№12.2022. Алина Ахмедьянова. Рассказ пекаря-фронтовика Саит-бабая

Есть в нашей Башкирии деревня Бердагулово. Расположена она на берегу реки Малый Инзер. Красота этой деревни в необычных, окружающих ее возвышенных холмах и небывалых огромных лесных массивах.

Там высоко-высоко в небе над деревней кружатся беркуты, как бы охраняя ее от злых духов, а из леса тонкой струей тянется самый чистый и полезный воздух, насыщенный бесценным природным витамином – сосновой смолой.

Особенная и необыкновенная атмосфера в этой деревне летом. Все как будто из картин башкирских художников: солнце, тепло, на столе пышный горячий хлеб, счастливые лица местных жителей и повсюду детский смех.

Уже ранним утром бердагуловцы отправляют свой скот на выпас. Заглянув в каждый дом, можно увидеть, как вся семья на завтрак ест вкусную пшеничную кашу, запивая парным молоком и закусывая большим куском хлеба с деревенским маслом. Ну, а потом среди членов семьи распределяются дела по мере физической возможности и возраста: кто в лес, кто по дрова, кто сено косить, кто за водой, кому скот пасти… У женщин одна забота – приготовить еду, с дочерями прибраться дома, на грядке траву сполоть, постирать и, конечно же, немного на лавочке с соседками посидеть, песни попеть и потанцевать.

Мальчишки школьного возраста каждый день с утра бегут в местную пекарню к дедушке Саиту. Это местный аксакал-фронтовик.

Саит-бабаю девяносто восемь лет. Он прошел Великую Отечественную войну от начала до конца. Знает все о ней. Поэтому ребята без ума от старика. Они и сегодня хотят услышать в сотый раз, как он сражался в небе и как с немцем два раза встретился лицом к лицу.

Снова машина времени, и ребята в 41-м. Издалека видно, что и природа родной земли, и деревня в печали… – все взрослые мужчины ушли на фронт в первые же дни войны. Остались женщины, старики, двадцать девчонок школьного возраста и три джигита, которым лишь по шестнадцать лет, – это Саит и два соседских брата-близнеца Айса и Гайса. Как только они ни пытались врать и убеждать в призывном пункте, что готовы служить и возраст у них подходящий. Им отказали, сказали: «Подождать год».

Отец Саита – Абсаттар-агай – на фронт ушел в начале июля. Последний наказ его был таков: «Береги мать. Ты теперь в семье главный. Нет у тебя братьев и сестер. Поэтому, когда в будущем женишься, пусть и у тебя самого будет много детей».

Да. Братишек и сестренок Саиту не смогли подарить родители, так как у матери с детства было больное сердце, поэтому местный мулла запретил ей иметь еще детей. Во время родов она могла бы умереть…

Август. Юный Саит, встав в десять часов утра, впопыхах пьет молоко. Быстро надевает рубаху, штаны, запрыгивает в галоши и бежит на поле. Час назад он должен был сменить свою маму Нафису-апай на комбайне. До поля километра три. Перепрыгнув тонкий стан Малого Инзера, он решил сократить путь, увидев неподалеку сизую кобылу. Тихонько подошел к ней сзади. Схватил за гриву. Запрыгнул, как циркач, на лошадь. И воскликнул: «Н-о-о-о, Белоснежка». Кобыле то ли имя новое не понравилось, то ли внезапное появление на ее спине молодого джигита-красавца удалого чересчур смутило. Она подскочила на задние ноги и откинула Саита довольно далеко. Посмотрела на него грозно. Фыркнула что-то. И пошла в сторону леса. Саит встал, отряхнулся. Понял, что ушиб правую ногу, когда приземлился от внезапного полета. Прихрамывая, кое-как дошел до поля, где беспрестанно кипела работа. Шла уборка урожая. Мать уже издалека заметила, что с сыном что-то не так. Выскочила из кабины комбайна и торопливо пошагала навстречу Саиту.

