№6.2022. Мавлида Якупова. Легкокрылая Москалец. К юбилею коллеги

Мавлида Якупова – ответственный секретарь Союза журналистов РБ, заслуженный журналист России.

Анна Москалец – член Союза журналистов Башкортостана и России с 2011 года, Международной федерации журналистов. Член Русского географического общества, РОО «Женщины нашего города», МСОО «Лидеры мирового сообщества», Союза женщин г. Октябрьского, Общественного совета при Отделе МВД России по г.  Октябрьскому.

Мавлида Якупова

Легкокрылая Москалец 

ночной заплыв на яхте

         Странно, но с некоторых пор мы узнаем своих коллег лучше всего на море, куда ежегодно собираемся на Всероссийский форум СМИ, который уже становится международным. Дома все по уши заняты – работой, общественными делами, детьми, житейскими заботами, садом, огородом. При встречах мимолетное: «Привет! Как дела?» Вот и все. А там, хотя с головой окунаемся в мастер-классы, брифинги, встречи, презентации, видим друзей порой с самой неожиданной стороны.

Так получилось у меня с Анной Москалец, редактором газеты «Октябрьский нефтяник». Я увидела: девушка способна на поступки. Умные, неординарные, смелые. Когда все участники Фестиваля СМИ – 2019 в Сочи разъезжались по домам, Анна прямиком полетела в Питер, объяснив просто: «Хочу пополнить свой журналистский багаж». Проходит совсем короткое время – она выбирает маршрут еще круче. А потом – еще и еще…

Мы, наконец-то, выкроили с Анной время, чтобы вспомнить все. И в первую очередь то жуткое ночное катание на яхте, когда начиналась гроза, лил дождь, а коллеги потащили меня, не плавающую, страшащуюся моря, покататься. Я осталась в нижней каюте, а Анна, взобравшись на палубу, под самый ливень, попросилась еще и за штурвал.

– Скажи, ты всегда такая бесстрашная на воде? – поинтересовалась я у нее теперь, спустя время.

– Что вы! Я не умею плавать и безумно боюсь воды. Все, что больше ванны, для меня уже катастрофа. Я не вхожу в воду и не загораю, более того, не понимаю лежащих на пляже, словно овощ. Но все равно очень люблю воду, особенно море. Люблю просто наблюдать за водой, готова смотреть круглосуточно и круглогодично. Мечтаю о доме с окнами в пол, смотрящими на Финский залив, чтобы видеть его в любое время года и при любой погоде.

Тот ночной заплыв на яхте – это скорее моя любовь к новым ощущениям. Днем и в солнечную погоду на яхте все ходили, наверное. Никакой свежести чувств и впечатлений. А вот ночью – совсем другая история. Южное звездное небо, тихое море, береговые огни олимпийского Сочи. Здорово посмотреть на ночной город с моря. Тем более такой замечательный коллектив собрался – десять главных редакторов СМИ Башкирии!

Капитан был потрясен. Внезапно начавшийся дождь добавил красок нашей морской прогулке. Я очень люблю дождь, грозу, снег, север, скандинавскую литературу и английский юмор (хотя и русская до мозга костей). Мы тогда пусть и вымокли в своих вечерних нарядах – сбежали же с торжественного ужина, организованного для журналистов мэром Сочи, – зато сколько впечатлений и ярких воспоминаний у всех до сих пор. Журналист должен сохранять свежесть восприятия жизни, уметь не только людям сопереживать, но и чувствовать мир. Та ночная прогулка на яхте дополнила мои профессиональные приобретения, сделанные на множестве площадок журналистского форума.

Экстремальная журналистика

– Анна! Минувшая осень была особо наполненной в твоей жизни – жесточайшие курсы для журналистов России, «поход» в красную зону и прочее. Расскажи отдельно о каждом из этих этапов.

– На курсы экстремальной журналистики я хотела попасть очень давно, еще с 2015 года, после поездок в Донбасс. Но когда я об этом заикалась, на меня смотрели либо с недоумением, либо снисходительно: мол, девочка, успокойся. И, наконец, удалось. Когда в Башкирию пришло письмо Союза журналистов Москвы, который является организатором курсов, я сразу позвонила в Агентство по печати и СМИ РБ и попросила направить меня. Очень боялась, что будет много желающих и меня отсеют. А оказалось, что я вызвалась одна. Забавно.

