Юрий Коваль. Три дня в серебряном городе

«Город Стерлитамак основан в 1766 году. В 1897 году численность его населения составляла 16 тысяч человек». (Из Большой советской энциклопедии.)

…Раскрываю небольшую, но чрезвычайно ценную книжицу «Уфа. Дебри жизни». Ее автор — Сергей Рудольфович Минцлов. Местных краеведов и читателей с ним познакомил неутомимый Мурат Галимович Рахимкулов. Во вступительной статье он сообщает: в Уфимской губернии Сергей Рудольфович «исполнял должность земского начальника. Его основной резиденцией было большое село Богоявленское (ныне Красноусольск). Но по служебным обязанностям он выезжал и в другие города и деревни Уфимской губернии. Особенно часто он бывал в селе Табынском, городах Стерлитамаке и Уфе…»

16 апреля 1910 года Сергей Рудольфович записывает:

«Вчера вернулся из Стерлитамака: ездил к председателю съезда познакомиться с ним и с товарищами и вместе с тем устроить кое-какие дела…

Видел я всякие дыры и трущобы на Руси, но хуже Стерлитамака еще не встречал! Мостовых нет и в помине, колдобины и грязища страшные; где просохло — там седой тучею висит пыль. Городишко деревянный, но около центра, вокруг торговой площади, довольно много каменных домов; площадь вся застроена рядами деревянных лавчонок, в которых продается все — начиная от конского мяса и кончая ведрами и галантереей. Вокруг площади широкая канава, вся заросшая вонючею грязью; ни улицы, ни площадь не метутся, и чего-чего не валяется на них! О грязных бумагах и говорить нечего — их ветер взметает как листья в осень; дохлые мыши, крысы, словом, всякая мерзость и дрянь — все вываливается на улицы. Тротуары кое-где деревянные, но с такими дырами, что зевать не следует.

…узнал адрес председателя и отправился к нему.

А. М. Брудинский — весьма приятно-сытый на вид и сравнительно молодой человек, очень любезно встретил меня; беседовали довольно долго. Очень жаловался на Стерлитамак; все в нем живут волками, особняком. Нет ни библиотеки, ни театра, ни кружка любителей — круглый нуль в смысле общественной жизни. Есть лишь дрянной клубик, где дуются в карты».

Спустя каких-то 95 лет в поисках гостиницы «Агидель» я вышел из троллейбуса на перекрестке проспектов Октября и Ленина. Осмотрелся по сторонам. К тому, что увидел, трудно было подыскать подходящие слова. Простор, распахнутость площадей и улиц завораживали, половодье буйной, по-весеннему свежей зелени затягивало, как омут. Такой телячий восторг я пережил в Стерлитамаке впервые.

Познакомились мы с ним чуть ли не сорок лет тому назад. Я бывал в нем наездами. Встречался с М. Султанбековым, заводным, демократичным и откровенным секретарем комитета ВЛКСМ треста «Стерлитамакстрой», Г. Арслановым, смелым и мудрым редактором «Стерлитамакского рабочего», Л. Арцибашевой, разносторонне образованной, интеллигентной и не очень благополучной журналисткой, М. Минеевым, секретарем горкома КПСС. С Михаилом Ивановичем всегда можно было находить общий язык и договариваться. (Позднее юрист и политик М. Горбачев, имея в виду такой дар, запустит в обиход «консенсус».)

Я знал Стерлитамак всяким. До сих пор не могу забыть мокрый после дождя овраг. В глубине, на самом дне оврага, неказистый домик, женщина, в резиновых сапогах и потрепанной телогрейке, развешивает на веревке белье. А над оврагом ползет подвешенная к тросу вагонетка, из нее на женщину и на белье сыплется какой-то белый порошок.

Бытовала и такая байка. Ехал по дороге пассажирский автобус, и его неожиданно накрыло облаком хлора. Пассажиры вместе с водителем потеряли сознание (вырубились, сказали бы сейчас). Потом пришли в себя, и автобус двинулся дальше по маршруту. Не знаю, насколько эта история достоверна, но… нет дыма без огня. Что-то подобное могло быть.

Это было давно. Тогда даже патриоты города говорили, правда, шепотом, о переменчивой розе ветров, загазованности, тяжелом воздухе Стерлитамака.

Как раз в те времена один хитроумный градоначальник придумал и осуществил на практике комбинацию под названием «гостевой маршрут». Эту идею тут же охотно поддержали его многочисленные коллеги. Высокого и сурового гостя провозили по вылизанным, подкрашенным улицам, а в двух шагах от них, за высокими домами и заборами, скрывались ветхость, мусор, помойка.

В этот раз я порядочно ходил по Стерлитамаку, повсюду был «гостевой маршрут». Мне часто попадались люди в оранжевых спецовках. Они подметали тротуары, подстригали кусты, поливали цветы. Улицы и дворы были чистыми, умытыми не только в новых, современных кварталах, но и (что удивительно!) в «частном секторе».

