Весенние наброски

Оксана Кузнецова (Белорецк)

 

Музыка снега

 

Летящий снег роняет ноты

Светлей и чище звуков скрипки.

В безмолвной музыке полёта

Спускаются с небес улыбки.

 

Спускаются с небес смешинки,

Как мага доброго посланья.

Целуют в губы тайно льдинки,

Даря душе очарованье.

 

Ложатся под ноги и тают

На лицах новых, просветлённых.

И, ярче звёзд искрясь, сияют

В лучах полуночного солнца.

 

 * * *

Жмутся снежинки к подтаявшим ставням,

Прячутся в щели, в холодные дверцы.

Запах весны, столь далёкий недавно,

Каплей на сердце.

 

Солнца румянец живее сияет,

Ластятся зайчики к тёплой ладони.

Март у порога свой час поджидает:

Зиму прогонит.

 

А вслед за ним сладкий голос апреля

Литься потоками свежими будет.

Звонкие птицы – весны менестрели

Травы разбудят.

 

Май засмеётся заливисто, рьяно.

Эхо дождя перестуком ответит.

Россыпь цветов, запах зелени пряной

Лето приветит.

 

Кага

Я так далеко, моя Кага родная,

А ты, терпеливая, любишь и ждешь.

В сиянье зарниц сини очи смыкая,

Задремлешь на миг, но от дум не уснешь.

 

А думы твои материнские эти

О судьбах детей на чужой стороне.

Ты кличешь меня, и лишь эхо ответит:

Сквозь версты и время вернусь я к тебе.

 

К земле припаду на ромашковом поле,

Приникну к студеной воде родника.

Душа моя, Кага, ты – жизнь моя, воля,

Я сердцем к тебе приросла на века!..

 

 

Кселена Литвинова (Саратов)

 

Лунная мелодия

 

На скрипке Месяц по наитью

Играет мне, потупив взор,

По шелку неба тонкой нитью

Выводит музыка узор.

 

Низает звездный бисер звонкой

Иглой звучащая струна

И увлекает в даль по тонкой

Дороге сладостного сна...

 

Волшебна ночь и вдохновенна,

Она иллюзии виной:

Играет Месяц упоенно

Лишь для меня, лишь мне одной.

 

 

Первый снег и кот

 

Мягкой лапкою трогает Он

На остывшей земле облака:

Может, это полуденный сон,

Там, где реки текут молока?

Отражаются в круглых глазах

Белоснежных пушинок следы,

Первобытный колышется страх,

Как туман у холодной воды...

 

Первый раз он спустился с небес.

Удивленье, восторг и испуг!

Этот мир полон разных чудес,

Неизвестного столько вокруг!

Этим утром у старых ворот

Над землей, на земле – суета:

Снег с опаскою трогает Кот,

Снег с опаскою гладит Кота.

 

 

Ранняя весна

 

Приподнят полог снега чистый...

Дитя мороза и тепла,

Ты девять месяцев спала

И пробудилась в день лучистый.

 

В тебе зимы чуть-чуть и лета:

Глаз синих талая вода

Баюкает кусочки льда,

Искрясь в улыбках ярких света.

 

Летают птицы над постелью,

Легко кроша остатки сна,

Проснулась ранняя весна,

Заплакав звонкою капелью.

 

 

Дарья Круглова (Франция)

 

O невесомости

Всего на день исчезнет ветер,

И в оглушающем беззвучье,

Как в ожидании надрыва,

Замолкнут удивленно травы.

Всего на день исчезнет сила

К ядру земному притяженья,

И угловатые предметы

Всплывут в чужую невесомость.

Так незнакомая реальность

Всего на день, как сон, отпустит

Поросшие коростой души

Над этим миром воспарить.

 

 

* * *

Аллея. Осень – время пёстрое.

Часы вздремнули, еле тикая.

Я вся колючая и острая,

И, словно Янус, разноликая.

 

Заплачет тихо осень нежная,

Листвой завядшею увенчана…

А я – в цвету. Я – птичка вешняя,

Полуребёнок, полуженщина.

 

 

* * *

Балконная форточка хлопает,

Как птица сильными крыльями,

Условность оконной рамы

Пытаясь преодолеть.

 

Когда-нибудь в эту комнату,

Что ходом минут отравлена,

Ворвется осенний ветер,

Чтоб форточку снять с петель…

 

И, марлю прорвав старую,

Наружу она вылетит,

И вечер прозрачно-синий

Покажет ей путь на юг.

 

И тысячи тысяч форточек

Забудут свою обыденность,

И ввысь они караваном

За первою полетят.

 

А ветер сорвет ненужную,

Пылящуюся, коптящуюся,

Землисто-серую марлю

И внутрь ворвется вмиг.

