Борис Ахметшин. Вначале было слово…

Ржавеет золото, истлевает сталь,

Крошится мрамор, к смерти все готово.

Всего прочнее на земле печаль

И долговечней — царственное слово.

Анна Ахматова.

Как писал В. Маяковский, слова у нас до самого важного в привычку входят, ветшают, как платье… Для того и создаются самые разнотипные словари, чтобы эти слова надолго вошли в наш обиход, не уходили раньше времени в небытие и как можно дольше сохранялись и служили своим носителям и обладателям надежными вехами и ориентирами в океане повседневных житейских бурь и невзгод и редких радостей и счастливых мгновений. Именно этими побуждениями прежде всего движимы на чисто эмоциональном уровне ученые-«словарники», когда они кропотливо собирают всевозможные лексемы, выстраивают их — обычно в алфавитном порядке — в строго последовательный ряд и превращают в общечеловеческое достояние, существенно обогащая мастерскую слова, которую тот же поэт считал слишком бедной для выражения всей полноты, неисчерпаемой глубины и изумительной красоты наших чувств, переживаний и предощущений. Таким образом создаются подробнейшие, начинающиеся на соответствующую букву алфавита и расположенные по так называемым гнездам и понятия, призванные охватить в идеале совокупность всех слов того или иного языка, исчерпывающий словарный фонд произведений отдельного писателя или полный корпус арготизмов, жаргонизмов и диалектных речений какой-либо социальной группы, общности людей с пояснениями, толкованиями и переводом на другой язык.

Наиболее ранний опыт составления двуязычного русско-башкирского словаря относится к концу ХVIII века. Небольшой по объему и количеству вошедших в него слов, предназначенный по преимуществу для устного общения мелких русских чиновников с коренным населением и прочих нужд подобного рода, он был составлен коллежским асессором Оренбургской губернской канцелярии Миндияром Бикчуриным и содержал всего 360 слов, переведенных на башкирский язык. Он не был даже напечатан, остался неопубликованным, и рукопись его хранится поныне в архиве Санкт-Петербургского отделения РАН. Та же участь постигла рукописные списки русских слов, — а последних вошло туда по несколько сот, — которые были переведены на разные языки, в том числе и на башкирский. Не был издан в свое время и словарь из 286 башкирских слов, собранный и составленный академиком И. Г. Георги. Зато он стал позднее частью сравнительного словаря языков и наречий в 4-х томах, составленный и изданный академиком П. С. Палласом (СПб., 1787—1789). Затем в этом столь серьезном начинании наступает большой перерыв, затянувшийся на целых 70 лет. И возобновляется собирательская и эдиционная (лат. edition — научное издание текстов) работа в данной области языкознания только во второй половине ХIХ века. Так, некоторое число башкирских слов со специальными пометками нашло свое место в форме вокабулярия (лат. Vocabularium — словарь, точнее краткий словарь к хрестоматии или разделу учебника) в известном учебнике Мир-Салиха Бикчурина (1859) и общетюркских сравнительных словарях Л. З. Будагова (1869) и В.В.Радлова в 4-х тт. (1888—1912). В конце ХIХ века наряду с изданными на основе русской графики учебниками русского языка выпускаются также небольшие по объему (в первом 2500, во втором — 1000 заглавных слов) русско-башкирские и башкирско-русские словари, подготовленные знатоком тюркских языков, русским миссионером. В.В. Катаринским при участии местного учителя Мухаметгалима Куватова (Оренбург, 1893, 1899). Полезным источником для сравнительной лексикологии стал и башкирско-венгерский словарь В. Прёле, опубликованный в виде приложения к составленному им учебнику по башкирскому языку, занявшему заметное место в IV, V томах его научных трудов (Budapest, 1903—1904).

