№12.2022. Имя горных вод. Работы членов литобъединения г. Белорецка «Плавка»

О необходимости создания в Белорецке литературного объединения говорил еще в конце 1930-х журналист и писатель Алексей Прямков. Будучи редактором газеты «Белорецкий рабочий», он стал активно публиковать работы молодых писателей Белоречья. Во время войны Алексей Владимирович ушёл на фронт корреспондентом и в Белорецк уже не вернулся. Однако его идеи не пропали: в 1949 году при редакции газеты «Белорецкий рабочий» было создано литературное объединение «Плавка». Первым председателем ЛИТО стал редактор этой газеты Роман Алферов. Сам Роман Андреевич был известным в Башкирии писателем и краеведом. Из-под его пера вышли исторический роман «Юность Шагита» и сборник очерков «Прочнее стали». Название для ЛИТО придумал, согласно данным Е. Н.Сухова, юный поэт-белоречанин Юрий Гусев. Среди стоявших у истоков «Плавки» людей были фронтовик Виктор Лязин (книги «Город мой судьбы», «Память, опаленная войной») и учитель из Тирляна Федор Мягков (сборник стихов «Зори Урала»).

Многие впоследствии известные писатели Советского Союза были членами «Плавки» в 50-60-е годы. К примеру, Вадим Миронов. Его поэтический сборник «В родном краю» (1952 г.) был высоко оценен Кадыром Даяном и Мустаем Каримом. Впоследствии Вадим Николаевич окончил Литературный Институт им. М. Горького, стал членом Союза писателей СССР. Ему принадлежат строки:

Я по земле немало колесил

И с затаённой гордостью, бывало,

В далёких городах произносил

Значительную фразу:

– Я с Урала.

Член «Плавки», выпускник Белорецкого педагогического училища, Явдат Ильясов стал известным писателем Узбекистана. Свой первый исторический роман «Тропа гнева» он начал писать в нашем городе. Здесь же начался творческий путь члена Союза писателей РБ, лауреата премии имени Степана Злобина Роберта Паля.

В 60-70-е годы прошлого века в «Плавку» пришли молодые прозаики и поэты Евгений Сухов, Зоя Андреева, Нина Зимина, Римма Кадынцева, Светлана Яковлева, Борис Кочетков, Нуриман Шагибеков, Александр Клявин, Николай Худовеков.

В конце 1980-х годов вместе с развалом Советского Союза угасла и первая «Плавка». Более пяти лет не собирались вместе писатели Белорецка. В середине 90-х потомственный «плавчанин» (в «Плавку» входил его отец – журналист, автор очерков и рассказов, Николай Степанович Сухов) Евгений Сухов отказался писать «под подушку». Он отправился к поэтессе Нине Зиминой и предложил возродить ЛИТО. Идею поэтов поддержала редакция «Белорецкого рабочего» в лице Александра Урцева и Татьяны Булавиной. И в марте 1994 года состоялось первое заседание возрожденной «Плавки». Собирались традиционно в последнюю среду месяца. Сперва встречи проходили в редакции газеты, потом на квартирах. Вот как описал это председатель ЛИТО Евгений Сухов в стихотворении «Их мир»:

Последняя среда, к шести часам,

Второй этаж, в две комнаты квартира.

И атмосфера сотворенья мира,

И каждый здесь пророчествует сам.

Я в шутку это, впрочем, нет – всерьёз.

Двенадцать их апостольского званья.

Ареопаг, в чьей глубине сознанья

Юдоль добра и радости, и слез…

Именно тогда в «Плавку» пришли Александр Тутиков, Евгения Носова, Ольга Красавина, Вячеслав Донской, Петр Федчун, Ольга Скворцова, Михаил Латохин, Анна Хомяков и другие. Несмотря на финансовые и иные трудности, «плавчане» на рубеже веков выпускали собственную газету «Литературный Белорецк», издали коллективные сборники «Радуга над Белой» (1997), «На излете века» (1999), «Звездный дождь» (2001), «Улицы сиреневого города» (2003), «Чистые небеса» и «Окно, распахнутое вдаль» (2005).

В 2014 году не стало Нины Зиминой. «Что для России Александр Пушкин – для Белорецка Нина Зимина…» – так одной емкой фразой обозначил роль Нины Николаевны для нашего края Александр Тутиков. В 2017 году совместными усилиями ЛИТО «Плавка» и ЦБС Белорецкого района при поддержке администрации города, родственников и почитателей таланта поэтессы была издана книга «Синеокая княгиня», куда вошли ранее не опубликованные произведения Нины Николаевны. В 2020 году по ходатайству «Плавки» централизованной библиотечной системе Белорецкого района присвоено имя Нины Зиминой.

В 2014 году на посту председателя «Плавки» Евгения Сухова сменил Вячеслав Донской (Коробейников). В октябре и декабре 2015 года, благодаря стараниям члена Союзов журналистов Республики Башкортостан и России, лауреата премии имени Григория Белорецкого Татьяны Булавиной и сотрудников центральной библиотеки, были проведены телемосты с Ялтинским литературным обществом имени А. П. Чехова и литературным объединением «Поэтический Петергоф». Результатом этих телемостов стали сборники «На Южном берегу…» и «Из края гор – в “страну фонтанов”».

