№2.2022. Алла Докучаева. Осенние листья воспоминаний. О народной артистке России Галине Мидзяевой

Алла Докучаева

Осенние листья воспоминаний

«…Получилось так, что второстепенные персонажи переигрывают главных. Тетя Тася в исполнении народной артистки России Галины Мидзяевой вызывает теплую реакцию зала: бывшая актриса, узнающая себя, молодую, в успехах на сцене любимой племянницы Нины. Она настолько открыта, добра и непосредственна, что становится совершенно понятно, почему к ней тянется молодежь. И почему даже больше на себя зацикленный, нежели на других людях, Шура Ведерников питает к ней особую любовь».

Это цитата из рецензии 2002 года на спектакль Республиканского русского драмтеатра «Годы странствий» по пьесе Алексея Арбузова. Специально привела ее в самом начале очерка о замечательной актрисе, 47 лет прослужившей в одном театре и доказавшей, что нет ролей главных и «проходных», если каждая проживается сердцем, осваивается от и до, пока не становится «собственной кожей». Далеко не всякую свою работу Галина Ивановна считает удачной, напротив, она склонна больше быть недовольной собой, нежели пребывать в эйфории от хорошо прошедшей премьеры. Например, считает, что Раневская в «Вишневом саде» Чехова у нее не получилась так, как хотелось. «Мне казалось, – вспоминала, – что у меня в груди бьется птица, вот она выпорхнет, и её не поймаешь. То меня раздражал корсет, то сковывало платье на балу, наряд должен был быть легким, летящим, чтобы он выделял меня из толпы. Если бы мы подольше этот спектакль играли (но заболел исполнитель роли Лопахина), мы бы что-то и придумали вместе с режиссером Михаилом Рабиновичем и улетевшую «птицу», возможно, и поймали бы…»

Конечно, Михаил Исакович – ее главный руководитель. Не только как ведущий мастер всего театра, но и как увидевший в ней «свою» актрису, который поручил ведущую роль в самой своей первой здешней постановке – «Пять романсов в старом доме» по пьесе Арро. Это был такой тонкий, такой нежно-лиричный спектакль, что душа, как говорила Галина Ивановна, «уставала и мучилась». В общем-то она никогда свою душу не оставляла без мучений, нагружая ее переживаниями своих героинь настолько «до краев», что порой и сон не шёл, и репетиции продолжались, словно повторяясь в мыслях. Казалось бы, в «Касатке» роль тетушки Вари настолько совпала с собственным темпераментом, что вроде и волноваться ни к чему – между тем, трагическая гибель актера Юрия Терешкина наложила определенные сложности на весь сценический рисунок, и она переосмысливала ремарки вместе со всеми, радуясь, что Рабиновичу и другим актерам удалось удержать спектакль на гребне зрительского интереса.

Есть актрисы очень яркие внешне, броско одеваются, «поддерживают» красоту на лице, любят выделяться в толпе. Галина Ивановна к таким не принадлежит, и на первый взгляд и не догадаешься о ее профессии. Недаром муж ее старшей сестры Генриетты, заслуженной учительницы, которая в любой компании выглядела звездой (так зажигательно плясала, великолепно читала стихи и пела), над Галиной посмеивался: «Какая ты актриса? Сидишь скромненько, помалкиваешь, вот Гета – всё может!» Однако стоило Галине Мидзяевой появиться на сцене, как она почти сразу приковывала внимание зала. То ли открытым темпераментом, то ли умением держать паузу, а скорее просто каждый раз органичным проживанием своей героини.

Вот еще один отрывок из рецензии – на спектакль «Захват», который не стал в 2007 году событием для театра, но ролью Мидзяевой запомнился, потому что она умело выстраивала ее «на вырост», то есть на постепенное раскрытие характера. Автор Жан-Мари Шевре, действие происходит в Париже. «Маривонн в исполнении народной артистки России Галины Мидзяевой – поначалу этакая прямолинейная «крутая» тетка, прошедшая вслед за супругом горнило колониальных войн, привыкшая к кротости доброй любящей сестры и распространяющая свое командное влияние на окружающих. За грубоватым цинизмом скрывающая тоску по погибшему мужу, по неродившимся детям, она постепенно – сначала умом, а потом и сердцем, в негласном, а затем и открытом споре с сестрой, с Самиром признает их правоту и включается в борьбу за установление справедливости со свойственной ей решительностью и активностью…»

