№10.2021. Тансылу Гайнуллина. Прости меня, мама! Рассказ. Перевод с башкирского Г. Балтабаевой

Тансылу Фатиховна Гайнуллина родилась 28 ноября 1948 года в Сибае. Окончила Сибайское педучилище и Магнитогорский педагогический институт. Более двадцати лет работала в школе. Имеет звание «Отличник образования РФ». С 1990 по 2005 год работала редактором Сибайской городской редакции радиовещания. Выпустила книги: «Сибай һөйләй» («Говорит Сибай»), «Яҙмыштарҙайәйғортөҫтәре» («В судьбах семи цветов радуги»), «Шаһитлы сер» («Тайна ли»). За вторую книгу присуждена городская премия им. Рамазана Уметбаева. Ветеран Исполкома Курултая башкир города Сибая. Награждена медалью «Ал да нур сәс халҡыңа».

Перевод Гузелии Балтабаевой

Тансылу Гайнуллина

Прости меня, мама!

Рассказ

Сария-апа, читая обеденный намаз, сразу догадалась, кто заходит в дом гулкими, тяжелыми шагами. Жаль, что не смогла завершить молитву... Забеспокоилась, в голове промелькнула грустная мысль – неужели не суждено ей никогда обрести душевный покой? От знакомых шагов вдруг накатила дурнота, думы запутались, тело отяжелело, даже с места не смогла тронуться. Резко потемнело в глазах, и не заметила, как открылась дверь... Сын резко выговорил: «Умираю, мама, дай хоть немного опохмелиться...» «О Боже, куда же я положила пенсию?» – мать спохватилась, двумя руками взялась за голову. Валит не стал дожидаться, махом откинул скатерть со стола, быстрым движением сгреб все деньги, положил в карман и тут же ушел прочь. «Ах, вот для чего я работала всю жизнь – чтоб увидеть такие черные дни. Какой позор! Земля разверзлась бы – исчезла бы там. На эту пенсию не успела даже продукты купить, так и растратятся, наверняка, до конца таким образом», – Сария совсем расстроилась, распереживалась. Раньше, когда старшие говорили, что «одинокий сын хуже войны», она обижалась: как же так, ее единственный, ненаглядный сын не может быть плохим...

...Голубоглазого, с кудрявыми черными волосами, белолицего красавца сына Сария оберегала, как могла, растила на зависть всем, души не чаяла. Чего хотел, тем и кормила, как желал, так и одевала. Все было у него: и игрушки, и сладости, которые другим даже не снились.

Так, однажды из города мама привезла сыну самоходную игрушечную машинку и мягкую собачку с шелковистой белой шерстью. Как только Валит выехал на улицу на своей машине, а собака начала тявкать следом, не то что мальчишки, даже взрослые диву дались, увидев такие игрушки. Только соседка Замзалия огрызнулась прилюдно: «Как мы растила бы пятерых, узнала бы почем фунт лиха. Родила не знаю от кого одного, а возомнила себя не знаю кем...»

Давно привыкла к таким разговорам Сария, и ухом не повела, внимания не обратила. Холила и лелеяла долгожданного сына вплоть до совершеннолетия. Валит был сообразительным, но ленивым, так что школу окончил с горем пополам. А то, что его взяли на службу в морской флот, совсем расстроило маму. Снились плохие сны. Вот он, громадный океан чернеет бескрайними водами, кто-то стонет, кто-то тонет... Да это же он? Он! Как будто бы ее драгоценный сын тонет в черной бездне... Просыпалась в поту, утопая в тяжелых мыслях, путалась, а когда осознавала, что это всего лишь сон, радовалась, как ребенок. А когда от сына не получала писем целых пять месяцев, пришла к Богу и стала читать намаз. Одним из самых счастливых дней, наверняка, стал день возвращения сына из армии. Но ненадолго хватило ее радости. Валит, который до службы даже не ведал о водке с сигаретами, стал водиться с деревенскими безработными алкашами и быстро превратился в раба «зеленого змия». Вот как! А ведь ему пророчили светлое будущее...