Дворовые философы, сидя у дома на ободранной, покосившейся скамейке, в подпитии рассуждают: «Мы — варвары, дикари. К нам цивилизация не пристает. С нашим свинством не справятся никакие дворники». Стерлитамак блистательно, и не первый год, опровергает эту философию бездельников и иждивенцев. Тут надо иметь еще в виду, что чистота сама по себе воспитывает. В Стерлитамаке клочок бумаги, окурок и бутылка из-под пива попадают чаще всего точно в цель — в урну. Истоки порядка и чистоты, если угодно, — в неравнодушии, любви. К родному дому, двору, городу. То, что я увидел на одной из улиц, надо было заснять на видеокамеру. Это был бы документ, достойный уважения… нет, восхищения. Грузная немолодая женщина с обветренным лицом в спецодежде — оранжевой куртке отложила в сторону метлу, присела на корточки и стала выковыривать сухой веткой из щели, «ставить на ноги» желтый тщедушный цветок, зажатый бетонными плитами. Наемные рабочие, гастарбайтеры вряд ли заметили бы его.

В 1997 году Стерлитамак занял второе место в конкурсе на звание «Самый благоустроенный город России». С тех пор его стали звать серебряным.

Стерлитамакская администрация, нарушая традицию, разместилась на окраине города. Неподалеку автострада, за ней поле, полоса леса и вольный ветер. Кряжистое, массивное здание с обязательными голубыми и зелеными елями у фасада демонстрирует основательность и надежность. На вахте торжествуют принципы демократии. Есть милиционер, старший лейтенант, но он не проверяет документов. Беспрепятственно пройти может любой, кроме гражданина в затрапезном виде или шортах.

Отдаленность от центра нисколько не влияет на деловитость и расторопность сотрудников администрации. Очевидно, ее руководители не списали в архив, а широко пользуются одним из ленинских наказов — в работе необходимы учет и контроль.

Привычный образ российского чиновника… это враждебное нормальному человеку существо, равнодушное, безразличное, только не к своему карману. Это существо смотрит на тебя и не видит, будто перед ним прозрачное стекло, слушает тебя и не слышит. Стоит ли всех мерить одним аршином? В стерлитамакской администрации, к примеру, есть отделение срочного социального обслуживания. А вот идет по коридору один из заместителей градоначальника — Гафур Лутфуллович Хаиткулов. У дверей его кабинета стоит незнакомый человек, пожилой, усталый, с хозяйственной сумкой через плечо, и Гафур Лутфуллович здоровается с ним (напоминаю — с незнакомцем). Пустячок, а приятно: воскрешает в памяти не столь отдаленные времена, когда в российской глубинке здоровались с каждым встречным.

Известно, пожалуй, даже банально мнение: «Чем дальше от Москвы, тем лучше люди». Здесь подразумевается не только Москва, но и всякий мегаполис, город-миллионер.

Несомненно, жизнь в больших городах подчинена более жестким, иной раз немилосердным правилам. На провинцию (в хорошем смысле этого слова), на патриархальные нравы в наши дни идет тотальное наступление. Глобализация, Евросоюз, телевизор с сорока программами и компьютер с Интернетом, наконец, рынок стирают грани между городами разных стран и разного масштаба. Офисы «Уралсиба» встречаются в Москве, в районе Арбата, в Уфе и Стерлитамаке; во всех городах натыкаешься на «Кламас», «Пятерочки», «Семерочки», «Кока-колу», «Макдональды», рекламу пластиковых окон, стоматологии, жалюзей, на игровые автоматы, ночные магазины… Забавно: хозяева таких магазинов к продуктам первой необходимости относят пиво, вино и водку. Иногда к этому ассортименту добавляют чай и кофе, но не хлеб.

В Стерлитамаке я не видел мальчишек, гоняющих по асфальту на скейтбордах, но на роликах, со счастливыми лицами, — встречал. Девушки в обтягивающих джинсах (с мылом они их, что ли, надевают?), демонстрирующие живую плоть — полоску оголенной спины и живота, попадаются и в Москве, и в Уфе, и в Стерлитамаке. Курящих герл здесь тоже хватает. Поздним вечером в гостиничном номере одинокого мужчины раздается телефонный звонок и томный женский голос вопрошает: «Вам девушка не нужна?» Чем тебе не Нью-Йорк или Париж?

На трамвайной остановке, в павильоне, укрывающем от ветра и дождя, на скамейке сладко спит сморенный алкоголем симпатичный мужчина лет сорока. Хорошо одет, аккуратный: туфли стоят рядышком, ровненько, под головой пластиковый пакет. Никто на него не обращает внимания, словно это привычная деталь транспортной остановки. И в самом деле, кого этим удивишь?

