Светлана Гаврилова. С мыслями о России

Одним из первых направлений в русской литературе, изображающих идеалы будущего, был романтизм. Романтизм принес раскрепощение личности, человеческого духа, творческой мысли от схоластических обветшалых представлений средневековья. Раскол и неидеальность мира воспринималась романтиками как вселенская трагедия, порождающая в исторических условиях тогдашней России самодержавный деспотизм, крепостничество, различные социальные язвы. Поэтому-то они так жаждали понять и изменить этот мир: одни — декабристы — деятельно, революционно, другие — путем долгого воспитания национального самосознания, просветительством, видя в романтизме «стремление возвысить себя и человечество, повествуя об идеальном мире — пророчество»1.

Одним из русских романтиков позапрошлого столетия был видный мыслитель и общественный деятель того времени князь Владимир Федорович Одоевский (1803—1869).

Духовная биография этого мыслителя была сложна и долга, включала в себя полвека русской жизни, и Одоевский мог сказать о себе то же, что и говорил он об одном из своих героев: «Три поколения прошли мимо него, и он понимал язык каждого»2.

Одоевский не был бурным романтическим «гением», тонким мечтателем-лириком или же ироническим скептиком. Это именно русский мыслитель, деятельный, всеобъемлющий ум, упрямо стремящийся к «воссоединению всех раздробленных частей здания».

На процесс формирования миросозерцания В. Ф. Одоевского оказали известное влияние шеллингианские идеи, но рационализм его имеет свой существенный оттенок. Романтик сочетался в нем с упорным «искателем истины», со страстным «желанием дойти до самого дна», до постижения тайн механизма, «связи мысли и выражения», до «сокровищных» тайн души человеческой. В. Ф. Одоевский искал разгадку этих «тайн» всюду, где было ему доступно: и в философии, и в интуитивно-чувственной сфере (подсознательном), и в опыте «положительных» естественных наук.

В 1823 году Владимир Одоевский и его друг поэт Дмитрий Веневитинов создают знаменитое общество любомудрия, объединившее в своих рядах представителей передовой дворянской молодежи Москвы. Это новое поколение активных деятелей было преисполнено больших надежд, считало, что будущее принадлежит именно им — «русским молодым людям, получившим европейскую образованность, опередившим, так сказать, свой народ и, по-видимому, стоящим мыслями наравне с веком и просвещенным миром»3.

После грозы 14 декабря 1825 года Одоевский как бы переступил порог первых романтических радостей, собственноручно уничтожив архив общества. Теперь он — исполнительный чиновник, занимающийся на досуге сочинительством и музицированием. Тем не менее, с каких сторон ни рассматривали бы мы его деятельность, нельзя не признать того факта, что всей своей жизнью, энергией и знаниями он просвещал отсталую Россию и приближал ее к своему идеалу будущего общества.

Одоевский видел, что социальная дисгармония угрожала России великими потрясениями. Крымская катастрофа 1855 года вызвала гнев писателя. Думается, потому-то он в 50—60-е годы становится активнейшим сторонником либеральных реформ правительства и, в частности, реформы 1861 года.

Следовательно, будущая Россия представлялась Одоевскому свободной от крепостничества, от всякого вида рабства и насилия. Но как общественный деятель, крупный государственный чиновник он понимал, что России предстоит пройти большой путь, прежде чем она станет великой образованной страной, идеалом государственности для остальных стран.

Уровень народного благосостояния Одоевский ставил в прямую зависимость от степени развития просвещения в России. «Чем больше людей в школах, тем меньше в тюрьмах»4 — этот постулат Одоевского актуален и по сей день.

Войны, болезни, голод, безжалостный гнет не мешали писателю смотреть вперед без боязни. «3амечательно действие бедствий на Россию, они как бы толчки, чтобы пробудить ее умодеятельность»5,— это тоже весьма современно.

Чтобы выразить свои идеалы, Одоевский прибегает в своем пророчестве к фантастическим мотивам, которые являлись обязательным элементом романтической литературы.

Его рассказы «Последнее самоубийство», «Город без имени» и неоконченный роман «4338-й год» представляют собой оба существующих ныне вида футурологической фантастики, из которых два изображают неминуемую гибель человечества в результате его собственной деятельности, другой — благоденствие в результате той же деятельности. Но хочется отметить, что Одоевский все же убежденный сторонник футурологического оптимизма, он верит в человеческий разум и в бесконечные возможности совершенствования человечества. Его фантастические произведения многие критиковали (в том числе и А. С. Пушкин) за недостаток художественности. Слишком трудно было современникам Одоевского принять к сердцу произведения, в которых отображались разные сферы деятельности человека: философия, эстетика, история, языкознание, литературоведение, музыка, живопись, скульптура, — ведь это было не только изображение какого-либо явления, но и «прогресс» этого явления, видение его в будущем и его влияние на общественную и духовную жизнь будущего общества, идеалом которого виделась ему преображенная и обновленная Россия.

В. Г. Белинский считал роман «4338-й год» «богатым остроумными мыслями» и писал, что «главная мысль романа, основанная на таком твердом веровании в совершенствование человечества и в грядущую мирообъемлющую судьбу России, мысль истинная и высокая, вполне достойная таланта истинного»6.

В романе «4338-й год» дана картина блестящего будущего России, сосредоточившей в себе все великие завоевания науки, искусства, страны, где разум человека подчинит себе все силы природы, преобразует все формы общежития. Автор преднамеренно сделал героем своего произведения китайца, путешествующего по России. Приезжая в Россию, тот впервые сталкивается с достижениями научно-технического прогресса и, рассказывая об этом в своих письмах, делает данную информацию достоверней.

