№6.2023. Илгиз Ахметов. Путь к истине

 

«ОСТАНОВИСЬ, ИЛИ МЫ ТЕБЯ ОСТАНОВИМ!»

 

– Я знал, что ты сюда заедешь. Иначе догнать и надежды бы не было.

– А это не я.

– Другого такого нет. Таких, как ты, больше не производят. Страна другая.

– Знакомые слова говоришь… Видать, и вправду меня знаешь. Ну, говори, коли пришёл. Искал, нашёл и так далее…

– Да, вопрос серьёзный. Ответ – тяжёлый. Без тебя никак.

– Ты меня ни с кем не перепутал? Страна большая, народу много. Я в ступоре. Выхода нету. Сам в помощи нуждаюсь… Дай хоть поразмыслить малость, успокоиться…

– Как бы за это время других не успокоили… Навсегда…

– Что, опять мир спасать? Ты хоть сказал бы, кто ты, зачем я понадобился. И всё такое… А то играем, как в театре теней…

– Именно. Тень появилась нехорошая. Не знаем, как удалить. Тебя посоветовали. Московские. Сказали, что помогли тебе. Не сказали, но дали понять, что должен.

– Что правда, то правда… Спасли практически.

– Да не за это должен. По чести. Приказывать я тебе не могу. Не вправе. Да и не хочу…

Тут я не выдержал. Повернулся. Он мне протянул, отломив пополам, кусок хлеба. Молча накрошив кусочек, бросил подальше от берега. Туда, где мирно плавала стая диких уток. Этот водоём в Саратове уже много лет славится как пристанище перелётных птиц. Здесь даже зимуют некоторые. Садятся гуси, лебеди, а уж уток – каких только не встретишь! Породы самые разные, а живут в мире и согласии. Не то что люди…

– Так вот. Суть вкратце такая. Возомнил один себя… Оружие копит. Легион создаёт. Не для парада же. А скоро события политические грядут. Мы уже и киллера знаем.

– Совсем распустился ваш вояка…

– Какой к чёрту воин! Он дня в армии не был! С беспредела начал. Сидел трижды…

– В авторитетах, что ль?

– Самозванец… Сначала бригаду сколотил, потом размахнулся. Теперь вот выше метит. Причём в самом прямом смысле слова.

– Я что, нейтрализовать должен? Я ведь не убийца…

– Ты – спаситель. Так было. Всегда. От судьбы не уйдёшь… Кстати, ребята с того самолёта привет тебе передали.

– ???

– Не удивляйся. И про трибунал, и про другие мелочи…

Я соскочил, зла было немерено…

– Да ты хоть знаешь, что у меня сын пропал? На хрена мне политика ваша грязная, когда в семье беда? Сын у меня пропал, ты хоть понимаешь? Это ведь сын… А не звёздочка с погона…

Он молчал. Его и так впалые глаза стали как будто ещё глубже. Седые брови сомкнулись. Они просто лишний раз подчеркивали его суровое прошлое. Такие люди не ошибаются. Такие стоят до последнего. Мир на них держится.

Мы стояли и молча смотрели друг другу в глаза. Долго молчали.

– А я сына своего… Не сберёг тогда. Ошибся. Бросился его спасть. А надо было врага бить. Его же методом. Сын был бы жив. Они убили заложников… Теперь твоя очередь – решение принимать. Думай холоднокровно. Ты – хороший специалист. Иначе не стали бы рекомендовать.

– Похоже, до сих пор о пустом говорили. Раз нет варианта другого, я вынужден согласиться. Точнее – подчиниться. Я так думаю, отказаться я уже не могу. Предупреждаю: решения я принимаю лично. Если не согласны…

– Другого кандидата у нас нет.

– Тогда вводную: уровень секретности, степень подготовленности и знание тактики, дислокацию, стратегию и планы противника…

– Ну, вот! Узнаю офицера! Давай докормим уток. Потом к машине пойдём.

Я смотрел на гладь воды и думал: а ведь как это хорошо, быть кому-то нужным. Я и сам не знал ещё час назад, что от меня может зависеть жизнь государственного мужа и судьба целого региона… Что против беспредела встану я один…

Один? Почему один? У меня знания, опыт – а значит, и сила моих товарищей, инструкторов… Со мной мои ребята, моя группа… Хоть они и ушли безвременно, они всегда со мной. Из 15 человек я один остался. Сначала потерь не замечали… Осталось семеро… Потом был выброс радиации… Анвара я вытащил через оконный проём. Остальные выбрались самостоятельно. С запредельной дозой радиации… Галя случайно оказалась в безопасном участке. Так мы остались втроём. Четверых унесла лучевая болезнь. Ещё через 2 месяца без вести пропал Анвар. Во время землетрясения. Найти его тело не удалось. Потом – Галя. Во время волнений, когда вскипела гордыня у прибалтов… Её отрезанную голову нашли на свалке… Я просился, не пускали. Говорил, дайте группу, я вспять историю поверну – не разрешили… Даже в одиночку запретили действовать… Приказ… Что поделать…

А теперь можно. Вот сейчас я отыграюсь! Ребята, я и за вас сработаю!

