№12.2023. Разиф Валеев. Медвежьи истории

«Хочешь – верь, хочешь – не верь», – говорил герой Евгения Леонова в фильме «Полосатый рейс». Мы хотим предложить вам истории, которые очень похожи на «охотничьи рассказы», хотя авторы и уверяют, что всё это – чистая правда, даже имена людей, с которыми всё это случилось, называют. «Итак, хочешь – верь, хочешь – не верь, а дело было так...»

Теперь я уже не сожалею, что не стал настоящим медвежатником. Судя по моим рассказам, можно сделать вывод, что я охотник-чудак, который радовался тому, что кого-то не застрелил, но это не так, тогда я был ещё молодым и принимал охоту, может, больше как романтику. Когда со временем охотой занялся серьёзно, это стало моей работой. Притом работой очень тяжёлой. Да, охота – это жестокость, но прежде чем кого-то добыть, надо приложить очень много усилий, и при этом у диких зверей есть шанс на спасение, а вырастить барана, чтобы потом съесть его, беззащитного, может, проще, хотя тоже надо хорошенько потрудиться. А природу убивает больше наша безответственность и жажда лёгкой наживы.

1.

Если заглянуть в историю мира зверей, можно обнаружить интересные сравнения и даже образы, и мне, как теперь уже бывшему охотнику, есть, конечно, что вспомнить, сделать какие-то выводы и взглянуть на всё, что было, несколько иначе. Для начала попробуем разложить все «взгляды» по полочкам, а потом делать выводы, так ли это на самом деле, т. е. попробуем ответить на известные нам с детства мнения. «Кого принято считать самым трусливым зверем?» Сто процентов людей назовут зайца, а те, кто имел с ним дело, только ухмыльнутся. Претендент на звание «самый хитрый» – все хором ответят, что это лиса, а знатоки ещё подумают – слишком много на это звание претендентов, но, если кого-то хотят выставить подлым, трусливым и хитрым, на него обязательно повесят ярлык – «шакал», а на звание «благородный» обязательно ответят – олень. Если эту тему продолжать, то нужно вспомнить и волка, и белку, и бобра, и даже слона, приписав им определённые свойства, которые будут часто не соответствовать действительности.

Теперь остановимся на «должностях» мира зверей: на звание «царь», разумеется, все укажут на льва, а на самом деле эта должность принадлежит львице – именно она организует все охоты, решающий бросок – тоже за ней, а лев при этом – личность номинальная.

Теперь о нашей действительности: титул «хозяина тайги», безусловно, присудят «господину Топтыгину». Взглянем на эту личность чуть повнимательнее. В наших краях обитают два вида медведей: один – очень большой, в бурого цвета шубе, другой – небольшого роста, в тёмном костюме с белым галстуком в придачу. Это наши типичные лесные жители, они всеядные, от крупных копытных до всяких ягод и даже муравьёв, но я хочу остановиться вовсе не на их образе жизни.

Слово «медведь» больше символическое, оно часто обозначает силу, размер и часто неуклюжесть, а иногда даже профессию – в недавние времена этим именем называли элитных воров (которые занимались взламыванием металлических сейфов – «медвежатники»), имея в виду их силу.

Издавна охотники, которые промышляли медведей, считались самыми, самыми... И остановимся на способах добычи этого зверя... Самый распространённый способ (когда огнестрельного оружия ещё не было) – охота с рогатиной и ножом: разъярённый зверь, встав на дыбы, чтобы наброситься на охотника, делал рывок, ему под грудь подставлялась упертая в землю рогатина. Поднырнув под медведя, охотник довершал дело ножом. Это был удел смелых и сильных людей, и от них пошло звание «медвежатник». В дальнейшем с развитием огнестрельного оружия количество способов, понятно, увеличилось.

Основным способом сейчас является ходовая охота осенью с лайками-медвежатницами. При встрече с медведем собаки облаивают его (чтобы предупредить хозяина), потом останавливают зверя хватками за «гачи», то есть область бедра сзади. Медведь вынужден остановиться, чтобы защититься, и тем самым попадает под выстрел охотника. Другой способ – «засидка» недалеко от падали, куда медведь приходит кормиться, а также установка капкана на тропе к падали. Но самый распространённый – это зимой, из берлоги, с применением лаек, но не всегда.