Жизнь Петербурга — столицы Северного Царства — составляет предмет этого повествования. Описание архитектурного облика города и отдельных его элементов осуществляется на фоне пейзажных зарисовок. Природа стихийна и необузданна, но люди будущего имеют достаточно сил и знаний, чтобы противостоять ей. Среди стихийных сил, противодействующих человеку, Одоевский называет море и космос, поэтому не случайно местом действия выбран именно Петербург, город, построенный на болотных почвах и находящийся вблизи моря, а временем действия — 4338-й год, момент ожидания Галлеевой кометы, угрожающей гибелью Земле. Показывая, каких высот достигла наука, Одоевский стремится убедить читателя в неизбежности победы человеческого разума не только над стихийными силами, в том числе и космического происхождения, но и над новыми видами энергии, а также пространством и временем. На протяжении всего повествования автор не устает восторгаться плодами русского просвещения: «Сколько знаний! сколько глубокомыслия! Удивительная ученость, и еще более удивительная изобретательность в этом народе!»7

В романе «4338-й год» подробно описываются технические достижения человечества. Многие из идей автора реализовались уже в XX веке, подтвердив его тезис: «Я уверен, что всякий человек, который, освободив себя от всех предрассудков, от всех мнений, в его минуту господствующих, и отсекая все мысли и чувства, порождаемые в нем привычкою, воспитанием, обстоятельствами жизни, его собственными и чужими страстями, <...> тот в последовательном ряду своих мыслей найдет непременно те мысли и чувства, которые будут господствовать в близкую от него эпоху».

Но еще более важной для современности представляется его мысль о том, что научно-технические открытия совершаются ради блага человека. И поскольку технические предвидения Одоевского время подтвердило, можно поверить, что и предвидения в области гуманитарной — «увеличившееся чувство любви к человечеству» — тоже когда-нибудь осуществятся.

Россия широка, необъятна, богата. Утопическое общество, изображенное В. Ф. Одоевским, неоднородно по своему составу: с одной стороны — высшее общество, которое владеет богатыми домами с хрустальными крышами, издает домашние газеты; элегантные дамы появляются на вечерах в дорогих платьях из эластичного хрусталя с живыми светящимися мошками; гости, употребляющие ароматные смеси возбуждающих газов; с другой — простые ремесленники, которых В. Ф. Одоевский высмеивает за то, что они не только не могут оставить привычку пить «грубую влагу», но и за то, что некоторые из них объявляют «притязание на ученость и литераторство».

Сопоставление двух сторон устройства будущего российского общества помогло Одоевскому уйти от мажорного тона. Но главной в произведении все-таки читается мысль, что Россия находится не только в центре полушария, но и всемирного просвещения. Ей поклоняются другие народы, у нее перенимают опыт и знания великие государства. И именно Россия печется не только о собственном благе, но и благе всей цивилизации. Ее волнуют проблемы падения кометы, народонаселения, полетов на Луну. Ее волнует судьба всего человечества!

Нельзя забывать и о том, что Одоевский был человек сановный, приближенный ко двору, зависимый от него. Поэтому несмотря на свои прогрессивные взгляды и аналитический ум, он не мог рисковать своей репутацией, провозглашая в произведении какую-либо политическую программу. И Одоевский выдвигает главный «беспроигрышный» аргумент: в будущем Россия — великая страна, страна великих открытий и возможностей. Одоевский мечтал видеть Россию, русский народ гармонически развитым, всесторонне образованным. За год до смерти он написал пророческие слова: «Но будет время — лишь бы оно скорее пришло, когда во всех и в каждого проникнет убеждение, что в России все есть, а нужны только три вещи: наука, наука и наука; во всех концах нашей великой земли раздадутся всенародно и общедоступно умные речи ученых людей, и русских, и иностранных; учредятся библиотеки, физические кабинеты, химические лаборатории, для всех открытые и в уровень науки»8.

Просветительство Одоевского было не только общественно-политической основой его мировоззрения, но и эстетической системой его литературного творчества. В его пророчествах о России, в его страстной апологии русской мысли и основ русской жизни была высокая правда мечты и было очень мало современной ему реальной действительности.

Футурология Одоевского имеет научно-гуманитарный характер и в какой-то мере противостоит социальному утопизму. Более того, она аристократична, ибо князь Рюрикова рода предвидел и в далеком будущем абсолютную монархию, руководящую роль аристократии, выступал против буржуазии, а к «мужичку» относился с покровительственной симпатией, как добрый помещик. В этом ярко сказалась историческая наивность и ограниченность В. Ф. Одоевского, анахроничность его взглядов на будущее. В то же время футурология Одоевского характеризует его самого как гуманиста-просветителя, как своеобразного русского патриота, она составляет для нас непреходящую культурную ценность.

Примечания.

1 Сакулин П. Н. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. М., 1913. Т. 1, ч. I, с. 442.

2 Одоевский В. Ф. Собр. соч. в 2-х т. Т. 1. Русские ночи. Статьи. М.— 1981, с. 6.

3 Русские эстетические трактаты первой трети XIX в., т. II. М., «Искусство», 1974, с. 610.

4 Лезин Б. А. Очерки из жизни и литературной деятельности кн. В. Ф. Одоевского. Харьков, 1907, с. 121.

5 Сахаров В. И. Страницы русского романтизма. М., 1988, с. 5.

6 Белинский В. Г. Полн. собр. соч. в 13-и т. Т. 8. М., 1956, с. 156.

7 Одоевский В. Ф. 4338-й год // В кн.: Одоевский В. Ф. Последний квартет Бетховена. М., 1982, с. 277.

8 Там же, стр. 19

Из архива: сентябрь 2002 г.