Беседа тянулась недолго. Общее положение дел выглядело просто. Новоявленный преступный выскочка вздумал себя за уши вытащить в «люди». И путь к своему успеху он выбрал привычный – решил идти по трупам. И момент выбрал действенный – скоро выборы. Приезжает крупный московский чиновник, его убивают, а наш «Мистер Х» во всеуслышание обвиняет конкурентов в злодеянии. Везде у него свои уши, большинство чиновников подкормлено… Без Робин Гуда не обойтись.

– Просто так и решение-то не примешь. Тут подумать надо… Сколько?

– За деньгами дело не встанет.

– Причём тут деньги? Времени, говорю, сколько имеем? Без подготовки не получится…

– Извини. Предупреждали меня, что ты не такой, как все…

– И какой же я? Инопланетянин, что ли?

– Что у тебя другие ценности…

– И какие же?

– Честь, как я теперь понимаю. Вот почему они сказали: «Другого такого нет!»

– Проехали… Вернёмся к нашим баранам. То есть к «Барану». В подробностях.

Обсуждение тонкостей дела заняло ещё несколько минут.

– Хлеб у тебя остался ещё? К воде сходим? Успокаивает, однако…

– Пойдём… Только не откажись…

– Прорвёмся. Нормальные герои всегда идут в обход.

Будущий генерал встал как вкопанный:

– Как ты сказал???

– В обход! То что надо!

– Ты это о чём?

– О киллере. Убрать же мы его не можем – другого найдут. Перекупить никак. Это его пёс. Ручной. Обмануть надо.

– Киллер – не человек. Не жалей. Сделаем суицид.

– Помочь ему повеситься где-то в сортире?

– Зачем? Сам же сказал, другого найдут. Патрон подменить.

– Холостыми?

– Хуже. Тротиловыми! С клиновыми пулями. Прицелится, нажмёт… Только пуля не вылетит, заклинит в стволе. А тротил тебе не порох – дури поболее будет… Затвор вместе с рамой назад – через башку…

– Страх божий… – подполковник нахмурился.

– Тот, кто хоть раз получил удовольствие от кровопролития, – уже не человек! Зверь! И с ним – как со зверью!

– Но как потом объяснить…

– Зачем? Не замечай. «Мы тут ни при чём». Главное, чтоб никто не проболтался.

– Потом ЕГО и возьмём.

– Зачем? Не надо. Пусть тоже уходит. Сам. Туда же. Я подумаю. Тут хитро надо.

– М-да. Не зря, значит, именно тебя рекомендовали. И зачем же только ты с работы ушёл…

– Потому и ушёл, что мыслю иначе. Не по пути стало… И сейчас подход нестандартный нужен. Придумаю я, не бойся. Ты ж понимаешь степень секретности. Сам сказал.

Придумал. Безжалостный, жестокий способ. Сравнения в реальности никакого. Вот ребята мои от радиации умерли. Простить себе не могу. Такие мучения… Я не могу сказать, что была физическая боль. Боли не было. Но душевная боль, ощущение реальности скорой неминуемой кончины творило что-то необъяснимое с ребятами. Они анализировали всю свою жизнь, выделяли каждую ошибку. Рассматривали, как можно было бы не ошибиться. Выходит, они, даже умирая, старались мне помочь. Учили.

Ребята, я вас никогда не забуду. Каждый свой благой поступок я буду вам посвящать. Спасибо вам за то, что вы вечно со мной!

Сам того не подозревая, я вдруг поймал себя на мысли, что противника я облучу… Награжу лучевой болезнью! И ему дам шанс раскаяться, и за ребят… Ну, не знаю… Гуманно ли это всё…

А он-то сам – гуманно?

Всё. Решение принято. Это его приговор.

– Значит так. Встречаемся здесь же. Я подготовлю теорию, а это ваш список, –  я написал в подробностях целую страницу, где были указаны размеры, номиналы, химические формулы, реагенты. Особое место занимали чертежи свинцовых плит ограждения гамма-генератора.

– Аккумуляторами затаримся здесь, в Саратове. Здесь завод хороший. Испытывать не будем.

– Машину?

– Я своего человека возьму! С машиной. Так надёжнее.

– Смотри, дубля не будет…

– И не надо. Гарантия полная. Оперативные рации, кстати, нужны будут. Про маяк не забудьте.

Зазвенел мой спутниковый телефон.

– Что там у тебя?

– Будильник… Ехать надо. А то с графика собьюсь. – И отключил звонок.

Попрощавшись, отъехал с километр, остановился. Вытащил телефон и набрал входящий отклонённый номер.

– С кем говорю?

– А кому вы звоните?

– С вашего номера звонили на мой спутниковый…

– Ах, да! Федя! Физик на связи!

Где-то там, далеко в Москве, кто-то бежал через весь коридор звать к телефону Федю.

– Алло! Я слушаю!

– Это я слушаю… Вы же мне звонили… Пришлось сбросить, занят был…

– Илгиз! Ты?

– Ну, кто ещё? Или тебе ещё кто-то через спутник звонит?

– Я рад тебя слышать. Сигнал для тебя. Я хорошим ребятам тебя порекомендовал.

– Знаю, встретились. Дело сложное. Подстрахуешь?

– Без вопросов. Скажешь когда.

