:

– Нет, я больше тебя никуда не отпущу! Живи здесь, тут никто на тебя не будет покушаться. Хочешь – живи в этой квартире, хочешь – купи себе дом. У меня же есть свои деньги!

Урал притих и задумался. А что, дельное предложение. Сели, поговорили, всё обсудили и решили купить дом.

Продавцов жилья было много. Осматривали квартиры и дома вдвоём, когда Сания была занята, Урал ходил один. Искали довольно долго. Наконец, остановились на аккуратном, благоустроенном домике на окраине города. Пока оформляли документы купли-продажи, рассчитывались, прошло ещё две недели. Когда Урал стал полноправным хозяином дома, решили отметить покупку. Постелили на голый пол скатерть, открыли шампанское. Тут Урал протянул руки к Сании:

– Милая, даёшь согласие стать моей женой?

– Я согласна, но только не сейчас.

– Когда?

– Когда вернёмся в родную страну. Хочу, чтобы всё было по башкирским обычаям и традициям. Моих родителей уже нет в живых, но есть братья и сёстры. Засылай сватов, пусть они сначала на тебя посмотрят, поговорят и решат: стоит ли за тебя меня отдать замуж. Потом – что скажут твои родители? Согласятся ли, чтобы их невестой была какая-то артистка? Они же не такие простые люди.

– Мои согласятся. Думаю, и твои не будут против. Конечно, соблюдать здесь все башкирские обычаи невозможно. Ладно, я сейчас позвоню отцу.

– Очень хорошо, что хочешь познакомить нас с невесткой! Мы этого давно ждём, – ответил Муртаза. – Но пока не приезжайте. Вроде завершается расследование того происшествия, но дело ещё не закрыто. Потерпите ещё немного.

У Урала словно выросли крылья. Он поднял Санию и закружился по комнате.

– Милая, скоро нас никто не сможет разлучить!

– Дай бог! Я бесконечно благодарна судьбе.

 

Лесной мальчик

 

Первый президент Бурятской Республики Л. Потапов произнес присягу на двух государственных языках – на русском и бурятском. Дал присягу перед депутатами Верховного Совета и новым парламентом Народного Хурала.

***

В связи с автоматическим контролем оборота денег учреждениями Банка России внедряются 50-тысячные купюры. В отличие от прежних на них имеются надписи «50 тысяч» и «выпущено в 1994 году».

(«Башкортостан», 12 июля, 1994 г.)

 

– Где-то я его видел, – подумал Рахимов, когда в его кабинет зашёл мужчина крепкого телосложения, выше среднего роста, круглолицый, в сопровождении начальника организационного отдела Салавата Аминева. Но так и не смог вспомнить. Аминев положил перед Муртазой бумаги.

– Байдавлетов Рафаэль Ибрагимович, – начал читать вслух Рахимов, – родился в 1943 году в деревне Бриштамак.

– А где этот Бриштамак? – спросил по-башкирски.

– В лесу Биляретского района.

– Ну, и по-башкирски, наверное, будет «Белорецкий район», а не «Биляретский»?

– У нас в народе так говорят.

– Ты разве из Бриштамака? А мне сказали, что ты из деревни Усмангали.

– Я родился в Бриштамаке, вырос в Усмангали. Окончил институт в городе Иваново, вернулся в Белорецк, затем переехал в Уфу и работал в области энергетики, сейчас в системе «Башкирэнерго».

– Детей много?

– Нет.

– Почему? До сих пор не женат?

– Женат, только вот детей нет.

– Жена русская? – продолжая читать бумаги, сказал Муртаза.

– Да, русская.

– Аллах же сказал, если башкир женится на девушке другой национальности, детей не дам. Вот моя жена не русская, но и не наша. Поэтому у меня только один ребёнок, – усмехнулся Рахимов. На лице Байдавлетова не дрогнул ни один мускул, он оставался серьёзным. «Наверное, не понял мою шутку», – подумал Муртаза и поменял тему разговора:

– Вот ребята предлагают тебя на работу в наш аппарат. Как смотришь на это?