В последнее десятилетие в «Плавку» пришли Татьяна Кожевникова, Оксана Королёва, Татьяна Кузнецова, Анна Хисма, Богдан Бухтиаров, Валерий Третьяков и другие авторы. В 2019 году председателем «Плавки» стал Иван Разин.

И новые авторы, и старожилы ЛИТО с нетерпением ждут последнюю среду каждого месяца, чтобы вновь поделиться своими строками.

Богдан Бухтияров

Богдан Бухтияров родился в 2001 году в Белорецке.

Люди!

Пустошь снежную над водою

Борозжу ногами своими,

Стая рыб в глубине подо мною,

Я один, плывущий над ними.

Бреду мимо проволоки на бетоне,

Мимо башен кирпично-алых.

Потерянный временем, синий, бедовый,

Большое дитя поколенья слабых.

Мёдом вымазан царский быт

И страхом пропитан перед народом.

Мэр не помнит, как был убит

Царь один революционным гнётом.

Хапай дочиста, балабол!

Пока хапалки не обрубили.

Слюни пускай с потолка на пол,

Чтоб они тебя затопили!

А люди в спичечных коробках

Терпеливо ждут перемен.

Витает молодость в облаках,

Почитая тупость и тлен.

Вопли труб чешут лес вокруг,

Эхо зверя несёт лесами.

Зверя труп нужен всем, а вдруг

Эти звери и есть мы сами?

Гончий в кресле казнит сурово,

Рубит головы он и капусту,

Хоть и сам давно безголовый,

Но не рыцарь, как в сказке грустной.

А другие пируют отходами,

Тихо чавкая с глазами зашитыми, –

«Устали, товарищ, от хода мы…»

Так ведь толком же и не шли-то вы!

Шла Великая тройка и идёт,

Кругами шатается в царстве Хроноса.

«Мы ведём цивилизацию вперёд!» –

Бормочет ворюга вполголоса.

А я режу резиною белое море,

Бурча под нос сказки о горном городе,

Путь держу свой в кирпичное горе –

В бездну лечу, танцуя на омуте.

Ковыляя тропами над водою,

Глазами сверкаю угрюмо-злыми.

Стая рыб в глубине подо мною,

Я один, плывущий над ними.

Вячеслав Донской

Вячеслав Донской родился в 1963 году в р. п. Разгуляевка Волгоградской области. Так как родители работали на железной дороге, жили первое время прямо в одном помещении одноимённого ж/д вокзала. В 1985 году окончил Волгоградский политехнический институт. С 1995 года проживает в Белорецке. Лауреат премии «Радуга над Агиделью» (2007) и премии имени Яныбая Хамматова (2016).

Обострённое чувство Родины...

Обострённое чувство Родины –

Чип, что Богом с рожденья вшит.

Ведь без Родины мы – уродины,

Будто тело, где нет души.

Там за морем теплей и вышитей

На судьбине узор мечты,

Но без Родины вряд ли выживешь,

Ну, а сдюжишь – не будешь ты.

Будет кто-то другой по улицам

В предвечерней заре бродить,

Чуть похоже, как ты, сутулиться,

Чуть похоже, как ты, грустить.

У листа, что летит над двориком,

Разорвавшего с веткой нить,

Два пути: быть сожжённым дворником

Иль гербарием в книге жить.

Сколько б ни было далей пройдено,

Стран, где жизнь не в пример вкусна,

Есть земля, что зовётся Родиной,

И она у тебя одна.

Земляки

Я живу на Урале,

Где тайга да снега,

Где зимой крепче стали

У реки берега,

Где, устав от мороза,

Утром, ранним, седым,

Тихо плачет берёза

Под окошком моим.

Но, шмыгнув из пороши,

Непогоде назло

Вновь стучит осторожно

Воробей мне в стекло.

Выйду, вынесу крошек,

Покормлю из руки.

Как же тут не поможешь?!

Мы же с ним земляки.

Татьяна Кожевникова

Татьяна Кожевникова живёт в Белорецке, автор сказок и рассказов для детей и взрослых.

Публиковалась в российских журналах («Сибирячок», «Волга» и др.) и сборниках (издательства «БерИнгА» и «Союз писателей»). Окончила курсы дополнительного образования «Основы литературного мастерства» (ЧГИК), мастерскую Анны Никольской, онлайн-курсы писательского мастерства Band.

Рыбка на каникулах

Сказка

Рыбку со сверкающими плавниками заметили сразу. Её тело покрывали жёлтые и оранжевые чешуйки, а хвост был золотистым. Трудно не обратить на такую внимание!

– Ууу, как тут грустно! – сказала новенькая. – Серо и скучно. Пора всё менять!

– Это ещё зачем? – лениво поинтересовался карп. – Самое время лежать между камнями и ждать весны.

– А Новый год как же? – глаза у гостьи округлились. – К празднику надо готовиться, а не разлёживаться!

– У, о, у, о, – пробормотал карп и задремал.

Рыбка принялась его тормошить, но бесполезно: тот крепко спал.

Гостья плыла и глазела по сторонам, как вдруг – бум! – стукнулась обо что-то твёрдое.

– Похоже, это сцена для новогоднего представления! – рыбка похлопала по поверхности плавником и для верности попрыгала на ней.

Ил зашевелился, вокруг помутнело. Когда дымка рассеялась, из ниоткуда возник рассерженный сом.