– Ещё машину надо. С человеком. Надёжным. Лучше рафик. Номера местные – волгоградские. Лучше дублированные.

– Три дня хоть имею?

– Четыре с половиной. Ещё прибор один. Приеду – скажу. Вместе выберем. Перекушу, чуток отдохну и к тебе. К утру буду. Жди.

Приятно ехать по пустым дорогам. Сам не заметил, скорость за 150 перевалила. И, как назло, палочка полосатая. Гаишник…

– Превышаем? Документы…

– Вроде и не быстро ехал…

– На радаре 152.

– Не может быть…

Тут старший высунул голову в окно:

– Сколько?

– 152…

– Шутишь? Классика так не ездит!

– Но ведь на радаре…

Тут опять старший:

– Что, и вправду 150 можешь?

– Ну, как сказать…

– Покажешь – не отштрафуем!

– Честно?

– Слово даю! Погоди! Я с тобой!

Показал. Разогнал за 160. Глаза у старлея чуть из орбиты не вышли, а рот до ушей. А у лейтенанта с радаром вообще челюсть отпала.

Попрощались. В обнимку.

– Подожди. Впереди, через 3 км, ребята наши стоят. Ты им тоже покажи! Сейчас по рации им скажу, чтоб не останавливали!

Поехал. Также – скорость под 160. При свете фар вижу: машина, мигалка, стоят двое, честь отдают. Как приятно…

Дорога пуста. То есть почти пуста. Лишь изредка встречаются встречные машины. Подчиняясь знакам, не слишком нарушая, доехал до столицы. Чем ближе к Москве, тем оживлённее трасса. А уж на МКАДе движение не утихает и круглые сутки. Устал, однако. Но ничего, недалеко уже.

Вот и знакомый поворот. Наконец-то!

– Прибыл. Устал, как не знаю кто.

– Ты так не мелькай лишний раз.

– Ты это о чём?

– О гонках твоих! На трассе! Эти постовые уже доложили о твоей скорости! Даже похвастался, что рядом с тобой в машине сидел! Причём старший наряда!

– Как, уже?

– Сморозить глупость времени не надо. Слава богу, номера твои неточно записали. Но регион – точно! Выезжать из города с другими, московскими номерами будешь. Ребята проводят до выезда.

– Давай о главном. Нас ждут великие дела. Опять мир спасать.

– В общих чертах с ситуацией я знаком. Но ты же у нас всегда всё наизнанку выворачиваешь. Хирург как-никак.

– Нормальные герои всегда идут в обход…

– Вот! И он так же говорил…

– Это – основа спецподготовки. Это должен знать каждый десантник. Даже если он, как ты, в Москве прохлаждается…

– Давай ближе к делу. И так времени мало.

– Завтра с утра мне в школе быть. Так что готовить будешь один. Теперь самое главное. Нужен мощный гамма-генератор. Пока не уехал, я должен увидеть, потрогать.

– Я позвоню? Татьяна, подготовь мне, пожалуйста, список предприятий, где имеются гамма-генераторы большой мощности. Конфиденциально. Это срочно… А! Да! Ты хоть завтракал?

– Даже не ужинал…

– Значит, и не спал. – Он откатился на своём кресле, открыл дверь и крикнул: – Кто есть поблизости? Шашлычницу включите!

– Я вздремну 5 минут…

– 10! Как раз через 10 минут! И шашлык поспеет, и завтрак будет готов.

Ровно через минуту я уснул на своём кресле чутким профессиональным сном: привычка, выработанная годами. Прямо, как Штирлиц…

Запах ароматного шашлыка ласкал ноздри, дух натурального кофе и свежего хлеба… И тишина…

Я открыл глаза. В комнате было более десяти человек, и все они смотрели на меня. Я удивлённо смотрю на них, а они дружно переглянулись друг на друга и та-ак расхохотались! И аплодисменты…

Оказывается, пари заключили на точность моего сна! Оправдал! Ровно 10 минут проспал!

 

***

 

Первый же генератор мне понравился. Мощность хорошая, преобразователь на тиристорах. Клистрон вибростойкий.

– Забираем.

– Я не могу…

– Распишись. Подписка о неразглашении. Если не согласен – сядешь за вредительство!

– Но я…

– Ничего, оформишь, что отправил на техобслуживание. Через неделю получишь ты свой прибор. Тебе ж сказали: дело государственной важности. Совершенно секретно! Сам же только что расписался.

Ещё через полчаса прибор был уже в боксе, где стоял совсем недавно отремонтированный микроавтобус РАФ.

– Сидушки снять, левый борт заменить на текстолит. Лучше – если стеклотекстолит. Вот этот участок, – я мелом начертил прямоугольник, – покрасить, чтоб не заметно было. Ах, да, про свинцовые перегородки я ему говорил, ты позвони, отмени. У этого генератора своя защита мощная. Те чертежи не годятся. Я сейчас новые нацарапаю. Сами сделаете?

– Без проблем. Я даже знаю, где свинец возьмём. Да! Я же вас не познакомил: вот он – Коля, он твой водитель. С твоего самолёта, кстати.