В это время он чувствовал, что не только опоздал, но, скорее всего, сегодня не сможет заменить мать. Он рассказал, что случилось.

Нафиса-апай сняла галошу сына, увидела опухшую стопу. Посмотрела на него и проговорила: «Поспешишь – людей насмешишь».

Саит действительно всегда делал все быстро и пытался в тот же час помочь любыми путями в решении проблем: будь то дома или в школе. Иногда такое мгновенное реагирование и быстрая помощь оборачивалась не в его пользу. Как в принципе и сегодня…

Вот. Только он услышит о том, что сломалось что-то у учителя, сразу без предупреждения бежит на помощь, не сообщая никому, что и как он будет чинить. Однажды у Гульнары-апа сломался стол, так он украдкой взял болтики и молоток у местного столяра Зинхар-агая. Тот, узнав об этом грехе Саита, пошел в школу, зашел прямо во время урока и отвинтил их обратно. За это Саиту Гульнара-апа поставила, конечно, двойку, потом его самого в угол и пригласила родителей на беседу к директору…

Умудрился помочь и Фатиме-апай – школьному повару. Кухня находилась в двух метрах от здания школы. Небольшая же столовая для трапезы учащихся находилась в самой школе. Фатима-апай с двумя кухработниками каждую перемену приносили свои кастрюли, самовар, хлеб и так далее, накрывали стол и приглашали классы по очереди. И вот май. 1937 год. 25-е число. Скоро каникулы. На улице настоящая летняя жара. Все ребята смотрят в окно, играют с солнцем, настроение «хочу купаться, не до учебы». Ждут не дождутся окончания уроков.

Шестой класс. Первый этаж. Сидят десять ребят на уроке математики. Среди них и Саит. Он упорно смотрит в открытое окно и ждёт, когда заглянет Фатима-апай и позовёт в столовую. Терпения не хватает. Он поднимает руку и говорит: «Мансур-агай, можно мне выйти?» Учитель, тоже уморенный жарой, кивает головой. Саит торопится к двери, с размаху открывает дверь, улыбка на лице. Ведь он идет не в туалет, а на разведку: проведать, готов ли стол у Фатимы-апай, а если нет, то он обязательно ей поможет. А потом еще раз про себя подумал: «Вот. Сейчас узнаю, что в столовой уже всех нас ждет вкусный завтрак. Прибегу. Открою классную дверь. И закричу: “Джигиты, кушать подано!” И как обычно вместе разом побежим…» Но не тут-то было. Фатима-апай, поставив большую кастрюлю на огромный деревянный кухонный разнос с колесиками, решила, двигаясь из кухни в столовую, по пути из первого кабинета, где как раз сидел класс Саита, с собой взять двух учеников, чтобы те помогли накрыть на стол, так как ее кухработницы сегодня уехали по делам в райцентр. Фатима-апай подкатила со своей кастрюлей как раз в тот момент, когда из кабинета вылетал наш разведчик Саит. Конечно, всё полетело во все стороны. Ладно хоть никто не ошпарился. Фатима-апай в этот жаркий день приготовила на холодном молоке суп из крапивы. Разведчик был наказан. Одноклассникам Саита в этот день пришлось отзавтракать только хлебом с чаем. Повару было велено сообщать время своего передвижения из кухни в столовую, а учителям – выпускать ребят во время уроков только убедившись, что на горизонте отсутствует движение «полевой кухни»...

Замотав ногу Саита платком, мать велела сидеть и ждать ее у стога сена, пока она найдет транспорт до деревни. Через пять минут Нафиса-апай крикнула: «Саит, вот твой транспорт. Суфия тебя сейчас посадит на свою кобылу и довезет до дома».

Саит обернулся и увидел ту самую Белоснежку, а рядом восемнадцатилетнюю девушку Суфию из деревни Береш. Парень проглотил язык. Ему казалось, что лошадь смотрит на него с усмешкой, а от улыбки Суфии он весь вспотел, как будто после похода в баню.

