№11.2023. Дмитрий Захаров. Похождения полковника Долбенкова

ЭПИЗОД 46

ВТОРЖЕНИЕ В ФАЗЕНДУ

 

Вне его пределов происходило следующее. Леа, взглянув на часы, шепнула в коробочку: «Работаем!», прыгнула в желтую «Субару» и рванула вниз по склону к фазенде Бульдога. Изначально Летиция предлагала снести трехметровые ворота забора снарядом, однако Леа резонно заметила, что действия Лотты и Кюссике совсем не для чужих глаз. А потому преодолевать эту преграду из гофрированного железа сестры должны были с помощью крюков-кошек, коими в давние времена пользовались пираты, а в наше время – спецслужбы разных стран мира.

Когда сестры обмотались простынями, Евтихий не выдержал и прыснул:

– Привидения… Дикие, но симпатишные…

– Это вы о чем? – не поняла Летиция.

– Не важно. Когда вернемся, я вам мультик покажу, поймете.

После того как Леа дала команду на штурм, сестры закинули кошки на забор и, мгновенно преодолев его, устремились к дому, по сторонам которого лежали груды раскуроченного бетона – итог работы Летиции.

Тем временем генерал Сидоров, поблагодарив хозяев за гостеприимство, кивнул своим подчиненным, и все они направились обратно к вертолету.

– И все-таки, товарищ генерал, я не понимаю, почему мы не вмешались? – Иванов пожал плечами.

– Ну а зачем лезть в огонь, когда можно разгребать жар чужими руками? Нам нужно, чтобы накопитель не попал к Черному Братству? Вот они это и сделают. Без согласований наверху, без ордеров, созвонов, спецназа. Быстро и эффективно. Наша же задача в том, чтобы никто ничего не узнал. Это понятно?

– А как же Тараска с самолетами? – спросил Петров.

– На фоне всего происходящего Тараска с самолетами – поросячий визг. Возьмите с гаишников записку о неразглашении и удалите танк из всех сводок.

И вскоре черная винтокрылая машинка взмыла в небо...

 

Перед домом Бульдога стоял его шестисотый и два «Гелендвагена» охраны. Вернее, полтора, поскольку один из них был наполовину раздавлен кусками покореженного бетона. Двор освещали установленные на двух столбах мощные прожекторы. Соваться туда было бы чистым самоубийством, поэтому Лотта двумя выстрелами из МР-5 погасила оба и только потом, надев очки ночного видения, осмотрела периметр фазенды. Охраны почему-то не было и никаких намеков на движение тоже. Сестры в белых балахонах лежали на земле, практически сливаясь со снегом.

– Я пошла, – прошептала Кюссике.

– Давай, прикрою.

Финка поднялась было на одно колено, но Лотта резко дернула ее за лодыжку, и та упала на снег.

– Ползком! Ты мне нужна живой и здоровой.

Кюссике кивнула и поползла, тяжелый рюкзак мерно переваливался на ее спине из стороны в сторону.

Во дворе по-прежнему было подозрительно тихо, окна дома не светились. Возможно, Бульдог со своей свитой предполагал, что за разрушением башен последуют еще какие-то действия, и, возможно, сейчас все они стояли за темными окнами в надежде разглядеть в темноте непрошеных гостей.

Кюссике доползла до центральных дверей. Оказалось, они стальные, толщиной в несколько сантиметров. Все еще лежа на земле, она аккуратно стянула с плеч лямки рюкзака, также аккуратно повесила его на ручки дверей, прилепила по куску пластида к нижним петлям и поползла обратно. Вокруг по-прежнему стояла гробовая тишина.

Тем временем в притаившемся на холме танке Летиция прильнула к инфракрасному прицелу, но никаких светящихся объектов разглядеть не могла.

– А у вас случайно не найдется пара фугасных снарядов? – обратилась она к Тарасу.

– Зачем? – удивился тот.

– Ну, так… На всякий случай.

– Генерал же велел валить отсюда…

– Мы пришли вместе и уйдем вместе. Таков закон.

– Ну вообще-то парочку я прихватил. Пусть Евтихий посмотрит справа внизу. На них смайлики нарисованы, а вокруг взрыв. Это я маркером, чтоб не путаться.

Евтихий нырнул вниз за снарядом, поднял его хоть и с видимым усилием, но не без элегантности и забросил в казенник. Клин затвора звякнул и встал на замок…

– Давай! – прошептала Лотта.

Кюссике нажала на кнопку детонатора. Звук взрыва был оглушительным. Гофрированный забор завибрировал, издавая металлический гул. «Мерин» Бульдога и уцелевший «Гелендваген» отшвырнуло взрывной волной. Несколько раз кувыркнувшись в воздухе, они с грохотом впечатались в снег колесами вверх. На месте двери зияло черное пространство.

– Пошли! – Лотта все так же ползком устремилась к проему. За ней последовала Ярвенпаа.

– Блин, эта тишина меня напрягает… – прошептала сама себе Лотта. Она доползла до перевернутого «Гелика», осторожно поднялась с земли и швырнула в черную дыру пару светошумовых гранат. Даже сквозь прикрытые глаза пробивался свет от ярко-белой вспышки, которую сопровождал громкий хлопок. Не медля ни секунды, сестры бросились к входу. Для большей надежности Лизелотта швырнула внутрь пару лимонок. Последовало еще два взрыва, а за ними, в глубине дома, стоны и крики. Затем из окон началась хаотичная беспрерывная стрельба. Вспышки пистолетных выстрелов и очередей плясали на фоне черноты фасада.