Каждый начинающий или действующий охотник живёт с мечтой о добыче этого интересного и серьёзного зверя, и я – не исключение. Сколько книг на эту тему прочитано, сколько рассказов услышано, сколько «розовых вариантов» обдумано... Я уже писал в моих «Воспоминаниях» (см. «Бельские просторы» № 4 за 2022 г.) о том, как мы становились охотниками, как охотились, какой это каторжный труд – удел, доступный не каждому охотнику.

Попутно хочу дать характеристику некоторым нашим современным «охотникам», которые, обвесив себя красивыми и дорогими ружьями, расстреливают свои опустошённые бутылки, а затем рассказывают о своих «подвигах». Но не эти охотники самые страшные, страшнее те, которые, вооружившись многозарядными винтовками, садятся в мощные внедорожники или снегоходы и лупят по всем встречным и поперечным зверям.

В конце 70-х – в начале 80-х годов прошлого столетия я жил в Улу-Теляке. Старожилы должны помнить, как встречали ночь с 1978-го на 1979-й: термометр на железнодорожной станции показывал тогда минус 50 с лишним градусов. От невиданного в наших краях мороза остановились все электрички и пассажирские поезда, стал весь городской транспорт. Жуткий холод отразился на природе на многие годы. Вымерзли дуб, ильм, орешник, в садах погибли яблони. Вдобавок весной в ночь на 18 мая 1981 года неожиданно выпал снег высотой в полметра (я несколько дней вынужден был ходить на лыжах). Всё это очень сильно отразилось на кормовой базе зверей и птиц, особенно медведей. Они в поисках еды вынуждены были нападать на деревенский скот, а в лесистых местах, где были расположены колхозные и совхозные пасеки, начались нашествия этих незваных гостей. В то время в Улу-Теляке существовала союзного значения станция пчеловодства, у которой в этой округе было больше десяти пасек, и все они «затрещали по швам» от этих самых мишек. Охота на медведей и в то время была запрещена, вот косолапые и чувствовали себя полноправными хозяевами. Эти «доброжелательные» увальни, бывали случаи, рэкетировали пасеку – иногда даже в присутствии самого пчеловода.

Но самое интересное было то, что стоило там оказаться в это время чужому человеку, тем более с ружьём, они и носа своего не показывали. Большинство пасек ночью освещалось, несмотря на это, наши мишки всё равно умудрялись разбойничать, очевидцы рассказывали, как всё это происходило: зайдя на пасеку, медведь постукивал по ульям когтями, проверяя на звук количество мёда, выбрав подходящий, вставал на задние лапы и, подняв улей, выносил его за пасеку, где аккуратно высыпал рамки на землю. И начиналась трапеза... Мёд ел вместе с воском и пчелами, а когда они его облепляли, зверь время от времени начинал кататься по земле, чтобы придавить слишком назойливых из них. Я много раз видел следы такого пиршества – в ряд лежащие пустые рамки.

Руководство пчелостанции вынуждено было обратиться за помощью к охотникам, и мы, молодые ещё ребята, небольшими группами делали на деревьях «засидки» и дежурили на них в надежде сделаться медвежатниками. Происходила эта охота примерно так: засветло приезжали на пасеку на мотоциклах, тепло одевались и с волнением начинали ждать незваных гостей в надежде, что они, затрещав кустами, ринутся на пасеку, и мы им «хенде хох» – и в карман... Но, как правило, бесполезно – медведи были не глупее нас.

Спустя некоторое время мы научились их распознавать – приходили они очень тихо, когда наступали на ветки, те ломались тихим, едва слышным глухим звуком (лапы у них очень мягкие). Появлялись звери у кромки леса, как всегда, далеко от нас (естественно, их не было нам видно) и начинали принюхиваться, при этом было слышно, как они посапывали (мы представляли, как они вертели головой и водили носом), потом начинали издавать разные звуки, подражая то сорокам, то скворцам. И... дожидались, когда мы замёрзнем и уберёмся восвояси (дело было в конце сентября, больше двух-трёх часов выдержать, сидя на дереве, было невозможно). Медведей мы, естественно, не добыли, но и они голодными с пасек не уходили, но зато у нас был ореол – на медведя ходили!