– Чего шумишь, спать мешаешь? – взревел он так, что вода завихрилась, подхватила новенькую и унесла в другую часть пруда.

Когда у рыбки перестала кружиться голова, она увидела перед собой нечто большое и зелёное.

– Ёлка! – ахнула она.

– Точно! – подтвердила та.

– А где игрушки и мишура?

– Вот здесь, – ответили ей, – заплывай внутрь и всё увидишь.

Перед рыбкой распахнулась огромная пещера, края которой были усеяны блестящим и острым.

– Какие интересные иголки! – восхитилась рыбка и…

– Куда?! – кто-то схватил её за плавник и дёрнул так, что чуть не оторвал. – С ума сошла? Это же щука!

Они плыли так быстро, как только возможно. А потом нырнули в отверстие между камнями.

– Ты чего щуке в пасть полезла? – вокруг толпились рыбы с серо-зелёными спинами, на которых топорщились длинные иглы.

– Она была похожа на ёлку… – растерялась рыбка. От огорчения её плавники перестали сверкать, а хвост из золотистого стал пепельным.

– Ну ты даёшь! Щук никогда не видела? Неужели у вас их нет?

– Нет…

– Это где ж такое замечательное место?

– На ёлке, – ответила рыбка. – Понимаете, я ёлочная игрушка. У меня каникулы, вот к вам и заглянула. Смотрю, к Новому году никто не готовится. Думаю, может, забыли…

– Всё ясно! – одна из колючих рыб взяла дело в свои плавники. – Мы тебя познакомим с теми, кто здесь живёт, а ты нам про Новый год разъяснишь… Вот мы, к примеру, ерши. А та, что ты за ёлку приняла, – щука, её опасаться нужно.

Они долго рассказывали про обитателей пруда. Потом пришла очередь новенькой, и она подробно описала наряженную ёлку, мигающие огоньки гирлянд, разноцветные конфетти, Деда Мороза и Снегурочку… От удивления ерши ощетинились плавниками, выпучили глаза и долго смотрели на гостью пруда. Наконец они пришли в себя.

– Нам срочно нужен Новый год! – воскликнули рыбы и, наказав новенькой сидеть на месте, умчались. Правда, быстро вернулись. И привели с собой окуней, налимов, лещей, карасей, плотву и других. Рыбка повторила свой рассказ, все слушали её с большим вниманием, время от времени задевая друг друга хвостом или плавниками и шепча: «Подумать только, бывают же чудеса!»

– Нужно разбудить дедушку Сома!  – таково было общее решение.

Как оказалось, это был тот самый сом, на которого случайно наткнулась жёлтая рыбка. Вначале он рассердился, что его разбудили, но потом принялся внимательно слушать гостью.

– Новому году быть! – постановил сом. – На время празднования объявляю перемирие: хищным рыбам охота запрещена!

Все дружно закивали.

– Но у меня вопрос, – дедушка Сом повернулся к новенькой. – Можно мне в Деды Морозы? Только у меня бороды нет, одни усы…

– Конечно! – плавники и хвост у рыбки вновь засверкали. – За дело, друзья!

Работы было много. Плотва, к примеру, руководила построением ершей – из них получилась отличная ёлка, даже колючей, чем настоящая. Окуни бросились на поиски ракушек – перловиц, беззубок, шаровок и горошинок, чтобы украсить ими ёлку. Плотва нанесла разных водорослей, ставших мишурой и серпантином. Лещи и караси готовили конфетти из собственной чешуи. Налимы разучивали новогодние песни, сом готовил подарки.

– А мне можно с вами? – раздалось в разгар подготовки. Это была щука. – Если бы я знала твою историю, ни за что бы тебя есть не стала, – обратилась она к рыбке.

И та назначила щуку на роль Снегурочки.

Праздник получился на славу. Все любовались ёлкой, пели и танцевали, играли и от души веселились. Хорошо!

– Вот только огоньки на ёлке не горят, – вздохнула жёлтая рыбка.

– Так зажги их, – услышал её дедушка Сом.

Рыбка хотела возразить, что ничего не получится. Но ведь удалось же ей устроить Новый год в пруду! Как только она об этом подумала, плавники и хвост засияли ещё ярче, чешуя заблестела. Рыбка принялась описывать круги вокруг ёлки, легонько прикасаясь к ершам, водорослям и ракушкам. И всё вдруг вспыхнуло разноцветными огнями!

– Ура! – закричали все. – С Новым годом!

На льду пруда стояли люди. Они пытались понять, почему там, в глубине, сверкает и переливается.

– Это моя рыбка, – объясняла девочка в фиолетовом зимнем костюме, но её никто не слушал. – Мы наряжали ёлку на берегу, а рыбка-игрушка вырвалась из рук, покатилась по снегу и льду и булькнулась в лунку. Сказала, что у неё каникулы…

Волшебный коготь и музыка

Амгам жил в заброшенном доме, со всех сторон окружённом колючим кустарником и зарослями крапивы. Ему нравились заросшее пылью убежище и одиночество. Стоило солнечному лучу заглянуть в окно, он тут же занавешивал его грязной тряпкой, а если рядом с домом распускался цветок – вырывал с корнем.

Почему он так делал? Потому что был чудовищем, которое терпеть не может прекрасное.

