Лилия Кликич. Прогулка по Уфе

*  *  *

Я в свой стакан плесну не водки –

Настойки трав,

И ты с небесной лунной лодки

Мне скинешь трап.

К тебе по памятным зарубкам

Взойду сама,

А воздух, от мороза хрупкий,

Сведёт с ума.

И ночь сольёт две наши тени

Опять в одну.

Я на ладонях у Вселенной

С тобой усну.

Когда нахлынет горечь утра,

Пойду ко дну

В давно разбитой лодке утлой,

Кляня луну.

А ты, мой друг, вяжи прилежно

Стихов петлю

И затяни на мне так нежно,

Как я люблю.

Чёрный виноград

           Пророчество, как тайная темная вода в колодце,

           всегда здесь, всегда рядом.

                           Харуки Мураками. «Кафка на пляже»

1.

Я полюбила дачный неуют,

Порхание капустниц над цветами,

Зачитанную книгу Мураками

И падающих яблок гулкий стук.

Здесь под ногами ёжики снуют

И стелется пожухших трав татами,

А в небе с перьевыми облаками

След лайнера уходит в высоту.

Нехитрая, привычная еда.

Канкан огня и ветра вечерами,

Когда светило пьяными устами

Ещё целует сонный горизонт.

Всё как и раньше будто. Как всегда.

И языкат закат в оконной раме,

Но снова мысли-письма сбились в стаю,

Удерживать их есть ли мне резон?

Под легкое дыханье темноты

До первых петухов спокойно спится,

А стоит только разомкнуть ресницы,

Я на ногах до самых первых звёзд.

Сбор урожая. Хлопоты. Но ты

Уже вскормил стихами снов синицу

И боль пронзает сердце, словно спица,

Когда срываю винограда гроздь...

2.

Свою судьбу нельзя переиграть.

Печален сад под сетью дождевою.

Я забираю томик Мураками

И уезжаю в городской уют.

Склюют вороны черный виноград:

На опустевшей даче им приволье.

А мне вино любви цедить глотками

И ждать, когда часы мой срок пробьют.

«Пророчество, как темная вода» –

На самом дне глубокого колодца.

Не вычерпать её тоску руками,

Она зовёт и тянет, как магнит.

Пророчество не отвратить годам

И спицей боли предстоит колоться,

Пока художник памяти мазками

Рисует то, что душу бередит.

Дни побегут обычной чередой.

Сентябрь спалит в кострах сухие листья.

А мне тревожно всматриваться в выси,

Как будто павшим листьям я сродни.

Обычный вторник сменится средой,

Ожгу и я свои стихи и письма.

Они сгорят бесследно. Только мысли...

Скажи, как мне избавиться от них?

*  *  *

Недодуманность – сытой жизни бич,

В шумном мире слов пустотелый слог,

Каждый смертный – бог, наполняя блог,

В Интернет несёт новых сказок спич.

Где же сёстры Гримм, если братьев нет,

Ангелок умолк, серафим устал?

Медоносом слов не цветут уста,

Всюду лает вздор, а в душе – темней.

В синь густых небес не зовёт акын,

Лживость принципов обретает вес.

Не зажечь костра из трухи словес,

И не виден свет, хоть всю ширь окинь.

Там где денег культ, не в цене любовь,

И молчит она в мизансценах дней.

Без её искры к Богу путь длинней,

Потому-то нет полноценных слов…

*  *  *

Не знаю, много ли осталось,

Насколько к Богу мы близки,

Но в сердце – тихая усталость

И нет ни боли, ни тоски.

Не стану сладостным елеем

Переполнять и суть, и речь:

Осколки чувств уже не склеить,

Навечно счастья не сберечь.

Но память переплавить в слитки

Могла бы я ещё посметь,

Пока часов моих улитка

Переползет из жизни в смерть.

В кресте окна – ночные звёзды,

Пылинки с Божьего плаща,

И очень жаль, что слишком поздно

Шепнуть «прости», а не «прощай»...

*  *  *

                 Все дороги к тебе, моя слабость,

                Или сила моя, не знаю.

                                                   М. Голодова

Все дороги – к тебе, а не в призрачный Рим,

На каком ни стояла бы я перепутье.

Даже если в кострах откровений горим,

Ты меня от себя всё равно не отпустишь.

Так ли важно, кто прав, если в диком огне

Оживают порой говорящие звери,

Если всё прожигает неистовый гнев,

Оставляя в душе жалкий остов потери.

Говорящим зверям не давай имена,

Отрави их любовью, пусть боль затихает…

К чёрту призрачный Рим! Я во все времена

Все дороги к тебе выстилаю стихами.

*  *  *

Как странно знать, что всё – последнее.

И солнца луч, и неба синь...

Развеял ветер счастье летнее.

Не верь, не жди и не проси!

Как странно знать, что мир сужается

До белой койки у стены,

Что в сердце нет ни грамма жалости

К себе самой и снам весны.

Как странно знать, что время вынуло

Крепчайший стержень из души,

Что тучи хищно спины выгнули

И чёрный снег в окне кружит.

*  *  *

И снова ночь, как лезвие, остра.

Пережитое – памяти кладбище,

Где наши души немощны и нищи,

А боль – не милосердия сестра.

Любовь, как отсвет дикого костра,

На покрывале мертвенной постели.

Пока желать друг друга мы посмели,

Снег закружил на кончике пера.

Не тронуть завитка твоих волос…

Огонь в ночи, чуть вспыхнув, потухает,

А губы сохнут жаркими стихами,

В которых жить и гибнуть довелось.

Прогулка по Уфе

Я впитываю улиц шум

И снова легкими одними

С любимым городом дышу,

Твержу Уфы родное имя.

Ещё натянута пока

Привычной жизни пуповина,

Но ветер серой паутиной

Опутал в небе облака.

Над суетою городской,

Над треволнениями всеми

Уже витает сон осенний,

Тревожа зимнею тоской.

Жизнь утекает, как вода,

И нет баланса по Парето.

Дымком последней сигареты

Тепло растает без следа.

Дождёмся радостной весны,

Нас увлечёт волною новой,

И будем жить – надежд полны –

Одной мечтой, одной любовью…

Из архива: сентябрь 2012 г.