Юрий Анатольевич Андрианов (13 февраля 1953 года – 21 августа 2007 года) родился и жил в Уфе. Поэт. Автор книг: «Дни», «Под весенней звездой», «По воле твоей» и др. Член Союза писателей с 1987 г. Первый главный редактор журнала «Бельские просторы».
Избранные переводы башкирской поэзии
Тебя не отыскать в полях дневных…
Тоскует сердце, полное печали.
Я знаю, золото волос твоих
Колосья у меня навек отняли.
В глухих озерах я искал твой след,
Я камыши упрашивал помочь мне,
Лишь волны усмехались мне в ответ:
«Красавицы к нам ходят только ночью…»
И я пришел, когда миллионы звезд,
Как зерна в бороду, упали в небо,
Но Млечный Путь в ответ на мой вопрос
Лишь зерна уронил мне – зерна хлеба.
И понял я, и лапой голубой
Медведица мне с неба указала,
Что ты осталась в ниве золотой,
Что ты в колосьях счастье отыскала…
И, по-мужски раздвинув ночь плечом,
Я зашагал тропою нелюдимой;
И свет колосьев в воздухе ночном
Был золотым, как волосы любимой.
Туман истлеет, солнце выйдет в мир…
И значит, по плечу любое дело…
Терпенью учит нас житейский опыт,
А к смелости бег времени зовет,
Как часто мы, прервав сомнений ропот,
Твердим: «Покажет время… в свой черед…»
На Вечные Весы вступают люди:
На чаше слева будет править ложь,
На чаше справа – праведное будет.
Налево ляжет все, что настяжал,
Направо – что отдал житейской пашне,
На левой чаше – все, что в жизни сжал,
Все, что засеять смог, – на правой чаше…
Иной всю жизнь доказывает всем,
Что он герой, пред истиной ответчик…
Он многого достиг, но, между тем,
Как пыль, ничтожен собранный им жемчуг.
Богатства на две жизни, но опять,
Он горбится под новой ношей…
Когда ж умрет он, ношею подкошен,
Едва ли кто-то станет горевать.
Чужда личина тем, кто чист душой,
Пройдохам же под маской выжить легче,
Честь ищет в жизни честный путь прямой,
Дорога лжи сама спешит на встречу.
Лишь в мужестве мужская красота –
Мужчине красоты другой не нужно.
Засеянная в жизни доброта
В честь мужества восходит к солнцу дружно.
Суть мужества в весеннем шуме вод,
Несущихся на берега бесстрашно…
Качнутся чаши на Весах, и вот
Вес мужества победно тянет чашу!
Над облаками мы летим с тобой,
Внизу кружат завистливые птицы,
В твоем молчанье чудится покой,
В моем же сердце сполохи зарницы.
Полет с тобою рядом – словно рай:
На крыльях «Ту» как на крылах тулпара…
Но тучи вдруг сошлись подобьем стай,
И молнии из туч дохнули жаром.
Огонь в груди и в облаках,
Я средь огня лечу с тобою рядом.
А здесь слепящим взглядом
Безжалостно ты сердце мое жжешь.
В твоем огне живой звездой горю,
В твоих лучах я лебедем купаюсь…
За пламень глаз тебя благодарю,
Лишь равнодушья твоего пугаюсь.
Все огненные пропасти небес,
Я верю, нам, как птицам, покорятся.
Полет с тобой чудесней всех чудес…
О, если б в небе нам навек остаться…
Ах, волосы, ах, волосы мои,
Прихваченные заморозком пряди,
И не сдержать уж слезы ей свои.
Не надо слез, голубка дорогая,
Давай тихонько сядем у стола,
Не плачь о том, что дочь почти седая –
Что волосы, коль голова цела?!
Не думай, что печали и дороги
Уносят годы, к старости клоня.
Чудесным инеем украсили меня.
Прихваченные заморозком пряди!..
Несется время, обжигая высь,
Мое дыханье гарью обжигая,
Напрасно умолять: остановись!
Несется время, времени не зная.
И не проси, безжалостно оно:
Не от удушья пасть мне суждено,
А оттого, что времени не станет.
Я не согнусь под тяготами дней
И в праздный час не отпущу тревогу,
Не уступлю я недругу дорогу,
В застолье буду грустен без друзей...
И коль просить у времени, то вновь
Я попрошу, как нищий подаянья:
– Пока я жив, не отнимай любовь,
Не торопи минуту расставанья.
Нет, не страшит огонь любви меня,
Зимний холод студил мои юные сны.
Оттого ль, что неласковы были года,
У оконцев, затянутых корочкой льда,
С нетерпением ждал я прихода весны.
В стылом доме надежда дарила тепло,
Верил: счастье и к нам непременно придет,
Я дыханием детским растапливал лед
И глядел в этот мир заоконный светло.
Обручами железными скован был шаг...
Чтоб растаял судьбы моей холод и мрак,
Примерзал я к железу тому языком.
От окна прошлой жизни, закованной в лед,
Я со стоном примерзший язык отодрал.
В этой жизни не раз я почти умирал,
Теплой кровью не раз наполнялся мой рот.
Словно обруч, скрежещут границы в стране,
Горизонты, качаясь, плывут вкривь и вкось.
То ли пламя заката на мерзлом окне,
То ли крови пятно растеклось.
Сорвется с ложечки вот-вот –
Свет драгоценный в душу льет…
Как в сказке вдруг пчела шепнет:
«Взгляни на соты дней своих.
А ты, зачем ты строишь их?»
И грустен дум моих полет: