№7.2024. Талгат Сагитов. Дуновения памяти

Продолжение. Начало в № 11 2023 года

Перевод с башкирского языка Азамата Сагитова

На пленуме освободили и Мидхата Закировича Шакирова, на протяжении многих лет занимавшего одно из центральных мест в общественно-политической жизни такой большой страны, как СССР. Он 18 лет руководил Башкортостаном, который был крупнее и мощнее целого ряда государств мира. Его словно вырвали из жизни республики, перестали приглашать на совещания актива, сессии, праздники, торжественные собрания, юбилеи. Как будто всем всё равно, был или нет такой деятель в истории Башкортостана, оказывавший большое влияние на его развитие. Новая власть как будто не признаёт этого. Ходили слухи, что в своё время, став первым секретарём, Шакиров не слишком жаловал занимавшего до него этот высокий пост авторитетного Зию Нуриевича Нуриева, переведённого на должность министра Правительства СССР, демонстрировал сухость в отношениях, не проявлял открытости, доброжелательности. Может быть, он оправдывал такое своё отношение тем, что, хотя Нуриев и был сначала министром, а затем заместителем председателя Совета Министров СССР, Героем Социалистического Труда, Шакиров сам тоже не лыком был шит – член президиума Верховного Совета СССР, со временем будет носить высокое звание Героя...

Вот только сам бывший Первый секретарь совершенно не собирался отходить от общественной жизни. В советское время для всей страны было обязательным праздновать две даты: 1 мая – Международный день солидарности трудящихся и 7 ноября – День Великой Октябрьской социалистической революции. (В течение года к ним могли добавляться и другие.) Помимо различных мероприятий, демонстраций проводятся торжественные вечера, состоящие из двух отделений – официальных докладов, выступлений и концерта. Мидхат Закирович являлся на эти вечера без приглашения. Контролёры билетов его узнавали – пропускали безоговорочно. Не задерживали у входа в зал и охранники. Все слышали историю, как он спокойно прошёл в зал, оттолкнув плечом в сторону одного молодого служащего, попытавшегося было не пропустить его в зал. Руководитель, хорошо знающий, что в первой половине вечера в зале пустуют места в президиуме, садился прямиком на то место, которое обычно занимал. Глядя в глаза каждому сидящему в президиуме, внимательно выслушивая доклады, в перерыве он уходил домой, не оставаясь на просмотр концерта. Возможно, придавала сил мысль о том, что «у меня есть полное моральное право участвовать в торжествах, я до сих пор член обкома КПСС, депутат Верховного Совета БАССР». Вплоть до того, пока в 1989 году не перестал быть членом ЦК КПСС. А что касается преемственности в отношениях руководителей – то и президент Муртаза Рахимов в будущем не будет общаться со своим предшественником, и глава республики Р. З. Хамитов скажет, что «у него нет необходимости в рекомендациях Рахимова». А западные соседи живут иначе. По крайней мере, в личных взаимоотношениях лидеров, вопросах политики и экономики, касающихся региона, преемственность на виду. Что же касается Шакирова, то на доме № 1 по улице Энгельса, где он жил, установят мемориальную доску, его именем будет назван небольшой красивый сквер на пересечении улиц Коммунистической и Дорофеева, издана книга к 100-летнему юбилею.

Прошедший пленум обкома КПСС избрал первого секретаря. Им стал Равмер Хасанович Хабибуллин. Родился в Чекмагушевском районе, свою судьбу связал с нефтяной отраслью, последнее место работы – начальник управления Министерства нефтяной промышленности СССР. Когда предложили практически неизвестную республике кандидатуру, первый секретарь Стерлитамакского райкома Фёдор Машкин заметил, что «у ЦК КПСС скамейка запасных для кандидатуры первого секретаря обкома слишком короткая». При этом сотрудник аппарата Центрального Комитета Г. К. Крючков, понимая заметную разницу между новым первым секретарём и его предшественником, только и смог, что кивнуть: «Да уж».

Пока мы в республике оказались заняты решением вопроса смены руководства, жизнь в стране шла своим чередом под флагом известных понятий: «перестройка», «ускорение», «гласность», которые очень многое переиначили, запутали, поставили с ног на голову, поднимая муть. На каждом перекате, меняя направление и темп, то ускоряя, то тормозя движение. В Сумгаите (Азербайджан) происходят кровавые столкновения азербайджанцев и армян, в прибалтийских республиках проходят демонстрации с лозунгами о выходе из состава СССР, в Нагорном Карабахе годами тлеющее национальное движение превращается в пожирающее людские жизни пламя. Российское государство и религия, до сих пор жившие отдельно друг от друга, теперь вдруг вместе, наперегонки готовятся отпраздновать 1000-летие принятия православия. Исторические обиды, недовольство, претензии, самонадеянность, в своё время отошедшие в тень, внезапно пробудились, выйдя на передний план, прервав дружбу, отодвинув веру, потеряв рассудок и столкнув народы. Когда же кровавые беспорядки, локальные стычки, ведущие к распаду страны, усилились, когда народ, став необузданным, обезумел, наша Земля, природа, её божественные силы сделали нам строгое предупреждение, показав свою затаённую мощь: в городе Спитак в Армении произошло страшное землетрясение. Поймёт ли народ это предупреждение, поймут ли, что Земля и Небеса не приемлют подобного...

Мы, как и все, ожидая перемен к лучшему, закрываем гастроли Малого театра СССР в Уфе. Большим, а может быть, и неожиданным успехом стало то, что совместными усилиями нам удалось изменить график гастролей театра и его маршрут (очередь до Уфы подошла бы лишь через несколько лет) и устроить долгожданную встречу зрителей республики с этим прославленным коллективом. Искренние, добрые слова народной артистки СССР, известной в стране Элины Быстрицкой, исполнившей роль Аксиньи в кинофильме «Тихий Дон», перед началом завершающего спектакля сказанные о Башкортостане, о состоянии культуры, о работе министерства, стали для нас самым настоящим бальзамом на душу и засвидетельствовали восхищение гостей от пребывания в республике.

Готовимся к открытию Башкирского государственного театра оперы и балета после его реконструкции. Пользуясь случаем, решили сделать перевод на русский язык знаменитой оперы Загира Исмагилова «Салават Юлаев» (либретто Баязита Бикбая), которая в последнюю четверть века ежегодно открывала театральный сезон: пусть произведение, ставшее визитной карточкой республики, будет исполняться на понятном каждому советскому человеку языке, в какую бы часть СССР мы ни выезжали с гастролями. Перевод М. Лаписовой не понравился народному артисту Башкортостана Назиру Абдееву, исполнявшему в последние годы заглавную партию Салавата, и он надумал сам взяться за это дело. Когда он пришёл ко мне со своим переводом, я высказал по первому варианту серьёзные замечания: русский текст не соответствует музыкальным тактам, не совпадают логические акценты, из-за особенностей словообразования в башкирском языке ударение чаще падает на последний слог, автор даже не учёл особенности голоса исполнителя главной роли. Вероятно, вариант солиста, всем сердцем желающего, чтобы опера увидела свет на русском языке, не был лишним, его предложения тоже надо будет принимать во внимание. Кроме того... ведь уже есть автор, с которым заключен договор на перевод. Я ответил, что одно и то же произведение дважды (в одно и то же время) переводить у нас нет ни денег, ни права. Наш энтузиаст это сразу же понял и скромно сказал: «Я буду рад, если вы используете хотя бы то, что понравилось». Русскоязычную оперу поставили (дирижировал народный артист СССР Я. А. Вощак), но она не смогла занять прочное место в репертуаре театра. Вероятно, таковой была её судьба.

К радости любителей и ценителей западной классической музыки в столице Башкортостана завершается монтаж органа в малом зале филармонии. Если в своё время «Северные амуры» подарили жителю немецкого города Веймар в Тюрингии Иоганну Вольфгангу Гёте курай и лук со стрелами, то сегодня центральное место в Уфе займёт большой музыкальный инструмент, сделанный на немецкой земле. Возникает необходимость подготовить невиданного доселе специалиста – органиста. Направили на учёбу сына выдающегося в республике педагога по вокалу Миляуши Галеевны Муртазиной – Владислава Львовича Муртазина. После длительной работы в Западной Европе он, видимо разочаровавшись, вернулся домой и стал служить культуре республики.

На открытие Органного зала, которое намечено на конец августа, пригласили специалиста из братского округа Галле ГДР. С министром культуры округа прибыл музыкант – органист Мартин Штефан. Уже при первой встрече я высказал своё пожелание. «Впервые башкирская земля услышит голос органа. Было бы замечательно, если бы в концертной программе прозвучали и башкирские народные мелодии. Может быть, вы нас сможете порадовать импровизацией на темы башкирских мелодий?» ‒ «Вы подготовьте ноты башкирских народных песен, пока мы будем в поездках (программой запланировано два дня для знакомства с культурной жизнью в сёлах и городах)», – откликнулся маэстро. Подготовили.

До начала церемонии он уединился на два часа с нотами в руках. Любителей музыки, ожидающих первого в мире звучания башкирских мелодий на оргáне, охватывает нетерпение и интерес: как оно будет? Я тоже беспокоюсь, волнуюсь. Как будто жду манны небесной... Внезапно зал заполнили все гаммы мира. Это зазвучала импровизация на тему башкирской народной песни «Сколько ж тебе лет, Салават?» Перед маэстро листок, где он зафиксировал две строчки основной мелодии. В этой бушующей импровизации слышен звенящий прозрачный воздух башкирских гор и степей, нежно ступающая поступь тулпара, объезжающего дозором родную землю, стремительный гулкий топот богатырского коня, наперегонки с ветром мчащего своего седока – защитника родной страны, тонкий свист тысяч, заслоняющих даже солнце, выпущенных по врагу стрел. Чувствуешь, как звенят, раскалывая небо, клинки в неравной борьбе, как ожесточены лица, слова, жесты, рёв и крики подступают уже со всех сторон. И тишина… из которой медленно пробиваются надежда, любовь и мужество. Чистый возрождающий воздух. Ясный приветливый день. Музыкальный финал. Оргáн. Салават Юлаев...

С талантливым Мартином Штефаном в будущем мы ещё встретимся... А сегодня предстоит другая встреча – встреча с моим прежним руководителем Тагиром Ахунзяновым. Работая секретарём, он между делом написал замечательную лирико-патриотическую повесть «Галия». Наш талантливый режиссёр Рифкат Исрафилов сделал инсценировку и поставил её на сцене. Люди с большим удовольствием посещали это представление, спектакль всем очень нравился. Завсегда был аншлаг. На пленуме, когда увольняли секретаря, его критиковали и за то, что он написал повесть, и за то, что, дескать, «понуждал» ставить её на сцене театра. Обвиняли и в чрезмерном получении гонораров за частые постановки (раз зрителям нравилось, зал заполнялся, то и не сходила с репертуара). Прояснить эти вопросы поручено нашему министерству. Тагир Исмагилович неоднократно приносил разные справки от различных организаций в подтверждение своих слов, что получаемые гонорары перечислял в Фонд мира. Из документов так и следовало, что средства перечислялись в Фонд мира. Театральная общественность вроде успокоилась – хотя были как сторонники дальнейшего показа спектакля, так и те, кто всячески старался её запретить...

