№1.2024. Кристина Андрианова-Книга. Русское поле мистики

Непаханым было кинополе волшебства на матушке Руси. Вот и решили его оприходовать со времен приснопамятных «Вампиров средней полосы» (2021). Как решили, так и понеслись «пищеблоки», «караморы», «сергии против нечисти», «библиотекари» и прочие «концы света» (если кто не в курсе, последний – тоже реальный сериал с Трескуновым и Колокольцевым). Какие-то выстреливали более удачно, какие-то менее; где-то делали акцент на голливудоподобных тварях, где-то пытались адаптировать сюжет под нашу среду обитания (стоит отметить богатую славянскую фольклорную почву того же «Сергия…»). Методом проб и ошибок даже самым ленивым приверженцам строгих жанров стало понятно, что нынешний зритель – эклектики любитель: лучше всего заходят разным поколениям комедийные страшилки с любовной линией. Если, конечно, страшилками их вообще можно назвать. Сверхъестественное для подобного мультижанра скорее фон, чем суть: через призму сверхъестественного режиссеру проще показать пороки и проблемы мироустройства. На сшибке стилей и направлений сочнее видны социальные и поколенческие противоречия.

Так что очередной сериальный жанровый винегрет под каламбурным названием «Разрешите обратиться», вышедший для онлайн-кинотеатра «Иви» в 2023 году, с одной стороны, сюрпризом не стал, а с другой – попробовал сделать главной нечистью не упыря, а волколака, да и немного иначе, нежели в «ВСП», показал родную провинцию. Насколько «иначе» – давайте разбираться.

ЧЕЛОВЕК-СОБАКА И БРАТКИ

Синопсис истории от компании «Среда» сенсацией не пахнет. Робкий молодой оперативник-заика собирательного российского города Среднекамска Георгий Котов (Андрей Гальченко), мечтающий продолжить славную династию, продолжает скорее американский комикс: его кусает зараженный чем-то песик, в результате чего товарищ полицейский становится оборотнем в прямом смысле слова. Тут и начинаются его комедийно-хоррорные приключения.

А точнее, усложняются и без того витиеватые отношения с матерью (Елена Валюшкина), симпатичной ему хозяйкой ветеринарной станции «Держи лапу» Леной (Анна Завтур), другом погибшего отца и по совместительству начальником местной полиции Захарычем (Ян Цапник), его назойливой дочкой Варварой (Александра Киселева), давним другом, ныне эфэсбэшником Владом (Роман Евдокимов) и прочими персонажами – в основном быдловатыми коллегами и несознательными горожанами. Прибавим к этому ансамблю антагониста Корчагина – мэра и директора портящего экологию предприятия «Молот» (Ростислав Бершауэр), а также его более сложно прописанного в сценарии сыночка, приехавшего «просветленным» из Индии (Данил Киселев), – вот тебе и наваристый сюжетный бульон. Приправленный некоторыми любопытными «социальными» подколами (например, пассаж полицейских «а иначе нас всех сошлют в Росгвардию!») и совсем не любопытными, а скорее неприятными и несмешными шутками ниже пояса. В какой-то момент их становится настолько много, что в озабоченных диалогах теряется вполне сносная работа актеров и отдельные удачные фишки. Зато не теряется мысль, на какую аудиторию все же рассчитан сериал.

Действительно: юмор пошловатый (и смех и грех: мат запикивают, а вульгарные фразы – нет), сценарий чрезмерно увлекся динамикой и стал со всеми своими твистами нелогичным к 7–8 серии, а после и вовсе рваным: хорошо бы было вообще сократить эту 15-серийную эпопею, которую творили пятеро фантазеров. В персонажи, помимо абсолютно современного «просветленного», вписали будто бы попаданцев из лихих девяностых – мэра и его бандитов. Отдельная история о тайной нелюбви авторов сериала к блюстителям правопорядка: не считая наивного Гоши, в отделении нет ни одного положительного персонажа (Захарыч с дочерью неоднозначны). Красок на городок не жалеют: почти «коммунальные» дворы, алкаши во дворах и на заводе, притоны, свиньи, жижа из труб завода льется в реку… Столичные творцы до сих пор живут подобными представлениями о российской глубинке? В «Вампирах средней полосы» провинция тоже показана не без печали, но есть там и вполне приличные как ландшафты, так и полицейские. Здесь же, если забыть о всяких жанровых ликантропах, так и тянет констатировать, что «географ глобус пропил»…