Что касается сердечных дел, то сын долго дружил с одной из лучших девушек деревни: не только красавица, но и смекалистая, работящая. Будущая невестка очень даже нравилась Сарие. В один из дней, выбрав удобный момент, она в который раз начала разговор: «Судьба девушки всегда на нитке, сынок. Как сойдет с этой нити, то судьба ее – в мире. Садике пора замуж, возраст-то идет... Надо готовиться к свадьбе». А в ответ всегда одно и то же: «Не беспокойся, мама. Нам и так хорошо...» Но Садика, видимо, устала от неопределенности и легких отношений. Вдруг взяла да и уехала из деревни неведомо куда. Ох, после этих событий столько воды утекло...

– Дети других живут себе припеваючи, помогают родителям, вон сыновья Замзалии как хорошо с хозяйством справляются. Два сына – фермеры, остальные в городе устроились. А на каких машинах приезжают к матери, кажись, на таких только начальники ездят. Почему хоть чуточку пример не берешь с них, сынок? – по-всякому пыталась достучаться до Валита Сария. А тот все равно не слышал и не слушал. Мать начала винить себя: может, это наследственное, дурная кровь отца так сказывается? Кто знает, кто ведает...

...Жизнь ведь все равно проходит, хоть как ты ее проживай. И Сария теперь восьмой десяток догоняет. Да что там – в деревне она самая старшая. Но чувствует: жизненные силы покидают, нет ни духа, ни огня. И все – что приезжие, что односельчане несут ей «хаер»: милостыню за благо да здравие.

В один из дней Валит, как всегда, забежал домой взъерошенным, злым и поддатым; начал требовать деньги:

– Ну, умираю я, болею, не понимаешь, что ли? Тебе денег больше жалко или меня? – громко вопрошал он и все перевернул вверх дном. После долгих поисков наткнулся на деньги – «хаер» – и сразу исчез неведомо куда, к дружкам.

«Пенсии-то уже не осталось, все потратили. Да и спокойствия нет, даже намаз толком не смогла почитать», – все переживала старая мать. Вдруг постучали в дверь.

– Можно к вам?

Вошли статный мужчина и красивая женщина, совсем не похожие на наших людей.

– Добро пожаловать!

– Поделиться милостыней и заручиться молитвами перед большой дорогой – давнишняя хорошая традиция, – приятная женщина перед Сарией положила тысячу рублей. Но что-то неспокойно стало у Сарии внутри, как будто эта бумажка обожгла и сердце, и душу:

– Нет-нет, не возьму! Как мне ответить на том свете за эти деньги? Упаси Аллах! Как я повернусь потом лицом к Кибле?

Красивая женщина вымолвила:

– Ах, не узнаешь ли ты меня, тетя Сария? Да это же я, Садика! Это – мой муж Диего и наш сын. Отец моего ребенка – испанец. Хороший человек, воспитанный.

Перед ним стоял симпатичный мальчик, как две капли воды похожий на ее сына Валита. Вдруг у старухи ноги стали ватными, еле доползла до стула. «Ах, дети мои, где бы вы ни ходили, чтобы спутником был Хызыр-Ильяс...» – вымолвила она и закрыла лицо руками. «Ах, чудеса Господни, что еще суждено увидеть моим глазам...» – шептала она в неведении, все про себя.

После этого дня Сария твердо решила отказаться от «хаера» и закрыть ворота для людей. Но, увы, не осуществились ее чаяния. Мать еле дождалась, пока сын отрезвеет. Итак, в один из дней улучив момент, осторожно начала разговор:

– Садика заходила с сыном. Мальчик – копия ты.

– Как это – я?

– Бывает же на свете такая схожесть... Тысячу благодарностей Аллаху...

– Я понял, что ты хотела сказать, мама. Скоро так всех детей, возвратившихся Бог весть откуда, будешь сравнивать со мной?

– Зря ты так, Валит... Материнская душа чует многое. Что видела, то и сказала.

