Все новости
Публицистика
5 Июня 2023, 10:16

Лев Ахмечет. Записки переводчика

Изображение от Freepik
Изображение от Freepik

Даже если человек не собирается стать переводчиком, знание иностранного языка может сыграть решающую роль на его жизненном пути. Я дружил с Петром Гуком, немцем по национальности, и его женой, доцентом кафедры русского языка БГУ. Гук, как ему казалось, знал немецкий и попросил меня как директора центров переводов приставить его к немцам переводчиком, что я и сделал. Западные немцы пожаловались мне, что совершенно не понимают его этнического немецкого, но я уговорил их потерпеть: Гук меня очень просил.

И обратный случай. Зав. кафедрой немецкого языка БГПИ Нина Желонкина вышла замуж за австрийца и сейчас является профессором Венского университета.

 

 

*  *  *

 

Попытаюсь сформулировать некоторые правила устного перевода.

Говорящего никогда не перебивать; запоминая весь его произносимый текст, мысленно делить его на информационные блоки и, как бы «зашпиливая», нумеровать их; как правило, говорящий в конечном счете сам сделает паузу, либо в ожидании перевода, либо подыскивая точную фразу.

При переводе следует всегда держать в уме, во-первых, интересы той из переговаривающихся сторон, которая платит тебе за работу, во-вторых, конечную цель переговоров – приход к обоюдному согласию и заключение договора; тогда и переводчику могут накинуть премиальные. На практике это означает, что все детали речи, которые могли бы отрицательно сказаться на конечной цели, необходимо скрадывать при переводе.

Так, постоянно слушая «Бизнес ФМ», я замечаю, что при переводах политических или экономических речей переводчик слегка заостряет или, наоборот, стушевывает отдельные места. Сейчас это делается тонко. А про советские времена вспоминаю, как по нашему телевидению показывали демонстрацию в Японии с плакатом на японском. Диктор рассказывает, что это демонстрация против приезда в Японию американского президента. Я перевожу японцам на английский. Они хохочут, оказывается, показывали демонстрацию против запрета абортов в Японии.

Недавно по радио слушал Джорджа Сороса, который на Давосе сказал, что временная рецессия скажется на котировке доллара. Наш переводчик перевёл, что якобы Сорос сказал, что доллар перестал быть тотальной валютой…

Переводчик всегда обязан учитывать национальные особенности своих подопечных: не давить насекомых при японцах, не есть свиную колбасу при турках или арабах. Или вот пример лично моего «фо па» (франц. – ложный шаг, оплошность): я, как обычно, сделал реверанс и поцеловал руку даме. Но рядом стояли канадцы и американцы, которые сделали большие глаза: поцелуй в руку, особенно чужой жены, там считается сексуальным притязанием. В США, например, к табу относится вопрос о личных доходах, о женщинах специфической профессии надо говорить «секс веркер» (работающая по сексу), о пожилых людях «ин де голден ейдж» (в золотом возрасте).

 

 

*  *  *

 

Значительную сложность при устных переводах создаёт несовпадение звуковых возможностей языков. Так, в русском отсутствуют три звука (произношение буквосочетания (th – два звука и ng)). При обучении я ссылаюсь на тюркские языки, которые большая часть моих учеников знает и где аналогичные звуки есть. Но что, например, делать, когда строится сложная техническая линия, а японцы звук «L» , которого у них нет, заменяют на звук «R». Но на практике один термин превращается в другой, также существующий в языке, и прежде чем перевести, приходится мысленно «переваривать», что же на самом деле имел в виду японец, «рип» или «лип», «Lash» или «Lass». Это очень важно, так как не та шайба или болт – и обрушится всё сооружение.

Кстати в известном американском фильме «Трудности перевода», где герой вступил в схватку с девушкой по вызову из-за её неумения произносить звуки, есть неточность: американцы сыграли на том, что японцы якобы вместо «R» произносят «L», а на самом деле как раз наоборот.

Лингвистика без лингвокультурологии – «хромая утка». Потому, смотря американские фильмы, я очень часто удивляюсь небрежности в деталях. Для них главное, чтобы было sеllable (продавалось). Так, в фильме о короле Артуре рыцарь читает типографским способом изданную книгу в сафьяновом переплёте; в американской версии «Моя прекрасная леди» наливают молоко в чай, тогда как на самом деле англичане наливают чай в молоко; в американской «Анне Карениной» главная героиня, которую играет Грета Гарбо, – шатенка, а Анна была брюнеткой.