– Девочки, я сейчас! – услышали Шварцкопф и Ярвенпаа в наушниках гнусавый голос Летиции.

– Ты сейчас чего? – не поняла Лотта, выпуская по возникшему в коридоре силуэту короткую очередь из МР-5. Вместо ответа черноту ночи прорезал оранжевый пунктир трассирующих пуль. С присущей ей педантичностью, увидев на инфракрасном экране светящиеся точки, Летиция принялась всаживать в каждое из окон по двадцать-тридцать выстрелов. Точки гасли одна за другой.

– Ну вот, сударыня, вы тут с пулеметом балуетесь, а мне потом гильзы подбирать, – услышала она в наушниках недовольный голос Посиделкина.

– Я же обещала, Тарас, – ответила за нее Леа, – что все ваши издержки будут компенсированы.

Зачистка фазенды оказалась скучной и банальной. Уцелевшие братки выбегали из разных комнат полные решимости встретиться с противником лицом к лицу, однако сестры предпочитали иную тактику. Огонь они вели лежа, поэтому покончено было с защитниками цитадели спустя несколько минут. А еще через пару мгновений сестры оказались у двери кабинета Бульдога, где предположительно находился фолиант. И хотя она не поддавалась, у Кюссике в запасе еще оставалось немного пластида. В итоге дверь вынесло вместе с косяком. Еще одна светошумовая для подстраховки, и можно было заходить. В кабинете за столом сидел ослепленный взрывом Бульдог, внешне очень соответствовавший своему прозвищу, а по бокам его кресла возвышались два охранника, усиленно трущие глаза. Первого короткой очередью положила Шварцкопф, второму в горло вонзился один из многочисленных пукку Кюссике.

Сестры, не отрываясь, смотрели на лежавший на небольшом возвышении в центре стола фолиант и никак не среагировали на угрожающий тон хозяина кабинета.

– Вы не знаете, с кем связались, овцы!

При этом лицо его было почти бесстрастно, настолько он был уверен в собственной неприкасаемости.

– Да нам все так говорят, – пожала плечами Лотта и всадила ему пулю прямо в лоб.

– Ты не могла дождаться меня? – раздался за спиной возмущенный голос Леоноры.

– А на фиг он нам нужен? – вопросом на вопрос ответила Лотта.

– Он мог сказать, где предполагалась сделка!

– И какое это имеет значение? Теперь, когда задача выполнена, это уже бессмысленно. Мы просто забираем накопитель и сматываемся отсюда. С тактической точки зрения, силового контакта с Муаредом лучше избежать.

– Пожалуй, ты права, – подумав, согласилась Леа, потом подошла к столу и повернула несколько позолоченных декоративных элементов, украшавших обложку. Внутри фолианта что-то щелкнуло, и торец обложки плавно отъехал назад. Леа подняла обложку и потянула ее влево. В деревянном внутреннике переплета был вырезан паз, внутри которого матово поблескивала небольшая металлическая коробочка размером со школьный пенал. Достав из кармана валидатор, она провела им над коробочкой. Устройства обменялись данными, и на валидаторе вспыхнула зеленая лампочка.

– Ок, – облегченно изрекла Леа, вытащила накопитель из переплета и засунула под бронежилет. Затем аккуратно прижала торец книги обратно, и он со щелчком встал на место. Украшения на обложке, мелодично звякнув, тотчас вернулись в исходное положение.

– Статус? – услышали в наушниках сестры встревоженный голос Летиции.

– Case closed, – переходя на английский, сообщила Леонора.

– Встречаемся в точке сбора,– с облегчением выдохнула Тиша.

 

Леа, Лотта и Кюссике втроем понесли тяжеленный фолиант к машине, погрузили его в багажник желтой «Субару» и вскоре уже были у подножия холма, где их ждала машина Лотты. Все были в сборе.

– Ну а я теперь сматываюсь, – по внутренней связи в танке раздался облегченный вздох Посиделкина.

– Спасибо, Тарас. Вы нам о-очень помогли, – поблагодарила Леонора.

– Не за что, – ответил тот, – если что, обращайтесь.

Евтихий и Летиция вылезли из башни и, не забыв прихватить корзинку для пикника, направились к синей «Субару». Танк, взревев двигателем, рванул вниз с холма. Следом за ним стартовали три «Импрезы».

День прошел удачно, и посему Долбенков предложил сестрам не только поужинать, но и остаться до утра в его скромном домушке, располагавшемся неподалеку. По дороге Евтихий накупил всякой снеди, а потом компания заехала еще и в хорошо знакомый ему ресторан «Царская охота», где дамы, изучив меню, заказали еду на вынос. И вскоре пестрая вереница машин уже подъезжала к «скромному домушке».

 

Эпизод 47

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ МУАРЕДА

 

Муаред пребывал в состоянии ледяной ярости. Она охватила его, как только он вышел из кабинета Корнелиуса. Объектом этой ярости был он сам. Он – Воплотитель Первого уровня, чье имя многие в Темном Братстве произносили с трепетом, – дал себя переиграть Хранителям Кольца и сестрам! И все благодаря какому-то русскому отставному полковнику. Когда Муареду сообщили о выборе сестер, он лишь презрительно ухмыльнулся. Какой же это было ошибкой… Он-то думал, что поиски артефактов займут у оппонентов как минимум месяц, а их нашли в течение суток. Этот несчастный отставник с репутацией бездельника и гедониста, любитель сглаживать углы в самых критических ситуациях, оказался способен на невозможное. Уму непостижимо!

При этом по отношению к своим прямым оппонентам, равно как и к Долбенкову, Муаред не испытывал никаких отрицательных эмоций. Отставной полковник вызывал у него даже нечто вроде уважения.

