Кристина Кармалита окончила сценарный факультет ВГИК. Публиковалась в журналах «Сибирские огни», «Наш современник», «Огни Кузбасса», «Алтай», «После 12» и др. Автор сборника стихов «Сны стеклодува» и сборника пьес «Голоса». Член Союза писателей России. Одна из руководителей Товарищества сибирских драматургов «ДрамСиб». Лауреат молодёжной премии журнала «Наш современник» (поэзия, 2015), драматургических конкурсов: «Евразия» (Екатеринбург, 2014), «Филатов Фест» (Москва, 2017), 37-го Международного студенческого фестиваля ВГИК-2017 (сценарный конкурс, за сценарий полнометражного фильма «Мои родители», 2-е место).
Нет места человеку на Земле
Собирайся, мой милый, в дорогу.
Пусть другие леса для тебя приготовили шум, –
Безответному тихому слогу
Сквозь немые объятья камней не пройти далеко.
Позову к себе старого друга –
Принесет костыли, посмеемся над этой хворьбой.
Твой прощальный привет не приносит с собой ничего.
Не бывает смертельных недугов,
Посижу в тишине – все срастется, любая дыра.
В круговерти растерянных звуков
Собирая чужие слова, не сыскать своего.
Собирайся, мой милый, в дорогу.
Пусть всегда для тебя будут трелить другие леса, –
Лишь отправлюсь с тобою в тревогу,
Одно ветхое верное слово вложив под ребро.
Привычно догорел обычный день,
И капли звёзд нападали во тьму.
«Пойду на воздух». – «Тёплое надень.
Возьмёшь сухое белое?» – «Возьму».
Взрывает полночь голубой раскат.
«Всё не могу решить вопрос простой:
Господь сердит или свой грешный сад
Он освежает спелою водой?»
«Ты выпила». – «Я выпила давно.
Но хмель того вина не растворим
Так просто». – «Милая, закрой окно,
ложись ко мне, потом поговорим».
Уносят дни настенные часы –
Стучит каблук по длинной мостовой.
«Ты спишь?» – «Я спал». – «Какие видел сны?» –
«Я сплю ещё. Мне снится голос твой».
Тревожными лучами мрак прошит.
Заплакано стекло. «Который час?» –
«Четыре... Пять... Всё не могу решить:
Господь спасёт или погубит нас?»
Рассвет вползает медленно, как тать,
Вскрывает тайники ночных углов.
«А мне никак сегодня не понять,
Что станет с нами после стольких слов?»
«Мне рано на работу». Стынет твердь.
Дождь разучил кантату на трубе.
«Но, чтобы ты спала ночами впредь,
Послушай, милая, что я скажу тебе:
Мы станем небом, звездами, луной,
Орлом в полёте, голубем в руке.
Мы станем полем, зернами, травой,
Собакой в будке, ланью вдалеке.
И если нам положат сотню лет
Грести в Оби чешуйчатым хвостом –
Мы выплывем и превратимся в свет,
Разлитый над Димитровским мостом».
иногда происходит со мною
происходит со мной иногда:
мне случается трепетно пушкин
мне бывает томительно блок
я висела сегодня на мушке
я почти что спустила курок
иногда происходит со мною
происходит со мной черт-те что:
бабка в зеркале с длинной косою
померещится светлой мечтой
за окном разухабился город
а над городом «сушки» парят
а над «сушками» ласков и воланд
синий космос меняет наряд
а над космосом? что-то со мною
происходит со мной навсегда:
темно-сине-зеленой волною
покрывает прохладной ладонью
раскаленный, в испарине лоб
разливает всемирный потоп
всё, что есть – происходит со мною
проникает, как в почву вода
дверь входную я робко открою –
никогда не закрыть, никогда.
Большими влажными глазами
Они влекут к ночному дну.
Бездонней, чем рука Господня,
Полночных крыльев преисподняя
Нет берега в реке подземной,
Но ты, парящий и неземный,
Ушла из дома – и не вернулась,
По крайней мере, была одета.
И нет ответа на все запросы –
И не понятно, куда отныне
Деревья томно, как дамы платья,
Как будто муха по пыльным стеклам
Невозвратимо и безответно
И в этом где-то счастливый кто-то
Зачем мне это когда мне то-то,
Как можно больше разлейте света
Я там, уснувший, лежу и вижу,
Душа согрета одной картиной:
Подобие весны московских улиц
Налипло грязью вымокших ботинок.
О, этот горький вечный поединок:
Природа человеку кажет дули,
Пока он утверждает господина.
Москва, Москва, оставь меня, оставь.
Я здесь случайный неуютный житель –
Подержанный пустой огнетушитель.
Москва – огромный огненный состав.
Дрезину мне! И больше не держите.
Нет места человеку на Земле.
Тем более, в Москве ему нет места.
Он бегает по лужам, месит тесто,
Но чем быстрей, тем взгляд его дохлей,
И говор злей, и хочется протеста...
Бунтует человек среди Москвы.
Ах, как я понимаю эти волны!
Их дикий шум – неистовый, разбойный,
Масштабы операций восковых
И ведра новогоднего попкорна...
В Сибирь, в Сибирь! Скорей и навсегда.
Пока душа еще надежна в теле,
Пока я помню ель и запах ели,
Пока стоят другие города,
Я – из Москвы. Уже на той неделе!
На сколько хватит этого добра,
В стеклянном шаре раннего утра,
И уходила исполнять программу
По отмыванию чьих-то черных рам –
До вечера, до ночи, до забвенья...
А я живу, пишу стихотворенья
И никаких не ведаю программ.
Спасибо вам, хранителям систем,
Которые в пыли житейской драмы
Спокойно шли и отмывали рамы
От жирного налета вечных тем.
И терпеливо подносили рты
Галдящей стае выводка рябого,
Которая не ведала ни слова,
Ни этим словом свитые кресты.
Спасибо вам. От ночи до утра,
С утра до ночи – непоколебимо
В стеклянном шаре раннего добра
Хранится всё, что должно быть хранимо.
Катился шар, катился шар земной
Из ночи в ночь, от севера до юга
Покоен летом, раздражен зимой
А мы бродили по сердцам друг друга
Катился шар, гудел, не уставал
Из года в век, от города до луга
Катился шар, горел и остывал
А мы дрожали друг напротив друга
Шумело все. Ревело, голосило
Я за тобой была. Ты был за мной
Катила между нами шар земной
Катился шар, гасила день свеча
Катился шар, ходила ночь по кругу
Катился шар и целый мир молчал
Который мы могли сказать друг другу