Суфия протянула руку и промолвила: «Видишь, все наоборот: обычно девочки ждут принца на белом коне, а здесь белая лошадь с принцессой пришла к тебе. Вставай давай. Запрыгивай так, как там, у опушки леса, ты пытался мою Айхылу обуздать». Саит понял, что весь этот цирк с Белоснежкой Суфия наблюдала со стороны. Теперь его еще больше бросило в жар, как будто он вместо маминого бэлиша оказался в печке. Кое-как собравшись, привстал. Мать помогла ему забраться на лошадь. И вместе с Суфией они направились в сторону Бердагулово.

Саит понял, что влюбился не на шутку. А когда Суфия запела, он сразу же решил, что женится только на ней…

Я башкирка, мой друг башкир.

Столько счастья в этом слове, сколько радости, тепла:

Баш, Башкир, Башкортостан,

Самый дивный край на свете: там пчела, кумыс, курай,

Просто небывалый рай.

Баш, Башкир, Башкортостан:

Край лесов, высоких гор, серебристых рек, озер.

Обниму тебя родной, я люблю тебя душой.

Добравшись до дома, Суфия помогла Саиту слезь с лошади. Довела его до крыльца. Они попрощались. Она-то ему сказала «Хуш бул». А вот он только улыбался и улыбался.

В полночь вернулась Нафиса-апай. Очень уставшая. Саит накормил мать постными лепешками, который испек сам, и парным молоком. Мать легла спать. Саит пошел в сарай положить сено на завтра единственной кормилице коровушке Айбиге…

Август пролетел незаметно и быстро. Все в работе. Теперь Саит с большой радостью бежал на поле, чтобы встретить и одним глазком взглянуть на Суфию. В скором времени они подружились.

Наступил ноябрь. Теперь из-за холодов ребята виделись очень редко. Расстояние между их деревнями почти 50 км. Но они писали друг другу письма. В начале декабря председатель колхоза собрал всех жителей Бердагулово и прочитал письмо из райцентра: «Товарищ Касимов, организуйте, пожалуйста, бригаду в составе десяти человек на Белорецкий лесоповал. Нехватка свежих рабочих рук». Саит сразу же записался. Сообщил о своей поездке и Суфии. Суфия также решила ехать. Раньше дороги были плохими. Зимой до Бердагулово было не добраться. 12 декабря Суфия написала письмо Саиту, что из своей деревни Береш она прямиком отправится на лесоповал, ее дядя Акмулла как раз везет продукты рабочим этого лесоповала в качестве небольшой помощи.

15 декабря она отправилась в путь. И мечтала, что в скором времени увидит дорогого своего Саита.

Саит в этот день проснулся в шесть утра. И почувствовал: в сердце кольнуло. Еще раз кольнуло. И кто-то во дворе закричал: «Нафиса-апай, ты дома?!»

Мать всю ночь принимала роды у коровушки Айбиге. Сына она не стало будить. Ведь ему предстоял долгий путь и целый год тяжелой работы на лесоповале.

Саит выбежал на крыльцо. Мороз сразу обнял его. Он весь покраснел. Потом по щекам пошли огромные мужские слезы. Перед ним стояла почтальон Сабира-апай. Она тянула бумажный треугольник ему и приговаривала: «Мужайтесь. На все воля Аллаха». Пришла похоронка. Отец погиб в битве под Москвой.

В это время выскочила мать из сарая. Счастливая, что пополнение в семье: «Саит, сынок, буренушка родилась». Увидев Сабиру-апай, она упала без чувств…

Нафиса-апай пролежала в постели два месяца. Саит в этот день так и не уехал на лесоповал. Он каждый вечер писал письма Суфие. Тысячи раз извинялся, что не смог прибыть на лесоповал, очень сильно волновался за нее. Суфия велела не переживать, а быть с мамой, помогать ей во всем, придет весна, она вернется в родные края, и они встретятся.