Курсы мощные, полезные, но и очень сложные. Даже не столько физически (хотя и это трудно), сколько психологически, морально. Они очень многое мне дали. Жаль, что я не прошла их до Донбасса, тогда, наверное, не было бы многих травм, которые я смогла отпустить только на этих курсах. «Бастион» дал мне не только знания, но и показал область моего незнания, которую нужно заполнять. И я этим занимаюсь сейчас. Нужно быть готовой работать в условиях войны и чрезвычайных ситуаций, ведь журналист может оказаться там в любой момент. И речь не только о командировках. Но и, например, Армения или тот же Донбасс: люди проснулись, а у них война.

Важно это и в мирной жизни: у нас случаются аварии, обрушения, потопы, взрывы и др. Журналист должен уметь работать в этих условиях профессионально и не мешая специалистам других служб. Общество должно получать достоверную, объективную и по возможности оперативную информацию, но и ее сбор, обработка, предоставление аудитории не должны навредить кому-то или усугубить последствия. Экстремальная журналистика не для каждого. Это понимаешь на курсах. В нашем потоке все успешно выполнили все задания, но одна наша коллега призналась: поняла, что это не ее и будет продолжать развиваться в мирном направлении. «Бастион» стал для меня очень важным событием.

Поход в красную зону – это тоже требование профессии. Когда весь мир сковала пандемия, значительная часть людей лежит в закрытом госпитале, а другая часть облачается в противочумные костюмы и спасает их в таких невыносимых условиях, рискуя своим здоровьем и своей жизнью, нельзя не узнать об этом, не посмотреть своими глазами. Иначе что и как рассказывать читателю о происходящем? Журналист должен знать то, о чем он рассказывает своей аудитории. Я пошла, чтобы узнать. Это же наши горожане: и врачи, и больные, и родственники больных. Пандемия вторглась в нашу жизнь, изменила ее. Молчать о ней невозможно, как невозможно говорить однобоко, исключительно о государственной поддержке экономики, волонтерах и обработке подъездов.

Коллеги меня поняли и решение оценили. Они меня вообще всегда понимают и поддерживают, мне повезло с коллективом. И прививку я сделала первой в нашей редакции. И пока все еще остаюсь единственной.

– Для меня очень важно понять – в это время ты думала о самых близких? Как отреагировали родители, дети?

– О близких, конечно, думала. Поэтому они узнали об этом постфактум. Кроме старшего сына. Ему я сказала, и он меня понял. Родителей я боялась волновать, поэтому сообщила им, когда все было позади. Но они у меня молодцы, понимают, что это часть моей профессии. Есть определенные риски, как у многих других: врачей, пожарных, военных, специалистов, работающих во вредных условиях либо с опасными веществами. Я не геройствую. Такая работа.

Если же говорить об экстремальных ситуациях вообще, то я не бесстрашна. Я нормальная и часто боюсь. Но у меня есть дар Божий — позднее зажигание. Когда что-то происходит, я не очень эмоциональна, могу и хочу работать, мозг включается, мигает всеми лампочками. Осознание пережитого, опасности, которая была в миллиметре от тебя, приходит после. И все эмоции приходят позже. Тогда и наступает время бороться с собой, восстанавливаться. Но работа уже сделана.

Так было и в Донбассе. Когда мы из Луганска поехали в Первомайск – совершенно разбомбленный город, меня наши ребята перепоручили местному казаку. Он везде водил, все показывал. Когда мы осматривали шахту, начался обстрел. Я полезла на высоченную вышку, чтобы можно было снимать, там обзор хороший. Он боялся лезть со мной, отговаривал, потому что это опасно. А я знала, что мне нужно туда взобраться и снять, предлагала ему остаться. Казак не рискнул оставлять меня одну. Поднимался за мной и на чем свет стоит ругал за журналистскую безбашенность. В тот момент не было страшно. Позже, все позже пришло, уже дома.

представитель народной дипломатии

– Какого рода была твоя поездка в Иран? В соцсетях видела твои фото и дневниковые записи оттуда. Что дала тебе эта поездка как журналисту?

– Поездка случилась неожиданно. Она именно случилась и была не туристической. Исламскую Республику Иран посетила российско-армянская делегация, в состав которой мне посчастливилось войти. Поспособствовала этому моя талантливая коллега и подруга Гульназ Кутуева, главный редактор журнала «Башкортостан кызы», поэтесса, переводчик. Она является представителем в Башкортостане Международного союза общественных объединений по сохранению и развитию социальных, культурных и духовно-нравственных традиций #ЛидерыМировогоСообщества.