Возможно, ключ к отгадке неровного сценария, разножанровых серий и невнятного выбора целевой аудитории кроется в возрасте создателей. Режиссер и сценаристы – представители поколения «игрек» – в раннем детстве застали ту самую ельцинщину. Кого-то из команды одолела ностальгия, которая, согласно законам психологии, помогает выписывать провинциальный быт колоритно и с любовью. Или все же намеренно решили показать захудалую провинцию с мэром-братком – так же проще для контраста с положительными персонажами…

Как бы там ни было, сериал интересен сочетанием реального и мистического (экология, коррупция и некие химические превращения), смешного и страшного (чего стоит финал сезона), внешнего и внутреннего. Внутреннее – это скрытые психологические, а не только социальные проблемы, которые, осознанно или нет, сценаристы вложили в конкретные типажи. В сериале можно увидеть проблемы сепарации от родителей (Гоша и мама), желания быть и несоответствия (Гоша и бронежилет с Человеком-пауком, образ Гаечки и мечта успешно продолжать дело отца), навязывания чувства долга и взаимности в любви (Гоша и Варя) и другие вопросы взросления, постоянного морального выбора, доверия и поддержки, переоценки ценностей. Сестра и брат Оболенцевы когда-то потеряли родителей, Варвара лишается отца непосредственно в сериале, мать Гоши периодически выпивает и не периодически тиранит отпрыска, а отец и сын Корчагины – вообще иллюстрация семейного «зла прямого и зла извилистого» (зачем им, кстати, дали фамилию главного положительного героя из романа «Как закалялась сталь»?). Этот поколенческий травматизм скользит между зрелищностью и неоднозначными диалогами. В первую очередь, конечно, касаясь протагониста. Который, пусть и повторяя вслед за бекмамбетовской «Черной молнией» фабулу истории о Питере Паркере, должен пройти свой путь изменений от Иванушки до богатыря. Честно сказать, в первом сезоне богатырь получился не очень: скачет из одного состояния в другое. И все это попахивает посттравматикой бэтменщины и в целом суперменовщины, которая была порождена создателями комиксов много-много лет назад. Как защитная реакция самооценки ради (почитайте историю создания).

Судя по отзывам, многим зрителям центральный персонаж напомнил не только Человека-паука, но и Майкла Джей Фокса в роли незадачливого Марти Макфлая из легендарной трилогии «Назад в будущее» и даже намеренную пародию на Росомаху. Особо продвинутые поклонники жанра отметили и некоторую сюжетную связь с Болотной тварью из вселенной DC. Мой же взгляд скорее провел не стопроцентные, но внешние параллели с российским актером Сергеем Мухиным в ранней молодости и британцем Джеймсом Макэвоем. Интересно, что со вторым героя объединяют не только некоторые черты лица. С точки зрения бессознательного, в человеке-собаке Котове (еще одна игра слов от сценаристов) сосуществуют три ипостаси – Ребенка, Родителя и Хищника. Появление вместо последнего осознанного Взрослого, независимого от иных женского (контролирующая мать) и мужского (герой-полицейский) начал, – то, к чему будет логически стремиться сюжет. Только логически.

Если второй сезон совсем не задавят нелепыми поворотами и чрезмерной эксцентрикой, на жанровой дорожке он будет тягаться с осенним новоделом о целом мире фольклорной нечисти, где серия об оборотнях – только часть больших и ярких происшествий. О которых стоит продолжить беседу.

ПРОСТО СКАЗОЧНЫЙ РЕЗОНАНС

Не прошло и года с очередных «нечистых» съемок (полицейский-оборотень явил себя зрителю летом 2023-го) – и вот в начале ноября к нам постучалась более многочисленная, преимущественно отечественная нечисть по уже проторенной дорожке-схеме «опера-комедия-бесовщина-любовь» (правда, последней, в отличие от других подобных сериалов, здесь заметно меньше). В общем, платформа Okko, режиссер «Эпидемии» и «Полицейского с Рублевки» Степан Гордеев и сценарист Александр Носков (между прочим, уроженец нашего Нефтекамска!) представили зрителям «Волшебный участок» с Николаем Наумовым из давних КВНа и «Реальных пацанов».

