№3.2022. Гюльназ Лежнева. Опаздывать – нехорошо. Рассказ

Гюльназ Ханифовна Лежнева родилась 15 ноября 1983 года. Участник совещания Совета молодых литераторов России в Уфе, 2020; участник совещания Совета молодых литераторов России в Москве в мае 2021 г. Проза публиковалась в альманахе «Душица», в журналах «Лоскутное одеяло», «Бельские просторы» и других. Живёт в г. Стерлитамаке.

ОБНОВИТЬ ИНФУ!

Гюльназ Лежнева

Опаздывать нехорошо

Рассказ

− Ананас.

− Сироп.

− Паровоз.

− Сироп.

− Нет, сироп больше нельзя. Во-первых, он уже был, а во-вторых, «паровоз» заканчивается на букву «З».

На этих словах мама снова уткнулась в своё вязание. А я задумалась: «Ну как это на «з», если паравосссс?»

Но тут к нам зашла тётя Валя, Ирочкина мама.

− Диля! Я тут подумала, − начала она с порога, − надо завтра девочек одних в садик отправить. Мы только и водим своих! Все остальные дети сами как-то доходят.

Просто завтра нас с Ирой в садик должна была вести как раз тётя Валя.

Мама вскочила с дивана, бросила свой недовязанный носок и побежала ставить чайник. Вот бы она и ради меня хоть иногда бросала свои дела.

− Теоретически, − сказала мама, потому что она много читала умных книжек, − дети шести лет спокойно могут сами добраться до садика.

Тут я просунула голову в коридор:

− Тётя Валя, а где Ирочка?

− Ой, да дома она. Вам же прописи задали писать. Вот она и пишет.

− А ты уже написала? – сразу опомнилась мама.

− Написала, написала, − буркнула я и пошла в комнату. − Не написала, так сейчас и напишу. Подумаешь.

И всё-таки это было приятно, что мамы заметили, какие мы уже большие. Потому что мы с Ирой давно это знали.

И вот, на следующий день мне дали полную свободу. Это значит, мне самой надо было встать, собраться и зайти за Ирочкой.

Утром я проснулась очень лохматая прямо на коврике около входной двери и побежала искать маму, чтобы она меня заплела. Но мама ушла в ночь вечером и ещё не вернулась. Пришлось искать папу, но тот сам шёл ко мне навстречу из кухни:

− Три раза тебя на кровать относил, всё равно здесь проснулась, − папа покачал головой и стал натягивать ботинки.

− Почему? – удивилась я.

− Ну ты немного лунатик. Во сне маму ищешь.

− Вот это да! – чуть не восхитилась я, но вовремя вспомнила о своих волосах. –  Папочка! Заплети меня!

− Эх, дочка! Не умею я ваши эти косички заплетать, − он повернул ключ в двери. − Хорошо, что я дверь запер на ночь, а то так бы и ушла к матери в сорочке.

Так и ушёл. Оставил меня одну – ненакормленную, неумытую и лохматую. Пришлось будить сестру, но та просыпаться отказалась.

Ну что же это такое, в самом деле? Взрослая я или нет? Сама заплетусь – решила я и взялась за расчёску. В 7:30 я должна была зайти за Ирой, но она сама пришла в 7:40 – не дождалась меня.

И теперь Ира была на 300 метров дальше от садика, чем была у себя дома.

Волосы ни в какую не хотели заплетаться. По-моему, мне дали слишком много свободы на первый раз. И это в шесть-то лет.

Ирочка стояла в коридоре и потела. Я спешно нацепила резинку на волосы и стала натягивать свои любимые красные колготки, прыгая по прихожей на одной ноге:

− Ты можешь себе представить, я лунатик!

− Как это? − спросила Ира и расстегнула свою кофточку.

− Ну я на самом деле-то сплю, а сама при этом хожу. Вот я ночью встала, руки вот так впереди себя выставила и хожу, маму ищу.

− Нашла?

− Мама на работе была, хорошо, что папа дверь на ключ запер, он говорит, что я могла прямо так босиком, в сорочке в котельную пойти. А так я только легла у двери, да тут и проснулась утром!

− Ты тут спала, что ли? – Ирочка удивлённо посмотрела на пол.

− Ага, прямо тут, представляешь? Папа говорил мне, что лунатики могут ходить по проводам и по карнизам и ничего им не делается, если их только никто не разбудит.

− А если разбудят?

− То всё, каюк, − вздохнула я обреченно, − испугается, свалится с карниза и разобьется.

− А если бы дверь открытой была и никто не разбудил тебя, тогда что? Дошла бы до котельной?

− Конечно дошла бы!

− А как бы ты нашла там маму? – не унималась Ирочка.

− По запаху! Знаешь, какой нюх у лунатиков, как у собак самых нюхательных! Вот!

− Тогда понятно, − согласилась Ирочка. Она уже поставила свою сумочку на пол и кофточку там же положила, а сама взобралась на табуретку и беспечно болтала ногами.

