Все новости
Детская площадка
16 Декабря 2018, 02:17

Ефименко Ольга. Случай из детства… Проза. 8 класс. Давлеканово

Номинация: проза
Ефименко Ольга
Случай из детства…
( Из воспоминаний моей бабушки)
Выполнила Ефименко Ольга, обучающаяся 8А класса (14 лет)
МОБУ гимназия №5
Муниципального района Давлекановского района
Учитель Бодина Светлана Николаевна
Великая Отечественная война унесла миллионы жизней. Люди с ужасом вспоминают о солдатах, погибших в боях, сочиняют в их честь песни, ставят памятники и гордятся ими. Но нельзя забывать о том, что в тяжёлые годы войны погибали не только на полях сражений, но и мирных жителей умирало много. Кто от голода, кто под бомбёжкой, кто замерз на улице холодной зимой – никого не щадила война.
К сожалению, и нашу семью затронуло это ужасное событие. Во время войны бабушка была ещё ребёнком, но, несмотря на это, она помнит каждую мелочь из своего детства. Часто она рассказывала мне эпизоды из своей жизни. Всегда, затаив дыхание, я слушала, всматривалась в постоянно меняющееся выражение лица и в глубокие морщины. По одним лишь морщинам я понимала, что не проста была её жизнь, а выслушав очередное воспоминание бабушки, я ещё и ещё убеждалась в этом. Перед Девятым мая она устраивалась удобней в своём кресле-качалке и с ужасом в глазах вспоминала о страшном военном времени…
«Было мне тогда не больше семи лет. Жили мы на краю деревушки с матерью и братом. Отец уже год, как на фронт ушёл. Брату лет шестнадцать было, он был инвалидом, ноги ещё в малолетстве отказали. До войны каждый день я бегала в библиотеку за книгой для брата. Помню, как он мне читал. Голос его то прерывался, то дрожал, то переходил на шёпот, а я слушала. Когда он дочитывал, я снова бежала в библиотеку за новой книгой. Это было до войны. А потом все изменилось.
Помню, это был морозный ветреный вечер. Ветер задувал в окно, мороз разрисовывал стёкла в оконных рамах узорами так, что ничего за ними видно не было. Керосиновая лампа освещала маленькую комнатку, в углу которой едва виднелись остатки дров. Большой стол стоял посередине, а ближе к окну находилась большая печь, на которой сидели мы с братом.
Я всё пыталась разглядеть в окно, не идёт ли мама. Целый день мы ничего не ели, и оставалось только сидеть и ждать. Я сильнее прижалась к брату, дремавшему рядом со мной, и прислушалась. Послышался скрип снега, дверь тихо приоткрылась, и вошла мама.
Её лицо порозовело от мороза. На ресницах виднелись ещё не растаявшие снежинки, а зубы немного постукивали от холода. Она сняла потрёпанное пальтишко, шаль и валенки. Мы окинули её взглядом, но, не заметив ничего съедобного в её руках, опустили глаза. Мама молча потушила лампу, и мы легли спать.
За окном бушевала вьюга и завывал ветер. Я никак не могла уснуть и, переворачиваясь с боку на бок, думала о своём отце. Уже месяц, как от него не было писем. Мама нервничала и безнадёжно ждала хоть какого-то известия об отце. Каждый день она сидела у окна, надеясь увидеть за ним почтальона с письмом от папы. Я лежала и вспоминала прекрасные вечера, когда мы собирались всей семьёй за ужином. Папа рассказывал смешные истории, я слушала их и звонко смеялась. Иногда, даже когда никто не шутил, я заливалась громким смехом просто потому, что мне было хорошо и уютно. Глядя на меня, все тоже начинали смеяться.
Воспоминания переполняли меня, и постепенно я задремала. Вдруг сквозь дремоту я услышала быстрые шаги и громкий шёпот на улице за окном. Я резко открыла глаза и посмотрела в сторону окна. На секунду шёпот прекратился, и послышались три отчётливых стука в дверь. Я спрыгнула с печи, зажгла свечу и, взяв её в руки, медленно подошла к двери. Страх переполнял меня. Я замерла на секунду, выдохнула и широко открыла дверь.
На пороге стояли две девочки. Старшей было лет двенадцать, второй, как и мне, – лет семь. У старшей девочки на руках сидел маленький ребёнок, укутанный в тёплую шаль. Их внешний вид очень удивил меня. В тридцатиградусный мороз они стояли в одних ночных рубашках. Их босые ноги скрывались под сугробом, зубы стучали от холода, а сами они задыхались. Видно было, что эти девочки бежали по морозной улице.
Я с открытым ртом смотрела на них снизу вверх и не знала, что делать дальше. Услышав шорохи позади себя, я впустила их в дом и с шумом закрыла дверь. Когда я вернулась в комнату, мама уже усаживала девочек на теплую печь. При свете я хорошо разглядела их лица. Старшая была кудрявой, желтоволосой, со строгим выражением лица и умными глазами. Несмотря на боль, которую девочка испытывала, она держалась очень стойко и лишь просила спасти её маленькую сестру. Средняя девочка тоже была кудрявой, но темноволосой, с испуганными глазами и оттопыренными ушами. Она прижималась к старшей сестре, пряталась за её спину и тихо плакала. Младшая в свои два-три года была очень красивым ребёнком. Волосы у неё были длинные, заплетённые в косу, глаза голубые, не по годам умные, и раскрасневшиеся от мороза щёки.
Мама посадила её на колени брата, а сама принялась за обмороженных девочек, сидящих на печи. Она долго хлопотала возле них и часто вздыхала. Что-то грустное чувствовалось в её вздохах. Я сидела в уголке и наблюдала за происходящим. Рассматривая девочек, я опустила взгляд вниз. Увидев синие, обмёрзшие ноги, я зажмурилась и отвернулась. Мне было страшно и очень жалко их. Не знала я, как получилось, что они попали на улицу зимой в одних сорочках, не знала также, из чьей они семьи и откуда они, но тогда я бы всё отдала, чтобы они выздоровели.
Мама незаметно подошла ко мне и отправила спать. Не знаю, как я тогда уснула, но помню, как сквозь сон я слышала, как бредили те девочки и звали маму, слышала отчаянные крики их младшей сестры и быстрые шаги по комнате. Утром девочек уже не было на печи, только брат с малышкой мило беседовал и улыбался. Из сеней доносился шёпот мамы и соседей. Я вскочила и побежала туда. «Где они?» – хотела закричать я, но мой взгляд упал на сено, на котором лежали два бездыханных тела девочек, и я заплакала.
К обеду девочек похоронили, а младшую мы назвали Машей.»
Бабушка надолго замолчала, из глаз ее выкатилась слеза. Я знала, что сейчас ни о чем ее спрашивать не нужно…
Читайте нас: