Михаил Ясенев. Со «Сменой» в рюкзаке

Стояло когда-то, да не так уж и давно – всего лет пятнадцать назад – неподалёку от Новостройки великолепное здание, почти сплошь покрытое затейливой деревянной резьбой. Над ним возвышалась основательная, причудливо украшенная деревянная же башня, больше похожая на творение любящего эксперименты художника-декоратора для постановки спектакля на некий сюжет о Древней Руси. Да, в принципе таковым его кое-кто, к сожалению, и считал. Выстроенное, по всей видимости, по рисункам одного из основоположников неорусского стиля архитектора Ивана Ропета по заказу почётного гражданина города Уфы купца Сергея Зайкова, оно не срослось с архитектурой новой Уфы и было снесено подобно некоему сценическому театральному заднику спектакля о Снегурочке. Впрочем, удивляться этому не стоит: большинство архитекторов ещё с начала прошлого века презрительно именовали такие постройки «ропетовщиной», заявляя, что ничего общего с подлинным искусством они не имеют, – так, стилизация, подражание, «петушиный» стиль. А людям, на первый взгляд, может быть, и далёким от искусства, строение это, известное позже под названием «Детский санаторий», нравилось. Как нравился и Видинеевский деревянный летний театр. Правда, если на фоне театра фотографировались тысячи уфимцев и приезжих, то зайковская дача оказалась менее доступной и в кадры всё как-то не попадала. Вот и я, сотни раз проезжая мимо, любовался ею, но, понимая, что она не вечна, ни разу так и не удосужился прогуляться до неё и просто сфотографировать.

Поэтому и стали для меня откровением снимки Алексея Репенко. Он сфотографировал зайковский резной терем зимой! Напомню для тех, кто помоложе, – уважавшие себя фотолюбители (да и профессионалы тоже!) не очень-то любили зимние фотосессии на пленэре: шастать по морозу с не терпящей холода плёнкой – занятие не самое весёлое и благодарное. А вот для Алексея Ивановича это было делом привычным. Тем более что снимки сделаны в самом начале 1960-х, когда на карте Уфы понятия «Новостройка» ещё не существовало. Не было и асфальта на идущей сквозь лес дороге. Люди знающие, увидев в подборке снимков Репенко прыгающих с трамплина лыжников, понимающе кивают и мгновенно «разгадывают» тайну появления Алексея Ивановича так далеко от жилых домов – ведь трамплин и Детский санаторий находились почти рядом. Но прагматичные их выводы всё равно ничего нового не скажут нам: болельщиков вокруг летающих лыжников полным-полно, а снимал только Репенко. Да и не имела погода почти никакого значения, когда в субботу, сразу после окончания рабочего дня (и вновь для непосвящённых – до 1967 года в нашей стране была шестидневная рабочая неделя) он и несколько его товарищей с 40-го завода быстро переодевались и… – «старость меня дома не застанет. Я в дороге, я в пути», – так пелось в одной из песен полувековой давности.

Какое же это наслаждение – набиться толпой в электричку и забраться куда-нибудь в горную глухомань, чтобы потом бурный весенний поток вынес твою байдарку или плот назад, на равнину! А то, набрав команду соседских пацанов, двинуть пешим ходом в сторону легендарного Висячего камня, где путешественников уже ждала… мировая рыбалка.

Когда, почему обуяла Алексея Ивановича вторая страсть – к светописи, мы, должно быть, никогда уже не узнаем. Знатоки жанра ехидно ухмыльнутся, услышав название фотооружия Репенко: да, это была самая простая-распростая «Смена» за 9 рублей без копеек! Но дело вовсе не в деньгах, ведь работники завода п/я №40 имели, пожалуй, зарплату повыше, чем в целом по городу. Для объяснения сего курьёзного факта приведу вновь слова из песни (которые из неё, как известно, уже не выкинешь): «По всей Земле пройти мне в кедах хочется, увидеть лично то что, то, что вдалеке. А ты пиши мне письма мелким почерком, поскольку места мало в рюкзаке». Последние слова объясняют всё: кроме спального мешка в рюкзаках должно было найтись место и для продуктов, и для примуса, и для много чего ещё. Кто-то нёс палатку, кто-то – ведро для каши. Ну а рядом с рюкзаком на плечах должно было остаться, ясное дело, ещё и местечко для гитары. Почти как в космосе – каждый грамм на счету. Так вот и окончился счёт на 300-граммовой «Смене».