– В качестве кого?

– Руководителем отдела.

– Муртаза Губайдуллович, я уже работал в аппарате обкома партии, сейчас хочется работать на производстве.

– Может, ты прав. Каждому хочется быть самостоятельным. Ладно, работай там, подтягивай в систему энергетики наших ребят.

Вскоре Байдавлетов возглавил систему электросетей города Уфы, затем его назначили генеральным директором «Башкирэнерго».

Рахимов, хотя и сам не замечал это за собой, любил изучать людей. Приглядывался к тому или иному человеку. Следил, как себя ведёт, старался угадать, где и кем он работает. Надо сказать, редко ошибался. Наверное, помогал многолетний жизненный опыт.

Однажды организовали семинар для глав администраций городов и районов, посвящённый строительству. Вернее, им показали, как идёт строительство объектов в одном из городов.

Главы, собравшись группами, смотрят на шестой этаж дома, где работают строители. Недалеко от Рахимова стоят двое мужчин и тоже наблюдают за ходом строительства. Один смотрит, прикрыв глаза ладонью от солнца, другой только прищурил глаза. Первый, конечно, человек, далёкий от строительства, а вот второй – строитель, – подумал Рахимов. – Прикрыв глаза ладонью, весь объект не увидишь.

Прислушался к их разговору – да, угадал. Второй говорит первому:

– Видишь, нарушаются технологии. В целях экономии в некоторых местах кладут в полкирпича.

– Почему используют одновременно и белый, и красный кирпич? Работать одинаковыми кирпичами ведь проще?

Строитель не успел ответить, размахивая руками, побежал в сторону крана:

– Остановите кран! Остановите! Нельзя поднимать сразу столько белых кирпичей! Сейчас порвутся тросы.

Кран остановили. Строитель подбежал к стропальщикам и начал им что-то объяснять.

– Кто это? – спросил Рахимов у стоявшего рядом помощника.

– Не знаю. Впервые вижу.

– Узнай и скажешь мне.

– Ладно.

Вскоре подошёл помощник:

– Руководитель строительного треста соседнего региона.

– Не уроженец Башкортостана? Узнай-ка. Если наш человек, то пусть подойдёт ко мне.

Спустя некоторое время того подвели к Рахимову.

– Почему работаешь у соседей?

– После института по направлению попал туда, вот с тех пор и работаю там.

– Давай-ка возвращайся в родной Башкортостан.

– Хорошо, подумаю.

Вскоре он вернулся в республику. Оказался очень трудолюбивым, инициативным человеком. Сначала руководил трестом, затем перешёл в главк, потом назначили министром строительства.

Наблюдательность Рахимова, внимательное изучение деловых качеств человека повлияли на судьбы многих людей. Вот другой пример. Однажды он встречался с народом в райцентре. Сначала он выступил, затем глава администрации района и ещё несколько человек. Рахимов наблюдает за залом. Мужчина, сидящий во втором ряду, поднимает руку, потом оглядывается вокруг и опускает. Так повторилось несколько раз. «Видимо, что-то хочет сказать, но не хватает смелости», – подумал о нём Муртаза и попросил своего помощника после встречи с народом отыскать этого человека и привести к нему. Встреча окончилась, подвели к нему этого мужчину. Тот чуть ли не шёпотом произнес:

– Муртаза Губайдуллович, наш глава занимается воровством.

– Что ворует?

– В райцентре строят многоквартирный дом. Строят медленно, потому что стройматериалы уходят на возведение особняка главы администрации, где работы идут ударными темпами.

– Ладно, проверим. Только смотри, если врёшь...

Проверили. Факты подтвердились. Главу сняли с работы, обязали вернуть наворованное.

Иногда внимательные наблюдения за поведением людей приводят к неожиданным последствиям.

