№8.2019. Татьяна Валевская. Зачем мы, братья, собралися… Посвящается бабушкам сёл Старые Ирныкши и Каракул Архангельского района Башкирии

Татьяна Евгеньевна Валевская родилась в 1964 году в г. Салавате, с детских лет живёт в Уфе. Окончила исторический факультет БашГУ. Работала в банковской сфере, с конца 90-х посвятила жизнь православному служению.

Посвящается верующим бабушкам

села Старые Ирныкши и села Каракул

Архангельского района РБ

Зачем мы, братья, собралися…

Восстань, что спишь?! От сна пробудись!

И горько восплакни и Богу молись.

Конец приближается, и смерть при дверях.

А ты почиваешь во тьме и грехах…

Из народной песни

Какой русский человек откажет душе в добром слове и утешении, особенно после смерти тела? Это наша своеобразная культура «провожания» к Богу. Ведь самое лучшее, что мы можем сделать для человека, – это общаться с ним в любви. И даже по смерти человека наши прародители находили слова, чтобы общаться с тем, кого уже нет рядом.

Долго ли коротко ли идет человек по земному пути, но неизбежно этой дороге наступит конец, и душе человеческой придется уже без тела продолжать свое путешествие во времени, нам неведомом, – душа-то вечна! И как страшно ей уходить в неизвестную новую жизнь. Еще помнит она близких и любимых людей, еще тянет ее к родным местам, но нет ее нигде. А в доме, где она многотрудно жила, уже накрыта для нее поминальная трапеза. Дым кадильный туманится над свечой и блинами, сдвинуты столы, розданы платочки о упокоении ее... и, может быть, в последний раз будет она так небесстрастно пребывать своим духом возле родственников и друзей, которые заплачут о ней: «Ах, душа, душа, зачем же ты покинула нас? Еще вчера ты была с нами, а сегодня мы говорим тебе последние слова…» И любовь самых близких еще долго будет выливаться в теплые воспоминания о душе.

Спроси молодого человека, чего он хочет в этой жизни, и он рассыплет мозаику пульсирующих планов и желаний! А спроси мудрого умирающего человека, чего он хочет, и мудрый ответит: «Моему телу не поможешь, ничего ему уже не нужно. А вот душе моей помогите – проводите ее как следует. Молитесь обо мне. И не поминайте лихом». Знает, знает мудрый человек, что хорошие и добрые слова о нем обязательно предстанут за него перед Судией, и его добрые земные дела заступятся за него, а благодарность и молитва людская будут как награда, в которую он будет облачен.

Скорее всего, эта культура родилась в деревенской среде, где люди жили одной большой семьей. И сейчас эта традиция сохранилась именно в деревне. В разных районах Башкортостана слышала я эти народные песни, но они русские, живут на территории России. Это не надгробные причитания с надрывными слезами, а тихие, мудрые песни о памяти смертной. Знали наши бабушки, что лежит по смерти в гробу не просто бездыханное умершее тело, но обитает рядом с телом безсмертная душа, и к ней-то они и обращались в песне. Начальные песнопения над усопшим звучат первые три дня, когда тело еще лежит дома в гробу. В основном в этот период поются песни от лица умершего:

Уж вы братья мои, сестры,

Вы по духу все друзья.

Вы придите, посмотрите,

Жизня кончилась моя.

Вы придите, посмотрите,

Господь чудо сотворил:

Летел Ангел Божий с неба,

Душу с телом разлучил.

Лежит тело бездыханно

И не может говорить.

Вы придите, братья, сестры,

Моё тело схоронить.

И с молитвою святою

До могилы донести.

И спокойно, не спешите

Гроб в могилу опустить.

Вперёд гроба крест несите,

И иконочкой святой

Осенит мою могилу

И молитва со крестом.

И разлучною молитву

Вы пропойте надо мной.

Вы пропойте, братья, сестры,

Со святыми упокой.

Не забудьте, братья, сестры,

Положить земной поклон.

Где же будут ваши слезы,

Тама вырастет трава.

А я буду почивати

До Страшнаго Божьего Суда.

Так прощаются близкие.

После поминальных молитв ни наг, ни скуден будет облик души на том свете, и именно об этом заботится мудрый человек. Ведь еще вчера он кого-то провожал с рыданием, а вот ныне и сам нуждается в помине. И не рвется нить между усопшими и здравствующими – связывает их молитва. И так уж сложилось исторически в нашей стране, что сохранили нам, нашему поколению, эту нить ни профессора университетов, ни академики, ни мудрецы века сего, ни книги, ни учебники, ни фильмы, а простые деревенские бабушки, на долю которых и школьного-то образования не пришлось. Едва научились наши бабушки писать предложения в тетрадке, как война бросила их на сплавы леса, на копку траншей и много еще куда. Чтобы стали совсем ещё дети надежным тылом, а потом участницами советской битвы за урожай на полях. Но память их, вернее, сердечная память, за всеми этими трудностями смогла сохранить прекрасные обычаи, традиции и устои. Помнили они, как когда-то в далеком детстве их родители вставали перед красным углом и упрашивали Господа о помиловании детей и рода всего. А когда «уходил» человек из дома на кладбище в «могилевскую губернию», то провожали его всей деревней с песнопениями.