Однако удивить россиянина совсем не трудно. Он довольствуется малым, готов радоваться и изумляться самым обычным вещам. Ходят в Стерлитамаке троллейбусы, как часы. Думаешь: какие молодцы! В одном из троллейбусов — портрет юноши, погибшего в Афганистане. Хорошо, что не забыли парнишку. На улице Худайбердина — мемориальная доска в память о геологах-нефтяниках, Алексее Александровиче Блохине, штучная, мастерски исполненная работа. Что тут скажешь, здорово: профессора, открывшего Ишимбаевское месторождение нефти, почтили не по-казенному.

Пережил я в Стерлитамаке и нешуточное потрясение. Водители автомашин, подъезжая к пешеходной полосе, сбавляют скорость, а иногда (диво дивное!) останавливаются, пропуская пешехода. Когда это произошло со мной, от неожиданности я едва не лишился чувств. К такому чуткому обхождению водителей я не привык. В Уфе пешеходы и водители ведут изнурительную, кровопролитную, нескончаемую войну. Человек за рулем агрессивен, высокомерен и самодоволен. Он презирает тех, кто передвигается тактичному на своих двоих, и норовит наехать им хотя бы на пятки.

Путеводителем по Стерлитамаку стал для меня листок бумаги, любезно разрисованный Лилией Муллабаевной Валиевой, главным специалистом отдела культуры городской администрации. На нем были линии улиц, адреса, имена, телефоны. С этим листком я и направился в картинную галерею. Ее хозяйка Лилия Вилевна Ахметова в своем кабинете принимала зачет у будущих дизайнеров. Обстановка была почти домашней. В кресле нежилась кошка. Модные девчонки, готовясь к ответу, листали конспекты, в которых пунктирно уместились древние культуры Греции, Рима и Египта.

Но вот кошка отправилась путешествовать по галерее, Лилия Вилевна расписалась в последней зачетке, пришло время для вопросов. Из ответов я склеил монолог. Он перед вами:

«Интеллигенция Стерлитамака давно мечтала о своей картинной галерее. Особенно она была нужна местным художникам: ведь у них не было своего выставочного зала. И вот с 1997 года эта мечта стала воплощаться в жизнь. Сначала мы ютились в непригодном помещении. Маялись два года, и наконец было построено специальное здание площадью 540 кв. метров — пристрой к жилому дому. Радости нашей не было предела; теперь мы работаем в более чем нормальных условиях.

При первой же возможности трубим о себе, о своем существовании везде, где только можем: в газетах, на радио и телевидении. Нам необходимо пробить брешь в сознании людей, которые не привыкли ходить на художественные выставки и не обладают, если можно так выразиться, культурой смотрения картин.

По большому счету мы работаем на детей, на будущее города. Мы делаем все, чтобы привлечь публику. Часто устраиваем выставки. Привозим копии шедевров мировой живописи. Я понимаю, что в «Третьяковке» или художественном музее им. М.В. Нестерова им не место. В признанных музеях свои богатые фонды, а в копиях нет жизни, живого дыхания полотна. Увы, у большинства жителей Стерлитамака нет возможности посетить Лувр или Уффици и увидеть подлинные полотна великих мастеров, поэтому мы идем на допустимый и оправданный компромисс — показываем им копии. Надо признать, что каждая выставка шедевров мировой живописи вносит оживление в культурную жизнь города.

За год галерею посещает 12—15 тысяч человек. Билет для взрослых стоит 15 рублей, для детей и студентов — 10. В выставочном зале нередки экспозиции картин ныне здравствующих художников Уфы и Стерлитамака. К сожалению, далеко не все художники хотят у нас выставляться. Они рассчитывают на продажу своих картин, но Стерлитамак в этом отношении — не самый подходящий город. Бизнесмены к приобретению картин не проявляют особого интереса, а у интеллигенции, которая имеет и желание, и вкус, больших денег нет.

Штат работников у нас небольшой, но вполне достаточный: есть смотрители, кассир и гардеробщица, и, конечно же, экскурсоводы, с высшим гуманитарным образованием. Сначала я с ними занималась, руководствуясь известным постулатом: «Нельзя научить, можно научиться». Теперь, уверенная в своих экскурсоводах, не вмешиваюсь в их работу, полностью им доверяю. У них есть чутье, они способны почувствовать картину и интересно рассказать о ней посетителям выставки. Среди них преобладает молодежь — школьники и студенты. Они посещают галерею коллективно, организованно. Но есть и такие, что приходят сюда сами по себе, из любопытства.

Стерлитамакская галерея — организм молодой, растущий и крепнущий год от года. Не так давно у нас прошла выставка местных художников, посвященная Дню Победы. В галерее гостили картины современных башкирских художников из фондов нестеровского музея, объединенные темой детства и юношества. Мы даем возможность горожанам знакомиться не только с творчеством великих мастеров прошлого, известных художников — наших современников. В Стерлитамаке четыре члена Союза художников Башкортостана, есть группа акварелистов «Радуга», но собственно художников значительно больше. Кто как не мы должен помогать им. Первые выставки, дебют молодых — это наша забота. Мы открываем новые имена, и считаем эту работу очень важной.