Удивил один неожиданный звонок. На проводе – Геннадий Петрович Федотов, бывший заведующий организационно-партийным отделом обкома КПСС, в руках которого были все кадровые вопросы: «Талгат Нигматуллович, моя дочь работает в училище искусств. После моего ухода с работы там её начали обижать. Не позволяйте, пожалуйста». Когда он был во власти, руководители училища искусств жаловались, что его дочь ведёт себя некрасиво, ходит задрав нос, работает плохо, пренебрегает мнением своих коллег. Эх, дети, дети, ох уж, эти родители!..

Ещё с одним своим руководителем судьба уготовила мне встречу в щепетильной ситуации. После увольнения первого секретаря Р. Х. Хабибуллина, пришедшего после М. З. Шакирова, в газетах появились материалы с официальной критикой стиля его работы и её неэффективности. Вскоре после этой статьи в редакции (тогда я работал главным редактором газеты «Башкортостан») появился подвергшийся критике человек и попросил опубликовать статью о несоответствии задевающих его фактов. «В опубликованной критической статье хватает справедливых фактов, есть, наверно, и недостоверные. Однако мнение общественности не на вашей стороне, ваши слова никто не воспримет. Даже наоборот, публикация опровержения будет сродни добавлению керосина в угасающий костёр. Не вызовет ли это нового потока писем?» Подумав некоторое время, Равмер Хасанович согласился с моим мнением. «Раз так – в другие редакции даже заходить не буду», – и ушёл...

Областной комитет II

Когда я старательно как министр культуры входил в мир искусства, недавно избранный секретарь обкома КПСС Ахнаф Мударисович Дильмухаметов пригласил и объявил, что решили назначить меня заведующим отделом культуры обкома. Как человек, который успел поработать в обкоме, я хорошо знал их порядки и представлял такого рода чиновничью работу. Я уже успел ощутить вкус самостоятельной работы, поработав в двух-трёх местах. И отказался переходить на эту должность, мотивировав достаточным количеством достойных кандидатур. «Мы уже направляли в Центральный Комитет анкеты нескольких человек – никого не пропустили. Отвергли со словами: “У этого недостаточный опыт работы, тот слишком далёк от культуры, третий чересчур молод”. Видимо, там после нашумевших пленумов к обновлению руководства республиканского обкома партии отнеслись очень серьёзно. Заведующих отделами включают в перечень номенклатур, кадровый резерв ЦК. Мы назвали твою кандидатуру, поинтересовались, там ответили, что она может пройти, направляйте в Москву. Так что собирайся», – подытожил он.

Поехал в столицу. В Центральный Комитет КПСС. Тот самый Ленинский Центральный Комитет, в который мы с большим воодушевлением писали письма, полные чувств восхищения, благодарности и поддержки. Во время беседы ответил на бесчисленные вопросы работников ЦК, касающиеся направления будущей деятельности. Затем со словами «сейчас зайдём к заместителю заведующего отделом» меня завели в кабинет, на двери которой значилась табличка «В. К. Егоров». Понятно, немного смущён, а увидев за столом широко улыбающегося мне заместителя, даже немного растерялся. Он с некоторым удивлением спросил: «Талгат, ты что, не узнаешь, что ли?» От неожиданности я сразу не смог припомнить, но, пообщавшись немного, особенно когда он поинтересовался судьбой пары-тройки человек, вспомнил – это же инструктор ЦК комсомола Владимир Егоров. Лет 12–15 назад он приезжал в командировку в Башкортостан, тогда и познакомились. Разговор был доброжелательным, он поддержал мой переход на новую работу. Последний разговор состоялся у заместителя заведующего отделом партийно-организационной работы и кадров. Спрашивал о новостях, происходящих в Башкирской партийной организации, о многом другом, дав несколько советов, поинтересовался, нет ли каких-либо вопросов. «В нашем театре с большим успехом идёт спектакль “Галия” по повести уволенного секретаря обкома Тагира Ахунзянова. Вероятно, Центральный Комитет не будет возражать против дальнейшего его показа?» ‒ «А как вы сами думаете?» – задал он встречный вопрос. «На мой взгляд, полюбившийся зрителям спектакль, инсценированный талантливым режиссёром Рифкатом Исрафиловым, имеет огромное значение в воспитании патриотизма, любви к родине, несёт большой заряд положительного эмоционального воздействия, всегда проходит с аншлагом, должен и в последующем играть свою воспитательную роль». ‒ «Хорошо, показывайте», – благословил он дальнейший показ спектакля и моё назначение на новую должность.

Начало работы на новом политическом поприще пришлось в очень сложное для нашего Отечества время. Несколько чуждая для нас, в то же время и желанная «демократия» (в западном её понимании, ещё не «захватившая» страну, однако денно и нощно восхваляемая либералами), которая в одночасье по мысли «прогрессивно» мыслящих советских людей должна была улучшить имеющуюся ситуацию, втолковывая обществу понятия «гласность», «свобода слова», «ускорение», «перестройка», «запудривая мозги», в короткое время внесла сумятицу в сознание народа, запутанность, безволие, фальшь в текущую жизнь. Запущенное в общество «броуновское движение» не успеваешь ни обнаружить, ни отследить, ни тем более перехватить. У всякой молекулы своё произвольное направление движения, у всех разная скорость, неопределённость содержания каждой, которая имеет известную только ей цель. Всё вдруг пришло в движение, никто ничего не замечает и никто ни на что не обращает внимания. Завидев уверенные шаги «новых демократов», поддерживаемых и даже прикрываемых руководством Советского Союза, забултыхалось покрытое тиной болото, издавая смрадный запах. Зашевелились страны Запада и их заокеанские единомышленники, чей интерес к происходящему в нашей стране всё более возрастал: они активизировали свою деятельность, каждый рассчитывал в этом «броуновском движении» отхватить свой кусок.

Право КПСС руководить страной закреплено отдельным пунктом в Конституции СССР. Твёрдо уверовав, что это положение является гарантом единства страны, партии и народа, его несгибаемым стержнем, руководство партии, не уделяя должного внимания экономике государства, довольствуясь вбросом одного-двух кричащих лозунгов, проводит время, философствуя на международной арене, бесконечно повторяя «демократия», «права человека», «мирное сосуществование», «толерантность».

Руководство КПСС, несколько удивлённое и даже растерянное в порождённых теми временами условиях, думает о том, как действовать, как и дальше значимо играть свою руководящую роль, в поиске эффективных методов и средств не жалеет сил, чтобы перестроить нашу партию таким образом, чтобы преодолеть все проблемы, ежедневно возникающие не только в нашей стране, но и во всём мировом сообществе. Перестроили. Изменили, затуманив мозги, замазав глаза, потчуя «винегретом» из громких слов, коммунистов, беззаветно верящих руководству своей партии и тщившихся разобраться в этих переменах. Но введённые новшества не пошли дальше изменения структур партийных органов – слияния, укрупнения отделов обкомов, создания комиссий по различным направлениям работы, введения в обкоме новых должностей инспекторов. Каким же образом эта «перестройка» может стать движущей силой нашей страны? Какими методами окажет должное влияние на экономику, где лежит путь повышения уровня жизни людей? Понимает ли ленинская партия, что именно надо перестроить в условиях возрастания идеологической борьбы? Особенно при продвижении руководителями, всё сильнее отворачивающихся от благих понятий и социалистических ценностей, веками формировавшихся в России, Советском Союзе? Когда с каждым днём всё шире и шире открывают ворота собственной страны, горячими аплодисментами приветствуя западную демократию и её идеалы, даже не делая попыток оценить возможный конечный результат? А власть – на то она и власть, – стараясь казаться лучше, даёт бесконечные обещания, как говорят, льёт бальзам в уши, и клянётся, что вся страна, всё общество, весь народ будут купаться в достатке, свободно жить, и в конце концов сама начинает верить в то, что сама же и обещает. Пока народ с недоверием слушает, пока раздумывает, размышляет, руководители, с трудом улавливая смысл сказанных ими же слов, сами того не заметили, как скатились к прямому обману. А раз так, то делу конец. Недаром среди политиков говорят: «Не дай Бог, чтобы, однажды случайно оговорившись, власть заимела привычку врать». Так-то слова генерального секретаря «консенсус», «с чего нáчать», «процесс пошёл» не похожи на обман, но в каких вопросах наступил «консенсус», «процесс» куда идёт?

К избранию ли М. С. Горбачёва Президентом СССР в марте 1990 года, или Б. Н. Ельцина председателем Верховного Совета РСФСР в мае? В условиях борьбы за демократию в стране стало сильно ощущаться ослабление вожжей. Началось всестороннее засилье выросших словно из-под земли общественных, политических, культурных, национальных, религиозных, исторических, интеллектуальных, спортивных, местных, региональных, межрегиональных, всероссийских клубов, центров, сект, организаций, объединений, партий. В республике появились всебашкирский национально-культурный центр «Ак тирма», Татарский общественный центр (ТОЦ), Объединение экологов. Не жалея ни сил, ни времени, мой земляк, поэт Равиль Нигматуллин, эстафету у которого затем перенял писатель Галим Хисамов, создал Башкирскую народную партию. Тогда же в стране прозвучал первый серьёзный тревожный сигнал: Коммунистическая партия Литвы объявила о своём отделении от Коммунистической партии Советского Союза. Это было уже открытое заявление о расхождении взглядов на общественно-политическое устройство и пути дальнейшего развития.

В один из дней октября в кабинет вбежал директор театра оперы и балета Ирек Ахмадиев и сообщил ошеломляющую новость:

– Только что театр посетил Рудольф Нуреев.

– Кто, кто?

– Рудольф Нуреев.

– Один? Что он делал? Что посмотрел?

– Один. Обошёл театр, осмотрел его. Иногда по ходу останавливался и задумывался, должно быть, вспоминал те моменты, когда начинал свою карьеру на этой сцене... Приехал повидаться с матерью, говорят, она болеет. Вскоре, распрощавщись, ушёл.

Я задумался. «Я здесь занимаю должность и не знаю даже, что в Уфу наведалась “продажная душа” – так называли тех, кто в советское время предавал страну. А откуда мне это было знать заранее? Скорее всего, его визит не мог состояться без участия КГБ. Чекисты, должно быть, проинформировали соответствующих должностных людей, а меня нет. Когда я об этом рассказал, спокойное поведение секретаря областного комитета подтвердило мои предположения. Годы спустя, намекая на бесчеловечность советской власти, информированные люди напишут: «Единственный визит в Уфу известного во всем мире артиста балета Рудольфа Нуреева так и остался незамеченным». («Преображение республики». Путь в 100 лет». Уфа, «Китап», 2019). Когда такие, как он, покидали коммунистическую Родину, бросали своих родителей, вряд ли могли предполагать, что, если вдруг предоставится возможность возвращения, в том же коммунистическом обществе их будут встречать криками «ура». По мере усиления демократических веяний многие люди «передовых взглядов», отодвинув в сторону взаимоотношения гражданина и страны, личности и общества, позабыв о понятиях преданности и любви к своей Отчизне (судя по всему, намеренно), «формировали» мнение о «лжегероях», которые, создав себе имя благодаря профессиональному мастерству, полученному ими в отставленной стране, старательно натягивали на себя одежду человека мира, человека Вселенной (без роду, без племени), задвинув своё гражданское лицо куда-то за ширму. Возможно, есть и такой путь, наверное, и такой взгляд существует, может быть, даже право имеет. Тогда, что же, мы должны освободить известных в масштабах планеты элитарных учёных, деятелей искусства, литературы от таких чувств, как привязанность к родной земле, любовь к Родине, патриотизм? От простых понятий гражданского долга, долга перед своим Отечеством? Не это ли приведёт к тому, что через десять-двадцать лет многие знаменитые соотечественники, нет-нет, уже не соотечественники, может быть, «одноземляне», заработавшие известность в СССР и России, выйдя на международную арену и получив мировую известность, с лёгкостью (а может быть, легкомыслием) получив паспорта граждан вторых, третьих стран, хранят там, за границей свои несметные богатства, «заработанные честным трудом» здесь? А нашей Родине перед талантливым артистом балета, известным во всём мире деятелем искусства стесняться нечего – у неё нет перед ним долгов; увековечивая его имя, она, может, в чём-то даже перестаралась. Его имя присвоено Уфимскому хореографическому училищу, одна из красивейших улиц носит его имя, на здании государственного театра оперы и балета установлен барельеф с его изображением. В пьесе драматурга Азата Абдуллина «Нездешний сад» показана как тяжёлая, так и лёгкая жизнь большого мастера, балетмейстер Ринат Абушахманов на сцене, где когда-то танцевал Р. Нуриев, создал его образ. В историю, в вечность он входит только как прославленный балетный гений, и нигде не выражено, достойный ли он гражданин своей страны или нет. И была ли у него и для него самого такая страна...