Высокий, покрытый густой серой шерстью, при ходьбе Амгам переваливался с одной мощной лапы на другую. Ещё две пары лап он использовал как руки. Мохнатую  треугольную голову украшали зеленоватая грива, четыре фиолетовых глаза, нос, по форме напоминающий авокадо, и широкая пасть со множеством квадратных зубов. Вместо ушей – три пары отверстий по разным сторонам головы. Но самое главное: на одной из лап-рук был длинный коготь. Стоило Амгаму начертить им знак в виде ромба на любых поверхностях или предметах, как краски тут же гасли, становясь тусклыми и унылыми.

– Бесполезная трата времени, – вздыхал паук Шип – единственное живое существо, с которым Амгам время от времени перекидывался парой слов. – Вокруг сплошь красота, на всём печать не поставишь!

– Фррр! – отвечал Амгам и продолжал делать мир серым, как он сам.

Как-то в уши Амгама залетела мелодия. Покрутилась там, затаилась где-то внутри. Время от времени они начинала шевелиться, и чудовищу ничего не оставалось, как напевать её. Амгам сердился, пытался вытащить её когтем, но ничего не получалось. Тогда он забивался в дремучие заросли и там пел.

– А у тебя неплохо получается! – сказал ему пронырливый Шип.

– Фррр! – погрозил ему Амгам.

– Может, тебе стоит пойти в большой мир? Вдруг ты узнаешь, как избавиться от этой надоедливой песенки? – не унимался паук.

– Фррр! – отмахнулся лапой Амгам.

Но он понимал, что самому ему с мелодией не справиться. А разве чудовище может петь? Конечно нет! И Амгам отправился в путь.

Он шёл по тропинкам между кустов, обрывал цветущие растения, кидал под ноги и топтал. Впрочем, это быстро ему надоело: слишком их было много. Пролетавшие мимо птицы сначала пугались чудовища, а потом начинали крутиться у его головы – искали место для гнезда.

– Фррр! – вверх взмывали четыре лапы, и птицы разлетались в стороны.

Скоро Амгам вышел на поляну. Впереди он увидел много домов. Некоторые были такие же маленькие, как его, другие – выше самых высоких деревьев. Это был город.

Ночью Амгам брёл между домами. Если слышал разговор, шум шагов или шорох, сразу прятался. Если же видел что-то яркое – ставил на нём печать. Так постепенно город лишился нескольких десятков разноцветных гирлянд и фонарей, множества рисунков, плакатов и даже флагов. Стоило Амгаму провести по ним когтем – свет гас, краски стирались.

Но вот чудовище услышало знакомую мелодию. Амгам закрутил головой, пытаясь вытряхнуть её из ушных отверстий, но вдруг понял: она звучит не внутри, а снаружи, и к ней примешивается журчание.

Амгам тяжело заковылял вперёд и скоро увидел, как из-под земли бьёт вода. Да не обычная, как в ручье, а меняющая цвета. А ещё – мелодичная. Это был поющий фонтан.

Амгам сразу понял: вот источник его несчастья! Но что с ним делать? Коготь здесь не поможет: на воде печать не поставить. Пока он думал, фонтан пел, и… не успело чудовище ничего предпринять, как мелодия полилась из его пасти. Оно честно пыталось заткнуть её лапами, однако всё было бесполезно.

– Ты здорово поёшь! – сказал кто-то сзади, и от неожиданности Амгам свалился в фонтан.

Неподалёку стояли мальчик и девочка.

– Привет! – сказали они хором.

– Фррр! – зарычал мокрый Амгам.

– Да ладно тебе, – засмеялась девочка. – Мы только что слышали, как ты пел. Тот, у кого рождается такая красивая мелодия, не может быть страшным.

– Фррр! – Амгам выбрался из фонтана и начал отряхиваться. Ух, как полетели брызги!

– Как тебя зовут? – спросил мальчик.

Чудовище помолчало, а потом громко пролаяло:

– Ам-гам!

– Не может быть, – удивился мальчик. – У тебя совершенно точно должно быть музыкальное имя…

– Гамма! – захлопала в ладоши девочка. – Переставь слоги, и получится «Гамма»! Так ты… девушка?

Шерсть у Амгама из серой стала пурпурной. Он что, не тот, кем считал себя всю жизнь?

Спустя несколько дней на центральной площади города состоялся большой концерт. Солировали двое – Гамма и фонтан. И от их пения возрождались все потушенные Амгамом краски. Более того, они становились ещё ярче, и город преображался на глазах.

После выступления чудовищу долго аплодировали, а потом его завалили букетами.

 – У вас абсолютный слух и прекрасный голос, – к Гамме спешил профессор консерватории. – Прошу вас стать учителем младших классов музыкальной школы!

– Фррр! – прошептала Гамма и опустила все четыре глаза.

– Это ничего, что вы не говорите, – понял её профессор. – Главное – вы замечательно поёте. А количество ваших ушей и глаз – то, что нужно для работы с детьми. И лапы опять же…

Так Гамма сделалась учителем школы при консерватории. Её воспитанники становятся призёрами музыкальных конкурсов. А чудовищу нет равных в игре на арфе – вот где пригодился волшебный коготь. Он также необходим, чтобы ставить ученикам пятёрки.

– Это намного лучше тех печатей, что ты создавала раньше, – частенько приговаривает паук Шип, который занял в музыкальной школе важную должность – он перелистывает Гамме ноты.

– Фррр, – ласково отвечает чудовище и благодарно улыбается маленькому другу.

