№7.2024. Маргарита Агеева. План Уфы Гесте

Сразу после построения Уфимской крепости население города Уфы составляли «служилые люди»: бояре, стрельцы, казаки, пушкари и др., получившие вокруг Уфимской крепости за сторожевую службу земли. В дальнейшем вновь прибывшие в Уфу поселенцы селились, как правило, «на посаде» (посадчик). Это были люди профессий, необходимых для строительства нового города Уфы: плотники, каменщики, кузнецы и т. д. Ни дворян, ни купечества в смысле особого сословия в период становления города от начала строительства Уфимской крепости с 1574 по 1586 гг. практически не существовало. При Ландратской переписи[1] 1718 г. в Уфе значится только один двор гостиной сотни[2], тем не менее уже в то время было немало торговых и «лавошных» (лавочных, т. е. имевших свои торговые лавки) людей, большей частью принадлежавших местным жителям. Так, в 1648 г. оценку привезённых из Москвы и залежавшихся без потребления товаров для подарков производили призванные для оценки торговые люди – Казанец, Жегулев, Колубаев, «да уфинцы же “лавошные” люди»: Павлов, Колесников, Бессонов, Касимов, Вязьмитинов, Строшников, Никонов и Вощенков. К слову, оценили они тогда «сукна червчатые[3] от 23 до 28 алтын[4], английское – по 20 алтын», а золотую парчу, однорядки, камки и кафтаны оценивать отказались, «потому что цену им никто не знает». В 60-х годах XVII столетия «лавошные»» люди торговали в рядах, находившихся в соседстве с острогом, у «Белых ворот». Некоторые из этих лавок занимали около сажени поперёк и две сажени в длину. За занимаемыми лавками места «лавошные» люди платили ежегодный оброк в казну от 5 до 8 алтын. Торговлей и промыслами ведали люди посадские, но ещё больше стрельцы. Из уцелевших в судебных архивах челобитных видно, что многие стрельцы брали в аренду земли для хлебопашества, рыбной ловли, перевоза (переправ). Некоторые наказы воеводам и стрелецким головам также говорят о регулировании торговли, производимой стрельцами. Калмыцкие дела главного архива министерства иностранных дел несколько раз упоминали об отважных стрельцах, пробиравшихся в глубину азиатских степей в калмыцкие и татарские улусы для торговли. Нередко эти предприимчивые люди платились за отвагу как товаром, так и головой.

В 1759 году сгорел Уфимский кремль – выгорели две башни, провинциальная канцелярия с архивом, воеводский дом, торговые лавки, внутренность каменного собора, Христорождественский женский монастырь, деревянная Троицкая церковь. А заодно и 210 домов. Что касается восстановления Гостиного двора, тогда он был на Нижней Торговой площади, то он упоминается уже в 1762 г., когда вместо подгнившего «полисадника» около двух Репных улиц построен новый гостиный двор. Но и этот гостиный двор с деревянными лавками, небольшими деревянными корпусами (палатки) сгорел в страшном пожарище 1799 года.

Пожары в Уфе повторились в 1803, 1804, 1812 и 1813, 1815 гг., каждый раз они уничтожали городские постройки, поскольку деревянные дома с соломенными и лубяными крышами горели, как спички. Пожар 12 мая 1816 гг. истребил значительную часть Уфы – 248 домов, гостиный двор, дом уездных присутственных мест, старинный дом вице-губернатора, мост через реку Белую, деревянную церковь Рождества Христова от бывшего Христорождественского монастыря. Смоленский собор также был сильно повреждён от пожара, в церкви растопились колокола.

Во второй половине XVII века для защиты семей служилых людей, а также другого населения, жившего на разраставшемся вокруг крепости посаде, строится вторая крепостная ограда – «большой город» (обратите внимание на терминологию: большой город – это крепостная стена), в него вело шесть крепостных ворот. Кремль занимал территорию примерно 1,4 гектара, город внутри второй крепостной ограды – 74 гектара.