Российскую часть делегации представляли кандидаты и доктора наук, общественные деятели, исследователи. Главными событиями стали конференция в Торгово-промышленной палате Ирана и подписание соглашения о взаимовыгодном сотрудничестве в разных областях. На ней прекрасно выступила Гульназ Кутуева. Как настоящий представитель народной дипломатии, она рассказала о древних связях Башкортостана и Ирана, призвала к культурному сотрудничеству. На мой взгляд, это знаково. Культура – то, что действительно помогает понять друг друга, уважать, сотрудничать, делать добрые дела.

Эта поездка – исполнение мечты и открытие точек приложения сил для меня. Вести дневниковые записи в режиме онлайн не получалось. Для иностранцев там создают проблемы с интернетом. Многое выкладывала, не перечитывая, потому что постоянно что-то вылетало, приходилось писать заново или править. Интернет мы добывали, можно сказать. Это непривычно, но позволяло концентрироваться на поездке, стране, людях.

Поездка дала многое: в первую очередь – знакомство со страной, о которой давно мечтала. Я действительно хотела побывать в Иране, древней Персии. Все мои мечты сбываются, сбылась и эта. Знакомство с историей, культурой, народами Ирана, с их национальным характером. Как для журналиста, для меня важны были еще две вещи. Первая – погружение в жизнь простых иранцев, интересно было узнать социально-бытовые условия, побывать дома, попробовать блюда, увидеть магазины. Интересна обычная жизнь обычных иранцев. И я ее увидела.

Второе ценное для меня переживание и наблюдение – это... Знаете, вы наверняка смотрели какие-то фильмы про иностранцев, приехавших в Советский Союз. Знакома, наверное, атмосфера: общаться с иностранцами можно мало и очень осторожно, за ними негласно наблюдают нужные люди, все вокруг одеты в разные наряды, но, по сути, выглядят однообразной массой, любят свою страну, доброжелательны к иностранным гостям и стараются показать им все. Мне кажется, в Советском Союзе так было. Было ощущение путешествия во времени: словно я вернулась к нам в то время, только в роли иностранки.

Мысленный взор стал острее: вспомнилось-увиделось все, что у нас было хорошее, что позже мы с каким-то энтузиазмом растеряли; вспомнилось и неприглядное. И ярко обозначился путь, который наша страна прошла за последние лет тридцать. У нашей страны много проблем, но слава богу, что мы сейчас в этой точке нашего пути.

Откуда есть такая вот дивчина?

– Анна! Мы много лет знакомы, но я очень мало знаю: откуда ты родом, что закончила, кто твои родители? Откуда есть такая вот дивчина?

– Слышали когда-нибудь о древнем городе Любеч, что в Черниговской области? Я очень горжусь тем, что родилась в нем, считаю это величайшим подарком судьбы. Там жили мои предки со времен князя Святослава. Первый мой домашний адрес – Красная площадь, дом 2. Меня крестили в старинной церкви Чернигова.

Мой папа инженер-строитель, у мамы два образования: архитектурно-строительное и филологическое. Родители развелись, когда я была совсем маленькой, и мы с мамой уехали оттуда. Раннее детство прошло на Украине, в Киевской области, в большом городе Белая Церковь, основанном Ярославом Мудрым. Город с пятью воинскими частями и роскошным дендропарком, поэтому по ночам наш пятиэтажный дом дрожал, когда танки проезжали по улице на учения и под утро возвращались, в городе на улицах было много военных разных родов, войск. На новогодние елки я ходила в Дом офицеров, а на первом задании, полученном нашей тимуровской командой, попала к капитану дальнего плаванья, чья квартира показалась нам музеем, а его жена не разрешила даже пыль протереть. Впрочем, ее и не было – почти музей ведь.

После аварии на Чернобыльской АЭС мама увезла меня на Крайний Север. Там я, выросшая на теплой, зеленой и урожайной Украине, впервые увидела белые ночи, 7 сентября слепила снеговика, познакомилась с подругой, которая стала родным человеком на всю жизнь, узнала, что картошка, морковка, лук, молоко, супы и вообще все бывает сушеным, осознала, что не только коровы и свиньи едят яблоки, как я раньше думала, но и люди тоже – получила в подарок свежее яблоко на Новый год, впервые за полгода жизни на Севере, в городе Ноябрьске.

