№1.2020. Сергей Янаки. Единственная власть. Стихи

Сергей Георгиевич Янаки родился 17 сентября 1952 года в Уфе. По образованию техник-электрик, основная специальность – инженер-связист. Поэт, переводчик, публицист. Член Союза писателей России и Республики Башкортостан с 2015 года. Автор книги стихотворений «Моё язычество», публиковался в «Литературной газете», республиканских и российских СМИ. Переводы представлены в антологии «Современная литература народов России. Поэзия» (2017 г.) и в ряде книг поэзии башкирских и татарских авторов.

Сергей Янаки

Единственная власть

Взгляд

Если б смог я, о если б я смог!

Так надвинуть на брови фуражку,

Чтоб не видеть флажковой отмашки,

Пляс копытный и взрывчатый смог.

С изготовкой, запалом глаза

Держит век мой сухими, как порох.

И стреляет навскидку на шорох

В луговую ромашку гроза.

Если б смог мой сырой, рыхлый слог –

Остаётся смертельная малость! –

Шнур бикфордов во что бы ни стало

Затушить… Если б только он смог!

Я б не видел грядущих руин.

Я б проматывал щедрую сдачу...

Я б забыл, что дожить до седин

С зорким взглядом – слепая удача.

Кисть рябины

Под весёлую сурдинку –

Кто проворней, тот поспел –

Свиристели рвут рябинку.

Снег от ягод покраснел.

Я сквозь влажные ресницы

Под покровом разлядел

Прошлогоднюю душицу,

Прошлогодний чистотел.

Кто-то, видно, понарошку

Протоптал меж них межу.

Крепко детскую ладошку

Я в своей руке держу.

Только – время гонит в спину,

Еле сдерживаю прыть...

Не дай бог на кисть рябины

Ненароком наступить.

Путь

Видеть мне стало невмочь

Те безутешные слёзы –

Снова в крещенскую ночь

Плачут в России берёзы.

Сам увязаю в снегу.

Сам – между жизнью и смертью…

Как же я вам помогу,

Сёстры мои милосердья?

Чем?.. – разве верой одной

В след бесконечный полозный –

Прямо над той колеёй

Вешней, тележной, колёсной.

Вифлеемская звезда

Я был в плену у низких, тёмных комнат,

У тесных стен, которые всё помнят,

Но только не расскажут ничего

И никому. Что скрытность эта,

Наивная, как мякиш за щекой,

Пред Тайной Ветхого Завета?

Я запалил светильник потолочный

И тут же, отзовясь во тьме полночной,

Сверхновая далёкая зажглась –

Знамением, приметою, приветом –

Всем откровеньем Нового Завета.

Ты надо мной – единственная власть.

* * *

Мы в рваных списках и в живых очередях

К прилавкам, к проходным и к мавзолею

Выстаивали – равно, на паях –

За водкой, хлебом, за глотком идеи, –

В затылок, локоть к локтю, день за днём,

И верили: когда-нибудь дойдём.

Доковыляем, дохромаем – черт возьми! –

К достатку, к смыслу – пусть не к изобилью,

Чтобы себя почувствовать людьми,

Не винтиком, не лагерною пылью.

Гонялись за насущным, пряча стыд,

И к сущему стремились в то же время,

И всюду пресловутый дефицит

По-щедрому нас тюкал прямо в темя.

Пришла пора счастливых, новых дней.

Идей прилавки и вещей палаты.

Их много! Нас осталось маловато...

И нам от них не спрятаться нигде.

* * *

Мы, как мосты, разведены…

Как широка под нами пропасть!

И ни звезды – лишь одинокость

Да судна рубящая лопасть –

Одна ответчица вины…

Мы, как мосты, раз-ве-де-ны.

Как племена – раз-де-ле-ны.

Как спальни – княжьи и прислуги,

Бойницы севера и юга.

Здесь тыщу лет испуг кольчуги

Летит на окрик тетивы…

Мы на века рас-се-ле-ны.

На гладь озёрную – и неба.

На быль, как водится, и небыль

Беспамятством рас-се-че-ны.

На два ствола с единым корнем.

На два крыла во взмахе орлем

Парящие – разнесены.

На боль любви, когда ты русский,

Изгиб реки с венозным руслом

Порожистым – обречены.

Как два предсердья – с кровью жизни,

Как слово «родина-отчизна» –

Вот так мы все разлучены!

Штатная единица

Колесованная единица

Сгорбилась, замкнулась, став нулем.

По столицам гулким и станицам

Сбереженным катится рублем.

Сократили – надо! – человека,

И не мучит головная боль.

Занесли на бирже в картотеку

Голь земли российской, то бишь соль.

Получи расчет и отходную…

Как там говорится: по рукам?

Он в приход войдет, как в проходную.

Хорошо, что вхож покуда в храм.

Пастыри народные парадно

Вкруг трибуны водят хоровод…

А ему и пенсии не надо.

Он до пенсии не доживет.

* * *

Пока ещё одежды вдовьи

Не вышли сроки примерять,

Надежда, научи любови:

Прощаться позже, чем прощать.

Где изголовье, где изножье –

Уже не мне определять...

Сестра, исполни волю Божью –

Тебе последней умирать.

Нить

Была и прялка, и веретено.

И нить из козьего сучилась пуха.

И песнь старинная вливала в оба уха –

В меха предсердий зрелое вино.

И расплескалась полноводным устьем,

До каждой клетки донеся мотив...

Кто знает, может, потому и жив

Я, что не рвётся нить той самой грусти.

Кто знает, почему во сне

Цветную явь ощупывают пальцы?

А может, это крестик «мулине»

Благословляет полушарий пяльцы?..

Спасибо, матушка, за тот урок,

Который я до смерти не забуду.

Два действа, два рождения, два чуда –

Души моей единственный залог.

И я топчу земное полотно,

Льняное, с вышивкой зелёною, узорной,

И перед матерью не чувствую позора,

Ведь тянет нить моё веретено.

Горизонт

Не поступью римских сандалий –

Тяжёлой, размеренной, властной –

Земные вливаются дали

В небесный порядок прекрасный.

Но ощупью, робко, с оглядкой,

Не смея на облаке белом

Оставить следы-отпечатки

Подошвы босой, онемелой.

Так плавны тонов переходы.

Так чутка игра светотеней…

Неслышные плещутся воды,

И бережно приготовленье.