Ринат Юнусов. Сёма

Баркас был продырявлен топляком, которого на этой сибирской речке больше, чем греха в мире. Но дырка получилась маленькая, да еще и бревно ее закупорило, поэтому баркас тонул медленно и неохотно.

Экспедитор Федя Климов рвал на себе волосы и пытался один хватать и тащить стокилограммовые ящики с аппаратурой. Матросы смеясь отпихивали его в сторону и, деловито подцепляя ящики талью, сгружали их в подходящие от поселковой пристани лодки.

Капитан, маленький худой старичок, курил не трубку, а «Кэмэл», и не было у него на плече попугая, меняющего пиастры на рубли, а в ушах торчали пуговки наушников. Весь рейс капитан крутил ручку приемника, и даже сейчас была слышна какая-то музычка.

Федя Климов, уже видя себя на дыбе за запоротое дело, выл как пенопласт о стекло:

– Дядь Коля, пропадаю, что же мне делать. Тут же добра на сто тысяч в валюте. Я же все это на ТЭЦ должен доставить через три дня. Меня же посадят, расстреляют, депремируют... Дядь Коль, меня же уволить могут! Капитан спокойно наблюдал за разгрузкой:

– Федя, у меня судно гибнет, я и то помалкиваю, у меня стахановцы твои ящики спасают с риском для жизни, можно сказать, геройствуют, а ты им небось и бутылку не поставишь. – Дядя Коля презрительно поглядел на Федю. – Ладно, не дрейфь, салага, в этом поселке есть мехколонна леспромхозовская. Договоришься с машиной, они тебя через перевал перевезут по лесовозной дороге. А там по трассе на ТЭЦ и выйдешь.

– Договоришься! Как это – договоришься... – уже как подбитый «мессершмитт» взвыл Федя. – Кому я тут на хрен нужен, кто меня везти станет. Я же здесь никого не знаю. Я же здесь как персик в столярной мастерской.

— Ну ты, Федя, даешь. У тебя, что, языка нет или с людями никогда не говорил? И кого только в Сибирь не шлют, тьфу...

Ящики сгрузили в здании поселкового совета, заперли на три замка, и Федя в предынфарктном состоянии пошел к начальнику мехколонны.

– Оно понятно, Федор Сергеевич, дело сурьезное, государственное, «КрАЗа» я тебе дам, с водилой рассчитаешься сам, а за машину пускай на ТЭЦ три тонны соляры нальют. Бочка у «КрАЗа» в кузове.

Начальник говорил, но чувствовалось, что чего-то он не договаривает. Федя никак не мог взять в толк – чего.

К водителю пришлось зайти домой.

Скуластый черноволосый Руслан Утяшев дожевал огурец и, подумав, сказал:

– Три штуки за два дня – это, конечно, завлекательно. Только, знаешь, я, наверно, не поеду...

– Ну в чем еще дело, родной, денег, что ли, мало? — Федя понял, что недоговорки начальника сейчас начнут всплывать.

– Не, денег как раз нормально... – торопливо заговорил Руслан. – Ты пойми, про твой груз уже по всей реке знают, да ты и сам с баркаса орал, мол, сто тыщ барахло твое стоит. Люди уже думают, что там вместо транзисторов золотые пятаки стоят царской чеканки.

– Какие пятаки? Какое золото? – Федя от досады чуть не откусил себе язык. – Там его грамма три-четыре наберется, да и то техническое. Русланчик, ну и что дальше? Что мне здесь жить оставаться?

Руслан жалостливо поглядел на Федю:

– Ну, ясно дело, ехать как-то надо. В общем, прикрытие надо. Возьмем с собой стрелка. Плати ему отдельно, иначе не поеду.

– Стрелка?.. Я что-то не понял, стрелять, что ли, будут? У вас здесь, что, закона вообще нет?

– Слушай, Федя, если ты сейчас думать не начнешь, я с тобой вообще разговаривать закончу и выручать не стану. Вот сколько вы плывете, дня три? Капитан по рации о топляке в пароходство сообщил. Сколько надо, чтобы оттуда набрать Красноярск? Если бригада уже в нашем районе, сколько надо, чтобы слить тебя из Красноярска им на мобильник? А все это наверняка случилось. Тут лес с лесовозов грабят, а у тебя вон какой груз. Если хотя бы три человека накладные видели, все, сливай воду. – Руслан глянул на враз притихшего Федю, усмехнулся и закурил. – Да ладно, не помирай раньше времени, если кого надо с собой возьмем, может, и проскочим. Тут главное – уговорить.