Оказывается, есть ещё те, кто поджидает свою порцию почестей. 22 декабря 2020 года, когда речь шла о праздновании 450-летия Уфы, в информационных сетях распространилось следующее сообщение: «К этой славной дате планируется установить памятники первому губернатору Уфимской губернии Григорию Аксакову, главному архитектору Черниковки – Маргарите Куприяновой, писателю Сергею Довлатову, писателю Ярослав Гашеку (почему-то непременно в сквере около библиотеки имени Заки Валиди), герою Отечественной войны 1812 года Евграфу Гладышеву, полярнику Валериану Альбанову (на берегу Белой) и... возможно, случайно попавшему в эту компанию – Уралу-батыру». Пока размышляю, верить или нет этому сообщению, 4 февраля как подтверждение декабрьскому сообщению в эфир летят слова Главы республики: «Одной из улиц Уфы необходимо присвоить имя Сергея Довлатова». Писателю, который во время войны с родителями случайно попал и «целых» три месяца проспал в Уфе в своей детской люльке, сознательную жизнь провёл в Ленинграде, а в 1978 году навсегда покинул советскую страну, так и не узнав, что есть «Уфа», которого неизвестно кто когда-то назвал «гением»... Что поделать, если приглашаемые, как заведено в последнее время, московские урбанисты – грамотные «специалисты, профессионалы», «хорошо знающие» Башкортостан, его прошлое, обильно орошенное кровью, его славную историю, верования и поклонения, духовную силу его народа, выдают такие предложения?!

А «перестройка» продолжает своё движение вперёд: над страной всё сильнее клубятся тучи, по стране разлетаются смятение, тревога, страхи. Соотечественники, не понимая друг друга, вздорят, сосед конфликтует с соседом. В этих условиях новое бюро областного комитета КПСС и его секретариат решили пойти уже известной дорожкой: как пример для всей страны провести в Башкортостане Дни литературы и искусства Татарстана. И в конце мая – начале июня 1988 года всю Башкирию охватила атмосфера дружбы, воздух, слова, чувства – всё было пронизано миролюбием. Обнялись два новых первых секретаря – Равмер Хабибуллин и Гумер Усманов, обменялись приветствиями два новых главы правительств Марат Миргазямов и Минтимер Шаймиев, два новых секретаря по идеологии Ахняф Дильмухаметов и Наиль Кадырметов, воспевая славу прочности башкирско-татарской дружбы, поклялись и впредь сохранять такие же отношения. Будучи заведующим отделом, я напряжённо работал и при подготовке, и во время проведения этих дней в качестве начальника штаба, держа в своих руках все нити.

Прекрасно прошедшие дни, думаю, внесли достойный вклад в укрепление дружбы двух республик и двух народов. Наши родственные соседи открыли нас для себя с новой стороны. Народный артист РСФСР Ринат Тазетдинов признавался: «Я думал, что хорошо знаю Башкортостан. Оказывается, главного-то я не замечал – сильнейшее впечатление на меня произвёл ваш народ». Никого не оставили равнодушными слова, сказанные народной певицей Вафирой Гиззатуллиной в Малоязе: «Я в Башкортостан, в первую очередь в его северо-западные районы, наведывалась часто. Я, наивная, думала, что в этом и есть весь Башкортостан. А потом, когда во всей красе увидела величие братской республики, его народа, его земли, открыла его просторы и очарование, обняв Соколиный камень на крутом берегу Юрюзани, лежала и плакала от нахлынувшего волнения, восторга и счастья...»

К этому празднику дружбы судьба добавила одну печальную, неожиданную страницу, потрясшую весь Башкортостан и Татарстан. Внезапно скончался народный артист СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственных премий СССР, ректор Казанской консерватории Назиб Гаязович Жиганов. После показа постановки в обновлённой редакции знаменитой оперы-поэмы «Джалиль», впервые представленной в Башкортостане и завоевавшей огромный успех, сопровождаемой шквалами аплодисментов и морем цветов, в проявленной атмосфере глубокого уважения и искреннего восхищения. Сказали, что не выдержало сердце – большое сердце большой личности, не вынесло глубоких переживаний, напряжённых чувств, волнений от ожиданий, а потом волнений от радости и большого успеха. В своём последнем интервью мэтр говорил: «С нетерпением ждём вас в гостях в следующем году». Принимает Башкортостан ваше приглашение, Назиб-агай. Спасибо! Обязательно поедем...

Шагающие по пути «перестройки» деятели, занимающие самые высокие должности в стране, думающие о судьбе государства, заботящиеся о нём, приняли закон о выборах нового высшего органа страны – теперь уже не Верховного совета, а Совета народных депутатов СССР. На этих проводимых в демократической обстановке свободных выборах 2225 депутатов (раньше было 1500), большинство из которых, как надеялись организаторы, будут демократами, возьмут на себя решение дальнейшей судьбы страны. Наряду с организацией выборов народных депутатов СССР мы ведём подготовку к переписной кампании, проводимой, как правило, раз в десять лет. По последней переписи 1979 года население Башкортостана составляло 3844,3 млн человек, из них 935,9 тысячи (23,3 %) башкиры, 1547,9 (40,5 %)  –  русские, 940,4 (24,5 %) – татары. Какую тенденцию выявит предстоящая перепись? До недавнего времени количество татар в республике постоянно увеличивалось, численность башкир росла еле заметно, а порой и уменьшалась. Причина же связана с тем, что северо-западные соплеменники говорили на башкирском диалекте, схожем с татарским. Основной аргумент близлежащих соседей: «Они разговаривают и учатся на татарском! Поэтому – они татары». После революции ради скорого начала обучения населения в школах северо-западного Башкортостана, действительно, за основу взяли общий для тюркских народов старотюркский алфавит (тюрки) и письменность. Башкиры же сами утверждают, что они из башкирских родов и являются вотчинниками. Исторически вотчинное право, зародившееся в Башкортостане много веков назад, – о нём особо упоминается в договорах, заключённых при вхождении в Русское государство, – предоставлено только башкирам. В своей стране только башкир может быть владельцем земли. Вотчинником. Об этом говорит историческая память, историческая истина, которые доносят это до своих детей. Особо активные деятели родственных соседей, «заботящиеся» о судьбах нации, беспрерывно, а перед переписью и днём и ночью без конца твердят башкирам, разговаривающим на северо-западном диалекте: «Вы же татары, записывайтесь татарами», вкладывая много сил в привитие татарского духа.

Когда мы в спокойной атмосфере готовились к проведению переписной кампании в предстоящем году, в номере московского журнала «Дружба народов» за июнь 1988 года вышла статья «Язык мой – друг мой» башкирского писателя Айдара Халима (настоящее имя – Борис Нажметдинов), которая сыграла роль масла, подливаемого в огонь. Автор, скорее обдуманно, чем нет, бросает серьёзные обвинения башкирам: дескать, в республике массово закрываются татарские школы, башкиризация идёт с размахом, происходит массовый перевод татар на обучение на башкирском языке, широко применяется практика принуждения татар на признание себя башкирами. Делает вывод, что руководство республики осознанно проводит такую политику. Дальнейшее развитие событий показало, что это действо было тщательно продумано и скрупулезно исполнено. В противном случае соседи прислушались бы к оценке, данной в интервью Мустаем Каримом газете «Советская Россия» (от 4 января, 1989 г. № 3): «Автор... извратил некоторые исторические факты, им даны очень субъективные толкования. Многие, на мой взгляд, неверны. Хотел или не хотел А. Халим, получилось противопоставление одного народа другому». Башкиры, естественно, начали категорично опровергать эти необоснованные выдумки А. Халима. Автора обвинили в подтасовке исторических фактов, представлении «белого» в виде «чёрного», сталкивании двух родственных народов. И предупредили, что в национальных и межнациональных вопросах надо быть предельно осторожным, помня о том, что самый главный критерий, определяющий нацию, – это её язык, за такие исследования необходимо браться с добрыми, чистыми помыслами, и если намеренно обострять эти щекотливые вопросы, то тлеющие обиды иных национальностей могут превратить в бушующий пожар всё.

В это же время ярые националистические силы наших соседей, любым способом желавшие увеличения численности татар, надеявшись тем самым оттяпать от Башкортостана земли западных башкир, активизировали свои деяния, сделав своим рупором «правдоруба» Айдара Халима. Повсеместно организовывали митинги, собрания, манифестации, принимали всякие решения и резюлюции. Вовсю использовали возможности печати братской республики, слали свои обращения в Москву. Чтобы показать, как страдают и подвергаются угнетениям татары на башкирской земле, Айдар Халим даже объявил «голодовку» в столице Башкортостана, в Уфе, около памятника Салавату Юлаеву, ночами втихомолку обильно подкрепляя свои силы для следующего дня. Этой большой политической акции, грозящей превратиться в неуправляемое цунами, изо всех сил противостоят башкирские активисты. Первый секретарь обкома КПСС – северо-западный башкир – не одобряет вмешательства со стороны партии, считая, что данный вопрос должен быть решён самой общественностью. А ведь известно, главная задача власти – формирование мнения народа, ориентирование его на верный путь: иначе жди раскола общества. Зато член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Егор Лигачёв, не разобравшись в подоплёке вопроса, знай себе критикует власти на местах, совершенно не понимая, что причина сокращения числа национальных школ по стране, закрытия национальных классов происходит из-за невнятной национальной политики самого центра. В своём выступлении даже привёл один пример. И этот пример – наш Башкортостан. Там якобы нарушают законы, насильственно обучают на башкирском, там произвол: представителей других национальностей – надо понимать, татар – обашкиривают, оскорбляют и унижают.

Когда вопросы национальности, языка, обучения на родном языке встали остро на повестку дня уже по всей стране, мы, наконец, увидели в Уфе чиновников из Москвы. Одну из приехавших групп возглавляла представительница Министерства образования РСФСР по фамилии Бугаева. Проехав по республике и познакомившись с ситуацией, все собрались у секретаря областного комитета по идеологии на итоговое совещание. В процессе ожидания тех из участников, кто ещё не успел подойти, секретарь (по национальности башкир) снисходительно на всех посмотрел, мило улыбнулся и вдруг заявил: «В институте, где учится мой сын, на башкирском языке никто не разговаривает. Он постепенно превращается лишь в кухонный язык. Вот сын и задаёт вопрос о том, а кому, вообще говоря, он нужен, этот башкирский язык?»

