№6.2019. Игорь Тучкин. Легко ли стать папой? Рассказ

Игорь Тучкин

Легко ли стать папой?

Рассказы

Крутой поворот

Лера Абаимова на зависть подругам вышла замуж за олигарха средней руки. Ничего удивительного – привлекательная девушка. Отец ее, известный в городе хирург, делал богачу операцию на ноге, а Лера ассистировала. Тут-то и возникла симпатия, затем – роман, завершившийся свадьбой. И хотя первую брачную ночь Лера встретила девственницей, молодой муж как-то ревниво поинтересовался, не было ли у него ранее соперника. На что порозовевшая молодуха ответила отрицательно, затем поправилась, призналась, что, мол, был, только несерьезный – бедный поэт. Даже в ресторан не мог ее пригласить, а за такси она расплачивалась сама. Наконец они расстались, поэт на прощанье подарил поэму, посвященную ей. Лера порылась в книжном шкафу, достала несколько аккуратно сложенных листов. Творение начиналось строкой: «Не розы и мимозы – Лерусе нужны грезы…» Далее следовала сплошная заумь. Олигарх хмурился, читая эту муть. Вдруг его лицо просветлело, он стукнул кулаком по столу и воскликнул: «Это же гениально!» Прочел вслух: «Возьмем лопаты – зароем откаты». Затем вынул пачку купюр и наказал жене передать поэту.

Вскоре режим дня олигарха поменялся, он начал вставать пораньше и, закрывшись в кабинете, что-то кропал на компьютере. Через пару месяцев объявил Лере, что написал детектив под названием «Откаты». Понятно, книгу вскоре издали, и она нашла своего читателя. И тем не менее на автора обрушился критический шквал – не только в газетах, но и на ТВ. Олигарх быстро разобрался, что за спинами критиков стояли чиновники, с которыми ему приходилось иметь финансовые контакты. Некоторые в героях узнали самих себя. Особо старался один, довольно известный и влиятельный, ему олигарх не раз передавал из рук в руки, не скупясь. Вот незадача. И тут сама судьба пришла на помощь начинающему литератору. Чиновник попал на операционный стол «с простатой» к тестю олигарха. Тот, вскрыв мягкие ткани, объяснил пациенту, кто его зять. Будучи неглупым человеком, госслужащий тут же позвонил по айфону на работу. Не успел хирург наложить последний шов, как в операционную доставили чемоданчик с наличкой.

Вечером тесть, раскрыв перед зятем чемоданчик, объяснил ситуацию.

– Отправь назад, – мрачно сказал тот и вновь засел за компьютер. Критики опасливо замолчали.

Легко ли стать папой?

Василий Петрович Белоусов получил повестку из районного суда как раз перед обедом вместе с деловой почтой. Документ предписывал ему явиться сегодня в 17.00 для беседы к председателю суда Павлу Степановичу Ракитину, старому знакомому Белоусова, с которым он последние пару месяцев особо не общался.

«Ну Паша дает, – чуть раздраженно подумал он. – Мог бы и позвонить, что за дела?» Однако сам тоже к телефону обращаться не стал, а явился лично в назначенный срок.

– Точность – вежливость королей, – приветствовал его председатель и предложил садиться. Василий Петрович вопросительно взглянул на хозяина кабинета. Тот вздохнул, вынул из ящика стола серую папку, раскрыл ее и произнес:

– Заявление на тебя поступило. Истица Карманова Ирина Михайловна уверяет, что ты ее внебрачный отец и просит через суд официально установить данный факт.

Белоусов сразу вспотел – чего-чего, а такой новости он не ожидал.

– Она что, из дурдома сбежала? – справившись с минутным замешательством, произнес он. – Или по чьему-то злому наущению.

– Разберемся, – ответил Ракитин. – А так она ведущий менеджер нашего агрокомплекса, за «бугор» часто в командировки катается; понятно, с психикой у нее все путем. Правда, незамужняя, и детей нет. Ну, это поправимо, ведь ей только 30 недавно стукнуло. А далее сам прочитай, – и он протянул Белоусову «заяву», в которой незнакомая Ирина подробно описывала, как незадолго до своей кончины ее мать Варвара Вадимовна открыла ей семейную тайну. Оказывается, настоящим отцом дочери является не Кирилл Александрович, погибший пару лет назад при ДТП, а вот В.П. Белоусов. В качестве подтверждения этой «ереси» приводился факт, заслуживающий самого пристального внимания – оказывается, после защиты диплома в институте ее мать устроила в общежитии вечеринку, на которую пригласила своих знакомых, в том числе и Василия. Как водится, выпили, потанцевали, вышли в коридор покурить, но зажигалку забыли. Спутник взял ее под руку, завел к себе в комнату якобы за спичками. Стал домогаться, и она ему отказать не смогла. В качестве свидетеля приводила Г.П. Егорина, который во время этого события заглянул в комнату и даже присвистнул от неожиданности…

Дочитав до конца пространное заявление, Белоусов отдал его хозяину кабинета и чуть удивленно сказал:

– Неужели у суда других дел нет? Такая чушь, и кому надо?

– Дел у нас хватает, – вздохнул Павел. – Только ты не прав – не ерунда это. По «ящику», считай, через день подобные истории показывают. А эта девочка – не дура. Наверное, ты не хочешь стать телезвездой, на всю Россию прославиться?

– Упаси Бог!

– Вот то-то и оно. Лучше решим вопрос в наших пенатах. Проведем генетическую экспертизу, а там видно будет.

– Мне что – в столицу ехать?