1 февраля 1942 года матери не стало. Всей деревней хоронили Нафису-апай. Мать ему всегда говорила, что если когда-нибудь будет очень больно, то ты, сынок, пой, а не плачь. Песня лечит душу. Так каждый день убитый горем Саит приходил к могиле своей матери и пел. Но боль становилась еще сильнее, слова песни брались из самой глубины разбитого сердца:

Есть место на земле,

Здесь тишина, покой,

До глубины души пронизывает боль.

Есть место на земле,

Там слышен шелест еле

И птиц довольно грустные напевы.

Есть место на земле,

Сюда приходят помолчать, немного помолиться,

Вздохнуть, поплакать, рассказать

И вспомнить жизнь ушедших безвозвратно.

Отсюда ничего нельзя с собой забрать,

Лишь память, взгляд родного человека.

И сердцем можно лишь обнять,

Глаза, смотрящие из неба,

Ты ангел, я же человек, хочу дышать твоим дыханьем, мама,

Ты навсегда душа моя, источник жизни, счастья,

Теперь он перекрыт навек огромной глыбой камня,

Не знаю, как мне дальше жить,

Кому улыбку и любовь свою дарить.

Март. 1942 год. Начались посевные работы. Саит уже не мог находиться в родной деревне, тоска и горе душили его изнутри. 15 марта ему исполнилось семнадцать лет. Он отправился сразу на фронт. В это время очень сильно к нему спешила верхом на своей лошади Суфия, которая приехала к себе в деревню, даже не отдохнув с дороги, отправилась на встречу с любимым. Но Саит уже был в Уфе. Потом поезд до Омска. Семимесячное обучение в военной авиационной школе...

Июнь. Суббота. После тяжелой недельной учебы и тренировок полагается баня. Саит лишь три ковша холодной воды кинул на голову, быстро оделся и легким шагом по тропинке пошел по направлению в столовую. Ребят пока не впускали. Все ждали на крыльце. Стояло где-то сорок-пятьдесят курсантов. И вот уже вдалеке послышались до боли знакомые поющие голоса двух ребят на башкирском языке под гармонь:

Родина моя – это брат башкир,

Он верхом проскачет сотню миль,

Чтоб спасти тебя и весь мир.

Родина моя – это мой народ,

Он красив, велик, и у него талантлив лик,

Родина моя – это мать, отец,

Их любовь растила нас, их душа кормила нас.

Родина моя – это род Батыра, в нем вся наша мощь и сила,

Победим врага мы с честью, защитим Россию вместе.

Саит вдруг внезапно очутился под эту песню дома, почувствовал запах маминого пирога с брусникой, увидел себя сидящего на берегу Малого Инзера, и вдали показался отец. На душе его стало тепло, а затем слезы покатились по щеке. Ведь песню пели его соседи братья-близнецы Айса и Гайса. Он подошел к ним. Они обнялись так крепко, что на миг Саиту показалось, как будто он обнял всех своих односельчан.

Этим братьям в мае исполнилось по семнадцать лет, и они тоже, не раздумывая, вдвоем отправились добровольцами на войну.

Еще в детстве они все втроем мечтали покорить небо и охранять нашу землю сверху. Детские мечты превратились в настоящий долг перед Родиной.

Семь месяцев пролетело незаметно. В начале 1943 года ребята попадают в 16-й гвардейский истребительный авиационный Сандомирский ордена Александра Невского полк. Этот полк известен своими боевыми заслугами: состав полка совершил 13 684 боевых вылета, в воздушных боях и на земле по официальным советским данным личным составом полка было уничтожено 618 самолетов противника, 18 летчикам было присвоено звание Героя Советского Союза.

30 декабря 1942 года личный состав 16-го гвардейского истребительного авиационного Сандомирского ордена Александра Невского полка прибыл в Аджи-Кабул в 25-й запасной авиаполк. 1 января 1943 года началось изучение нового военного истребителя «Аэрокобры», процесс обучения из-за нехватки самолетов растянулся на три месяца, для 16-го гвардейского полка они стали поступать только с марта. Летчики сами перегоняли недостающие машины из Тегерана.

