№6.2021. Райля Сабитова. Сказочник нашего времени. Повесть. Авторский перевод с башкирского

Резко остановилась, услышав звук, который никак не вяжется с каменным городом и никак не должен звучать в стеклобетонном здании офиса. Столько экспрессии, столько страсти и нетерпения... Это же ржание табунного жеребца-айгира!

Учитывая, что я недавно прошла медкомиссию и психиатра в том числе, этот звук никак не должен был возникнуть в моей голове. Значит, есть внешние обстоятельства и объяснения, откуда ржание может звучать. Как известно, кони с принцами перед девушкой возникают только в сказках, а мою жизнь сказкой не назовешь и с натяжкой… Пошла по коридору вглубь, к шкафам-купе, где наше начальство недавно устроило гардероб для посетителей. Действительно, за дверью обнаружилось средство связи под названием телефон и истошно орало. Не конь, а некий субъект судорожно искал растяпу, который посеял свой телефон в недрах нехилого шкафа. Вполне возможно, он и был принцем, но явно не моим. Я даже издалека не посмотрела на двух парней, которые неделю тут болтались, создавая сие творение мебелестроения. И, похоже, правильно поступила, ведь в наше время утеря телефона чаще является большей потерей, чем потеря головы. Таких растяп я никак не смогла бы рассматривать в качестве кандидатов в принцы. Но я неправильно поступлю, если не попытаюсь помочь потеряшкам обрести друг друга. Как-никак век информации, и лишение средства связи может привести даже к банкротству: это потеря клиентов, сорванные сделки и так далее... Несмотря на мою быструю реакцию, тонкий слух и доброе сердце, я не успела принять звонок. Перезванивать нет возможности – заблокировался. Придется ждать, когда соизволят перезвонить.

У нас в кабинете сегодня царит оживление. Женщины сбились в стайку и что-то обсуждают. Увлечены до такой степени, что даже не услышали мое общее «здрасти».

– А еще что сказал? Когда следующее свидание?

– Сказал, что позвонит на днях...

Волей-неволей приходится прислушиваться к речи «любопытных варварушек». Не могу понять, чем некоторым особям женского пола нравится копаться в чужом белье. Ну, сходила коллега на свиданку, ну долго она была одна... И? Что изменилось-то? Как была бледная моль, так и не превратилась в бабочку. Даже в ночную... Квохчут не хуже наседок, в воображении уже свадебку сыграли и детишек наплодили. А я с ходу вангую: мужик этот улепетывал со свиданки так, что пятки сверкали, а «позвоню» – стандартная отмазка, прочти между строк: «Никогда...» Знаем, проходили. Да и зачем мужикам бабы с проблемами? Как будто у них своих проблем мало. В таком возрасте наверняка очередной разведенец-алиментчик. Как пить дать – двое несовершеннолетних, машина в кредит, квартира, если есть, оставлена жене... Уууу... не-не-не, решай свои проблемы сама, «сильная и независимая»...

Через некоторое время эти разговоры про замужество и прочее стихнут. Сначала пропажу оправдают занятостью, отчетным периодом в работе, форс-мажором, которые бывают в жизни у каждого, а в жизни стоящего мужика особенно. Пройдет еще выжидательный период, а мужчинка все равно не объявится. Бедняжку, которая в который раз осталась у разбитого корыта, пожалеют, посочувствуют... Потом, насколько возвышали мужика, настолько и опустят, раздавят на словах. Типа хорошо, что «мужик» с буквой «д» посередине исчез именно в этот период, а не позже, когда бы она окончательно влюбилась или привыкла... Был бы толковый – не ушла бы жена. Зачем нам, принцессам, принцик не первой свежести, да еще и огрызок чужой бабы... У каждой найдется жизненный пример того, как хорошо быть одной. Или того, что все мужики козлы и другие рогатые... Как-никак коллектив женский, а что еще жальче – женский незамужний. Сегодняшней героине дня недавно исполнилось сорок. Она-то ладно, когда-то замуж сходила, лет десять-пятнадцать назад, сына имеет. Муженек вроде стандартный набор – пил, бил, не работал. Баба «терпилой» быть не согласилась, сына – в охапку и подалась в каменные джунгли. Живет в конурке под названием общага вдвоем с сыном. Всю жизнь хотела иметь дочку-лапочку, ан нет. Она даже согласна и для себя родить, и с алиментами не лезть, лишь бы «донор семени» нашелся, видный, не больной и без вредных привычек. Как она собирается поднимать детей, если такой донор найдется, – это выше моего понимания. Неужели думает всю жизнь прожить в комнатушке общаги и довольствоваться нищенским существованием? Очень сомневаюсь в наличии мозгов у таких «умниц» и красавиц. Последнее слово я пишу без кавычек, так как, несмотря на возраст и никакущую жизнь, Алиюшка – красавица. Есть и фигурка, и на лицо ничего, а волосы чего стоят – густые, блестящие, до талии. Основная красота в человеке – это здоровье, а Алиюшка могла бы легко выносить и родить еще пятерых! Попался бы в свое время адекватный, хозяйственный мужчина... Но у таких мужчин, видать, свои каноны красоты и свои требования к женщине. Иначе как объяснить, что какие-нибудь замухрышки заарканивают лучших мужчин и необъятные туши свои греют в белых песках морей и окиянов да шкурками разных пушных животинок... Вот Лейсянка блестит завистью в своих очах в сторону пока еще счастливой Алии. Эту зависть я слышу в ее нарочито громкой речи и слащавых речах, от которых скоро кариес разовьется, да чего ж они приторны. «Ах, вот родится дочь, как ты красотулечка-лапулечка...» ...В твоем возрасте своих иметь пора, а не сюсюкать на мечты других!.. И она уже перешагнула за тридцатилетний рубеж, но ни мужа, ни даже парня. Вообще, среди нас самая опытная в плане семейной жизни – это Зуля-Зульхиза. Она была «забракована» аж на двадцать лет! Может, поэтому не разделяет восторг основного коллектива, как и я. Тоже не присоединилась к разговорам, а продолжила сидеть, уставившись в монитор. У нее нет времени точить лясы и копаться в проблемах чужих людей. Ей нужно выплатить огромный кредит, взятый на постройку дома, которую преспокойно занимает бывший муж, поднять дочек-погодок, которые учатся на очном, и бежать на вторую-третью работу после этой... Судя по особому взгляду на экран, и сейчас она занята шабашкой – наверное, опять пишет диплом за какого-нибудь нерадивого студента, лишь бы денежка капнула... В сумочке у нее виднеются библиотечные учебники, значит есть еще и не начатые курсовые или контрольные. Как она еще не выдыхается при такой психической и физической нагрузке – для меня загадка. Тем более она еще успевает и оценить, и охмурить какого-нибудь поклонника, и поразвлечься с ним. Как только время и силы находит для этого... Взгляд упал на обувку Алиюши. Откуда она откопала эти уродующие ноги лапти, под названием «прощай молодость навсегда и безвозвратно»? Видимо, купилась на волшебное слово «распродажа». Очевидно, сии шедевры обувного искусства стояли где-то с краю полочки и стыдливо выглядывали. Скучающая от отсутствия покупателей продавщица, как коршун налетела на невесть откуда взявшуюся единственную клиентку. Наобещала огромную скидку как первой покупательнице, да еще через каждое слово вставляла «моя» да «красавица»... Еще раз посмотрев на обувку, понимаю: нее, тут по меньшей мере не обошлось без «девушка, на свиданки будешь бегать, меня благодарить...».