– Вот это сюрприз…

– Я 15 лет уже живу с одним желанием… С вами встретиться… Я ведь вроде как, ну, должен, что ль…

– Долг у нас один…

– Нет, я ведь видел, как ты стрелял… Минутой бы позже… Уже поздно было бы…

– Меня за это под трибунал…

– Стоп, ребята! Долой меланхолию! Разбор полётов – после полётов! А пока – Родина в опасности!

– Ладно, времени у нас на разговоры много ещё будет. Да! Документы сделайте на дефектоскопическую лабораторию-передвижку. Я не сказал, как генератор крепить?

Через полчаса обсуждение закончилось. Все варианты рассмотрены, решение принято. Конструкция усиления кузова рассмотрена, полки продуманы. Шутка ли, полторы тонны аккумуляторов! Плюс аппарат 700 кг! Да ещё 300 кг свинца.

– Как с движком? Мощности хватит?

– С капремонта. Обкатан. Тянет хорошо.

– Да поможет нам бог! Во имя Отечества.

Коля посмотрел на меня так, как будто я только что с площадки «Шилки» спрыгнул…

– Всё на сегодня. Пора ехать. Родина важнее сына.

– Не спеши! Я же сказал, ребята проводят.

Вот. Ещё один круиз позади. Что я имею? Сына так и не нашёл. Встрял в новую проблему. Ещё неизвестно, как выкручусь. Ладно ещё, если система не течёт. Когда мне надо – сочувствуют они… А как им – без тебя никак… Ну, знают ведь, что не смогу отказаться. И сына искать надо… Не утону я в этой чужой проблеме? Но ведь проблема эта не чужая. Если вовремя не остановить, ещё неизвестно, до чего доиграется этот выскочка. Это похлеще Чечни, пожалуй, будет! Да ещё в самом центре страны! Это – война…

Погоди-ка, погоди! Тогда, на Урале, склад оружия, потом в челябинских лесах спрятанные танки, а здесь преступный лидер… Не звенья ли одной цепи? Сколько ещё звеньев этих, ещё не обнаруженных?

 

***

 

Ещё через трое с небольшим суток…

– Всё, подполковник. Разъезжаемся в разные стороны. Связь только в экстренном случае. Надеюсь, не понадобится. Роли распределены, рации сопровождению раздашь сам. Постарайся, чтоб за рулём были разные, но не выделяющиеся спецы. Перекличка в контрольное время. Время назначишь ты, место – я. Карту подробную города привёз? Со всеми дорожными знаками? График и план передвижения клиента. Коля, это тебе. На изучение – сутки. Время, кстати уже пошло.

Сегодня уже третьи сутки пошли. Всё предыдущее время катались вслепую и бесполезно. Зря надеялись. Так и не поймали на случайности. Завтра последний день. Не успеем – значит, я не оправдал. Так не пойдёт. Необычный нужен план. И реализовать его надо как по нотам.

Точно! По нотам! Оркестр под руководством дирижёра! Расставить всех заранее, самим стоять на запасном-засадном пути. Пальцы на пульте и на пульсе! То есть на кнопке.

– Первый, ко мне домой, через час. И ребят собери. Закуску прихвати…

– Чего?

– А что, с пустыми руками придёшь? У Коляна день рождения…

– Ладно…

Уже в гостинице, за столом я раскрыл свои соображения. По карте все машины расставил по точкам, распределил наблюдателей.

– Эта улица узкая. Движение там одностороннее. Надо, чтоб он заехал именно туда. Поэтому... Вот здесь, – я поставил крестик на карте, –  «столкнутся» две машины, оба водителя будут орать, вызовут ГАИ... Дорога будет перекрыта. А вот здесь, – я поставил ещё один крестик, – группа в спецовках будет через улицу тянуть гирлянду. Сюда встанет регулировщик в жилетке дорожника и направит клиента во-оот сюююдаааа... – карта постепенно оживала, лица ребят обретали радость. Это – единственный для клиента возможный маршрут. И наш шанс к успеху операции.

– А вот здесь, – на карте появился последний крестик, –  мы поставим большую и жирную-прежирную точку. Надеюсь, удачно.

 

***

 

Наступило утро. За ночь я несколько раз вставал и долго смотрел на карту. И каждый раз приходил к выводу, что это – единственный вариант. Нет у нас права на ошибку.

Вот и утро. Включаю рацию.

– Все на месте? Отзовитесь по очереди. Наблюдение.

– Первый готов.

Потом второй, третий, дальше все остальные.

– Мобильные группы – готовы?

Все готовы…

Ни одного лишнего слова. Как в Афгане… Только трупов будет не гора, а всего один. Один – чтоб не было горы. Чтоб не было горя. Чтобы не было кровопролития. Чтобы не плакали матери, жёны, дети… А по этому… не знаю, как его и называть… никто и слезинки не проронит.

 

***

 

Вот! В зеркале заднего вида видны чёрные джипы…

– Четвёртый, выдвигайся!

Передо мной выскакивает на дорогу женщина, начинает командовать движением назад жигулёнка с прицепом. Неудачное движение – всё! Колесо прицепа повисло на бордюре…

– Ты куда смотрела, дурра! Разве может баба управлять…

– А-лё! Колымагу убери! – послышалось с переднего джипа.

