№8.2019. Рифкат Кудашев. По следам Прометея атомного огня

Рифкат Хусаинович Кудашев – доктор химических наук, профессор, член Союза журналистов РФ и РБ.

По следам «Прометея атомного огня»

70 лет назад, 29 августа 1949 года, на Семипалатинском полигоне прошли успешные испытания первого советского заряда для атомной бомбы.

В 1903 году в небольшом городке Сим Уфимской губернии родился будущий великий физик-ядерщик, создавший надежный щит обороны СССР, академик Игорь Васильевич Курчатов. В преддверии столетия со дня рождения ученого в одном из периодических изданий вышла статья автора этих строк. Время выхода этой публикации не сохранилось бы в памяти, если бы мне по почте не пришло благодарственное письмо от члена-корреспондента РАН М.А. Ильгамова. С той поры поиски фактов жизни И.В. Курчатова расширили горизонты моих исторических поисков, придав им яркий импульс. В последние десятилетия вышло множество публикаций о нем и его родственниках, для большинства которых Уфа сделалась второй родиной. Несколько из этих очерков включены также в мою книгу «Княжеский след в истории России».

Интерес к различным периодам его жизни не ослабевает и по сей день. С фотографией академика И.В. Курчатова в г. Сухуми вышла статья о работе выдающихся немецких физиках по созданию отечественного ядерного оружия. Из нее следует, что в послевоенные годы группа интернированных физиков из Германии, в которую вошла научная элита поверженного рейха, получила впечатляющие результаты по атомной энергетике в причерноморском городе. Несомненно, что все эти работы проводились под руководством и при участии И.В. Курчатова, отвечающего за цикл ядерных исследований. Многие из этих физиков имели высокие воинские звания, а некоторые из них за упорный труд на благо нашей обороны стали Героями Социалистического Труда и лауреатами Сталинских премий. Самой крупной фигурой из них был немецкий барон Манфред фон Арденне (1907–1997), выдающийся физик (а также штандартенфюрер СС, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями, любимец Гитлера), в 1947-м и 1953-м годах удостоенный двух Сталинских премий. По воспоминаниям очевидца тех лет К.Ш. Берая, после работы в Москве через некоторое время барон был переведен в Сухум (Абхазия). Там был построен Сухумский физико-технический институт (СФТИ), впоследствии возглавляемый им. Научные исследования в институте проводились на двух объектах с шифрами «Арденне-А» и «Герц-Г». На первом из них проводились работы на центрифуге для концентрирования изотопа урана-235 – сырья для атомного оружия. Неожиданной и располагающей оказалась встреча автора этих строк с выпускником Московского физико-инженерного института (МИФИ) 1959 года А.Ф. Чачаковым, кандидатом технических наук, разменявшим восьмой десяток и продолжающим работать в качестве заместителя генерального директора по научной работе Сухумского физтеха. Одновременно он возглавляет кафедру технической физики в Абхазском госуниверситете. Необычность этой встречи состояла в том, что мы с женой, уже несколько лет подряд отдыхая в летнее отпускное время в районе целебных источников в Эвкалиптовой Роще, неоднократно проезжали по трассе, по обе стороны от которой располагались Абхазский государственный университет и корпуса Сухумского физтеха. Было бы непростительно, на мой взгляд, человеку, интересующемуся историей науки, да и к тому же и профессору вуза, не ознакомиться с университетом и институтом. В советское время на пути этой магистрали, на сохранившей свое название и сейчас остановке «Синоп» располагалась в те годы всесоюзная здравница. Как-то в знойный день с моим попутчиком Тимуром мы въехали в микрорайон г. Сухума «Агудзеры». Перед нами открылась панорама из пяти двухэтажных заброшенных жилых зданий, построенных немецкими военнопленными, принимавшими участие в сооружении Сухумского физтеха. Эти строения выгодно отличались от послевоенных сооружений, где в настоящее время обитали жильцы микрорайона. Рядом с этим комплексом зданий виднелось одноэтажное сооружение с надписью «ЭРА-СФТИ» – свидетельство того, что институт по-прежнему работает. Главное здание физтеха и относящиеся к нему корпуса располагались по другую сторону магистрали. В прилегающей к институту зоне стояли роскошное 4-этажное здание и комплекс других жилых зданий, в которых проживали сотрудники института и уже, наверное, их потомки. Поразила громада этого здания, покоряющая своей необычной архитектурой – с белыми колоннами у балконов, красотой арочных подъездов. Вместе с тем было печально смотреть на это сооружение, к которому, судя по всему, десятилетиями не прикасались руки реставраторов.

Из окон через кроны многолетних деревьев прямо по улице были протянуты веревки с висевшим на них бельем. Обращало на себя внимание, что потолки в подъездах были внушительных размеров. Одна из жительниц, спускавшаяся с 3-го этажа, сказала, что здесь жили ранее сотрудники института (но не немцы). Рядом с институтом вдоль дороги, ведущей вниз к магистрали, в 9-этажном старом здании со старым же лифтом вместе со своей супругой Кларой Хусаиновной проживал Александр Федорович. Окна их квартиры выходили на море и на бывшую дачу Сталина. К корпусу главного здания физтеха, рядом с которым и жили Чачаковы, примыкал роскошный парк с уже потерявшими свой вид и неработающими фонтанами. Через металлический решетчатый забор парка было видно, что от проходной института до внутреннего корпуса через расположенный там овраг ведет длинный мост. Высокие хвойные и лиственные деревья парка сохраняли приятную прохладу даже в самую жаркую пору, но все равно создавали иллюзию заброшенности.

