Анатолий Иващенко. С днём рождения, Татьяна!

*   *   *

Тепло от фантазий, от женских имён.

Всегда не хватает намёков неправды.

Взволнованно бьётся сердец камертон

от вальсовых первых мазков листопада.

Дыхание осени. Время очнулось.

Подвески качелей мизинцем качнули. 

Дополнили этот ноктюрн: метроном,

тепло от фантазий и женских имён…

Мерцают изысканные витражи –

секреты темнот, откровенные позы,

движения, жесты… Ночей миражи!

Где всё перепутано – рифмы и проза,

как в приступе нежности – лепет и стон,

иллюзии, таинство, данность, интрига,

тепло от фантазий и женских имён,

большие секунды украденных мигов.

*   *   *

А хорошо бы заново родиться

подснежником, под сушняком листвы,

и, вслушиваясь в шорохи, забыться,

и снова неизбывное избыть!

Иль превратиться в чёрного дрозда,

метафорой дупла под ветром стать,

в грозу рябиной огненной креститься

на то, что можно заново родиться.

Иль тенью пихты быть под Новый год,

жалейки всхлипом, иль виолы гласом,

величественной тишиной, где плод

плоды вразброс в саду сбивает часом.

Вновь пережить морозы и тепло,

подслушать багатели Синей птицы,

и снова умереть, и возродиться,

вживаясь в чью-то ангельскую плоть.

Полустанок

Спираль шмеля разрушила пион.

Перрон. Купе. Стоянка. Я разбужен.

Великолепью нанесён урон,

но остаются царственными стружки.

Болеет независимостью хаос.

Так, тлея, полулета пятна гаснут.

Бесцеремонно, с шиком, под уклон

спираль шмеля разрушила пион.

Развален глобус сдержанных страстей,

бессловных просьб и скрытных устремлений.

Осталась стрелка хрупких сожалений,

как криворогий символ цифры «семь».

И – тишь, где вдруг, нарушив полусон,

как резонанса эфемерный пояс,

спираль шмеля разрушила пион…

Тсс! В памяти грохочет встречный поезд.

*   *   *

Завидую любому, кто с тобой

сейчас зажёг свечу, зашторив окна.

Срастились с уязвленьем горечь, боль.

За мною наблюдает тень порока.

В глазах закрытых: фосфорные лики,

бокалы, розы, нимб из ежевики,

ответ безмолвный на вопрос немой…

Завидую любому, кто с тобой.

Природа сожаленья не ясна –

меня там нет, мне этот вечер тесен.

Откуда эти: промельк арабески,

догадка, слабость, эгоизм, вина,

паденье, взлёт, каприз, аванса путы…

Уже не первый раз и не второй

завидую любому, кто с тобой

считает мимолётных встреч минуты.

Самородок

Схвачена фальшь на лету.

Взгляды как сквозь амбразуры.

Едкий ответ тут как тут!

И невозможна цензура.

Как саркастически краток

выпад внезапной цитаты!

Как препарирует спесь

фразой кинжальною спец!

Лезвием хлёсткой бравады

срезан досады намёк.

Пойман гротеск маскарада –

ядом парирован мёд!

Тсс! Королева и плут,

фат, триумфатор, факиры, –

слышится шёпот Шекспира:

«Выше  шута только  шут!»

Мой  кабинет

Впрямую пять шагов и влево три.

Стал кабинет театром и каютой.

Древесной маски взгляд бессменно чуток,

Там, на стамеске вбитой, мой парик.

Всё реквизит: субтоны, мнимый шёпот,

супрематизм одежд – заплат и штопок,

шагов гигантских метроном под скрип, –

впрямую пять шагов и влево три.

Медуза в банке, на стекле улитка.

Из прошлого на ужин тень зови.

От критиков и режиссёров скрытно

любимому портрету vis-à-vis

вслух монолог пролога повтори,

ходи, не находя покою места,

впрямую пять шагов и влево три,

ты на своём подъёме и отвесе.

Лаура

Как далеко и близко, где-то рядом:

небесный пеплос, ироничный взгляд,

раскованности сдержанной наряд,

подобранные синей лентой пряди...

Ронять улыбку, быть земною тайной,

остаться и желанной и спонтанной

позволит изыск терпко и остро,

как далеко и близко, между строк.

И невозможно осознать виденье,

скользящее в смычковый ренессанс:

со спелым ветром марта, в день рожденья,

на тайное свидание, не раз –

то на условный стук в эпоху скуки,

то в чёрный ход, приоткрывая дверь…

То далеко, то близко, без уступок,

без горечи сомнений и потерь.

Русский сонет

В рождённый заново сонет

влетела трепетная птица,

и будет вслушиваться чтица

в слова, как в падающий снег.

Учтиво смолкнут скоморохи,

большие мастаки и крохи.

Закрался русский триолет

в рождённый заново сонет.

Всё те же: метр, пульс, размеры

и невесомость между строк

с парящим над листком пером,

пространство, дно, и чувство меры,

влеченье, камертон… и свет,

направленный почти что слепо

в рождённый заново сонет,

как Леты след, как слитка слепок.

С днём рождения, Татьяна!

Улетел на крыльях год –

Ты задумчивее стала.

Пусть твой ангел бережёт

всё, что в памяти осталось.

Из неё тропинки вьются.

Пусть на счастье бьются блюдца.

Безвозвратно в небосвод

улетел на крыльях год.

Сказка-жизнь – короткий сон.

Этот день судьбой заказан.

Зреет зёрнышко досады,

потому что между крон,

между кип и книг и нот,

между форте и пиано

улетел на крыльях год…

С днём рождения, Татьяна!

Из архива: август 2014 г.