Юлия Шевалдина. Школьный сленг как особая область устной речи школьника

Наверное, трудно встретить ребенка, который говорил бы исключительно на литературном русском языке. Школьный сленг прочно вошел в разговорную речь, и если уж многие взрослые солидные люди не пренебрегают его употреблением, стоит ли требовать от школьников высокого слога?

Я выбрала эту тему, так как актуальность ее очевидна. Многие из нас в свое время окунаются в стихию школьного сленга, но со временем как бы «выныривают» на поверхность литературного разговорного языка.

Несмотря на объективное существование школьного сленга, явление это не устоялось во времени, оно является подвижным и меняющимся.

Теоретические основы и история возникновения школьного сленга

Имеются лишь отдельные публикации о школьном сленге и ряд статей в Интернете. Специально же о школьном сленге вообще ничего не написано. Есть работа И. Юганова и Ф. Югановой «Словарь русского сленга. Сленговые слова и выражения 60 – 90-х годов» (М., 1997). Но школьная сленговая лексика в ней отдельно не выделяется. К тому же многие выражения из этого словаря к настоящему времени уже устарели и не употребляются, а ряд новых слов в книгу не попал. А единственным источником изучения истории возникновения и развития школьного сленга являются произведения художественной литературы русских и российских писателей. В сборе материала о сегодняшнем школьном сленге мне помогали мои одноклассники и знакомые.

Наиболее удачным определением сленга, по-моему, является такое:

Сленг – разновидность речи, используемой преимущественно в устном общении отдельной относительно устойчивой социальной группой, объединяющей людей по признаку профессии или возраста. Из этого определения следует, что сленг – разновидность нелитературной речи.

К литературной речи относятся:

– книжные слова;

– стандартные разговорные слова;

– нейтральные слова.

Нелитературная же лексика включает:

– профессионализмы;

– вульгаризмы;

– жаргонизмы;

– лексика неформальных молодежных объединений и молодежной среды, часто именуемая сленгом.

Впрочем, существуют две точки зрения на то, что такое сленг. Некоторые ученые объединяют в это понятие всю нелитературную лексику (кроме мата), то есть и профессионализмы, и вульгаризмы, и жаргонизмы, и молодежную лексику. Я согласна с этой точкой зрения, поскольку все эти разновидности нелитературной речи отличают один слой общества от другого.

Профессионализмы – это слова, используемые группами людей, объединенных определенной профессией. Например, выражение убрать хвост на языке газетчиков означает требование сократить материал на газетной странице.

Вульгаризмы – это грубые, просторечные слова, обычно не употребляемые образованными людьми. Например, мать обращается к ребенку: «Морду-то подними от тарелки. Как ты жрешь?!»

Жаргонизмы – это слова, используемые определенными группами людей, которые имеют не для всех понятный смысл. Жаргон – это своего рода язык в языке. Строго говоря, жаргон – это разновидность речи какой-либо группы людей, объединенных единой профессией (летчиков, шахтеров, моряков), занятием (спортсменов, коллекционеров) и т.п. Молодежный жаргон часто называют сленгом (от англ. slang) или арго (от франц. argot).

Почти всем известно, что ботать по фене – значит говорить на воровском языке. Первоначально оно звучало так: по офене болтать, т.е. говорить на языке офеней. Бродячие торговцы – коробейники или офени в дореволюционной России составляли профессионально обособленную группу. Скрывая свои торговые секреты, да и деньги, коробейники вынуждены были скрывать свои намерения и действия от посторонних. Помогал им в этом специальный язык, понятный только им. Дом офени называли рым, молоко – мелех, деньги – сары, товар – шивар, а мужик-раззява – лох (уже тогда!) Вот пример разговора офеней на своем тайном языке, приводимый в «Энциклопедическом словаре юного филолога»:

– Мае скудается – устрекою шуры не прикосали бы и не отъюхтили шивару.

– Поёрчим масы бендюхом, а не меркутью и шивару пулим ласо, а возомки забазлаем щавами; не скудайся!

А означает это:

– Я боюсь – как бы нас дорогою не побили воры и не отняли товар.

– Так мы поедем днем, а не ночью, и товару купим немного, а возы перевяжем веревками; не бойся!

Легко можно заметить, что корни слов «засекречены», а грамматика – обычная русская.

Для чего же нужен сленг? Если у офеней, воров или, к примеру, наркоманов сленг призван помочь скрывать свои мысли и намерения (например, медведя запороть – взломать сейф), то школьный сленг нужен совсем не для этого.