Валит, который в последние годы отрекся от всего и был беспечным ко всему, так и остался стоять там, где стоял, как вкопанный. Задумался. Может быть, вспомнил молодые годы, те чистые, светлые чувства к Садике, сладкие переживания... Вдруг всплеснул руками, закрыл лицо, начал ходить туда-сюда: то во двор, то в дом. Как будто Валита окатили ледяной водой. «Смотри, как встрепенулся. Ах, ценно слово, сказанное в нужный час», – подумала мать. Но разговор попыталась повернуть в совсем иное русло: «Вон, твой одногодка Урал сразу после армии занялся коневодством. И дело расцветает, и дом двухэтажный построил, хозяйство на зависть всем. Эх, если бы и ты свои руки занял хорошим делом...» – начала было Сария, но только разозлила сына. Его уже было не остановить: «Нет работы в деревне! Знаешь ведь! Что, чьим-то рабом хочешь меня сделать?» Чтобы не услышать тяжелые, ранящие сердце грубые слова Валита, мать предпочла молчать.

...Сария дошла до того, что на улицу выходить не хотелось, да и на аяты ноги не шли. Тяжелые думы не давали покоя что в снах, что наяву: все возвращались к Садике и к ее сыну. Как распутать этот таинственный узел? Так и не смогла жизнь прожить по-человечески, роптала она порою и во всем винила себя. А в последнее время, чтобы как-то утешить себя и утолить душевную боль, все чаще возвращалась к молодости, вспоминала светлые, беззаботные дни. А что, и счастливые моменты были у нее. Да и сейчас осколки этих ярких дней будто бы греют душу и дарят надежду на жизнь.

Да, замуж вышла она по большой любви. Какая цвела любовь – не чувства, а песня! Только вот детей все не было и не было у них, и это все больше волновало Сарию. Кто виноват? На первый взгляд муж и силен, и энергичен. Этими думами поделилась с самыми близкими друзьями, да и пороги врачей-гинекологов обивала много раз.

В один из прекрасных дней в санаторий, где работала Сария, приехала бабушка из Казахстана. Выяснилось, что гаданием промышляет. Отстояла долгую очередь Сария. «Искренне проси, и Аллах услышит молитвы твои», – сказала та. Не удовлетворил Сарию такой ответ. Чтобы уточнить детали, набралась смелости и на другой день пошла в ту комнату, где остановилась гадалка. А там – мужчина, видный, симпатичный, но немного приболевший.

«Сестренка, я с Севера, всегда так тяжело переношу смену климата. В этом году особенно нелегко, старею, наверняка», – слабым голосом сказал он, даже не вставая с постели.

На второй день, когда Сария зашла в комнату поливать цветы и помыть полы, захворавший мужчина посетовал: «Запах столовой душит просто, во рту даже крошки не было. Где же взять силы, чтобы уехать в Сибирь?».

Мужчина показался невероятно жалким и беспомощным. И вечером, как раз к ужину, Сария опять вернулась сюда, но в этот раз принесла с собой бишбармак с бульоном, курут, кумыс и вяленый казылык.

«Вы только ничего плохого не подумайте. Иногда так бывает: как попробуешь другую еду, так сразу полегчает, авось и вы вылечитесь. Понемногу по лесам и горам пройдитесь, искупайтесь в озере, да и воздух у нас лечебный», – Сария просто по-свойски хотела поддержать человека.

Когда в следующий раз встретились, она просто не узнала его: как будто перед ней не больной человек, который не вставал с постели, а крепкий мужчина, слегка за сорок. Хозяин комнаты заварил ароматный чай с душицей, с земляникой. «Ни с чем не сравним наш ирандыкский чай, язык проглотишь, а пользы-то сколько!» – с радушием пригласил он за стол свою спасительницу. Сария застеснялась: «Нет-нет, ну что вы, я ведь только убраться зашла...»

«А что, за то, что чай пьют с работы увольняют?» – парировал мужчина.

После с каким-то особенным вдохновением, с воодушевлением затянул мелодию на курае, срезанном на склоне Ирандыка. «Поистине волшебные, проникновенные башкирские мелодии, аж дух захватывает», – сказала Сария. Такое неожиданное, совершенно случайное чаепитие стало мостом для начала чего-то сокровенного, теплого между уставшими, зачерствевшими душами, скрепило их знакомство невидимыми нитями.