В коридоре застучали каблучки. Нарочито громко, четко, решительно, словно шагает примерный солдат на плацу перед генералом. Женщин как ветром сдуло – все быстро расселись по местам и, наконец, взялись за свои непосредственные обязанности. Тагира Айдаровна, наше начальство, заглянула в кабинет и кивком поздоровалась. Значит, настроение королевишны не омрачено никакими выходками челяди. Челядь в виде меня может надеяться на высочайшую аудиенцию и благосклонность при выпрашивании блага в виде отгула. Словно знак, вибрирует телефон:

– Да? Привет. В субботу? Ок, а какая культурная программа? Ты же знаешь, я не терплю всякие ужастики и фантастику... Окей... И я тебя...

Замолкаю, попутно вспоминая, что же у меня на субботу запланировано было... А-а-а, да-да, по сердитому взгляду Зульхизы понятно, что я встреваю в ее планы. Как назло, еще звонок.

– Да? Привет. В субботу? Хорошо, а какая культурная программа? А-а-а хорошо, да... И я тебя... И я также... Пока...

Брови Зульхизы поднялись на угрожающую высоту, и я поспешила ее успокаивать:

– Да все я помню. До субботы практически сутки с половиной. За это время всякое может случиться... Планы на дискотеку остаются в силе, не волнуйся...

Звонок третий раз. Это уже никакими срывами планов не грозит. Никаких культурных мероприятий на субботу, только «как дела» и «пошли на обед». Зульхизу я понимаю без слов, собеседника предупреждаю, что буду с коллегой. Тот не возражает.

– Вдруг понравишься настолько, что не только обедом, но и ужином угостят, – улыбаюсь подруге.

– Ужин? Ерунда. Важнее захотят ли угощать утренним кофе! – парирует та.

– Ну, я как-то ужина не дождалась...

– А какой толк тогда каждый раз выходить вместе на обед? – не понимает Зульхиза.

– Толк в том, что он имеет прекрасную собеседницу в виде меня. Мужчины нуждаются во внимании к своей персоне. Лишь бы их слушали. Главное, зевай незаметно, чтоб не дай бог не обидеть, и вставляй словечки к месту, типа «да ты что», «ты такой молодец», «как с тобой интересно» и прочее... И мне не сложно, и им приятно...

– Мудрая ты баба, Наира, мужика бы тебе нормального...

– Ну неее, подруга, ты и то при своей упертости только двадцать лет смогла там выдержать, в этом замужестве...

– Все, забираю свои слова обратно. С такой перечливостью ты там и двадцать месяцев не выдержишь. Ну, что думаешь в субботу делать? Раздвоиться? Если еще и наши планы учесть, то расстроиться даже... Хотя в этой жизни ничего нельзя знать наверняка, до субботы дожить еще надо...

К нашему приходу Байрас занял для нас столик у окна, сам стоял на раздаче. По правилам, кто позвал, тот и угощает, поэтому я сразу прошла за столик. Судя по некоторой помятости – друг мой недавно вышел из запоя. Освободился, таким образом, от очередной пассии. Не сказать, что он какой-то алкоголик или безответственная тварь. «Я человек с тонкой психикой и безкожий», – говорит он обычно. Нутром чую, когда дело нечисто. Встречается только из-за отсутствия у меня проблем с жилплощадью, а не из-за искренности чувств...

Не знаю... В этом мире столько женщин, которые живут с подобиями мужчин, терпят побои и издевательства, все переносят, только чтоб был кто-то рядом... А Байрас и внешностью не обижен, и свой кусок хлеба сам зарабатывает, не сказать что с икрой, но с маслом точно. Вполне себе можно влюбиться, а не ограничиться меркантильными соображениями. То, что он дружит со мной и имеет разряд по шахматам, выдает в нем наличие недюжинного интеллекта.

Обед прошел в дружеской обстановке. Курица по-восточному оказалась аппетитной не только внешне, но и вкусовыми качествами не подвела, что меня расслабило. И эти двое вроде тоже неплохо поладили для начала. Я не спешу их сватать, пусть присмотрятся. Может, что-то у них и получится. Хотя я знаю вкус Байраса: он сочтет Зульхизу излишне беспокойной, а та не воспринимает как спутника жизни человека моложе себя. Хотя в наше время женщина при помощи косметики и фитнеса запросто может выглядеть моложе своего возраста лет на десять без проблем. Если имеет мозги и вкус. Или, на худой конец, деньги и власть, как наша Тагира Айдаровна. Мы прикидываемся дурочками и не выдаем, что замечаем, куда на месяцок пропадает наша королевишна. Подтяжки, пластика… Кроме того она умудряется влезть в 44-й размер одежды и не бегала бы на 12-сантиметровых каблуках. Она может себе многое позволить. Все-таки, не последние деньги отдает. Это доказывает и наличие нескольких квартир в центре, и спортивного авто недешевой марки. «У женщин не бывает возраста», – любит проговаривать она, когда особенно довольна собой.

Опять звонок. На этот раз звонит «растеряшка».

– Здравствуйте, вы нашли мой телефон… – звучит бархатный мужской голос, замечаю хорошо поставленную речь, что встречается редко.

Из разговора понятно, что, да, это тот самый молодой человек, который устанавливал шкафы-купе на нашем этаже. Сегодня не может подъехать за трубкой – срочный заказ, сборка в другом месте, а вот в субботу...