 

Стекло разобьёт у ходиков,

И много цветных бабочек

На стрелки часов сядут

И им не дадут идти.

 

Свободу! Свободу форточкам!

Они – пусть парят над городом,

Себе покоряя время.

А люди – глядят вверх.

 

 

* * *

Стрелки на часах – ресницы:

Надо снять остатки туши.

Талия в корсете уже,

Но рискуешь задохнуться,

Удавиться…

 

Все изъяны губ мечтали

Скинуть линии помады!

Ноги как комочки ваты:

Будто я носила бутсы

На сандалях…

 

Зеркалу понять осталось

Перемены отражений.

После всех дневных сражений

Только маски остаются

И усталость.

 

Агата Рыжова

 

Апрельское

 

У меня затекает лицо в рукав, если тронуть лицо рукой.

Остается густой кисель головы и по шее течет рекой.

Золотится фантомная боль в виске, выгибая меня дугой.

Не случается путного с головой – акварельный апрель такой. 

 

Обмакнулись деревья в капельный звон, по карнизам расплылся лед.

Как размазанных по небу тусклых птиц, человека к теплу влечет.

Разопрели снега, чтоб бежать водой, для меня настает черед:

Чтобы в теплое море скорей попасть – голова между пальцев течет.

 

 

* * *

Всё, что есть человечьего, слабого, мягкого, малого,

И земные дела, что до боли в затылке вещественны, –

Словно шубу с плеча, отдаю, чтоб прожить тебя заново.

Всё, что кроме любви, для бессмертной души не существенно.

 

Облетели слова прошлогоднею лиственной сыростью.

Мы сменили лицо, будто платье в казенной примерочной,

Опасаясь из прежнего рта всеми чувствами вырасти

И в кармане бряцая сомненьем – затертою мелочью. 

 

Всё, что кроме любви, отцветет по весне и осыплется.

Жизнь на полном ходу расплеснется машиною гоночной.

Человечьи мечты на прощанье туманами зыблются.

Над унылой землей вместо сердца несу мячик солнечный…

 

 

* * *   

Нечего помнить и незачем жить – я живу,

Плача некстати и пряча глаза от прохожих.

Что мне поможет, когда ничего не поможет?

Голуби с просьбами к Богу по небу плывут.

 

Выдалось лето, каким не пугают во сне:

Улицы мертвых надежд опухают от влаги. 

Буква кровавым побегом растет на бумаге,

Чтоб хиросимно и ярко цвести по весне.

 

Всем уходящим – счастливо к забвенью доплыть.

Каждый свою обретет драгоценную Мекку.

Как написать о небесной любви к человеку? 

Всякая буква увянет, и незачем жить.

 

Валентина Есакова (Давлекановский р-н, с. Ивановка)

 

Здравствуй, март!

 

И всё равно наступит март

с твоими синими глазами…

Луч солнца, прошмыгнув до парт,

шепнёт: «А скоро ведь экзамены!»

Девчушка пишет на доске,

и, как подснежник, бант в косичках…

Ты где? Ты как? Ты с кем теперь?..

А я гляжу внучатам в личики…

Какой по счёту март, дружок?

В ладошки верба засмеётся.

И рыжий луч сугроб прожжёт,

и спрячется за сруб колодца.

А ветра длинные усы

так и цепляются за клёны.

Весной опять о прошлом сны…

Так что ты смотришь удивлённо?

Мне снова снится давний март…

Оно не слишком поздновато?

Всё спутала колода карт,

судьба ничуть не виновата…

Смеётся дуралей ручей,

ему свирелью вторит эхо.

Ну, как ты, март? Ты чей теперь

За тихим вербушкиным смехом?

 

 

Владимировка

 

                               Памяти малых деревень

 

Называю тебя по имени,

окликаю, как мать, по отчеству.

Говорят, заросла полынником,

только верить в это не хочется.

Здесь дома в одну улицу,

сруб колодца с бадейкой не звенькает,

и стожки соломы сутулятся,

и не пахнут берёзовым веником.

Подорожник щедро топорщится:

не примят, не притоптан калошами,

дед Андрей на солнце не морщится

по-соседски с улыбкой хорошею.

А шиповника, тьмущая тьма –

заневестился бело-розовым…

Вот уж будут под осень витамин-терема,

а по склонам юркнут подберёзовики.

И такой красоты не найти-сыскать,

лишь в деревне, страной покинутой,

лишь в деревне, словно в детстве опять

на лугах, под старухой ракитою.

Это всё бы

                 да в ладони взять,

да на место, к родному погосту…

Да боюсь, что сельчанам травы не мять,

просто так вот, соскучившись, в гости.

Из архива: март 2014г.