Несмотря на активно разрабатываемую тему в нашей киноиндустрии, задумка была занятная. Здесь, в отличие от снятого в более мрачных тонах «Сергия…», своя мифология с большим количеством светлых, темных и серо-буро-малиновых персонажей и сюжетных линий. Тем не менее количество порой портит качество, если режиссер и сценарист не могут свести концы с концами в истории. И особенно – если пытаются «в одну телегу впрячь коня и трепетную лань». То есть совершают ту же ошибку «кина для всех и никого», как и в «Разрешите обратиться»: ставят логичные по некоторым эпизодам «18+», но с подростковыми сюжетом и диалогами. Правда, мат, давно уже ставший мейнстримом в этом жанре, в большинстве случаев присутствует у одного только гнома – в ярком, кстати, исполнении Ильи Соболева. Но, может, потому он и кажется ярче, что «оживляет» незрелые тексты нецензурщиной по роли? Акцент на сказочности так и навязывает сознанию более «детский» облик сериала – и потому мы не совсем понимаем его целевую аудиторию. И все же она менее размыта, чем предыдущий опус о Человеке-собаке.

«18+» – это не только матерщина и более-менее терпимые шуточки Бабы-яги в исполнении Догилевой. Это и пошлое, глупое в океанариуме «там дядя какает» о метании икры гермафродитом-русалом, и не менее вульгарные гномьи комментарии к «Иронии судьбы» и его мысли вслух по поводу одной из героинь; это и постоянные реверансы в сторону наших реалий, настоящего и прошлого страны. Впрочем, здесь эти «политические реминисценции» смотрятся вполне забавно – и более конкретно, чем в истории с Котовым. При этом фразы часто проходят по лезвию ножа. Или подкидывают интригу. Оцените диалог главгероя с русалом: «Твои дети останутся на свободе. О них позаботится государство. А ты отправишься в тюрьму». – «Слабо верится, что государство выполнит свои обещания. Плавали – знаем». Не менее острые примеры: «Это гусли-самоплясы. Опасная штука. Используются крайне редко. Например, дерутся у тебя две банды кавказцев, ты тренькаешь – начинается лезгинка. Устают танцевать – вяжешь в автозак»; «Все помнят слова Ельцина “я устал, я ухожу” <…> А он этого… не говорил» (пассажи начальника участка Михалыча); «Он мне час впаривал, что Горбачев – козел <…> Плановая экономика ж… накрылась и сама коммунистическая идея нахрен пошла» (это гном был у родственника-историка). По-сказочному обыгрываются и некоторые факты давнего прошлого (о Горыныче: «Да он в прошлый раз всю Москву спалил! А все на Кутузова свалили»). Играют создатели и на контрасте волшебного и обыденного (диалог Ворона и Горыныча: «Я тебя просил сжечь что-то, что любят жители этого города, а ты что сжег?» – «Я сжег шаурму. Шаурму все любят»; на просьбу пьяного Лехи к скатерти-самобранке «дай мне что-нибудь, чтобы поскорее сдохнуть», та выдает ему фастфуд с колой). Правда, здесь порой случаются откровенные ляпы вроде абсурдной фразы джинна «говорил мне папа: “Учись на айтишника”! Сейчас бы сидел где-нибудь…».

Ляпы – особенная тема сериала, попортившая немало отзывов рядовых зрителей. Но если аудитория в основном возмущается неважной игре некоторых актеров, несуразными на вид лешими, странным образом попавшим в Интернет Кощеем или якобы нарушающей сказочные каноны вполне себе упитанной Бабой-ягой (у славян она как раз таки худой старухой не была), собственные глаза и уши подметили иные мелочи, неприятно намекающие на проходной сценарий. Серия оплошностей весьма разнообразна. Например, Леха говорит о Василисе с короной Спящей красавицы на голове: «Ну как его разбудить-то?» Переслушала в надежде на «померещилось»… Нет, не пересняли дубль – и не услышали на монтаже. А как вам пассаж о древнерусских щите и шлеме – «фамильная королевская ценность»? С каких это пор завелись на Руси короли?

Другая группа несуразностей относится непосредственно к сценарным недомолвкам или просто творческому стилю «пренебречь, вальсируем». Которые обычно выражаются уймой вопросов…

Почему у Яги есть повелитель, и это Кощей? Откуда он знает ее адрес, прислав к ней заколдованного курьера? Где-то во Всемирной паутине выискал? И почему самая сильная славянская ведьма не могла сама снять с себя «маячок» (его снял этот самый «повелитель»)?

Почему оперативник Олег Заяц не мог расколдовать себя – убрать рожки – у Бабы-яги, когда приходил к ней с Лехой?

Почему Елизаров-оборотень не убил оперативника Лену Федотову? Ну, конечно, она же один из основных персонажей, а у нас не «Игра престолов»!

Откуда у Ворона-человека гусли – он стащил их из участка? Стащил, будучи по сюжету в облике птицы?