Вскоре после начала возведения Уфимского кремля в нём была построена деревянная церковь во имя иконы Казанской Божьей Матери (город по духовным делам был причислен к Казанской епархии). По данным уфимского историка, этнографа и археолога Руфа Гавриловича Игнатьева (1819–1886), эта церковь была построена в 1579 году. По сообщению историка Уфимской епархии XIX века Константина Петровича Херувимова, Казанская церковь была освящена в 1584 году (так значилось на древнем антиминсе, который хранился в Смоленском соборе). Деревянная Казанская церковь, находившаяся на территории Кремля, сгорела, но уже в начале XVII века на месте Казанской церкви была построена каменная Смоленская, или Соборная. Смоленский собор освятили в 1616 году. В течение последующих почти 150 лет он оставался единственным каменным храмом в Уфимском крае. Собор простоял свыше 300 лет. Он находился внутри бывшего кремля, или детинца, близ собора жили воеводы, помещалась воеводская канцелярия, тюрьма, жили многие люди почётные. Близ кремля был и базар.

В 1842 году, после того как построили Воскресенский собор, Смоленский был сделан приходской церковью и переименован в честь Святой Троицы в память о первой уфимской Троицкой церкви, сгоревшей в 1797 году. На месте базара у кремля была образована Нижняя Торговая площадь, впоследствии названная Троицкой.

Первый план застройки Новой Уфы

В 1802 году Правительствующий Сенат опубликовал Указ о переводе губернского правления из Оренбурга в Уфу, отметив, что Оренбург не удобен для губернского гражданского центра. Из Оренбурга в Уфу прибыло губернское правление и другие губернские учреждения. К этому времени в связи с ростом населения в «старом городе» назрела необходимость в расширении границ города и, следовательно, в новом генеральном плане Уфы.

Первый проект распланирования города (1803) в западном направлении по высокому берегу по течению реки Белой был составлен гражданским губернатором, статским советником А. А. Вражским и представлен императору Александру I. Этот план был конфирмован (утверждён) 3 июля 1803 г. за подписью «Быть по сему. Александр». Центром губернского города становилась Верхняя Торговая площадь с новым гостиным двором. Среди проектированных объектов были Соборная и приходские церкви, Присутственные места, частные съезжие дома, дома губернатора и вице-губернатора, площадь для продажи съестных припасов, для продажи дров, для продажи сена, для кузниц, для «рабочаго дому», вал и ров к ограждению города.

Относительно плана города Уфы 1803 г. оренбургский (он же и уфимский) архитектор и землемер Василий Кузьмич Сметанин отмечал, что в «разбивке мест по новому плану, сочинённому губернским архитектором Дмитрием Дельмедико, имеются досадные упущения и несходствия». В частности, мало учитывался рельеф местности, особенно в старой части города, перерезанной буераками. План предусматривал строительство корпусов гостиного двора на территории четырёх небольших кварталов каждый длиной 50 и шириной 25 саж. (1 сажень – 2 м 13 см). Альтернативный проект гостиного двора был сделан Симбирским губернским архитектором Тоскани. Он включил в себя фасады двухэтажных каменных лавок с башнями и двух административных зданий. Архитектор В. К. Сметанин предлагал построить один квадратный корпус площадью 40х40 саж. В связи с вышеуказанными причинами план застройки города Уфы 1803 г. не был осуществлён.

Второй план застройки Уфы

Когда стало очевидно, что план застройки Уфы 1803 года не подлежит исполнению, разработка нового плана застройки города Уфы Правительствующим Сенатом была поручена С.-Петербургскому архитектору Вильяму (Василию Ивановичу) Гесте, имеющему опыт составления градостроительных планов Москвы, Киева, Вильны (Вильнюса), Смоленска, Екатеринослава (Днепропетровска). Это время пришлось на время Оренбургского гражданского губернатора (1811–1822), действительного статского советника и кавалера Матвея Андреевича Наврозова и Оренбургского военного губернатора Пётра Кирилловича Эссена. Переписка П. К. Эссена, назначенного на эту должность 15 марта 1817 г., и М. А. Наврозова, а также представителей властных структур Российской империи показывает, насколько важной считалась разработка такого плана.