Там окончила школу, пришла в профессию и свой первый трудовой коллектив – невероятно талантливый, многие его жемчужины сейчас украшают федеральные каналы. Окончила Московский государственный университет печати в 2001 году.

В 2003-м приехала в Башкирию и на целый год попала в школу – сельскую малокомплектную, которой заведовала и в которой учила детей. Девять человек на два класса, школа – изба с печкой, сторож – она же дворник и истопник, а за зарплатой ездила в соседнюю деревню на санях, через лес. Романтика!

В 2006-м вернулась в журналистику, сначала на городское телевидение в Белебее, которое создавали сами с нуля. Потом была «беременность» – девять месяцев в газете «Белебеевские известия» и последовавшее за ними рождение – назначение в Октябрьский. Так я из города Ноябрьска и газеты «Слово нефтяника» попала в город Октябрьский и газету «Октябрьский нефтяник». Ирония и подарок судьбы.

– Анна, как пришла в эту профессию – случайно, осознанно, чей-то пример? Помнишь свою первую публикацию и что испытала тогда?

– Я мечтала стать врачом-нейрохирургом и надеялась умудриться параллельно с очным медицинским образованием получить заочно юридическое – профессия адвоката тоже манила.

Конечно, были мимолетные искушения стать учителем, океанологом, археологом, переводчиком и военным летчиком. Но это именно «мимолетные искушения». На первом месте всегда стояла медицина. К ней я тянулась каждым движением души, каждой мыслью. Даже экзамены по выбору в девятом классе сдавала по химии и биологии. Нашему «классному папе», как называли мы своего классного руководителя, как-то твердо заявила: «Я стану прекрасным врачом. Вы будете мной гордиться».

Спустя шесть лет после этого громкого заявления, в канун своего 24-го дня рождения, я получила диплом Московского государственного университета печати. В графе «специальность» значилось: «издательское дело и редактирование», а в графе «квалификация» – «редактор-издатель».

А случилось все так. После школы поступить я не смогла. Не потому, что не сдала экзамены, а потому, что даже не поступала. 

Был 1994 год. В стране разброд и шатание, и само существование страны тогда висело на волоске. Мы жили на Ямале. Мама серьезно заболела. В таких обстоятельствах поступать на очное обучение в другом городе было невозможно по многим причинам. Главные – и маму не оставишь, и не понятно, на что жить студентке. Пришлось пойти работать в издательский дом «Благовест». Надежда, что за год ситуация изменится и я смогу поступить в медицинский, по-прежнему жила.

Попала в потрясающий коллектив, который сам по себе и множество историй из того времени заслуживают отдельной книги. Прошел год. Однажды наш директор Лилия Ивановна Хенвен, прекрасная женщина и журналист, вошла в кабинет корректоров (я работала корректором) и сказала: «Аня, собирайся. Ты едешь в Москву, поступать в Московский государственный университет печати, на факультет издательского дела и редактирования. Твои документы уже там».

Мир для меня превратился во что-то невообразимое! Но ослушаться не посмела. Тем более что мама уехала лечиться в Башкирию и осталась, так как ей там (то есть теперь уже здесь) было лучше, а денег на самостоятельную жизнь студентки-очницы я так и не заработала. Времена-то какие были…

Поступила. Первые два курса все было немило. Я страдала и оплакивала мечту о медицине. Но на третьем курсе появился предмет «Общее редактирование», а там… Один вопрос из экзаменационного билета о редакторской деятельности Ивана Грозного чего стоит! Мне открылся новый мир – волшебный мир профессии, которую я получала. Оканчивала университет уже со слезами. Не могла представить, как буду жить без учебы. Так я пришла в журналистику.

Конечно, каждый раз сердце замирает от восторга, а потом пускается галопом, когда приходится сталкиваться с медициной по долгу службы или в роли пациентки. Это же она, медицина, моя любовь на всю жизнь! Но профессию менять не хочу. Моя – лучшая.

трудно быть журналистом

– Что нравится в журналистике, а что нет? Что думаешь о работе и действиях (бездействии) коллег?

– Быть журналистом – сложно и ответственно во все времена. А сейчас еще происходит всеобщая цифровизация, так сказать: высокие технологии и скорости, искусственный интеллект стал обыденной реальностью. Мир иногда кажется мне синтетическим. В нем все труднее найти место совести, любви, дружбе, искусству, красоте. Хотя, может быть, место для всего этого есть, но оно все реже встречается. Это отражается на профессии.