К этому моменту я полностью собралась и увидела, что Ира совершенно никуда не торопится:

− Ой, чего же ты уселась!? Мы же опоздаем, − заявила я так, словно бы это я пришла за Ирочкой ровно в половину восьмого. Ирочка спрыгнула с табурета, и мы вышли. Я закрыла дверь на ключ, а ключ положила под половик. Мы довольно вздохнули и нырнули в осенний туман.

− Где твоя сумочка? – спросила я Иру, заметив, что руки у неё свободны.

− Ой, − сказала Ира.

Мы вернулись в подъезд, я открыла дверь ключом, Ира забрала свои вещи, я снова повернула ключ и спрятала его под ковриком у двери.

Мы снова довольно вздохнули и бодро зашагали. Но тут вдруг Ирочка спросила:

− А Юля уже ушла в школу?

− Она спит. А что?

− Ну ты просто заперла её снаружи, а ключ под половиком оставила!

− Ой, − сказала я.

 И мы бросились обратно в подъезд. Я достала ключ, открыла дверь, повесила ключ на гвоздь в прихожей, и мы снова вышли на улицу. И снова довольно вздохнули.

− Ну теперь всё, − сказала Ирочка.

− Теперь можно идти, − согласилась я. Мы прошли несколько шагов, туман начинал рассеиваться.

− А мама у тебя скоро придёт домой? − спросила Ира. − Моя вот ушла только недавно.

− Да должна прийти скоро, − я остановилась и стукнула себя ладошкой по лбу: − Она бы Юлю сама бы и открыла. Ну вот! Обратно, что ли, идти? Закрывать?

− А мама не заругает, если увидит, что ты Юлю оставила одну, спящую, с открытой дверью?

После некоторых размышлений мы с Ирочкой вернулись в подъезд, я достала ключ с гвоздя, заперла дверь, положила ключ под половик, и мы вышли из подъезда:

− Если уж Юля вдруг проснётся раньше, чем вернётся мама, и ей обязательно нужно будет выйти, то она может и из окна вылезти, правда же?

− И как мы сразу об этом не подумали?! − согласилась со мной Ира. И мы, наконец-то, пошли в садик.

− Как здорово, что мы уже такие взрослые! – сказала Ирочка. − Можно идти откуда хочешь!

− А ты откуда хочешь? − спросила я.

− Да и отсюда хорошо, − сказала Ира.

− Просто аретически, можно пойти откуда ты хочешь! – вспомнила я мамино умное слово. − А пошли за сараями пройдём? Я там замок рыцаря Като видела!

− Ах, − только и сказала Ирочка. И мы побежали в противоположную от садика сторону, смотреть замок.  Мы видели и раньше эту водонапорную башню возле нашего гаража. Но вот прямо вчера мы читали «Мио, мой Мио», и теперь эта башня совершенно перестала быть похожей на водонапорную, она стала вылитым черным замком, на вершине скалы.

На наше счастье, дверь в башне не была заперта!

− Скорее, нужно сразиться с рыцарем Като! Ты будешь Мио! – торопливо тараторила я, заходя вовнутрь. Там пахло сыростью, сверху громко падали капли.

− Нет, давай я лучше Юм-Юмом буду, а ты сразись с рыцарем. Я первая подниматься не хочу.

− Хорошо, но тогда тебе придётся побыть ещё и Като! Не могу же я сражаться сама с собой.

− И то верно. Ну ладно, буду Мио. Но у меня же нет меча!

Мы вышли наружу, бросили свои сумочки у двери и пошли искать подходящую палку. Искать пришлось недолго, позади башни валялось сухое дерево, его сюда притащили мальчишки. Мы отломили палку и бросились назад в башню.

Лестница была винтовая, из металлокаркаса. Поэтому, когда смотришь вниз, видно, как далеко тебе падать до пола. Подниматься было очень страшно и даже жутко.

− Совсем как взаправду, − сказала я шепотом. Мы всё поднимались и поднимались, а лестница всё не заканчивалась. Наверху было малюсенькое окошечко, и из него на лестницу попадал тонюсенький лучик света.

− Вот и настал день твоей последней битвы, − сказала Ирочка, останавливаясь где-то посередине и разворачиваясь ко мне.

− Уже? − удивился рыцарь Като. − До верха бы хоть дошёл, жалкий мальчишка!

− Сражайся! − закричала Ирочка, засунув мне под мышку меч, «рассекающий камень».

− Скорее, пронзи моё сердце, − сказала я, расстегивая платьице на груди. Ира осторожно ткнула меня в грудь своей палкой, я умерла, и мы бегом побежали по лестнице вниз. Сердце колотилось бешено, каждую минуту казалось, что сейчас оступимся и кубарем улетим в пропасть. Но наконец-то мы снова вышли на воздух. Тумана как не бывало. Вовсю сияло солнышко.

− Надо же, как рано рассвело, − заметила Ирочка.