В галерее представлены художники разных эпох и направлений. У старшего поколения пользуются успехом реалисты, у молодежи — модернисты. Это нормально. Люди воспринимают то, что понимают».

…Второй день в Стерлитамаке. Утром я отправился в Башкирский республиканский техникум культуры. Ему, конечно, не зря придан такой статус — Башкирский республиканский. Он влияет на культурную жизнь всей республики, а не только Стерлитамака. Его выпускники руководят ансамблями народного танца, театральными и хоровыми коллективами. Среди них немало известных имен. Вот лишь некоторые: режиссер Р. Исрафилов, писатели Д. Буляков и С. Имангулов, Я. Хусаинов, тридцать лет возглавлявший редакцию «Вечерней Уфы». Преподаватели и студенты техникума, слава богу, не зациклились на одной только учебной программе. Они живут как все, теми же радостями и болями, и при случае готовы обсудить противоречия и сложности жизни, поговорить о политике, культуре, нравах. И тогда студентка В. Хисамутдинова пишет реферат «Демократические выборы», преподаватель Л. Цыганкова готовит доклад «Чудовищная нелепица войны в изображении М.А. Шолохова», Р. Хаертдинов проводит классный час «О пагубных привычках», а старшекурсницы Д. Маннанова и Е. Мезенцева берутся изучать историю народного академического хора «Родина» (Дворец культуры завода синтетического каучука). В Стерлитамаке поют и взрослые, и дети. Это верный признак того, что жизнь не так уж и плоха.

В техникуме культуры я попал на дипломный спектакль по пьесе Туфана Минуллина «Матери и младенцы». Минуллин — остросоциальный драматург. О чем эта пьеса, было понятно без переводчика. В одной палате родильного дома, как на корабле, оказались женщины, очень разные по возрасту, общественному и семейному положению, состоянию здоровья и по отношению к моральным ценностям. Конфликт был предопределен.

Я люблю смотреть спектакли, в которых заняты самодеятельные артисты. Они непосредственны, в их арсенале нет профессиональных штампов и цинизма. Пьесу Минуллина играли не профессиональные и не самодеятельные артисты, а будущие режиссеры, то есть люди, знакомые с лицедейством. За ними было интересно наблюдать. Особенно хороши были актрисы в возрасте, из гущи народной. Они изображали своих героинь точными, сочными красками. Я было решил, что это преподаватели техникума, оказалось — заочницы.

После спектакля попросил поделиться своими впечатлениями Татьяну Николаевну Хайбуллину, профессора Уфимской государственной академии искусств.

«Я уже два года в качестве председателя ГЭКа принимаю здесь дипломные спектакли и, поверьте, мне это доставляет большое удовольствие. Здесь сложилась хорошая, крепкая школа, — рассказывала Татьяна Николаевна. — Кстати, пьесу Туфана Минуллина «Матери и младенцы» поставила моя ученица Гульшат Хафизова. Я поздравила ее с удачей.

Особо хотела бы отметить Светлану Исаевну Щетинину. Она обладает очень ценным качеством — умением объединять студентов в творческом процессе. При этом Светлана Исаевна выявляет и развивает те способности, которые заложены в них. Готовя спектакль, студенты сами пишут сценарий, шьют костюмы, разрабатывают сценографию, пластические и танцевальные номера, подбирают музыку. Если им придется ставить спектакль, они, я уверена, смогут говорить как профессионалы с художником, балетмейстером, композитором. Студенты Щетининой после окончания техникума культуры продолжают учиться в театральных вузах Москвы и Петербурга.

В этот раз ее питомцы показали очень теплый, проникновенный спектакль по повести Б. Васильева «А зори здесь тихие…» В постановках, посвященных Дню Победы, акцент в большинстве случаев делается на героическом подвиге народа. В них есть откровенный, нескрываемый пафос. «Зори» стерлитамаковцев — о женских судьбах, о любви, довоенной мирной жизни. Вроде бы никто из героинь спектакля не совершает ничего выдающегося, но вместе с тем понимаешь, что победа собиралась по крупицам, и каждый участник войны — герой.

Чтобы поставить такой спектакль, требовалось время. Нужно было войти в материал, понять его и прожить. Заочницы — люди зрелые, глубокие, умудренные жизненным опытом — поставили его за очень короткий срок, за месяц, не больше. И так здорово.