Однажды произошёл довольно курьёзный случай. Как-то он остановился в Архангельском районе, чтобы поговорить с людьми. Их было мало, наверное, человек 10–15. Шёл задушевный разговор, тут Рахимов заметил, что один из мужчин смотрит на него, а потом, ухмыляясь, прячется за спинами других. Это раздражало его, он не выдержал:

– Что смеёшься, думаешь, вру?

Все затихли. Тот замахал руками:

– Нет, нет! Я смеюсь по другому поводу.

Муртаза попрощался с людьми, пошёл в сторону машины. Но почему-то выходка этого человека ему не давала покоя.

– Позови-ка сюда того мужика, – сказал он своему помощнику Бакирову.

– Что смешного я сказал? – спросил его, когда тот подошёл к нему.

– Извини, Муртаза, – ответил мужчина, – не думал, что мой смех вызовет у тебя гнев. А ты меня не узнаёшь?

Рахимов покачал головой.

– Наверное, не узнаёшь, сколько лет прошло. Меня зовут Нургалей, я из Тляумбетово. Однажды я, ты, твой брат Гарей пошли кушать мёд на пасеку в деревню Санкем. Тогда я приехал в вашу деревню к сестре, нам было лет 7–8. Пасечником работал один из ваших родственников. Он положил в миски жидкого мёда, дал деревянные ложки. Гарей вынул из кармана ломоть хлеба, половину отдал тебе. А у меня нет хлеба. Пытаюсь кушать мёд, но не могу без хлеба. Ты сидел, смотрел на меня и сказал:

– Вон там есть родник, попробуй запить водой.

Я так и сделал. Потом кое-как дошёл до дома сестры. Всю дорогу меня тошнило, а ты мне говоришь:

– Это был цветочный мёд. Он и так жидкий, а ты ещё разбавил его водой. Поэтому тебя и тошнит. А вот липовый мёд густой, его можно запивать водой. Когда вырастешь, станешь пчеловодом, собирай только липовый мёд. Послушался я твоего совета, стал пчеловодом. В Архангельском районе много липы, поэтому сюда переехал. Пойдём ко мне домой, выпьем чая с липовым мёдом, – улыбнулся Нургалей. – Сегодня я вспомнил твои слова, не удержался, рассмеялся.

– Что-то я не помню об этом случае, – улыбнулся и Муртаза, – наверное, был слишком маленьким. Ладно, давай попрощаемся. Даст бог, ещё попьём мы с тобой чая.

Как-то не довелось попить чая в доме Нургалея, а вот угоститься его мёдом пришлось. Однажды пришёл в Белый дом, оставил Бакирову трёхлитровую банку с мёдом. Была и записка, где он написал: «Уважаемый Урал Насирович! Попейте чая с Муртазой Губайдулловичем, мёд с моей пасеки. Только чай. Не разбавляйте водой, а то и липовый мёд может вызвать тошноту».

Вспомнился Рахимову и другой случай, связанный с мёдом. Тогда он работал генеральным директором завода. На 16:00 назначил технологическое совещание и, дожидаясь этого времени, сидел в своём рабочем кабинете, занимался текущими делами. Открылась дверь, зашёл незнакомый мужчина. Неторопливо, разглядывая кабинет, пошёл в его сторону. Смотря на его одежду, поведение, Муртаза подумал: «Не городской, не уфимец». Тот подошёл к нему и протянул руку.

– Здравствуйте, Муртаза Губайдуллович. Я Ражап Юлбарисов из Мурапталово Кумертауского района. Это куда поставить? – Он указал на объёмный пакет, который держал левой рукой.

– А что это?

– Мёд. Гречневый. У нас ведь мало лесов, поэтому и луга не богаты цветами. Сажаем гречку. Это мёд цветов гречки.

Рахимов рассмеялся:

– Если уж пришёл с мёдом, наверное, хочешь что-то у меня просить.