Мы переглянулись:

− Ой, садик! − сказали мы в голос, схватили сумочки и, не разбирая дороги, побежали в садик.

Мы пробежали улицу Юбилейную, где стояли наши три двухэтажки. Пробежали мимо общежития. Свернули на луга, куда весь колхоз отводил свою скотину ранним утром, чтобы пастухи увели стадо в горы. И вот, когда мы подбегали к краю луга, чтобы перейти реку Усу по висячему мосту, мы увидели на мосту одну из своих воспитательниц.

− Здравствуйте, Надежда Николаевна! – сказали мы ей хором. Она удивлённо выглянула на нас из-под очков, посмотрела на свои наручные часы, потом снова на нас и спросила:

− А вы почему не в садике до сих пор?

− Мы только идём, − ответили мы поникшими голосами. Нам стало ясно, что мы опоздали!

− Вы очень сильно опоздали, девочки! Бегите скорее!

− Спасибо, Надежда Николаевна. До свидания! – так же хором отчеканили мы и бросились бежать. Но, когда мы уже сбежали с моста и нам стали видны трубы Полянской котельной, Ира вдруг остановилась.

− Ты чего? – спросила я, запыхавшись. − Нога болит?

− Опаздывать не хорошо! Нам попадёт!

− Тогда прячься, а то воспитательница оглянется и увидит, что мы до сих пор тут стоим!

Мы с Ирой спрятались под мостом, по очереди выглядывая: далеко ли ушла Надежда Николаевна.

Когда нам показалось, что она ушла далеко, мы выбрались из своего укрытия и пошли назад на мост и на луга. Но на середине пути мы встретили школьника. Мы поняли, что теперь уже идут в школу ученики второй смены.

− Мы ведь встретим сейчас или Юлю, или Лешку, − расстроилась Ирочка.

− Надо идти в обход, − предложила я. С лугов можно было пойти в четыре стороны – туда, куда мы решили не идти, в Поляну. Туда, откуда мы пришли – из Колхоза. Не доходя до колхоза, можно завернуть на Зелёную улицу. А можно обойти старицу, пройти по узкому проходу на другую сторону. Мимо картофельных полей, мимо болота, мимо свалки, а потом сараями прийти обратно к противоположному концу нашей улицы Юбилейной и оказаться прямо возле моего дома. Так мы и сделали, но идти ко мне домой было нельзя, там отдыхала мама после ночной смены. Поэтому мы обошли двухэтажку и зашли в огород. Огороды тянулись за всеми тремя двухэтажками, и разделяли их между собой несколько изгородей. Пришлось нам перелезать через них, чтобы добраться до Ириного дома. И вот мы оказались у окна её комнаты. Окно было не заперто, и мы полезли в него, оставив снаружи свои сандалии и сумочки с прописями.

Оказавшись в безопасности, мы сразу же рассадили всех кукол и плюшевых зверюшек подле книг – столов. Я была Надеждой Николаевной, а Ирочка Екатериной Михайловной.

− Вы почему опоздали? – спрашиваю я у двух нерадивых медведей. − Знаете ли вы, который сейчас час?

− Бегите скорее, − отпускаю я их с миром и приступаю к остальным детям. Екатерина Михайловна кормит всех завтраком, а я прохожусь между столами и говорю между прочим:

− Саша, не сутулься!

− Ирина, держи ложку правильно!

− Юра, ты ешь или играешь?

− Ну что, Надежда Николаевна, чаю попьем?  − спрашивает меня Ирочка. Я выглядываю «из-под очков» и отвечаю, что давно пора. И мы идём пить чай.

Потом мы учим кукол писать в прописях и выводим их на прогулку.

Играть было интересно, после садика мы играли в бумажные куклы, а ещё слазили в Ирочкин огород за помидорами и за прописями.

Сели мы писать в прописях, думая нагнать то, что сегодня пропустили. Но тут вдруг мы услышали, как за запертой дверью тётя Валя причитает, а моя мама ей говорит:

− В садике их не было, домой не приходили. Я уже всю деревню оббежала, думала, может, к бабуле вашей ушли, но и там их нет.

− Женьку оставила посидеть в котельной, прибежала, только где же их искать-то теперь? – тётя Валя всхлипывала.

Мы удивленно переглянулись и побежали открывать дверь в зал:

− Мы тут!

Мама с тётей Валей так и сели. Я была с утра непричёсанной, все наши платья были перепачканы помидорным соком, пылью и какими-то пятнами. Колготки у обеих были разодраны на коленках. Но самым странным оказалось то, что мы весь день просидели дома, пока мамы нас по деревне искали.

После того как нас как следует побранили, мы ещё полчаса не могли вспомнить, где потеряли сумки и сандалии. Пришлось маме взять у тёти Вали для меня Ирины шлепанцы. А уж когда Ирин брат пошёл в огород за укропом к ужину, тогда и нашлась пропажа.

Больше мы никому не казались достаточно взрослыми… Даже аретически…