Оксана Королёва (Кузнецова)

Стихи Оксаны Королёвой вошли в сборник «Мой Белорецк – неброский самоцвет», публиковались в журнале «Бельские просторы», газетах «Металлург» и «Белорецкий рабочий». Лауреат I степени Республиканского молодёжного конкурса «Живое слово – 2022» в номинации «Художественное чтение авторского поэтического произведения».

*  *  *

Можно писать в стол,

Чтобы никто не нашёл.

А потом, отыскав клад,

Почувствовать, как рад,

Что в сердце звенел звонок,

Эмоции между строк...

И вновь – свою душу – в стол,

Чтобы никто не нашёл.

Можно писать в мир,

Чтобы гудел эфир,

Чтобы рвались провода...

И пусть в голове ерунда:

Мыслей обвал с чердака

Криками встретит толпа.

Главное – эпатаж

И мастерский слов монтаж.

А можно писать так:

Души распахнув пиджак,

Чернилами чувства лить

И Слово боготворить.

Прочтут – не прочтут... Брать

Лишь чистые ноты. Играть

На арфе своих причуд

Пронзительный жизни этюд.

Можно писать в стол.

Можно писать в мир.

А можно писать так:

Души распахнув пиджак.

*  *  *

Все исчерпаны мысли, исчерчен блокнот,

И рассыпались буквы по краю стола.

Не хватает мажорных заливистых нот,

Чтоб собрать их горстями в живые слова.

А слова, будто птицы, летят со страниц,

Ветром крыльев листки разметав на полу.

Я, как раб, пред чернильницей падаю ниц,

Чтобы фразы струились волной по перу.

Шквал бушующих фраз – водопадом со скал

Моей жизни… И падает мне на ладонь…

Я стихию стихов тишиной обуздал,

Превратив в согревающий душу огонь.

Ольга Красавина

Ольга Красавина родилась в селе Зигаза Белорецкого района. Живёт в Белорецке. Окончила МаГУ и НИИ ДПО (Москва). Работает инструктором-методистом по ЛФК. Пишет стихи и песни.

Падал с неба прошлогодний снег

Падал с неба прошлогодний снег,

Укрывая старые страницы.

Мне казалось, этот год, как век,

Никогда уже не завершится.

Закрывая каждый день глаза,

Одеяло натянув, как латы,

Я надеюсь, что осталось за

Поворотом тёмное «когда-то».

Я хочу, чтоб прошлогодний снег

Закружил, завьюжил, заметелил

И ускорил Хроноса забег,

Чтобы снова мой народ поверил

В неизбежность сущего добра,

В бесконечность милости от Бога,

В то, что смело нам шагнуть пора

За порог на новую дорогу.

Чтоб мы отыскали уголок

В нашем сердце для остатков веры,

Вспыхнет там от искры огонёк,

И уюта будет атмосфера.

Разродитесь снегом, небеса,

Пусть земная ось слегка качнётся,

Белая наступит полоса,

И другая завтра жизнь начнётся.

И когда наступит Новый год,

Снова счастья близким пожелаем.

Прошлогодний снег весной сойдёт,

Землю обновлённую питая.

Река забвения

Река забвения течёт.

Несёт волною

За веком век, за годом год

И нас с тобою.

То плёса тихая вода,

То перекаты.

Смывает в памяти года,

Людей и даты.

И не прибьёт здесь к берегам,

Всё мимо, мимо.

Куда струя, туда плывёшь

Неумолимо.

Попробуй лодку развернуть

Ты вспять теченью,

Тебе не даст веслом махнуть

Река забвенья.

И якорь бросить не могу –

Нет дна, обрывы.

Услышат ли на берегу

Мои призывы?

Сколь кануло, устав грести,

Бесславно в Лету.

Зря рулевому не внесли

Хотя бы лепту.

Кто изначально при руле,

Сам судном правил,

Неизгладимый на земле

Свой след оставил.

Кто шёл наперекор волнам,

Поспорив с ветром,

Тот смысл придал своим годам

И стал бессмертным.

Я также на излёте лет

Хочу причалить,

Чтоб на земле заметный след

Навек оставить.

Пусть воды вешние текут,

И ждёт создатель,

Мои останутся стихи

И мой читатель.

Татьяна Кузнецова

Татьяна Кузнецова родилась в Юрюзани Челябинской области. Жила в разных городах: Уфе, Москве, Новосибирске. Окончила Московский государственный заочный педагогический институт. Работала воспитателем в дошкольных учреждениях, методистом дошкольной педагогики и психологии. А также аккомпаниатором в сельском доме культуры села Ломовка Белорецкого района. Печаталась в газетах «Металлург», «Белорецкий рабочий», «Живи Ярко».

Русь

Русь сердобольная. Русь покаянная.

Грязь, бездорожье и ночи ни зги.

Любит, страдает душа окаянная,

В сердце надежды свой пламень зажгли.

Май на Урале, черемух цветение,

Каменный пояс в снегах лепестков.

В ночь холодает, и нет ей спасения –

Дивной природе в потоке веков.

Луч золотой стал седым после Троицы,

Птенчики спрятались, ежась в гнезде.

Надя, соседка увидит, расстроится –

Всходы картошки подмерзли везде.

Облако шаткое в клочья разорвано,

Ветер студеный несет его вдаль,

Пыль над проселком клубится да вороны.