У каждой нации есть свой объект насмешек, герой анекдотов: у японцев это – корейцы, у англичан – французы, у французов – итальянцы. Англичане не любят ирландцев за их якобы фантастическую скупость. Один англичанин рассказал мне такой анекдот: «Ирландцы любят записывать на видео встречу с девушкой по вызову, а затем воспроизводить её в обратном направлении. Знаешь почему? Им нравится смотреть, как она одевается, платит деньги и уходит…».

На Ашинском металлургическом заводе у меня было такое впечатление, что я участвую в фантастическом фильме о встрече двух разнопланетных цивилизаций. Простейшие инструменты японцев – молоток, отвёртки, гаечные ключи – нечто абсолютно продуманное и яркое, как погремушка ребёнка, каждый день они меняют белые нитяные перчатки, одеты и выглядят как дети из престижных семей. Всё наше оборудование словно выкопано из земли, где лежало столетиями, великаны-рабочие одеты в жуткие грязные спецовки и, кажется, сами не мылись тысячелетиями, и ясно видно, что они либо только что раздавили пузырь где-нибудь в укромном углу завода, либо их качает от вчерашнего. Японцы ежедневно с видимым удовольствием фотографировались рядом с ними. Интересно, как они комментировали эти снимки у себя дома?

Я больше общался с японцами, чем с нашими, и если бы ГКЧП не потерпел фиаско, я бы сейчас шёл, как Бродский, в кирзовых сапогах по пахоте. Утром внезапно влетел к японцам в офис бывший комсомолец, сел передо мной и начал меня грозно допрашивать. Японцы паковали вещи: им пришёл факс – срочно уезжать в связи с переворотом в России. Кто-то должен был ответить перед новой властью за то, что на закрытом оборонном объекте, теперь вновь за номером таким-то, беспрепятственно разгуливали самураи. Стрелочник – вот он, не челябинской области, подозрительной национальности, знает английский, да ещё учит японский – что уж тут думать? Но… японцы распаковали чемоданы, и мы достроили линию, которая продолжает работать и по сей день.

В сборке участвовало много японских фирм, и группы японцев приезжали и уезжали. Но у каждых вновь прибывших на завод были стеклянные глаза и холодные лица, как у камикадзе в последнюю секунду перед смертью. Наши ребята были весёлые, простодушные, хотя и нищие, здоровяки – и японцы успокаивались, или просто начинали делать вид, что всё о кей.

Нижние эшелоны японских специалистов знали английский на самом примитивном уровне и только терминологию, но технические задачи были ясны, и мы, хотя и с усилиями, упорно двигались к общей цели. Непрофессионалам надо учить английский язык в объеме самых примитивных грамматических структур, все эти пассивы, герундии, перфекты им не нужны. В наших же школах зачастую превращают язык в неразрешимый ребус из времён и залогов. Лично я для коммерсантов и туристов даю курс из пяти-шести академических пар, составив словарик из двухсот слов, которые мы подставляем в четыре грамматические структуры. Все уезжают за рубеж счастливые, не понимая, почему они так боялись английского и ненавидели его в школе.

Язык, который усваивается при скоростном упрощенном обучении, называется «пиджин Инглиш» (pidgin English), и на нём изъясняется добрая половина земного шара, от индийских коммивояжеров до турецких глав фирм. Язык Тэтчер, Елизаветы II и профессионалов-англистов называется «пош Инглиш» (posh Еnglish), и его шлифуют всю жизнь. Так что в «Пигмалионе» («Моя прекрасная леди») профессор Хиггинс учил скорее не аристократическому английскому, а умению таинственно молчать, ограничиваясь двумя-тремя отточенными фразами. Даже на всемирном конкурсе «Миссис Мира – 2006» леди, представлявшие 46 стран и принадлежавшие бомонду, говорили, кроме, разумеется, британки и американки, на «пиджин».