Более последовательная и целенаправленная работа по собиранию и накоплению лексики башкирского языка, ее систематизации и составлению словарей начинается в 20-х годах ХХ столетия. Здесь следует отметить основанные на живом разговорном языке и тяготеющие к диалектным словарям публикации Габдельахата Вильданова (1924) и Нуриагзама Тагирова (1926) с толкованием слов и выражений из бытующего в народе и отчасти уходящего из речевой практики лексического фонда и рукопись толкового словаря писателя Тухвата Мурата, которые вполне уместно отнести к разряду глоссариев (от греческого «глосса» — язык, собрание «глосс» — непонятных слов и выражений с их толкованием и переводом на другой язык). Существуют глоссарии к отдельным произведениям или к циклу, например, к Ведам (I тысячелетие до н. э.), к произведениям Гомера (начиная с V в. до н. э.) и к тем, которые хранятся в архиве Уфимского научного центра РАН. В этом же ряду должна быть отмечена плодотворная деятельность языковеда и просветителя, врача по образованию, Мстислава Кулаева, еще в дооктябрьский период составившего на базе записанных им у оренбургских башкир материалов оригинально структурированный башкирско-русский словарь, рукопись которого также находится в научном архиве УНЦ РАН.

К 30-м годам относится начало предпринятой с дальним прицелом работы по составлению более полных двуязычных словарей, которые призваны были раскрывать постепенно главное богатство башкирского языка. Первые шаги к этому были сделаны Галией Каримовой, которая под руководством и редакцией Н. К. Дмитриева подготовила русско-башкирские словари, изданные: первый — в Уфе (1948), а второй — в Москве (1954). Однако по-настоящему солидный — и не только по объему, но и по многим другим показателям, — русско-башкирский словарь объемом в 40 тыс. слов впервые был составлен коллективом ведущих ученых республики под руководством того же Н.К.Дмитриева (1948). Следующий заметный прорыв к сегодняшнему дню сделан в 1964 году, когда появился более обстоятельный русско-башкирский словарь (45 тыс. слов), в котором семантическое значение русских слов истолковано гораздо полнее, а в переводе широко использован богатый набор синонимов.

Работа по составлению отвечающего возросшим требованиям науки словаря башкирского языка, начатая в 20-х годах минувшего столетия лингвистами Уфимского института истории, языка и литературы, продолжается и сейчас. Именно благодаря длившимся почти столетие напряженным поискам страстно увлеченных своим делом специалистов на основе изучения словаря памятников устного народного творчества, архивных материалов и сведений башкирской — чуть позднее — и русской художественной, научной, общественно-политической литературы конца ХIХ и ХХ веков и публицистики советского периода, а также рукописных и печатных словарей, создана лексическая картотека, насчитывающая более миллиона единиц с примерами и цитатами из разных источников. Все это сделало возможным подготовку, создание и издание первого в истории башкирской лексикографии наиболее полного русско-башкирского словаря в двух томах, в которой вошло 60 с лишним тысяч слов (Уфа: БЭ, 2005).

Несколько лет назад в Доме правительства во время вручения государственных премий и наград Российской Федерации и Республики Башкортостан присутствующие и «виновники торжества» услышали из уст одной из сотрудниц Института истории, языка и литературы о работе коллектива над подготовкой двухтомного русско-башкирского словаря, на что наш Президент заметил, что она затянулась и что давно назрела пора пожинать ее плоды. Его слова послужили живым стимулом для ученых, и вскоре общественность получила прекрасную возможность ознакомиться с законченным результатом деятельности небольшой когорты ведущих лингвистов-языковедов во главе с крупным ученым академиком З.Г. Ураксиным. Без преувеличения можно сказать, что большого формата двухтомник объемом в 1500 страниц стал духовным памятником не только его создателям и особенно так рано ушедшему из жизни руководителю коллектива и главному редактору издания, но и нерушимой дружбе русских и башкир, а также других народов, на протяжении веков живущих в согласии и добрососедстве на гостеприимной земле Башкортостана. Он стал как нельзя более своевременным подарком к только что отшумевшим ярким торжествам, посвященным 450-летию исторического обращения Ивана Грозного ко всем башкирским родам и племенам с предложением принять русское подданство и — в результате — добровольного их вступления в состав Российского (вернее, тогда еще Московского) государства, а также нерасторжимому единству народов нашей республики и всей страны. В то же время он явился впечатляющим примером реального воплощения и претворения в жизнь Указа Президента РБ об изучении, развитии и сохранении культурных традиций многонационального по составу населения нашего региона (1998) и Закона «О языках народов Республики Башкортостан» (1999).