– Разве Рамазан обо мне вам ничего не говорил? Рамазан Абдрахимов из Тляумбетова, председатель колхоза «Кызыл Байрак»?

– Да, сказал.

– Он сам хотел с вами поговорить, если приедете в деревню, но не дождался вас, посоветовал мне, чтобы я сам к вам поехал. Говорил, что вы человек такой, который всегда готов помочь людям.

– Что же тебе надо?

– Не мне. Деревенской больнице нужен капитальный ремонт. Нет труб для замены системы отопления и канализации, ходил в райсовет к Абдрашитову, говорит: «Откуда я тебе их возьму?» Вот и приходится самому искать.

– Сколько и каких труб надо?

– Вот я тут всё записал, – Ражап протянул Муртазе бумагу.

Рахимов быстро взглянул на то, что там написано, и сказал:

– Ты, Ражап, посиди тут. Сейчас у меня назначено технологическое совещание. Потом переговорим. Пойдём сюда, – Муртаза открыл дверь, которую сразу и не заметишь, – забери мед. Пусть тут не стоит.

Оказывается, за дверью была комната. Довольно большая. Обставлена мебелью, есть диван, кресло, небольшой стол.

– Посиди здесь, – сказал Рахимов и вышел.

На диване сидел мужчина. Увидев недоумённый взгляд Ражапа, тот протянул руку и произнес:

– Я – Губайдулла, отец Муртазы. В больнице лежал. Сижу, жду, когда сын отправит меня домой.

– Я – Ражап из деревни Мурапталово, – пчеловод рассказал, зачем приехал.

– У вас ведь там два Мурапталово?

– Да. Башкирское Мурапталово и татарское Мурапталово.

– А больница где расположена?

– Ни в башкирском, ни в татарском. Посередине двух деревень.

– Правильно сделали.

– Да. Там же рядом расположены здания сельского совета, правления колхоза и школа. Удобно жителям обеих деревень.

Тут зашёл молодой парень, предложил им чай. Открыл холодильник и спросил, не хотят ли выпить водки, те отказались. Ражап поинтересовался:

– А что ещё у вас там есть?

– Коньяк, кумыс.

– Муртаза Губайдуллович пьёт, что ли?

– Нет, нет. Иногда тут Шакиров организовывает встречу с французами, которые приехали установить новое оборудование на заводе. Поставили сюда, вдруг понадобится. Угостим их и вашим гречневым мёдом.

Спустя некоторое время зашёл Муртаза.

– Вот что, Ражап, с Уфы возить трубы далеко. Я их нашёл рядом с городом Кумертау, на Канчуринской станции подземного хранилища газа. Там вам будет удобнее. А сейчас у тебя какие планы? Наверное, уже автобусы не ходят. Может, поедешь с моим отцом? Отец, я тебе нашёл машину.

– Спасибо, Муртаза Губайдуллович, – обрадовался Ражап, – вы не только исполнили мою просьбу, даже помогаете мне уехать домой. Спасибо.

– Ладно, займитесь ремонтом больницы. Пусть не страдает народ.

Попрощались. Ражап не подозревал, что история с мёдом ещё будет иметь своё продолжение.

 

Гречневый мёд

 

«Вчера целый день шёл дождь. Если сегодня будет лить, как я буду показывать больницу и рассказывать о ней?» – с тревогой думал Ражап Юлбарисов. Но, к его счастью, облака разошлись, установилась ясная, солнечная погода.