Лето, тепла бы. Как холодно. Жаль.

Мост

Всплеском алой зари вновь по кругу

Льет лучи солнца в мой городок.

О трудах возвещает округу

Заводской белорецкий гудок.

Ярым зверем клокочет плотина,

Ветер шастает здесь сквозняком.

В серых скалах лишайники, тина,

Пруд зеркален. Рябь, волны на нем.

Радость сердцу родное приволье,

Жарки споры вокруг дивных мест.

Мост над прудом оставить в покое

Не хотят горожане, как есть.

Нужен наш этот мост первозданным,

Как задуман, заводу служил

Исторически, да, деревянным,

Люди рады вложить много сил.

Пусть спешат по нему заводчане,

Всем романтикам служит он вновь.

Деревянный наш мост – всех мечтаний!

Возродим, как и прежде, любовь!

Михаил Латохин

Михаил Латохин живёт в Белорецке. По образованию – юрист. Стихи печатались в городских и республиканских печатных изданиях, в сборниках проекта «Библиотека современной поэзии». Стихи размещает на сайте «Стихи.ру».

Обычное

Мягкое черное с глазами

В руку

теплое ластит

А вчера

разорвали лайки

кошку

на четыре

горячие части

Жизнь никогда не будет прежней

Жизнь никогда не будет прежней.

Хрустальные весы

Отмерят каждому за смелость

Небесной красоты.

Жизнь никогда не будет прежней.

Разомкнуты мосты.

Ты с нами? Или ты, как прежде,

Боишься высоты?

Жизнь никогда не будет прежней.

Все пройдены посты.

За горизонт отважно, жестом –

Багровые следы.

Жизнь никогда не будет прежней,

Не бойся высоты.

Свет далеких планет

Свет далеких планет

Шел к нам тысячу лет.

Значит, их давно нет,

Там давно уже нет.

Но

Поймать бы билет

В жизнь без боли и бед.

Пусть туза бьет валет,

Пусть стрела в арбалет.

Но

Свет от наших планет

Шел две тысячи лет.

Значит, нас давно нет,

Нас давно уже нет…

Евгения Носова

Евгения Носова родилась и живёт в Белорецке. По образованию экономист, юрист. Член Российского союза писателей. Стихи печатались в городских и республиканских печатных изданиях, в сборниках проекта «Библиотека современной поэзии», а также в сборниках РСП. Стихи размещает на сайте «Стихи.ру».

*  *  *

                            памяти В. Цоя

Вспомни себя в двадцать восемь лет.

Кто из нас ждал подвоха?

Шла, нет – летела на солнца свет

С нами, смеясь, эпоха.

Плавились в вечности корабли

Прошлых тысячелетий.

И по-отцовски Господь молил:

«Поосторожней, дети!..»

Было бессмертие по плечу,

Что там – судьбы капризы.

В бездну срывались, крича: «Лечу!..» –

Не отпуская жизни.

Мчался огромный любимый мир

Радостно нам навстречу,

Не для того, чтобы вразумить, –

Чтобы обнять покрепче.

Чтобы, зарывшись в его тепло,

Чувствовать ритм Вселенной.

Чтобы единое слово текло,

Эхом взрывая вены…

Разве тебе еще нужен ответ?!

Вспомни себя в двадцать восемь лет.

*  *  *

Ты скажешь: крылья обожгла,

Дорогу к солнцу не нашла,

По воле Божьей дожила…

Но ведь была, была!

Её спалило на лету.

И мир сорвался в пустоту.

И кто-то страшный в темноту

Кричал: «Ату его, ату!»

И по вершинам шел огонь.

И прямо к Богу на ладонь

Ложился пепел.

Урезонь

Его.

А птице не досталось дня,

Чтоб оторваться от огня.

Она ждала, что заслонят,

Храня.

Её спалило на лету.

Иван Разин

Иван Разин родился в 1982 году в рабочем поселке Тирлян. После окончания истфака Магнитогорского университета стал преподавать историю в родной школе. Стихи выходят в районной периодике. С 2019 года председатель ЛИТО «Плавка».

ИмяРек

                        Какое поселение в Белоречье ни возьми –

                        Тирлян, Белорецк, Авзян, Инзер, Миселя –

                        всё название рек да ручьёв…

Ты земля моя – ты мой и҆́мѧрекъ:

Имя горных вод, ледяных ручьёв

Да болот лесных, где гнездится стерх.

Белорецкий край – ты мой вечный зов.

Я не знаю слов, чтоб тебя обнять,

Хоть уже седой, для тебя – подрост.

Из ключей твоих льётся благодать,

Над прудом твоим вижу звездный мост.

Дышит тут Урал, здесь бежит смола,

Хрупкая слеза из-под хвойных век.

Пусть хватает всем света и тепла:

Родина моя – это имя рек.

Пойдем со мной в сказку

Пойдем со мной в сказку – на лыжах бродить по лесам.

Туда, где в сугробе глухарь караулит весну.

Тут верят собакам, и добрым словам, и слезам.

Здесь слушают сердцем, как дятел врачует сосну.

Пойдем со мной в сказку – туда, где огромная ель,

Укутавшись снегом, хранит твои тайны и сны.

Тут чай из костра согревает надежней, чем хмель,

А Камень Марюткин укрыл в наше детство следы.

