Николай Леонидович Грахов родился 26 ноября 1946 года в Уфе. Поэт, переводчик, автор-исполнитель песен, участник многих фестивалей авторской песни, один из зачинателей движения авторской песни в республике. Автор более десятка стихотворных книг. Лауреат премии им. Ф. Карима, им. С. Злобина и Международного конкурса им. А.Н. Толстого. Член Союза писателей РБ и РФ. Руководитель детской секции при объединении русских писателей СП РБ. Член редколлегии журнала «Бельские просторы».
Да не так уж и важно оно,
то, что было когда-то со мною –
было, сплыло, быльём поросло,
и осталось давно за спиною…
Вечеряли, гуляли, дрались,
примеряли житейское дело,
словно флейта далече звенела…
их волшебным и чудным напевам
и мечтала назвать своим делом:
оберечь, сохранить да помочь
чтобы люди не рухнули в ночь,
в минусовый мороз фаренгейта…
Чтоб незваной беде помешать,
чтоб печали чужие разрушить,
и – помочь, и чуток поддержать
чьи-то слишком замёрзшие души…
дождик, возможно, польёт…
подыскать себе высшую льготу,
по утрам отправляться в полёт…
Впрочем, дело не в льготах,
а просто в отсутствии крыльев –
в отрицание всех теорем!..
там всё люди с утра суетятся…
научиться себя не бояться –
Снова устать до дрожания рук,
до ощущения боли у сердца…
сварганить простенький суп:
После – за чай под надзором луны,
под отдалённое тявканье шавок…
И до утра отложить колуны,
Снова с утра за извечный свой труд:
просит себя же за пивом отправить…
Денег не жаль, только нет их пока…
Да и никак не предвидятся вскоре…
Деньги же, брат, – всенародное горе!..
Так что давай, извиняй, много дел!..
Видишь, крыльцо скособочилось напрочь?..
Что-то поправил, а что – не сумел…
Мне говорил мужик прокуренный,
– Эх!.. Много мы набедокурили,
а жизнь всё смоет, как река…
за благо собственных семей…
Спокойно говорю, что думаю,
мне не проплачивали суммою
Я сам платил за всё заранее,
пускаясь изредка в грехи,
когда работал со старанием
Сынок – мечталось – будет умница,
во многом поумней, чем я:
в начальство с болтовнёй не сунется,
И в этой каше он поварится
И подрастёт, и отоварится,
Всё в жизни у него получится –
и станет крепкою страна!..
Женой возьмёт себе попутчицу,
что будет до смерти верна…
И по всему, как получается,
здесь может выжить и не вор…
У нас тут многое случается…
Я в это верю до сих пор!..
В командировке под Магнитогорском…
Друг сказал, вздохнув с тоскою:
«Местных дам не очаруешь!..
Вьёшься голубем небесным,
и воркуешь, и воркуешь!..
Но глядят, молчат, не дрогнут…
Может, пива прикупить?..»
Друг улёгся носом в стену
Он вернулся нынче с танцев,
но и там не взвеешь стяга –
Дом приезжих – восемь комнат.
что-то пьют, почти дерутся –
им зарплата как награда –
догрызут, дотянут нитку –
День закончился внезапно…
«Нету щебня, нет подвоза,
нет растворного узла!..» –
тут понятно, что гадать-то,
все узлы «почили в бозе»,
Завтра снова поиск крана:
все в ремонте, как назло!
Чем погрузим? Чем разгрузим?
Завтра просто горлом вырву!..
Хоть бы с краном повезло…
День закончился недолгий…
Ведь зима всегда внезапна…
И – «пипец!», и стройка встанет,
жизнь увянет, жизнь заглохнет –
Вновь телефонных номеров нехватка,
подрастерялись эти номера,
и горько мне, что жил я без порядка –
их не сыскать, как было б ни пора…
Все номера остались в старых книжках
других времён и дней совсем других,
где жив мой брат, и я – ещё мальчишка,
и голос музыкантов не затих…
Они полны аккордов и звучаний,
аранжировок, где синкопы труб,
они ещё не ведают отчаянья
за то, что Хронос с ними слишком груб…
У них в умах Глен Миллер и Гиллеспи,
и с Джанго-то они на равных пьют,
им о Колтрейне всё твердят невесты,
поскольку всем не страшен неуют…
И разговоры о проблемах джаза,
о роли джаза в сцене мировой…
А что талант?.. Так это, брат, не сразу –
талант в учёбе вместе с головой!..
И номера тех телефонов в нетях…
Сменился мир у «лабухов» седых…
Но джаз живёт на маленькой планете…
Так что ж так жаль тех книжек записных?..