Евгения Хазиева. Не с той ноги

Сбросив под истошный крик будильника с себя одеяло, я отыскала под кроватью ногой левую тапочку, правая неизвестно куда запропастилась. Прыгая на одной ноге и нашептывая невнятные фразы вроде «очередной невеселый понедельник» и «найду тапочку, разрежу на тряпочки», я обыскала весь дом. Не получив результата и махнув рукой на пропажу, я позавтракала, собрала вещи и, к удивлению своему, вовремя вышла из дома.

Что-то было не так… Машины на «зебре» деликатно пропустили меня на другую сторону дороги, и какой-то лихач совсем нежно и медленно проехал по луже так, что на меня не попало ни капли грязи. Ошарашенная таким поведением, я дошла до остановки, путаясь в догадках, что еще ожидает меня сегодня… Сверкающий чистотой автобус подъехал точь-в-точь по расписанию. В салоне царила атмосфера всеобщего благодушия. Кондуктор, мило улыбаясь, глянула на мой проездной и, излучая доброту, стала продвигаться в другой конец автобуса. Но вслед ей донеслась фраза, которую произнес средних лет мужчина с сияющим честностью взором: «Признаюсь как на духу! Я забыл свое удостоверение, поэтому не будете ли вы так любезны остановить автобус. Я, пожалуй, сойду!» — «Ах! Ну что вы, с кем не бывает», — взволнованно произнесла кондуктор, поспешив к другим… Глаза мои полезли на лоб… И некая жизнерадостная старушка бодро вскочила с места и воскликнула: «Засиделась я. Пожалуйте на мое место, присаживайтесь!» Такое происходило впервые со мной. Зачарованная такими странными событиями, я дошла до порога ВУЗа.

В коридоре, ретиво помахивая шваброй, мыла пол техничка. Я по привычке хотела было пройти на цыпочках по самому краешку, не испачкав вымытого. Но широкая улыбка отразилась на лице уборщицы: «Что ж ты по стеночке пробираешься? Я ж специально пол мою, для вас. Иди-иди, не бойся. Вот хоть цельный день туда-сюда ходи, слова не скажу!» Сердце мое защемило от дружественных чувств к милой тетеньке. Но на этом чудеса не прекратились. Заметив неподалеку куратора, я машинально поздоровалась с ним, не ожидая ответа. Как гром среди ясного неба прозвучало: «Здравствуйте! Удачного дня тебе и привет всей группе!» Ободренная этим, я буквально взмыла на второй этаж к расписанию. Эх, как всегда повешено в заоблачных далях! Но что это? Проходящий мимо комендант заботливо перевесила расписание пониже. Неужели это сон? Я ущипнула себя — нет, все в действительности так. Зайдя в аудиторию, я ахнула: с доски деловито вытирал математик все записи, сделанные на прошлой паре. Неслыханно: математик держит в руках тряпку?!. Не успела начаться лекция, как на пороге появилась торжествующая библиотекарша: «Любимые студенты, мы получили недавно книги. Добро пожаловать за учебниками, комплекты которых мы выдадим вам в полном объеме на руки». С этими словами она закрыла дверь (без особых усилий! И даже (!) без помощи тряпки!). Но последней каплей, переполнившей и без того пораженное мое воображение, стали абсолютно низкие цены в буфете и лампы, не издающие гудения…

Словно во сне я отучилась все четыре пары и добралась до дома. События дня не укладывались в голове… взгляд мой упал на окно. Из-за шторы выглядывала правая тапочка!

Так вот в чем дело. Встала я утром из-за тапочек не стой ноги: обычно с правой, сегодня с левой. Ну уж хватит с меня! Завтра встаю с правильной ноги, а то от удивления и с ума сойти недолго. Лучше по-старому жить, без перемен. Не правда ли, господа?

ШЕДЕВР

Он не просто знал, что это — талант, он был уверен, что это — дар свыше; и никто, никто не смог бы его в этом разубедить.

Заниматься приходилось каждый день, несмотря на усталость, нехватку времени, неодобрение злых критиков. Мало кто понимал его творчество, но им двигал Гений, Муза, если хотите.

Вот и сегодня вдохновенно, буквально на одном дыхании, создавал он очередной бессмертный свой шедевр. Порывистые движения руки, точность и плавность линий поразительно сочетались в его произведении. Он недовольно морщил лоб, отходил, присматривался, исправлял ошибку, дорисовывал, накладывал блики… Что-то не ладилось… Он страстно мечтал воплотить в жизнь все то, что бессонными ночами накатывалось на него волной, оглушая оттенками чувств. «Нет! Не так! — порывисто воскликнул он. — Не так!» И, пока образ держался в его воображении, принялся перерисовывать.

…Только когда стемнело, он — Вася Петечкин — устало отложил кусочек мела на подоконник подъезда, вытер руки о штаны… оглядел стену с яркой надписью: «Вовка — дурак» и улыбнулся счастливо: «…Я знал, сердцем чувствовал, что справлюсь с этим!..»

Из архива: сентябрь 2005 г.