Как оказалось, Александр Федорович сразу же после защиты своей дипломной работы, связанной с циклотроном, в 1959 году был распределен в Сухумский физтех. Он – уроженец Филенковского района Кировской области. Его детство прошло в деревне с необычным для слуха названием – Балденки. Я был несколько удивлен, когда он сказал, что его отец был муллой, и уж совсем растерялся, когда услышал, что деда по отцу звали Сафиуллой. Полной неожиданностью для меня было, когда при прощании он вдруг что-то спросил, меня по-татарски. Как тут не скажешь: «Господи, пути твои неисповедимы!»

За чашкой чая у меня была возможность спросить у Александра Федоровича, бывал ли здесь в физтехе академик Курчатов. Он ответил, что не обладает такой информацией. Тем не менее А.Ф. Чачаков сказал, что в свое время в физтех приезжал Е.П. Славский – министр среднего машиностроения, которого за глаза называли «атомным министром». В знак этого события на территории института им было посажено дерево. Надо предполагать, что и академик приезжал сюда. Но тем не менее завеса секретности, связанная даже с фамилией ученого, не является выдумкой. Известно, что охрана с «хижины лесника» – дома, где в Москве проживал И.В. Курчатов, была снята лишь только через 10 лет после смерти академика.

Хотелось бы поделиться информацией, ставшей уже доступной любому читателю и изложенной физиком Ю.В. Ергиным в периодической печати. Известно, что во время Великой Отечественной войны в Уфу было эвакуировано около 100 академиков с Украины, свыше 50 докторов и 150 кандидатов наук. Многие из них включились в работы по различным направлениям оборонной тематики. Будучи эвакуированным в Казань, академик А.И. Иоффе распорядился организовать первую советскую атомную лабораторию из 10 человек. Руководителем ее был назначен И.В. Курчатов, который, как и многие члены АН СССР, был эвакуирован в Казань. Осталась переписка И.В. Курчатова с М.Г. Первухиным, куратором Атомного проекта со стороны СНК СССР.

Так, в одной из записок ученого от 13 апреля 1943 года, где он докладывает куратору о задержках в изготовлении центрифуги (речь шла об изготовлении ее профессором Ланге на моторном заводе № 26 в Уфе. Учитывая срочность и важность этого заказа уже 29 апреля того же года И.В. Курчатов сообщает куратору о том, что испытания показали «неудовлетворительную работу шариковых подшипников». Чуть позже, 30 июля 1943 года, И.В. Курчатов сообщает В.М. Молотову, что «для решения ряда вопросов, связанных с урановой бомбой, необходимо иметь небольшое количество урана-235». Не цитируя всей переписки, связанной с решением проблем по атомному оружию, необходимо лишь подчеркнуть, что И.В. Курчатов был всецело занят этими важными проблемными вопросами, отправляя в день даже несколько сообщений руководителям государства об итогах испытаний и возникающих при этом трудностях.

Поэтому возможность его приезда в Уфу из Казани для участия в реализации проекта по созданию атомного оружия не кажется уж совсем фантастической, учитывая также, что здесь жили его многочисленные родственники.

Из отечественной журналистской периодики хорошо известно, что незадолго до своей кончины И.В. Курчатов совместно с С.П. Королевым приезжал на один из заводов Уфы, но тем не менее даже десятилетия спустя этот факт не был подтвержден официально предприятием.

Ночной телефонный звонок от Игоря Васильевича Курчатова за четыре дня до его кончины (последовавшей 7 февраля 1960 г.), раздавшийся в квартире у грузинского физика, брата литературоведа Ираклия Андроникова Элевтера, проживающего и работающего в Сухуме, говорит о близких научных контактах, сложившихся между учеными. В разговоре академик выражал крайнюю необходимость участия кого-либо из сотрудников физтеха в предстоящей в том году Международной научной конференции по нейтронографии в Канаде.

При встрече с рано ушедшим из жизни научным сотрудником Института органической химии Уфимского научного центра РАН В.Г. Катрадзе я узнал от него, что его отец в 50-е годы прошлого века работал у И.В. Курчатова. К сожалению, преждевременный уход из жизни Вахтанга Гайозовича не позволил узнать подробности работы его отца с этим замечательным ученым. Сухум и прилегающая курортная зона привлекают многих россиян. Абхазия на сегодняшний день не только место для отдыха. Здесь располагаются Абхазский госуниверситет, Академия наук Абхазии. Видное место занимает Гидрофизический институт Академии наук Абхазии, в котором проводятся экспериментальные исследования гидродинамических шумов обтекания в Черном море на Сухумской акватории с использованием созданного учеными этого института морского полунатурного стенда. Работа проводится совместно с физиками Института космических исследований РАН и МГУ им. М.В. Ломоносова.

За несколько дней до отъезда из Сухума мы с женой снова прошлись по тенистому парку, находящемуся вблизи физтеха. Наше внимание привлек мужчина солидного возраста, сидящий с напарником на придорожной скамейке рядом с физтехом. Узнав, что мы из России, разговорился. Как оказалось, Григорий Эрастович Чкотуа, которому недавно исполнилось 92 года, работал непосредственно здесь под руководством И.В. Курчатова сначала в качестве лаборанта, а потом, в 1956 году, и младшим научным сотрудником. Мог ли об этом знать А.Ф. Чачаков, который пришел работать в сухумский физико-технический институт только в 1959 году. В последние десятилетия многие исторические материалы, особенно касающиеся достижений науки военного назначения, стали доступны читателям. Так, на основании рассекреченных материалов по разделению изотопов урана для создания отечественного ядерного оружия установлена роль выдающихся немецких физиков не только в Сухуме, но и в Уфе.

Профессор Фриц Ланге (1899–1987), принявший советское гражданство и оказавшийся в составе эвакуированной в Уфу Академии наук УССР, 90 лет назад создал первую пилотную установку центрифуги, обеспечивающей нашу страну непревзойденной в мире технологией разделения изотопов урана.