Если по крайней необходимости восстановление частных жилых застроек после пожаров предположительно всё же велась по плану 1803 года, то разработка нового плана города Уфы затягивалась на годы. Своё беспокойство по этому поводу, в том числе и о строительстве нового гостиного двора на предполагаемом месте, говорится в письме директора департамента исполнительного отдела Министерства полиции Лаврова Оренбургскому гражданскому губернатору М. А. Наврозову 28 апреля 1817 г.:

«Сделав надлежащий по сему предмету отзыв мой г[осподину] военному губернатору, я счел нужным рекомендовать с моей стороны вашему превосходительству, чтоб вы, милостивый государь мой, для облегчения по всей возможности затруднительного в настоящем случае положения жителей города Уфы и для предупреждения чувствительного для них расстройства и потерь, могущих последовать от постройки домов и других зданий города пред утвержденного плана, приложили всемерное попечение составить немедленно, по сделанному вам от г-на губернатора поручению, план городу Уфе, наблюдая в главном оного расположения правильности назначения кварталов, применяясь к плану архитектора Гесте, сколько дозволить то могут местное положение, удобности и существенные выгоды жителей, и представить к г-ну военному губернатору план сей, будь оный до получения сего предписания еще не представлен. Вместе с сим я поручаю в особенности вашему превосходительству наблюсти, чтоб в описание плана заделано было самое ясное и подробное, что касается до гостиного двора, о котором г-н военный губернатор пишет ко мне, что он поручил вам соглашать и убеждать уфимское купечество построить сие здание на том же новом месте, где купечество обязалось уже выстроить оное, но не видя [сведений. – М. А.] из отношений о плане городу Уфе, поступивших в министерство полиции, как от прежнего, так и нынешних гг. военных губернаторов, так и от вашего превосходительства. Есть ли так, и он, гостиный двор, по какому случаю предполагается построение онаго вновь и в чем состоит принятая купечеством на себя обязанность устроить сие здание на вновь назначенном для онаго месте, я прошу предоставить, ваше превосходительство, вместе с предоставлением к г-ну военному губернатору плана городу Уфе, предоставить сведения до построения вновь гостиного двора, касающиеся в надлежащей ясности и подробности. Есть ли же план городу Уфе прежде по случения [от случиться – М. А.] предписанного сего отправлен уже и к г-ну военному губернатору без требуемых о гостином дворе сведений, то поспешить представлением сих сведений к Петру Кирилловичу [Эссену. – М. А.]. Для сообщения оных мне подлинное подписали Санкт-Петербургский военный генерал-губернатор Вязмитинов. Директор Лавров».

В декабре 1817 г. С. К. Вязмитинов на имя Оренбургского гражданского губернатора М. А. Наврозова предлагает ему обратиться к самому архитектору Гесте, чтоб тот «для удобства составления плана приехал в Уфу и здесь завершил работу над планом». По всей вероятности, началась переписка Наврозова с Гесте, и 28 декабря 1817 года В. И. Гесте написал, что для разработки плана города Уфы «ему нужны губернский землемер и два сведущего гражданина со стороны общества, чтоб действовали с ним и по окончании обозрения местного положения города и окружности, мы представим вам свое мнение на ваше усмотрение, а по решении вашем приступим к сочинению плана».

Что представлял собой город в период подготовки нового плана, говорится в рапорте правящего должность Оренбургского гражданского губернатора, председателя уголовной палаты и кавалера Богинского генерал-лейтенанту, Оренбургскому военному губернатору П. К. Эссену в период подготовки нового плана [кое-где оставила тогдашнюю грамматику. – М. А.]:

«В здешнем городе Уфе домы жителей почти вообще в совершенной ветхости и хозяевам оным по неутвержденному плану городу не позволяется не только строить, но и поправлять старое. По сим причинам те из жителей, коих домы в бывших в 1815 и 1816 годах пожарах згорели, не могут делать нового строения. В период осеннего и зимнего времени необходимо требует того, чтобы крыши на домах совершенно развалившиеся поправить. Необходимые для прожития зимы строения, и особо зимой, жителям было позволено не править, дабы жившие в ненастное и зимнее время могли иметь убежище, а и тем вместе доставить помещения тем, которые лишились домов и имеют в том необходимость, сверх того …объяснив крайность в поправлении крыш, а также и другого необходимого к проведении осеннего и зимнего времени… Я поставил обязанностию, представляя сие в разсмотрение вашего превосходительства просить на сие начальнического вашего разрешения с таковым при том пояснением, что когда благоугодно будет вам дать позволение. В таком случае не оставлю принять меры, чтобы хозяевы, которым должно позволить поправку, были обязаны подписками, чтобы по получению плана в удобное к постройке время перенесли построенное без отрицания на места, где должны строить по плану».

Параллельно в 1818 г. ведутся переговоры П. К. Эссена с «правящим должность» Оренбургского гражданского губернатора, председателем палаты Уголовного суда Богинским о состоянии проекта нового гостиного двора. Он в своё время предлагал определить начало постройки гостиного двора по новому плану с 1 января 1818 г. (и по январь 1826 года) «при объединении всех желаний и возможностей, чего в действительности не хватало. А дабы предполагаемый Гостиный двор был устроен единообразно, всеми объявившими на то желание приказом бы сочинить оному план с согласия купеческого общества и представить ко мне на усмотрение, немедленно оною от Общества потребовать, и доколе дана не будет, позволения о постройке деревянных лавочек не делать, поступя в прочем рассмотрении данных от меня прошлого марта от 28-го и мая 22-го чисел предложений…».

Новый гостиный двор предполагалось строить «иждивением» уфимского купечества, которое само избрало этот план удобным. В действительности же купеческое и мещанское общества не проявляли особых стремлений к строительству нового гостиного двора, а предлагали первоначально построить добротные каменные лавки на месте старой Торговой площади. Конечно, этому были причины: сгоревшие жилые постройки и деревянный гостиный двор, потеря в пожарах частного имущества и др. На все призывы Городской думы к купцам и мещанам дать «подписку» (т. е. подписаться) на строительство каменного гостиного двора, особого рвения с их стороны не наблюдалось. По словам Оренбургского военного губернатора П. К. Эссена «это произошло за отлучкою городского главы Подьячева и других купцов на Макарьевскую ярмарку». Поэтому он предложил «созвав все общество, потребовать от оных подписку на правилах в предписании моем от 24 июля, изъясненных касательно постройки каменного Гостиного двора на новом месте, и когда оную [т. е. подписку – М. А.] дадут, тогда дозволить устроить на старом месте временные деревянные лавочки из полубревенчатого леса, а если станут уклоняться от дачи подписки и вопреки собственного своего согласия мне объявленного, в таком случае дозволений строить на старом месте деревянные лавочки никому не делать, предоставя желающим торговать на новом месте».

В архивном деле фигурируют купцы, должные дать подписку на строительство нового гостиного двора на новой же Верхней Торговой площади: Анисимов Пётр, Голошубов Пётр, Дмитриев Михайла, Кадкин Андрей Матвеев[ич], Кадкин Михаил, Кадкин Степан Максимов[ич], Петров Прокофий, Подьячев Михаил Михайлов[ич], Подьячев Николай, Поповы Иван, Григорий и Прокофий, Суробин Даниил, Тарпанов Иван, Тарпановы Михайла и Алексей, Шишковский Алексей, Шишковский Василий, Шишковский Семен Петров[ич], Фёдоров Иван, а также мещане: Анисимов Пётр, Анисимов Степан, Анисимов Фёдор, Ветошников Пётр, Глазырин Дмитрий, Кадкин Афанасий, Кадкин Иван Матвеев, Кадкин Иван Максимов, Кадкин Иван, Кадкин Степан, Колесников Фёдор, Константиновы Фёдор и Пётр, Попов Василий, Тяпкин Степан, Коровин Иван, Котельников Иван, Полетаев Андрей, Серебрениковы Иван и Степан, Сторожев Тимофей.