Через полчаса на окраине поселка нашли дом.

– Вон он, в огороде копается, – показал Руслан.

Вскапывал грядку явно не «зеленый берет». Маленький, длиннорукий, кривоногий, с небритой, явно похмельной рожей, в кирзовых сапогах и в пиджаке с затертыми до блеска карманами. Ни квадратного подбородка, ни холодной стали в глазах не было у этого крестьянина с понурой фигурой, обреченно вцепившегося в свою лопату.

– Руслан, ты, по-моему, своего спившегося зятя на шабашку подтягиваешь. Какой же это стрелок? У него вид как у жертвы. Может, кого другого поищем?

– Не, этот в самый раз. На экстерьер не смотри. Только ты при разговоре больше не с ним, а с бабой его контракт подписывай.

И они шагнули в калитку.

– Александра Яновна, – начал Руслан, – тут вот клиэнту груз надо сопроводить до трассы, на ТЭЦ которая...

– И не просите, мужики, картошка не сажена, крыша не делана. Не, не поедет никуда, – отрезала хозяйка, не в пример огороднику статная, крепкая и вполне симпатичная женщина.

– Ляксандра, ты погоди, две штуки за два дня тебе, что, карман оттянут? – Руслан прищурился на хозяйку, потом на Федю.

– Руслан, ты, что, глухой? Ты гляди, у всех уже все сделано, а этот хмырь вчера где-то самогону достал... У, скотина, глаза бы не смотрели...

Федя весь подобрался. По категоричности отказа он уже понял, что пришли они явно куда надо.

– Александра Яновна, вы рассудите сознательно: груз государственной важности, кораблекрушение, там люди ждут...

Разговор затянулся на целый час. Затрагивались такие аспекты, как сознательность, совесть, взаимовыручка, корысть и даже вопросы религии и атеизма.

Все это время огородник, его звали Семеном, кротко поглядывал то на хозяйку, то на Федю, то на Руслана и иногда вставлял:

– Ну, Саня, ну не бухать же едем... Да закусывал я... Александра, ну какие в тайге бабы...

– Ну, ладно, езжай, прогуляйся, – наконец прозвучал высокий вердикт. – Иди получай шпалер и патроны. Да смотри, сучья морда, чтоб людей живыми доставил. Не хватало мне позора на седины мои. – Поправила Александра Яновна каштановые, без единой сединки волосы. – Если что – на порог не пущу, будешь в шалаше жить. Федор Сергеич, а деньги вы мне прям щас отдайте. Если с вами что... я их вам верну.

Федя почесал затылок, не понял таежного юмора и отсчитал две тысячи.

«КрАЗ», трехмостовый лапотник, уже семь часов штурмовал таежный перевал. Лесовозные дороги от нормальных отличаются тем, что прокладывали их не дорожники с теодолитами и грейдерами, а лесорубы с мотопилами и трелевочниками, поэтому направления, уклоны и примыкания их были столь замысловаты, что после нескольких часов езды на ум приходили мысли о четвертом измерении.

– Если так будем ехать, то за неполные сутки доберемся, – прикидывал Руслан.

Федя сидел посередине. Семен у окна в полглаза следил за дорогой и обочиной. На коленях лежал армейский заграничный карабин.

– Русланка, еще одно дерево, – предупредил Семен. Он сидел, весело поглядывая на тайгу, и напряженное ожидание не мешало ему оставаться в хорошем настроении.

Руслан, сбавив скорость, перевалил машину через ствол упавшего дерева и опять добавил газа.

Они переехали очередную речку и, уйдя с подъема на поворот, уперлись в завал из пяти стволов свежесрубленных деревьев. За завалом стояло два «хаммера», один был в грузовом варианте.

– Вот они, соколики. Далеко забрались, – нервно подгазовывая, проворчал Руслан. – Видно, долго мы в поселке сопли жевали.

Семен оживился, задвигался в кабине:

– Нет, дня два ждут, по щепкам видно. В общем, Федя, выберемся – капитана пытай, кто ему сказал на топляк сесть. Да поинтересуйся, кто настоял тебя одного без охраны отправить.

От завала к ним пошел мужик лет пятидесяти в защитке, на плече висел короткоствольный «калаш».