Вот уже почти 30 лет прошло, как Ражап Рамазанович работает главным врачом Мурапталовской сельской больницы. Он выбрал специальность военного врача. После окончания института служил в разных воинских частях, отслужив, приехал в Уфу, зашёл в министерство здравоохранения. Такие мужчины всегда нарасхват. Юлбарисову предложили должность главного врача в нескольких районах. Не согласился. Просил, чтобы его направили в Куюргазинский район. Удивлялись в министерстве, что за человек, ему предлагают такие высокие должности, а он просится в какой-то отдалённый Куюргазинский район, даже не главным врачом. Якобы хочет вернуться в родные края. Не понимали работники министерства, что такое для башкира его малая родина, где он сделал первые шаги в своей жизни. Нельзя сказать, что земля, где родился и вырос Ражап, отличается своей особой красотой. Отсюда начинается большая степь. Есть, конечно, реки Казлаир и Юшатырь, их берега, покрытые зарослями. Его родная деревня Якутово расположена на склоне горы. Несмотря на всё, для Ражапа нет красивее, милее этих мест. С чем можно сравнить жизнь на своей родине?! В Куюргазинском районе ему опять предложили несколько должностей. Он вновь отказался. Он очень хотел работать в Мурапталовской сельской больнице, потому что рядом находилась его любимая родная деревня. Наконец-то Ражапа утвердили её главным врачом. Он очень многое сделал для укрепления материально-технической базы больницы, повышения качества лечения. Сейчас здесь на стационарном лечении одновременно могут находиться семьдесят пять пациентов. Это сельская больница обслуживает жителей многих окрестных населённых пунктов. Хотя и есть медицинские учреждения в райцентре, в городе Кумертау, многие стараются попасть на приём именно к Ражапу. Что свидетельствует об очень высоком уровне обслуживания больных.

Как-то при разговоре с членами правительства Рахимов предложил, что надо каждый год в каком-либо районе или городе проводить республиканский семинар, посвящённый развитию какой-то отрасли: образованию, культуре и тому подобное. Его идею поддержали. Для организации такого мероприятия решили укреплять материально-техническую базу того района, где проводится семинар, выделять из бюджета дополнительные средства. Первый такой семинар провели в Бурзянском районе, затем они состоялись в Зилаирском, Хайбуллинском, Кугарчинском, Кушнаренковском, Дюртюлинском, Илишевском районах. В Куюргазинском районе решили провести семинар, посвящённый развитию здравоохранения. Нельзя сказать, что в районе было плохо поставлена работа по охране здоровья людей. На довольно высоком уровне функционировали районная, участковые больницы. Семинар дал мощный импульс дальнейшему улучшению их деятельности. Везде все привели в порядок, на дополнительные средства, выделенные из бюджета республики, закупили новое медицинское оборудование. Не считаясь со временем, энергично работал глава администрации района Ахат Кутлуахметов. Надо отметить, повезло с руководителем района куюргазинцам. Как местный житель, он хорошо знал проблемы района, нужды людей, способности и возможности каждого. Особое внимание уделял экономике, социальной сфере. Участникам семинара решили показать состояние и деятельность учреждений здравоохранения: Центральную районную больницу и поликлинику, ФАП в деревне Старое Отрядово и Мурапталовскую сельскую больницу. К этому времени, можно сказать, заново отстроили центральную больницу в селе Ермолаево. Огромный объём работы выполнили строители Иршата Асылгужина.

В семинаре приняли участие президент Муртаза Рахимов, председатель Государственного Собрания – Курултая Константин Толкачёв, премьер-министр республики Рафаэль Байдавлетов, около сотни руководителей, специалистов министерств и ведомств, городов и районов. Организаторам данного мероприятия не пришлось краснеть. Семинар прошёл на высшем уровне. Его участники дали очень высокую оценку состоянию и деятельности учреждений здравоохранения района.

Выступая перед собравшимися, Муртаза Рахимов сказал:

– Некоторые думают, что такие семинары проводятся ради галочки. Нет, на этих мероприятиях мы заостряем внимание на работе в той или иной области. Сегодняшний семинар посвящён проблемам здравоохранения. В прошлом году для развития здравоохранения республики направили 1 миллиард 400 миллионов рублей. Это значит, на каждого человека республики мы использовали 3091 рубль, рост, по сравнению с 2004 годом, составляет 14,2 процента. По программе «Укрепление материально-технической базы системы здравоохранения» выделили 650 млн руб., в больницах и поликлиниках установили более 3500 единиц нового оборудования. Всё это делается для того, чтобы человек был здоровым, если заболел, получал всестороннюю качественную медицинскую помощь.