***

К слову сказать, с этой сценической «активностью» Галины Ивановны Михаил Исакович столь же активно боролся, стараясь ее бурный темперамент сдержать, направив его во внутренний ресурс. Она переживала, не всегда с ним соглашалась, но терпела, сознавая, что актерская профессия – зависимая, как ни одна другая. Тем не менее позиции свои всё-таки отстаивала. Например, при встрече с режиссером Николаем Черкасовым была не очень довольна, что ее персонажам не уделял должного внимания при раскрытии их образов. В «Наливных яблочках» Островского ее Мавра Тарасовна была не первой молодости, а режиссер устраивал ей своеобразное соревнование с молодыми героинями по силе любовной страсти и в конце концов мизансцену, где на фоне расцветающей красками шали свою женщину без возраста, наливающуюся яркой жизненной силой, актриса стала играть с удовольствием. А в «Дорогой Памеле» Патрика свою главную роль рассматривала, что и предполагал Черкасов, скорее не как в комедии положений, а как в философской драме об одиночестве, где через мелкое и суетное требуется показать духовную чистоту, когда прощаешь даже тех, кто тебя обидел. Недаром Мидзяева получила резюме от постановщика, которым можно гордиться: «Дорогая Галина Ивановна! Уезжаю коленопреклоненным перед вами за то, что вы сделали для меня в этом спектакле. И на тех же коленях прошу прощения за то, что я не все сделал, что вам хотелось. Николай Черкасов».

Еще один режиссерский отзыв Галина Мидзяева хранит с давних пор, как воспоминание о работе с человеком, завоевавшим мировое признание. Ей и мужу ее, Анатолию Хаустову, повезло сыграть в дипломном спектакле молодого Анатолия Васильева «Женщина за железной дверью». И они тоже были молоды, приехали в Уфу после окончания Саратовского театрального училища, и встреча с новаторским, творческим режиссером оказалась интересной и полезной. Но, увы, не пришлась «ко двору» высокому начальству, и спектакль сыграли всего шесть раз: шел 1972 год, и далеко не все было позволено… А запись осталась: «Галочка! Хорошо играешь! Свободно… Спасибо за прием, любовь. С премьерой! Анатолий Васильев».

***

Галина Мидзяева родилась в тяжелый военный год – 1941-й. И хоть была в те суровые дни малышкой, ощущение тревоги, беды и ожидания победы осталось зарубкой на уровне подсознания, давая возможность чувствовать особенно остро, когда драматургия дарила правдивый срез минувших событий – трагических, как в «Луне и листопаде» Мустая Карима, или буднично-героических, как в «Эшелоне», или принципиально-нравственных, как в пьесе по повести Васильева «Завтра была война», где Мидзяева так беспощадно показала слепо подчиняющуюся чужой бездумной воле твердокаменную учительницу Валентину Андроновну. В «Русских людях» Симонова справилась с совершенно другой ролью – разведчицы Вали.

Наверное, самый первый шаг из-за кулис в чужую жизнь, с которой должен слиться как со своей собственной, делать очень трудно. И начальные месяцы театральной карьеры в Сызрани были нелегки не только из-за отсутствия опыта, но еще и потому, что муж доучивался в Саратове, и дочурка оставалась там с бабушками. Потом свекровь переехала к ней с Иринкой, но вскоре заболела, и пришлось малышку отдавать в спецгруппу дома грудника и ездить к ней, отрывая от репетиций каждую свободную минуту. Комната в коммуналке, полученная Анатолием после распределения в уфимский театр, для молодой семьи была настоящим счастьем.

