№4.2024. Асхат Билалов. Один вечер с Юрием Гагариным

Из воспоминаний полковника Ганеева[*]

Годы моей учёбы в адъюнктуре в ВВИА им. Н. Е. Жуковского (1967–1970) совпали со временем учёбы космонавтов. Первая группа космонавтов приступила к обучению в академии 1 сентября 1961 года. В эту группу вошли Ю. А. Гагарин, А. Г. Николаев, П. Р. Попович, В. Ф. Быковский, А. А. Леонов, Б. В. Волынов, Е. В. Хрунов, Г. С. Шонин, В. В. Горбатко, Д. А. Заикин. За ними последовали другие космонавты. Поскольку группа космонавтов была основательно загружена поездками, служебной и общественной деятельностью, с согласия С. П. Королёва была составлена специальная программа для их обучения. Программу Королёв одобрил и посоветовал: «Покажите им, как тяжело быть в нашей шкуре. Шкуру космонавта они почувствовали, шкуру главного конструктора – нет. А им надо хорошо понимать, чувствовать трудности конструктора. Проблема-то одна, её не разорвать на части».

Со стороны профессорско-преподавательского состава скидок и послаблений к ним не было. А. А. Леонов долго вспоминал о жёстких требованиях к ним, особенно по точным наукам, которые давались труднее. В качестве примера приведу оценки по математике, поставленные гражданским преподавателем П. Н. Швейкиным первой группе космонавтов на приёмных экзаменах. Ни одной пятёрки, две четвёрки, троек пять и три двойки.

В период моей адъюнктской подготовки космонавты были на завершающем этапе учёбы в академии. Дипломная работа у этой группы космонавтов была комплексная. Ю. А. Гагарин разрабатывал аэродинамику и динамику космического летательного аппарата. Г. С. Титов – силовую установку. Этот аппарат был похож на воздушно-космический корабль «Буран», аэродинамику которой первоначально прорабатывали на кафедре ещё в начале 1960-х годов.

Над своими дипломными заданиями Гагарин и Титов работали в комнате на третьем этаже. Над ними, на четвёртом этаже, располагались мы, адъюнкты. Юрий Алексеевич приезжал чуть позже, чем мы. Дорога от Звёздного городка занимала много времени. Он, расписавшись в журнале у дежурного по кафедре, брал ключ и начинал рабочий день с посещения нашей комнаты. Поговорив немного, уходил работать в свою.

Как-то он зашел, когда я был один в комнате и лихорадочно переписывал свои очень громоздкие формулы. Несмотря на все старания, я не смог их упростить. Заглянув через моё плечо, Юрий Алексеевич пошутил: «Смотри-ка, какой ты умный!»

Поговорили, посмеялись. Неожиданно он спросил:

– Кто твоя жена?

– Лаборантка, – ответил я.

Он удивился:

– У меня тоже!

Такое совпадение и мне показалось странным. Я подумал, что лаборанты могут быть разными. Добавил: «Она делает анализы крови, мочи»». Он опять засмеялся и с некоторым удивлением сказал: «У меня тоже!»

Теперь мы оба удивились такому случайному совпадению и дружно посмеялись.

Я длительное время в адъюнктуре ходил в форме офицера морской авиации. Поэтому он спросил:

– Где служил?

– Авиация Тихоокеанского флота.

– Я тоже служил в морской авиации, – добавил он, – но в авиации Северного флота.

Иногда Юрий Алексеевич заходил к нам в конце рабочего дня, и вечерние беседы затягивались допоздна. Приближался день рождения заочного адъюнкта Аркадия Губчика. Он был назначен после окончания академии преподавателем кафедры аэродинамики и работал в нашей комнате над своей диссертацией как соискатель. Мы начали обдумывать: как быть с Гагариным? Если его пригласить, то как он домой, до Звёздного городка, доберется?

У него была чёрная «Волга» и чей-то подарок – спортивная двухместная светло-серая иномарка. Ещё была служебная «Волга», с рядовым водителем срочной службы. Если Гагарин выпьет, то остается только вариант со служебной машиной, но тогда возникают сложности с водителем. Наши посиделки могут раскрыться, и нам несдобровать. Не найдя выход, мы посчитали, что Гагарин сам решит, как быть. В запланированный день Гагарин приехал на своей «Волге». Поздно вечером мы собрались в нашей комнате, на четвёртом этаже. Кроме четырёх адъюнктов были две женщины: секретарь-машинистка и программист. Ещё в нашей компании был кафедральный фотограф, участник ВОВ. Как и женский состав нашего застолья, он был гражданским человеком.

Женщины в комнате секретаря на втором этаже, под комнатой Гагарина и Титова, сварили картошку, разделали селёдку и подготовили немного других закусок. Фотограф ежемесячно получал спирт для протирки оптики. Спирт мы развели водой. Губчик, посоветовавшись с нами, ещё днём сбегал в магазин через улицу напротив Дома офицеров и купил пару бутылок сухого вина. Проходя мимо третьего этажа, я заметил, что там работает Титов. Дело в том, что они сидели в одной комнате, но редко бывали одновременно. Запах со второго этажа был весьма ощутим. Когда я поднялся на четвёртый этаж, все, кроме женщин, были на месте. Поэтому, войдя в комнату, я обратился к Гагарину: «Неудобно получается. Титов-то запах чует. Может, его пригласить?» – «Пусть сачок работает», – ответил Гагарин. Сачками называл своих учеников наш шеф, заместитель начальника академии по учебной и научной части генерал-лейтенант С. М. Белоцерковский. Официально он был руководителем дипломного проекта Гагарина. Потому Юрий Алексеевич использовал то слово, которое в нашей среде имело юмористический оттенок.