Почему девочка ждет дядю из больницы, где лежит ее мама, на улице (не рядом с палатой, если уж хотели брат с сестрой наедине поговорить)?

Зачем столь опасного Горыныча держали в тюрьме? Сказочная доброта? Как он так легко сбежал с помощью Ворона, если это по сюжету какой-то супернавороченный Сказочный централ? Почему, если говорить в целом, мощного фольклорного Горыныча изображают каким-то психом-бомжом в привычно буффонадном стиле игры Деревянко? Чуток даже жаль отеческого дракона в таком образе!

Почему пенсионер-милиционер не может рассказать правду о давней поимке им русала – его обязательно нужно напоить сывороткой правды? Значит, сценарий бежит впереди себя, намекая нам, что дело было нечисто? Почему русала ранили обычной пулей, если ранее, когда задерживали, «он половину группы захвата перебил»? Что, постарел он, не та силушка? И почему в сериале русал – это «та же кикимора, водяной»? Крепко ли дружат творцы со славянской мифологией? Если русал, по версии авторов, двуполый, как это вяжется с историей о том, что у него была жена с ребенком – с одним ребенком, не с кучей детей-икринок? И вообще – куда потом исчезает его икра? Неужели сюжетную линию нельзя было построить вокруг чего-то другого? Тогда, кажись, и непотребства всякие обыгрывать бы не пришлось…

Справедливости ради стоит сказать, что ружья в последних актах каждой серии стреляют неплохо – прием эффективно работает на примерах гуслей, 3D-принтера, отсылки к «Крепкому орешку» и прочих сюжетных «якорей». Подогревают интригу и сценарные «артефакты» вроде статуи некого Егора в чудо-отделе. Из хорошего можно назвать и подходящий по развитию истории саундтрек. И, конечно, профессиональные старания на камеру отдельных участников этого сказочного междусобойчика. Который, в конце концов, приличной части потребителей контента все же приглянулся. Так что сказочная история вызвала в «кощеевой» Сети просто сказочный резонанс. Но все эти споры о форме и внешне чародейском содержании не поведают нам о скрытых архетипах и связях.

Восприятие картины будет неполным, если не обратить внимание на один интересный момент в духе, казалось бы, малопохожего сюжета о Гоше Котове. Если приглядеться, и в этом сериале женщины психологически более зрелые, чем мужчины: сравните пары Баба-яга – Михалыч, брат и сестра Поповы, напарники Лена и Заяц, Валя Краснова (уже само имя Валентина переводится как «сильная») и гномик-матерщинник, да и посмотрите на не по годам мудрую Василису (известную по вампирской саге и «Чебурашке» 11-летнюю Еву Смирнову). Ну, если с многовековой колдуньей это еще может быть логично, то послушайте, что прямым текстом прописано у героинь Марии Ахметзяновой и Дарьи Мельниковой: «Сейчас как будто ребенок не она, а ты» (Катя Попова), «Ты можешь хоть немножко побыть взрослым?» (Федотова – Зайцу). Если вглядываться еще больше, станет понятно, что мужские персонажи не хотят взрослеть. Неженатые, во многом безответственные – прямо емели какие-то.

Все это говорит о некотором интуитивном тренде «сильная женщина – слабый (несерьезный, мягкий, робкий, сломанный) мужчина», который был у нас в разные времена, невзирая на одежды и прически. При этом в кино мужчина меняется, а женщина часто (но не всегда) бывает статична, что, на первый взгляд, не соответствует более лабильной женской психике и скупой на эмоции мужской натуре. На экране женщина скорее помогает «вырасти» мужчине, который и определен главным героем. И этот мелодраматичный тренд, достойный отдельного материала, продолжает свое славное шествие и по миру современного российского фэнтези. Где даже своеобразные «пасхалки» в именах-фамилиях помогают. Поначалу много пьющий Алексей Попов уж не богатырь ли переродившийся Алеша Попович? Уж не знакомая ли всем с детства Василиса – его племянница с даром предсказывания?

Персонажи прорисовываются, зритель легко догадывается. Но все же тяжелее понимает, что даже в магическом киножанре сценарий осознанно, подсознательно ли отражает общество и процессы, которые его формируют. Сказка сама по себе – билет в детство. И посредством этого «погружения» мы словно проживаем чужую или узнаем собственную биографию. С одним только зрелищным нюансом. Потому что жажда хотя бы вымышленных приключений, отдыха от мира без метафор, как и поиск ответов на вопросы о себе и близких, нет-нет да и дергает нас за рукав каким-нибудь домовенком Кузей в русском поле мистики. Во сне, конечно.