Решетникова Полина. Легенда старика Икрами. Проза. 8 класс. Уфа

Решетникова Полина, 8 класс, МБОУ «Центр образования № 76», г. Уфа

Учитель-куратор: Решетникова Наталья Анатольевна

Номинация: «Проза»

Легенда старика Икрама

Прекрасны дальние края,

Но я шептала на рассвете,

Что соловьиная моя

Башкирия – одна на свете.

А. Тагирова

Над полем уже стоял полуденный зной, лишь иногда прерываемый легким и мягким ветерком. Он игриво ласкал еще сонную траву и полевые цветы. На поле было множество цветов, но больше всего в глаза бросался высокий и необыкновенно красивый кипрей, в народе называемый иван-чай. Его было так много, что казалось, что все поле устлано сиренево-розовым ковром. В воздухе стоял сладкий и ненавязчивый аромат трав. Над цветами трудилось множество пчел и бабочек. Приятно лечь в траву, закрыть глаза и наслаждаться жужжанием и шелестом покачивающихся от ветра цветов. Прекрасны башкирские бескрайние степи, полноводные реки, высокие горы… Но не только пчелы кружили над этим полем. Два гордых сокола, высоко паря в небе, разминали, должно быть, свои серповидные крылья, не подозревая, как перепугали всех маленьких птиц, мышей и ящериц.

Близ этого поля на летовках располагались башкиры. Они перебрались сюда из деревни на лето, разместив свои каркасные войлочные юрты (тирмә) недалеко от реки Агидель. Эта величественная и красивая река была скована с одной стороны каменистым берегом и живописным полем, а с другой - отрывистой и скалистой горой, покрытой сосновым лесом. Течение в этом районе было небыстрым, а вода кристально чистой. Недалеко от юрт паслись крепкие башкирские лошади. Красивые и спокойные, они вольно гуляли по полю, поедая свежую зеленную траву.

Ближе к вечеру, когда дневной зной сменился приятной свежестью, к племени пришел путник, который шел по реке с запада. По этому случаю башкиры накрыли по обычаю щедрый стол и предложили приют. Хозяина дома, у которого остановился путник, звали Тагир. Это был крепкий мужчина, с широким лицом и волевым подбородком, скрывавшимся за густой, но небольшой бородой. Крупные брови над узкими и темными глазами создавали впечатление, что он суровый, но это было совсем не так. Одет он был в серые широкие штаны, рубаху без горла, перемотанную поясом с серебряной бляшкой, сверху был накинут зеленый, вышитый орнаментом камзол. На голове у него была темно-зеленая тюбетейка. Пока Тагир с гостем вели беседу, хозяйка дома и ее молодые дочери Зульфия и Амиля хлопотали над ужином. Они приготовили традиционный бишбармак, обильно посыпав его зеленью и сдобрив курутом. На пестром обеденном ковре - душистый мед, свежий кумыс и сметана, несчетное количество лепешек и еще много других вкусностей. После такого ужина путник поблагодарил хозяина и помолился о благополучии его семьи.

Солнце уже садилось, разливая по ясному небу яркие пламенные лучи. Алое небо отражалось в реке. Лучи падали на сосновые кроны и склон, создавая иллюзию осени. Все наполнилось безмятежным журчанием воды и трещанием кузнечиков в траве. Даже после того, как солнце спряталось за горизонт, унося за собой огненные лучи, было по-прежнему светло. Возле берега юноши развели костер, свет которого все равно не мог заменить им света солнца. Вышло к костру и старшее поколение, с улыбками наблюдавшее за молодыми. Закончив свои дела, девушки тоже начали собираться возле костра, там были и Зульфия с Амилей - высокие, темноволосые, кареглазые красавицы, гибкие, словно ветви ивы. Дочери Тагира были самыми завидными невестами.

Когда все собрались возле костра, один из юношей, молодой и удалой Ильгам, взял курай и начал играть. Он играл спокойную и волшебную музыку, которой задел сердца тех людей, чьи лица освещал костер. Все замерло: люди, река на время забыла, как журчать, птицы перестали петь, даже кузнечики, что трещали в траве, стихли. Осталась только протяжная и прекрасная музыка Ильгама, которая заполнила все пространство и заставила биться чаще сердца людей. Песня юноши затихла на минуту. Ильгам улыбнулся и стал наигрывать мелодию, которую знали и любили все. Двое юношей присоединились: один пел, другой играл на губной гармошке. Под звуки этой ритмичной мелодии все двинулись танцевать. Звон монет цветных платьев девушек, притопывание, ритмичное хлопанье в ладоши, громкое «Эйе!» - все силилось в одно. Только тени людей от костра мелькали вокруг.