– Выдь, робяты, поговорить надо.

Семен через ветровое стекло взял мужика на мушку и крикнул в окно:

– Ты, брателла, волыну свою на пол клади и за нами иди. За речку уйдем, там и поговорим.

Мужик, видимо, был знаком с промысловым стилем стрельбы, поэтому медленно, за ремень, снял автомат с плеча и положил на землю. «КрАЗ» начал тихонечко сдавать задом, мужик медленно, не дергаясь, шел следом и, только отойдя метров пять, начал махать руками и перекрикивать шум мотора:

– Да вы че так напряглись-то, мы же по-хорошему... У нас предложение есть... Ну, на хрен вы меня через воду тащите, какая разница, где болтать.

«КрАЗ» переехал воду и остановился на въезде в лес. Мужик, матерясь, по колено перешел реку и, подойдя, встал за три метра, держа руки на виду.

– Федя, ты с этого момента никуда не выходи, ни с кем не говори, и вообще – попутно с нами едешь, – шепнул Семен и с карабином в правой руке спрыгнул с подножки.

– Ребята, – начал мужик, – я вам темнить не буду, нам аппараты ваши нужны очень. Мы их сами на ТЭЦ сдадим, не на эту. А вам за беспокойство откупную... Сами скажите сколько.

– Нисколько, дядя, зачем тебе тратиться. Мы ящики сгружаем, отъезжаем, вы нас на «хаммерах» часа за два догоняете и на ходу автоматами кладете всех троих под одну березу. Правильно я тебя понял, брателла? – Семен улыбнулся самой доброжелательной улыбкой, однако ствол убирать не стал.

Мужик зло зыркнул на карабин:

– Ты, как я погляжу, шибко умный. Ну, тогда прикидывай, выхода у вас нет. А так хоть бабки в руках подержите, может, пешком по тайге и уйдете.

– Выход, дядя, всегда есть. Например, ты можешь до погрузки не дожить. Машинки ваши от нашего «КрАЗа» могут кверху колесами кирдыкнуться.

Щека у мужика нервно дернулась. Один «хаммер» стоил дороже «КрАЗа» и груза вместе взятых. На таежной дороге обычные джипы долго не продержатся.

– Это ты своей дулей против шести автоматов, что ли, воевать собираешься. Мы же вас пулями завалим.

– Эх, служивый, для человека, как и для белки, одной пульки достаточно, – Семен пристально поглядел в глаза мужику. Мужик нерешительно начал отходить.

– Ладно, нет так нет, бывайте здоровы.

И только с середины реки крикнул:

– Один час вам на обед и подумать.

Семен залез обратно в кабину.

– Слушай, Сема, он же у нас в руках был, – тихо произнес Руслан. – Взять его, ствол в затылок и тихо ехать, а?

– Нет, Русланка, эти не как наши отрицалы-каторжане. У этих одни бабки на уме, они раненых своих пристреливают, а ты говоришь – в заложники...

У Семена вдруг появилась та самая сталь в глазах и расчетливое спокойствие. В отличие от Феди, Семен чувствовал себя все лучше и лучше.

– Класть их надо, другого выхода у нас нема. Класть, а потом следы заметать. Значит так, ты, Федя, все понял, мировой с ними быть не может. Значит, подтяни штаны, воевать будем. Да не боись ты, это нам не впервой.

Федя собрал в кучку остатки мыслей:

– Семен, я же не вояка, я, боюсь, дрогну в неподходящий момент.

– Мужики, Федя, все – вояки. Только многие этого не знают. Добуду тебе «калаша», возьмешь его в руки – сразу все поймешь. Ну, ладно, болтать кончаем, на все про все нам один час. Я пошел. Следите за рекой. Если пойдут – жмите в лес, я вас найду. Федь, да не трясись ты, мы ж у себя дома, а они, кроме казино да кабаков, ни хрена не видали.

Семен соскочил с подножки и тихо скрылся в лесу, двигаясь вниз по реке.

– Руслан, – стуча зубами, промямлил Федя, – может, и вправду надо было плюнуть на все и бежать?