А песнопения-то не простые. С церковным подтекстом, словно молитвы для души в виде протяжных стихов. Будто наперекор советской власти запрещенная открытая молитва перетекала из цепкой памяти бабушек в песенные молитвы над усопшим и за поминальный стол. Не было тогда церковных служб, не звучало панихид, а вот «песенные» молитвы бабушек звучали и назидали: «Если Богу ты молилась, в рай Небесный поселят. Если Богу не молилась, душе – муки, вечный ад!» И кто мог этому возразить? Кто мог это запретить?! Никто! Потому что русский человек на генетическом уровне нуждался в молитве и стремился к ней.

По православной традиции днями особого поминовения для души являются третий день, девятый и сороковой, когда решается загробная участь души. И как важно сделать эти дни действительно поминальными, полезными и наполненными молитвами. Верующие знают, что первые три дня душа умершего посещает любимые места на земле, прощается с близкими. Мы ее не видим, но она видит все и чувствует нас. Мы же, здесь оплакивая ее, читаем об усопшей душе псалтирь (читается псалтирь не только первые три дня, но и вплоть до сорокового). Первые три дня не закрывается дверь в доме усопшего – приходят к нему сказать последнее «прости» все, кому он дорог. Третий день, после отпевания и погребения, поминки в деревне проходят тихо, без поминальных песен. А вот в девятый и сороковой дни поминальная трапеза сопровождается духовными песнопениями соответствующего содержания. О чём они? Да о том, что встречает душа от третьего до сорокового дня в неведомом нам краю. Ведь к девятому дню душа уже побывает в тех местах, которые мы называем раем. От третьего до шестого дня ей показывают то благоденствие и те светлые обители, которые она могла бы достичь и приобрести себе земными трудами во славу Божию. Места эти прекрасные были предназначены и ей, и как в них хорошо! И никакой душе не хотелось бы покидать их. Но дальше душе назначен путь от девятого до сорокового дня по так называемым мытарствам, где каждый даст ответ за свои дела и мысли, и в конце будет душе, как поется в песне, – «день решения»:

Зачем мы, братья, собралися?

Зачем запели этот стих.

А собрались мы помянуть усопших

И слезы выронить о них.

Жили они на белом свете,

Грешили, так же как и мы.

А теперь мы их не видим.

И не слышим голос их.

И нам о них должно молиться.

И хлебом, солью поминать.

И нас то место ожидает,

И никому не миновать.

И никто из нас не знает,

Кому очередь придёт.

И никто не ожидает.

А смерть придет, серпом сожнет.

Она придет, как гость нежданный,

И душу с телом разведет.

Тело в землю закопают.

К сырой земле придадут.

А душу ангелы святые

С ответом к Богу приведут.

Я бережно держу в руках школьную тетрадку, в которой бабушки старательным почерком, как могли, запечатлели песнопения, хранившиеся в их памяти. Сами того не понимая, стали наши бабушки хранительницами сокровища духовного. Наполненные сосуды их сердец стали и нашим достоянием, и содержимое их теперь переливается в наши сосуды души – такова воля Божия. Так Господь когда-то укрыл молитву в стихи, а когда пришло время – открыл ее для нас песнями, а бабушки спасли народное творчество и донесли до нас. А мы теперь угадываем за этими стихами и огонь веры, и крепость духовную, и вековую православную мудрость, и дух русского человека.

Мы не только познакомились с тетрадкой и ее содержимым – мы смогли и поучаствовать в деревенских поминках сорокового дня. Уже давно не война, и за плечами страны перестройка и разные демократические выборы, все течет и изменяется... А бабушки все те же. И все те же поминальные песни они поют. Мы в Архангельском районе Республики Башкортостан, в одной из деревень, но мы знаем, что здесь всё будет по правилам, к которым уже привыкли за долгие годы. Здесь будут «правильно» поминать. Поминать так, как поминали, видимо, век за веком усопших – с молитвой после каждого блюда и песнопениями. Деревенский дымок из трубы еще с улицы зазывал на теплую встречу с душой усопшего. Мы в окружении цветных платочков и длинных широких юбок. За первый стол сейчас сядут не родственники, нет. За первый стол приглашается деревенский клирос и рать молитвенных старых бабушек, которым почет и первое слово. Это они, немощные телом, но сильные духом, будут сейчас восхищать душу своими молитвами из тьмы неведомой и продвигать ее от славы к славе. Ох как важен сегодняшний сороковой день для души! Отпускает ее Господь с мытарств до Божьего Суда в то место, какое она заслужила. Шла душа, шла все сорок дней по мытарствам, отвечала за свои грехи, а теперь вердикт! Куда? В райские селения или на мучения? Мест у Господа много, но где твоё, душа? И где же ты, душенька, обретаешься? Переживаем за тебя, душа! Потому и пролито много слез и молитв за эти сорок дней. И каждая слезинка, и каждое молитвенное воздыхание – в зачет душе. Потому что они искупают ее грехи, ведомые и неведомые. Как милостив Господь, что дает нам, грешным людям земли, помочь усопшим. И чем? Словом! Не надо иметь миллионов. Надо иметь просто чистое сердце и молиться. И мы присоединяемся к благородному акту последнего поклонения душе усопшего. Может, наша печальная молитва, как протянутая рука, поможет душе двинуться по ступенечке вверх, ближе к Превечному свету. Может, и мы поучаствуем в определении Божием.