Кроме этого, он пришел к выводу, что совет Корнелиуса об использовании Усамы, козырявшего своими связями с русскими террористами, был далеко не самым лучшим. Связи, естественно, были, но выводили они в конечном итоге на этнические банды, у которых как с информацией, так и с информированностью было куда хуже, чем у того же полковника. К тому же русские бандиты, привлеченные Муаредом на коммерческой, так сказать, основе, большой пользы не принесли. Не говоря уж про негра с танком, этот вообще не вписывался ни в какие схемы.

Разве можно представить себе француза, катающегося по пригородам Парижа на «Леклерке», или немца – в Берлине на «Леопарде»? Разве что какого-нибудь сумасшедшего коллекционера в Штатах. Да ладно бы просто кататься, а не лупить бетонобойными снарядами. Видимо, Россия – страна, где реализуется все самое немыслимое, значит, и Муаред должен пообещать себе тщательно продумывать все самое немыслимое.

Помимо острого недовольства собой, было еще одно неприятное обстоятельство. Корнелиус. Для этого человека не существовало слова «нет». А любое невыполнение его приказа каралось по всей строгости, вплоть до физического устранения. Муаред невольно поморщился, представив себе топор, занесенный над его головой.

В свое время он спланировал операцию на опережение, стремясь заполучить накопитель и ключ раньше, чем до них доберутся Хранители Кольца и сестры. Однако и те и другие обвели его вокруг пальца. В итоге – грандиозный провал. А ведь еще вчера казалось, что за выполнение Миссии ему светит блистательная карьера, место в Верховном Совете, новый статус, новые полномочия… Теперь единственный выход для него заключался в том, чтобы вернуться в Москву и любой ценой добыть артефакты. Еще оставался шанс получить их в момент сверки перстня и накопителя. И упустить его Муаред не мог. Это было не просто делом чести и будущности его карьеры, это было вопросом жизни и смерти.

И если с утра он намеревался на целый день снять самую дорогую даму полусвета для любовных утех, а вечером отметить триумф своей Миссии в самом шикарном парижском ресторане, то теперь лимузин Корнелиуса мчал его в аэропорт, прямо к трапу самолета главы Братства. Туда же ехал и Усама…

Муаред уже давно перестал получать удовольствие от убийств. Для него они стали просто радикальным способом достижения цели. Всю грязную работу он перекладывал на нижестоящих членов Темного Ордена или таких, как Усама. Для этого подходили также и наемные убийцы, и заурядные бандиты, которых потом тоже убирали, дабы исключить любую утечку информации. Сам Муаред теперь применял этот радикальный способ только в качестве наказания, как, например, в случае с Тапком и Гоневичем. Что же касается сестер и Хранителей Кольца, то здесь этот способ, конечно, мог рассматриваться, но было это крайне нежелательно. Это были требовательные и опасные противники. И ни разу не дураки…

Муаред представил, как при упоминании его имени ехидно ухмылялся Нестор, хохотали Карл с Мойшей и даже Широ улыбался. Про сестер и говорить нечего. Лотта наверняка откровенно ржала, как лошадь, Летиция презрительно щурилась, а Леонора загадочно улыбалась. Мысли об этом доводили Муареда до яростного исступления.

Взяв себя в руки, он переключил внимание на отставного полковника. Было очевидно, что для него операция по поиску артефактов не была ни сакральной миссией, ни служением целям Добра, ни тому подобному. Это была удачная коммерческая сделка, на которой Долбенков мог заработать достаточно, чтобы осталось даже правнукам. Муаред прикинул, стоит ли попробовать перекупить ушлого отставника, но раз тот уже выполнил свою задачу, большого смысла в этом не было. Тем более что забрать артефакты у Хранителей и сестер должен был только сам Муаред. Оставалось лишь сожалеть о том, что мысль эта не пришла ему в голову раньше. И все же что-то в ситуации с Долбенковым тревожило Воплотителя. Как сказал однажды Бисмарк: «На любую нашу хитрость русские ответят такой глупостью, которую мы не в силах предугадать». И вот как раз глупости от этого самозанятого детектива можно было ожидать, какой угодно.

…Неожиданно Муареду в голову пришла шальная мысль, заставившая его немного отвлечься и улыбнуться. А почему бы не взять с собой в Москву ту самую даму? Тогда время в полете пролетит незаметно. Он набрал знакомый номер.

– Дорогая, а не хотели бы вы заняться любовью на высоте десять тысяч метров?

Предложение пришлось даме по душе, благо у нее была русская виза. Богатые клиенты есть везде… Еще раз усмехнувшись, Муаред убрал телефон в карман. Через двадцать минут лимузин въехал на территорию частного аэродрома и остановился у трапа черного самолета с изображенной на хвосте золотой руной «Кано». Она олицетворяла могущество, а еще совпадала с первой буквой имени Корнелиуса. Гроссмейстеру Братства явно было присуще скрытое тщеславие.

Самолет был оборудован всем необходимым для максимального комфорта. Столовая-гостиная, спальня, душ и даже джакузи. А поскольку сибарит Корнелиус признавал исключительно свежеприготовленную еду, кухонный отсек был оснащен как ресторан, и в состав экипажа входил первоклассный шеф.

Почти сразу вслед за Муаредом у трапа остановилось такси с его спутницей. Вместе они поднялись на борт, обнаружив там уже сидящего в кресле Усаму, и вскоре черный Эйрбас уже взмывал в небо. Следующий час Муаред провел в спальне, после этого принял горячий душ и с видом победителя вошел в гостиную. Там, за столом Усама с аппетитом уплетал свиную рульку с квашеной капустой и запивал все это Петрюссом титульного года.

