Азалия Балгазина. Башкирский театр драмы на первой Олимпиаде театров и искусств народов СССР

Летом 1930 года (15 июня – 11 июля) в Москве проходило крупномасштабное культурное мероприятие – первая Олимпиада театров и искусств народов СССР, посвященная XVI съезду ВКП(б). На Олимпиаде были представлены театр, кино, народная музыка и танцы, в незначительной степени – изобразительное искусство. Участвовало в ней 16 театров (по некоторым данным – 18), представлявших 14 национальностей СССР, около 20-ти ансамблей, 9 киноорганизаций. В общей сложности было показано свыше 30-ти спектаклей, 30 фильмов и 10 концертов. Количество участников Олимпиады достигло тысячи человек. Интересно, что идея олимпиады родилась за два года до её осуществления внутри творческого объединения «Пролетарский театр» и задумывалась как очень скромный театральный смотр «нацменьшинств». Но на этапе подготовительных работ стало ясно, что за время установления советской власти, в стране появилось множество коллективов, совершенно самобытных, уникальных, творчество которых должно не замыкаться на себе, а всецело принадлежать советскому народу. В журнале «Советский театр» (1930, №7) писалось: «…Во многих случаях о национальном искусстве судят по песенкам кино, лезгинке, мотиве Шамиля, “Ой, не ходи, Грицо” и прочем фольклоре. К сожалению, это приблизительно так и есть. Не поэтому ли неожиданным открытием показались “Анзор” и “Ламара” [спектакли 1-го Государственного театра Грузии им. Ш. Руставелли – примечание Б.А.], даже и для видавших виды изощренных московских театров? Мы думаем, что первая всесоюзная олимпиада театра и искусств народов СССР сулит ещё много таких неожиданностей. Слишком глубоко укоренились взгляды на национальный театр, как на театр второго сорта, театр провинциальный в традиционном смысле этого слова. Такого рода теачванству, являющемуся, бесспорно, отзвуком старых великодержавно-шовинистических настроений, нынешний слет национальных театров нанесет решительный удар». Надо отметить справедливость сказанных слов, ибо, как бы кто не относился к советской власти, нельзя забывать, что именно она, а не царская Россия, построила огромное количество национальных театров по всей стране, большинство из которых и поныне радуют своим творчеством зрителей. Не исключение и Башкирский государственный академический театр драмы, созданный в 1919 году. Среди театров – участников олимпиады были Московский театр имени Евг. Вахтангова, Ленинградский ТРАМ, 1-й Белорусский государственный театр, Узбекский драматический театр, Татарский академический театр драмы, Тюркский художественный театр, Государственный драматический театр Армении, Еврейский театр Белоруссии, Украинский краснозаводский театр, Марийский национальный театр, Латышский театр «Скатувэ» и др. Лучшими спектаклями жюри признало: «Ламара» Г. Робакидзе и «Анзор» С. Шаншиашвили (Театр Грузии имени Ш. Руставели), «Глухой» Д.Бергельсона и «Овечий источник» Лопе де Веги (Еврейский театр Белоруссии), «Гута» Г. Кобеца и «Межбурье» Д. Курдина (1-й Белорусский театр), «Плавятся дни» Н. Львова и «Целина» Н. Львова и А.Горбенко (Ленинградский ТРАМ), «Халима» Зафари (Узбекский театр).

Чем знаменательна была Олимпиада для Башкирского театра? Олимпиада послужила одной из «предпосылок к обновлению и расцвету национальной сцены», ведь искусство Башкирского театра драмы до 1930-х годов, по выражению режиссера, ставшего реформатором башкирской сцены, – Макарима Магадеева, носило «кустарный характер». К первой половине 1930-х наметились серьезные перемены в художественно-эстетической программе развития театра: переход театра на литературный башкирский язык; работа по методу действенного анализа пьесы и роли; пополнение труппы выпускниками театрального отделения Башкирского техникума искусств; изменения репертуарной политики. И к этим изменениям Олимпиада также причастна, и вот почему. Судя по некоторым документам, Башкирский театр не имел успеха на Олимпиаде. И одной из главных причин была полная неготовность к ней как в художественном плане, так и организационном. Наркомпрос и Политпросвет всего за несколько дней до начала Олимпиады решили отправить театр для участия в ней. Поспешность переговоров оргкомитета Олимпиады с администрацией театра подтверждают и сохранившиеся в музее театра телеграммы. Например, оргкомитет просит прибыть в Москву администраторов театра 10 июня; выслать фотографии для прессы в начале июня, когда сам коллектив уже прибыл в Москву 14 июня. Второпях не были тщательно просмотрены и отобраны спектакли; не успели подготовить информационные материалы об истории и творчестве театра, об актерах. На Олимпиаде театр представил спектакли исторической тематики – драму башкирского писателя Д. Юлтыя «Карагул» (показ – 5 июля) и свою новую постановку «Фуэнте Овехуна» («Овечий источник»; показ – 9 июля) испанского драматурга Лопе де Веги. Также театр выступал с музыкально-танцевальной программой, в том числе и в районах Москвы перед рабочими. Вне конкурса был показан спектакль «Красный сев» (автор неизвестен) в клубе строителей для рабочих-татар. По отзывам участников, опубликованных в газете «Красная Башкирия» (31.07.1930 г.), общими недостатками спектаклей театра были «недостаточно удовлетворительное художественное оформление» и «слабость музыкального оформления». Однако башкирский музыкальный инструмент – курай – каждый раз вызывал у публики неописуемый восторг. Но наиболее важными представляются воспоминания об Олимпиаде режиссёра театра – Макарима Магадеева.

В своей книге «О театре» (Уфа, 1962 г.), в главе, посвященной Олимпиаде, он подробно перечислил недочёты спектаклей, на которые указывали члены жюри. Как видно по ним, были они очень серьёзные: «отсталый бытовизм и натурализм», «неумение правильно выделять сильные драматические моменты», «неверное использование сценического пространства», «массовые сцены выстроены с устаревшими оперными штампами», «разница между красивыми этнографическими женскими костюмами и декорациями». Далее, в этой же книге, режиссер описывает, как труппа театра, по возвращении из Москвы, учитывая все высказанные замечания, стала по-новому работать, преодолевая всё устаревшее и ненужное. Таким образом, участие театра в Олимпиаде положительно сказалось на его дальнейшем развитии и, как планировали организаторы, достигло своей цели, став «сильнейшим толчком к мобилизации искусства всех национальностей». Программа Олимпиады была очень насыщенной. Кроме выступлений и просмотров спектаклей, фильмов, посещений музеев, художественных выставок, между театрами организовывались интернациональные встречи, читались лекции, устраивались диспуты; коллективы выезжали на заводы, предприятия. Одним словом, это был колоссальный обмен опытом и мощный стимул к освоению новых сценических форм, приемов и средств выразительности. Все театры намеренно вызывались заранее для того, чтобы смогли многое увидеть и по-настоящему окунуться в братскую атмосферу искусства. Например, Башкирский театр все тридцать дней пробыл в Москве! По нынешним меркам, такие длительные пребывания коллектива где бы то ни было, тем более в столице – непозволительная роскошь, а в те голодные тридцатые годы «власть», осознанно понимая всю силу искусства, использовала его как «оружие вокруг лозунгов социалистического строительства» (на обложке программки Олимпиады на разных языках так и пропечатано: «Искусство – оружие революции»). Но, несмотря на политическую подоплеку Олимпиады, повторюсь, она стала важным культурно-просветительским событием в жизни театров тех лет.

Из архива: март 2014г.