У меня волосы встали дыбом. Что это за дела, что значит это странное заявление? У госпожи Бугаевой тоже потемнело лицо, и она с изумлением спрашивает сухим официальным голосом: «Вы что же, считаете, что родной язык учить не надо? Он не нужен?» Только в этот момент секретарь опомнился, попытался перевернуть пластинку другой стороной... Хорошо, что московская комиссия оказалась авторитетной. Имеет своё мнение. Тщательно проанализировав результаты проверки, выявив недостатки, указала секретарю на некорректность его суждений и сделала общий вывод по работе областного комитета – работа ведётся непоследовательно, нетребовательно, поверхностно... Что тут сказать, когда власть дана человеку с искажённым взглядом, не отличающему левое от правого, блуждающему в теории, да и на деле не могущему отыскать верный путь?

Из ЦК КПСС приехал инструктор А. И. Солодовников. Встречался с представителями Башкирского национального центра «Урал» и татарского общественного центра (ТОЦ), провёл в Союзе писателей собрание по теме национальных языков. Народный писатель Зайнаб Биишева, Булат Рафиков заявили: «После выступления Егора Лигачёва мы утеряли веру в правду, нет истины ни в его словах, ни в словах Равмера Хабибуллина»; Роберт Баимов и Зигат Султанов высказались прямо: «Преднамеренно разделяют башкир, пытаются отделить от нас наших северо-западных соплеменников»; Александр Филиппов, Михаил Чванов забили тревогу: «Сегодня встала опасность забвения родного языка, в каждой школе должен преподаваться башкирский язык». После открытого разговора и бурных обсуждений А. И. Солодовников сделал очень «мощный» вывод: «Необходимо совместно активизировать пропаганду изучения родного языка». Как говорят у русских, «гора родила мышь».

На протяжении уже скольких лет на съездах, конференциях, пленумах, собраниях, «круглых столах» мы «решаем» судьбоносные для страны вопросы, переписывая слова из одной резолюции в другую: «активизировать», «усилить», «углубить», «ускорить». То ли нет нормального стратегического направления, системы практических действий, то ли, если всё перечисленное есть, не умеем претворять это в жизнь? «Активизируясь» из года в год, мы не заметили и не знаем, сколько языков, народов исчезает с лица земли в мире. «Активная работа по переписи населения в 1989 году выявила изменения численности населения республики за десять лет, которые выглядят следующим образом. Число башкир, составлявших при предыдущей переписи 24,3 % от населения республики при численности 935,9 тысяч человек, уменьшилось на 71 200 человек до 863,8 тысяч (снижение на 7,7 %) и составил 21,9 % от населения региона. «Акция», начатая руками Айдара Халима, странным образом повлияла на изменение количества татар за десять лет, увеличив татароязычное население на 180 тысяч человек (невиданный ни для кого рост – на 20 %), которое по численности теперь составляло 1 млн 120 тысяч и стало вторым в республике. 28,4 % населения – татары...

Есть повод крепко задуматься. Очень крепко. Не дающий нашей нации уснуть. Поднимая всех и каждого на защиту будущего своего языка, веры, памяти. Ярким откликом тревожащих размышлений звучат строки народного поэта Равиля Бикбая:

Героический мой народ!

Ты – настоящий батыр!

Победив в боях, предаёшься сну.

Крепко спишь, говорят, батыр.

Сколько ж будешь почить в богатырском сне,

Когда ж, наконец, час настанет проснуться?

Когда ж всполыхнет богатырский рассвет?

Как долго ждать чувств пробуждения свет?

Не в духе батыра

Превращаться в бахыра.

«Деятельность» татарских националистов в период подготовки к переписи 2021 года показала, что до решения татаро-башкирской проблемы ещё пока далеко.

А в СССР среди избранных на двухэтапных выборах депутатов 87 % являлись членами КПСС. Страна перевела дух с облегчением: государство будет развиваться соответственно чаяниям народа. Проявляя приверженность принципам «гласности», власть приняла решение полностью транслировать по телевидению каждое заседание съезда народных депутатов СССР. Весь народ нашей страны прилип к своим телеэкранам. Чего только не услышишь и не увидишь в этом зале! Что особенно сильно было заметно – единодушное, глубоко продуманное, опирающееся на законы методичное требование независимости прибалтийскими республиками, активная деятельность их представителей по раздроблению, разрушению единства нашей страны. Их совместные усилия нашли поддержку у большинства «демократически» настроенных народных депутатов. Декабрьский съезд народных депутатов принял решение, осуждающее подписание в 1937 году пакта СССР – Германии о ненападении друг на друга. В свою очередь, это давало законное право трём республикам спокойно отделиться от СССР. И они тут же этим воспользовались. 24 февраля 1990 года независимость провозгласила – Латвия, 11 марта – Литва, 30 марта – Эстония.

Жизнь выборами не заканчивается, она несётся в своём бурном потоке. Тревожные вести поступают из разных уголков страны: в Тбилиси митинг, связанный с абхазским вопросом, разгоняют с применением оружия. В Фергане столкнулись узбеки и турки-месхетинцы. В Кузбассе шахтёры, чьё терпение истощилось, вышли на забастовку. По-видимому, полагая, что созрел момент роспуска содружества социалистических стран, М. С. Горбачёв 6 мая распорядился вернуть на родину ограниченный контингент вооружённых сил, находящихся на территории Германской Демократической Республики, охранявших мир и спокойствие в центре Европы. Удивив своим неожиданным решением весь мир. Не столько даже порадовал, а сколько изумил наших противников. Естественно, не ожидавшие такого «бесценного» дара и «демократы» ГДР, и оппозиционеры моментально организовали собственное движение под названием «Новый форум». Развернули активную работу для присоединения к Западной Германии. В разгар подготовки к празднованию 40-летия со дня образования ГДР, которое, конечно же, пройдёт с участием народов СССР. По традиции предусмотрено проведение Дней культуры округа Галле в нашей республике. Приехала представительная делегация окружного комитета СЕПГ во главе с заведующим отделом международных связей Альфредом Линднером. Программа успешно претворяется в жизнь. В один из вечеров по просьбе уважаемого гостя мы организовали встречу с тружениками немецкой деревни Пришиб в Благоварском районе в передовом колхозе «Россия», чей председатель Петр Моор является активным коммунистом, избран народным депутатом СССР. (Через несколько лет узнаю, что он насовсем переехал в ФРГ.) Сельчане живут в достатке. Настроение у них бодрое. Бережно сохраняют и родной язык, и образ жизни, и культуру. Музыканты национального этнического оркестра и местные танцоры, все в немецкой национальной одежде, показали нам своё мастерство. Приехавшие издалека соплеменники должны остаться довольны уровнем и образом жизни хозяев, душевной атмосферой. Так и было. На обратном пути в Уфу я обратил внимание на отсутствие настроения у Альфреда, видимо думавшего о происходящих у него на родине событиях:

– Что случилось?

– Разговаривал с посольством, сказали, что ситуация ухудшается.

– А что, прогнозируют худшее?

– Хонеккер подал в отставку. Теперь за ним последуют и другие...

– Да-а-а...

– Кто знает, может быть, уже поджидают, когда мы вернёмся домой, чтобы возле трапа сразу взять нас под арест...

Мы знали из книг о революциях, что в борьбе за установление своего господства различные группировки, хунта использует самые ранообразные шаги для свержения действующей власти. А как сейчас? Неужели в конце ХХ века в самом центре Европы возможно использовать те же методы в именуемом цивилизованным государстве? «Возможно, очень даже возможно», – ответил мой спутник, и лицо его опять стало серьёзным...

Дни культуры округа Галле должны сегодня завершиться торжественным вечером с большим концертом. Наши гости замкнулись, улыбки поугасли. Чувствуется напряжение. Перед началом концерта подошёл, обращаясь за помощью, органист Мартин Штефан – он в прошлом году играл на открытии органного зала, – и на этот раз сразу по приезде я снова попросил известного музыканта, положив в основу башкирские народные мелодии, сыграть импровизацию на сугубо западном инструменте. Он и на этот раз блестяще исполнил задуманное, завоевав признание народа, стал заслуженным деятелем искусств нашей республики. Оказывается, академический хоровой коллектив, принимающий участие в Неделе, несущий основную нагрузку в программе гостей, также в курсе событий, происходящих в ГДР. Хочет выразить свою солидарность с борющимся за изменение порядков народом. И требует внести изменения в ранее составленную программу, чтобы исполнить произведение о свободе, написанное то ли в XIV, то ли в XV веке. Однако руководитель делегации менять не позволяет.

– А почему именно это произведение?

– Это произведение известного композитора. О свободе, без конкретизации, об абстрактной свободе. Ни одного намёка на происходящую у нас ситуацию.

Тогда отчего же не разрешить? Пусть они исполняют то, что им хочется. Кто из наших зрителей, даже если хорошо изучил творчество этого композитора, доподлинно может знать, о какой свободе идёт речь в этом авторском произведении, откуда может знать реальное место, причину, историю создания этого произведения? Зачем вызывать политико-культурный конфликт в коллективе, приехавшем в гости на короткое время? Переговорил с Альфредом Линднером. Должно быть, в этой непростой ситуации ему понадобилось одобрение чиновника, работающего в системе КПСС. Это и подсказка, если надо, и опека со стороны «старшего брата». Согласился. И вечер, и Неделю мы завершили благополучно

 и наутро проводили на родину гостей с их беспокойно-грустными мыслями...

Не прошло и двух недель, как рухнула Берлинская стена. И понятие социалистического лагеря, и реальная действительность ушли в историю. Единая Социалистическая партия Германии (СЕПГ) превратилась в Партию демократического социализма (ПДС). Вскоре было объявлено о назначении даты новых выборов. На решающих для судьбы страны выборах 18 марта 1990 года эта обновлённая партия – ПДС набрала всего 16 % голосов, социал-демократы – СД – 22 %. Наибольшее количество своих голосов – 41 % – население отдало за ХДС, духовного одноименного брата Христианско-демократического союза, уже долгое время находившегося у власти в Западной Германии. Значит, страна ГДР прекращает своё существование. А какова судьба наших бывших коллег? Смогла ли прийти в себя ПДС, наследница СЕПГ, набравшая наименьшее количество голосов?

