Михаил Ясенев. Вниз по Большой Казанской

Практически до конца позапрошлого века уфимская улица Большая Казанская (ныне Октябрьской революции) была самой большой и красивой в городе. В праздничные зимние дни по ней устраивались катания на лошадях, великолепно описанные в воспоминаниях художника Михаила Нестерова. В те годы на улице было множество магазинов и лавок, самые первые в городе фотоателье появились тоже на Большой Казанской. Когда же роль главной улицы перешла к Центральной, все лавки переехали ближе к Верхнеторговой площади, а Большая Казанская осталась всего лишь местом для катаний. Когда-то эта улица начиналась от Троицкой площади, то есть от нынешнего Монумента дружбы, но в 1904 году, вводя уличную нумерацию, Уфимская городская дума постановила отсчитывать домовладения (точнее, земельные участки) с запада на восток, и место на углу с Центральной (Ленина), где Большая Казанская фактически оканчивалась, стало её началом.

Дома Ф.Е. Чижова

В 1890-е годы семейству лесопромышленника Фёдора Егоровича Чижова принадлежала третья часть кирпичных домов Уфы. Основные его домовладения были сосредоточены на улице Большой Казанской (Октябрьской революции). Считается, что главный из всех принадлежавших Чижову в Уфе домов, в котором жил (или планировал жить) и сам хозяин, – кирпичный, двухэтажный, с угловыми башнями и балконными решётками, в которые вплетены буквы Ф и Ч, – построен в конце 1880-х годов. Но, судя по ранним фотографическим снимкам, ещё в конце позапрошлого века на этом месте стояло деревянное здание. Да и в стиле, в котором выстроен дом (русская эклектика), чувствуется влияние модерна. В советское время в чижовском доме располагались райком, жильё, до начала 1990-х – краеведческий музей. Дом неоднократно реставрировался, и всякий раз не совсем удачно. Теперь его занимает Французский зал Национальной библиотеки РБ.

Рядом стоящий дом был отдан Чижовым в аренду Землемерному училищу, которое переехало в Уфу в 1879 году из Оренбурга. Судя по стилю, именно оно было выстроено в 1880-е годы. Отсюда, должно быть, и пошла путаница. Прекрасное здание, с переплетением элементов эклектики и позднего классицизма, с изящной лепниной, никогда нормально не реставрировалось, делался только косметический ремонт. Сейчас его занимает БГПУ.

Ещё один – одноэтажный каменный дом – был сдан Чижовым в аренду Волжско-Камскому коммерческому банку.

Потомственного почётного гражданина Уфы, купца первой гильдии Фёдора Егоровича Чижова (около 1830 – 1900) за несметные богатства называли «уфимским Крезом». К 1900 году его состояние оценивалось почти в 67 тысяч рублей, кроме того, капитал в 21 тысячу числился за его супругой. Около 1890 года этот благотворитель и храмоздатель пожертвовал свою усадьбу по улице Телеграфной (Цюрупы) городу Уфе под больницу на 30 коек. Чижовская больница стала первым в Уфе крупным (по тем временам) лечебным заведением, ведь земская больница (нынешняя республиканская) была тогда ещё весьма скромна и размерами, и возможностями. В 1887–1890 гг. он был городским головой. Но в историю города Чижов вошёл, прежде всего, как щедрый благотворитель, ведь без его пожертвований не обходилось, пожалуй, строительство ни одного заметного общественного здания или храма.

Директор всевозможных обществ, покровитель и меценат Фёдор Чижов скончался в 1900 году и был погребён на Старообрядческом кладбище Уфы. В 1930-е годы это кладбище по улице Трактовой было разорено.

Написание фамилии купца в уфимской истории встречается в двух вариантах: «Чижёв» и «Чижов», причём, в источниках XIX века обычно встречается написание «Чижов». Так как в то время точек над ё с целью экономии типографских расходов не ставилось, то писалось «Чижев», но произносилось как «Чижов».