К 3 апреля 1943 года полк в составе тридцати двух экипажей отправился на фронт в 216-ю смешанную авиадивизию 4-й воздушной армии. 8 апреля полк прилетел на аэродром Краснодара, а 11-го он перебазировался на аэродром Поповической. В бой полк вступил 9 апреля в самом начале воздушной битвы над Кубанью.

10 апреля Саит в этой битве оказался между жизнью и смертью. В первые три вылета он сбил два вражеских самолета. Время уже за полночь. Четвертый вылет. Ему в этот раз не повезло, сзади его внезапно атаковали три немецких истребителя. Он не смог уйти от удара. Железный друг Саита был подбит и начал пылать сильным огнем. Летчику быстро пришлось надеть парашют и выпрыгнуть. Очнулся он под деревом. Выстрелы были слышны издалека. Вокруг все было в дыму и в тумане. Он посмотрел на свои руки и ноги. Вроде бы целые. Встал. Вспоминая карту, определил предположительное расположение место своего вылета, надеясь, что все равно даже в густом лесу он встретит советских партизан. К сожалению, кроме разбитых вражеских самолетов и убитых немецких солдат он никого не встретил. На всякий случай взял винтовку лежащего намертво врага.

Вышел к реке только под утро. И тут перед ним выплыл человек. У Саита вздрогнула рука. Это был немец. Его, видимо, тоже подбили, и он, как наш летчик, спешил к своим. Обессиленный, упал на колени. Как раз в это время на горизонте показалось солнце, сразу же высветилась его рыжая голова, исцарапанное лицо, грязная рубаха, порванные штаны и босые ноги. Саит никогда не забудет его лицо, где четко было написано «Пожалуйста, не убивай». В этот миг он подумал: «Быть может, этот солдат и не виноват, что был завербован фашизмом и Гитлером, что ему навязали эту войну как патриотическую, не раскрыв всю жестокую идею фюрера». Саит сказал: «Живи …» И они разошлись по разным берегам…

Скорее всего, тогда, после рассказа о помиловании солдата фашистской армии, Саита отправили бы сразу под трибунал. Слава Богу, это осталось лишь его тайной, которая поможет ему выжить в дальнейшем.

В тот свой неудачный вылет он пешком прошел 40 км. Пил воду из болота, ел молодые шишки. Его обнаружили в бессознательном состоянии советские партизаны. Спустя сутки он пришел в себя, и первое, что он произнес, было: «Хлеб, дайте хлеба». Двум партизанам было велено довести его до места вылетов истребителей.

Там он узнал, что в тот роковой его полет оба брата – Айса и Гайса, выполняя боевой свой вылет, заживо сгорели в своих самолетах, не сумев выбраться из кабины истребителей. Саит даже не мог представить, что будет с их матерью Файмой-апай, когда она получит похоронку…

Саиту было очень плохо, оттого что он не может плакать от нехватки сил, что у него не осталось на память ничего от братьев, что не сможет выкопать им могилы, так как Айса и Гайса превратились в пепел и рассеялись над землей…

Май. 1943 год. Темная ночь. Саиту и еще двум его товарищам – Дмитрию и Семену, было поручено совершить сложный маневр и уничтожить три немецких самолета, которые не давали покоя, пролетали по несколько раз над аэродромом и не атаковали. Видимо, чего-то выжидали.

Советские истребители взлетели вверх. Каждый из них сел на хвост вражеского самолета. Немцы оказались хитрей. В пятистах метрах показались десять истребителей «Мессершмитт». Началась слежка. Вражеские крылатые кони завели в тупик и Саита, и его двух боевых товарищей. Все разом подверглись атаке. Все мигом запылало. За несколько секунд они надели парашюты и выпрыгнули.