В конце марта 1990 года, изыскав возможность посетить Галле и узнать о делах наших единомышленников, вместе с заведующим международным сектором Ульфатом Юмагузиным собрались в дорогу. Заглянули в ЦК КПСС в Москве, и, 3 апреля приземляясь в Берлинском аэропорту Шенефельд, мой спутник заметил: «Над Берлином тучи». А под крылом самолёта улыбалась некогда гостеприимная земля, вся в яблоневых цветах. Стены и заборы домов, предприятий города ещё не очищены от реклам, агитплакатов, лозунгов, биографий кандидатов, которые являлись свидетельством напряжённой предвыборной борьбы, завершившейся всего две недели назад. А те, что сорваны и разбросаны по земле? Летают то туда, то сюда, как бы говоря: «Куда бы сейчас податься, за что бы зацепиться?» Сбылись предчувствия Альфреда Линднера. Практически все работники бывшего окружкома без работы. Всех секретарей окружкомов одновременно исключили из партии. Член Политбюро Единой социалистической партии Германии, первый секретарь окружкома Галле Иоахим Беме сидел в тюрьме. Хельмут Хорхе – на пенсии, Вальтер Китцен – в духовном кризисе, Колодняк сидит. Заведующий организационным отделом Ганс Шрёдер – продавец, Альфред Линднер – на пенсии. Бывший секретарь окружкома по идеологии Дитер Кубица очень верно оценил ситуацию – с первых дней перешёл на профсоюзную работу, занял там высокий пост и легко влился в систему профсоюзов Западной Германии. Он был очень доволен своей судьбой, когда мы встречались с ним... Во время общения наш коллега Альфред Линднер с горечью признавался: «20 лет я прожил при капитализме, 40 лет старался ради социализма. Что же теперь-то делать?» Сопровождавший нас партийный функционер Гюнтер Безих недоумевает, кипятится, переживает: «Мы у своих отцов и дедов спрашивали, почему они голосовали за фашизм, дали ему дорогу? А теперь наши дети будут задавать нам вопросы, как мы могли допустить 1989–1990 годы? Как будем объяснять?» После того как мы своими глазами там всё увидели, узнали, прочувствовали, нас самих начали одолевать тревожные мысли о том, что же подстерегает нашу страну, какова будет её дальнейшая судьба...

После ухода с поста руководителя ГДР Эрих Хонеккер был приглашён в СССР в качестве личного гостя генерального секретаря КПСС, однако спустя несколько дней М. С. Горбачёв потребовал от того немедленно покинуть страну. Вчерашний друг, ближайший партийный родич, единомышленник и соратник Эрих Хонеккер вынужден будет отправиться в своё последнее пристанище на этой земле – в Чили. Уже 3 октября две страны, объединившись, образовали единое государство, приняв название Западной Германии, стали именоваться одним названием – Федеративная Республика Германия. Сколько волнительных событий произошло за короткий промежуток времени, переломивших судьбу многих и людей, и стран. События, раскрывающие, какими на самом деле могут быть нравственные понятия искренности и лжи, дружбы и верности, убеждённости и невежества, самонадеянности и лицемерия, показавшие, как могут нивелироваться оберегаемые нами ценности.

В этом повседневном хаосе появляются и радующие сердце известия. Вот наконец из огненного ада, из Афганистана возвращаются наши герои. Только один Башкортостан в том кровавом кошмаре потерял 335 сыновей. А по стране? И сколько искалеченных судеб?

Как и договаривались, летом 1989 года представительная делегация Башкортостана отправилась проводить Дни литературы и искусства в наш соседний Татарстан. По мере того, как настроения недоверия, отчуждения постепенно завоевывали себе место в нашей стране, потребность в дружбе, чувстве единения, искреннем отношении тоже становилась всё сильнее. Мы с головой на целую неделю погрузились в атмосферу, которую жаждали. После успешно проведённой работы с чувством легкой эйфории мы летим в Уфу. Тем временем первому секретарю Равмеру Хасановичу вручили телефонную трубку. Его лицо резко помрачнело. В ночь с 3 на 4 июня в районе станции Улу-Теляк в результате утечки газа с магистрального газопровода произошел взрыв, в эпицентр которого попали два встречных пассажирских поезда... Сотни погибших и сотни раненых. Трудно не то что понять, сложно даже представить себе такую трагедию. Мемориальный комплекс под Улу-Теляком безмолвно об этом рассказывает, кричит, заклинает. Стенания сердец и душевные переживания заполнили мир болью миллионов людей, близко воспринявших ужасную трагедию. В мозг закрадываются непонятные мысли. Отчего так? В прошлом году Дни Татарстана закончились потерей Назиба Жиганова, в этом... Что это за напасть такая?

В поиске путей модернизации, ускорения развития нашей страны руководство мечется с одного берега на другой, разрабатывает теорию «нового мЫшления», выпускает документы. Опубликовали выработанную платформу «Национальной политики партии в современном мире». Силятся сформировать «пошаговый план перехода к рыночной экономике». То ли положения этих двух серьёзных документов, определявших судьбу страны, неверны, или при их правильности никто палец о палец не ударил для их воплощения? По крайней мере, прошло не так уж много времени, как об этих документах напрочь позабыли. Было впечатление, что специально забыли, постарались побыстрее забыть. Так, бесконечно перескакивая с одной проблемы на другую, от ситуации к ситуации, от события к событию, участвуя в них, мы порой забываем, что жизнь идёт по своему собственному пути, по своим правилам.

В один из прекрасных летних дней из Москвы от нашего сына Азамата, завершающего IV курс, приходит нежданная весть: он везёт домой невесту. Из университета, где учились вместе. Девушка из Калужской области. Зовут Наталья. Пусть будет к добру! Естественно, что человек женится, когда подходит определённое время. Одно только смущает. Когда раньше возникали разговоры на эту тему, мы со своей стороны аккуратно старались довести свою мысль, что было бы здорово, если невестка окажется из башкир, ведь, как писал в своих наставлениях Мухамматсалим Уметбаев: «Первостепенные задачи, которые стоят перед каждым башкиром – увеличить количество нашего народа, приумножить единоверцев, усилить наш род». И сын наш соглашался с таким подходом, принимал его, воспринимал как некое руководство к действию. Только... Есть ещё в мире такое выражение: «увидев золото – ангел теряет голову, увидев девушку – святой сбивается с пути». Вот ведь как оказалось, для того чтобы Азамат встретил свою суженую, надо было уехать ему в Москву, поступить на учёбу в известное во всём мире учебное заведение, среди тысяч девушек в аудиториях и общежитиях углядеть именно её. Конечно, попав в сети любви, наш Азамат с пути не собьётся, он ведь не святой. Лишь бы среди бесконечно таящихся любовных троп нашёл свою, ведущую к счастливой жизни дорогу.

Приехали дети домой. Мы открыли дверь. Стоят – наш Азамат, рядом худая, хрупкая девушка с белёсым лицом. Робкая, смущённая улыбка, возникшая в преддверии встречи с незнакомыми, доселе неизвестными людьми, с которыми предстоит прожить будущее. Наш сын волнуется, сопереживает: как пройдёт это первое знакомство? «Емеш», – представилась приехавшая с сыном девушка. Похоже, благочестиво это дитя, раз назвалась именем, которым нарек её наш Азамат. Зная, какой в нашем представлении рисовалась будущая невестка, чтобы она могла войти полноправным членом в нашу семью, сын начал обучать башкирскому языку свою обаятельную девушку. Назвал её по имени главной героини Емеш из известной трилогии башкирского народного писателя Зайнаб Биишевой «Кәмһетелгәндәр» («Униженные»). Наши мамы закрепили это имя за невестой, исполнив принятый обычай по-шариатски, по-мусульмански. Как всегда было заведено в нашей семье, дома мы всегда разговариваем на башкирском языке. Калужские сваты из Думиничей – Виктор Федорович и Вера Тимофеевна – прекрасные люди, учителя по образованию, в своих письмах дочери каждый раз подчеркивают: «Изучай язык, учи», – не давая ей покоя.

Через год у нас появилась Шаура. Пока ребёнок подрастает, правила общения в домашних условиях только на башкирском языке соблюдаются неукоснительно (что заложишь в детстве, то остаётся на всю жизнь). Точно так же этого порядка строго придерживается и Емеш. Полными любви глазами смотрит невестка на свою дочь, ласкает, тискает её в своих объятиях, не остаётся, наверное, ни одного нецелованного места на тельце у ребёнка. Какими только нежными словами хотелось бы ей обратиться к маленькому человечку, но – нельзя, по-русски нельзя. Поэтому внучка в самом глубоком детстве меньше слышала от своей матери привычные родительские слова: «моя умничка», «мой ребёночек», «моя деточка» и другие. За неё в этих словах в изобилии купались её сестрёнка Залифа и братишка Урал. Благодаря строгому следованию установленного принципа Шаура прекрасно овладела башкирским языком наравне с русским, а до трёх лет практически не разговаривала на русском языке; долгое время не подозревала, что её мама по национальности русская. Когда она подросла, её пригласили на телепередачу «Тамыр», которая выходила на башкирском языке. Руководитель редакции Луиза Фархшатова, общаясь с пятилетней малышкой и, видимо, удивляясь её хорошему владению родным языком, вдруг сказала: «А твоя мама же русская». Ребёнок, сначала шокированный сказанным утверждением, потом, почти доходя до слёз, старался доказать обратное: «Нет, она башкирка, разговаривает на башкирском. Бабуля и дедуля (из Калуги) тоже башкиры, только язык подзабыли, оставив в памяти всего несколько слов» (Вняв просьбе Азамата, родители невестки, выучив с десяток слов, до исполнения года-двух с Шаурой тоже старались, хоть и односложно, говорить на башкирском. Доходило до того, что как-то даже вторую внученьку, русскую Оленьку, дочь сестрёнки Галины, если сильно расшалится, по привычке останавливали: «Оля, ярамай!» (букв. – прекрати, нельзя)).

При поступлении на учёбу в первый класс средней специальной музыкальной школы (теперь – колледж) Шаура не только практически не владела русским языком (там формировался и паралльный башкироязычный класс для детей с разных уголков республики), но и вообще не знала и не разбирала нот. Туда же не принимали тех, кто не знал нотную грамоту. Повезло, что Шауракай попала в тёплые заботливые руки чуткого, грамотного педагога. Применив собственно разработанную методику ускоренного обучения игре на фортепиано, педагог Тамара Ниловна Тюфякова за месяц-два сотворила такое чудо, что Шаура быстро догнала и перегнала своих более «опытных» одноклассников. Подойдёт время, мы и вторую внучку, которая также плохо говорила по-русски и не имела музыкальной грамоты, вручим в руки Тамары Ниловны, зарекомендовавшей себя опытным, тактичным, талантливым педагогом. Эта обаятельная творческая личность, любящая и любимая своими «детьми» – учениками, впоследствии удостоится почётного звания «Заслуженный работник культуры Республики Башкортостан». Из каждого своего воспитанника она «делала» лауреата, занимаясь с ними настойчиво, не считаясь со своим временем, прививая настоящую любовь к музыке. Наши внучки тоже не подкачали, обе окончили средне-специальный музыкальный колледж с «красным» дипломом. Искренняя наша благодарность Тамаре Ниловне! Жаль, из жизни ушла она рано...

Мы благодарны и классному руководителю, учителю башкирского языка Хаят Юмабаевне Кучаевой, которая, отдавая все свои силы и энергию, делала всё для того, чтобы дети знали башкирский. Её уроки обогатили язык Шауры, педагог очень хорошо объяснила и внушила ученикам необходимость говорить в повседневной жизни на родном языке, общаться на нём. Кстати, и сестрёнка Шауры, Залифа, которая младше на десять лет, до школы практически не знала русского языка. Ей было 6 лет, когда соседка по двору спросила: «Ты, девочка, в школу ходишь?» ‒ «Нет». ‒ «А почему?» ‒ «Потому что у меня китаба нет, дэфтэра нет и каляма нет» (книжки, тетрадки и ручки нет. ‒ Т. С.), – был её ответ. Тем не менее в соответствии с русской грамматикой она употребила слова в нужном родительном падеже. В любом случае наши внучки не позволяют себе отрываться от родного языка, забывать о нем. Воспринимая это как дело чести, некую святую обязанность, они продлевают жизнь башкирского языка в той мере, в какой это представляется возможным. Всё это ещё будет.