Усадьба И.А. Чижовой

Выстроенный в конце XIX века чижовский дом с эркерами в архитектурном ансамбле Большой Казанской (Октябрьской революции) всегда был ярким, ни на что не похожим, не только на улице, но и в Уфе, объектом. Расположенные по осям эркеров и увенчанные шлемовидными куполами башенки с люкарнами (круглыми окнами) – также уникальная для города деталь. Лепные наличники окон – как эркеров, так и остальной части главного фасада здания, аналогов в Уфе не имеет, что наводит на мысль об архитекторе, приглашённом из Петербурга или, например, Самары. Эклектичный стиль здания, несмотря на строгие пропорции, уже имеет склонность к модерну, точнее, неорусскому модерну. Что касается даты постройки, то на фотографии самого конца XIX века хорошо видна башенка дома с люкарной, а вот на снимке 1867 года дома ещё нет. В одной из записей окладной книги за 1916 год отмечено, что дом принадлежит Ираиде Алексеевне Чижовой согласно духовному завещанию от 5 мая 1900 года (т. е. сделанному незадолго до смерти мужа).

Ираида Чижова приняла хозяйство после смерти Ф.Е. Чижова. Современники рассказывали, что эта женщина настолько восприняла роль хозяйки, что сама при необходимости могла войти в холодную воду, чтобы собственным примером ускорить работы. Уже говорилось, что в истории города Чижов отмечен прежде всего как благотворитель. Традиций этих не нарушили и его вдова и сын Александр – их портреты напечатаны в журнале, изданном в честь самых щедрых благотворителей Уфы. До самого 1917 года вдова Потомственного почётного гражданина Ираида Алексеевна Чижова входила в состав Попечительства детских приютов – наряду с губернатором, вице-губернатором и правящим архиереем.

Особняк В.А. Петунина

До середины 1970-х годов на восточном углу улиц Октябрьской революции и Цюрупы стоял невзрачный одноэтажный дом, некогда принадлежавший дворянам Ахмаметьевым. Именно в нём около двадцати лет чародействовало ателье О.Ф. Герман, в стенах которого появлялись серебряные изображения не только уфимцев, но и многочисленные фотоснимки самого города. Десятки видовых фотографий ателье попали и на открытки. Но для удобства поворота троллейбусов дом был снесён.

Вторым от угла стоял двухэтажный каменный дом, в последние годы перед революцией принадлежавший купцу Василию Афанасьевичу Петунину. Дом этот появился на улице Большой Казанской ориентировочно в 1880-е годы. Во всяком случае, он виден уже на всех снимках конца 1890-х годов. Согласно переписи 1879 года земельный участок принадлежит некоей Татьяне Любимовой, но ближе к концу века усадьбу приобрёл А.А. Скрипов. Он же, по-видимому, и выстроил дошедшее до наших дней двухэтажное кирпичное здание. Архитектура его не претендует на изысканность, всё в нём рационально и с расчётом на экономию в затратах на строительство. Тем не менее, неизвестный архитектор создал образец краснокирпичного особняка с белоснежными лепными наличниками окон (эклектика), который многие десятилетия, до вмешательства советских хозяйственников, был образцом изящного и в то же время очень простого по формам и декору особняка. Кроме того, автор проекта предусмотрел солидный запас прочности фундамента и стен.

С самого момента постройки дома он стал использоваться в коммерческих целях – в нём обосновалась аптека Игнатия Карловича Янчевского. В 1908 году аптека Янчевского ещё существует, тогда же она попадает в объектив Аполлония Зираха, но вскоре, видимо по причине смерти хозяина, закрывается – в справочнике 1911 года аптеки по этому адресу нет.

В 1908-м владельцем земельного участка отмечен Андрей Григорьевич Писаренко, но в августе 1910 года его приобретает В.А. Петунин. В марте 1918-го Петунин купил и соседний, угловой, под №11, но, быстро сориентировавшись в общественно-политических изменениях, вскоре его перепродал.

Из рекламного объявления 1917 года: «Лесопильно-строгательный завод Василия Афанасьевича Петунина в Уфе. Торговля разным строевым лесом, разделочными тёсами и разной строганной обшивкой. Паровая, вальцовая механическая крупорушка и мельница». В других объявлениях Петунин сообщал также, что его фирма существует с 1894 г.