1. Сленг делает речь более краткой, эмоционально выразительной. Молодой человек или девушка вместо «Мне очень нравится эта песня», разумеется, скажут «Я тащусь от этой песни!»
2. Сленг служит опознавательным знаком того, что этот человек принадлежит к данной социальной среде. Свой язык есть у рокеров, панков, хиппи, болельщиков – фанатов и пр. Наиболее ярким примером самобытного, оригинального сленга является, пожалуй, так называемый «эльфийский» язык, который сконструировал писатель Дж.P.P. Толкиен, автор книги «Властелин колец». Луна, например, на их языке именуется шпиль.
3. Отдельно выделяют и молодежный жаргон, поскольку он объединяет людей не по профессии, а по возрасту. Этим объясняется и главная функция молодежного жаргона – игровая, выражение через слово насмешливо-иронического отношения к миру взрослых и друг к другу. Причем ироническое отношение к окружающему сочетается с признанием престижности иных, обычно западных образцов массовой культуры. Отсюда в молодежном жаргоне значительный слой иноязычной лексики, лексики наркоманов. В молодежной среде жаргон бытовал издавна (жаргон гимназистов, семинаристов). Главное в этом языковом явлении отход от обыденности, игра, ирония, маска. Раскованный, непринужденный молодежный жаргон стремится уйти от скучного мира взрослых, родителей и учителей. Вместо Хорошо! мы скажем: Клёво! Классно! Прикольно! Они: Вот незадача! Мы: Ну и облом! Они: Это слишком сложно! Мы: Не грузи меня! Они восхищаются, мы же торчим и колбасимся.

Молодежный жаргон легко вбирает в себя слова из разных языков (из английского – шузы, мэн, хаер; из немецкого – копф), из разных диалектов (берлять – пить, ухайдакаться – утомиться).

Поколения молодых сменяются через пять – семь лет, а с ними меняется и жаргон. Почти никто сейчас уже не помнит оценок потрясно!, железно! – «хорошо», широко распространенных в 60-70-х гг. ХХ в. Жаргон остается с молодежью как непременное условие некоей игры, как островок естественности и свободы в строго регламентированном мире взрослых, как фенечка на руке или хайратник на голове. Яркая особенность молодежного жаргона – его быстрая обновляемость. Во времена молодости бабушек и дедушек деньги могли называться бабки, тугрики, рупии, во времена родителей – мани и  баксы, у теперешней молодежи в ходу бабло.

Отошли в прошлое телки, чувихи, герлы. Теперь молодые люди называют девушек пчелы или пчелки. Если девушка странная или выпившая, то о ней могут сказать отъехавшая. Молодые люди бывают повышенной крутизны, но попадаются и подкрученные, т.е. не очень крутые.

Другая черта молодежного жаргона – ограниченность тематики. Выделяется около десятка семантических классов наименований, внутри которых много синонимов. Это названия людей (чувак, лоб, мелкие, кони), частей тела (зенки, рубильник, клешни), одежды и обуви (шузы, свингера, прикид), денег (бабки, кусок, лимон), положительные оценки (круто, клево, улет, отпад, аут), названия некоторых действий и состояний (вырубиться, приколоться, тащиться) и др.

Полноценное общение в молодежной среде невозможно без владения ее «внутренним» языком. Современные технологии раздвигают рамки общения. Например, появление Интернета позволило современной молодежи зависать в чатах (от английского слова chat -болтовня), посылать на мыло вместо отправлять по e-mail (электронной почте). И поскольку основная масса, общающаяся таким образом, – молодежь, то ничего удивительного нет, что происходит усвоение и упрочение соответствующей нормы речи.

Надо сказать, что выделить ту или иную разновидность сленга в чистом виде чрезвычайно сложно, а подчас и просто невозможно. Понятно почему. Слова одной социальной группы легко заимствуются другой группой. Слово тусовка, например, употребляется в печати как типично молодежное или даже светско-гламурное, в то время как на самом деле своему происхождению оно обязано уголовной среде и обозначает «собрание воров». Поэтому мне кажется, что говорить о школьном сленге можно, лишь указывая, откуда произошло то или иное слово.

