Алан Алекович Валеев, г. Казань, КГЭУ, ИЦТЭ, 1-й курс.
Проснись в три утра на застуженной крыше,
Пойми, что созвездия жарче и ближе,
Прислушайся к песням души: ты же слышишь?
Взгляни на рассвет через тонкие грани
Походных костров и полночных скитаний.
Почувствуй, как Март растворился в стакане,
Бери ключи от пустой квартиры,
Втыкай булавки, черти пунктиры,
Рисуй маршруты на карте мира
(А также на карте звёзд).
Смотри, там Марс, как кусок рубина,
Там воздух белый, а космос синий,
И спит саламандра в сухом камине.
Шагни на дорогу лихих и вздорных,
Сотри в порошок золотые зерна,
Найди свое счастье в напитке черном
И сразу садись в трамвай.
Сойди на одной из далёких станций,
Сбрось с сердца камень и толстый панцирь,
Ведь ночь пройдёт, не успев начаться,
Раскрыв оперение бритвенной стали,
Расправив ладони, что крыльями стали,
Покинув участки моральных развалин,
Толчком оторвавшись от белой земли,
Увидев полёт многоликих поэтов,
Стремящихся к некому темному свету,
Я сделал шаги к бесконечному лету
В сомнениях: «А к бесконечному ли?»
Мой шаг провалился в песчаные волны,
Мой разум несется к созвездиям молний,
Мои кровеносные радостью полны
И полны надежды на кофе и сон.
Однако слова просыпаются в лире,
Работа и отдых в уютной квартире
В пропорции двадцать часов на четыре
Всегда вызывают панический стон.
Моё сочинение в выжженном шрифте,
Моя голова, как в летающем лифте,
А пальцы схватились за крашеный гриф, те
Кто слышит, тот знает, что песня грустна.
Проснулись мечты, занесённые пылью,
Поднялись на ветер железные крылья,
И я, балансируя ложью и былью,
Лечу в прошлый месяц дорогою сна.
Из рук высыпаются звёздные горсти,
Из ран выливается жидкое пламя,
Хрустят под кинжалом пернатые кости,
Трещит под ногами крылатое знамя.
Судьба открывает другие страницы
И с хитрым прищуром мешает колоду.
Два тела влетают в земные границы
И падают с плеском в соленую воду.
На теле пропахшая дымом футболка,
У берега в сумрак врываются искры.
Путь вниз оборвался на кварцевом шёлке,
Путь вверх завершится тропой каменистой.
Шагают подошвы по горным дорогам,
Наушники старые весело шепчут.
На верной дороге к стальному востоку
Сжимается сердце все крепче и крепче.
Утих тёплый ветер, и северный, пьяный
Сквозняк продувает пустые широты
На фоне заката, в киселе багряном,
Натянуты леской следы самолета.
Пробитое небо – печали основа:
Под ним не видны разноцветные двери.
Пропахли футболки кострами и снова…
Одежду порвали железные перья.
Говорят, что язык счастливого,
Как ни жги его, как ни рви его,
Всё равно доведёт до Киева
Через грязь перегнивших сёл.
Это просто, но очень весело:
Мой язык через тьму и месиво,
Через зависть и мракобесие
Раздирая страницы в клочья,
Тихо-тихо, над самым ухом,
Словно их разговор – секрет.
О смертельных и крайних мерах,
О парадах лихих и смелых,
Об идущих путём соблазна,
Над которыми власть не властна,