Осенью 2021 года Галине Ивановне исполнилось 80. Она уже оставила сцену, похоронила любимого мужа и дождалась правнука. Как ей живется без дела, единственного на всю жизнь, без коллектива, к которому привыкла? Достаточно ли высоких званий, престижных наград разных фестивалей за удачные роли и не возникает ли обиды, что судьба, может, чего-то и не додала? К примеру, можно вспомнить, что Анатолий Хаустов жил в общежитии в одной комнате с Олегом Янковским и даже свадьбы они отмечали в один день: Толя с Галей, а Олег с Людой Зориной. Да и дружеские нити еще долго не прерывались, питаясь общей студенческой юностью, одинаковой профессией. А слава, регалии, известность оказались разными. Сложись обстоятельства иначе, может, вовсе и не Уфа ограничила бы их театральный диапазон. Хоть знакома была с этой симпатичной парой давно и довольно близко, никогда таких вопросов им не задавала. Но, наблюдая их в разных жизненных ситуациях, включая взлеты и падения театральные, могу с полным основанием свидетельствовать, что им не привычны раздутые амбиции, что они люди самодостаточные, знающие себе цену, но при этом скромные, тактичные, с интеллигентным чувством порядочности и достоинства. А уж степень преданности избранной профессии и родному театру заслуживает самой высокой оценки.

***

Один мой знакомый, рассказывая как-то о своих молодых годах, упомянул, что довольно долго ухаживал за актрисой, а вот жениться на ней раздумал, потому что предполагал сложности в быту из-за вечерних спектаклей, гастрольных поездок и максимальных затрат нервных клеток на воплощение самых разных человеческих характеров в пограничных по переживательности ситуациях. И ведь на самом деле та же Галина Ивановна не раз с болью признавалась в своих интервью, что чувствует вину перед дочерью, в детские годы которую обделяла материнским вниманием, не говоря уж о маме, к которой даже не смогла поехать на похороны, не имея возможности пропустить спектакль.

Способности актерские, как правило, проявляются гораздо раньше прочих, частенько с детства определяя будущую профессию. Галя Мидзяева восхитилась театром, когда попала на оперу Даргомыжского «Русалка», и блестящие бусы, которые несчастная Наташа бросала в воду, долгое время чудились девочке в нереальных мечтах о прекрасном мире сценических сказок, который мама дарила своим троим детям, когда получала зарплату и покупала билеты на очередное представление. Мама сама выступала в самодеятельности Дворца культуры, и дети вслед за ней увлекались искусством. Галя участвовала в школьных концертах, потом поступила в детский театр «Молодая гвардия», где выросли такие знаменитости, как Табаков, Толмачева, певица Вероника Круглова.

В тюзовскую студию её не приняли, и она мыла пробирки в детской поликлинике, вырабатывая рабочий стаж перед поступлением в театральное училище. Покрасила волосы в кирпичный цвет, к нему подобрала зеленое платье и пошла удивлять приемную комиссию напором и бурей чувств, желая доказать, что в ТЮЗе её просто не разглядели. Так и оказалось – она стала студенткой и с головой окунулась в творческую атмосферу поисков – мучительных и бесконечно недостижимых. Это может быть двадцатый, пятидесятый спектакль, и все равно его играешь каждый раз по-новому, не повторяясь и не уставая совершенствоваться.

Перепробовав за свой актерский стаж более сотни ролей, Галина Мидзяева ни в одной не повторилась. Перевоплощаясь то в венценосную особу в «Царе Федоре Иоанновиче», где Ирина мужу и подруга, и мать, и нянька, то в деревенскую бабку в «Семейном портрете с посторонним», в которую вложила мудрость и старческую непорочность, подсмотренную у мамы своей и свекрови. С такой же благодарностью и любовью к дорогим людям играла возрастную роль в «Приходи и уходи» Птушкиной. Катюша Маслова в «Воскресении» Л. Толстого, Поля в «Мещанах» Горького, Наташа у Радзинского в «Ста четырех страницах про любовь», Клава «В день свадьбы» Розова, Оль-Оль в «Днях нашей жизни» Леонида Андреева – молодых героинь тоже было немало, и всегда хотелось найти какие-то свежие краски, особые черточки, чтобы показанные судьбы задели сердечные струны зрителей. Галина Ивановна не раз признавалась: если не чувствует отклика в публике, ей хочется непременно что-то особенное совершить на сцене, чтобы расшевелить, разволновать, растормошить: «Когда понимаю, что зритель валится на спинку стула, что ему стало скучновато, я должна выплеснуться так, чтобы он опять подался вперед и затаил дыхание. Его надо потрясти».