Реферируемое издание по всем показателям превосходит своих предшественников и является фактически словарем новой формации. Если прежний опыт наших лексикографов представлял собой в большинстве своем стандартизированные, во многом повторяющие друг друга и слегка дополненные новыми словами, отличающиеся лишь незначительными вариациями и, несмотря на внешне солидный вид, весьма далекие от должной полноты фолианты, то новый труд как по объему и количеству составляющих его основу слов-образцов, так и по обилию и емкости словарных статей, а также по научному уровню и соответствию новейшим достижениям данной специальности стал, несомненно, выдающимся явлением не только среди региональных словарей-вокабуляриев подобного рода. Он вызвал совершенно однозначно не только положительные, но, можно сказать, восторженные отзывы и отклики многих деятелей культуры и искусства, писателей и ученых и превратился — без преувеличения — в настольную книгу многотысячного коллектива учителей, преподавателей, переводчиков и всех друзей и любителей русского и башкирского языков среди представителей братских народов нашей республики. Действительно, в нем столько интересного, познавательного и в то же время поучительного, что читаешь его взахлеб, как некий жизненно достоверный, захватывающий и в то же время облагораживающий душу роман. Словарь воспринимается научной и педагогической общественностью как руководство, наставление и пособие по русско-башкирскому двуязычию, способ и средство изучения и развития навыков речеговорения на этих языках и наилучший метод постижения особенностей их взаимодействия. Богатство и разнообразие любовно отобранных и нашедших в нем свое коронное место корневых слов и их производных, составляющих некие блоки и гнезда, свидетельствуют о более широком охвате — по сравнению с известными доныне примерами — как традиционных, так и недавно пришедших к нам лексических пластов культуры. А это в свою очередь еще раз убеждает в высокоточной методологической базе, полном соответствии требованиям и нормам современной лексикографии и большом научном потенциале издания.

Весьма привлекательны в новом словаре удачно выбранные и блестяще адаптированные под оригинал башкирские эквиваленты, особенно — афоризмы, фразеологизмы и другие меткие изречения, что объясняется добротной подготовкой и профессионализмом его авторов и составителей. Вообще следует заметить, что иллюстративный базис (материал) башкирских аналогов двухтомника подобран более чем вдумчиво и представляет одно из главных его достоинств. В абсолютной массе эти выражения сжато и точно передают на переводимый язык если не буквальные (да и не в этом весомость подобных работ), то очень близкие по этимологии смысловые оттенки и значения самих первооснов русской лексики. И подобных примеров в словаре, пожалуй, не счесть.

Невозможно переоценить научное и практическое значение самого крупного в истории отечественной лексикографии русско-башкирского словаря. Самоочевидно, что все мы в той или иной степени имеем дело с разного типа словарями, пользуемся ими, не всегда задумываясь над тем, каких титанических усилий потребовала такая работа от своих создателей, сколько напряжения и бессонных ночей вложили они в свое детище и какой ценой достигли заветной цели. Естественно, признательность и благодарность не только нынешних, но и будущих поколений и представителей научной общественности творцам подобных фундаментальных трудов должна быть абсолютно адекватной и соразмерной. Воздадим же нашим лингвистам-лексикографам полной мерой по настоящим их заслугам!

Из архива: январь 2008 г.