– Подмогните, а, ребята! Колесо застряло крепко… Никак…

Машины остановились так, что вторая машина как раз сровнялась с излучателем.

Пальцы сами… Они так ждали этого мгновения…

Аппаратура загудела. В салон вышел запах горелой краски.

Всё. 15 секунд, которые мы, команда из сотни человек, готовили целую неделю, прошли… Прошли секунды, спасшие многих.

15 секунд между прошлым и будущим.

Прицеп освободился, легковушка поехала. Поехали и джипы.

– Всё, ребята. Отбой. Спасибо всем. Молодцы мы с вами. Спасибо! Мы это сделали!

 

***

 

Когда разгружали в магазин автозапчастей аккумуляторы, мне впервые стало жалко. Нет, не выскочку этого, а то, что позади… Позади огромный труд. Труд целой группы, где каждый играл свою роль. Пунктуально точно и грандиозно артистично. Как настоящие артисты с большой сцены. Грандиозное музыкальное произведение. И наши ребята так его сыграли! Ни одной фальшивой ноты! И то, что нами сделано, никогда не получит огласки. Никто не будет знать, сколько седых волос заработали мы за эти несколько суток…

Чего это стоило мне. Лично. Когда каждая клеточка моего тела стремилась и рвалась на поиски сына. Когда во мне борются две силы, когда на чаши весов положены великие ценности для меня.

На одной – СЫН.

На другой – ДОЛГ перед Отечеством…

Какой тяжёлый выбор…

И всё-таки, оказывается, Отечество – важнее…

Может оттого, что сын – это тоже часть того понимания Отечества. Может оттого, что святая присяга наша на первом месте. И место его неизменно.

 

***

 

К вечеру клиент потерял аппетит, а наутро клочками стали выпадать волосы. К концу третьего дня был поставлен диагноз. Вернее приговор – лучевая болезнь… В этот день произошло ещё одно событие. На позиции погиб его верный киллер… После этого известия клиент жил ещё сутки.

Кто я после этого? Убийца, свершивший самосуд, или такой же грязный киллер? А может, хоть кто-то меня героем сочтёт? Ведь всё-таки свой, может быть, и не совсем чистый и честный поступок совершил во имя спасения Отечества, во имя спасения тысяч, а может даже миллионов жизней.

И всё-таки убил-то – Я!

Я – машина убийства. Позор. Что сказали бы мне мои предки: отец, мой дедушка, который так ждал и не дождался моего рождения, не дожив буквально месяц… Мой прадед, которого свои же односельчане, свои же друзья предательски раскулачили?

Кто я – гордость или позор для них?

 

***

 

Рафик пустили под откос по пути в Самару, а генератор заранее отправили через грузовую станцию.

Всё. На душе пусто. Отвратительно пусто. Ещё вдобавок низкие облака сеют свои холодные капли, которые сразу же мёрзнут на давно просящем ремонта, выбитом асфальте. Этот февральский дождь с колючим, пронизывающим ветром только усиливал контраст мыслей.

– Ну, Колян, хоть ты скажи что-нибудь тёплое…

– Мой армейский бушлат…

Я повернулся на него и замер. Его глаза были пустые. Лицо бледное, как у мёртвого.

– Ты думаешь о том же, о чём и я?

– Да.

– Столько труда ради 15 секунд…

– Нет, ради жизни тысяч… Мы всё-таки это сумели…

Тут подошёл подполковник (они только-только подъехали), ему явно не хотелось мёрзнуть на ветру.

– Твоя машина впереди в 5 км, в деревне. Попутку ждать будете?

– Зачем? Машина есть… Выходим, господа майоры, выходим. Освобождаем наши места.

Один из них стал было голос повышать…

– Рот закрой! А то звезда с погон на небо улетит! Звезду твою в унитаз…

Подполковник расхохотался. Он был доволен. Нет! Он был просто счастлив, что операция прошла успешно.

– Ну что, Колян, поедем? Карета подана!

В тёплом салоне «Волги» наступила какая-то слабость, мы оба вздремнули. Всё позади. Победа без боя. Вообще-то, как же без боя? Я ведь гашетку нажимал…

Такие противоречивые обрывки мыслей блуждали в моей полуспящей голове. Мелькали, как кадры кинолент, отдельные эпизоды, лица.

– Приехали! Смотри, как они сладко спят… Подъём!!!

– Шо раскомандовался? На той неделе ниже травы был…

– Дорогие вы мои! Да я за вас!!!

– Сына… сына мне только… помоги…

Глаза мои стали мокрыми, свинцово тяжеленными… Выходя из машины, я старался ни на кого не смотреть…

– А я что могу? Я! Я… я…

Тут Коля вмешался.

– Отойди, подполковник! И так тошно! Мы не ради тебя, за Отечество… А ты… Иди! Наверное, полковника дадут! Да идите вы…

– Да, да. Едьте. А то майоры твои, наверное, уже сопли заморозили… Звезду их… В унитаз!

Подполковник молчал. Да что он мог сказать? Что он вообще – МОГ? Против этих… Я каждый раз думаю о таких, даже не знаю, как их назвать, пустых, бестелесных, что ль, у которых только одна оболочка… Ну, эти два майора… Пустое приложение…

А что о них я думаю? Да вообще я отказываюсь о таких даже думать!