Нужно постоянно меняться, совершенствоваться, расти в профессии, следить за технологиями, интересами аудитории, способами получения и особенностями потребления информации. Ты уже становишься не только журналистом, но и социологом, маркетологом, логистиком в медиасреде. И только успеваешь понять и освоиться, как снова нужно разбираться в новых обстоятельствах и меняться, перестраиваться. Это особенности современной журналистики. Постоянный режим многозадачности, причем существенная часть задач вообще относится к другим профессиям. Может быть, это особенности региональной журналистики. В небольших редакциях нет специалистов разных сфер, приходится во все вникать самому. Иногда месяцы жизни превращаются в сплошной список задач, а для самой жизни и места не остается. Но...

Журналистика открыла мне то, что никогда не открыла бы медицина. Я увидела и узнала то, чего не узнала бы, став врачом. Я побывала там и повстречалась с теми, где не побывала бы и с кем не повстречалась бы, будучи врачом. Дело не в местах, а в ситуациях, в событиях, свидетелем или участником которых посчастливилось быть. Дело в людях, которые раскрываются передо мной так, как не раскрылись бы, если бы я была врачом. Просто потому, что мы встретились бы по другому поводу и в других обстоятельствах. 

Забавно, но профессия меня и в операционную не раз приводила, где я могла наблюдать за работой врачей. Был случай, когда оператору стало плохо, я подхватила камеру и продолжила съемку за него. Это было, когда я на телевидении работала. Сегодня трудно быть журналистом. Думаю, каждый старается быть максимально профессиональным, это важно. Хочу пожелать коллегам сил оставаться в журналистике, делать свою работу хорошо и сохранять уважение читателей, зрителей, слушателей.

– Немного о руководимой тобой газете. Скажи, чем вы берете своих читателей? Как удается с обратной связью? Каковы удачи года?

– Мне посчастливилось получить назначение в прекрасную редакцию. У газеты хорошие традиции, высокий авторитет, профессиональная команда. В коллективе есть люди, которые работают здесь почти столько, сколько я на свете живу. Сейчас они вышли на пенсию, но продолжают работать, причем ни в чем не уступают молодежи, даже наоборот – учат, подтягивают. У нас сильный корпус общественных корреспондентов, они наш золотой фонд. Не каждая редакция может похвастаться их наличием. А у нас они есть, их 15 человек, у всех разные сферы интересов, и это полезно для редакции. И возраст тоже разный – от 25 до 85 лет.

Сильный коллектив, знаменитые предшественники, которых город помнит до сих пор, они задают высокую планку, повышают требования, умножают ответственность. Я очень требовательна к себе, иногда до самоедства. Это заставляет постоянно развиваться, учиться, узнавать, двигаться. Самое страшное для меня – профессиональный застой, поэтому я сама спокойно не живу и коллективу не даю.

Стараемся сохранять верность журналистике. Мы не стремимся быть хорошими для всех. Мы стараемся хорошо делать свою работу. Рассчитываем на умного, думающего читателя, готового не рубить с плеча, не клеймить журналиста, прочитав что-то, с чем не согласен, а настроенного вникать в ситуацию, разбираться в ней.

В университете нас, будущих редакторов, учили: не считайте читателей глупее себя, будьте с ними уважительны, даже если ваши позиции кардинально противоположны. Так и стараемся работать, хотя это трудно. Современные россияне в большинстве своем плохо понимают, чем отличается журналист от блогера. В советское время было высокое доверие к печатному слову, к сожалению далеко не всегда оправданное. Когда мы едва не потеряли страну, когда на нас хлынула вседозволенность и тонны нефильтрованной информации, мы с нашим неким «культурным СПИДом» очень доверчиво относились ко всему и не всегда могли противостоять влиянию.

У того поколения еще сохраняется доверие к печатному слову и понимание того, что такое журналистика. А нынешняя молодежь, как и во все времена, критично и недоверчиво настроена к власти и всему, что она с ней ассоциирует. Журналистику в том числе. Поэтому далеко не всегда разбирающиеся в вопросе блогеры ей симпатичнее, потому что говорят то, что нравится слышать, что вписывается в ее картину мира. С поколением родителей их роднит доверчивость, только уже не печатному слову, а телевизионному кадру или записи в интернете.