– Зачем? Наш прокурор молодой, да ранний, вот и добился – открыл в городе филиал, правда, начальница москвичка. Во всех наших газетах писали и по телеку показывали. Неужели не помнишь?

– Из командировки только недавно вернулся.

– Тогда понятно. Значит так, я вызываю сотрудницу лаборатории для взятия у тебя генетического материала.

– А это не больно?

– Вроде бы нет, – Павел вздохнул и поднял телефонную трубку. – Хотя, кто знает.

* * *

Ждать пришлось недолго. Вскоре в кабинете объявилась молодая симпатичная, модно одетая женщина, которая представилась Людмилой Степановной, руководителем генетической лаборатории и спросила, у кого ей брать пробу? Павел указал на Василия, которому вскоре пришлось открыть рот, где женщина вытерла ваткой, намотанной на стеклянную палочку, слюну. Никакой боли. Ватка отправилась в пробирку, а та – в саквояж, после чего Павел по телефону позвонил истице и, объяснив ситуацию, попросил ее после обеда заглянуть в лабораторию, чтобы тоже сдать анализ. Та согласилась.

– И долго ждать? – спросил Белоусов.

– Постараемся управиться за пару недель, – пообещала молодуха и упорхнула. А испытуемый отправился в самом мрачном настроении к себе на службу. Целых два дня дела так и валились из рук. В конце концов он позвонил Генке Егорину в соседний город и договорился о встрече. Тот не заставил себя ждать, и вечером они уже сидели в кабинете местного ресторана. Выслушав старого приятеля, Геннадий даже присвистнул от удивления:

– Влип ты крепко. К двум сыновьям теперь добавится дочка-лапушка. Многодетный отец. Срамота…

– Не издевайся, – прервал его Василий. – Может, поможешь чем-то?

Егорин задумался, затем, подняв голову, произнес:

– Выход только один – отнести «бабло» в лабораторию. Пусть затрут этот вопрос. Понятно, малой суммой не обойдешься.

– Так мне самому туда дорогу торить? – спросил Василий.

– Отнюдь. Тебя все тут знают – обретешь груду проблем. Могу предложить свои услуги, местному обществу я – кот в мешке. Для старого дружка и сережку из ушка.

Белоусов увидел «свет в конце туннеля»…

Двух недель не прошло, как из суда позвонил Павел, сообщил радостную весть, что генетический анализ дал отрицательный результат. Возликовавший Белоусов тут же связался по мобильнику с Егориным и сразу стал благодарить. Тот, прервав его на полуслове, довольно серьезно предложил еще одну встречу, на которую Василий отправился в собственной «тачке». Новое рандеву состоялось не в ресторане, а в «двушке» Геннадия, где он проживал бобылем, потому как жена ушла несколько лет назад – детей они так и не завели. Хозяин не торопился приподнимать занавес над случившимся. Вначале на скорую руку приготовил холостяцкий ужин – крупно нарезанные колбаса и сало, лук, ржаной хлеб и, соответственно, – водяра в самой обычной бутылке. И лишь после молча опрокинутой второй стопки произнес:

– Век живи – век учись.

– Не понял, – сказал Василий.

– А ларчик просто открывался, – продолжал Геннадий. – Словом, заявился к начальнице лаборатории с пакетом, где ждали своего часа «бабки», и сразу намекнул, что не с пустыми руками пришел, как она взовьется, на стуле подпрыгнула, словно там ей шило вставили, и кричит: за кого вы меня принимаете! Я немного растерялся и отвечаю, мол, хочу тоже слюну сдать на анализы, так как не сторонний человек в данной истории. Что меня за язык дернуло – ума не приложу, только слова из песни не выкинешь. Опростоволосился. Слово за слово – взяла она у меня анализы. Вчера позвонила мне прямо на службу и сообщила, что, оказывается, я настоящий отец твоей предполагаемой дочери. Егорин встал и молча стал ходить по комнате, а Белоусов остался за столом. Спустя несколько минут хозяин сел и разлил оставшийся в бутылке напиток в стопки. Пить не стал, только произнес:

– Теперь перед тобой должен покаяться. Дело старое, да только из памяти не выкинешь.

* * *

Хотя какое старое – молодое дело. В тот вечер я в коридоре стоял и видел, как ты из своей комнаты вышел, а Варвара там осталась. Дернул меня черт вновь заглянуть – вижу, спит она. Потихоньку зашел и пристроился рядом с ней. А она пьяная, да спросонья подумала, что ты вернулся, шепчет: Васютка, Васютка… Я дело завершил и тоже в дверь.

Только от судьбы не убежишь, достанет она тебя.

– Жалеешь? – спросил Василий.

– Да нет, ни капельки, – медленно, с расстановкой произнес Геннадий. – Будет теперь по завещанию кому наследство оставить. Родной кровинушке.

Через несколько дней Белоусов увидел в приемной Людмилу Степановну и тут же пригласил ее в кабинет. Она зашла как-то неуверенно и села у окна.

– Если бы вы знали, как я вам благодарен, – произнес Василий Петрович. – Вы настоящий специалист. Молодые нас обгоняют.

– Держитесь, – произнесла начальница лаборатории. – Вы мой настоящий отец. Я семь раз примерила, прежде чем прийти к вам.

– А как! – воскликнул Василий, чувствуя, как густо краснеет.

– В подробности вдаваться не станем, просто вы знайте.

Людмила Степановна вышла из кабинета, а у Василия Петровича случился инфаркт, и его на «скорой» увезли в больницу.