Школьный сленг, по-видимому, был всегда, но о словаре школьников далекого и даже не очень далекого прошлого сведений сохранилось очень мало. Ведь сленг – это фольклор и, следовательно, письменно специально не фиксировался. Поэтому, рассказывая о сленге прошлого, приходится опираться на художественную литературу, мемуары и устные воспоминания. О школьном сленге до XIX века мы вообще ничего не знаем. Разве что отдельные слова. Например, свистульки – так еще с петровских времен называли розги для школяров. Школьный сленг начала XIX века тоже практически неизвестен. На каком сленге говорили лицеисты времен Пушкина? И был ли тогда сленг распространен или все ограничивалось прозвищами и кличками педагогов и лицеистов? Мы этого уже никогда не узнаем.

Думается, сленг не мог широко употребляться среди детей из аристократических семей: они легко могли выбрать наиболее удобное слово из тех иностранных языков, на которых они свободно говорили. Настоящий сленг появился, наверное, лишь тогда, когда в школу пришли дети разночинцев. А это чаще всего были церковно-приходские школы, бурса, семинарии и т.п.

В описании семинарии в повести Гоголя «Вий» уже встречаются некоторые сленговые выражения: отправляться на кондиции – заниматься репетиторством, пробовать крупного гороху – быть наказанным. Но особенно много таких выражений содержится в «Очерках бурсы» Н. Помяловского. Приведем лишь несколько примеров.

Отправлять за ворота – исключать из училища;

майские – розги;

титулка – аттестат;

гляделы – глаза;

лупетка – лицо.

Образчиком разговора на сленге можно считать такую сценку из книги:

– Господа, это подло, наконец!

– Что такое?

– Кто взял горбушку?

– С кашей? – отвечали ему насмешливо.

– Стибрили?

– Сбондили?

– Сляпсили?

– Сперли?

– Лафа, брат.

Все эти слова в переводе с бурсацкого на обычный язык означали: украли, а лафа – лихо. К сожалению, Помяловский является редким исключением. Другие писатели XIX века сленг, и тем более школьный сленг, в своих произведениях не используют. Некоторые примеры речи воспитанниц пансиона благородных девиц 80-х годов XIX столетия можно найти в произведениях Лидии Чарской. Так, в ее «Записках институтки» читаем:

– Кого вы называете синявками? – полюбопытствовала я.

– Классных дам, потому что они все носят синие платья.

У Чарской же употребляется слово силюльки – от фр. cellule – ячейка, келья, – маленькие комнатки для музыкальных упражнений. На сленге тех времен слова сливки и парфетки – от фр. parfaite (ж. p.), parfait (м. р.) – совершенный, превосходный, – обозначали лучших учениц, а слово мовешки – от фр. mauvaise (ж. p.), mauvais (м. р.) – плохой – худших по поведению. Здесь любопытно то, что сленг воспитанниц отражал их дворянское происхождение, последние слова заимствованы из французского языка. О сленге 90-х годов XIX века можно найти упоминание в книге Александры Бруштейн «Дорога уходит вдаль...». Вот как она описывает свой первый день в институте (так называлось начальное учебное заведение для девочек в городе Вильно в 1894 году):

«И вот мы в большой темноватой швейцарской... Между вешалками снуют женщины... они помогают девочкам-ученицам раздеваться.

– Это полосатки! – объясняют нам, завидев сухопарую женщину в синем платье учительницы.

– А это синявка!».

Дальше встреча происходит уже с директором:

«Нам испуганно шепчут:

– Макайте! Да макайте же! Мы не понимаем, чего от нас хотят. Чтоб мы махали? Кому махать – директору? Чем махать?»

Только потом девочкам объясняют, что макать, или макнуть, – это значит поздороваться, сделать реверанс, свечкой макнуть. Есть и другие термины, понятные только ученицам этого института, например, туалет называется пингвин. Константин Паустовский учился в знаменитой Первой киевской гимназии и окончил ее в 1912 году. Первая фраза, которую он услышал в школе, была: «Привели еще одного несчастного кишонка».

Вот как объясняет это слово автор в биографической «Повести о жизни»:

«Я вступил в беспокойное и беспомощное общество приготовишек, или, как их презрительно звали старые гимназисты, в общество кишат. Кишатами нас прозвали за то, что мы, маленькие и юркие, кишели и путались на переменах у взрослых под ногами».

Паустовский приводит еще много примеров «гимназической терминологии». Если кто-то растерялся – значит, он выпустил пар, подсказывать на уроке – это подавать.

Октябрьская революция и Гражданская война резко увеличили долю сленга в языке школьников. Объясняется это двумя обстоятельствами. Во-первых, революция и война привели к общему падению нравов, что не могло не сказаться на языке общества в целом. А во-вторых, в школу пришли новые ученики – дети рабочих и крестьян, беспризорники, подростки, прошедшие через все трудности того времени. Правда, пишущие об этом времени Анатолий Рыбаков и Вениамин Каверин практически избегают употребления сленга. Наверное, навешать кренделей (т.е. подраться) – это самое невинное, что в реальной жизни говорили герои «Кортика» А. Рыбакова. По-видимому, именно в это время школьный сленг значительно пополнился воровской лексикой. Вот ее примеры из повести Л. Пантелеева и Г. Белых «Республика ШКИД»:

тискать – воровать;

накатить – пожаловаться («Кто накатил?» – искренне возмущался цыган);

лепить горбатого – врать, притворяться;

стоять на стреме – сторожить, охранять;

шамовка – еда и т.д.

Воровское арго вошло тогда в повседневную речь многих людей, во дворах были популярны хулиганские песни. Не случайно, когда Евгений Евтушенко написал стихи, где были строчки:

Интеллигенция поет блатные песни,

И это вместо песен Красной Пресни,

Наум Коржавин тут же откликнулся:

Интеллигенция поет блатные песни...

Вот результаты песен Красной Пресни.

К сожалению, в детской художественной литературе советского времени не приводится сленговых выражений. Герои Аркадия Гайдара, Льва Кассиля и других детских писателей говорят удивительно правильным литературным языком, каким они вряд ли выражались в реальной жизни. Однако в послевоенной школе ярко выраженного школьного сленга было немного. Встречались заимствования из фронтового языка (например, на флоте полундра – сигнал об опасности) и из жаргона уголовников: кодла – компания, котлы – часы, корочки – ботинки, тыритъ – воровать, шухер – сторожевой пост. Вот как пели в пародийной песне начала 50-х годов:

На рыбалке у реки

Кто-то стырил башмаки.

Я не тырил, я не брал,

Я на шухере стоял.

А сам по себе школьный сленг был достаточно беден: зырить смотреть, жиртрест – толстый ученик, ништяк – ничего, пусть, свистеть – врать.

Школьный сленг старшеклассников заметно обогатился и обновился в конце 50-х годов, когда появились так называемые стиляги. Вместе со своей особой модой (узкие брюки, клетчатые пиджаки, цветастые галстуки, ботинки на толстой каучуковой подошве) стиляги принесли и свой язык, частично заимствованный из иностранных слов, частично – из музыкальной среды, частично – неизвестно откуда. Чувак, чувиха – парень, девушка, которые являются своими в стиляжьей компании, хилять – ходить, гулять, лажа – ерунда, вранье и т.п. Тогда же в школьный сленг пришли термины, связанные с музыкальной средой: музыка на ребрах – пластинки, записанные на  рентгеновских снимках, сбацать – сыграть, пласт – пластинка, сейшн – вечеринка. Из фольклора того времени:

Раньше слушал Баха фуги,

А теперь лабаю буги.

70-е и 80-е годы стали временем массового изучения иностранных языков. Тогда же к нам пришло молодежное движение хиппи. В русский язык проникло много иностранных (особенно английских) слов. Разумеется, это не могло не сказаться на сленге старшеклассников. Герла – девушка, уменьшительное – герленыш, трузера – брюки, штаны, хайры – длинные волосы, шузняк – любая обувь, хипповать – вести себя независимо, пренебрегая общими правилами, и т.п. Появлялись новые вещи, а вместе с ними и новые слова. Так возникло, например, слово вертушка для обозначения проигрывателя и маг – для магнитофона (позже видак – для видеомагнитофона). Многие из этих слов перешли и в школьный сленг нашего времени.

Способы производства новых сленговых оборотов и источники пополнения

школьного жаргона

Школьный жаргон можно рассматривать как часть молодежного жаргона, но в то же время у него есть собственная предметная область, как и у профессионального жаргона, – учеба, школа.

Школьный жаргон включает в себя наименования учебных предметов (матика – математика, физра – физкультура и пр.), школьных оценок (параша, твикс – оценка «2», трендель – оценка «3» и пр.), некоторых школьных помещений (столовка – столовая, тубзик, тубаркас – туалет и пр.), отдельных работников школы (училка – учительница, дерюга/дерюжка — директор школы), видов учебной деятельности (домашка – домашняя работа, контроша – контрольная работа) и т.д. Данную лексическую группу можно рассматривать в качестве «ядра» школьного жаргона – входящие в нее единицы реализуются в речи большинства школьников без каких-либо (например, территориальных) ограничений.

К указанной группе примыкают единицы (их количество не превышает один десяток), представляющие собой наименования преподавателей-предметников (например, физичка – учительница физики, англичанка – учительница английского языка и т.п.). Экспрессивность данных лексем, по сравнению с прочими школьными жаргонизмами, не столь велика, и по своей лингвистической сущности эти единицы сходны скорее с профессионализмами, чем с собственно жаргонизмами.

Отдельного рассмотрения заслуживает такая специфическая часть школьного жаргона, как жаргонные наименования учителей и прочих школьных работников по их конкретным признакам. Данная группа достаточно обширна, но составляющие ее лексемы, даже в случае отвлеченного наименования учителей разных предметов (например, Колба – учительница химии, Кисточка – учительница рисования и т. д.), носят ярко выраженный «локальный» характер и реализуются в речи учеников лишь той школы (или даже в пределах нескольких классов школы), где были выработаны. При производстве слов используются все рассмотренные ранее способы образования жаргонизмов:

1. Метафоризация на основе различных признаков:

– внешности – Каланча, Восклицательный знак (высокий рост), Торпедный катер (пышный бюст), Двухэтажка (высокая прическа), Рюмочка (стройная фигура) и т. д.;

– по внешнему сходству с героями книг, кинофильмов, мультфильмов, телепередач –Терминатор, Шрек, Колобок, Почтальон Печкин и т. д.;

– особенностей походки – Балерина (изящная походка), Метла (как будто заметает за собой следы), Паралитик (дергающаяся походка) и т. д.;

– темперамента – Кавалеристка (бурный темперамент), Волкодавна (злой нрав) и т. д.;

– манеры говорить – Кишка (тянет слова), Верблюд (в разговоре брызгает слюной) и т.д.;

– привычек, особенностей поведения – Кирпич (учитель физкультуры, приезжает в школу с рюкзаком, в котором лежат кирпичи), Попрыгун (учитель физкультуры, любит красиво прыгать через «коня» в присутствии девушек) и т. д.;

– различных забавных случаев, эпизодов – Ватрушка (отнимал ватрушки, которые ученики ели на уроке), Вертолёт (упал с крыши школы, но не разбился) и т. д.;

1. Деформация личных имен – Майкл Макаронович (Михаил Миронович), Лякс Ляксыч (Александр Алексеевич), Орех Вареньевич (Олег Валерьевич), Жаба (Жанна), Аркан (Аркадий), Дрозд (Андрей) и т. д.;
2. Сокращения, сложение основ – Бээф (Борис Федорович), Эсэс (Светлана Степановна), Мю (Марина Юрьевна), Тазиха (по инициалам Т. А. 3.), ГАИ (по инициалам Г. А. И.) и т. д.
3. Слова, возникающие при упоминании отдельных имен, – Корнет (фамилия «Оболенский»), Гагарин (имя «Юрий Алексеевич»), Ельцин (имя «Борис Николаевич»), Пушкин (имя «Александра Сергеевна») и т. д.
4. Сочетание сразу нескольких приемов – Микрофон (высокий, худой, сутулый с именем Митрофан), Меридиашка (учительница географии, носящая платья в продольную полоску), Лжедмитриевна (учительница истории с отчеством Дмитриевна) и т. д.

Нельзя не заметить, что образование подобных единиц (выработка жаргонных наименований конкретных людей) является специфической чертой школьного жаргона, которая не характерна, например, для студенческого жаргона.

В наше время, как и прежде, источниками пополнения школьного сленга являются иностранные языки, блатное арго, заимствования из языка музыкантов и спортсменов. Новым источником, пожалуй, в 90-е годы стали компьютерный язык и, к сожалению, лексика наркоманов. Впрочем, как раньше, так и теперь источником сленга является обычный литературный язык. Просто смысл отдельных слов нормальной речи школьниками переиначивается.

Вот некоторые примеры, объясняющие этимологию сленговых слов и выражений (из различных источников):

а) Новые переносные значения слов, принадлежащих к нейтральной лексике:

Отломиться – достаться случайно, по блату.