Мы вместе с клиросными бабушками приглашены к первому столу. Мы уже не боимся, как прошлое поколение, читать молитвы вслух, мы поем панихиду и «со святыми упокой», крестимся, кланяемся на домашний иконостас вместе со всеми, а потом… потом мы садимся за большой стол со множеством чашек, как и положено, с краткой молитвой: «Упокой, Господи, душу усопшей рабы Твоея (имя), и прости ея прегрешения вольныя и невольныя, и даруй ей Царствие Небесное, и сотвори ей Вечную память».

Дымится горячая еда. Но руки тянутся не к еде, нет. Бабушки, складывая ручки на колени, не торопясь, затягивают песню для души. Для души усопшего человека. Мы сидим тихо, внимаем. И вот на сороковой день льется за деревенской трапезой песня народная как призыв и напоминание оставшимся, еще живущим:

Уж вы, братья мои, сестры,

Пришли меня вы посетить.

Сороковой денек сегодня.

Пришли душу проводить.

Расскажи, душа родная,

Где денёчки ты была.

Или просто ты ходила?

Или крепко ты спала?

Дорогие мои родные,

Я нисколько не спала.

На поклон к Богу ходила.

Всё по лесенкам я шла.

Все ступеньки проходила,

Везде задержана была.

Одна страшная ступенька…

Встрепенулась, бедна я.

Я упала на колени.

Стала Господа просить.

О, Иисусе мой, Сладчайший,

Меня грешную прости.

По сторонам я озиралась.

Кто бы помощи мне дал.

А направо посмотрела –

Стоит святитель Николай.

Во слезах его просила:

Со ступенечки сведи.

Святитель отче Николае,

Меня грешну защити.

В это время Ангел Божий

Сверху вниз ко мне слетел.

И сказал мне Ангел Божий:

Отыскал я твоих добрых дел.

Взял меня за праву руку,

Вниз по лесенке повёл.

И сказал мне Ангел Божий

Вот прощу теперь тебя –

От крещенья и до смерти

Почитала ты меня.

Тебе сегодня день решенья –

Твою душу определять.

Если Богу ты молилась –

В рай Небесный поселят.

Если Богу не молилась –

Душе – муки, вечный ад!

Заканчивается песня, и только тут начинается поминальная трапеза. Берем в руки блин и окунаем в чашку с медом. Потом обязательно ложечку кутьи. Опять читается молитва об усопшем. Затем подаются общие железные миски с горячим супом на всех. Их всего штуки три-четыре от начала и до конца стола. Алюминиевые ложки в руке у каждой бабушки. Может, и не алюминиевые. У кого какие есть. Главное во всем этом – неприхотливость и русская простота. Может быть, поэтому миска одна на всех, из нее бабушки хлебают суп. Потом подадут кашу. Каша чаще гороховая или пшенная, распаренная в чугунке на печке и обильно политая маслом. Деликатесы ставить не принято. На тарелках нагружены пирожки «веселая семейка» – сладкие и несладкие. Их тоже подают в определенное время, не все сразу. Каша (вторая) и компот. А между блюдами опять читается обязательно молитва.

Вот так! Не просто горячий обед. А сплошная молитва и благодарение. И заканчивается трапеза обязательно молитвой. Молитвой ко Господу, к Божией Матери, молитвой просительной об упокоении души. Трижды поется «Вечная память». После таких поминок чувствуешь исполненность и правду, которую хотел бы сохранить в себе. И даже закрадывается мечта – как бы и мне удостоиться таких горячих, душевных и молитвенных поминок. Уходя, встречаем следующую партию поминающих – здесь и мужики, и молодежь, и дети, которые уже не будут петь и так молиться… Но, согласитесь, они предоставили это важное дело старожилам, дорогим нашим бабушкам, прабабушкам, а те несут свой крест и несут, пока кто-то не перехватит его в свои руки.