...По тому, как собирается женщина с работы в пятницу, можно рассказать половину ее судьбы. Самая молодая сотрудница Неля: как блестят ее глаза и как она воодушевлена предстоящими выходными! Ей еще интересны ночные клубы, танцы до утра и прочая дребедень. Ей часто звонят сердечные друзья, для разговора с коими она вылетает из кабинета подальше, в место поукромней. По тому, как она светится после них, понятно, что у нее бурная личная жизнь. Чего не скажешь о Лейсянке. Как неодобрительно смерила она взглядом молодую коллегу. Внутри ее клокочет непонимание. Как вот эту низкорослую простушку, коей является Неля, с не самыми стройными ногами и раскосыми глазами, может обожать хоть какой-то парень? Не иначе как дурак. Так как ее никакие не приглашает никуда дураки, она вынуждена развиваться и работать над собой. Собирается на очередной тренинг по саморазвитию. Честно заработанные кровные отнесет какому-то коучу, лидеру и т. п. и т. д., а сама так и останется, где споткнулась в свое время. Поймет ли она это когда-нибудь? Вместо таких тренингов ей лучше бы заняться танцами или йогой в конце концов. Может, гибкость тела прибавила бы ей гибкости ума?.. Сколько уже пытается уговорить Зульхизу с собой сходить. Вообще не понимает, что Зуле не до этого, сидит как на иголках, ей бы еще пару часов в сутках, чтоб успеть все дела свои утрясти.

– Не успеваю, шайтан. Нужно одной девке-заочнице контрольную сварганить быстренько. На той работе санитарный день, нужно генуборку сделать. Старшенькую с собой возьму, наверно, пусть помогает. Да еще бойфренджан квартиру снял на ночь, соскучился по мне. Ты же свободна сегодня, сделай, а? – ей мало себя, как савраску, загонять, и меня собирается припахать.

– Я сегодня на премьеру в оперный хотела пойти...

– И? Ночь целая для чего? После премьеры напишешь...

Ей удается меня уговорить, и пачка бумаги толщиной в кирпич перекочевывает в мою сумку. И вот эту квинтэссенцию филологической мысли я должна за ночь прочесть, сделать сопоставительный анализ с альтернативными учебниками, написать заключение и отпечатать примерно страниц десять, не меньше... Ну обалдеть! Когда студентке для этого отводилось полгода времени! Весело, ничего скажешь. Ладно уж, натура я добрая, как не помочь, человеку же допуск нужен к сессии... Придется на кого-то свалить хотя бы миссию с телефоном-найденышем, слишком много на один день встреч.

– Нелечка!

– Да?

– Ты помнишь тех работников, кто нам шкафы устанавливал?

– Конечно! Такой красавчик там в директорах фирмы ходит!..

– Очень хорошо! Верни-ка ему вот этот аппарат, он позвонит сам, когда сможет забрать... – быстренько всучила Нельке трубку, пока она не завалила меня лишней информацией в виде внешности и биографии совершенно не нужных мне парней.

– Уййй! – Неля практически вырывает из рук мобильник. – Хоть бы Денискина мобила! Такой красавчик, знала бы! В сказке не описать, как хорош!

– Вполне возможно, не интересовалась.

– У тебя же вроде парень есть! – неодобрение, близкое к злобе, вырывается из Лейсян. – Как можно напропалую кокетничать с другими?..

– Парень – это ещё не муж! Глазки есть – буду смотреть. Перестану обращать внимание, когда старухой стану...

Старых дев обидеть легко. Легко унизить дев вроде Лейсянки. Мы с Зульхизой хоть и гораздо старше, никто даже не намекнет на возраст. Да мы и не примем оскорбления.

Уборщица Мадина-апа, не дожидаясь нашего ухода, начала звенеть ведрами-швабрами. Видать, сильно погружена в проблемы дочери. Ей детей нужно забрать из садика, присматривать за ними, закупиться продуктами где подешевле, готовить на ораву. Она из тех женщин, которые за свою жизнь никогда не жили для себя. Все время в заботах о других. Только-только похоронила мать, за которой ухаживала последние лет десять... И вот сейчас, будучи пенсионеркой, вынуждена пахать еще на двух работах. Кроме дочери, проживающей с каким-то алкоголиком и раздолбаем, на шее у апайки взрослый сын-бездельник, который настругать двух детей умудрился, а заботиться о семье так и не научился, вследствие чего алименты нарастают как снежный ком. Вот и вертится престарелая мамаша как белка в колесе...

...Как же это существование отличается от блестящей жизни в опере! Как далеко представленное на сцене от наших реалий! Я отдохнула от тяжких дум, освободилась от негативных мыслей. Чужое вдохновение создало иллюзию, будто я испытала чувства, хоть это и некоторый суррогат настоящих... Сила искусства...

Приходя в себя от нахлынувшего волнения, включаю ноутбук. Предстоит мозговая деятельность. И хорошо, что ничего чувственного писать не нужно, всего лишь рецензию на научный труд. Для этого прочесть весь «кирпич» совсем не обязательно. Начинаешь с последних страниц – просматриваешь оглавление. Пишешь, сколько всего глав, названия – они уже раскрывают содержание темы. Что именно сделал и к каким источникам обратился автор, для развития сей темы – это к библиографии... Проблема, поднятая автором, является очень актуальной в наше время, так как... и дальше несколько предложений переписываем из предисловия самого автора. Выводы начинаешь словами «итак, автор подробно изучил тему... бла-бла-бла… достоин сей труд для подробного изучения… бла-бла-бла… и проч. и проч...» Общепринятые шаблонные фразы и предложения, умение все это к месту употребить, и – вуаля! – рецензия готова... Умение употреблять к месту заумные слова – это наше все... Хотя, если бы понадобилось по-настоящему, я смогла бы свое знание языка применить к описанию экспрессий чувств какой-нибудь любовной дребедени. Так как у любви и авторов, пишущих на эту тему, свой избитый сценарий: лублю-мублю, трамвай куплю... Сначала трамвай, потом рельсы, потом переезжают тебя, не оставляя ничего живого в твоей душе, уничтожив сердце, чувства... Зато мозги возвращаются, которые спаслись бегством, когда ты влюбилась... Все это я могла бы без проблем описать так, чтоб читатели плакали навзрыд и восхваляли автора до небес. Ну любят у нас чужие страдания... И свои, в принципе, тоже. Иначе хоть что-то бы сделали для собственного благополучия и счастья, чем упорно находить причины и обстоятельства страдать и лелеять эти страдания, как любимого чадо... Иногда я спохватываюсь, что не похожа на эту основную массу – не испытываю никаких чувств. Не страдаю ни над кем и ни над чем. Что это? Признак безумия или излишнего ума? Явно ненормально же – не чувствовать... Радоваться этому или горевать? Откуда мне знать: я не пробовала...