– Приветствую тебя, гроза сил Добра! – поднял бокал Усама. – Присоединяйся к трапезе.

– Если мне не изменяет зрение, ты ешь свинину?

– Угу, – пробормотал с набитым ртом Усама.

– Но твоя вера отвергает свинину, равно как и вино.

– Видишь ли, все это нельзя есть на земле, про воздух же в Коране ничего нет. Да и как путешественнику мне можно, если нет другой пищи, – Усама заговорщицки улыбнулся, – так что я ничего не нарушаю, я ведь в пути!

– Ясно, – коротко кивнул Муаред, хорошо зная, что Усама вывернется из любой ситуации. Да и какая, собственно, разница, что тот ест?

Он сел за стол напротив Усамы и, когда подошла стюардесса, заказал устриц и бутылку черного шампанского. Изготавливалось оно на винодельне одного из членов Братства исключительно для избранного круга. Для этого изысканного напитка вместо белого использовали виноград Пино Нуар, а перед розливом в бутылки насыпали немного перетертого в пудру угля, полученного из засохших виноградных лоз. Считалось, что уголь не только делает вино темнее, но и придает ему особенный, изысканный привкус. И вот сейчас и это играющее на свету почти черное шампанское, и свежайшие устрицы стояли на столе перед Муаредом. Он с удовольствием приступил к трапезе.

– Я вот смотрю и удивляюсь, – подначил его Усама, – как ты эту мерзость можешь есть? Ну а уж если ешь, то запивать устрицы надо Дон Периньоном или Шабли на худой конец.

– Это все условности. Я ем и пью то, что мне нравится.

– Слушай! – вдруг с воодушевлением воскликнул Усама. – Меня посетила блестящая идея. В России сейчас полный бардак. Я вот и подумал, а не купить ли нам ядерных отходов пару вагонов и жахнуть их тротилом на каком-нибудь вокзале? Это будет великим свершением во славу Аллаха и карой неверным.

– Блестящая идея, говоришь? А ничего, что нам еще не единожды придется приезжать в Москву? Или хочешь по возвращении светиться ночами зеленым светом?

Усама на время задумался, а потом легкомысленно изрек:

– Пожалуй, ты прав. Я об этом как-то не подумал.

«Кретин! – чуть не взвыл про себя Муаред,– его просто необходимо санировать. И зачем мне его навязал Корнелиус?»

 

Эпизод 48

ВЕЧЕР У ДОЛБЕНКОВА

 

В камине гостиной Евтихия весело потрескивали дрова. Ужин закончился. Хозяин и его гостьи сидел за столом на двенадцать персон, неспешно потягивая вино. Леонора договаривалась с Нестором на предмет сверки ключа-перстня и накопителя, Летиция что-то просматривала в ноутбуке, Лотта прямо на столе неспешно и тщательно занималась чисткой своего боевого арсенала, Кюссике сидела молча, бесстрастно глядя на огонь в камине.

– Ну что, дамы, Миссия завершена? Вас можно поздравить?

– Нет, полковник, рано, – ответила за всех Леа. – Теперь предстоит самое сложное: сверка артефактов. И нет никаких сомнений, что Муаред попытается их заполучить. Поэтому необходимо выбрать такое место встречи, где его боевые возможности будут ограничены.

– Может, какой-нибудь заброшенный завод? – предложил Евтихий.

– Это не вариант, – возразила Леа, – туда он сможет подтянуть армию агентов Темного Братства, наняв при этом еще сотню бандитов. Тратить на их ликвидацию силы и время нерационально. Вся процедура сверки займет меньше минуты, а потом и мы, и Хранители Кольца должны расстаться и тотчас исчезнуть. Поэтому маршрутов ухода должно быть несколько.

– Значит, нужно что-то очень людное?

– Да. Нужно такое место, где толпы народу и где устроить побоище, развернув армию, будет затруднительно.

– Тогда я советую ГУМ. Как объект, расположенный в непосредственной близости от Красной площади, он напичкан и федералами, и моими коллегами.

Леа задумалась.

– Ну что ж, неплохо… Надо подумать. Хотелось бы надеяться, что нам повезет и Муаред просто не успеет на место сверки. Однако я уверена, что он все-таки его вычислит. Мы, конечно, мобилизуем наших людей в Москве, но их не так уж много, да и оружие большинство из них никогда в руках не держало.

– Я могу обзвонить знакомых оперов и проверенных отставников, – с готовностью откликнулся Долбенков. – Сколько понадобится людей?

– Человек двадцать. Может, больше.

– Ок, – ответил полковник и начал обзвон тех, на кого мог положиться.

– Да, и еще один момент: нам будут нужны альтернативные пути отхода с места встречи.

– У меня когда-то был знакомый товаровед в ГУМе, поэтому здание знает, как свои пять пальцев. В советское время он считался почти живым богом. Достать мог что угодно. А ведь тогда итальянские сапоги или палка копченой колбасы были вещами, недосягаемыми для простых смертных. Все жены членов ЦК и Политбюро дружили с ним. Я же пару раз выручал его в сложных ситуациях, поэтому он мой должник.

Евтихий взял мобильник, порылся в списке контактов и набрал номер.

– Иннокентий Петрович?

– Да. Кто это?

– Полковник Долбенков, если припоминаете.

– А! Сколько лет! Рад слышать. Чем обязан? Хотя я ведь давно на пенсии…

– Тут моим знакомым нужна информация об архитектуре ГУМа. Входы, выходы, подсобные помещения. Короче, инфраструктура магазина.