Еще через некоторое время эти двое встретились в столовой.

«Отдохнул от всей души. Завтра в дорогу, на дальний Север. Кстати, поймал лучшую рыбу, так что приглашаю на уху», – сказал мужчина, встретив Сарию.

Честно говоря, это приглашение, наверняка, прозвучало вскользь, случайно, между дежурными фразами, которые бывают у едва знакомых людей.

Да и Сария не думала о прощальной встрече. Но вдруг, как будто пуговка, оторвавшаяся от нитки, все семь замков усталой души разом открылись, и она шагнула навстречу мечте. Ей показалось, что если найдет общий язык с надежным, внимательным, ласковым человеком, то все страдания, скомканные внутри, разом покинут ее, и станет гораздо легче. Так что вечером ноги сами повели Сарию туда, куда позвали. Перед мужчиной, немало повидавшим в этой жизни, предстала совсем другая картина: а ведь и не скажешь, что она – вчерашняя уборщица в невзрачном черном халате! Красоту навела, прихорошилась, да и платье складное, к лицу. Стройная, статная – как будто молодая женщина перед ним. Хозяин комнаты даже опешил, как мальчишка. На столе появилась бутылка шампанского, припасенная на всякий случай. А как они общались! Не как знакомые, знающие друг друга несколько дней, а как люди, ждавшие этих минут всю свою жизнь... А если подумать, не имеют, что ли, они право на такую встречу? Вкус сладкого шампанского, которое Сария в тот день попробовала первый раз, до сих пор у нее на губах... Но оба знали: им больше никогда не встретиться. Да и ночь показалась совсем короткой для двоих. А через два месяца она почувствовала, что забеременела. Не знала, что и думать Сария, все задавалась вопросом: ну и кто она теперь? Гулящая женщина, развратница, неверная жена? Ведь у нее есть муж, которого она безумно любит. Но все же как хорошо быть самой собой. Хоть и слукавила она перед всем миром, но зато теперь есть надежда на будущее, ее продолжение, самый близкий человек. Эти чувства дарили такое облегчение ее душе...

Почти все девять месяцев пришлось провести в уфимской больнице. Когда пришла в себя после операции, то первый вопрос был: «Где мой ребенок?» А когда увидела малыша, которого она ждала всю свою жизнь, то заплакала. Эх, нельзя, оказывается, скрыть столько счастья и радости внутри! И то, что отец ее ребенка – не ее муж, она решила ни от кого не скрывать. Только мать, Гульжихан-апа, все причитала: «Пожалела бы зятя, вон как радуется, что сын родился. Иногда молчание – золото, лучше правду умолчать. Не вгоняй в тоску и страдания мужа, он хороший человек. За все в этой жизни приходится платить, побойся Бога...» Но Сария стояла на своем. И при удобном случае так и сказала: «Ребенок только мой, не ты его отец». Не смог вынести эти слова ее муж. Да и сколько времени прошло уже, как он ушел из дома навсегда.