Хотя… Все мы нужны. Ведь пришёл подполковник на той неделе, проблему выложил. А ведь знал, что сына ищу. Ох, тяжело-то как… Как будто кто-то держит горло и не отпускает. В таких случаях я стараюсь отвлечься. Но сейчас что-то не получается.

Возле моей «шестёрки» стоял капитан и протягивал мне ключи:

– Я рад встрече с вами. Столько лет прошло. Вы, конечно, меня не помните. А я всегда молодым Вас в пример ставлю. Если б не вы тогда… С «Шилки»…

– И ты, что ль, оттуда? Я на третьем самолёте… – перебил его Коля.

– Я на четвёртом…

– А ты наверно тогда лейтенантом был – за столько лет лишь капитан?

– Не любят у нас справедливых. Бывало, и разжаловали. Да ладно. Сам-то как? Про сына знаю. Подполковник сказал. Он неделю уже телефон не отпускает, только не может он ничего. Вот я с тобой пошёл бы. Только он же и не отпустит…

– Подполковник! Завтра же ему майора дашь! Через полгода – ещё на повышение! Лично проверю! Ты ведь знаешь, что я могу! – И тихо добавил: – Если доживу…

Подполковник молча кивнул. То ли соглашался, то ли просто послал подальше в глубине души… Эх вы, пешки большой игры…

– Товарищ подполковник! Можно, я их сопровожу хотя бы до Балаково?

– Можно! В такой день всё можно. А звание – я обещаю!

Капитан, он тоже, оказывается, Николай, жестом позвал водителя второй – его – машины. Короткие распоряжения, в ответ тот кивнул, рука выполнила автоматическое движение, приятно улыбнулся в нашу сторону и побежал обратно к «Волге». Через секунды уже нёсся обратно с сумками.

– Я всё заранее взял. Думал, просто передам. А вот – разрешил же! Вместе поедем!

– Подполковник! Сегодня я командую! – Повернувшись, спросил я тихо: – Коль, за рулём поедешь?

Он улыбнулся, кивнул.

– Чур, по-братски делимся обязанностями: вы пьёте, я – закусываю!

Все дружно рассмеялись. Армейская фляжка пошла по кругу.

– Это что – чача, что ли?

– Да, самая настоящая! Я лет пять уже берёг, верил, что повод будет! За встречу!

– За наш успех в таком безнадёжном деле!

– Дай бог нам удачи!

 

***

 

Забегая вперёд, хочу сказать, что по возвращении подполковник и вправду стал полковником, а чуть позже и генералом… Этих двух майоров разжаловал в капитаны, Николаю наоборот – майорские достались погоны. Да и сам подполковник, теперь уже генерал, как будто помолодел – весь свой офицерский состав теперь заставляет бегать по утрам. И сам бегает. Это мне уже московские ребята рассказали…

 

Эпилог

 

Я шёл по коридору лаборатории завода в гальванический цех. Навстречу…

– Здравствуйте, Грета Ибрагимовна! Сто лет я вас не видел!

– Илгиз? Ты ли это? Похудел-то как! Ну-ка зайдём ко мне, расскажешь.

Уже в кабинете я вкратце рассказал последние события. Она терпеливо слушала. Не перебивала. Некоторые мелочи она уже, оказывается, знала, кое о чём догадывалась.

– Ой, не нравятся мне глаза твои. Потухшие, остекленевшие… А давай-ка мы анализы сделаем. Не нравишься ты мне. Как будто совсем другой стал… – Она помолчала, а потом, как не сама, вымолвила: – Холод от тебя идёт. Как от трупа. Холод смерти…

Часть анализов сделали здесь же.

– Да что это с тобой? Не нравится мне твоя кровь. Что ты ел? С таким отравлением ты и сутки не протянешь! Сейчас же в больницу! Грета Ибрагимовна сняла трубку, набрала номер.

– Проходная? Дежурная машина там? Отлично! Сейчас в железнодорожную больницу поедем. Пусть ждёт, никуда не уезжает…

Мы пошли. И вдруг – бездна. В какой-то момент всё поплыло, тело моё стало ватным. Стал падать… Грета Ибрагимовна, эта святая женщина с возвышенными материнскими чувствами, успела меня схватить…

– Помогите! Кто-нибудь! Он умирает!!!

Откуда ни возьмись, сбежались люди, подогнали электрокару… А через несколько минут меня уже положили на кушетку реанимационного отделения. Что только ни делали, какие только обследования ни проводили…

И кровь переливали, и сердце несколько раз заводить приходилось… А уж про лекарства я молчу…

А за дверью, за этой тонкой стеклянной перегородкой, стояли люди. Те, с кем я когда-то вместе работал, для которых я близок и дорог. Это они дали мне свою кровь, они дали шанс вернуться к жизни.

Они долго не расходились и после того, как кризис миновал. А потом дежурили по очереди. И каждый радовался хоть малейшему моему улучшению. Оказывается, весть разнеслась по всему городу. «Русское Радио» и радио «Булгар FM», которые там транслировись и звучали во всех торговых точках, обратились к слушателям:

– Физик, которого вы многие знаете, в тяжёлом состоянии попал в нашу железнодоржную больницу. Срочно требуется донорская кровь... Люди, товарищи, друзья! Помогите! Ему очень нужна ваша помощь!