Лесопильный завод Петунина, как и все другие подобные предприятия, находился в Никольском посёлке (Цыганская поляна), а мельница Петунина стояла в нескольких десятках метров от плашкоутного моста через Белую (между Оренбургским мостом и устьем Сутолоки – ул. Набережная, 54), в крайне удачном месте. Кирпичное в четыре этажа здание в народе называлось просто «крупорушка». Лущили гречневую крупу, как правило, при помощи паровой машины. Над мельницей собирались тучи птиц, а запах гречки чувствовался за сотни метров от здания. Самую большую в городе петунинскую мельницу в начале 80-х годов прошлого века снесли, хотя здание было очень крепкое и его можно было использовать и дальше, например, перестроив под гостиницу. Сейчас на месте Петунинской крупорушки – сквер с берёзками. Ещё раньше был снесён и красивейший деревянный дом Петуниных на берегу, выше устья Сутолоки.

Судьба В.А. Петунина до сих пор неизвестна. А дом его на Большой Казанской после 1919 года муниципализировали и стали использовать под детские учреждения, до недавнего времени там были ясли № 8 Кировского райздравотдела. Красивейший входной навес быстро сдали в металлолом, дом для чего-то замазали краской, позже сделали уродливый пристрой, а главный фасад в нескольких местах оштукатурили. Последний раз хозяйственники занимались домом в 2007-м: тогда были сбиты старые наличники окон главного фасада и сделаны новые – в претенциозном стиле «абы как».

Дом Е.К. Ушковой

К концу XIX века улица Большая Казанская во многом потеряла функции центральной, всё больше она становилась спальным районом. Даже мощение улицы булыжником было проведено только на верхнем участке Большой Казанской. На остальную часть городская дума да самого 1917 года так и не нашла денег, булыжник кончался где-то у Спасской церкви, а дальше его укладывали уже советские рабочие. А ведь уже в конце 1870-х годов на северной стороне улицы Большой Казанской между Телеграфной и Спасской работали две фотографии, телеграфная станция, часовой, мануфактурный, модный и галантерейный магазины, булочная, кондитерская и целых два ренсковых погреба (т. е. магазины по продаже спиртного).

Солидные граждане всё больше стали ценить улицу уже за тишину и близость к центру. Чистота, порядок, полиция тут же, рядом, в здании пожарно-полицейской части. В доме на усадьбе № 21 снимал квартиру уфимский вице-губернатор Алексей Толстой, в № 19 жил товарищ (заместитель) прокурора Уфимского окружного суда Константин Андреев, в № 48 – ещё один товарищ председателя того же суда Филипп Айзенберг.

Снимал квартиру на Большой Казанской и Павел Рудавский («Гражданский инженер П.П. Рудавский принимает на себя составление всевозможного рода проектов, смет, а также технического надзора за производством работы и устройства центрального отопления. Б. Казанская улица, д. 25»). Это тот самый инженер Павел Павлович Рудавский, который «составил проект» Аксаковского народного дома – здания нынешнего Театра оперы и балета на улице Ленина).

Сохранивший нумерацию столетней давности белёный кирпичный домик № 25 по Большой Казанской (Октябрьской Революции) принадлежал Елене Константиновне Ушковой. Но квартировал г-н инженер, скорее всего, в доме, стоящем справа от ворот (ныне № 25/1).

В 1879 году данная усадьба принадлежала Дарье Городецкой, хозяйке вышеупомянутой кондитерской, в 1898 году она всё так же числится за Городецкими, но в 1908 году усадьбой владеет уже Елена Константиновна Ушкова. Загадочная Е.К. Ушкова не числится больше ни в одном справочнике, кроме адресных. Чуть ли не единственный след её обнаружен в метрической книге Спасской церкви за 1902 год: 30 декабря у уфимских мещан Дмитрия Филипповича Ушкова и его жены Елены Константиновы родился сын Филипп. Крёстными выступили ученик Уфимской мужской гимназии Алексей Антонов Боровков и уфимская девица Варвара Филипповна Ушкова. Но в августе 1904 года Д.Ф. Ушков скончался от разрыва сердца, возможно потому впоследствии дом и числился за вдовой. Но вот интересный факт из источников, на первый взгляд не связанных с Уфой: с 1850-х годов братьям Ушковым – Петру и Константину Капитоновичам принадлежала фирма с тремя химическими заводами. В 1883 году было учреждено «Товарищество химических заводов П.К. Ушкова и К°» с основным капиталом 2,4 млн. рублей. Товариществу принадлежали земли под лесными дачами, заводами и пристанями, заводы в Елабужском уезде Вятской губернии, Казанский и Самарский заводы, завод строительной извести и добыча известкового камня на реке Волге Самарской губернии, торфяное болото в Пермской губернии, товарные пристани в Нижнем Новгороде. На Урале для нужд заводов товарищество арендовало колчеданные, хромовые, меднорудные, марганцевые и другие рудники. Продажу своей продукции товарищество производило через конторы в Москве, Нижнем Новгороде, Перми, Казани, Самаре, Омске и (внимание!) в Уфе. Возможно, уфимскую контору один из основателей Товарищества просто оформил, как это было принято у купцов, на своих родственников.