В сентябре 1984 года на пасеку неподалеку от Улу-Теляка повадился медведь, и пчеловод обратился к нам за помощью. Мы с коллегой решили наказать этого мишку, договорились встретиться на пасеке. Я должен был захватить свою собаку Дуная, но какая-то работа помешала мне, и приехал я с опозданием, когда товарищ уже забрался на засидку и не разрешил мне к нему подняться. Я вынужден был уехать. На другой день он, очень расстроенный, рассказал о том, что, когда медведь вышел, он выстрелил и ранил его, но зверь с утробными стонами ушёл от него в ночь в сторону железной дороги. Было очень обидно, конечно... А через несколько дней коллега рассказал мне, что за железной дорогой деревенские мужики добили этого медведя. И долго чесали свои затылки: на медведе был ошейник.

А предыстория была такая: летом по округе разошёлся слух о том, что появился некрупный медведь, который неожиданно оказывался в разных местах и пугал грибников, ягодников и других отдыхающих тем, что, неожиданно появившись, он начинал к ним приближаться, и они с ужасом от него убегали.

Года за два до этого Центральное телевидение показывало драматический фильм о том, как на одной станции в одном из вагонов, перевозивших цирковых зверей, обезьяна открыла запор на двери клетки с медведем, и он, выйдя из клетки, сошёл на землю и решил прогуляться, а поезд тронулся и уехал, и потом артист-дрессировщик с грустью со своим горном искал своего питомца, но бесполезно... Случай, видимо, идентичный, но, естественно, то был не наш медведь. А наш медведь своим приближением к людям бесполезно пытался объяснить, что ему нужно. Видимо, его часто кормили овсяной кашей, и поэтому возле деревни Майский его часто видели на овсяном поле. Я сам несколько раз выходил на те места, где он жировал, и видел вытоптанные им участки с обглоданными колосьями. Случай, конечно, трагичный, я до сих пор вспоминаю о нём с сожалением.

2.

Или ещё случай из медвежьих историй. Однажды на охоте в декабре месяце, ночью, в километрах двадцати от Улу-Теляка я увидел на снегу следы. Моя собака ими заинтересовалась, и я решил рассмотреть их. Включив фонарик, увидел, что они медвежьи и очень большие, правда, вчерашние. Я вдруг почувствовал, как у меня на голове зашевелились волосы – был фактор неожиданности: в такое время, в таком месте такой неожиданный след. Через несколько дней узнал, что медведь-шатун, кем-то разбуженный, приходил на Весёловскую пасеку в надежде поживиться, но не смог выломать дверь зимовника и ушёл несолоно хлебавши. Чем у него та прогулка по зимнему лесу закончилась, история не ведает...

Другой случай с серьёзным медведем, но в Нуриманово, и тоже зимой, и примерно в те же времена. Опытный медвежатник из одного известного поселка решил из заранее примеченной берлоги добыть «хозяина» (берлога была на вершине горы). На лыжах, с двумя лайками он подобрался к берлоге, и собаки начали её облаивать. В конце концов назойливые собаки медведю надоели, и он решил их наказать: подобрав нужный момент и пулей вылетев из берлоги. Но собаки увернулись, а охотник, не успев выстрелить, попал к нему в «объятия». Зверь начал «нежно» тискать незваного гостя, но сзади в медведя вцепились собаки, и тот вынужден был отвлечься. Охотник сумел надеть лыжи и съехать с горы, а внизу проходила шоссейная дорога, где в этот момент, на его счастье, проезжал автобус. Его отвезли в больницу, где он долго лечился, но выжил. Этот случай насторожил людей: разбуженный шатун очень опасен для всех. Организовали двух охотников на ликвидацию медведя.

Подойдя к берлоге, они обнаружили двух собак, охранявших рюкзак охотника, а медведь уже ушёл погулять. Ребятам понадобился целый день, только к вечеру догнали гуляку. Мне тогда достался приличный кусок медвежатины, а ещё мне показали «сувенирный» коготок, около 15 сантиметров длиной.