Магазины тогда людей в кедах не очень-то жаловали, порой даже с самими кедами была напряжёнка. Вот Алексей, как, впрочем, практически все его собратья по увлечению, и шил сам палатки, строил байдарки. Кроме того, мастерски рубил срубы. Мог и мебель при необходимости соорудить.

Времена тогда, мягко говоря, несколько отличались от нынешних, да и люди были хотя бы чуть-чуть, но другие. Вот небольшой эпизод из жизни простых туристов на сплаве. Лесозаготовителям одного из районов Башкирии сообщили, что их скоро посетит с инспекцией министр лесного хозяйства. Озабоченные товарищи подчинённые вовсю готовили столы с закуской и комнату для отдыха приезжающих, недоумевая, куда подевался министр. А министр в спортивной форме шёл в это время вместе с Репенко на байдарке и наблюдал за состоянием берегов прямо с реки.

…Года два назад мне передали пачку фотографий с совершенно волшебными видами Уфы полувековой давности, каковых, признаюсь, я и не надеялся больше никогда увидеть. Даже почти примелькавшиеся виды апрельского сада Салавата над Белой во время ледохода были не совсем обычными – была на них печать того, чего не добьёшься ни учёбой, ни опытом, и что даётся, как известно, только свыше. Тут же лежали снимки домов у Софроновской пристани, сгинувшая в никем не оспариваемых, но и не слишком разумных «прописных истинах» уфимских зодчих улица Электрификации, связывавшая до середины прошлого века Уфу и Черниковск. Почти пустая Комсомольская площадь перед Горсоветом, корпуса пионерского лагеря «Нефтяник» (сейчас на его месте – 18-я больница). Особенно восхитили виды строящегося микрорайона, где ныне известные всем пятиэтажки со словами из песни «Пусть всегда будет солнце» представлены только фундаментами. На конверте со снимками было подписано, что их автор – А.И. Репенко. И больше ничего. Расспросить подробнее не успел, потому стал искать это имя в Интернете. Почти получилось – имя-то было, даже было обозначено, что работал Репенко в турклубе. А вот дальше начались откровения. При упоминании имени Репенко Н.Л. Грахов и В.А. Марушин сразу же начали бурно выражать свои восторги в адрес этого человека, обратив моё внимание на то, сколько Алексей Иванович возился с мальчишками. Этим, впрочем, они меня уже не удивили: на одном из снимков молодой и неугомонный народ собрался маленькой толпой на большой высоте – на парашютной вышке в парке Гафури. Многие владельцы фотоаппаратов «запечатлевали» таких пацанов, когда те просили. Но до отпечатков дело никогда не доходило. А здесь была именно фотокарточка! Значит, это были подопечные Репенко: он много занимался со школьниками как инструктор-методист.

Потом мне передали и негативы Репенко. Я узнал на них то, чего уже, пожалуй, и не помнил – проспект Октября с не работающим аэродромом и только что выстроенные на противоположной стороне дома, в одном из которых открылся магазин «Заря». А ещё – что почти невероятно – возвращающийся после поездки на нефтеперерабатывающие заводы ЗИС-110 с «шляпомашущим» Никитой Сергеевичем. Правда, видно, что накрапывает дождь, и потому Хрущёв укрыт под тентом. А ведь это август 64-го – полвека назад! Поэтому, когда я познакомился со вдовой Репенко Зинаидой Ивановной (а сделать это было сложновато, городской телефон долго не отвечал; позже я узнал: хозяйка с рюкзаком на плечах была в пути), первое, что я спросил её, почему она не выкинула негативы. «Муж так воспитал», – коротко ответила она. Потом рассказала об Алексее Ивановиче. Родился в деревне Казанка близ Раевки. Вырос без отца – он погиб на фронте. Учился в железнодорожном техникуме, работал в депо станции «Уфа», потом на 40-м заводе.

Когда был организован городской турклуб, работницу фирмы «Мир» Зинаиду послали учиться на инструктора. Преподавателем оказался Репенко. Так и познакомились. Впрочем, он же и чуть не выгнал Зинаиду. За болтовню. Один из руководителей клуба остановил его: «Займись с ней индивидуально». А через несколько лет для сплава по Юрюзани Алексей Иванович приготовил уже 4-местную байдарку – сплавлялись вместе с маленькими детьми. Сегодня их дочь Галина – кандидат в мастера спорта по туризму, вторая дочь – Наталья – судья по туризму. Если одна из 12-летних внучек Репенко занимается танцами, то другая имеет 3-й взрослый разряд по плаванью, медали по ориентированию и скалолазанию. Жаль, что Алексей Иванович за них уже не порадуется: в начале 2001 года его не стало. 

Из архива: май 2014 г.