Допечатываю очередной шедевр изворотливости студенческой мысли и отправляю на почту Зуле. Сама пусть сделает титульный и проч. С гонораром тоже пусть сделает что хочет, может поделиться, может нет. Я никогда не интересуюсь возвратом средств, когда это касается подруги. Заметила, что стоит ей помочь, одолжить деньги или что-то сделать, сразу приходит ответочка от вселенной: то мне возвращают застарелый долг, то премия, то шабашка обламывается, то подарок в виде приятного сюрприза. Поэтому не без удовольствия я впрягаюсь в задания старшей подруги. Жаба внутренняя, она на то и жаба, что всегда ей всего мало. У нас это называется «нафс», и грех служить ему... Только начала засыпать, как приходит смска и будоражит мой спокойный мирок: «Прости, завтра не получится, целую, спокойной ночи!» Целует он... Нужны мне больно твои смски... Как будто я не понимаю, что все нежные послания строчатся в туалете семейного гнезда... Придет однажды светлый день, и меня не будут будоражить никакие смски, не колыхнется от обиды ни одна струна в душе... Скоро, скоро пройдет эта боль... Повторяю себе вместо молитвы эти слова и дую на свое сердце, как дети на ушибленную коленку... Все мы рождаемся одни и умираем одни. А при жизни... При жизни тоже никому ты не нужна заплаканной, несчастной, загруженной проблемами по уши... Ты нравишься всем только беспроблемной, удачливой, веселой... Наверно, это счастье – спокойно засыпать после фразы «спокойной ночи» и не мечтать о беспокойных, полных страсти ночах. Тяжело обнаружить, что ты вовсе не хотела спокойного сна в данный момент, хотела бы нежности на самом деле, а не на словах... Опять включаю ноутбук. На просторах интернета ищу наиболее пустой, наивный, полный выдуманного счастья фильм. За прожитые чужой жизнью полтора часа наконец-то меня отпускает. Я опять превращаюсь в рационально мыслящее существо... Все прекрасно! Не могу же я, как амеба, разорваться, в конце концов. Встречусь, наконец, с Тимским, пообщаемся нормально, в кино сходим. Приобщусь, так сказать, к искусству, вспомню свое колледжное прошлое, когда сама неплохо рисовала. Да и надоели мне «секретные миссии», вечные прятки от людей, вечный страх, не дай бог кто знакомый встретится, благоверной доложит, все впопыхах, вечная связь вайфайная, не настоящая... Если с Тимским пойдем на сеанс пораньше, то и освобожусь пораньше, потом прямо на дискотеку и уеду от него. Успею и суши поесть, и шампанского пригубить, и насладиться созерцанием современного изоискусства, представленного одним членом Союза художников в лице моего однокурсника. Хоть он и Тимофеев на самом деле, и зовут Тихон, все за эти годы друзья привыкли называть его только Тимским. С такими позитивными мыслями наконец-то проваливаюсь в сон.

...Это точно я поражалась на днях омерзительно удобным тапкам Алии? А сама что нацепила, прости господи? Мало того что с размером не угадала, дык они разношены до дыр... Да и не нужны мне балетки, в эту пору надобно сапожки носить... Причем с высокими голенищами, и платформу повыше, да и цвет бы поярче... Обуви, как смотрю, тут вагон и маленькая тележка... Но ничего похожего на те сапожки, которые я себе в мечтах нарисовала... Неужели пойду в этих серобуромалиновых тапках? Совсем к платью не подходят...

...Приснится же такое! Просыпаюсь на нервах вся и, очнувшись, выдыхаю. Я и в такой ситуации? Ни в жисть! У меня можно филиал обувного магазина открыть – есть обувь всевозможных мастей, фасонов, подходящая к любому мероприятию и к любой одежде... Оласайка, мать папы, сны умела расшифровывать. По ее утверждению, обувь во сне – это символ пары твоей, мужчины. Получается, я никак себе хорошую пару не найду? И кто этот старый рваный башмак, которого «ношу»?.. Ой, да ну, нашла тоже о чем думать. Это вовсе другое! Платья у меня нет! Такого, чтобы и в пир, и в мир сейчас носить.

– Платье ищете? Вот примерьте это, за примерку денег не берем... – Терпеть не могу, когда продавцы начинают вот так уговаривать и квохтать! Зря я зашла на рынок. Поленилась до бутика дойти. Вот и терпи, страдай от назойливой бабенки... Неужели хоть одно платье мне понравилось в этой дыре? Вместо того чтоб достать то, которое на манекене, продавщица начинает вытаскивать из закромов большие размеры. Повторяю, что мне нужен 40–42 размер, а не 46–48. Она пялится на меня как на полоумную. Все-таки сдержалась, не нагрубила, раздела манекен. Ткань платья мне нравится, расцветка тоже интересная. Когда сняла теплую «броню» – пуховик – и примерила платье, глаза продавщицы стали размером с блюдца. Ну да, вот такая я – круглолицая, с щечками, но при этом талия 60 сантиметров, а то и 57 бывает...

– Такая тонюсенькая, батюшки, – охает мадам толщиной в две меня. И быстро передвигает зеркало поближе. – Куколка, статуэточка!

– Да, куколка... – вдыхает пожилая дама. – Вам нужно поменять фасон куртки, у нас есть приталенные, показать?..