А сейчас, как и принято, надо провести свадьбу. В стране самый разгар антиалкогольной кампании, начатой М. С. Горбачёвым. Законы жёсткие. Нет пощады к тем, кто попадается. Наказание очень суровое. Нам уже довелось побывать на свадьбе без спиртного, тогда мой друг, профессор Роберт Баимов, выдавал свою дочь замуж. Замечательный солнечный день. Шикарное кафе рядом с кинотеатром «Искра». Празднично наряженные гости, будущие сват и сватья, между столами, застланными белоснежной скатертью, под звуки прятной музыки туда-сюда снуют официанты в белых одеждах, разливая свежий белый кумыс в красивые бокалы. Ощущается яркая атмосфера праздника, произносятся красивые тосты. Только после нескольких бокалов кумыса весёлое настроение праздника понемногу начинает увядать. Чтобы убрать вялое состояние, взбодрить засыпающих от кумыса гостей, мы с Иркэм взяли в свои руки дальнейшее течение мероприятия, зазвучали шутки, песни, втянули сидящих в танцы, разные игры, обряды, кое-как сумев оживить застолье.

Придётся ли и нам провести трезвую свадьбу? Заведующий отделом областного комитета КПСС, коммунист уж точно не должен нарушать закон страны. И права на то не имеет. Решили провести торжество в «Акманае», в саду. Правда, нужно ещё обшить «вагонкой» потолок веранды, сделать лестницу на мансарду, привести на втором этаже в порядок стены. А сколько бы денег в кармане ты ни имел, невозможно было найти стройматериалы, потому как их словно ветром сдуло. Всё же, потолок веранды зашит, стены готовы, осталось только для боковин лестницы найти две длинные толстые половые доски. В период строительства мы частенько говорили: «А для чего сосед нужен?» Только недавно одному из соседей, должно быть, из деревни, привезли огромное количество досок. Знают, что мы готовимся к свадьбе, решил сходить и на две недели одолжить две доски. Сосед, употребив разного рода умные слова, выразив огромное желание помочь... с сожалениями, пышущими искренностью, объяснив свою собственную ситуацию, с неподдельными извинениями сказал, что всё же не сможет дать мне две доски на две недели. Конечно же, он никогда не обещал мне своей помощи. По большому счёту, чего ради он должен был мне помогать? Может быть, только ради того, что мы просто соседи... (А те доски так почти всё лето и пролежали в своём аккуратном штабеле.)

Мой сосед напротив Асылгужа Багуманов, то ли обратив внимание на мой удивлённо-задумчивый вид, то ли услышав наш разговор, обратился ко мне: «Что, доски нужны? Пошли, дам!» Я отлично знаю, что он только что израсходовал все свои доски, последними из которых застелил пол на веранде. Со словами: «Пойдём, пойдём!» завёл меня на свою веранду и, показав на две лежащие с краю доски, решительно сказал: «Бери их». ‒ «Они же уже нашли своё место и лежат там, где надо. И потом, разве, чтобы сделать лестницу, разбирают пол?» ‒ «Они же ещё не прибиты», – сказал он, подав мне одну доску, сам в это время взял другую. С утверждением: «Сегодня они тебе нужнее», – проводил меня до самого моего дома. Не подозревая того и сам, мой сосед подвёл меня к воспеванию оды двум доскам. Мой зычноголосый, решительный, прямой, из-за чего иногда страдающий сам, всегда оптимистичный мой приятель и сосед Асылгужа. Словно две лакмусовые бумажки эти две доски сыграли в какой-то решающий момент роль главного героя в людских отношениях, в одну минуту раскрыв их ценность и смысл, глубину и искренность, показав неисчерпаемое разнообразие человеческого характера, бесконечные его тонкости, нюансы поведения.

Свадьбу отпраздновали. По-нашему. Показали невесте дорогу к роднику, подметая перед ней дорогу, осыпая её монетами, подкладывая подушку под первый шаг, весело и с настроением. Даже слегка подзабыв, что правит «сухой закон», который для нас с утренней зарей, как только отнесли в лес и закопали пустые бутылки, снова вступил в свои права... Тамадой на свадьбе назначили моего соседа Диниса Булякова. Первые сказанные им слова дали хорошее начало прекрасному застолью. Наши главные сваты, приехавшие из калужских Думинич, русские. Тамада, как принято у башкир, обращается к ним «кода» (сват), «кодагый» (сватья); они, конечно, недопонимают. И пришло тогда на ум: «Когда мы будем говорить “Куда”, знайте, что это не вопрос, а обращение к вам, к свату». Динис дальше развивает: «У нас у башкир к женщинам уважительное отношение, поэтому к сватье будем обращаться “Куда вы”. Эти слова нам так пришлись по душе, что мы и сегодня их часто употребляем. Вспоминаются также разные истории, которыми в тот вечер Динис веселил собравшихся. Одна из них, как он ездил на юбилей Расула Гамзатова на Кавказ. Там великий поэт, знакомя его со своими гостями, представил его так: «Это мой юный друг из Башкортостана – Динис Гуляков. Да-да, я – Разгул Гамзатов, а он – Динис Гуляков». Со смехом и улыбками, с песнями и добрыми наставлениями прошёл тот вечер. В народе есть поговорка: «Если плохая невеста попадётся – потеряешь сына, если хорошая невеста попадётся – обретёшь дочь». Мы, слава Богу, обрели дочь. Зародилась прекрасная башкирская семья...

После выборов народных депутатов СССР очередь дошла и до выборов на местах. Это событие, организованное в демократическом русле, должно привести в парламент республики депутатов с активной жизненной позицией, отвечающих требованиям времени. И в советское время немало было выборов. Включают в список кандидатов, указанных сверху, и обеспечивают стопроцентное голосование избирателей. Сейчас же выборы демократические – пример показали на выборах народных депутатов СССР. Конечно, для начала претенденты должны и сейчас попасть в какой-нибудь список – составленный партиями, общественными объединениями, творческими союзами, профессиональными ассоциациями, научными центрами, рабочими синдикатами, гильдиями профессионалов – главное, чтобы у этой структуры имелась квота. С этого и начинается борьба среди демократически составленного списка альтернативных кандидатур. С самого начала стало видно – демократия работает. Если бы действовала старая система, разве смог бы перебороть мало кому знакомый председатель передового колхоза имени Фрунзе Стерлитамакского района Хайдар Шагиев одного из известных руководителей республики в избирательном округе, объединявшем несколько крупных городов? Или председатель колхоза «Рассвет» Краснокамского района Минихаляф Сафин, как и председатель колхоза «Правда» Стерлибашевского района Фарит Вахитов? Многие решили попытать счастья на тех выборах в парламент республики, кто для того, чтобы, избравшись депутатом, повести республику по новому пути вперёд, а кто вынашивал сокровенную мысль, не станет ли то депутатское кресло трамплином во власть.

Я тоже поддался всеобщему порыву. Согласившись на уговоры некоторых моих земляков, я решил выйти в качестве альтернативы Салавату Габдулловичу Булатову, который в то время работал председателем исполкома райсовета, в Петровском избирательном округе (№ 214). Только поздно я принял решение. Уже до этого будущая официальная кандидатура со своей командой с начала года успела побывать в каждом селе, встретиться с жителями, дать обещания, раздать подарки и завершить свою работу. Нелегко было даже выдвинуться в депутаты. Со своим соперником мы встретились лицом к лицу в колхозе «Армет» на процедуре выдвижения, где большинством голосов собравшиеся отдали предпочтение мне. Серьёзно поддержали меня при этом председатель колхоза Флюр Яхин, супруга уважаемого писателя Ибрагима Гиззатуллина Зулейха-апа, мой друг, кандидат медицинских наук Зайнулла Гайнуллович Габидуллин и ещё много людей. К тому моменту председатель райсовета уже был выдвинут из нескольких других мест. Теперь нужно сколотить команду, которая будет вести избирательную кампанию. Во главе её, конечно же, Флюр Яхин: человек, который не склонился на сторону хозяина района и связывает свои взгляды и помыслы с моим именем. С ним вместе и Рашида Зиннатуллина, заведующая отделом культуры райсовета, которая раньше возглавляла Арметовский сельсовет. Эта горячая, как огонь, смелая, деятельная, прямолинейная, честная женщина привлекла в кампанию агитбригаду районного Дома культуры, публично объявив, что не одобряет кандидатуру своего непосредственного руководителя. Какие отчаянные, оказывается, эти арметовские! Позвонил заместителю председателя райсовета Халилю Мугаттаровичу Юмагузину, своему односельчанину, с которым когда-то вместе работали в школе, чтобы лично переговорить и посоветоваться: «Зная тебя как “надёжного” товарища, готов тебя пригласить в свою команду, но ты ведь заместитель моего соперника, кто знает, как закончатся выборы, а тебе ведь потом ещё надо будет там работать». ‒ «Спасибо, что проникся моей ситуацией», – было всё, что он ответил. На следующий день от других узнал, что, он, оказывается, главный агитатор команды Салавата Булатова...

Поехал в колхоз «Коммунар» (село Биксян). Председатель – младший из братьев знаменитого в районе рода Шагиевых – Ахат: «Мы не знали, что вы будете выдвигаться. Уже успели пообещать Булатову, что будем поддерживать его». Что ж, пообещал так пообещал. Парторг колхоза «Трудовик» (деревня Янурусово) Ишбулды Искандаров то же самое твердит: «Мы тут уже решили, что отдадим свои голоса за председателя райсовета». «Ну, раз договорились, выборы для того и проводятся, выбирайте», – ответил я. Поехал в родную деревню – в Макарово. Навстречу идет Абдулла-агай Абдуллин, который работал и нашим учителем, и директором школы. Улыбаясь, рассказал ему о цели своего приезда, закончив словами: «Я очень сильно рассчитываю на вашу поддержку». Его короткий ответ, произнесённый сухим голосом: «Для начала надо выслушать твою программу», прямым текстом означал невысказанную мысль: «Не на что тебе здесь рассчитывать, браток». Руководители всех организаций села – председатель сельсовета, главврач больницы, директора райпромкомбината, лесхоза, школы, детского сада, дома культуры – как и все организации в районе, как один были мобилизованы соперником. Конечно, находясь среди них и над ними, успел, молодец! Изо дня в день за него неустанно трудится бесчисленная команда, включающая весь районный актив, используя все возможности, опираясь на официальную поддержку партийных, общественных организаций.