Саит оказался на земле. Очнувшись, почувствовал сильную боль. Правая нога была сломана. Слава Богу, оба сержанта также были живы, они висели на дереве, целые и невредимые. Стояла задача быстро собраться и начинать двигаться назад, к своим. Саита несли по очереди. Шли очень долго. Издалека постоянно были слышны голоса немцев. Видимо, прочесывали лес для того, чтобы быть уверенными в том, что подбитые советские истребители полностью уничтожены, а их пилоты погибли.

Каждый раз, останавливаясь на ночлег, назначали дежурного, чтобы быть начеку, когда вдруг их внезапно обнаружат немцы. У них была одна винтовка на троих.

Вот уже десятая ночь. Дежурит Семен. Он сидит на вершине сосны. Саит укрылся под березой хвойными густыми прутьями. Дмитрий спит в кустах черемухи.

Холодный утренний воздух пробирается в нос и не дает дышать. Через сон он слышит выстрел. Он открывает глаза и ничего не понимает. Сидит, затаившись, чтобы оценить ситуацию, насколько она опасна. Кто именно стрелял: наши или немцы?

Немного погодя, он видит двух немцев. Они ходят и стреляют в каждый подозрительный густой куст. Эти двое поняли, подстрелив Семена с высоты, что с ним еще должны быть солдаты. Немцы расходятся в две разные стороны. Один из них увидел, что кто-то дернулся из куста и бежит в трехстах метрах. Это Дмитрий. Черноволосый немец его догнал и застрелил, не моргнув глазом. Другой рыжий солдат стал двигаться по направлению к Саиту. Подошел к его военному шалашу. Наклонился и увидел красные от ужаса глаза Саита. Они узнали друг друга. Это был тот немец, которого он тогда пожалел. Вот тут Саит очень сожалел, что в тот раз его отпустил. Ведь сейчас он точно лишит его жизни.

Немец выпрямился и крикнул что-то своему товарищу. Развернулся и повел его в другую сторону. Когда они совсем скрылись с глаз, Саит выбрался из своего зеленого убежища. Подполз к Семену, тот еще был жив. Он прошептал: «Извини, я заснул и не смог предупредить, что немцы идут к нам».

Семена и Дмитрия он не смог по-человечески похоронить: нога не позволяла и не было лопаты. По сей день во сне Саит-бабай видит их лица и с большим сожалением и с болью в груди вспоминает то роковое утро.

В этот раз Саита спасли те же партизаны – это была самая лучшая живая и высокомобильная опора и связь для всей советской армии в годы войны. Саит две недели пролежал в госпитале. Вернулся на фронт в конце мая. Последующие его боевые вылеты были довольно удачными, без промахов…

Начало июня 1943 года. Советская авиация вернула себе инициативу в воздухе. Накал воздушных сражений стал затихать. Обе стороны стали постепенно сокращать свои авиационные группировки на Кубани и перебрасывать авиацию к местам будущих главных сражений.

В последний момент перед отправкой на центральный фронт Саит в свой кисет взял горсть кубанской земли. Он дал себе слово, что поставит памятник братьям Айсе и Гайсе в своей родной деревне Бердагулово и закопает этот кисет с землей под памятником, увековечив их имя и военную доблесть. Ведь в этой земле находится теперь их прах…

Саит до самой победы 1945 года оставался на своем истребителе «Аэрокобра». Честно нес службу с августа 1945 по июнь 1949 года под Москвой.

Наконец-то служба его завершилась. Предстояла долгая дорога домой, где-то пешком, где-то на товарном поезде, где-то на повозках с лошадьми…

Почти месяц длился обратный путь. И вот наконец-то родная деревня Бердагулово. Стоит Саит во дворе своего дома. На душе пустота. Однако он заметил, что дом как будто живой, будто кто-то ходит там. Он немного испугался. Подумал про себя: «Наверное, я так устал после дороги, что, кажется, мертвые стали живыми».