Вероятно, именно в связи с этим и появился очень не похожий на жилой каменный одноэтажный (со двора – двухэтажный) дом с забавными разнокалиберными окошками на задней стене. Неизвестный архитектор вынужден был втискивать новое строение в достаточно узкий промежуток вдоль красной линии. Правда, по предписанию властей пришлось отгородиться от стоящего стена к стене соседнего деревянного дома Лапиных брандмауэром. Что касается украшений, то при весьма скромном (правда, всего лишь на первый взгляд) использовании средств «кирпичного стиля» на фасаде, архитектор заметно размахнулся, установив сверху парапетные столбики с шикарными чугунными решётками.

После революции дом был занят под жильё.

Дом В.А. Чуфаровского

В январе 1953 года на доме № 47 по улице Октябрьской революции была установлена чугунная мемориальная доска с таким текстом: «В этом доме жил и работал Пётр Иванович Зенцов, рабочий уфимских железнодорожных мастерских, революционер-большевик, активный участник Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны». Для её установки на рустованном фасаде специально были сбиты кирпичи, но в самом конце ХХ века доска исчезла. Говорят, она хранится у одного из жильцов дома.

Считается, что дом этот построен в 1902–1903 годах, но трудно уверенно говорить об этом, ведь, скорее всего в эти годы он всего лишь был обложен «пеналом» из кирпича. Причём, неизвестный архитектор вложил в этот самый «пенал» многие премудрости так называемого «кирпичного стиля» – от обрамления окон до затейливых аттиков-парапетов на крыше. И даже выложил выступы-ризалиты. По раскладочной ведомости 1898 года крытый железом (а, значит, добротный и дорогой) деревянный дом на этом земельном участке по северной стороне Большой Казанской улице принадлежал Василию Алексеевичу Чуфаровскому.

Губернский секретарь В.А. Чуфаровский уже в 1883 году служил бухгалтером Уфимского отделения Волжско-Камского коммерческого банка. Двадцать с лишним лет был он бухгалтером этого банка, но в 1906-м его имя из уфимских справочников исчезает, зато в 1907-м он уже значится управляющим Уфимского отделения Сибирского торгового банка (Александровская улица, 15). В 1913-м он отмечен и как агент страхового общества «Россия» по г. Уфе. В качестве домашнего адреса Чуфаровского в 1908–1913 гг. указан дом наследников Видинеева, т. е. тот самый, где находился Сибирский банк.

А хозяйкой земельного участка № 43 и дома на нём в справочниках 1908 и 1911 годов называется Параскева Александровна Шамова. В июле 1915 года дом оценочной стоимостью 1194 руб. покупает Елена Гавриловна Чуфаровская, жена Василия Алексеевича. Чуфаровскому уже около 70 лет, пора искать тихое место. В тот же месяц по купчей крепости к Елене Гавриловне Чуфаровской, продолжавшей вкладывать накопления мужа в недвижимость, переходит и расположенная ниже по улице усадьба И.Н. Шамова.

Два сына Чуфаровского пошли по пути отца: до самой революции 1917 года Леонид Васильевич Чуфаровский (в 1913 году домашний адрес – Пушкинская, 105) – непременный член Уфимского отделения Крестьянского поземельного банка, а Александр Васильевич Чуфаровский (Фроловская, 19) служил контролёром того же банка. А вот сын Николай избрал другой путь – стал земским врачом: в 1910-е годы он заведовал больницей в селе Набережные Челны.