Из них лишь 22 человека обязались во исполнение подписаний Оренбургскому военному губернатору от 24 июля 1817 г. строить лавки на новом месте. В своё оправдание «21 человек объявили, что они по бедному состоянию и в разорительных обстоятельствах, а последние – Прокофий Попов, Степан Серебреников и Иван Максимов Кадкин, являлись лично в числе прочих купцов и мещан по приглашению городского главы, но на постройку гостиного двора согласия своего не изъявляли. Затем объявили желание выстроить каменные лавки на предназначенном месте только Михайла, Алексей и Андрей Шишковские единовременно, Андрей Матвеев Кадкин и Иван Котельников в течение “осьми лет” [т. е. восьми. – М. А.]. Полагая, что такое несогласие в построении Гостиного двора не принесёт успехов в его строительстве».

Разработка нового плана застройки города Уфы продолжалась. 9 февраля 1818 г. в рапорте на имя Оренбургского гражданского губернатора архитектор В. И. Гесте практически описывает новый план города: «Честь имею донести вашему превосходительству, что смотрел я город Уфу и с окружным местом положения с губернским землемером г. Сметаниным и нашёл, что план, им снятый места положения, верен, также прожект по оному согласен. Выключая остроугольные кварталы, которые должны быть поправлены, озера по разным местам города оставлены в площадях для общей пользы полезны, часть города конфирмована[5] в 1803 году, останется по-прежнему, выключая большой площади, которая по мнению моему бывше около 600 саж. длины и 200 сажень ширины слишком обширна и должна быть разделена двумя кварталами: один для присутственных мест, а другой для народного училища или подобного казённого заведения. Торговая площадь останется вверху около 200 квадратных сажень с Гостиным двором и прочим в середине оного, а внизу – площадь для собора вблизости Архиерейского дома, которая по мнению моему не должна быть переменена, ибо оная в приличном месте, а два квартала на левую руку Соборной площади назначается для семинарии и прочих духовных заведений. На правую руку оной площади могут быть домы для губернатора, вице-губернатора и прочих верховных чиновников. В улицах Казанской, Ильинской и Фроловской бывше между оврагами будет назначено в два или один ряд строение по возможности и против оного забора с огородами и деревами. Мимо кладбища может быть проведена улица наподобие Казанской [Успенская? – М. А.], а Сибирския улицы[Большая Сибирская и соседние – М. А.] приведутся в правильность. За ними до границы города по ровному месту разделятся правильные кварталы с площадью и приходскою церковью. За речкою Сутолокою ныне поселённая часть приведётся к регулярству по возможности и с площадью в средине оной с приходской церковью. Выше оной части по речке Сутолоке могут быть разделены кварталы ответственно местному положению для помещения мастеровых и подобного звания, надлежащия губернскому города. А кладбище обыкновенно назначается вне города. Площадь, полагаемая при Смоленском соборе, необходима для пристани как первой предмет в городе Уфе, и по мнению моему не должно быть стеснено. На нем для удовольствия обывателей в сей части и судоходцев по реке Белой и прочих должны быть мелочные лавки, пекарня, трактир, харчевня и прочее, для магазинов, острога, казарм и проч. назначается в вышнем краю города, где по изъяснению г-на губернского землемера находится изобильно текущей воды, не касающейся до города, впротчем [впрочем. – М. А.], вашему превосходительству небезызвестно, что я должен спешить всевозможно окончить полагаемый план города Уфы, то покорнейше прошу вашего разрешения.

Подпись … Гесте.

13 января 1818 г.»