Вдруг открылся сарай. Выбежала коза с козлятами, а за ними с ведром молока Суфия. Саит не мог поверить своим глазам. Он подбежал к ней. Обнял крепко. И спросил: «Что ты здесь делаешь, Суфия?» Она рассказала ему, что два года назад окончила педагогическое училище в Белорецке, решила обучать грамоте детей в его деревне и ждать Саита с фронта. Местные аксакалы предложили пожить в доме его родителей, чтобы и Саиту было приятно и не больно возвращаться в родной дом, раз уж она очень его любит. Так и переехала Суфия в дом Нафисы-апай и Абсаттар-агая. Завела небольшое свое хозяйство: кур держит, коз, коровушку и двух лошадей. Марта и Апрель – это молодые кобылицы, рожденные от Айхылу.

Суфия повела Саита в дом. Накормила его наваристым супом, напоила кумысом и угостила бэлишем. Саит поблагодарил ее за то, что все эти годы ждала его, и сказал, что до конца своих дней хочет быть только с ней. Свадьбу сыграли всей деревней.

Саит устроился в колхоз трактористом, а через год открыл свою хлебопекарню. Чтобы у односельчан всегда хлеб был на столе, чтобы никто никогда не голодал. Ведь он помнил, как в первый раз был подбит немцем и очень долго не ел хлеба, пока добирался до своих. Тогда хлеб ему показался настоящим источником жизни. Откусив его, он почувствовал, как оживилась кровь по всему телу.

Вот уже 71 год он вместе со своей женой и пятью дочерями печет хлеб для всех деревень, расположенных вблизи Бердагулово. Несмотря на возраст, он полностью контролирует качество хлеба.

У Саит-бабая каждый день занят. Вот и сегодня, как всегда, сначала рассказывает о своей фронтовой жизни, о боевых подвигах своих товарищей, потом поет фронтовые песни вместе с мальчишками. Затем ребята играют в солдаты, возводя окопы из предметов быта, и носятся по деревне на деревянных конях, выкрикивая на всю окрестность: «Слава башкирскому батыру, русскому брату, ведь они одолели нечистую силу! Ур-а-а-а-а».

А Саит-бабай берется топить печь и начинает месить тесто. Вечером смотрит за скотиной. Ужинает со своей большой семьей, где есть и внуки и уже правнуки. Потом в полночь пьет парное молоко и ложится спать.

24 января 2022 года. Ровно семьдесят лет назад он поставил памятник братьям Айсе и Гайсе, а под памятником закопал тот самый кисет с кубанской землей. Сегодня Саит-бабай встал рано. Развел корот в банке с теплой водой и перемешал в ней стакан сушеной земляники. Суфия-апай сквозь сон спросила, куда он так рано собрался. Он ответил: «Приснились мне Айса и Гайса, еще когда были мальчишками. Просят у меня кислую водичку с земляничкой, уж очень пересохло горло у них. Просят вынести попить воды с земляничкой». В детстве, когда Саит играл с братьями в жару, после того как они все немного устанут, они просили Фатиму-апай вынести банку с теплой водой и корот. Разбавляли его в этой воде. Клали много, чтобы было очень-очень кисло. Банку эту ставили в тенечек и бежали в лес за земляникой. Принесут. Насыпят ее в кислую смесь, перемешают и пьют. Так они свою жажду утоляли и силы восполняли.

Саит-бабай надел тулуп, лисью шапку, валенки и двинулся к памятнику. Очистил вокруг памятника снег – так, чтобы земля была видна. И полил кислой водой с земляничками. И тихонько прошептал: «Пейте, братья мои. Пусть Аллах вам дарует рай…»

И запел песню:

Когда-то жизнь была у вас,

Когда-то сердце билось,

Когда-то мог я вас обнять

И крепко за руку пожать,

Я всё отдал бы, даже жизнь,

Лишь бы одним глазком увидеть вас,

И накормить своими же руками любимой вашей земляничкой,

И напоить той самой наивкуснейшей водичкой.

Быть может, именно ягоды являются надеждой,

Что вы хотите быть среди живых,

Увы, жизнь ваша превратилась в пепел,

Ни ветер, ни вода ваш образ не оживят.