...А ребенок, в котором она души не чаяла, холила и лелеяла, ценит ли сегодня свою мать, уважает ли, жалеет ли? Думы, одна другой тяжелее и мучительнее, все лезли и лезли в голову. Душа рвется, а вымотанное сердце как будто бы еле стучит, и кажется, что вот-вот остановится... Как признается сама, весь смысл жизни теперь – в молитвах. Летом вечерний намаз Сария приноровилась читать на склоне горы Кунсувак. Склон начинается аккурат за картофельным огородом, так что далеко не надо ходить – вдохновенное место совсем рядом. Может, там найдет она хоть толику спокойствия? Сария, пошатываясь, зашагала в сторону горы. Найти и не заблудиться с этим счастьем по жизни – большая удача идущих по праведному пути... А такие как я, тщеславные, которые, имея прекрасного мужа, родили от случайного мужчины – непростительный, грешный, неправильный шаг... И наверняка поэтому на каждом повороте Господь сбивает с пути, наказывает ... Мать, стоявшая на склоне горы, заплакала горькими слезами, но как бы она ни причитала, ни одна слеза не появилась из ее глаз – выплакала, высушила, похоже, за столько лет. Начала читать молитвы, запуталась. Черные мысли окутали душу. Хотелось пропасть и заблудиться в тумане. Вдруг до ее ушей донеслись странные голоса. Сария все не могла взять в толк и рассудить, успокоиться, а только видела, что гора начала дышать и двигаться, а дальше летели птицы, похожие на драконов... На самой вершине горы стоял ее муж, давно ушедший, но не забытый. Машет и машет руками, что-то говорит и зовет... Тебя ведь давно нет на белом свете! Да кто услышит Сарию... Вдруг, как гром среди ясного неба, послышался голос матери, Гульжихан: «Я ведь говорила тебе, что проклятье мужчины никогда не отпускает, говорила же: за все надо платить!»

Сария зарыдала, заткнула руками уши и начала молиться, выпрашивать прощения у духа своего мужа. Что это было – признаки психического отклонения у пожилого человека или же олицетворение дум, которые терзали ее всю жизнь, но точно пришло осознание чего-то потустороннего: Сария на все взглянула совсем другими глазами.

Вновь наклонилась над молитвенником. И вдруг внутри горы увидела сына Садики. Глаза голубые-голубые, а сам тянет ручки из темноты. Спаси меня, возьми к себе! Как только она поднялась на ноги, то увидела своего сына, идущего навстречу, гремящего бутылками. Пьяный, но сильный – аж земля трясется. Ничего не понимает мать: у нее же был всего один сын, а тут, на склоне горы, как много пьяных людей! И все на одно лицо, все ее сыновья! Что же они делают? Протягивают руки, выпрашивают деньги? Сария закрыла лицо руками. Нет, нет, никто из вас мне не нужен, только ребенка бы приласкать, который тянул ручонки из горы... И она зашагала по каменной дороге навстречу темноте. Все стерлось в памяти, улетучилось: и время, и день, и ночь, и даже сын... Ей ничего не нужно теперь...

Слышала бы она сына, который бежал за ней.

«Мама, мама... – вечерний голос ударился о скалы, скатился по склону навстречу. – Мамочка, ты меня ищешь, наверное? Скоро-скоро буду рядом с тобой...»

Он быстро догнал свою мать. Поправил ей седые волосы, красиво и удобно завязал платок. Снял с себя костюм и накинул на спину матери, поднял на руки и зашагал в сторону деревни. И все причитал: «Мама-мамочка, это я растоптал твое счастье! Но с сегодняшнего дня я буду созидателем этого счастья и защитником твоим! Ты только прости меня, мама!»

По пути, когда спустились со склона горы, на том месте, где дорога повернула направо, Валит сказал: «Вот видишь, мама, два стога сена поставил. И скотине хорошо, да и мне будет чем заняться». «Что я слышу, сынок, в своем ли я уме? – вопрошала Сария. – Но у нас скотины-то нет...»

Сын ответил: «Не было, так будет».

Мать вздохнула: «Ты, по-моему, мне померещился... Ах, сынок, что-то шумит в голове... Был совсем другим, а теперь стал таким, каким я хотела видеть его...»

«Да в своем уме ты, мамочка! Как же мне легко нести тебя, чувствовать, что могу заботиться о тебе». – Слова сына грели душу, словно бальзамом исцеляя раненое сердце: как будто и не было столько страданий, горя и печали...

«Как хорошо чувствовать тепло родной крови – я спокойна. А в глубине сознания я спрятала Садику и внука. Теперь они – смысл моей жизни», – думала Сария, качаясь на руках сына.

«Мама, я ведь так рано познал вкус любви. И так же быстро потерял ее из-за того, что встал на скользкий путь. Теперь я понял, какой неистовой силой обладает любовь! Не плачь, мама, ты только прости меня! А Садика с сыном ждут нас, ждут у нас дома...»