Пойдем со мной в сказку – туда, где лиственный пень

Примирит упрямых, усадит спиною к спине.

Мы будем смотреть, как уходит декабрьский день

И тихо скользит новый год по млечной лыжне.

Нина Скурлатова

Нина Скурлатова родилась в Белорецке. По образованию инженер-экономист. Публиковалась в городских печатных изданиях, в коллективных сборниках. Выпустила пять авторских сборников.

Музыка тишины

Кружевным узором

Тишина расписана.

Музыка ажуром

На душу нанизана.

Светом озарения,

Сердце заполнявшая,

Тишина безмолвия,

Музыка звучавшая.

Покаяние

Перекрутила жизнь, переломала,

Вновь по частичкам собрала.

Душа пред Господом предстала,

Боса, гола, как сокола.

Мой дерзновенный дух пытался

Меня пред Богом оправдать.

Но тщетно, тщетно он старался

Прощенья для меня снискать.

И поняла я, и смирилась,

Воскликнув: «Господи, прости!»

И всё вокруг вдруг изменилось,

Душа исполнилась любви!

Всё это лишь мгновенье длилось,

На сердце стало так светло!

Быть может, это мне приснилось?

Но сердце радость обрело!

Валерий Третьяков

Валерий Третьяков родился в 1950 году в Белорецке. Образование среднее. Служил в армии, работал в ОАО БМК волочильщиком проволоки. Ныне пенсионер. 

Найда

Почти сутки где-то в лесу лает, воет, повизгивает собака. Мало ли их бродит в окрестностях. Но эта все жалобней, тише. Беда, видно, с кем-то приключилась. Саня закинул за спину ружье, стал на лыжи. Позвал свистом верного друга Снежка. Собака то убежит вперед, то вертится у ног хозяина или облаивает затаившуюся в ветвях дерева белку. Саня не обращает внимания, надо спешить, дни короткие, и неизвестно, сколько еще идти. Собака с недоумением поглядывает на хозяина, как бы спрашивая: «Я стараюсь для тебя. Почему не стреляешь?»

Вот и поляна, посреди которой привязанная кем-то к дереву собака из последних сил отбивается от стаи одичавших сородичей. Снежок с лаем бросился в эту свару. Сашка выстрелами в воздух разогнал бродяжек. Отвязал беднягу. Обессилившая собака даже не пыталась убежать. Саня как мог перевязал ее и накормил. Домой возвращались уже втроем. Ветеринар, накладывавший швы на раны собаки, удивлялся: «Кто мог так поступить с недешевой породистой лайкой?»

Шло время. Найда (такое имя дал Сашка) оправилась от ран, окрепла, стала хорошим помощником в охоте. Как-то возвращались по лесной тропинке домой. Вдруг собака со злобным лаем бросилась на проходившего мимо мужчину. Сбила с ног. Тот безуспешно пытался отбиться от нее. Саня кое-как оттащил Найду. А он, отпуская проклятия, бросился со всех ног наутек. Видно, это и был обидчик собаки.

Однажды по весне Сашка отправился за кислянкой. Собак в это время года с собой не берет, у обитателей леса на свет появляется потомство. Довольно быстро набрал почти полный рюкзак. Вдруг небо затянуло «свинцовыми» грозовыми тучами. Хлынул как «из ведра» дождь. Саня решил переждать в небольшой пещере в скале, не раз спасавшей его от ненастья. Скала эта как бы сложенная кем-то из плитняка крепость. Не успел как следует устроиться, вход в убежище с грохотом завалило камнями. Стало темно. Саня включил фонарик мобильника. Осмотрелся. Ни завал разобрать, ни позвонить отсюда невозможно. Да, попал.

Домашние к вечеру забеспокоились. Может, решил заночевать у друзей в поселке? Нет, говорят, не был. Собаки в вольере отказались от еды, лают, подвывают, рвутся наружу. Хозяйка выпустила их – вдруг и вправду чуют неладное? К утру нашли место «заточения» хозяина. Бывали здесь не раз с ним на охоте. Радостные, лаяли, прыгали возле завала. Сашка им: «Домой, домой!» В полдень был освобожден из каменного плена.

А через два года Найды не стало – погибла, защищая хозяина от медведя-шатуна. Остался после нее щенок по кличке Пес.

Глухая тайга

Среди бескрайних лесов Южного Урала редко уже встретишь нетронутый цивилизацией уголок, куда забредет разве что случайный или хорошо знающий такое место человек.

Избенка на полянке у скалы, из-под которой, напевая звонкую «песенку», перекатываясь по камушкам, бежит ручей. Возле костра немолодой человек, сидя на чурбаке, что-то записывает в блокнот. Временами отвлекается от своего занятия, задумчиво улыбаясь, вслушивается в ночной «разговор» окружающего его мира.

А о чем он? Это ведут меж собой спор тишина с ветром, березки, сосны и ели, спорит с ними костер, ручей и избенка.

Тишина: «Вы разве не видите, как он (человек) мечтательно вслушивается в меня?»

«Как бы не так, – возражает костер, – это он любуется мною, подбрасывая поленья в огонь».

Березка: «Нет! Наслаждается шелестом моих листьев. Вы бы видели, как часто, обняв, поглаживает меня ладонями».

Ручеек: «Помолчали бы уж, он слушает мои звонкие песни».