– А, ну это всегда пожалуйста.

Летиция жестом показала Евтихию, что говорить будет сама.

– Я передам трубку даме, которая интересуется.

Та начала задавать множество вопросов, потом попросила у Евтихия листок бумаги и ручку и начала рисовать план с невероятной быстротой и четкостью. Проговорив с бывшим товароведом минут двадцать, закончила разговор фразой:

– Завтра у фонтана в 12.00.

Евтихий вопросительно взглянул на Литицию.

– Он согласился сам нас вывести. За вознаграждение, разумеется.

– Отлично, – удовлетворенно кивнул Долбенков. – Это существенно упростит задачу.

– Завтра в полдень у фонтана мы распрощаемся с вами, – с этими словами Леа расстегнула рюкзак, доверху набитый американскими зелеными деньгами, и протянула Евтихию толстенную пачку. – Это ваш гонорар. Тут миллион. Хотя мы понимаем, что вашу помощь трудно оценить деньгами… А еще возьмите вот это.

Долбенков покрутил в руке черную кредитную карту, на которой не значилось ни фамилии, ни имени, были лишь три буквы: «OKA».

– Это безлимитная и бессрочная карта. С нее вы сможете снимать любые суммы. И хотя банкоматов у вас пока маловато, в будущем и особенно за границей она вам очень пригодится.

Сказать, что Долбенков был поражен, не сказать ничего. К тому же при всем отсутствии сентиментальности он был глубоко тронут тем, как высоко оценили его труды.

– Спасибо… – сдавленным голосом почти прошептал Евтихий. Но тут же вспомнив о завтрашней встрече с суперубицей Муаредом, почувствовал, как по спине побежали мурашки. Словно прочтя его мысли, Леа поспешила успокоить:

– Вам совершенно не нужно приходить завтра к фонтану. Просто соберите людей и можете быть свободным.

– Ну уж нет, – гордо ответил Долбенков, – вместе начинали, вместе и закончим.

– Тогда давайте выпьем за успех завтрашней миссии! – предложила Лотта.

– Закончим, выпьем, – отрезала Леа. – Иначе сглазить можно.

– Точно, – согласилась Летиция.

– Я давно хотел спросить, – перевел разговор Евтихий, – все ваши имена начинаются на «Л». Это совпадение или как?

– Видите ли, – начала объяснять Летиция, – Орден поделен на группы. И члены каждой группы имеют имена в алфавитном порядке.

– А как же тогда Кюссике?

– Она из группы «К». Мы ее вызвали для решения саперных задач. Это их специализация.

– Группа «Ка», группа «Ка» – отчий дом для дурака, – неожиданно выдала Лотта.

– Сама дура, – прошептала Кюссике, продолжая точить нож.

– А кто словил сегодня две пули в броник? – язвительно спросила Лотта.

– Да. Было дело,– коротко ответила Ярвенпаа.

– Ну вот. Если бы не я, в тебе бы дырок понаделали.

– Кончайте препираться как дети малые. Всем спать! Завтра решающий день. Все должны быть в форме.

При этих словах у Евтихия опять пробежал холодок по спине, но он постарался отогнать тревожные мысли. Дамы, попрощавшись, разбрелись по комнатам. Полковник же налил себе полный бокал коньяка, выпил его залпом и нетвердым шагом направился в спальню. Там он рухнул на кровать и через минуту уже спал.

 

Эпизод 49

СОВЕТ НА ЛУБЯНКЕ

 

– Ну как там наши барышни? – спросил Сидоров Иванова.

– Вы же знаете, мы не можем дешифровать сигналы их коммутаторов. У них частота меняется тысячу раз в секунду. Однако удалось перехватить два звонка. Один – главе Братства Кольца с обозначением места встречи и времени. И второй – звонок Долбенкова бывшему товароведу ГУМа. Потом полковник передал трубку Летиции, и та говорила с последним минут двадцать. Расспрашивала о входах, выходах, подсобках, служебных коридорах. Очень дотошно. И, видимо, рисовала схему.

– Значит, встреча назначена в ГУМе. Разумно. В толпе Муареду развязать побоище будет очень непросто.

– Да, точка сверки – у фонтана. Еще Долбенков обзвонил человек десять ментов и отставников на предмет прикрытия.

– Опять же разумно. Я поговорил с начальником «девятки», он обещал человек десять, которые специализируются на работе в толпе. Вы должны лично зафиксировать встречу Леи и Нестора. Если что-то пойдет не так и Муаред сумеет захватить артефакты, разрешаю стрелять на поражение. Из оружейки можете брать что угодно, хоть пулеметы. Надеюсь, до стрельбы дело не дойдет, но всегда лучше «пере» чем «недо».

– Вас понял, товарищ генерал.

– Уж скорее бы состоялась эта встреча, и они смотались из России с глаз долой! И без них головной боли хватает.

– Товарищ генерал, – подал голос Петров, – а почему эти артефакты не забрали мы? Ведь можно было совершить прорыв в технологиях и получить преимущество над США и НАТО. А заодно снабдить страну электричеством на тысячу лет.

– Лет двадцать назад, когда перстень в музее был подлинным, – с нескрываемой досадой ответил генерал, – наши компьютерщики пытались списать информацию с накопителя, но ничего не вышло. После этого артефакты вернули на место.

– А почему не вышло? – спросил Иванов.

– Потому что объем информации таков, что для этого нужен компьютер размером с Магнитогорск. Как вы понимаете, таких возможностей как не было, так и нет. Сравнение с Магнитогорском произвело на подчиненных Сидорова сильное впечатление. А генерал и сам не понял, почему ему на ум пришел именно этот город, в котором он не только никогда не бывал, но и слабо представлял его место нахождения.