А очники написали сценарий и поставили музыкальный китч по мотивам повести Ю. Буркина и С. Лукьяненко «Остров «Русь». Молодые, азартные, энергичные, они играют по нескольку ролей. Трансформация, процесс перевоплощения происходит моментально, на ваших глазах. Только что мы видели его в одном образе, зашел за кулисы, сменил костюм — и тут же преобразился. Изменился темперамент, характер, поведение. Ребята просто молодцы: играют, танцуют, поют. Спектакль идет едва ли не больше двух часов без перерыва. Он был показан на сцене Стерлитамакского башкирского театра и имел оглушительный успех. Зрители долго не отпускали артистов, аплодировали, дарили цветы. Все как полагается.

…Мне много пришлось поездить по республике, у нас замечательные народные театры. Ставят спектакли и играют на всех языках. В свое удовольствие. Думаю, при такой ситуации выпускники техникума культуры без работы не останутся».

Тот день у меня получился поистине театральным. Не успев остыть от «Младенцев и матерей», я поспешил на встречу с Игорем Анатольевичем Черкашиным, художественным руководителем Стерлитамакского русского драматического театра. Он был готов дать интервью.

— Какое место, на ваш взгляд, занимает театр в жизни города?

— Никакие фабрики и заводы не делают населенный пункт городом. Без театра это будет большая заасфальтированная деревня с многоэтажными домами. Стерлитамак только потому и является городом, что в нем есть театр. Его посещают где-то четыре-восемь процентов горожан, не больше и не меньше, чем в среднем по России. Но вот что примечательно: одно только сознание, что в городе есть театр, делает стерлитамакца патриотом. Он гордится тем, что здесь живет.

Я совершенно случайно был свидетелем очень интересного разговора. Приезжий человек говорит своему приятелю: «Какой у вас чистый, красивый город!» Тот ему отвечает: «Это что, у нас есть еще два театра!» Он не сказал: «У нас есть такой-то завод, футбольная команда». В Стерлитамаке есть два театра — вот это для простого человека очень важно.

Театр, безусловно, занимает центральное место в культурной жизни города. У людей, по-видимому, есть неистребимая потребность сознавать, что в городе есть такое намоленное место, где можно общаться, сверяя свою жизнь с героями выдуманного мира, спорить с ними, сопереживать. Драматический театр — источник разговоров, дебатов, если угодно, околотеатральных сплетен. И это замечательно.

— Говорят, что театр все больше становится сферой досуга.

— Мы у себя исповедуем театр-кафедру. У меня язык не поворачивается назвать готовящийся спектакль проектом, а премьеру — продуктом. Разве можно «Мону Лизу» представлять как продукт?

Встречаются, увы, режиссеры, которые о спектакле знают все наперед, еще до первой репетиции. Им остается только завернуть его в красивую упаковку, обсыпать блестками и подать (продать) зрителю. У меня такого не бывает. Появляется гипотеза, я с этой гипотезой прихожу к художнику, артистам, и мы вместе пытаемся ее доказать. Для меня, конечно, важно, чтобы по всем параметрам получился хороший спектакль, но не менее важен и сам путь, по которому мы шли. Ведь театр — это способ познания мира, жизни, и мне этим интересно заниматься.

— В городе есть театралы?

— Безусловно, есть зрители, которые почитают актеров — своих кумиров. Они ходят на спектакли с их участием по многу раз. Когда в театре премьера, у меня такое ощущение, что я знаю всех зрителей, собравшихся в зале. К каждому можно подойти и поздороваться как с хорошим знакомым.

У нас прекрасный зал — на 350 мест. Я не люблю огромные залы, когда на сцене ходят люди-муравьи. Нужен крупный план, как на экране телевизора, чтобы зритель видел говорящие глаза актера.

— К сожалению, в наши дни гастроли стали редки…

— Мы готовы выехать со спектаклем в любой город и районный центр Башкирии. Чтобы спектакль не пострадал, нам нужно только одно — хорошая сценическая площадка. Гастроли теперь коротки: два-три дня, в лучшем случае — неделя, не больше. Раньше принимающая сторона оплачивала гостиницу, заправляла автобусы бензином. Сейчас все расходы ложатся «на плечи» театра.

Гастроли — затратное дело. Надо еще учесть, что в театр ходит в основном интеллигенция: ИТР, врачи, учителя. Говорить о каких-то доходах тут не приходится. Откуда у них деньги?

Вообще наш театр придерживается гибкой ценовой политики. На премьеры и спектакли, которые пользуются повышенным спросом, цена несколько выше, чем на все остальные.

— Мы живем, увы, в условиях рынка. Вам знаком коммерческий успех?

— При постановке спектакля я не знаю, будет он иметь коммерческий успех или нет. Мы решаем прежде всего творческие задачи. Многое зависит от материала. Иногда он коммерческий по своей сути, природе. При этом он может быть замечательным.