А потом периодически сообщали людям о моём самочувствии...

О, сколько людей я обеспокоил своей бедой, лишил их покоя и сна...

Простите меня, пожалуйста, и... Спасибо вам! Спасибо, что помогли мне выжить. В очередной раз.

А к рассвету второго дня пребывания в больнице я открыл глаза.

 

***

 

Первые лучи утреннего солнца ласкают глаза. Нет, это же моя бабушка! Сияет, улыбается, руками своими нежными по лицу гладит…

– Просыпайся, мой огонёчек, первыми лучами Солнце счастье раздаёт!

Открываю глаза.

– Бабушка! Бабушка…

Так это же… солнце…

Бабушка-Солнце…

– Тихо, тихо… тих-тих-тих… Аккуратненько… Проснулся? Ай да молодец! Наши не сдаются!

– Миня, ты? Ты откуда?

– Откуда ж я могу быть? Из дому. Сутки возле тебя дежурили. Все наши. Вот моя очередь.

– Сон такой видел. Бабушка моя приходила. Просыпайся, говорит, солнце уже встало…

– Это хороший сон. Жить, значит, будешь. Значит, счастье впереди.

– Философ…

– Философ не философ, а сны толковать я научился. Нинка моя спец в этом.

– Минь, а мы где? Что со мной? Не помню, как с завода вышел…

– Лежи. Тебе силы беречь надо. Глаза закрой и слушай. Только слушай.

– Грета Ибрагимовна… Мы ведь вместе шли… Вроде…

– Грета Ибрагимовна в соседней палате. Для неё твоё состояние было слишком тяжёлым ударом...

– А что, что с ней случилось?

– Говорят, когда ты стал умирать, она так кричала… Весь завод слышал. Знаешь же, она тебя как сына…

– Мне к ней надо…

– Ты что, тебе пока вставать нельзя. Без приборов пока ты никто. Сейчас, увидишь, она сама придёт. Она через каждые 20 минут заходит.

 

***

 

Через полчаса в палату зашла Грета Ибрагимовна.

Как приятно, что я вновь вижу её бездонные глаза, могу прикоснуться к морщинистым рукам. Она касается своими чуть дрожащими руками моей щеки.

– Щетина… За двое суток… Миш, поможешь ему побриться?

Тут в дверях появляется медсестра.

– Больная! Вам самой ещё вставать нельзя…

– Если что, я здесь прилягу ненадолго. Кровать свободную специально ведь занесли.

Медсестра улыбнулась, поменяла бутылки, проверила системы.

– Доктор подойдёт минут через пять, пойду обрадую!

 

***

 

М-м-да-а. Ошибся, значит, где-то. Когда?

Когда выбирал профессию и вместо радиотехнического в педагогический поступил? Но тогда я считал (а может, пытался себя убедить?), что по стопам отца иду.

Ведь предлагали в институте остаться – наукой заняться… А я на Дальний Восток. По зову сердца, так сказать… Может, это я от себя пытался бежать? Радиотехника тянула, манила… В ТИАСУР поступил заочно. Сразу на третий курс. И сразу в оборот… В первую же мою сессию предложение сделали. В Тайвань. К такому я был просто не готов. Через год следующее предложение – Северная Корея. Жена не согласилась. А жаль… Может, ошибка в этом?

Потом, уже в 91-м, было ещё одно – уже последнее, наверное, предложение… Правда, «экстрим» поездки не в счёт… К тому времени уже вовсю бушевала перестройка по стране, а я был уже состоявшимся бизнесменом: моя мастерская по ремонту телерадиоаппаратуры, то есть я, имела огромный авторитет. Отремонтировать свою аппаратуру у меня, в моей мастерской, означало высокую гарантию качества.

Редко, кто задумывается об итоге, результате, когда начинает свой бизнес.

А результат приходит медленно, но верно. Только никогда не знаешь – где найдёшь и где потеряешь…

Всё позади…

 

***

 

Семья – это, пожалуй, самое главное, о чём можно и нужно заботиться, беспокоиться. Ведь все подвиги совершаются именно ради семьи. По большому счёту Родина – это та же семья, только масштаб гигантский.

Говорят же: большому кораблю – большое плавание. Наверное, как раз большие люди и должны об этой большой семье заботиться. И при этом не забывать о своей – маленькой.

Вот и я… Может, попробовать вернуться, ведь кроме Ильнура у меня ещё двое детей… Может, они просто ошиблись… Ведь новый год – семейный праздник.

Не доезжая до деревни, я остановился. На мосту через Ик. Вышел из машины.

Стою на мосту. Вода внизу журчит. Вот уже совсем скоро наступит новый год. Ох! Как я устал! Впереди праздник. А на душе праздника нет. Что же пожелать на новый год? Как далеко, в заоблачном прошлом остались детские мечты… О чём же я мечтаю сейчас?

Да о мире!!! Ё-моё!!!