– Короче, завтра день будет напряженный. Давайте-ка по домам. Я, возможно, тоже приеду в ГУМ убедиться, что все разрешится как надо. А сейчас всем спать и не злоупотреблять спиртным перед важным делом.

Генерал встал из-за стола и направился к двери. Иванова с Петровым так же уговаривать не пришлось. И вскоре каждый из них уже направлялся к дому.

 

 

Эпизод 50

ЧТО-ТО ПОШЛО НЕ ТАК

 

Ночь для Долбенкова оказалась бессонной. Он несколько раз просыпался и выходил курить на балкон. Было сильное желание выпить второй бокал коньяка, но серьезность завтрашнего события заставляла держать себя в руках. Поднявшись ранним утром, он принял душ и оделся в неприметный серый костюм и черную водолазку. Едва он спустился в кухню, размышляя, чем бы накормить своих гостей, появилась сначала Леа, а вслед за ней и вся неразлучная троица. Все они выглядели собранными и подтянутыми. В восемь ноль-ноль, когда до встречи оставалось четыре часа, мобильный Евтихия заверещал.

– Слушаю?

Звонил Нестор, чтобы сверить время.

– Да. Ровно в двенадцать, – подтвердил Долбенков.

Еще с вечера его не покидало ощущение, что воздух наэлектризован, а перед глазами мелькают почти невидимые искры. В который уже раз полковник отогнал от себя дурные мысли. Сестры же, которых он накормил яичницей с докторской колбасой, выглядели едва ли небезмятежными. И это приводило Евтихия в полное недоумение.

– Машины, полковник, вместе с ключами пусть пока побудут у вас, – спокойным, ровным голосом объясняла Леа, – потом за ними приедут. А если хотите, вообще оставьте их себе.

Долбенков уже и не удивился, а немного подумав, сказал:

– Если можно, я бы оставил себе синюю. Она не такая броская, да и цвет «555» – классика «Субару».

– Я польщена, – улыбнулась Летиция, – мне казалось, что вам больше по душе Лоттина, красная.

– Уж больно она заметная и яркая, – как будто оправдывался Евтихий. – А мы как, к ГУМу поедем на моей?

– Нет. Лучше вызовем такси. На нем – до метро, потом проверимся на предмет хвоста, так и доберемся до Красной площади.

– Я назначил Добчинскому с Бобчинским место сбора у входа в гостиницу «Москва». Надо будет как-то пометить оперов, чтоб, не дай бог, не перестреляли друг друга. Да и людей генерала Сидорова предупредить нужно. Иначе что-то может пойти не так…

– Мне нравится русское выражение «что-то пойдет не так». Очень оно емкое в своем значении, – смешливо фыркнула Лотта, повертела в руках МР-5 и, вздохнув, убрала его в сумку. – Жаль, с собой его не возьмешь. С ним было бы спокойнее.

– Да, – прервала ее жалостливые речи Леа, – никакой тяжелой артиллерии! Очень надеюсь, что нам и пистолеты не понадобятся. Кстати, нам ведь еще придется кое-куда заехать, чтобы переодеться.

Ровно в десять часов к фазенде Долбенкова подкатило такси.

– Мы поедем одни, полковник, – твердо сказала Леа, – вызовете себе другую машину. Встречаемся в 11.30 у входа в гостиницу.

Долбенков кивнул, и машина тронулась…

Спустя некоторое время сестры попросили водителя остановиться у ничем не примечательной брежневской девятиэтажки. У нужного им подъезда взад-вперед прохаживался простоватого вида мужичок в сером плаще и с портфелем в руке. Сестры не видели, как несколькими минутами раньше от него вырвалась и убежала девчонка лет пятнадцати и, как упустив ее, он остался здесь же караулить новую жертву.

– Этот не из Братства, – едва взглянув, дала ему оценку Леа.

– Все равно. Вы посидите в машине, а я схожу, посмотрю, как и что, – сказала Лотта. Она направилась к подъезду. В кармане ее куртки с взведенным курком лежал маленький «Рекк», переделанный под патрон 11,43 мм, подарок Тараски. Пули к нему были им же заботливо надпилены крест-накрест. Лотта вошла в подъезд, мужичонка за ней. Минуту они молча ждали лифта, а потом зашли в него вместе.

– Вам какой? – вежливо спросил мужичонка.

– Четвертый, – так же вежливо ответила она.

Серый плащ нажал кнопку «4», но, едва кабина тронулась, ткнул пальцем в «СТОП» и начал торопливо расстегивать портфель со словами:

– Сейчас, блудница, ты познаешь кару за свои грехи!

– Ты маньяк, что ли? – скучливо спросила его Лотта.

От такого безразличия мужичонка занервничал, но наконец открыл-таки портфель, из которого торчала ручка здоровенного кухонного ножа. Вытащить его мужичонка так и не успел… Такой страшный грохот сотряс кабину лифта, что его железные стенки заходили ходуном. Пуля вошла психопату в живот, разлетевшись на четыре части. Три разорвали желудок, печень и кишки, четвертая раздробила позвонок. Мужичонка рухнул на пол как мешок ветоши. По полу кабины начала быстро растекаться лужа крови, и, чтобы не испачкать подошвы, Лотта встала прямо на плащ маньяка, нажав при этом кнопку «4». Когда кабина остановилась, она спокойно вышла из лифта и, подойдя к обитой дерматином двери, надавила на кнопку звонка. Ей открыл тот же лысый великан, которого Долбенков видел на Пушкинской.