Далеко от костра, в тени, сидел один старик, лицо его было трудно рассмотреть, он был окружен детьми и что-то им рассказывал. Он привлек к себе внимание путника, который все это время смотрел за происходящим вместе с Тагиром. Это был самый старый среди башкир, смуглое и загорелое лицо его было все изрезано глубокими морщинами. Длинная и тонкая серебряная борода его была примерно до груди. Голова была покрыта темной тюбетейкой с вышитым орнаментом в виде ромба. Его глаза были необыкновенно добры и ласковы. Он сидел на табуретке, отпираясь двумя руками о клюку для поддержки. Его звали Икрам. Он был самым мудрым, и поэтому многие взрослые обращались к нему за советом, а маленькие за сказкой или легендой. Он знал много разных преданий и любил их рассказывать.

Тем временем уже смеркалось, и в темном небе появилась лилово-дымчатая луна. Медленно плывя высоко в небе, она освещала землю своим сиянием, разбудив ночных обитателей леса и поля. Вдали за полем на холмах послышался приглушенный вой. – Кто это, Икрам-бабай? – спросил маленький смугленький мальчик. – Это Ульмас плачет по своей любимой,- прислушиваясь к вою, тихо сказал Икрам. Юные слушатели поняли, что сейчас услышат историю и удобно расселись вокруг старика. Они мирно сидели и ждали рассказа. Старик, помолчав с минуту, медленно поднял глаза на ясную луну, тяжело вздохнул, и начал свой рассказ.

“Давным-давно на свете жила красавица Айсылу. Она была настолько красива, что ни одна другая девушка не могла сравниться с ней. Ее косы, словно две черные реки, лежали на тонких плечах. Статная и смуглая красавица Айсылу с темными блестящими глазами была любимой и единственной дочерью богатого Давлета. Отец души в ней нечаял и ничего не жалел для любимой дочери, и поэтому камзол дочери был весь украшен серебряными монетками, при движении которые звонко звенели. Айсылу была не только прекрасна как цветок, но и хозяйственна. Любая работа в ее руках ладилась. Но лучше всего она пела и танцевала. Голос ее был так прекрасен и звонок, словно соловей сидел у нее в груди. Своими танцами и пением она покоряла сердца молодых юношей, но никто из них не смог завоевать ее сердца. Много богатых женихов приходило к Давлету с просьбой отдать им в жены его дочь, но ни одному она не стала женой. И вот однажды пошла юная Айсылу в поле за цветами. И так чудесно было там, что, вдохновившись красотой, она начала петь. Словно лебедь, расправляя свои крылья, плавно поднимала она руки над головой и тянулась к яркому солнцу. В это время мимо проезжал удалой охотник Ульмас. Он ехал на пение и увидел Айсылу среди цветов. С первого взгляда он влюбился в нее, так же как и она в него. Ульмас был храбрым и смелым юношей, но, к сожалению, небогатым. На следующий день пришел он к Давлету просить в жены его красавицу дочь. Но Давлет выгнал незнатного жениха и запретил ему видится с нею. Долго переживали влюбленные разлуку, и сердце прекрасной Айсылу не выдержало таких страданий. Она так сильно хотела видеть своего любимого и быть с ним рядом, что ушла на небеса, чтобы оттуда смотреть на него. Теперь лик ее освещает мир в образе луны. А Ульмас, долго страдая и плача по любимой, обратился в волка. И с тех пор воет на луну, с которой смотрит на него его любимая Айсылу».

- Вот такая история… - сказал Икрам и тяжело вздохнул. Костер уже потухал, и все начали расходиться по своим юртам. Все стихало. И вокруг разлилась волшебная тишина ночной природы. Где-то рядом было слышно уханье совы, которая вышла на ночную охоту, в траве трещали кузнечики, возле реки отрывисто поквакивали лягушки, и по-прежнему был слышен приглушенный вой волка, который бродил где-то на холмах. Путник решил не торопится и постоять еще, чтобы послушать звуки ночи и посмотреть на полную луну, в которой, ему казалось, он видел прекрасное лицо Айсылу.