– Нет, Федор, здесь не те места. Во-первых, они нас будут гнать, пока не кончат. Мы же их видели. Живи мы в тайге хоть год, все равно достанут. Во-вторых, ты вернешься, тебя за ящики эти обязательно посадят, а в лагере человека, как кролика, придушить легче легкого. В-третьих, если их время от времени не окорачивать, они вконец осатанеют. А нам здесь как-то жить надо. Да ты, Федя, просто-напросто в Сему верь, да сам не помри от страха. А Семен свое дело туго знает. Он бывший кадровый, сейчас на пенсии. Ему этот карабин во Вьетнаме главный их царандой подарил за то, что он две роты из-под огня вывел. Для него эти фуцины как булки с повидлой.

За разговорами пролетело сорок минут. Сбоку зашуршали кусты, и мокрый Семен с двумя автоматами залез в кабину.

– Ну, таких наглецов я еще не видел. Я к ним со всей душой, а они грибы собирают. Нашли место...

– Сема, а мы что-то выстрелов не слыхали...

– Не боись, еще постреляем. А этих я ножиком взял, – Семен похлопал себя по голенищу. – Их там шестеро осталось.

Федя взял протянутый автомат и два запасных рожка и с уважением посмотрел на Семена.

– Ну ты, командир, волчара. Ну, я прямо оживать стал. Дай я тебя обниму, родной.

– Ладно, ладно, – расцвел Семен. – Обниматься потом будем. Ты главное для себя пойми: бить их можно и нужно. Сейчас рассыпаемся по реке и сидим тихо. Никаких очередей, бить одиночными в башку, они все в «брониках». Подпускайте ближе, не бойтесь, эти на пули не побегут. Как стрельнем, позиции бросайте и все ко мне вниз по течению. Все, айда.

Через пятнадцать минут выше по течению хлопнул «калаш». Федор замер. Потом прямо на него выбежал Руслан.

– Че расселся, пошли к Семе.

Они побежали по кустам и почти сразу услышали, как ухнул Семенов карабин.

– Четверых они уже не имеют, еще четверо осталось, – повеселел Руслан. Из кустов полетела палка. Они тормознули и увидели Семена, застывшего у пенька.

– Чего вы, как бизоны, ломитесь, потише не можете? Значит так, я – на тот берег, слушайте, как моторы заведут, потом ждите пять минут. Если я не стрельну, значит, уехали, быстро в машину и – к завалу, я вас там ждать буду.

– Семен, – отдышавшись, проговорил Федя, – а может, подождем, пускай уедут.

Семен недоуменно посмотрел сначала на Федю, потом на Руслана.

– Русланка, у этих городских точно ведь сала в башке нету, что у тех, что у этого. Федор, тут ведь арифметика – проще некуда: они нас спецом на трассу подтягивают. Здесь втихаря не вышло, так они нас там пытаться будут... Правда, там им подороже встанет: менты-кенты и прочее... А самое главное им – живыми остаться, тогда они нас и под землей найдут при любом раскладе, понял? А наша задача – никого из тайги не выпустить, иначе нам удачи не видать. Вот так. Ну все, я пошел.

Руслан и Федя вернулись к «КрАЗу» и стали ждать.

– Руслан, мы же их не догоним, у них вон какие тачки.

– Догоним. Там есть короткий путь через болото. «Хаммеры» – не знаю, а лапотник пройдет, если шины спустить немного.

Бандиты, видимо, посовещались, созвонились с начальством и приняли то решение, которое до них уже принял Семен. Моторы завелись, и их звук стал удаляться. Выстрела не было. Руслан завелся, переехал реку и тормознул у завала. Семен уже оглядывал стволы.

– Федя, в кузове трос есть, доставай, – крикнул Руслан и побежал к завалу.

Через полчаса, растащив завал, они на предельной скорости погнали дальше.

– Русланка, вот здесь, кажись, съезжать надо, – заволновался Семен.

– Не лезь, Сема, я знаю где, – буркнул Руслан и, пролетев еще два съезда, на третьем круто свалил машину на еле заметную просеку, заросшую кустами.

Через болото прорывались тяжело и некрасиво. Два раза пришлось прыгать в грязь по самую грудь и тащить трос передней лебедки до ближайшего пня. Цепляли конец за пень, и «КрАЗ», как барон Мюнхгаузен, сам себя вытаскивал из трясины. Но зато перевал прошли много ниже основных дорог и выиграли часа три.

«КрАЗ» поставили поперек.

– Сема, – предложил Руслан, – а может, повалим деревья? Вдруг в машину стрельнут...