– Шмотки, – вместо приветствия отрезала Лотта. На это великан молча протянул ей неопределенного цвета китайскую куртку на синтепоне. Она переоделась, сбросив красную кожу, и коротко бросила в коммуникатор Лее:

– Заходите, только пешком. Такси отпустите.

После этого быстро пошла к лестнице, чтобы спуститься вниз. Струйки крови из-под дверей все еще стоявшего на четвертом этаже лифта медленно растекались по полу лестничного проема. А снизу навстречу Лотте бегом поднимались три других сестры.

– Давайте быстро и без изысков.

– Что случилось? – увидев кровавые подтеки, спросила Леа.

– Как сказал бы полковник, что-то пошло не так… – бросила Лотта. Минут через десять все четверо уже сидели в машине какого-то «бомбилы», которая везла их к ближайшей станции метро.

 

Эпизод 51

РАЗБОРКА В ГУМе

 

Когда такси, увозившее сестер, скрылось из виду, Долбенкова охватило тоскливое чувство одиночества. Он поспешил вызвать другую машину и, закурив, ждал ее приезда, пытаясь сосредоточиться на предстоящей операции.

Ровно в половине двенадцатого он стоял у входа в гостиницу «Москва». Идя сюда, Долбенков в переходе купил три десятка октябрятских звездочек, а еще разложил по тридцати конвертам одинаковые пачечки с зелеными американскими деньгами. Добчинский с Бобчинским первыми прикололи на свои куртки звездочки и убрали конверты с зелеными в карман. Дальше так делал каждый подходивший к ним опер или ветеран.

– Прям возвращение в детство… – пошутил было Добчинский, хотя все собравшиеся понимали, что в накалявшейся обстановке было явно не до смеха.

А вскоре на ступеньках гостиницы появилась неразлучная четверка. Одеты сестры были совсем невзрачно, исключая Летицию, выделявшуюся своим лимонно-желтым плащом. Подоспевший Иннокентий Петрович, опытным глазом товароведа сразу определивший, кто есть кто, первым делом поздоровался именно с ней.

– Ну что, барышни, пойдемте.

Леа кивнула, и сестры первыми последовали за сухоньким старичком в сторону Красной площади. Потом в том же направлении потянулась вереница оперов и ветеранов.

– Ну, мы тоже пойдем… – не то спросил, не то подтвердил Добчинский. Долбенков кивнул и пока еще остался на точке сбора. Мало ли чего… Когда до времени сверки оставалось 15 минут, и он двинулся к ГУМу.

Зайдя внутрь, полковник поднялся на второй этаж и подошел к перилам, огибавшим фонтан. На одном из балконов уже расположились Летиция и Кюссике, державшие руки в карманах, которые чуть оттягивали стволы с взведенными курками. На другом стояли Широ и Мойша. Широ держал в руке черную палку, в которой Долбенков угадал самурайский меч. Мойша был экипирован своим Иерихоном, небрежно прикрытым журналом «Огонек».

Вокруг фонтана, образовав плотное кольцо, первым рядом стояли опера, вторым – «девяточники». Октябрятские звездочки блестели тут и там.

Напряжение достигло своего пика. Евтихию показалось, что воздух стал вязким как пластилин, было трудно дышать. По спине у него сползали струйки пота.

…Ровно в полдень сквозь кольца оцепления к борту переливающегося брызгами фонтана одновременно подошли Нестор с Карлом, одетые разнорабочими, и Леа с Лоттой в форме уборщиц. Иннокентий Петрович остался за пределами кольца, справедливо полагая, что первую поставленную перед ним задачу он уже выполнил. Нестор быстро подошел к Леа, та протянула ему ведро с лежавшим в нем накопителем, он быстро сунул туда руку. Раздался негромкий щелчок. Перстень открыл накопитель. Нестор выдернул руку, и только они с Леа собрались разойтись в разные стороны, как все пошло не так. Появившийся на балконе невесть откуда Усама швырнул вниз светошумовую гранату. Яркая вспышка на несколько секунд вывела из строя и оцепление, и саму Леа, не успевшую закрыть глаза. Она словно замерла с ведром в руке. И вдруг перед Нестором и Леа, буквально просочившись сквозь два кольца оцепления, возник Муаред, вооруженный мечом. Он быстро занес его над головой с расчетом отрубить Леа руку с ведром, но Лотта успела оттолкнуть подругу прямо на Добчинского. Меч всей своей тяжестью острием ударил по мрамору пола, высекая искры. Лотта кошкой отпрыгнула назад. Муаред поднял меч.

В эту секунду в рядах оцепления возникло некое замешательство, никто не знал, что делать. Муаред развернулся и едва не уперся в Добчинского, который уже надежно прикрывал Леа своей могучей спиной, наставив ему в живот черный зрачок ТТ со взведенным курком. Его указательный палец нервно елозил по спуску, готовый нажать его в любое мгновенье. И тут же, как по команде, в десятках рук появились стволы самых разных калибров и мастей. Единственный выстрел мог вызвать маленькую, но кровопролитную войну прямо у стен Кремля. Нестор и Карл ретировались, оставив Муареда уже в третий раз ни с чем. Иннокентий Петрович хитрыми коридорами увел Леа от места поединка. Внезапно появившийся на балконе Иванов огрел Усаму по затылку рукоятью своего «стечкина», и тот рухнул вниз, как мешок картошки.

– Всем стоять! Я сама! – крикнула Лотта.

Муаред был в бешенстве, и вся его ярость теперь сосредоточилась на Лотте. Та, отступая, едва успевала уклоняться от его разящих ударов. Наконец, улучив момент, она присела и резко ударила ногой Муареда по щиколоткам. Тот потерял равновесие и рухнул на пол.