Интересная судьба у нашего спектакля «Любовь». Коммерческого успеха он не имел, но у него были зрители, которые смотрели этот спектакль по 10—15 раз. «Любовь» наделала много шума в Тюмени, на фестивале «Золотой ключ». Там он вызвал ожесточенные споры. Одни говорили, что это новое слово в режиссуре, прорыв. Другие его очень активно не принимали. Критики спорили до глубокой ночи. Дискуссию прервал разъяренный водитель. Он крепко, по-русски выругался и припугнул, что никого не повезет. Спор продолжался в автобусе, в гостинице.

…Сейчас повсюду, во всех городах ставят «Купе №13» и «Очень простую историю» М. Ладо. Убойная комедия. Бешеный успех. Если в этом случае театральный спектакль становится одной из развлекательных форм проведения досуга — это не для нас. Мы на это никогда не пойдем.

Когда я взялся за постановку гоголевской «Женитьбы», то не был уверен на все сто процентов, что на нее станут ходить. Но вот «Женитьба» состоялась, и выяснилось, что это вполне успешный, кассовый спектакль.

— Вы получаете удовлетворение от своей работы?

— Сделал хороший спектакль — дня два чувствую удовлетворение, а потом голова уже занята новой пьесой. В готовом спектакле начинаешь видеть недостатки, хочется что-то изменить, поменять. А тут еще надо следить за текущим репертуаром: ведь спектакли имеют свойство разваливаться.

Удовлетворенности у меня нет. Есть счастье, потому что занимаюсь делом, которое люблю, и за это получаю еще какие-то деньги.

— В недрах российского правительства вынашивается печально известный проект театральной реформы…

— Если ее начнут осуществлять, исчезнет такое уникальное явление русской культуры, как репертуарный психологический театр. Полагаю, что местные власти могут противостоять этой разрушительной реформе. Здравомыслящая администрация определенно понимает, что городу театр просто необходим. Замечу в скобках: в Японии артист является национальным достоянием.

— Ваш любимый драматический жанр?

— Трагикомедия. Мне в нем наиболее интересно работать, искать, исследовать мир. Трагикомедия — это жанр нашей жизни, которая за окном. Она у нас в крови. Мы так живем.

— Вам хватает пьес, написанных в этом жанре?

— Современные авторы пишут много, но хороших пьес мало. Трагикомедий еще меньше. Мне нравится и мелодрама. Правда, смотря какая. Такие, как «Дама с камелиями» А. Дюма-сына, увы, не встречаются.

— В телевизионных новостях убийства, поджоги, катастрофы, по всем каналам триллеры. Люди к этому привыкают, становятся толстокожими. Театр способен потрясти такого зрителя?

— На некоторых спектаклях я это вижу. Во время «Женитьбы» в зале сплошной хохот. А за полторы минуты до финала зрители рыдают.

— Наши соотечественники много часов проводят у «ящика». Вы не чувствуете в нем угрозу театру?

— Пожалуй, нет. Театр — это непосредственное, живое общение. Здесь и сейчас. В эту самую минуту. Никакой «ящик», никакой самый замечательный фильм не дарит сиюминутного общения. Мы смотрим художественный фильм, пусть даже прекрасный, и понимаем, что он был отснят. Это сидит в нас подсознательно. А на сцене живые люди. Когда зрители, которые находятся рядом, вместе с тобой переживают те же чувства, что и ты, эмоциональный эффект от такого соседства увеличивается многократно, и театральный спектакль оказывает поистине магическое действие.

— Что у вас в портфеле?

— Сейчас репетируем музыкальный спектакль «Том Сойер». Он семейный, для тинэйджеров и их родителей. Инсценировку написал я сам. У меня есть некоторый опыт. В свое время я написал пьесу по мотивам сказки А. Дюма «Пьеро», интермедию «Бяка-заказюка лохматая», со Снегурочкой и Дедом Морозом. Она идет в четырех российских театрах. У нас в детском репертуаре играют лучшие артисты, над сценографией работают лучшие художники. Если сегодня школьник привыкнет ходить в театр, завтра, повзрослев, он ему не изменит. Он будет наш. Так формируется городская театральная среда.

К сожалению, пока наши люди предпочитают ходить в бары, на шашлыки. На театр смотрят как на развлечение. Мы никогда не опустимся до «попсовости», какие бы деньги нам это не сулило. На том стояли и будем стоять.

Беседа с Черкашиным внушала оптимизм: российский театр не зачахнет, не пропадет.

Когда был в картинной галерее, обратил внимание на экспозицию детских работ. Осенило: ведь не единой учебой жив подросток. В гороно заполучил адрес Центра внешкольной работы «Надежда» и список его детских клубов. Насчитал двадцать три и сразу проникся уважением к «Надежде».

Офис центра гудел как растревоженный улей — наставники подрастающего поколения прибывали за зарплатой. Мне представили Зульфию Давлетбаеву, молодого и перспективного педагога из клуба «Эдельвейс». Я попросил ее «заполнить анкету».