Я уже говорил о том, какие мнения бытуют о «хозяине тайги» – увальне и т. п., но я оставляю право каждому охотнику иметь своё мнение, но из той информации, которой я владею, я не совсем уверен в том, что он – «хозяин»: стая хищных волков, бывает, опровергает это мнение.

3.

Хочу привести ещё пару примеров из области охоты на «господина Топтыгина». Мой старинный товарищ и охотник по совместительству рассказал мне такую историю (я ему доверяю на все сто процентов). Эту историю я описывал в одной из своих газетных публикаций. Случай этот происходил давно, в начале 80-х годов ХХ века, и некоторые моменты подзабылись. Недавно при встрече попросил его уточнить кое-какие моменты той охоты, на что он с радостью согласился. Но хочу начать немного издалека.

В конце 50-х годов, когда мы были ещё пацанами, в Нуриманово ходили слухи о том, что в деревне Исаево живет какой-то мулла (Исай мулласы). Он был окружён разными легендами о его чудесах по исцелению болезней и не только болезней. Люди обращались к нему за помощью по разным своим проблемам, и в большинстве случаев у него получалось оказать им помощь. Так возникали легенды, которые наслаивались друг на друга, создавая какой-то ореол. К нему стали приезжать из разных городов Советского Союза, а мы стали считать, что где-то недалеко от нас живёт то ли человек, то ли полубог. По нынешним понятиям, просто «баба Ванга», но мы к этим легендам относились так, как будто это какой-то миф, который к простым людям, и к нам в том числе, не имеет никакого отношения. Теперь уже выяснилось, что у Исай мулласы было своё имя – Фазлетдин Гилязетдинович, и что у него были дети и внуки, с одним из которых я даже был знаком. И этот человек и был тем моим товарищем, Рифкатом Буляковым, который попал в историю с медведем.

В те времена существовала организация под названием «Заготконтора», которая имела отношение и к охотничьим вопросам, она принимала по договорам на работу охотников, которые добывали пушнину и заготавливали мясо диких животных. Для них эта организация строила на охотничьих угодьях избушки для ночёвки. Мне приходилось несколько раз ночевать в них. В деревне Лемезы (в знаменитом охотничьем царстве) существовала целая цепь этих избушек: охотник уходил в лес на целую неделю и каждый раз ночевал в следующей избушке, которая располагалась примерно в двадцати километрах от предыдущей. Такой же домик был и в районе Красного Восхода, откуда Рифкат со своим напарником отправился на охоту. Было это в самом конце ноября, когда медведи обычно залегают в спячку. Именно в это время по старым медвежьим следам и вычисляют их берлоги.

Рифкат обнаружил свежий медвежий след. Прошел по нему какое-то время, как вдруг на него выскочил медведь. Второпях выстрелив, Рифкат не смог сразу завалить зверя, подранок от него убежал (а по неписаным охотничьим правилам подранков нужно добивать, иначе они могут напасть на людей). Пройдя по обратному следу, мой друг обнаружил, что недавно медведь доедал добытого им небольшого лося, и поэтому несколько подзадержался со спячкой, а набросился на охотника потому, что не хотел отдавать свою добычу.

Рифкат целый день преследовал медведя, который, в свою очередь, тоже охотился на него: периодически, описав круг, заходил на свой след и ждал своего врага, но у Рифката с собой была ещё молодая лаечка, которая, хотя ещё ни разу не встречалась с медведем, умудрялась своим лаем предупредить хозяина. Мой друг в очередной раз умудрялся выстрелить в подранка, а тот, получив пулю, в очередной раз умудрялся убегать. Когда начало темнеть, Рифкат вынужден был вернуться в избушку переночевать.