Отстой – плохо, неудачно; отстойный – плохой. Отстойный у тебя прикид, братан!

Клевый – хороший, веселый. Клевая киношка, просто отпад. (Кстати, слово очень старое, есть еще у Даля: клевый – хороший, пригожий, красивый. Клевая невеста).

Крутой – очень хороший, замечательный, иногда «сильный». Крутой мужик этот Чак Норрис.

Еж – несговорчивый, непонятливый человек, иногда лох, т.е. простак, простофиля. Но ежиков пасти – означает заниматься чепухой, глупостями.

Фиолетово (по фигу, по фене) – все равно. Ты какое мороженое любишь – шоколадное или сливочное? – Да мне фиолетово.

В лом – лень, неохота что-либо делать. А мне в лом этим заниматься.

Стрелка – заранее намеченная встреча. Забить стрелку – договориться о встрече.

Перец – парень, мужчина. Смотри, какой перец пошел.

Развести  – обмануть.

Тормоз – человек, который медленно соображает.

Ботва – ерунда или ерундовое действие. Ботва посеялась (зацвела) – началось что-то ерундовое.

Чисто конкретно, реально, в натуре, зуб даю – на самом деле.

Грузить, загружать – давать большое количество ненужной информации, иногда намеренно забалтывать. Ты меня своими проблемами не грузи. Грузовик, грузило (существительные) – тот, кто дает такую информацию.

б) Новые переносные значения технических терминов:

Клон (от клонировать), то же самое скан – скопированное, списанное. Это твое сочинение или клон?

Мобила (от мобильный) – телефон.

Самса (от аббревиатуры SMS) – способ мобильной связи.

в) Слова, образованные от иностранных слов, либо напрямую заимствованные:

Крезанутый (от англ. craze – сумасшедший), лузер – неудачник (англ. loser).

г) Слова, заимствованные из воровской лексики:

Тусовка – сборище людей.

Крыша – защита.

Шухер – опасность.

Братва – обращение.

д) Слова, заимствованные из жаргона наркоманов:

Колеса – наркотические таблетки.

Сесть на иглу – начать принимать наркотики.

Косяк – самокрутка с наркотиком.

Вколотый – находящийся под действием наркотика.

Фиеста – состояние одурманенного. У него фиеста.

Наверное, во всех школах всегда были и будут такие слова, которые понятны любому человеку. До тех пор, пока существуют ученики и учителя, будут домашки, сменка, училка, физра, литpa, матика и т.п. Доходят до нас как предания и словечки из студенческой молодости родителей, бабушек, дедушек: отл – «обманул товарища лектора», хор – хотел обмануть, раздумал. Но при этом в каждой школе есть свои, нигде больше не употребляемые слова.

Новейшие тенденции в механизме формирования сленговых систем

школьного сленга

Отдельной большой группой в современном школьном сленге стоят жаргонизмы из так называемого жаргона падонков или олбанского языка. Жаргон падонков – распространившийся в рунете в начале XXI века стиль употребления русского языка с фонетически адекватным, но нарочито неправильным написанием слов, частым употреблением мата и определённых штампов, характерных для сленгов. Наиболее часто используется при написании комментариев к текстам в блогах, чатах и интернетовских форумах. Во многих случаях неоправданно ставится знак равенства между «языком падонкаф» и более специфичным диалектом, породившим лексику в стиле «превед». Первые возникли и развивались в среде с сильным влиянием табуированной лексики, и фактически зародились как попытка несколько замаскировать матерные слова при передаче текстов на сайтах, требующих несколько большего соответствия литературным нормам. Второй тип («превед»), прежде всего предполагающий декоративную обработку фонетики, зародился на развлекательных сайтах (несомненно испытывавших сильное влияние «падонкафской» традиции, но тем не менее вполне самостоятельных. Также следует отметить сильное влияние на развитие языковых штампов Живого журнала, породившего ряд распространенных «камментов».

Особенности стиля «падонков» заключаются в первую очередь в смещении фонетически адекватных форм в сторону орфографически неправильных – употреблении «а» вместо безударного «о» и наоборот, «и» вместо безударного «е» и наоборот, «цц» вместо «тс», «тьс», «дс», также «жы» и «шы» вместо «жи» и «ши», «щ» вместо «сч» и наоборот, «йа» вместо начального «я», «ф» или «фф» вместо «в», противоположном использовании оглушённых звонких и глухих согласных, а также в сливании слов воедино без пробела. В случаях, когда фонетическое написание является нормой, нарушение нормы может делаться в сторону, противоположную фонетической (превед, зачот).