– Лотта, лови! – крикнул Широ и сбросил вниз свой меч. Меч этот был родовым наследием, подаренным пращуру Широ самим Иэясу Токугавой. За пятьсот лет этот клинок пролил не один декалитр крови. Лотта ловко его поймала, одним движением выдернув из ножен. Слегка изогнутое лезвие хищно блеснуло. Муаред тут же поднялся на ноги и широким замахом нанес удар, который Лотта отразила клинком Широ. Раздался звон, и полетели искры. Но на лезвии Муаредова меча появилась заметная выщерблина. Клинок Широ оказался куда прочнее арабской стали. Муаред понял, что еще пара таких касаний, и он окажется безоружным, поэтому решил перейти к тычковой тактике. Но Лотта уже осознала свое преимущество и яростно ринулась в атаку. Меч Исидо был длиннее клинка Муареда, что помогало Лотте просто не подпускать его близко. Если Муаред прошел арабскую школу фехтования, у Лотты она была японской, что предполагало не парирование, а уход с линии удара и боковой выпад. Лотта яростно перла на Муареда, осыпая его градом ударов. Мечом она владела блестяще. В какой-то момент Муаред глянул ей в глаза и прочел в них свой смертный приговор. Живым его отпускать она явно не собиралась.

Одному богу известно, сколько бы еще мог продолжаться этот бой, не заметь Евтихий прямо у своих ног забытое местной уборщицей ведро с грязной водой и плавающей в нем тряпкой. Недолго думая, полковник швырнул ведро с балкона вниз прямо в Муареда. Тот даже не успел понять, что приземлилось ему на темя. И в ту же секунду меч Лотты описал дугу и отрубил Муареду голову, с которой он так и не успел снять ведра. Какое-то мгновение он еще стоял, а затем рухнул как подкошенный. Голова так и осталась в ведре… Увидев это, Лотта подхватила с пола ножны и тут же нырнула сквозь оцепление. Едва ли не все опера и эфэсбэшники стояли вокруг шуршащего водой фонтана с открытыми ртами. Шоу завершилось…

Бой Муареда с Лоттой занял считанные минуты, но в голове Евтихия он прокручивался бесконечной лентой вновь и вновь. Оказывалось, что именно он, пусть и невольно, положил конец и поединку, и всей операции в целом. Полковник спустился вниз и предложил всем участникам этого удивительного события накатить как следует в ближайшем ресторане. Кто-то с готовностью согласился, кто-то отказался, сославшись на дела.

Долбенков, Добчинский с Бобчинским и еще десятка полтора человек отправились на Тверскую.

– Мужики, – обратился Долбенков к собравшимся, когда все наконец расселись, – огромное вам спасибо! Предлагаю выпить за то, чтобы все и всегда шло как надо…

Мужики дружно чокнулись и принялись снимать напряжение. Мэтр ресторана, хорошо знавший Долбенкова, поинтересовался, что же они празднуют.

– Спасение мира, – не моргнув глазом, ответил Евтихий.

Мэтр решил, что Долбенков шутит и улыбнулся…

Полковник же, выпив пару рюмок, ощутил страшную усталость и абсолютную внутреннюю пустоту. Последние три дня он пребывал в состоянии мощнейшего драйва, а теперь все неожиданно кончилось. Даже, скорее, оборвалось. И было совершенно непонятно, как теперь жить…

Когда кампания начала расходиться, Долбенков, вызвав такси, поехал в свою московскую квартиру, ехать на фазенду ему не хотелось. Добравшись домой, включил новости. Ни слова о произошедшем в ГУМе произнесено не было, из чего полковник сделал вывод, что это молчание – дело рук генерала Сидорова, не желавшего никакой огласки.

И только Евтихий решил выпить еще пару рюмок да лечь спать, как раздался телефонный звонок.

– Слушаю, – проговорил он в трубку.

– Спасибо вам. И прощайте, – услышал он сипловатый голос Лотты. А дальше – короткие гудки. Евтихий сел, держа телефон в руке. Эта короткая благодарность тронула его до глубины души. Наконец выйдя из оцепенения, он нажал кнопку отбоя.

Минуту, две было тихо, а потом опять зазвонил телефон.

– Алло? – обрадованно произнес Долбенков в надежде, что звонит кто-то из сестер.

– Евтихий Лоэнгринович? – услышал он мужской голос.

– Да. С кем имею?

– Об этом позже. Четыре знакомые вам дамы дали самые лучшие рекомендации в плане ваших профессиональных навыков.

– Что вам угодно? – поинтересовался полковник. – Только всякую ерунду вроде поиска киллеров, заказчиков убийств и других бандитов не предлагайте.

– Ну, что вы! Мы прекрасно понимаем, что это не ваш уровень. Мы предлагаем вам в очередной раз спасти мир. В данном случае речь идет об источнике вселенского хаоса, который вполне вероятен.

– А вот это интересно.

– Тогда предлагаю встретиться в ресторане «Пушкин». Там все и обсудим.

– Пожалуй. Только сегодня я очень устал, да и не совсем трезв.

– Хорошо. Давайте завтра. Ланч в 13.00 вас устроит?

– Вполне.

– Вот и отлично. Тогда до завтра.

Снова нажав на кнопку отбоя, Евтихий понял, что его размеренной и скучной жизни отставника настал конец. Несмотря на усталость от всего пережитого, он явственно чувствовал, как внутри у него закручивается пружина. Оставалось только гадать, какие приключения ждут его завтра…