22 января 1818 г. В. И. Гесте в рапорте Наврозову вновь пишет о новом плане города:

«Честь имею при сем представить на благоразсмотрение вашему превосходительству полагаемый план города Уфы, сочинённый согласно местному положению, и мнение ваше, сколько мною возможно, и с содействия г-на губернского землемера Сметанина, часть города конфирмована в 1803 году, оставлена по-прежнему, с уменьшенной на оной обширной площади; в протчих частях города приведено сколько возможно по местному положению в легулярство [регулярство – М. А.]. Казанская улица по личному объяснению вашего превосходительства на месте, приведена прямо от Собора до дома г. Демидова, и оттудова по возможности до гостиного двора; на площади при Смоленском соборе назначены мелочные лавки, для разных товаров и съестных припасов от части города и судоходцев по реке Белой. Впротчем, хотя местное положение города Уфы довольно затруднительно, по-видимому, верно снято г-ном Сметаниным и со мною осмотрено по… частям, и полагаемый план может быть произведён им в действо, как местное положение ему довольно известно, а где крутизна не позволит выстроить домы, по обыкновению делается хороший забор, но для открытия новых улиц и планировка оных, чем город имел настоящий вид и удобства для езды и течения свои, будут потребны немалые издержки.

Архитектор В. Гесте».

План города Уфы был Высочайше утверждён 6 марта 1819 года, о чём Оренбургскому военному губернатору было доложено управляющим Министерства полиции, генералом от инфантерии, графом Вязмитиновым:

«По донесению Оренбургского гражданского губернатора от 24 января и относительно ко мне вашего высокопревосходительства от 21 мая 1818 года об утверждении проектированного архитектором Гесте плана городу Уфе и об исходатайствовании до 200 тыс. руб. для устройства города сего по новому плану и для постройки по оному домов жителям, взаимообразно на десять лет, входил с представлением моим в комитет гг. министров, объясняя в оном, что убедительное ходатайство г-на гражданского губернатора, подкрепляемое донесениями архитектора Гесте о пособии на планировку площадей и улиц и на устройство вообще города Уфы по вновь проектированному плану, отпуском из казны 100 тыс. руб. и о ссуде таковой же суммы на построение домов жителям по крайнему их неимуществу и потерянного от пожаров, разорением заслуживает милостивого внимания и уважение правительства и ежели воспоследует … ВЫСОЧАЙШЕЕ соизволение, то полагать: 1. Отпуск сих сумм произвести в четыре года, начинав с 1819 года по 50 тыс. руб. в каждый, из коих 25 тыс. руб. должны быть употреблены на планировку и вообще на устройство города, а другие 25 тыс. руб. в ссуду на десять лет жителям без процентов для построения домов их по новому плану. 2. Испрашиваемые суммы отпускать в положенные сроки в распоряжениях вашего высокопревосходительства для употребления их по назначению. 3. Предоставить вам, милостивый государь мой, составить подробные на то правила, включась в оные, чтобы возвраты выдаваемой жителям в ссуду суммы в назначенное время, обеспечен был как залогом строений с пособием оной суммы производимых, так и другими надлежащими мерами с тем, чтоб ваше высокопревосходительство благоволили представить оные сюда на разсмотрение. 4. Как уфимское купечество вследствие ВЫСОЧАЙШЕЙ воли еще в 1803 году обязалось …подпиской выстроить в течение осьми лет каменный Гостиный двор на предназначенном по плану для оного месте, до того же времени позволено обществу торговать во временных лавочках, устроенных на том же месте, которое по новому плану назначено для мелочной и съестными припасами торговли: старые лавочки и по утверждению нового плана остались в настоящем месте до постройки каменного Гостиного двора, по прошествии ли определенного для этой стройки осьмилетего срока, то временные лавочки должны быть обращены на предназначенное употребление и переделаны, буде то нужно будет сообразно с назначением. Комитет гг. Министров, признав и с своей стороны нужным отпустить испрашиваемую для города Уфы сумму на основании вышеизъявленного представления моего, журналом 12-го августа 1818 года, состоявшим положением: представить о сем на ВЫСОЧАЙШЕЕ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА благоразсмотрение, причем подписать и вновь составленный городу Уфе план, а относительно временных лавочек, мнение мое утвердить. По ознакомлении о сем Комитета 11 марта, объявлено по сему, что ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР утверждает положение его об отпуске денег, проект Указа представить к ВЫСОЧАЙШЕМУ подписанию. План города Уфы ВЫСОЧАЙШЕ утвержден 6 марта…»

В июне 1819 года Оренбургский военный губернатор П. К. Эссен сообщил губернскому землемеру Сметанину о командировании в Уфу оберквартирмейстера, подполковника Милорадовича на предмет «избрания улицы и места для частных строений» по вновь утверждённому плану и просил Сметанина оказать всяческое содействие в ознакомлении с улицами и площадями города.