На другой день гонка продолжилась, но в одном месте медведь всё же загнал нашего охотника в тупик. И опять выстрелы не достигли окончательной цели, и медведь в открытую пошёл на него. Перезарядить ружье Рифкат не успел, а медведь встал на задние лапы, чтобы наброситься. У Рифката мелькнули в голове мысли о том, как его детям будет трудно расти без отца своего, но в последний момент он умудрился ствол своего незаряженного ружья засунуть медведю в пасть. Медведь яростно стал грызть ствол (о чём и ныне свидетельствуют царапины на стволе ружья моего друга). И долго они друг с другом выясняли отношения на расстоянии длины ствола ружья. Пока медведь в конце концов не начал сдавать позиции (сказались раны) и падать. Ствол выпал из пасти зверя... И начался «рукопашный бой». Охотник умудрился сесть на медведя верхом, упираясь ногами в землю, иногда катаясь вместе с медведем по земле, потом каким-то образом умудрился вытащить нож и нанести им несколько ударов. А у собачки сдали нервы – она убежала к избушке, порвав полиэтилен, закрывавший окно, и никак не хотела выходить. Рифкат, ободрав медведя, с трудом добрался до избушки. Напарник его, который вернулся в это время, с волнением начал расспрашивать, почему он так задержался. Рифкат попросил его сходить на место побоища и хоть немножко навести порядок.

Тот, когда дошёл до места, с ужасом обнаружил, что на поле боя всё вытоптано и смешано с кровью. Я специально назвал имена, чтоб те, кто читает сейчас, не приняли меня за выдумщика, ведь люди, которые каким-то образом были причастны к этому действу, ещё живы.

***

Два случая из жизни тех, кого хорошо знал. Первый случай по Улу-Теляку. Человек предпенсионного возраста, естественно, охотник, рыбак, грибник, ягодник и так далее решил сбегать за грибами – вешёнками – километров за десять в лес, взял ведро, хлеба немного, нож и бодро зашагал в нужном направлении – погода хорошая, настроение бодрое, а нож в ведре на каждый шаг «бряк» да «бряк», что ещё нужно? Пройдя приличное расстояние, встретил по пути островок малины и решил подкрепиться, а когда вдруг поднял голову – опешил: на него удивлённо смотрел стоявший на задних лапах мишка... Несколько секунд они с любопытством разглядывали друг друга, а потом одновременно у обоих появился ужас в глазах, и они резко метнулись. В разные стороны...

Случай другой. Когда я жил в Байгильдино, очень хороший мой знакомый Халит-абый рассказал такую историю. Он работал в колхозе (это начало 70-х годов ХХ века), его в составе бригады отправили в Сарву на заготовку леса (тогда в колхозах была такая мода). Прибыв на делянку, обустроили небольшой лагерь – шалаш, хорошо поработали, а вечером, как положено, хорошо отметили приезд. Рядом было озерко, откуда они брали воду. Утром один из бригады «очень захотел холодной воды» и, полусонный, взяв ведро, не спеша двинулся к озерку. Подойдя к нему, столкнулся с пьющим воду и похожим на соседского чёрным бычком. В мутном после вчерашнего мозгу у мучимого жаждой вроде бы и возник вопрос: «Как бычок тут мог оказаться?» Но, смачно матюкнувшись, шандарахнул животное по заднице ведром: что, дескать, «здесь чистое мутишь питьё моё». На что «бычок», громко рявкнув от страха, резко повернулся, сшиб обидчика вместе с ведром и дал деру. «Муть в мозгу», естественно, куда-то ушла, и жаждущий попить окончательно проснулся. Долго ещё в деревне подшучивали над ним, напоминая о «чёрном бычке».

Последний случай. Есть в горах недалеко от поселка Инзер деревня Нукат, там во время кочёвки с пчёлами познакомился я с интересным местным жителем, тоже любителем острых ощущений по части медведей. Небольшого роста, худощавый и невзрачный на вид, он поделился со мной своими способами промысла: варианты у него были разные, но один мне запомнился надолго – по берлоге. Зимой он находил берлогу и брал медведя очень интересным способом: насыпал в полуторалитровую пластиковую бутылку какое-то количество дымного пороха, садился возле берлоги, не спеша выкуривал сигарету, а окурок аккуратно засовывал в бутылку и подбрасывал в берлогу – зверю «под подушку». Звучал хороший хлопок, и мишка, спросонок не успев «даже штаны надеть», вылетал наверх, где его не торопясь и укладывали.