Моя маленькая команда – сам я мог подключаться только по субботам и воскресеньям – проявляет большую самоотверженность, мужество, ходит, встречается с людьми, объясняет, агитирует. Нужно объехать каждый населённый пункт. Однажды в буранный вечер мы с неунывающей, маленькой, но дружной командой, никогда не опускавшей руки, отправились в деревню Ибраево на встречу с жителями. Переживаем, уж больно день неприветливый, придут ли люди? Мало-помалу собирается народ, вот вошёл ещё один человек, весь запушенный метелью. Видно, что издалека шёл. Ба, да это же молодая учительница Макаровской средней школы, которая сама захотела присоединиться к нашей команде, Галия Калимуллина – известная сегодня поэтесса! Чуть отогревшись, поведала со смехом. «Темно, буран бушует. Из Макарово шагать в гору было нетрудно, там буран был не сильный. В лес зашла, а в воздухе словно какая тревога носится. Чтобы себя приободрить, придать храбрости, начала петь: “Смело мы в бой пойдём за власть Сагитова!”» Мы тоже посмеялись от души. Чудно! Что толкнуло эту молодую, недавно вступившую в жизнь девушку присоединиться к пока ещё не совсем понятному политическому процессу? Причём на подмогу неофициальному кандидату, которого не желали руководители района, сёл, школ? В команду, которая даже не имела машины, чтобы привезти её сюда из Макарово? Какая совесть, какая вера, какие убеждения привели её сюда? Размышления о судьбе нации? Желание ли свободы духа? Понимание своего гражданского долга, верность своей совести? Ответ, может быть, заключен в заглавии к подборке её стихотворений, опубликованных в журнала «Агидель» (№ 3 за 2021 год): «Почему этот мир не так чист, как белый снег в снегопад?» Видимо, вот поэтому. Возможно, в желании Галии сделать наш мир чище. Вероятно, в её добрых помыслах. А встреча с избирателями прошла замечательно...

В один из буранных дней, найдя где-то трактор «ДТ-54», я отправился в деревню Искисяк, лежащую в глубине гор и лесов. Трясусь в заиндевевшей кабине и думаю: «В такой день хороший хозяин даже собаку на улицу не выгонит, а я двигаюсь на встречу с избирателями. Если бы люди проявляли такое мужество, упорство в государственной работе, в нашей стране давно был бы построен долгожданный коммунизм». Выборы депутатов и предвыборная борьба – это тоже государственное дело, но, когда это касается тебя напрямую, когда втягиваешься в них, они приобретают оттенок и личного. Вскоре наш отряд пополнился, к нему присоединился собственный корреспондент газеты «Башкортостан» Ралиф Кинзябаев. Желающие добра мне советуют: «Талгат, почему ты не привлекаешь к этой борьбе прессу, разве они не подчиняются тебе – как первому заместителю заведующего отделом идеологии обкома КПСС? (должность после перестройки обкома). У твоего соперника наверняка много грехов». Как раз в ту пору получила распространение шутка: «Одной газетой можно убить и муху, и человека». Должно быть, вспомнив про неё, и дали свой совет. «Есть грехи, наверное. У кого их нет?» Только эта и скользкая, и грязная дорога не по мне.

Последняя перед выборами встреча лицом к лицу с соперником, последний политический «бой» в моём родном селе Макарово. Клуб переполнен, народу видимо-невидимо. Молодых уже не узнаю. Сверстники мне знакомы. Приятно было встретить около сцены заслуженного работника культуры, самодеятельного композитора, талантливую певицу, прекрасно развернувшую в городе хоровое пение, вожатую моего класса в школе, одетую в концертное платье, широко улыбающуюся Марьям Султанову. Отвечая на моё приветствие, мигом меня остудила: «Я пришла поддержать Салавата Габдулловича». Многих же в зале удивило-огорчило обвинение Юриса Гарифуллина, с малых лет игравшего со мной вместе, затем много лет проработавшего секретарём сельсовета, который «проявив невиданную смелость», не отрывая глаз от бумаги, зачитал, что «много лет уже его (то есть меня. ‒ Т. С.) никто не видел в родной деревне, а сегодня вернулся, чтобы стать депутатом, – это очень циничный поступок». Немало было тех, кто в своих выступлениях поддержал мою кандидатуру. Лесовод Зиннур Шарипов, инженер леспромхоза Сагзетдин Юсупов сказали, что нашему земляку можно верить, он всегда помогает району и сейчас тоже, хоть и не является депутатом – помог включить в план строительство домов культуры в селах Урман-Бишкадак и Петровское, помог в их проектировании, помог провести газ в деревню Ишеево. Мне показалось, что избиратели и моё выступление встретили тепло...

На торжественном открытии Дома культуры села Макарово, которое состоялось через несколько лет, премьер-министр Правительства Башкортостана Рафаэль Ибрагимович Байдавлетов, выступая перед селянами, сказал просто: «Если бы не Талгат Нигматуллович, вам бы никогда не видать своего Дворца культуры», а секретарь сельского совета даже не предполагал, что прозвучат слова поддержки и уважения со стороны большого начальства в мой адрес.

Навряд ли было бы ему приятно слышать, как директор школы Харис Фаткуллин, находившийся «по ту сторону», затем нашёл в себе силы, чтобы сказать: «Вы, Талгат Нигматуллович, оказывается, молодец, не обиделись, родному селу помогаете!»

Выборы прошли. Как и следовало ожидать, победителем стал сегодняшний председатель районного совета Салават Габдуллович Булатов. Завтра с мандатом Макаро-Ишимбайского района он вступит в первые ряды строителей нового Башкортостана в новых условиях. Оказалось, что наша маленькая команда, завоевавшая мою благодарность и уважение, тоже очень здорово поработала. Если по всем избирательным участкам за меня было отдано около 40 процентов голосов, то в родной деревне я существенно опередил своего соперника. На одной из встреч после выборов в Макарово я высказал слова благодарности жителям, пришлось сказать несколько слов и руководителям сельских организаций: «Очень жаль, что в глазах жителей села вы не имеете никакого авторитета. Несмотря на то что вы все вместе, отдавая все свои силы, административные возможности, работали против моей кандидатуры, люди вас не послушали, выразили собственное мнение, отдав предпочтение мне». Надо сказать, что во время избирательной кампании мы не лили грязь друг на друга, и после выборов соперник никого из моих сторонников не обидел, не тронул. И я тоже. Наоборот, помогал расти. Когда глава Ишимбайского района Харис Хызырович Шагиев начал оформлять наградные документы Марьям Султановой на звание «Заслуженный работник культуры Российской Федерации», будучи министром культуры, и я, и Министерство культуры поддержали этот шаг. Без положительного заключения нашего министерства в Москве никто бы не стал рассматривать эти бумаги. Не испортились наши отношения, как интеллигентные люди, сохранили взаимное уважение.

Если вернуться к деревне, то глава администрации Ишимбайского района, представитель славной династии Шагиевых Харис Хызырович начал готовить проект постановления областного комитета КПСС о благоустройстве населённого пункта в честь приближающегося 100-летия со дня рождения Аксана Мухаметкулова, уроженца села Макарово, который в 1925–1930 годах работал председателем Совета Народных Комиссаров Башкортостана. Там предусматривались многие важные для деревенского населения мероприятия, требующие больших финансовых затрат: строительство асфальтовой дороги, подведение и подключение высоковольтной линии электропередачи к населенному пункту для стабильного обеспечения электроэнергией,  решение проблемы водоснабжения. Мне тоже пришлось приложить немало усилий, чтобы помочь определиться с финансовыми источниками, без которых такие решения просто не принимаются. Весомой стала поддержка и вовлеченного в эту работу нашего односельчанина Исфара Мухаметова. Юбилей нашего прославленного земляка прошёл великолепно в благоустроенной к этому времени деревне.

Ладно, я вступил в борьбу, понимая, что, скорее всего, проиграю выборы. Самое печальное и обидное – в новом Курултае представителей национальной интеллигенции можно по пальцам пересчитать. Ни один писатель, ни один художник, ни артист, ни композитор не были избраны депутатами. На самом главном совете национальной республики не нашлось места национальной мысли, национальной памяти, национальному менталитету, национальной философии. Как же так получилось? Мы стараемся добиться суверенитета для нашей республики, стремимся к тому, чтобы наш родной язык – башкирский – был признан в качестве государственного. В республиканском же парламенте мы не видим и не слышим ни умов нации, ни её интеллектуального облика. В соседнем Татарстане – доверие народа получили десятки писателей, учёных, работников культуры и искусства. Когда встают вопросы о развитии страны, нации, языка, с самой большой трибуны один за одним, с большим набором аргументов, убедительно выступая на родном языке, они дополняют, поддерживают, усиливают слова друг друга, приводя к принятию законов и положений, отвечающих высоким чаяниям своего народа. Остаётся думать, что в Башкортостане либо предвыборная тактика была так определена, либо отсутствие опыта привело к такому результату. В глазах организаторов, формировавших и выдвигавших в новые органы власти, в избирательные комиссии, башкирская интеллигенция, учёные, литераторы, общественные деятели не рассматривались официальными кандидатами, основополагающей силой, предпочтение отдавалось совсем другим. Видимо, решили, что, если представители коренных народов хотят пройти в парламент, должны опираться лишь на свои силы, вовсе не рассчитывая на поддержку официальных органов. Были и те, кто думал, что если начнут помогать, то на их лбу поставят печать «националиста» и, возможно, сломают его дальнейшую судьбу.

Эти выборы, хоть и немного, вывели на политическую арену национальную амбициозную молодёжь. Чтобы посоветоваться по отдельным национальным, межнациональным вопросам – в областном комитете эту работу возложили на меня, – пригласил трёх молодых депутатов. Один – уроженец Баймакского района Зуфар Еникеев, второй – Рустэм Хамитов из Балтачевского района, третий – уфимец Михаил Бугера, чьи исторические корни тянулись из Киева. Все трое чуть старше тридцати, все трое кандидаты наук. Глядя на них с восхищением, подумал, что «наше будущее – в крепких, надёжных руках». И им высказал своё пожелание: «Вы три силы: один башкир, второй – татарин, третий – русский. Заверив народ, что не пожалеете сил для процветания республики, сумели достичь своего и стали депутатами. Хотелось бы, чтобы вы были тремя устоями одного таганка и работали вместе на благо Башкортостана, опираясь на дружбу народов». И они работали. Зуфар Еникеев, доктор юридических наук, неоднократно избиравшийся депутатом, вложивший много сил в борьбе за суверенитет республики, дорос до должности председателя Конституционного суда. Доктор наук Рустэм Хамитов стал вторым президентом нашей республики. Михаил Бугера не один созыв служил Башкортостану в качестве депутата Государственной Думы Российской Федерации.

В начале года заместитель председателя Совета министров Вазифа Хамитовна представила на рассмотрение кандидатуру начальника отдела культуры и образования Правительства. Узнав, что это мой соратник, одно время работавший в комсомоле Мидхат Мамбетов, от имени обкома я с удовольствием завизировал лист согласования. Активизировавшиеся в эпоху перестройки национальные силы, башкирская творческая интеллигенция, устоявшаяся, окрепшая молодёжь, поднимающаяся за ними молодая поросль башкир, призывая обратить самое пристальное внимание на изучение далёкого прошлого Башкортостана, его историю, глубже изучать культуру, литературу, гуманистическую составляющую, стали выдвигать требование повысить статус республики до уровня союзных. Учёный Идель Агишев в письмах секретарям ЦК КПСС, членам политбюро Михаилу Суслову, Егору Лигачёву, членам временного бюро Башкирского обкома КПСС старался привлечь их внимание к плачевному состоянию башкир, имеющимся притеснениям, к желанию отдельных индивидуумов держать в стреноженном и обузданном состоянии наш народ. Мухамет Искужин, в свою очередь, активизировал работу по открытию школ и детских садов с обучением на башкирском языке. Учитывая значимость и результаты его усилий, в будущем на доме по улице Цюрупы, где он жил, будет установлена мемориальная доска. Письма, написанные активистами, разлетались по многим организациям. Вот одно из них лежит передо мной – в областном комитете. В нём содержится предложение-требование, которое подписали 500 человек, жители микрорайона «Зелёная роща», преобразовать недавно построенную школу № 5 в башкирскую. (В 2007 году в этом микрорайоне откроют башкирскую школу на 850 учеников и присвоят ей имя нашего народного поэта Мустая Карима.) Мы уже успели принять решение с этого года открыть там башкирские классы, а впоследствии школу целиком сделать башкирской. Однако осуществить набор башкирских классов оказалось крайне трудным делом – слишком мало было желающих. Среди подписавших письмо встречаются знакомые фамилии. А это подпись моей троюродной сестры Розы-апа. Муж русский. Оба ребёнка не владеют башкирским. Понятно, что чистокровная башкирка Роза-апа старалась, чтобы дети соплеменников имели возможность учиться на родном языке. Только вот есть у нас школа – да нет учеников. «Эх, Роза-апа, – сказал я при встрече, – как было бы хорошо, если бы вы принесли список из 100 детей, которые будут учиться в башкирских классах, вместо того чтобы тратить время и силы на сбор 500 подписей родителей за открытие школы – она-то ведь уже открыта». Постепенно, со скрипом, шаг за шагом, в республике начали открываться национальные детские сады, классы, школы.