Новый план города Уфы 1819 года послужил дальнейшему действию городских властей по застройке города на долгие годы. Это был совместный план архитектора В. И. Гесте и уфимского архитектора и землемера Василия Кузьмича Сметанина, который в период его разработки делал его привязку непосредственно к использованию на местности.

После принятия и утверждения нового плана застройки Уфы ещё долгие годы шла работа над созданием топографического плана города. Распланирование кварталов города было поручено бирскому землемеру Александру Карловичу Трапперу (1827 г. р.). Траппер учился в Московском дворцовом архитектурном училище, но не окончил, в 1843 г. он – ученик Уфимской губернской чертёжной, в 1845 г. – младший чертёжник Рязанской губернской чертёжной, в 1849 г. – Бирский уездный землемер. Умер 21 октября 1904 года. Похоронен на Ново-Ивановском кладбище Уфы.

К июню 1865 г. первый вариант проектного плана Траппера был практически готов. 30 ноября 1866 г. Траппер пишет в рапорте, что план передан на рассмотрение Уфимской городской думы. Но до февраля 1869 года он не был окончательно утверждён. Для обсуждения и принятия доработанного Траппером плана в Доме дворянского собрания собрались домовладельцы всех сословий города. Была образована совещательная комиссия из 13 человек. Но и это не ускорило принятия и утверждения плана. В декабре 1869 г. план Траппера с поправками находился на рассмотрении Городской думы. Окончательное решение об утверждении плана Траппера принято постановлением Губернского правления 12 ноября 1870 года, в него вошли распланированные лесные дачи и незастроенные кварталы города. А. К. Траппер был привлечён также (1861) к распланировке 56 каменных лавочек внутри планируемого под постройку Гостиного двора, что он и сделал (1867). План Верхней Торговой площади составлен гражданским топографом Вечтомовым (к сожалению, не известно ни имени, ни отчества) в 1836 г., а чертёж Базарной площади «по высочайше установленному плану с означением на оной гостиного двора, составлен чертёжником статистического отделения Лапанцевым».

Использованы архивные материалы и литература:

НА РБ. Ф. И-1, оп. 1, ед. хр. 339. Дело о Уфимском гостином дворе. Л. 50–52, 79–81, 114, 116, 133, 201–201, 230, 236, 242.

НА РБ. Ф. И-338, оп. 1, ед. хр. 40, 88.

Уфа в XVII веке. Печатается по «Уфимским губернским новостям» от 4 октября 1886 г. Сб. «Уфа. Страницы истории». Книга первая. Сост. М. Агеева. «Инеш». Уфа. 2015. С. 17.

Макарова В. Н. Пожар как способ обновления исторического ландшафта. Сб. «Уфа. Страницы истории». Книга вторая. Сост. М. Агеева. «Инеш». Уфа. 2014. С. 203.

Нефёдова Т. И. Гостиный двор. Изд. «Лето». 1999. С. 26, 27, 28, 36.

Свице Я. С. Первые храмы и монастыри города Уфы конца XVI–XVII веков. Сб. «Уфа. Страницы истории». Сост. М. В. Агеева. Уфа. Изд. «Китап». 2006. С. 141.

[1] Ландратская перепись 1718 г. – перепись, проведённая в ряде губерний России по указу Петра I. Проведение переписи было поручено местным чиновникам – ландратам (от нем. land – страна, rat – совет).

[2] Гостиная сотня – вторая по значимости (после гостей) привилегированная сословная купеческая корпорация в Русском государстве в последней трети XVI – 1-й четверти XVIII вв.

[3] Червчатый – устаревшее название красного цвета.

[4] Алтын – трёхкопеечная монета.

[5] Конфирмованный – в данном случае утверждённый высшею властью.