В соответствии с описанными нормами в жаргон были включены также английские слова из общеинтернетовской лексики, элементы сленга и оригинальные выражения.

Большое распространение язык падонков получил с появлением в Интернете блогов, в которых «падонки» оставляли свои «камменты» (комментарии). «Язык падонков» (он же – албанский) за сравнительно недолгое время своего существования успел вырваться из недр Интернета – теперь его можно услышать в школах и вузах, в офисах и ночных клубах. Элементы «падонковского» сленга можно увидеть в публикациях сетевых и бумажных СМИ, а также в литературе (яркий пример – «Шлем ужаса» Виктора Пелевина).

К новому сетевому сленгу с симпатией отнеслась богемная столичная тусовка, и в результате «язык падонков» проник в глянцевые издания. Любопытно, что «падонки» объединяют в себе маргиналов и менеджеров одновременно. В этом нет парадокса: нынешнее «поколение икс» бунтует, но не против тоталитарного режима, а против бездушности компьютеризированного общества потребления, которое отождествляется ими с полуграмотностью и враньем, распространяемым по радио, ТВ и прочим СМИ. И здесь интересно отметить, что в переводе на «падонковский язык» любой текст теряет пафосность и агрессию. Матерный «падонковский» сленг отличается от мата именно отсутствием агрессивности. Соответственно, если говорить о перспективности «языка падонков», то он не исчезнет до тех пор, пока не изменится ситуация в обществе.

Впрочем, лишь ограниченное количество носителей «падонковского» языка воспринимают сленг в идеологическом ключе. Для большинства смысл употребления сленга заключается в «прикольности», которая в итоге приводит к стихийной безграмотности.

Ещё одним новомодным видом школьного сленга является язык игроков в компьютерные игры. Общение в играх отличается от общения в реальном мире, так проще. Заметила, что многие игроки и вне игры общаются наиболее распространенными выражениями, взятыми из игры:

– баффитъ – сделать что-то лучше (от слова бафф – наложение положительных
свойств, увеличивающих стандартные характеристики персонажа игры);

– делевел — в игре означает потерять некоторое количество опыта в результате смерти
персонажа игры, после чего уровень персонажа понижается, в реальной жизни – глупый
человек.

– дд (по первым буквам Damage Dealer) – персонаж, который за единицу времени наносит наибольший урон. В жизни обозначает агрессивного человека.

– ВТС (Want to sale) – хочу продать.

– ВТБ (Want to bay) – хочу купить.

– ВТТ (Want to trade) – хочу поменять.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как относятся к жаргонным словечкам мои сверстники, сегодняшние школьники? По данным опроса, проведенного среди учеников разного возраста, пользуются жаргоном все (хотя иногда возникают разные трактовки одинаковых слов); 41% опрошенных считают, что жаргон необходим в жизни; 33% считают, что жаргон не нужен, он засоряет речь; 26% не знают, как относиться к существованию жаргона. Почти все школьники отмечают легкость перехода от пользования жаргоном к нормированной литературной речи, но некоторые жаргонные слова и выражения настолько укоренились в их речи, что при переходе к нормированному языку заменить их синонимичными они не могут. Более того, дети, не осознающие необходимость перехода от одной разновидности языка к другой, при опросе не смогли растолковать значения некоторых слов (даже таких, как облом, клево, угорать).

Не случайно, что в настоящее время сленг употребляется в прессе и даже в литературе (причем не только детективного жанра) для придания речи живости. Даже государственные деятели высокого ранга используют в своих выступлениях сленговые выражения.

Сленг хоть и засоряет речь, но одновременно помогает школьникам общаться на одном языке. Ограничивать сленг директивами или запрещать его бесполезно. Именно регулярно употребляемые жаргонные слова являются следствием и признаком формирования собственной корпоративной школьной культуры, которая сплачивает школьников и служит общему делу. Другое дело, надо знать, в каком кругу их употреблять.

Следовательно, нельзя относиться к сленгу как к чему-то такому, что только загрязняет русский язык. Это неотъемлемая часть нашей речи.

Сведения об авторе.

Шевалдина Юлия Станиславовна ученица 8В класса лицея №5 г. Уфы.

Научный руководитель – учитель русского языка и литературы Баранова Елена Николаевна.

Из архива: февраль 2010г.