Когда Рахимов поздоровался с главным врачом Мурапталовской сельской больницы Ражапом Юлбарисовым, пристально посмотрел на него и сказал:

– Подожди-ка, я же тебя знаю!

– В конце восьмидесятых годов я заходил к вам просить трубы для ремонта больницы. Тогда вы работали директором завода.

– Да-да. Помню, потом ещё звонил, сказал, что трубы взял в Канчурах и заменил всю систему отопления.

– Да, заменил, излишки отдал школе.

– Тогда можно не сомневаться, что больница твоя находится в прекрасном состоянии.

– Да, можно не сомневаться, – вступил в разговор стоящий рядом Ахат Кутлуахметов. – Состоянием его больницы восхищаются даже уфимцы.

– Спасибо, тебя ведь зовут Ражап?

– Да.

– А гречневым мёдом, который ты тогда нам принёс, угостили французов. Им он очень понравился, даже с собой дали. Спасибо, Ражап. Благодаря таким, как ты, расцветает наш Башкортостан. Ладно, до свидания, будьте счастливы.

Президент пошёл в сторону машины.

Ражап смотрел ему вслед и удивлялся: около 20 лет прошло с тех пор, как он заходил к Рахимову с просьбой помочь трубами для ремонта больницы. А он всё помнит. Наверное, не каждый компьютер на это способен.

 

Предложение истинного башкира

 

Однажды, когда не было особых, срочных дел, обстановка была спокойной, Бакиров спросил Рахимова:

– Муртаза Губайдуллович, вы не помните Александра Филиппова, который в одно и то же время с вами учился в Юмагузинской школе?

– Филиппов? Что-то не припоминаю.

– А он помнит. Говорит, что вы были смуглым мальчиком. Учились на два класса младше него. Запомнились тем, что ваше имя по-русски звучало очень своеобразно. Вдобавок, оказывается, вы были драчуном. Чуть ли не каждый день выясняли отношения с кем-то.

– Да, приходилось драться. Если будешь стоять и молчать, кто с тобой будет считаться? А где сейчас этот Филиппов?

– Он журналист. Учредил и выпускает газету «Истоки». Он и превосходный поэт. Самое интересное, он себя называет главным истинным башкиром республики.

– Интересно.

– Вот этот Филиппов хочет с вами встретиться.

– А что ему надо?

– Ничего.

– Как ничего? Приходит ко мне поэт, думаешь, ничего не будет просить?

– А он ничего не просит, говорит, что у него к вам есть предложение.

– Какое?

– Об этом он хочет сказать вам лично.

– Ладно, пригласи.

Александр Филиппов скорее всего не был похож на русского, больше на башкира: среднего роста, средней полноты, круглолицый, сероглазый, черноволосый.

– Муртаза Губайдуллович, не забыли Юмагузинскую школу? Наверное, нет. Помните, как подрались с драчуном Генкой, защищая бледнолицую девчушку с курчавыми волосами?

– Это я помню.

– А зачем с ним подрался?

– Захожу в раздевалку, там Генка отобрал книгу у этой девочки и дразнит её. Маленькая башкирка, ещё толком не знает русского языка, пытается забрать свою книгу:

– Моя китап! Трогать перестань! Рука грязная!

А Генка просто хохочет:

– Ух, грамотей!

– Отдай книгу! Не обзывайся. Она пока не знает твоего языка. Научится. А ты никогда не будешь знать и слова по-башкирски, – говорю ему.

– Ох, нашёлся защитник! – отвечает он мне.