Однажды приехал поделиться своей проблемой мой друг Зайнулла Габидуллин. Выпускник Макаровской школы одного со мной года, уроженец соседней деревни Верхнеарметово, отучившись сначала в Стерлитамакском медицинском колледже и немного поработав, поступил в Башкирский государственный медицинский институт. Сверстник, посредственно окончивший школу, наверное, очень сильно жаждал учиться – фотография ленинского стипендиата Габидуллина на протяжении всей шестилетней учёбы украшала Доску почёта института. Мой трудолюбивый друг, кандидат наук, работал в институте и уже давно написал диссертацию на степень доктора наук, но никак не мог выйти на её защиту. Научный руководитель из Москвы, доктор наук В. Бондаренко, говоря, что «диссертация готова давно», до сих пор не благословляет окончательный вариант работы и её отправку в диссертационный совет, добавляя: «Там материала на три диссертации». Только проходят три месяца, пять месяцев, год пролетает – никак не находит времени прочитать. Поговорив с другом, выяснив, что учёный совет по защите специализированной диссертации по микробиологии (темы, изучаемые в этом направлении, обычно «закрытые») имеется в Саратове, обратились туда. Поддержали: «Приезжайте, покажите, что сделано». Вскоре Зайнулла Гайнуллович Габидуллин вернулся с учёной степенью доктора медицинских наук. До конца жизни трудился заведующим кафедрой микробиологии, совмещая с работой председателя республиканского общества эпидемиологов, микробиологов и паразитологов. Автор более 300 научных трудов, 36 изобретений, подготовил десятки кандидатов и докторов наук. Вспоминая это, думаешь, как же тормозит развитие науки, приближение будущих открытий, какой наносится моральный, экономический, научный ущерб государству, когда только у одного научного руководителя из столицы страны «не хватает» времени на прочтение диссертации собственного ученика. А что, если подобное происходит во всех сферах?

Практически вся работа отдела, по разным причинам – частые болезни заведующего отделом, его отсутствие из-за участия в избирательных кампаниях, лежала на моих плечах. Дел, ждущего своего решения, немало. Одна из них – наша давняя мечта – организовать выпуск самостоятельной молодёжной газеты на башкирском языке. Ситуация удобная. Как начали вести речь о суверенитете, начал ослабевать контроль Москвы. В отделе мы решили прекратить выпуск «Ленинсы», который был дубляжем молодёжной газеты «Ленинец», и начать выпуск самостоятельного издания – башкирской газеты «Йәшлек». Мы поручили издательскому дому до официального решения вопроса о её финансировании приступить к выпуску газеты. Первым редактором назначили Батыра Назаргулова. За ним пришёл работать редактором Артур Идельбаев. Вскоре на свет родился детский журнал «Акбузат». Увеличив свой объём, журнал «Агидель» вошёл в число крупнейших журналов страны. В решении этих вопросов проявил твёрдость и взял ответственность наравне со мной руководитель сектора печати Зуфар Тимербулатов.

В республике есть почётное звание «Народный поэт», а звания «Народный писатель» нет. Сколько бы раз мы ни пытались реализовать эту идею при М. З. Шакирове, она так и не нашла его поддержки. Когда власть обновилась, мы, ещё раз проявив активность, объяснили необходимость этого новому первому секретарю, показав готовый проект постановления. Поддержав вроде поначалу, позже отчего-то Р. Х. Хабибуллин счёл необходимым отложить этот вопрос. И секретарь по идеологии почему-то сказал: «Я в это дело встревать не буду, а ты сам решай». Всем ясно, что если такое звание появится, то оно сразу же будет присвоено Зайнаб Биишевой. Вилляр Даутов, работавший секретарём Президиума Верховного Совета БАССР с 1986 по 1990 годы, в какой-то степени осветил историю этого вопроса в газете «Башкортостан» от 23 октября 2007 года. Тогдашний председатель президиума Файзулла Султанов пригласил его подписать указ «О народном писателе Башкортостана»: «Завтра бюро обкома партии в полном составе уйдёт в отставку. Давайте издадим этот указ сами. Чтобы не упрекнули, что с обкомом вообще не согласовывали, позвонил Талгату Сагитову». Действительно, позвонил. Я в то время только месяц работал заведующим отделом идеологии. «Собираюсь поставить подписи: на один указ об учреждении звания “Народный писатель” и тут же на второй о присвоении этого звания Зайнаб Биишевой. Как Вы на это смотрите?» – спросил Файзулла Валиевич. Я ответил: «Очень хорошо, давно ждём». ‒ «В таком случае, никому другому в обком я звонить не буду», – проговорил председатель Президиума. Под этим «никому» подразумевались секретарь по идеологии и первый секретарь обкома. Понимая всю степень ответственности, от имени обкома я подтвердил, что не надо. «Тогда прямо сейчас направим информацию в редакции, чтобы завтра опубликовали в газетах». ‒ «Направляйте». И уже на следующий день оба указа увидели свет. Хотя и запоздало, но истина восторжествовала и заняла своё место в истории: было учреждено звание «Народный писатель Республики Башкортостан» и первым обладателем звания стала любимая народом, выходец из народа писательница Зайнаб Биишева.

Жизнь бурлит. Над партией сгущаются облака. Демократия с помощью различных сил – национальных, национально-культурных, экологических, националистических, антипартийных, религиозных, стоящих за единство страны, за  самостоятельность регионов и т. д. – завоевывает плацдарм за плацдармом. Совместно и по отдельности, организуясь в различные блоки, проводят митинги, демонстрации, принимают разные резолюции, обращения, призывы, письма. Все эти силы едины в утверждении, что «КПСС работает вяло, не находит сил для выполнения требований перестройки и демократии. Совсем отошли от народа». Говорят, что ни областному комитету, ни Верховному совету, ни Совету министров больше верить нельзя. Руководство обкома, несмотря на многочисленные приглашения, избегает встреч с общественными, национальными организациями. Даже на заседание «Ак тирма» («Белая юрта») не находят возможности прийти. У секретаря по идеологии никогда «нет времени», заведующий отделом постоянно в «командировке», второй секретарь по национальности русский, на заседаниях в «Ак тирма» не понимает башкирский язык, первый секретарь занят другими глобальными проблемами. «Талгат Нигматуллович, ты сам и башкир, и по-башкирски хорошо говоришь, и проблемы знаешь, идти придётся тебе». Да, знаю проблемы, иду, слушаю, говорю. Только мой приход не устраивает ни меня, ни «Ак тирма», потому что идёт поиск решений возникающих вопросов нации, национальных проблем, всплывающих в ходе общения и обсуждения. Какой бы ни был хороший, я всё равно остаюсь для них представителем партии, которая на сегодняшний день начала терять доверие народа. Можно ли доверять человеку, который обязан проводить только партийную политику? К тому же у него нет никаких полномочий. Понимая всё это, я всё равно пойду, потому что и у меня такие же цели, желания, намерения, как у «Ак тирма»: судьба народа, языка, республики, её самостоятельности. В общем-то (в том-то и дело, что в общем) таков и лозунг КПСС. Но, когда при решении вопросов смотрят с разных точек зрения, хотя и найдётся много общего, очевидно, что всё видится по-разному, да и темпы исполнения будут разниться. А я иду и по велению сердца, и как сотрудник с поручением Областного комитета.

Только вот слишком много времени ушло на осознание неправоты действий руководящей партии, допускается масса ошибок, спотыкаемся на ровном месте. Понимая это, на встречах мы говорим не о партийных установках, а о тех моментах, которые совпадают с желанием народа, общества. Мы – башкиры, работающие в официальных органах, реальные патриоты – старались обеспечить спокойную атмосферу, чтобы можно было вершить добрые дела. Встречаясь с энтузиастами, разговаривали, спорили, приходили к общему знаменателю. Незаметно для них мы опекали общественное движение, уберегая его от неверных шагов. Сотрудники отдела идеологии давали ориентиры активистам, заботившимся о благополучии страны, о различных силах, событиях, позициях, раскрывали, что на данный момент требует бОльшего внимания. Мы не успевали проверить распечатанные в машбюро обкома тексты, как представители иных общественных, национальных организаций уже приходили с различными претензиями, держа в руках наши документы с грифом «для служебного пользования». В этом смысле ТОЦ (татарский общественный центр) был самым активным, самым беспокойным, самым бескомпромиссным. Видимо, до тиражирования наши ориентировки, каждая бумага сразу попадала в их руки (результат единения соплеменников – значительная часть машинисток из татар), ни одна бумага не оставалась без внимания, к каждой находились претензии. Вслед за этим в обществе распространялись слухи о необъективности ориентировок, о том, что башкиры притесняют татар, живущих в республике, многого лишают, закрывают татарские школы, не выделяются материальные ресурсы в районы компактного проживания татар, татарские кадры не растят – во власти им места нет, вовсю стараются вызвать недовольство среди населения. Оказалось, что надолго, на длительное время подобные лозунги будут подхвачены самыми ярыми националистическими силами нашего братского народа. К сожалению, на протяжении десятилетий, регулярно размахивая своими лозунгами и флагами, не стесняясь, они замахивались на основы, корни братства и дружбы двух народов.

В народе говорят, что беда не приходит одна. Народ, измученный политической нестабильностью, дефицитом, всяческими недостатками, подвергается испытанию техногенного характера. 29–31 марта с объединения «Химпром» в речку Шугуровку, обеспечивающую население питьевой водой, вылился фенол. Его содержание в воде необычайно велико – в 26 раз превышает предельно допустимую норму. Это уже яд. Не успел миллионный город моргнуть, как остался без воды. Поскольку катастрофические последствия этой аварии не были сразу же доведены до населения, народ был обречён несколько дней пить воду из-под крана без всякой очистки и фильтрации. После информирования населения на улицах города появились водовозы, возле которых вытянулись длинные очереди из жителей с вёдрами, канистрами, тазами и другой посудой. «Хватит ли нам этой привезённой воды? Если не хватит, как я накормлю, напою свою семью, каким образом?» – думал каждый. Каким способом обеспечить – это одно дело, зато есть путь, каким искать этот способ, – сегодня же собраться на митинг и потребовать от властей немедленного решения проблемы. И народ выходил на улицы, собрания, митинги.

 (Продолжение следует)