«Первым моим учителем была мама, — рассказывала Зульфия. — Она научила меня шить, вязать крючком. Когда мне было четыре года, я вышила салфетку и подарила ее бабушке.

Всегда любила что-то делать своими руками, поэтому после девятого класса, отбросив все сомнения, поступила на художественно-графическое отделение Стерлитамакского педагогического колледжа. (Теперь я уже студентка худграфа Башкирского педагогического университета.)

Мое давнее и самое сильное увлечение — бисер. Это уникальный материал. Его история насчитывает больше сорока тысяч лет. Бисер использовали во всех культурах. Из него можно делать все, что угодно: кулоны и браслеты, цветы, деревья и картины. Он меня не подводит: я участвую в различных конкурсах, фестивалях, и за свои работы получаю грамоты и дипломы.

Заканчивая колледж, я стала руководить кружком аппликации в детском клубе. Прошло немного времени, и мы с ребятами решили подыскать для него красивое, романтическое имя. Объявили конкурс. Кружка теперь нет, зато появилась студия «Сказочный мир». В ней занимаются ребята от 6 до 15 лет. Они делают аппликации из современных материалов, бисера и папье-маше. Но это не все. Мы изучаем историю народных ремесел, находим время поговорить о современном искусстве.

В Стерлитамаке каждый год проводится конкурс декоративно-прикладного творчества «Город мастеров», работы моих студийцев смотрятся неплохо.

А знаете, какое мое самое заветное желание? Сделать ежедневную, монотонную жизнь ребят более яркой и интересной, чтобы часы, проведенные в студии, доставляли им радость».

«Эдельвейс» находит дело неумелым детским рукам, и они становятся сноровистыми и умными. И еще здесь обсуждают с ребятней взрослые темы, рожденные распущенностью, извращенностью homo неразумного. Своими впечатлениями делится Наташа Чернышкова:

«Секс. СПИД. Взаимоотношения». Когда я узнала, что об этом будут говорить в «Эдельвейсе, сразу решила: скучно. Но, оказавшись в клубе, я поняла, что ошибалась. Вместе со мной сюда пришли дети, подростки, просто любопытные люди. В «Эдельвейсе» проводилась молодежная акция «Красные тюльпаны надежды». Заведующая детским клубом «Спортивные надежды» Ольга Борисовна Климова затеяла с сидящими в зале доверительный разговор. Она задавала вопрос, и тут же подростки спешили на него ответить, удивляя взрослых своей серьезностью и осведомленностью. Здесь не было равнодушных: ведь разговор шел о глобальной катастрофе. В зале повисла жуткая тревога, когда мы узнали, что по темпам роста и скорости распространения ВИЧ на первом месте в мире наша страна! На слайдах мы увидели знаменитых музыкантов, спортсменов и артистов, которые попали в сети этого вируса. Когда беседа уже подходила к концу, всем присутствующим предложили посмотреть документальный фильм «Выбор». Герои фильма — обреченные на смерть люди — рассказывают, как ужасен СПИД, калечащий жизни людей, как невыносимы лекарства, которые приходится принимать, чтобы продлить жизнь хотя бы на день…

Мы успели поговорить и о любви, влюбленности, страсти, о том, как их различать. В самом начале вечера Ольга Борисовна Климова говорила о «Титанике». Три раза капитану приходили сообщения об айсбергах, и ни на одно из предупреждений он не откликнулся, приговорив к смерти более полутора тысяч человек. Вывод из этого простой: равнодушие и самоуверенность могут привести к гибели «лайнера» по имени Жизнь».

Свой визит в редакцию газеты «Стерлитамакский рабочий» — зеркало городской жизни — я откладывал на потом. И поплатился за это. Пришел сюда, как оказалось, в обеденный перерыв. Сотрудница отдела рекламы растолковала мне, что труд журналистов тяжелый: ни днем, ни ночью нет покоя — и потому они вполне заслуживают не какого-нибудь там минутного, ущербного перерыва, а настоящего, полновесного.

С газетой (за 31 мая — 3 июня) я познакомился уже в Уфе. Пролистал четыре номера и порадовался за читателей и творческий коллектив редакции, который возглавляет Виктор Иванович Дятлов. По укоренившейся привычке я сначала интересуюсь, какой у газеты тираж. У «Стерлитамакского рабочего» он более чем достойный — 27811.

Мне, очевидно, попались не самые удачные номера. В одном — две страницы из шести занимали портреты кандидатов в депутаты городского Совета, в другом — уже три страницы были отданы сведениям о доходах все тех же кандидатов. Мне, человеку со стороны, читать это было неинтересно. Но я твердо убежден: если в газете есть хоть один «гвоздь», хоть одна корреспонденция, которую все прочитают, и она вызовет общественный резонанс — это удача. Смею предположить, что «Стерлитамакский рабочий» не выпускает в свет пустых номеров. У него во все времена были умные и дельные главные редакторы и талантливые сотрудники.