Нетушки. Расплачиваюсь за платье и убираюсь восвояси. Куртку менять, ага, щас! Как черепаху оберегает толстый панцирь, так и меня свободная и бесформенная одежда спасает от назойливых знакомств и притязаний... И так только на выходных я позволяю себе выглядеть довольно непрезентабельно. Офисный стиль не дает свободы выбора, присутствует некий шаблон в моей одежде, может, это уже и на мозг повлияло. Недаром же шаблонные официальные письма строчу. Даешь креатив, эх!.. Тимский для меня сейчас – как раз глоток свободы. Креатива у него – хоть отбавляй. Хорошо, что ему наплевать, в чем я хожу. Ему важнее, какая я внутри... Хотя ему понравилось бы, если б я приперлась облаченная в какой-нибудь саван, рясу, в мусорный мешок... Невозможно быть некрасивой для настоящих художников. У них особое восприятие мира. Они могут уродство возвысить до уровня божественной красоты и, наоборот, красоту могут выставить редким омерзительным уродством. Такая уж у них участь, видеть невидимое и не замечать нарочитое... А Тимский ко всему прочему – абстракционист. Для него этот мир состоит из каких-то непонятных линий, кубиков, зигзагов, всевозможных цветов и оттенков... И представляете, он считает, что я такая возвышенная, что в состоянии понять его творчество... При всем при этом он так эрудирован, что даже я, книжный червь, не прочла многое из того, что знает он. От этого мне не по себе становится, поэтому, когда друг начинает разглагольствовать о значении чего-либо или кого-либо в современном пространстве искусства, я изображаю глубокую задумчивость и молчу. Да, не скрою, меня привлекает его глубина и глубина его картин, я поражаюсь философии скрытой в недрах символистики, что даже пугает. Есть у него, например, начатая картина, которая не закончена, но уже имеет и название, и концепт, и четко будет состоять из 365 лоскутков холста, как пэчворк. Почему? Потому что это история целого года. Каждый день он самое яркое впечатление изображает в картине. Точнее каждую ночь? Это же впечатление от дня?.. Видела я в прошлый раз изображение сочных губ, ярко размалеванных помадой, они практически полностью перекрывали глаза женщины. Я по наивности предположила, что у друга случился некоторый… ммм… роман, скажем, с не обремененной моралью милфой: дама явно в возрасте, да и стиль нанесения косметики явно ретровый. А реальность оказалась проще. Оказывается, у Тимского разболелся зуб, он посетил стоматолога, и она ему вырвала этот зуб почти вместе с челюстью... Вот к встрече с такой личностью я и напялила новое платье. А он не стал заморачиваться, как я вижу. Это в иллюстрациях изображают художников пижонистыми стариками с аккуратной бородкой, с шарфом на шее и беретом на голове. Настоящий вон стоит – в мешковатых джинсах, где отчетливо видны следы масляных красок и растворителей, видавшие виды линялая клетчатая рубашка... Бородка у Тимского бывает только клочками, и то от забывчивости. Иногда он так увлекается написанием картин, что выпадает из реальности, он кушать-то забывает, не то что бриться. А сегодня он щетинист, оттого что температурит. Заболел, а встречу отменять не стал. Есть значит свои причины на то, что человек, будучи больным, убегает из дома. У нас никогда не совпадали вкусы на образчики кинематографии. Мне не нравятся ужастики, от которых он тащится. Он не в восторге от мелодрам, которые предпочитаю я. Но консенсус мы находим всегда. В итоге пялимся на нечто, которое не по вкусу обоим. Ненормальные... Сегодня выбрали какой-то ремейк голливудский по сказкам Андерсена. Сколько веков прошло, а каждое поколение режиссеров обязательно снимает свое видение истории про красоту и уродство, про любовь и ненависть, про вечность и мимолетность...

– Не люблю я болеть в жару. Вот как сейчас хорошо, правда? На улице снег, мороз, а у меня внутри жарко, как в Африке...

Мне смешно от его слов. Только он мог брякнуть такое. Он такой интересный, такой странный... В студенчестве он писал не менее странные четверостишья. Одно даже запомнила:

В чем-то прав оказался тогда еще восемнадцатилетний мальчишка, да... Чувствую вибрацию. Смс, от того-кого-нельзя-называть. «Только о тебе и думаю». Проверка связи, значит, да? Волнуется, что я вдруг посмею посмотреть по сторонам и обнаружу массу интересного, кроме его персоны, хах... «Тоже», – отправляю сообщение, кладу голову обратно на плечо Тимского и продолжаю просмотр. Он замечает мою переписку, но никаких замечаний по этому поводу не озвучивает. Он никогда не интересуется, есть ли у меня личная жизнь, нет ли. В данный момент я посвящаю свое время и внимание ему, этого достаточно. Сказка подходит к концу. Злодейка наказана, красавица обрела любовь и, предположительно, счастье, идем к выходу.

– Пошли ко мне, пожалуйста, – просит, даже умоляет Тимский. – Винца возьмем, посидим. Так не хочу возвращаться к этой дурочке...

– Давай, – соглашаюсь я: до начала дискотеки уйма времени.

Мне жалко. То ли друга, который заставляет себя идти к нелюбимой женщине, то ли ожидающую его девушку, которая никогда не сможет влюбить в себя любимого мужчину. Не помню, которая эта по счету сожительница Тимского. Полгода назад я уже слышала про нее. «Не выгонять же бедняжку», – говорил он о ней, как о дворняжке. И выгнать жалко, и жениться не хочется. Вот такая ненужная-немужняя... Куда она пойдет, Машка эта? На родине ее, в Украине, идет война, никого из родных не осталось, ни дома, ни друзей. Тимский, случайный ее знакомый по соцсетям, стал кем-то вроде мессии для нее. Приютил, обогрел... По поводу моего прихода не высказывает никакого недовольства, на скорую руку собирает на стол, готовит закусон. Винишко мы пьем вдвоем с Тимским, Маша же держит себя как вышколенная прислуга, и не слышно ее, и не заметно... Мне неприятно, что она так принижает себя. Ну, подними ты свою самооценку с плинтуса, покажи, что ты привлекательная женщина, самодостаточная, личность, в конце концов... «Дурочка»... Вроде и речь правильная, не тупая, и на внешность не хуже других – высокая, стройная, приятное лицо... Вон и вкус имеет художественный – замечаю вышивку в углу. «Сидит в углу, как паучиха, – отмахивается Тимский. – Плетет всякую несуразицу...» Такова участь нелюбимых. Говоришь – несешь околесицу, ходишь – околачиваешься под ногами, работаешь – занимаешься ерундой, любишь – дура...

– Ты же мечтаешь о браке по церковным канонам, Тимский? Маша для этого подходит по всем параметрам. Спокойная, не перечливая, поддерживает тебя во всем. Ее легко представить в платке, в длинной юбке... Готова жить твоей жизнью. Еще и девственница... была... до встречи с тобой. В нашем современном мире таких не найдешь. Всем подавай богатого да удачливого. И карьеру хотят, и за руль сесть, рожать побоку...

– Умом я все понимаю... Но... любви хочется. Любить хочу, понимаешь?..

– Подумаешь... Женись на Маше, а люби дальше Сашу свою, кто мешает?

– Нее, я так не хочу. Не хочу жить во лжи. Измены мне претят. Нужно жить в любви и согласии, нельзя жить во грехе. В мире семь миллиардов людей, представь, семь миллиардов! Это же огромное количество людей, Наира, огромное! А мне нужна одна-единственная, понимаешь? Не может же быть такого, что среди огромного количества нет той одной, которая предназначена мне Богом... Неужели я мечтаю о невозможном? Неужели я мечтаю о многом?

– Нет, почему же... Просто я мыслю рационально. Маша – удобный вариант для осуществления основных планов на жизнь. В отличие от Саши, для которой ты никогда не станешь единственным, ты уже стал для нее которым по счету? 126-м? Кстати, где она обитает сейчас? Вышла из наркологии?

– Вышла. Давно уже. Она же после этого прожила у меня месяца три... Сейчас в каком-то сообществе живет вроде, что-то типа секты.