«А зимой? – вступают в спор сосны и ели. – Ты, ручеек, едва пробиваешься сквозь лед, а береза угрюмая, голая стоит. Мы же распеваем былины-сказы на ветру».

«А когда нет меня? – ветер в спор вступил. – Стоите и молчите в тишине». 

«Вот-вот, я здесь главней всех», – прошептала та.

А глупая избенка уверена в том, что человек преодолевает трудности в пути, чтобы, растопив печурку, полежать на топчане.

Только мудрая скала не вступает в спор. Прекрасно знает, ради чего человек забрел в эту глушь. Он, взобравшись на вершину, может часами вглядываться в бескрайние просторы тайги.

Костер, не сдержавшись, распалился, с треском рассыпал искры вокруг.

Человек, убрав блокнот, слегка притушил огонь. Взял гитару. Спорщики разом замолчали. По тайге, отражаясь от скалы, поплыла песня, в нехитрых словах которой каждый из спорщиков узнавал себя.

Александр Тутиков

Александр Тутиков родился 28 ноября 1959 года в Свердловске. Окончил техникум связи в Ташкенте, филологический факультет ТашГУ. С 1994 года живёт в Белорецке, где по июнь 2021 г. работал в гимназии № 17.

*  *  *

                   Личному составу 298-го стрелкового

                   Белорецкого полка 196-й Уфимской

                   дивизии, геройски погибшему в начале

                   июля 1941 года в Витебской области,

                   посвящается…

Лейтенанту было тридцать,

А солдатам – чуть за двадцать.

Пыль июля на ресницах…

«Окопаться и держаться!»

Ждут солдат невесты, мамы,

Папы, сестры, братья, тетки…

А над ними вьются «рамы»,

Танки бьют прямой наводкой.

Лейтенант был на Хасане.

В роте он один обстрелян.

Им держаться приказали –

Они держатся неделю.

Дома ждут жена и дочка –

Ей всего четыре года, –

Он сейчас погибнет точно…

Гибнет взвод и гибнет рота.

Погибает полк стрелковый,

Три геройских батальона.

Под напором танков снова

Рвется наша оборона…

Было их в полку бессмертном

Где-то около трех тысяч.

Там в июле в сорок первом…

Где теперь могилы сыщешь?

Пыль июля на глазницах…

Сны им больше не приснятся…

Лейтенанту было тридцать…

А солдатам – чуть за двадцать…

*  *  *

Когда трудна у нас дорога,

Когда тревога на душе,

Мы просим милости у Бога,

Стократно согрешив уже.

А в краткий миг любви и счастья,

Когда душа чиста, как снег,

Мы просим Божьего участья,

Хотя Он с нами и навек.

И нас бросает снова в бездну.

Мы суетимся и грешим.

И вразумлять нас бесполезно:

Такими созданы мы Им.

*  *  *

Из огня да и в полымя

Беспросвет.

Не дури ты мне голову,

Лунный свет!

Свет обманный и призрачный,

Прочь беги!

Звезды падают из ночи

На стихи.

Точно времени маятник,

Бьет в рассвет.

Вновь тебя не хватает мне,

Лунный свет!

Анна Хисма

Анна Хисма родилась 1 января 1988 года в Стерлитамаке. Выросла на крайнем севере в г. Муравленко ЯНАО. После окончания экономического факультета Стерлитамакского филиала БашГУ. Переехав в Белорецк в 2014 году, создала газету «Живи ярко!», в которой восьмой год является главным редактором и журналистом. Пишет стихи и прозу.

Проснулось солнце…

Проснулось солнце. Я же – позже,

А кот клубочком у окна.

За ним большая ель видна;

Она проснулась с солнцем тоже.

В зелёных иглах пышной ели

Игривый блеск златых лучей,

Такой всеобщий и ничей,

Дразнил синичек. Птицы пели.

И пела я душой и сердцем...

Среди терзаний и тревог

Любимый мой извечный Бог

Открыл в покой и радость дверцу.

Спокойно так. И радость эта

Вершит, как птица, свой полёт.

И даже счастлив спящий кот

В лучах объемлющего света...

Метель

Ты одинока, может,

Считаешь дни недель,

И сколько зим тревожит

Холодная метель.

А может, грустен кто-то

И кистью на холсты

За линию восхода

Несёт свои мечты...

И он бы рад услышать

Твоих советов трель!

Но ты одна, а с крыши

Скулит твоя метель:

«В чём смысл, предназначенье

Суровых, хлестких вьюг?

От них одно стремленье –

На юг. На тёплый юг!»

Но где-то у камина

В оттенках серебра

Напишется картина

«Метельная пора».

Задумчивый художник

Кисть окунет в метель,

Серебряный кокошник

Напишет акварель.

Мерцает вся округа

В пространстве полотна!

Он так мечтал о друге,

Как снежная стена!

Снегов перенесенье,

Зеркалье серебра –

Души преображенья

Премудрая пора.

Но мастер вышел грустный

В заснеженный покров,

Ведь в доме его пусто,

Не слышно нужных слов...

На тропках запорошных

Бродили, гладя ель,

Мечтательный художник

И девушка-метель.

И встретясь у границы,

Родных касаясь рук,

В серебряных ресницах

Прочтётся: «я твой друг»...

Кружат-кружат снежинки,

Танцуют на лету.

По сказочной тропинке

Шли двое в даль-мечту.