Но, что интересно, достигая определенного возраста, получив некий жизненный опыт, эта молодежь тоже начинает присматриваться к СМИ. Мы наблюдаем это у себя: каждый год аудитория омолаживается. Люди взрослеют, созревают, хотят перемен и хотят сами их делать, быть полезными, вот и приходят к нам. Именно с ними мы и стараемся какие-то проекты реализовывать, писать о них. Так выстраиваются отношения и есть польза для города. Трудно сказать, чем именно мы берем читателей. В постоянно меняющемся мире сегодня берем их одним, завтра – другим, послезавтра – третьим, на четвертый день – всем предыдущим вместе, а на пятый вынуждены изобретать нанотехнологии в прокладывании пути к умам и сердцам читателей.

Помогает обратная связь: соцсети, звонки в редакцию, письма электронные и бумажные (да, они все еще есть, получаем по почте и в ящик на крыльце), редакционный WhatsApp круглосуточно принимает сообщения, стараемся разбираться в ситуациях и получать комментарии специалистов. Так удалось решить много проблем, которые волновали горожан. Ну, и волшебное средство – личные встречи и организация мероприятий. У нас есть верные друзья и партнеры в городе, которые помогают проводить много самых разных мероприятий для горожан в офлайне, у нас много совместных проектов. Конечно, 2020 год все притормозил, но мы не опускаем руки. Наоборот, теперь придется наверстывать, потому что люди соскучились, есть потребность встречаться.

«Люблю удивляться»

– Поделись своими мечтами – что еще собираешься «выкинуть» неожиданного для всех окружающих? Тебе нравится удивлять?

– Я не думаю о том, чтобы кого-то удивить или впечатлить. Считаю, что свою жизнь нужно выстраивать, ориентируясь только на мнение людей, которые тебя любят и желают добра. Какая разница, удивится кто-то из-за моего поступка или нет? Моя жизнь не изменится от этого. Главное – не навредить никому.

Больше люблю удивляться сама. Мечтаю постоянно и о многом. Недавно сбылась еще одна моя мечта – умудрилась поступить в аспирантуру РАНХиГС. Кстати, удивилась этому сама и совершенно не удивила коллег и близких. Они сочли, что это вполне в моем духе, даже выбранное направление – «политические системы, институты и технологии» – восприняли как должное. Сейчас работаю над диссертацией, она посвящена влиянию информационной среды на состояние межэтнических и межконфессиональных отношений, возникновение конфликтов, экстремистских и террористических проявлений. Учеба и работа отнимают много времени. Приходится жертвовать всем. Жаль, что в сутках не 30 часов.

Еще у меня в мечтах и планах побывать в Исландии и на Шпицбергене, очень хочу в Арктику, хоть ненадолго. Также буду рада, если какое-нибудь СМИ командирует меня в Сирию на пару месяцев. Очень хочется поработать там. Мечтаю о доме на берегу Финского залива, выучить языки – иврит, исландский, французский и башкирский. Разве можно все перечислить, о чем мечтаю?

– Зная тебя как редкого, если не сказать, уникального профи, очень хочу узнать: какая ты мама, дочь, сестра, подруга?

– Этот вопрос нужно задать моим родителям, детям, друзьям, коллегам. Не мне себя оценивать. Могу только сказать, что я вообще очень преданный человек. Мне кажется, я умею любить, дружить, ценить и беречь людей. По крайней мере, стараюсь это делать. Люди, которые любят нас, абсолютно беззащитны перед нами, поэтому к ним нужно быть очень внимательными и чуткими, нельзя допускать небрежности в словах.

Я счастливая мама двоих сыновей. Старший норовит сбежать в армию и стать кадровым военным, а младший учится в музыкальной школе, но в данный момент мечтает быть пожарным. Время покажет. Родителей очень люблю. У папы есть семья – замечательная жена и две дочери, мои сестры, растут племянник и племянница. Мы очень тепло относимся друг к другу. Мама в 1995 году приняла монашество, она – игумения.

…Я могла бы задать Анне еще массу вопросов, ведь она для меня – все еще загадка. Многое в ней несказанно радует, восхищает и… тревожит. И в каждый очередной ее «прыжок» хочется в напутствие сказать такие привычные сегодня, но такие нужные слова: «Береги себя и своих близких!» Только успею ли, ведь Анна – быстрокрылая!

Фото – из личного архива Анны Москалец.