Кстати, на этом конкурсе в Санкт-Петербурге сложилась напряженная обстановка. Напряженность обстановки сказалась и на отношениях между мной, переводчиком, и членами оргкомитета с вице-президентом фирмы «Мармал Ентертейнмент» мафиозного вида итальянцем Бобом Маззой – осторожно-дипломатичные беседы сошли на холодно-неприязненные отношения, после которых мы даже перестали здороваться. Произошло это так. Он навесил на меня задачу найти для конкурса англо-португальского, англо-китайского, англо-испанского переводчиков для соответствующих королев бала. Тогда я объяснил, что я не из Питера, а из Уфы, и ничем в этом отношении помочь не могу. Вспомнив, что Том Сойер тоже был из Санкт-Петербурга, но того, что на Миссисипи, основанного русским эмигрантом, я решил посоветовать обыграть этот момент на шоу и зашел в офис. Боб уставился на меня из-за компьютера и спросил: «Что Вам здесь надо?» Оскорблённый неожиданной грубостью и по опыту зная, как итальянцы не любят упоминания о мафии, я парировал: «Простите, дон Карлеоне» – и вышел.

В общении с американцами мне неоднократно приходилось замечать, что многие из них забыли, что Америка – нация иммигрантов. Так, они считают, что Баланчин и Гершвин – коренные американцы. Напоминая, что, например, отец Гершвина из Одессы, а мать – из Санкт-Петербурга, я привожу их в полное изумление. Думаю, часть их считают Шаляпина коренным американцем, и будут удивлены, что Чайковский родился не на Бродвее. Может быть, на конкурсе я себя не совсем правильно вёл, выходя за рамки своего статуса просто переводчика. Таких, как я, англичане называют «busy body», т.е. человек, который лезет не в своё дело.

Средняя зарплата по Москве – 28 тысяч рублей, но я знаю немолодую арфистку, профессора, которая получает зарплату 5 тысяч рублей в той же Москве. И отношение к ней такое же: когда она пригласила меня на рождественский концерт в собор, просто в качестве спутника, то её наши контролёры в собор пытались не пустить, а меня пропустили без вопросов, приняв за англичанина. Концерт на арфе давал – практически бесплатно – её ученик, лауреат международных конкурсов Семён Коньков. Так кому стоит печально качать головой? Преимущественно пожилым людям. Вспомним детскую сказку, как старик со старухой не могли разбить золотое яйцо, а мышка хвостиком махнула – и разбила. И старики заплакали. Отчего они заплакали, они же сами хотели разбить это яйцо? – От ощущения собственного бессилия.

Теперь об отношении японцев к пожилым людям. На Ашинский металлургический завод я пригласил переводчиком пожилого корейца Кима (в Корее треть населения носит фамилию Ким, что означает «сильный, могущественный»), беженца из Северной Кореи. Он учил в тридцатые годы японский язык и мог помочь в тех случаях, когда отдельные японцы совсем не владели английским. Его японский безнадёжно устарел, и японцы его не понимали, но говорили мне: пусть, пожилой ведь человек…

Когда я читаю чьё-нибудь бессильное нытьё, я понимаю: писал пожилой человек. Вода раньше не была сырее, просто он был моложе. Имею право так писать – мне тоже шестьдесят. Жизнь такая, какой ты её ощущаешь. Песталлоци говорил: «Нужно уметь смотреть на мир глазами своих учеников».

 

 

*  *  *

 

Ржавые осколки «железного занавеса» продолжают торчать там и сям, иногда больно раня. Помню, как я фотографировал англичан в ресторане, и один из них сухо-иронично заметил: «Что, для КГБ снимаешь?» «Посмотрите на меня внимательнее, – парировал я тогда, если кто и мог меня нанять, то это, скорее, «Моссад». Но осадок от разговора остался неприятный.

У израильтянина переводчиком я работал всего один раз, на фирме «Конди». Занимаясь английской литературой, я таким представлял, скорее, англичанина: спокойный, предупредительный, эрудированный, очень благообразный господин. И фамилия его была Дан Сафран, что в переводе с иврита значит «учёный». Но он был главой фирмы по производству упаковочной техники. Когда мы для деловых переговоров поехали на Уфимский ликёро-водочный завод и ему там подарили большой комплект лучших марок водки, он всё это отдал мне. Как ни странно, он совсем не пьёт спиртное, как мусульманин, хотя в иудаизме этого запрета нет. «Вы иудей?» – «Конечно, – ответил, удивившись моему вопросу, – в пятом поколении». В иудаизме так же много разнообразных учений и сект, сколько в христианстве и мусульманстве. Возможно, Дан Сафран принадлежит к одной из тех конфессий, что ближе к мусульманству.