– И? Что в этот раз наговорила? Типа она теперь иная, вылечилась, и прочая брехня?

– Типа такого, да. Не бухала вообще, почти не курила. Влюбилась...

– И опять не в тебя? В кого на этот раз?

– В какого-то аскета. Наставник, что ли, духовный. Говорит, не обращает никакого внимания на Сашу, вообще даже девственник, по ходу.

– Понятно. Святоша. Нашлась Мария Магдалина... Ладно, хватит святых. Показывай, каких еще ты монстров создал во имя этих прекрасных событий...

Тимский оживляется, ищет в компьютере папку с файлами. Металлолом, собранный со всех свалок города, при помощи сварки образует какие-то памятники безалаберности человечества. Для него это скульптуры в стиле стимпанк, а для меня – монстры один другого страшнее. Конь из каких-то железяк, голова богатыря из останков паровоза, какие-то пауки и остальные букашки размером в дом, и от этого еще чудовищнее...

Увлеченно рассказывая о своих творениях, Тимский вдруг замечает затравленный взгляд Маши и резко прерывает демонстрацию галереи. Переключается на поиск новостей по Украине. И они со всем вниманием утыкаются на экран компьютера. Показывают Киев, беспорядки, людскую массу... Маша положила голову на плечо Тимского, как я в кинотеатре. Он ее обнимает одной рукой. Идиллия, взаимопонимание и проч... Если бы Тимский сам не рассказывал об их отношениях, я бы со стороны и не заметила, что не все хорошо... Мне хочется взять и потрясти его изо всех сил. За трусость, за притворство, за очковтирательство, мне говорит, что не любит, а ей признаться сил не хватает, вон обнимает, знает, что никогда не женится на ней, а продолжает обнадеживать пустыми ожиданиями. Собака на сене. И сам не ам, и другим не дам... да поры до времени... пока удобненько. Постирано, приготовлено, постель опять же... А жизнь проходит. А ведь бабий век короток. Успеть бы... успеть бы пожить бабской жизнью, любить, рожать... А мой век? Мой что, бесконечен? Да не, с моей ситуацией не стоит сравнивать. Я не обманываюсь ожиданиями, как Маша, и сама не обманываю ложной любовью, как Тимский. Я разрешаю себя обманывать и сама обманываться рада. Только без иллюзий. Без ложных надежд, которые рвут душу и сердце. Откланиваюсь, Тимский вызывается проводить до остановки, мы сердечно прощаемся с Машей. На улице по привычке идем, взявшись за руки, как подростки. Тимский опять тяжело вздыхает. Непонятно, от тоски ли, оттого ли, что болеет, или оттого, что прощается со мной. Оттого ли, что придется возвращаться на ночь глядя к нелюбимой...

– Тогда, в студенческие годы, ты смотрела на меня, а я не понял... Дитем был...

Дойдя до остановки, я подставляю щеку для поцелуя и после чмока запрыгиваю в маршрутку. Так странно. Я уже давно забыла, на кого я там смотрела, а он вот вспомнил. Разные они существа – мужчина и женщина.

В маршрутке нахожу время на смски. «Скоро буду» – это ответ Зульхизе. «ОК» – это на «Постараюсь вырваться завтра». Смски, бесконечные смски... Сейчас с их помощью знакомятся, иногда женятся, расстаются, устраивают разборки... Суррогат жизни. «Не обижайся, пожалуйста». Ясно, чувствует кот, чье мясо съел... Все-таки испытывает чувство вины за сегодняшнее сорванное свидание, раз мой нейтральный ответ воспринял как сарказм. Люди все такие, рассуждают о мыслях других исходя из собственных.

– Откуда?

– Из кино.

– Ясно... Та скотина у себя в стойле по стойке смирно, значит... – Зульхиза все понимает без лишних фраз. – Мой заколебал уже ревностью. Говорю ему, что с подружками прогуляюсь, психует, опять типа бухать... Какой, говорит, пример подаешь дочерям, то да се, пятое-десятое... Целую неделю пашешь, как ишак, на трех работах, имею я право в свой законный выходной расслабиться как белый человек?.. Оборзел вконец. Надо расстаться. Пусть возвращается в свой кишлак и живет со своей домохозяйкой, которая не пьет, не гуляет, не работает, рожает ему детей... Бесит все! Пошли танцевать!

Зульхиза идет прямо в центр танцпола. А я выбираю всегда место поближе к колонкам. С одной стороны музыка грохочет так, что я мысли свои не слышу, с другой – подальше от толпы. Если и я буду рядом с Зулей, не обойдется без драк. Не дай бог, выгонят опять из клуба. Откуда-то появляются ненужные поклонники и начинают нас «делить» – кто кому достанется. Нашли призы, борцы недоделанные. Как будто я прихожу сюда не танцевать, а охмурять кого-то. Никаких поводов ведь не даю – не знакомлюсь, разговоры не поддерживаю, на ухаживания не отвечаю, просто танцую и все! Я именно для этого хожу на танцы – движение жизнь. Всегда нравилось занятие ритмикой. Однажды стою, никого не задеваю, наслаждаюсь музыкой и вдруг кто-то подходит, поднимает меня на руки и кружит. Испугалась знатно. Как только этот горячий восточный парень опустил меня на пол, другой джигит как прибежит, как с ходу двинет кулаком тому в лицо... Еле разняли, а нас попросили на выход. С тех пор и осторожничаю.

Хотя, если присмотреться, редко кто приходит сюда просто танцевать. Многие приходят, чтоб найти кого-то скрасить вечер или лучше – ночь. Вон пацанчик с лакированными волосами и маникюром, в джинсиках в обтяжку, кажется, нашел, за чем пришел. Ужом вьется рядом с какой-то теткой, увешанной золотишком. Пусть не первой свежести и фигура, как у бочки для засолки капусты. Зато они самозабвенно льнут друг к другу, того и гляди лизаться начнут, как два веселых пуделька... А вот этот высохший старикан ко всем новеньким особам женского пола пристает. Неважно, что кто-то из них ему в дочери годится, а кто и во внучки. Когда только начали сюда ходить, и ко мне приставал, и к Зуле подкатывал. Омерзительно это все, если подумать. А если заткнуть вот так ритмичными туц-туц-туц мозги, вроде терпеть можно.