В январе 1919 года в возрасте 47 лет умер от тифа Леонид. Судьба остальных Чуфаровских была предрешена: кто-то из них, возможно, ушёл ещё с Колчаком, а вот престарелым супругам, как и в других подобных случаях, скорее всего под жильё был предоставлен дворовой сарай. Не удивительно поэтому, что в феврале 1920-го тиф скосил и бывшего хозяина дома. Во всяком случае, вскоре после взятия Уфы красными в июне 1919 года в № 47 по теперь уже улице Октябрьской революции появился новый хозяин – председатель Уфимской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией 30-летний Пётр Иванович Зенцов. Сейчас жизненный путь Зенцова немного удивляет: родился в Пермской губернии, учился достаточно далеко от родного дома – в селе Николо-Берёзовка Уфимской губернии. Потом вдруг им овладела «охота к перемене мест» – работал в мастерских Благовещенского завода. Затем стал токарем Уфимских железнодорожных мастерских. В советской биографии Зенцова на его бесконечные переезды не обращается внимания, а ведь для этого были какие-то причины. В 1909-м за участие в Миасской «экспроприации» Зенцов был осуждён на пожизненную каторгу. Весной 1917-го он возвращается в Уфу. В сентябре, в качестве одного из руководителей милиции усмиряет знаменитый «галошный бунт», грозивший перерасти в массовые погромы. И вновь переезды: до лета 1920-го работает в Екатеринбурге, потом назначается председателем Пятигорской областной ЧК. В августе того же года Пётр Зенцов попал в засаду и погиб. Был похоронен в братской могиле на территории нынешнего парка имени Якутова. А в доме с тех пор живут обычные уфимцы. Правда, парадный вход давно заложен кирпичом.

Особняк В.Е. Поносова

В середине позапрошлого века в ближайших от реки Белой и Оренбургской переправы городских кварталах сформировался своеобразный центр оптовой торговли зерном. Объяснялось это близостью к реке и удобному подъезду к складам на берегу. На Большой Казанской улице зерном торговали В.Е. Поносов, П.П. Лузинов, Н.П. Пастухов, К.И. Юдаев. Цитата из адрес-календаря 1883 года, составленного по итогам переписи 1879 г.: «[На Большой Казанской] улице при доме Пермского 1-й гильдии купца Василия Епифановича Поносова принимается: овёс, греча, рожь, пшеница, ржаная мука и гречневая крупа; промышленник Пермский 1-й гильдии купец Василий Епифанович Поносов». В этом же разделе календаря Поносов отмечен в числе проживающих в 1-й части г. Уфы семи купцов, «ведущих значительные торговые обороты». На снимке 1867 года этого дома с мезонином ещё нет, из чего можно сделать вывод, что он построен не раньше 1870-х гг. Дом деревянный, но благодаря тому, что он оштукатурен, выглядит как каменный. Украшением дома являются уникальные в своём роде наличники окон второго этажа и деревянные же пилястры с большим количеством резных украшений в виде «солнышек» (около шестидесяти). Неплохо сохранились и лепные украшения первого этажа, прежде всего наличники окон, в верхнюю часть которых неизвестный зодчий изящно вплёл буквы «П» – в честь фамилии хозяина. На усадьбе был выстроен и одноэтажный кирпичный флигель, выполненный в кирпичном стиле под классицизм. Недавно обнаружились глубокие сводчатые его подвалы, где, вероятнее всего хранилось зерно.

В 1894 году потомственный почётный гражданина, купец и крупный землевладелец 54-летний В.Е. Поносов вдруг женится «первым браком», как записано в книге Троицкой церкви, где проходило венчание, на молоденькой выпускнице Мариинской гимназии, бесприданнице из числа обедневших дворян Елене Словохотовой, дочери своей экономки. У Поносовых родилось два сына – Василий (1896 г.) и Владимир (1899 г.). Потом отец семейства поймал свою весёлую супругу на факте прелюбодеяния, но дело развития не получило, потому что вскоре Поносов внезапно умер. Ходили слухи, что умереть ему помогла жена, косвенным подтверждением чего было то, что после смерти покойного похоронили только через пять дней – видимо устанавливали причину смерти.

Тем не менее, вскоре основной наследницей поносовских богатств стала вдова – Елена Александровна Поносова. Со временем из шести земельных владений четыре были проданы. До самой революции Елена Александровна не расставалась с расположенным неподалёку от железнодорожной станции Алкино дёмским имением с загородным домом, где она проводила лето с детьми. Елена Александровна держала там кумысолечебницу (в советское время на этой усадьбе был открыт детский санаторий). До сих пор потомки тамошних крестьян помнят, кому принадлежали эти земли.