Латиноамериканцы больше всего почитают 2 января, день Двух Царей, или пастухов, или волхвов (по разным Евангелиям), когда на небе им светила путеводная звезда. Но я заметил, что американцы тоже как-то особо радостны и подвижны 2 января. «А вы-то что празднуете в этот день?» – спросил я одного. «В этот день, – ответил он, – разрешается выкинуть всю ту дребедень, что подарили на Рождество…» Чего только не разрешается и не запрещается – уму непостижимо. Я лично никогда ни один подарок не выкидывал: память о человеке.

Будучи директором центра переводов, я предоставил своих переводчиков муфтиату на тысячелетие религии, когда съехалось много иностранцев в Уфу. Мы тогда долго беседовали с Таджутдином, очень умным и добрым человеком, подлинным суфией, и он прокомментировал параллелизм сюжетов, образов и имён. Даже Иисус Христос в мусульманстве есть – Иса – только он не воскресает, как в христианстве. В иудаизме же сказано, что он вообще ещё только должен появиться. Так что, это просто разночтения. Кстати, Омар Хайям был истый мусульманин, не пил и не грешил. Но он был по натуре большой остряк – не смог запретить себе выдумать некого «автора» – весёлого пьяницу и греховодника.

И арабские сказки «Тысяча и одна ночь» – тоже по большей части чистый розыгрыш. Было найдено и переведено на французский язык несколько сказок. Но французы потребовали переводить дальше, и один французский «Омар Хайям» придумал все остальные. Как переводчик, я погулял и попил с французами вволю, и уверяю вас, что среди них действительно есть персонажи из тысячи и одной ночи. Красноречивая деталь: столик с косметикой пятидесятилетнего француза-бонвивана таков, что если не знаешь, что ты в гостях у мужчины, то подумаешь, что это косметика графини Помпадур.

Однако, безусловно, вступать в перепалку с какой-либо из переговаривающихся сторон переводчик не имеет права. Его нанимали, чтобы он был смазочным маслом, а не тормозом. Переводчик при любых обстоятельствах должен быть абсолютно хладнокровен и излучать доброжелательность. Неожиданные его выходки – свидетельство недостаточного профессионализма или нервного срыва. Вспоминаю один случай из своей практики. С австралийцем Эндрю Туппом мы возвратились в Уфу из Учалинского ГОКа и наняли такси, чтобы осмотреть столицу. Эндрю Тупп почему-то на меня похож. Таксист оборачивается и злобно, с завистью говорит: «Брат, что ли?». Чтобы не вдаваться в подробности, я говорю просто: «Брат». «Везде-то у вас братья есть», – продолжил таксист (он, видимо, с утра не опохмелился). «Мы – братья по разуму», – сказал я и попросил остановить машину.

Подобные межэтнические трения есть всюду, в том числе и в Америке. Моя ученица Александра Четвергова, которая, будучи школьницей, ездила по обмену в Америку, рассказывала мне о драках между этническими группировками южных и северных пуэрториканцев. В прошлом веке Россия неоднократно воевала с финнами – белофиннами, затем в 1939 году. Но на форуме «Финбизнес», проходившем в середине 90-х в Самаре я тесно сошёлся с коммерческим директором Христианом и менеджером по экспорту Ари Пелье из фирмы «Сормат». Две недели мы ночами гуляли вдоль Волги, а днями работали на выставке. Щедрее, веселее, трудолюбивее работодателей, чем эти два финна, я ещё не встречал. Там было ещё около ста фирм, но не уверен, что все финны одинаковы. Думаю, и у них есть свои академики Лихачёвы и Велиховы и свои «вованы». Потом мы годами обменивались поздравительными открытками на Рождество.

В отличие от Мулдашева, на Тибете я не был, но Башкирию исколесил с иностранцами вдоль и поперёк. Край наш им нравится, но многое чуждо и непонятно. Они с недоумением смотрят на дикую землянику, не понимая, что там можно есть: «У нас клубника с кулак». На гороховом поле они долго ищут кустики зелёного горошка, прячущиеся в зарослях чертополоха, и спрашивают: «Здесь действительно сажали зелёный горошек? У нас такие поля ровные, рядами, без единого сорняка». Не знаю, насколько правда, но они рассказывали, что государство платит за урожай английским фермерам, чтобы они ничего не сажали: переизбыток сельской продукции. Кстати, я теперь покупаю наш, альшеевский зелёный горошек, а не венгерский: знаю, что теперь он действительно доставляется на консервный завод мгновенно молочно-восковой свежести, в отличие от венгерского, который то подкрашивается зелёным цветом, то продаётся в зеленых банках (это мне рассказали англичане).