Лучшим материалом просмотренных мною четырех номеров я бы назвал обращение главы администрации С. Г. Ахметова к жителям Стерлитамака — «Не дадим погибнуть нашей Стерле!». К своим землякам обращается не чиновник, нет, а гражданин, который любит свой город и переживает за него. В небольшом, емком обращении было все, что надо: история и экология, гимн матери-природе и критика тех, кто «бездушно убивает реку». 4 июня был дан официальный старт акции «Мы спасаем Стерлю!», но уже с 24 мая стерлитамакские предприятия очищали реку от устья до железнодорожного моста. «Стерлитамкский рабочий» публикует репортаж с места событий, как бы подтверждая общее мнение: у С.Г. Ахметова слова не расходятся с делом. Его имя я находил на страницах газеты еще дважды. По заведенной традиции выпускники стерлитамакских школ встречались с представителями вузов республики. Вел эту встречу Спартак Галеевич. Ему не нужно было завоевывать внимание ребят, прибегая к красивым, общим фразам. Он как никто другой знает экономику и потребности города в специалистах. Об этом и говорил. Хорошо отзываются о С.Г. Ахметове фронтовики.

Не скрою, мне было приятно убедиться в том, что городская газета не пачкает по примеру «либерально-дерьмократической» прессы недавнее прошлое. Под рубрикой «Негромкие даты» она публикует статью М. Хамитова к 65-летию трудовых резервов. Это рассказ человека, который знает систему изнутри, а в «заначке» у него много интересных судеб и фактов.

По первому впечатлению «Стерлитамакский рабочий» — удачно сбалансированная газета, где находится место настоящему, прошлому и будущему. Спокойная, сдержанная тональность. Никакой истерики, шапкозакидательства, низкопоклонства, желтизны и сплетен. Газета не избегает острых тем. В основе оценок людей и общественных явлений — критерии человечности и нравственности.

С большим интересом прочитал деликатно написанную Владимиром Жеребцовым (две его пьесы идут в «Табакерке», театре Олега Павловича Табакова) публицистическую статью «Недооценка запаха» (о порнографии и проституции), краеведческий материал «Чем провинился Депрейс?» Юрия Сидоренко, познавательный — «От чертова яблока до второго хлеба» Татьяны Морозовой и «неспециальный репортаж» «Совсем не маленький крохаль» Алексея Матвеева. Начинается он с блестяще выписанных картинок природы и незаметно переходит к рассказу о мытарствах и унижениях, которым подвергается человек, вознамерившийся получить лицензию на охотничье ружье. У автора есть вкус к слову, в сегодняшней журналистике это большая редкость.

28 мая стерлитамаковцы праздновали день города. С этим событием его поздравили заместители председателя Госдумы В. Жириновский и О. Морозов. Ничего удивительного. Это политики, они пользуются любым поводом, чтобы нарисоваться и лишний раз напомнить о себе. А вот поздравительная телеграмма от А. Дьяконова заинтриговала, поскольку автор — контр-адмирал, а Стерлитамак не морской порт.

…Со стерлитамакской гостиницей «Ашкадар» мне определенно не везет. Как-то зимой в номере косила и не закрывалась дверь. В этот раз не было горячей воды и над ухом жужжала дрель — шел ремонт. И как не великолепен и притягателен новый, современный Стерлитамак, я по улице Ш. Худайбердина спустился в старый город, в прошлое: к уютной гостинице «Восток», кинотеатру «Салават», Центральному рынку, дореволюционным лавкам… Здесь можно было накоротке, без формальностей пообщаться с историей. Впрочем, горластый 21-й век то и дело напоминал о себе.

Вечереет. Иду по улице Мира, поравнялся со школой — оттуда гурьбой высыпали дети: закончился учебный год. Зашел в здание. В вестибюле пустынно, гулко, прохладно. На стене баннер с наставлениями: «Ты в ответе за свое здоровье. Учись договариваться — избегай конфликтов и ищи компромисс. Учись владеть собой — отстаивай свое мнение неагрессивно. Старайся быть независимым — не позволяй собой манипулировать. Ставь цель. Планируй ее достижение и отвечай за свои поступки». Никакой идеологии, классовой борьбы.

Лет двадцать тому назад я бы на этой стене прочитал: «Пионер предан Родине, партии, коммунизму, держит равнение на героев борьбы и труда».

«Комсомол — активный помощник и резерв Коммунистической партии Советского Союза, помогает партии воспитывать молодежь в духе коммунизма, вовлекать ее в практическое строительство нового общества». Да, настали совсем другие времена.

…«По территории, численности населения и индустриальной мощи Стерлитамак — второй город Башкирии. Население составляет около 270 тысяч человек. В будущем году городу исполнится 240 лет». (Из официальных материалов.)

Из архива: сентябрь 2005 г.