По легенде, второй муж Солон Ильич Молло сделал Елене Александровне шикарный свадебный подарок – каменный особняк на Александровской (ныне Карла Маркса, 6). На самом же деле она купила его себе сама, в кредит у купца Семёна Степановича Манаева. Особняк на Александровской был приобретён на её имя. Сделка состоялась в 1908–1909 годах, когда она состояла в браке с Молло и была матерью уже четырёх сыновей.

Судьбы её сыновей сложились по-разному. Обожаемый матерью Борис Молло, служивший в Белой армии, погиб под Топорниным 27 декабря 1918 года. Василий Поносов после эвакуации армии Врангеля, в которой он служил, отсидел несколько лет в Орловской тюрьме. Он был расстрелян в декабре 1937-го, в период репрессий. Владимир был юнкером и прошёл весь путь отступления армии Колчака от Волги до Байкала, за что ему был пожалован орден «За Великий Сибирский поход» первой степени. Позже он стал известным учёным-антропологом, с 1922-го по 1961 годы жил в Харбине, потом – в австралийском Брисбене, работал в музее, умер в январе 1975 года. Евгений Молло также сумел выехать из России. Жил в Лондоне, создал единственную в своём роде коллекцию атрибутов русской воинской славы. Переписывался со старшим братом Василием, из Лондона в Уфу приходили посылки с маслом, кофе, шоколадом и деньгами. Из Уфы на берега Темзы до середины 1930-х шли открытки с «кусочками родины» – видами Уфы.

Дом-особняк Юдаевых

Этот каменный двухэтажный дом по улице Большой Казанской присутствует уже на фотографии 1867 года. Цитата из адрес-календаря 1883 года: «На Большой Казанской улице… при доме купца Арсентия Кондратьевича Кондратьева принимается овёс, греча, рожь и пшеница; промышленник Бирский купец Клементий Иванович Юдаев». Все остальные указанные купцы «принимали» зерно в собственных домах, из чего можно сделать вывод, что Юдаев на тот момент только недавно перебрался в Уфу.

Квартиру под контору свою член Земской управы Бирского уезда К.И. Юдаев нанял напротив дома Василия Епифановича Поносова, но, видимо, уже тогда он имел предварительную договорённость о покупке соседнего участка – напротив Троицкой площади, ведь в стоявшем там доме имелись крепкие сухие подвалы-склады (входы в них прямо от бокового фасада обнаружились во время реставрации 2013 года). Во всяком случае, согласно переписи 1879 года это соседнее усадебное место принадлежало Варваре Рязанцевой, а в начале ХХ века владельцами числятся братья Юдаевы.

Из рекламы начала ХХ века: «Покупка, продажа хлебов в г. Уфе и других пристанях. Во время навигации в г. Рыбинске. И буксирное пароходство. Под фирмою Торговый дом «Братья Юдаевы» в Уфе. Принимает: 1. Разработку хлебов на своих сушилках, мельницах и крупорушках. 2. Комиссию покупки хлебных и др. товаров. 3. На доставку в баржах хлебных и др. товаров по р.р. Уфе, Белой, Каме, Волге. Собств. склады на прист. р. Белой в Уфе, Утягановой, Атасьевой и Антоновке на р. Уфе. Главная контора в Уфе, соб. д. №70 на Б. Казанской ул. Телефон № 108. Адрес: для писем Уфа, Т-му дому «Бр. Юдаевы». Для телегр. Уфа, Юдаевым».

Активной торговой деятельностью занимался только один из братьев – Дмитрий, он был и купеческим старостой, и гласным Уфимской городской думы, и членом Попечительного совета Коммерческого училища и проч. Иван же в уфимских адрес-календарях за 10 – 15 лет упоминается лишь один или два раза, тем не менее, торговый дом названия не менял.