О, и Насима пришла, как всегда, навеселе, трясет немалыми телесами. Это она с виду кажется «девочкой-припевочкой», эдакая веселушка-хохотушка. После того, как узнала поближе ее судьбу, поблагодарила Бога, что мне ничего такого в жизни не довелось испытать. Ее чем только и как только не бил муженек, что и целых костей-то не осталось, все по несколько раз переломлены. В итоге подставил на нехилую сумму денег и свалил. На ее шее дети, брат, престарелая мать. И вот надрывается она на работе, таская непосильные тяжести, нередко сутками. Не сравнить с моим сидением за компом, где самый тяжелый предмет-то, наверно, дырокол да степлер... С братом она попыталась меня свести. Невысокий такой коренастый мужичок, особо не обезображенный интеллектом. Запал сразу, видать, смотрит на меня полными обожания глазами. Ну, мне было приятно, что меня возвышают примерно на уровень ангела. Он даже храбрился, вполне себе уверенно обнял, и тут же руки опустил со словами, что ему никогда в любви не везет. И не повезет. Нельзя так с ходу рассказывать, сколько у тебя было жен и какими суками они оказались в итоге. Если бы меня интересовали пикантные подробности, я бы расспросила сама. Потом. Когда бы заинтересовалась человеком как личностью. Насиме я сказала, что у меня аллергия на курящих, Зульхизе – правду, что жалко недотепу. Невозможно строить отношения на жалости. Мужчиной нужно восхищаться, уважать, не бывает любви без такого начала... Мы свое с Зульхизой отжалели. С лихвой прямо. У нас жалелка сломана давно... Не будем теперь жалеть мужской пол, и все! В глубине души я понимаю, что это не больше чем бравада. Жалеть, сочувствовать – это же в натуре женщины, ее неотъемлемая часть...

Попались. Горячекровный парень Зульхизы таки выследил, пришел, без разборок не обойдется. Начнется лекция теперь на ночь. Выслушивание разглагольствований лицемерного моралиста. Что ж ты прицепился-то к большой грешнице вроде Зульхизы, если не устраивает? Иди к жене и живи, воспитывай детей своих, а не ограничивайся высыланием денег и звонком раз в месяц. С другой стороны, хорошо, что сейчас мы в такси и едем в пригород, к Марьям. Там хорошо, там баня, там березовый веник, там разговоры по душам до утра и никаких мужиков. Хорошо-то как, господи... Чего только не наготовила Марьям, чего только не испекла! Она и сама похожа на аппетитную сдобу, вкусную, добрую... С ней не соскучишься. Всегда найдет слова поддержки, утешения. Если надо вздрючит так, что мигом опомнишься от любой хандры. Вот и сейчас, когда возник спор на тему следующего тоста, взяла бразды правления в свои руки:

– Ой, не спорьте, девочки! Есть она, любовь, есть, и точка!

– Да? Правда есть? – зачарованные блеском ее глаз, вопрошали мы, плохо соображая.

– Конечно, есть любовь на свете! Я сама ей ...неоднократно занималась!

От смеха предбанник сотрясся так, что чуть не развалился.

Я не желаю себе компании лучше этой. Тут всегда поймут, погладят по головке, помогут советом, да и просто морально поддержат. Они видели в этой жизни немало. Может, худшего случалось больше, чем хорошего. Но они не потеряли себя. Они стали закаленнее, мудрее, лучше. Да, стали старше. Да, одиноки. Я тоже одна. Нет ни кола, ни двора, ни мужа, ни детей. Далеко не девочка, с каждым годом не молодею. И карьера не сложилась. Ну и что. Все равно у меня все хорошо. Во-первых, я моложе всех в этой компании. Меня жизнь не так сильно била, как их. Не лишила меня родителей. Я не перенесла никаких операций, сложных болезней. У меня нет неподъемных кредитов и долгов. Нет обязательств, связующих по рукам и ногам. Разве этого мало?

Бывший муж Марьям был игроком. Но не хоккейной команды, нет. На автоматах играл. Постепенно и работу бросил, начал залезать в долги, брать микрозаймы, кредиты с высоченными ставками. В этих компаниях долг растет как на дрожжах. Игроки и так люди неадекватные, я считаю. А если такой хронический вариант, то это уже клиника. Марьям здесь живет полулегально, скрываясь и от бывшего, и от коллекторов. Дочь-старшеклассница тоже старается работать: как может помогает матери. Работает неофициально, не идет стаж, нет оплачиваемых бюллетеней, нет нормы работы, паши и паши, без защиты. Не дай бог травма, тьфу-тьфу... Зульхизины дочери тоже стараются подзаработать по мере сил. И стипендию получают высокую – это необходимость. А сердечки у них слабые – натерпелись от отца, который отличался взрывным характером. Запросто мог выкинуть их ночью из дома, как котят.. Бывают такие домашние тираны. И сейчас продолжает отравлять жизнь бывшей жене. Он такой – работать не собирается, получает свой мизер как ветеран боевых действий плюс бывший мент, живет в доме, построенном на деньги жены, и бухает. Когда не на что уже пить, начинает обрывать телефон Зульхизы с требованием денег. Все это грубо, с оскорблениями, с угрозами. Бывает, приезжает и устраивает дебош в общаге, где она живет, или заявляется к ней на работу. Отлично знает, что тут некому заступиться, одни бабы. В последний раз вырвал у нее из рук телефон, ну хоть бы разбил, ан нет: всем абонентам позвонил. Мужчин спрашивал, не хахаль ли он новый, грозился убить, женщинам говорил всякие непристойности, очернял бывшую жену как только мог. А ведь многие абоненты это не друзья, а важные клиенты, к которым на хромой козе не подъедешь... Сколько раз кошелек Зульхизы вытряхивал до копейки, один раз даже оружием угрожал – бывший охотник. И, прекрасно зная, где дети и жена, неоднократно обращался с заявой в полицию, типа: «Вот дрянь такая, забрала детей и увезла от родного отца в неизвестном направлении». Да еще как-то умудрялся дополнительно кредиты брать на ее имя, видать, связи есть. Поэтому карты Зульхизы постоянно подвергаются аресту, просрочиваются платежи по кредиту, из-за чего идет опять завышение пеней и проч... Нет никакого закона против вот таких абьюзеров. Женщина, по сути, никак не защищена – ни законами, ни религией, ни родней, ни обществом.

Самые старшие в компании – Рания и Сария. И возраст примерно одинаковый, и внешностью похожи – обе невысокие, стройные, разве что одна брюнетка, другая светленькая. И судьбы похожи. У обеих мужья «объелись груш». После двадцати лет семейной жизни не на шутку увлеклись дамами помладше. Только Рания ушла от мужа сразу, когда тот первый раз поднял руку на жену. Он так и женился на другой, в пятьдесят стал молодым папой, его младший ребенок и старший внук – ровесники. Сария еще пять лет терпела соперницу. Лишь когда уже старший сын еле успел спасти мать от разъяренного отца, который чуть не задушил Сарию, тогда ушла из дома. Он теперь периодически звонит, зовет ее вернуться обратно, а разлучнице оказался не нужен. Обе женщины смогли бросить дом, который нажили в браке, работу, где сделали кое-какую карьеру, общество, где вращались вместе с мужем, в общем, все, и начали жизнь в городе с нуля. Устроились на другую работу, мыкаются по съемным квартирам, налаживают судьбу заново. Дети взрослые, семейные, с отцом не общаются. Будто и не было семьи, двадцатилетнего брака... Изложила вкратце, не вдаваясь в подробности, сколько страданий, переживаний вынесено этими хрупкими женщинами. Другие бы на их месте посылали бы проклятия всем – и мужу непутевому, и разлучнице коварной... Но мои апайки не такие, они полны доброты, душевности. Никогда они не хают бывших мужей, не жалеют о прожитых годах, не живут прошлым. Есть только настоящее. Все, что нас не сломало, сделало сильнее. В каждые посиделки Марьям поднимает особый тост за своих обидчиков:

– Пусть будут здоровы, богаты, счастливы... А мне дай, Аллах, вдвое больше того, чего я им желаю...

Во мне еще нет столько благородства, чтоб желать врагам добра и счастья. Не доросла, видать. Поэтому искренне восхищаюсь этими женщинами, их человечность дает мне силы жить дальше, дает веру в хорошее... Пожалуй, вот эта способность верить и надеяться на хорошее и дает силы слабому полу не сломаться...

– Ох девушки! А помните, мы в детстве запоем зачитывались сказками?

«Девушки» встрепенулись. Да у них практически общее детство – родители-колхозники с утра до вечера на работе. Телевизор черно-белый, и хорошо, если есть два канала, да и там ничего интересного. Мультики – редкость. Да и времени нет перед телевизором сидеть – огород, скотина, младшие братья-сестры, уборка в доме, сельских каждодневных работ не перечесть. Единственный отдых и есть – сходить в сельскую библиотеку и читать художественную литературу.

– Синбад-мореход! Вот самая интересная приключенческая книга!

– А я постоянно брала «Абугалисину», столько волшебства было там, описано как настоящее...

– Помните, книгу башкирских народных сказок, на обложке хитрый лис с котомкой был изображен? Не достать было взять читать – постоянно у кого-то на руках.

– Помню, когда вышла красочная книжка Корнея Чуковского, в очередь записывались заранее... Так мне хотелось ее, так завидовала тем, у кого она есть, как сейчас помню...

– Думаю, ничего интереснее нету восточных сказок! Я и дочь-то назвала Лэйлой в честь героини «Тысячи и одной ночи»... И врачом хотела стать, как Абугалисина, лечить одними заклинаниями, смешно так...

– А ты что молчишь, Наира? – застают меня вопросом врасплох. – Ты уж, книжный червь, небось первая все прочла...

– Не помню, честно... Я любила исторические книги. «Северные амуры», «Карасакал», «Кинйя», «Песнь думбры»...

– Это же большие романы, а то и трилогии! Ты что, с садика их начала читать, ну-ка вспомни!

– Э-э... Вспомнила! Книга «Жили-были батыры»! Герои общетюркских сказок, башкирских… Камыр-батыр, Урал-батыр, Акъял-батыр, Ек Мэргэн... – надо же, все помню. Как я восхищалась отвагой, силой, мужеством этих героев. Их ведь не интересовало личное благо, все силы и жизнь отдавали родине, своему народу. Не было в них ни хитрости, ни изворотливости, только искренность, даже наивность. И они – прирожденные лидеры. У Камыр-батыра, например, была своя команда, состоящая из батыров, скажем, узкой специализации. Кульуртлар – богатырь-водохлеб, запросто мог перенести во рту озеро в другое место. Югерек – богатырь-бегун, обогнал бы и самолет, если б существовал в то время, Таубатыр – переносил горы с места на место, Мэргэн – лучший стрелок-лучник, никакой эльф рядом не стоял...

– Девочки, знаете, я к чему завела этот разговор про сказки...

Мы заинтересованно слушаем Марьям: что она еще тут устроит?

– Сегодня именно эта ночь, по календарю майя день исполнения заветных желаний. Мы – девушки свободные: хотим – замуж выйдем, не хотим – зайдем... Хочу я погадать всем на суженого. Каждый пусть напишет имя своего сказочного героя и положит мне сюда. А я выясню, встретишь ли ты его и когда...

И смешно и грешно, как говорится. Ну, бабушки же уже считай, а как девчонки на полном серьезе собираются заниматься ерундой, ой дурочки-бабы...

– Наира! – Зульхиза пребольно тычет мне в бок. – Что размечталась, пиши давай быстро, тебя только ждем...

– Не буду. Мне не нравится материал изготовления Камыр-батыра[1], а у Акъяла не нравится масть[2].

– Ну началось, – злится Зульхиза. – А у Кульуртлара рот большой, у Югерека ноги от ушей, а Таубатыр слишком перекачан... Дай, сама напишу, пока тебя дождешься, положение звезд переменится....

Она что-то начиркала и закинула к Марьям. Вот те раз. Кто она такая, чтоб судьбу мне решать...

– Тааак, – протянула Марьям после каких-то ей ведомых манипуляций. – Одна из вас встретит своего, не пройдет и полугода! Другая уже встретила, но еще не поняла этого, зашорены глаза. У третьей открыты все пути и возможности, но... Как? Сказать, кто замуж выйдет в этом году?

– Нееет, – хором почти прокричали мы. – Мы там были, больше не надо.

– Такие интересные, а что так гадали-то, да еще с таким интересом... Загадочная женская душа, мать ее...

– А я все-таки запишу себе результаты... Потом вспомните... Когда сбываться начнет... Но смотрите, когда сбудется, чтоб все как штык сюда, на девичник, за благословением!..

...Наконец-то ложимся спать. Какой герой сказочный? Тут бы от одного сказочника избавиться... Что там Марьям болтала о желаниях? Ну ок, пусть я освобожусь наконец от больных отношений, которые длятся уже три года... Все надоело, наелась я этих сказочек на годы вперед. Пусть наступит ясность... Кто там, майя, ацтек, черт-шайтан, все равно, лишь бы поспособствовал, дал избавление... Сквозь дрёму замечаю, что Зульхиза выпытывает у Марьям про батыра, который выпал счастливице, которая встретит суженого скоро. «Кто? Точно Синбад? А может, Аминбэк?»

[1] Камыр (баш.) – тесто.

[2] Акъял – дословно «белогривый»