– Нет, нам тут следов оставлять нельзя. А они, как подъедут, так от «КрАЗа» и очумеют. Тут уже не стесняться, лупить по дверям очередями. Если они из четырех стволов стрельнут – хана. На малой дистанции шансов нам не оставят. Вы здесь останетесь, а я у них в тылу засяду, вдруг с отрывом пойдут. Ваши позиции с двух сторон вот на этих горках, патронов не жалеть. Или пан или пропал. Все, я пошел.

Через два часа оба «хаммера», как сцепленные, вылетели к «КрАЗу», и задний с разгона влетел в корму переднему. Руслан и Федя открыли безжалостный шквальный огонь, расстреливая машины почти в упор. Федя трясся вместе с автоматом и орал в голос, исключив из своего сознания все и оставив только звериную ненависть к этим дергающимся как заводные куклы телам в машинах. Ненависть за весь ужас, который он хлебнул в этой проклятой Богом, чужой и страшной тайге.

В одну минуту все было кончено, но Федя и Руслан, обалдело глядевшие на то, что только что натворили, не двигались с места. Семен, запыхавшись от бега, осторожно подошел и заглянул по очереди в обе машины.

– Эй, людоеды, все нормально, выходи.

Руслан, увидев набитые пулями, изуродованные трупы, согнулся в три погибели и начал блевать и орать одновременно. Федя стоял как вкопанный. Семен посмотрел на его штаны, потом потянул носом воздух:

— Ладно, будем считать, что это ты на болоте опарафинился.

Потом он залез в карманы убитых бандитов, повынимал бумажники и расшвырял деньги вокруг машин.

– Получается, те четверо своих же поколбасили, ограбили и в тайгу ушли. Ну, народ... – цинично сплюнул Семен.

В полном молчании доехали до ближайшей речки, умылись, помыли машину и до самой трассы молчали. Уже на подъезде Федю прорвало в истерику. Семен дал ему десять минут на рыдания, а потом ласково сказал:

– Федя, ты никакой вины за собой держать не вздумай. Это были нелюди. Вместо них сейчас мы должны были там лежать, а они бы жировали на кровавые деньги. И еще бы много кого на тот свет проводили. А то что мы не ранены, не убиты, а они – считай, в ящиках, так это мы их переиграли, передумали... Будь они поумнее – не известно, как бы оно повернулось. А теперь, Федя, ты выйди и нас здесь обожди. Если ты на сдаче груза засветишься, они тебя искать будут. А так, ты попутку загрузил в поселке, а сам на веслах до станции спустился, там пару деньков попьянствовал и домой. Ну а мы сейчас номера снимаем, груз сдаем, на обратной дороге тебя забираем и бросаем до ближайшего городка. Там ты уже сам, но смотри, про нас никому...

– Мужики, а как же вы назад поедете, там же эти... гробы.

– Через болото, Федя, а что делать.

За три часа «КрАЗ» обернулся, и, как только доехали до городка, стали прощаться.

Федя в десятый раз обнял обоих.

– Хочу вам что-то такое сказать и не знаю что.

– Не говори, Федя, мы же не дубовые и так все понимаем. – Семен заулыбался, а Руслан уже мысленно был в пути, как и все нормальные водилы.

Отойдя немного, Федя бегом вернулся.

– Я к вам в гости приеду, водки попить. Когда лучше, чтоб вы дома были?

Тут заулыбался и Руслан, а Семен зацвел как подсолнух.

– Дак в конце осени рекой и приплывай, и водки попьем, и на рыбалку сходим, – сказал Руслан. – А то зимой лесоповал начнется, меня не найдешь, а этот кнутяра в тайгу на всю зиму уйдет бедных зверей истреблять. Только водку с собой привози, у нас тут проблемы.

К концу осени Федя взял отпуск и с десятью ящиками водки высадился на той злополучной пристани. Руслана разыскал в мехколонне. Он готовил своего лапотника к долгой в этих местах зиме. Вместе пошли к Семену. Уже на подходе они услышали какой-то шум и, подойдя к забору, увидели, как разъяренная Александра Яновна с приличной палкой в руке гоняла Сему по огороду:

– Как это ты комбикорм не получил! А на кой хрен ты им кажную зиму зверя бьешь. А что у нас скотина жрать будет?

Семен, как под беглым вражеским огнем, мелкими перебежками скакал по огороду и причитал:

– Ну, Сашка, ну мне оставили... Ну, завтра заберу... Ну кончай, больно же...

Из архива: июль 2015г.