Должно быть именно при Юдаевых снаружи и изнутри дом был украшен лепниной. В результате спроектированный неизвестным архитектором в стиле, близком к классицизму, дом приобрёл черты, больше свойственные эклектике. Несколько десятилетий в советское время бывший дом Юдаевых занимала детская поликлиника, а на первом этаже размещалась аптека №2. Дом лишился входной маркизы, исчезли и чугунные ворота. В самом начале 1970-х угловая лоджия второго этажа была застроена, причём, о сохранении архитектурного облика здания никто и не думал заботиться, и в надстройке были устроены огромные окна в фабричном стиле.

Наружная лепнина выдержала все годы безжалостной эксплуатации и ремонты, но, к сожалению, во время реставрации 2013 года была сбита и заменена новоделом, лишь приблизительно напоминающим оригинал. Кроме того, здание получило мансардный этаж. В то же время реставраторы заменили огромные окна 1970-х другими, похожими на остальные.

Заводоуправление И.И. Гутмана

Купец первой гильдии Иосиф Иделевич Гутман открыл механическую мастерскую на улице Большой Казанской в 1898 году. Первоначально завод занимал большое двухэтажное здание (бывший дом Домбровского), выстроенное в середине XIX века. Ещё раньше на этом месте стоял дом уфимского воеводы. Уже через несколько лет после основания завод выпускал чугунные и медные отливки, насосы, молотилки, пожарное и иное оборудование на сумму до 125 тысяч рублей в год. Тогда на заводе работало почти 70 человек. Продукция завода – пожарные насосы – удостаивалась медалей на всероссийских выставках в Петербурге (1900 г.), Пензе (1904 г.), Казани (1908 г.), Ростове-на-Дону (1908 г.) и Омске (1910 г.). Заметный след в истории Уфы завод оставил и своими знаменитыми чугунными лестницами, которые и по сей день украшают старые здания города – дом Костерина (таможня), Духовную семинарию (Министерство внешних экономических связей), дом Сахарова (Коммунистическая, 45), здание Академии искусств по улице Цюрупы и другие. В полном соответствии с традициями поддерживающих своё реноме больших предприятий все они украшены гордой надписью: «Заводъ I. Гутманъ въ Уфѣ».

В начале ХХ века появилось существующее и ныне здание заводоуправления. На проект строившегося в так называемом кирпичном стиле здания заметное влияние оказал набирающий силу стиль модерн: здание имеет чётко обозначенную асимметрию, под кирпичной башенкой акцентированного восточного угла здания появился балкон в традициях модерна. В те же годы было расширено и старое здание, с дворового фасада оно стало также несимметричным, причём был заметно изменён его облик с приведением под единый стиль с новым заводоуправлением – с надстройкой аттиков, парапетных столбиков и проч.

На 1917 г. владелицей завода числилась дочь основателя Эсфирь Иосифовна Гутман. В 1925-м предприятие именуется уже Государственным механическим заводом №1 Башпрома. Из рекламы: «Работы по изготовлению и ремонту двигателей и сельхозмашин – производство двигателей от 6 до 40 лошадиных сил, пожарные машины (т. е. насосы), конные приводы, масляные прессы и др.» Валовая продукция за 1924 год – 110 тысяч рублей золотом, 79 рабочих. Цеха: литейный, токарный, слесарный, весовой и модельный.

За 60–70 лет советского периода функционирования бывшего завода Гутмана было построено несколько новых зданий, на одном из них была указана дата возведения – 1927. Дом, некогда принадлежавший Домбровским, был основательно перестроен, а первый этаж здания заводоуправления стал использоваться как заводской клуб и для общественных целей: там показывали кино для жителей окружных домов и устраивали избирательный участок.

В 1930-е предприятие (с 1933 г. – Завод горного оборудования) выпускало оборудование для золотодобывающей промышленности, в годы войны – снаряды и мины. В 1960–1970-е гг. завод разросся в сторону оврага речки Ногайки.

В 1970-е годы со второго этажа был почему-то убран балкон, тянувшийся едва ли не на половину главного фасада здания. В конце 1980-х годов технологи завода предложили воссоздать по старым образцам производство декоративных чугунных литых архитектурных деталей – столбиков, решёток, люков и проч. В 2005 году производство (с 1993 г. – «Горнас») переведено в Баймак, к лету 2007 г. все корпуса, кроме заводоуправления, по красной линии улицы Октябрьской революции, включая здание постройки середины позапрошлого века (дом Домбровского), были снесены.

Из архива: апрель 2014 г.