У японцев (вторая половина 80-х) всё было в грандиозных масштабах: каждый крупный деятель культуры или политики подписывал заявление, что он не будет в претензии, если его разыграют. Отказ подписать мог вызвать молчаливое неодобрение или освистание. Возможно, это не касалось лишь королевской семьи. В Японии она – за пределами всякой критики. После подписания такого заявления этот деятель не гарантирован ни от каких-либо спровоцированных происшествий, в которых невольно демонстрирует свою подлинную сущность. Всё это снимается скрытой видеокамерой и показывается затем на огромных киноэкранах для многотысячной аудитории, а также по телевидению. Пример. Большой концерт, где участвуют все любимые японцам суперзвёзды. За кулисами гримёр предлагает каждой звезде в отдельной комнате привести в порядок причёску. Когда звезда стоит перед огромным зеркалом, зеркало падает и со страшным хохотом на неё набрасывается огромная горилла (искусственная, естественно). Женщины визжали. Мужчины отлетали на три метра, падая на пол. Запомнился один: он покачал головой, поправил причёску и спокойно вышел. Выглядело грандиозно, но, по-моему, это было следствие шока.

Другой пример. Крупного чиновника похитили гангстеры и требуют у него неслыханный выкуп. В него влюбляется жена гангстера и пытается соблазнить. Сидя в закрытой комнате, он смотрит по телевизору, как полиция его ищет. За пределами комнаты слышна перестрелка с гангстерами. Наконец, полиция вламывается. Это оказывается киногруппа, стены падают, он сидит в огромном зале; всё, что он делал и как себя вёл в этой комнате, показывается на огромном киноэкране тысячной аудитории.

И последний пример. Известный японский кинорежиссёр во французском магазине дорогих товаров. Его переводчик просит разрешения покурить на улице. На что режиссёр случайно ни посмотрит, ему тотчас заворачивают – и счёт показывают на огромную сумму. Он не знает французского, и продавцы требуют у него забрать купленный товар и заплатить деньги. Возвращается переводчик – и всё становится на свои места. Реакция кинорежиссёра – полное спокойствие и лёгкое недоумение. Молодец. Но это – когда на него смотрят продавцы. Когда он отворачивается, скрытая камера снимает... иное лицо с вытаращенными глазами. Так, оказывается, рискованно развлекаются пресловутые «тихие японцы».

 

 

*  *  *

 

Где-то в первой половине 90-х трое приятелей – немец, англичанин и американец, называвший себя вольным киношником, решили завалить «русского медведя»: поохотиться, порыбачить и заснять природу Башкирии. Видимо, они думали, что у нас медведи по улицам ходят. Ехали около двух суток. В результате попали в ДТП и вернулись. Фильма «Особенности русской охоты» тогда ещё не было, а то привезли бы им к президент-отелю цирковых медведей на велосипедах – и не надо было бы мытариться. Куда уж им дикого медведя завалить – они даже телеграфный столб, как следует, завалить не смогли. Машина на боку лежит, а столб как стоял, так и стоит.

Вообще, об изобилии у нас дикого зверья, по-моему, преувеличенное представление. По выходным мы с австралийцем Эндрю Туппом путешествовали по горам и долам Учалинского района. Я хотел удивить Эндрю, показав ему пару горных козлов или что-нибудь тоже экзотическое. Встречались катышки разного цвета, осматривали их, гадали, но животных так и не увидели. Не знаю, как у всех австралийцев, но у Эндрю, хоть он и житель большого города на побережье океана, к природе отношение особое. Он показывал мне на деревья и спрашивал, как они называются по-русски и по-английски. Я пожимал плечами, дескать понятия не имею. Он удивлялся: «В Австралии мы каждое дерево знаем». Видимо, фильм «Крокодил Данди» – не чистая комедия и вымысел, как воспринимается многими, а близко к истине: американцы чётко ухватили и ярко показали отношение австралийцев к своей природе. Японцы тоже любят природу – они же буддисты – но жизнь принуждает их быть технократами. За полгода работы на Ашинском металлургическом заводе они лишь раз выехали на природу, да и то не по своей инициативе.

Живя в Приволжско-Уральском регионе, я, к своему стыду, вторично показал своё неведенье о нашем отношении к природе. Произошло это при следующих обстоятельствах. