№8.2023. Константин Комаров. Небеса из стекловаты

*  *  *

Так птица вылетает из гнезда,

Так, поскользнувшись, падает звезда,

Как смысл вырывается из слова,

Творенье растворяется Творцом,

Вселенную, что к истине торцом,

Анфасом поворачивая снова.

Сижу и с табаком вдыхаю грусть,

Так маринад пропитывает груздь,

А образ, приготовленный к зачатью,

Великолепен, как прыжок с носка,

Как поцелуй, горящий у виска,

Как том стихов с офсетною печатью.

*  *  *

По лекалам скроена окраина,

и линеен ливень по пути.

Всё, чем зренье было обокрадено,

выплатили сердцу во плоти.

Как крючок с назначенной наживкою,

ты един в сей местности гнедой

с капающей с капюшона жидкостью,

часто именуемой водой.

И никто здесь не сочтёт насилием

результат безмолвного труда –

слиться с нею болевым усилием

и отсюда слиться навсегда.

*  *  *

                                      Саше Костареву

Бывает, уставишься в точку и ждёшь,

когда из неё прорастёт многоточье,

и каждый падеж вызывает падёж

беспечных стихов, ибо грифель подточен.

И кажется это немного смешно,

но верно всегда, даже если неверно,

когда ты наружу выходишь с мешком,

в котором коты и подарки, наверно.

Тогда расцветает пробелами мгла

и всю нашу жизнь освещает подробно:

изгой на героя – глядит из угла,

герой на изгоя – глядит исподлобья.

Любой светофор превращается в слух,

горчичные песни звучат из подвала,

аккордов поющим достаточно двух,

где три – будет много, один – будет мало.

И ты посреди одиноких голов

к своей пробиваешься собственной гамме

и ритм ведёшь, словно тот крысолов,

которому ровно – Свердловск или Гамельн.

И сходятся в точке одной полюса,

и руки сжимаются в саже и дрожи.

Нет, дудка твоя – не затем, чтоб плясать,

но всё же танцуется, пляшется всё же!

*  *  *

О, что тебе твоя гордыня

дала, печальный идиот?

Вот дева, спелая, как дыня,

к кому-то сквозь тебя идёт –

к тем, что заботливей и проще,

чей прочен быт, чей чёток стыд,

с кем можно погулять по роще

без страха угодить в кусты.

Вот друг, не выдержавший эго

мучительного твоего,

растаял в круговерти снега,

как будто не было его.

Примеры можно долго множить...

Но знай, что множить их нельзя.

Зачем тебе такие рожи,

такие люди и друзья?

Ты и без них вполне спокойно,

среди придуманных лисиц,

на кресле с пивом и попкорном

посмотришь апокалипсис.

Чиновникам неведом Ницше

и гул аортовых заплат.

А ты – глухой, бухой и нищий.

Но сам себе открыл свой ад.

*  *  *

Тягучий поцелуй сползал с губы,

шипели шины, лаяла собака.

И люди прорастали, как грибы,

из неподвижного сырого полумрака.

Всё было в радость: одинокий мент,

и серый снег, и пива вкус, и даже

ужасные в любой другой момент

потрёпанные морды двухэтажек.

Я уезжал из жара рук твоих,

чтобы, замерзнув, к ним вернуться вскоре.

Мир сузился в башке до нас двоих,

но лужа жизни разрасталась в море.

На самотёк пустивши кровоток,

я уезжал, но чётким указаньем

сверлил мне спину мрачный городок

с брутальным, несгораемым названьем.

*  *  *

Так медленно сникает снег

(а был он белый и хороший),

и умирает человек,

и на ландшафт кладёт ладоши.

За ним горит пустой трамвай,

хохочет Бог и плачет кочет,

и только белая трава

его щеку ещё щекочет.

На грязной радужной воде

лежит он, видимо, умерший,

и распакован новый день,

и высохший стреножен стержень.

Окончена большая речь,

и шёпот гордый подытожен,

и успокоен звука меч

прохладою ненужных ножен.

Но уготованы призы

ему у врат чужого рая,

и пьёт он жадно, невпросых,

нектары мартовского мая.

*  *  *

Здесь – казино, а здесь – казарма,

а здесь – Большие Закрома.

Не сказано и несказанно

проходит долгая зима.

Она приходит в наказанье

за слишком летние дела,

как чёртово иносказанье

того, что спела и сплела

моя постылая телесность,

ночных скитаний телесеть,

но, кто приходит в эту местность,

уйти боится не успеть.

Идёт зима. Идёт по вене.

Наращивает свой хорал,

гудя о том, во что я верил,

о чём я никогда не врал.

Гундит зима, во тьме слоняясь,

сквозь банты и бинты слоясь, –

то льда затягивая завязь,

то снежную химича ясь[1].

Но я не верю этой лести,

убийствен этот белый дар,

покуда в Бийске или в Ейске

стоп-кадр стоит, как скипидар.

И толку – рваться прочь из плена

трезвеющего забытья,

когда слова мои – лишь пена

для бесконечного бритья.

*  *  *

Зря небеса из стекловаты

мы, дорогая, так ругали.

Теперь и звёзды звероваты

и маргинальны мадригалы.

И красит рот винцо «Псыхапно»,

и знаем мы, как очевидцы,

что всё равно своё псы хапнут,

не побоявшись подавиться.

Пусть на душе у нас не лето,

поладим и со льдом, наверно…

И жить – прекрасно и нелепо.

И даже вроде бы – не вредно…

*  *  *

Большой не ощущал я драмы,

под чей-то смех и чей-то плач

с травы вставая после травмы

и не доигрывая матч.

И, никого не беспокоя,

я уходил тогда с игры

в тепло домашнего покоя,

в крутые книжные миры.

Вот так, с собой устроив прятки,

я ковыляю к тридцати,

но предков крепко чту порядки,

которые не обойти.

И выгляжу всегда готовым,

не замечая красных дев,

пройти промеж мячом и словом,

и то, и то слегка задев…

*  *  *

Как из детства лёгкий мячик,

горький звук мой долетел

за конечный, за коньячный,

за обманчивый предел.

Там он в ледяной пустыне,

в обессилевшем огне

домерзает и поныне

в полинялой полынье.

Ведь казалось, что казалось

посреди безумств ночных.

А сказалось, что сказалось.

Заново теперь начни.

[1] Слово «ясь» имеет несколько значений. В разных контекстах оно может обозначать различные вещи. Например, – голое поле, лесную поляну или обширную полосу земли, не занятую постройками.

Константин Маркович Комаров – поэт, литературный критик, литературовед. Родился 15 марта 1988 года в Свердловске, окончил Уральский федеральный университет им. Б. Н. Ельцина. Кандидат филологических наук. Как поэт и литературный критик публиковался в литературных журналах «Дружба народов», «Урал», «Звезда», «Нева», «Октябрь», «Знамя», «Новый мир», «Вопросы литературы», «Дети Ра» и др. Автор нескольких книг стихов («Почерк голоса», «Только слово», «Невесёлая личность», «Соглядатай словаря», «Фамилия содержанья», «Безветрие», «От времени вдогонку») и сборников литературно-критических статей «Быть при тексте», «Магия реализма». Член Союза российских писателей, Союза писателей Москвы, Русского ПЕН-центра. Победитель фестиваля «Филатов Фест» в 2020 г. Лауреат премии «Восхождение» (2021). Финалист литературных премий «Дебют» (2013, 2014), «Лицей» (2018, 2021), «Новый звук», «Белла», Премии им. Бажова и др. Лауреат премий журналов «Нева», «Урал», «Вопросы литературы».