Я как никогда хочу мира! Чтоб выстрелов больше не было, не погибали друзья, чтоб больше не проливалась кровь…

Руки как-то неуправляемо расстегивают пуговицы. Достаю (уже который раз за мою неспокойную жизнь?) свой верный вальтер… Передёргиваю затвор. Передёргиваю ещё раз – вылетает патрон и, отскакивая от перил, падает в воду… Бурлящий поток чистой прозрачной воды с бриллиантовыми брызгами уносит блестящий с золотым оттенком патрон. Этим же путём уходят в бездну и остальные… потом уходит разобранный магазин… потом деталь за деталью и весь пистолет…

Мира хочу!

– Боже всемогущий, сделай так, чтоб скорее закончилась эта бойня…

Вот какое у меня, оказывается, новогоднее желание…

Легко как-то, неописуемо легко стало…

Выбросил оружие. И вдруг мир изменился. Мир стал другим, иным. А может, просто я стал по-другому на мир смотреть? Ведь люди за это мгновение не изменились – это что-то переключилось во мне. И чтобы мир действительно и по-настоящему изменился, надо, чтобы переключились все. Не только те, кто на защиту встал. Главное, чтобы переключились те, кто недоброе задумал. И самое главное, чтобы переключились те, кто за океаном ниточки дёргает…

Перезагрузка, в общем. В мозгах, в умах, в образе мышления. Кто-то же должен сделать первый шаг! Но, как сказал Станислав Сергеевич Репин, друг мой из далёкого прошлого:

– Нечего брать флаг в руки, кричать «Ура!» и ломиться вперёд, если за спиной дивизии не стоят!

А ведь иногда один целой армии стоит… И выстоит, и выдержит, и отпор даст. Правда, может собой заслонив. Телом своим. Жизнью своей. Чтоб жизни сберечь миллионов… Наверное, Матросов тоже также думал… И поступил, как думал.

 

Короткая июньская ночь. Ещё не успели погаснуть последние лучи заката, на востоке уже рождается новый день. Подбрасывая сухие ветки, поддерживаю огонь в костре.

 

Мне часто говорят:

– Ты не такой, как все…

А какой я? Сумасшедший? Не знаю. Вообще-то, кто спецназ прошёл, они все немножко сумасшедшие. Потому что не такие, как все.

…А ведь так хочется нащупать пальцами заветную кнопку с надписью continue, вернуться в самое интересное место… Может, и избежал бы многих потерь, сохранил бы ребят своих… О, скольких ошибок можно было бы избежать!

А что бы я сделал конкретно?

Да многое, наверно. Вот, к примеру, несмотря на запрет, продолжил бы работу над схемой переноса координат пространства и времени. Ведь тогда всего лишь название надо было сменить, чтобы не засекретили! Чтоб явно в глаза не бросалось! И готова была бы установка… А ведь столько поколений мечтали о машине времени…

 

***

 

Я сижу в одиночестве…

Столько лет прошло…

Нет теперь и семьи… Нет больше и надежды на семейное счастье. Ведь оно, счастье семейное, даётся только один раз. Те, кто говорит, что он счастлив в каком-то там пятом браке… Нагло врут… А может, просто так и не познали, что такое счастье… Мимо прошли. Не заметив. Не познав. Не оценив реальность достойной монетой.

Нет и деда с бабкой, которым я даже «Спасибо!» сказать не успел... При жизни... Не успел сказать, что сыночек мой жив, нашёлся...

Нет в живых и старлея, заслонившего собой десяток человек... Он успел вытолкнуть из кабины молодого лейтенанта-напарника и выкатить свой УАЗ наперерез неуправляемому грузовику и спас целую толпу пассажиров, ожидавших автобус на остановке...

Нет и ребят моей группы...

Нет и многих с того самого самолёта... Моего самолёта...

Нет и Дудакова, а ведь такой замечательный был человек... Инсульт вырвал и его из наших рядов...

А вот плохие люди... Как клопы... Паразиты... Кровососы... Их и дихлофосом-то даже не вытравишь.

Но найти, вычислить их трудно. То пластическую операцию сделают, то по фальшивым документам живут «параллельной» жизнью.

 

***

 

Еду. Скорость за сто. Превышаю, однако... Да ещё и сумерки... Нехорошо...

Не успели эти мысли уйти на второй план, стрелка спидометра лениво, нехотя, поползла налево...

Странная штука, жизнь. Казалось бы, самое ценное, что есть у человека. Но какое-то странное чувство берёт верх. И с каждым днём, по мере накопления опыта, этого самого – жизненного – опыта, чувство становится всё сильнее и сильнее, значимее...

Похоже, не сама жизнь «главное». А то, к чему эта жизнь относится. «Прикреплена», так сказать... Нет! Не тело! Душа! К душе – жизнь. А тело начинается с клеточки. Поспепенно «обрастает», покидая тело матери: сначала пелёнки-распошонки, одежда-обувь... По мере развития...

Вот я первоклассник, потом – подросток, юноша, парень...

А вот уже я сегоднешний – зрелый мужчина в самом рассвете сил. Готовый защитить, заслонив грудью, не только семью, близких, – целую страну, весь мир. Защитить от чего угодно, не так важно от чего, главное – готов.

И делаю это. Как умею. Как могу. Как обучен.