– Подрались вы тогда крепко, до крови. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы вас не разняли старшеклассники. После этого зауважали вас в школе, Муртаза Губайдуллович.

– А ты как думаешь? С самим атаманом Генкой ведь дрался!

Оба рассмеялись.

– А если эта девочка не была бы башкиркой, заступились бы за неё, Муртаза Губайдуллович?

– Не знаю.

– Чтобы ни говорили, всё же каждому ближе человек своей национальности. Об этом я хотел поговорить с вами, Муртаза Губайдуллович.

– Давай.

– Наша республика многонациональная. Скажем прямо: в отношениях между башкирами, русскими и людьми других национальностей иногда возникают недоразумения.

– Бывает. Но их нельзя называть конфликтами. В жизни не всё происходит гладко.

– Да, это не конфликт. Но не будем забывать, что из искры может вспыхнуть пламя.

– Согласен.

– Мне, поэту, вам, всенародно избранному президенту, не нужен не только какой-то конфликт, даже небольшая искорка. Ведь так?

– Так.

– Поэтому у меня есть предложение. Вот недавно в Уфе красочно и торжественно состоялся всемирный курултай башкир. Это было большим событием. Этому радовался каждый башкир. Почему не дать возможность испытать такие же чувства другим национальностям? Пусть почувствуют, что они равноправные друзья башкир. Можно это сделать?

– Что надо делать?

– Надо организовать такие же мероприятия, как всемирный курултай башкир, и для других национальностей. Это способствовало бы сплочению людей. На таких мероприятиях можно открыто говорить, что мешает, чтобы все народности в республике жили в мире и согласии, что надо сделать для развития их культуры, сохранения традиций и обычаев. Скажем, можно организовать собор русских, общества татар, мари, мордвы, чувашей, удмуртов. Естественно, должен быть руководитель, а их назначать надо из тех людей, кто по своим взглядам близок к президенту. Уверен, тогда многие проблемы в межнациональных отношениях автоматически разрешатся.

– Автоматически вряд ли. А так прислушиваться к тому, что говорит наш земляк, надо. Так ведь, Урал Насирович?

– Конечно, – улыбнулся Бакиров. – Александр Павлович – человек очень умный.

– Собор русских кто сможет возглавить? Как ты думаешь, Александр Павлович?

– Такой человек ходит рядом с вами, министр спорта.

– Самородов, что ли?

– Да.

– Конечно, человек он инициативный, любое дело доведёт до конца.

– Вот такой человек вам и нужен.

– Спасибо. Молодец, Александр Павлович.

Ещё с тех времён, когда обществом руководила КПСС, осталось изречение: инициатива наказуема. То есть выскажешь какую-то мысль, как лучше чего-нибудь сделать, исполнение поручат тебе. Зная об этом, Филиппов заранее себя обезопасил.

– Муртаза Губайдуллович, работу по подготовке собора надо поручить молодым, – сказал он. – Я уже в возрасте. А потом много времени занимает выпуск газеты.

– Но в деятельности руководящего органа, наверное, сможешь участвовать?

– А здесь нет проблем.

Предложение Филиппова понравилось Рахимову, доводы были его убедительны. Но потом вдруг появились некоторые сомнения. Безусловно, курултай для башкир нужен. А нужен ли собор для русских? В этой великой и необъятной стране их проживают миллионы. В небольшом Башкортостане какие у них могут быть проблемы, которые нельзя разрешить?

Поразмыслив, он решил посоветоваться с близкими ему по духу людьми. У него была привычка: многие вопросы он поднимал при разговоре как бы мимоходом. Если разговор неофициальный, человек раскрывается, говорит то, что думает. Вот таким образом посоветовался Рахимов о соборе русских со многими людьми из своего окружения. Все как один, словно договорились, и башкиры, и татары, и русские сказали, что надо создать такое общество. Только после этого президент дал добро на организацию собора русских.

 (Продолжение следует)