Мы сдвинули два стола. Женщины принесли закуски. Гагарин сидел напротив меня. Начали разливать по рюмкам.

Он тоже протянул свою рюмку. Мы в несколько голосов запротестовали: «Вы же за рулём!» Он с огорчением рюмку поставил перед собой. Кто-то его поддержал, он опять поднял рюмку. Гагарин был явно в некоторой растерянности. Потом кто-то сказал: «Для Вас мы специально купили сухое вино».

Он не стал возражать: как тактичный и сообразительный человек, он, видимо, понял, что мы опасаемся за себя не меньше, чем за него. Налили ему «Рислинг». Мы выпили по первой, он только слегка для приличия пригубил один раз. Пообщаться нам не часто удавалось, мы были сильно загружены работой. Поэтому главной радостью застолья, была не выпивка, а возможность поговорить весело и непринуждённо.

Вспомнили, как у него развязался шнурок на ботинке, когда он спустился с трапа самолёта и шёл по ковровой дорожке для доклада главе государства – первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущёву. Юрий Алексеевич рассказал, что в самолёте его тщательно осмотрели, чуть ли не каждый шов и складки шинели. Гагарин признался, что сильно испугался – как бы не упасть при такой торжественной обстановке, наступив на свой шнурок…

Интересно было узнать многие вещи из первых уст. Поэтому я спросил: «Какое было первое впечатление после приземления?» Он с юмором начал рассказывать, что первыми встретил женщину с девочкой, напуганных его странным видом в скафандре. Эта была жена лесника Анна Акимовна Тохтарова и её внучка Рита. «По инструкции надо было сразу позвонить. Я спросил у неё, где правление колхоза. Пока с ними говорил, собралась толпа полевых работников. Объясняю, что я – Гагарин, надо срочно позвонить. Смотрят подозрительно, с недоверием, и кто-то возразил: «Ну да! Только что по радио передали, что Гагарин над Африкой летит».

Дело в том, что перед этими событиями (16.11.1960) сбили американского разведчика над Уралом. Поэтому жители к Гагарину в необычном облачении отнеслись с большим подозрением. «Некоторые механизаторы, – продолжил Юрий Алексеевич, – в руках держали увесистые ключи. Подумал, как бы не побили. Обстановку разрядили спасатели-поисковики, прилетевшие на вертолёте. Они забрали меня».

Поскольку остальные участники нашего застолья молчали, а мне было интересно узнать побольше, я задал ему ещё вопрос: «Объездил весь мир. Что запомнилось?» – «В Африке меня повезли в какое-то очень дикое племя. Представили вождю. Вот, мол, он летал очень высоко, в космос. Вождь сидел рядом с высоким деревом и, указывая на меня, выразил сомнение, мол, неужели он летал выше того дерева?»

Юрий Алексеевич поделился, что иногда попадал в неловкое положение: «Очень большое неудобство испытал на приёме у королевы Великобритании. На столе столько вилок, ложек, ножей и тарелок, что непонятно, как и когда ими пользоваться. Заметив мою растерянность, королева сказала: «Не смущайтесь. Я тоже не всегда могу с ними разобраться».

Мне запомнилось его впечатление о приёме в Кремле. В честь первого полёта человека в космос в Кремле был большой банкет. «Хрущёв был в большом восторге и прилично выпил на радостях, – говорил Гагарин, – обнимая меня и целуя, он ругался матом, громко кричал: “Юра! Мы этим… американцам ещё покажем!”»

С Гагариным в этот вечер мы хорошо посидели. Разговоры, как обычно в таких ситуациях, были на разные темы, в том числе рассказывали анекдоты. Завершилась наша вечеринка очень поздно. Вино в рюмке Юрия Алексеевича осталось почти нетронутым. Несмотря на это, видно было, что Гагарин был доволен вечером. Когда расходились, он сказал: «Было очень приятно, как в прежние годы с товарищами, так запросто посидели, побалагурили. Давненько не было у меня такого общения. Я соскучился по таким посиделкам в компании товарищей». Когда он это говорил, многих уже в комнате не было. Я оказался рядом с ним. Мы шли к выходу. Получилось так, что он это говорил мне.

После нашего застолья, Гагарин сам поехал за рулём, взяв с собой нашего фотографа. Это был Сидорин, очень тучный человек – килограммов 120, если не больше. Жил он по пути в Звёздный городок.

Утром мы над Сидориным подшучивали, узнав, что колесо в пути спустило и Гагарину пришлось заниматься заменой, так как у нашего фотографа была повреждена рука. Хорошо ещё время было поздней ночью, иначе собралась бы толпа зевак посмотреть, как Гагарин меняет колесо своей машины.

У Сидорина была фотография модели космического летательного аппарата на фоне лунного ночного неба. Когда он попросил автограф у Гагарина, возможно, под впечатлением вышеописанного события, тот сделал шутливую надпись: «Когда прилунишься, не забудь об уменьшении веса». Эта фотография с автографом Гагарина долго висела на входе нашей кафедры.

[*] Ганеев Фангали Исламгалиевич, полковник в отставке, доктор технических наук, профессор Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского, уроженец д. Бишкази Чишминского района БАССР.