И она старалась погружаться в образ с полной отдачей, независимо от того, получала ли новую роль в начальные годы своей театральной эпопеи или будучи уже опытной актрисой и много повидавшим в жизни человеком. Так, совсем нелегко было вживаться в два противоположных характера, выписанных Мельниковым-Печерским в спектакле по произведению «На горах» – молодой актрисе поручили играть комедийную деваху Прасковью и игуменью Алымову. Когда ее похвалили старшие коллеги, испытала необычайный подъем. И столь же сложно было десятилетия спустя осваивать особенности сценического почерка Эдуардо де Филиппо в его драме «Рождество в доме Купьелло», где досталась немаленькая роль Кончетты.

Собственно, актерская доля тем и отличается от многих других профессиональных навыков, что здесь повторы не помогают в подходе к роли, а превращаются в штампы, мешая появлению совершенно новой, доселе неизведанной творческой пробе. Это как следующая книга у писателя. Конечно, какой-то авторский почерк чувствуется, но не дай бог, если случится калька с предыдущего произведения. Произошло же подобное с Акуниным, который разочаровал своих читателей назойливым «повторением пройденного». Галина Ивановна задумывалась достаточно серьезно над персонажами тех женщин, особенно пожилых, которых доводилось играть. Как правило, к выписанным драматургами индивидуальностям всегда требуется «живая» добавка в виде у кого-то подсмотренной походки, чьей-то манеры говорить или даже носить одежду.

***

Далеко не каждый состоявшийся в творчестве профессионал может поделиться своими наработками с молодыми. У Мидзяевой это получалось. Она много лет вместе с Михаилом Рабиновичем и Ольгой Лопуховой работала со студентами института искусств, которые одновременно практиковались у мастера на сцене театра. Не все из них закрепились именно в стенах Русской драмы, но все получили в том ученичестве внимание, заботу и необходимые навыки. В моей книге «Лица. Знакомые и не очень» 2000 года издания в очерке о Галине Мидзяевой «Пьеса, которую играет жизнь» целая главка посвящена высказываниям бывших студентов о своей наставнице. Некоторые процитирую.

Александр Желнин: Галина Ивановна помогала мне в какой-то мере уйти от самого себя, что в обучении актерской профессии очень важно. Мы пробовали с ней делать «Маскарад» Лермонтова, где жесткий и мрачный Арбенин был абсолютно не моим персонажем, но это-то и было интересно, я работал с удовольствием.

Тимур Гарипов: Два с половиной месяца поступления плюс четыре года учебы – и всегда Галина Мидзяева рядом – доброжелательная, интеллигентная, выдержанная при любых наших юношеских вывертах, всегда готовая прийти на помощь. Мне кажется, в меня в плане душевных затрат она вложила так много, что, наверное, ей больше, чем кому бы то ни было, должно быть обидно, когда мы втроем (с Эллиной Ишмаевой и Павлом Ключниковым) ушли из театра, создав студию «Новый театр», но она нас не осудила, сохранила самые добрые отношения, за что мы ей очень признательны.

Юлия Наумкина: В «Касатке» я играла, будучи студенткой, большую роль – Раису. Галина Ивановна рядом – и у меня волнение позади, все в порядке.

Елена Кузнецова: Галина Ивановна к нам относилась, как мама к деткам, – любовно и снисходительно. Что-то не получается, она войдет в эпизод сама и покажет. В «Приходи и уходи» у меня есть очень эмоциональная сцена, где моя героиня собирается броситься с балкона. Я так расплачусь, что не могу остановиться. Галина Ивановна скажет: «Успокойся, девочка, еще столько ролей у тебя будет. Притуши порывы».

А сама она свои порывы прятать плохо умела. О себе говорила: «Часто над своими работами размышляю и мучаюсь, иногда кажется, что я никудышная актриса. А потом услышу аплодисменты – целая буря благодарности, и чувствую: я нисколько не устала, не одряхлела душой, и эмоций предостаточно…»

***

Так устроена актерская натура, что эмоций всегда предостаточно, душа радуется и мучается, живет сегодняшним днем и питается воспоминаниями. И мне хочется напомнить моей любимой героине один солнечный октябрьский день, который случился двадцать с лишним лет тому назад. Я шла по улице Ленина, а из подъезда своего дома выходила красивая, хотя и не очень молодая пара – Галина Мидзяева и Анатолий Хаустов. Они о чем-то оживленно переговаривались, смеялись и были так поглощены друг другом, что никого не замечали вокруг. С деревьев падали желтые листья и устилали им путь тихо шуршащим ковром…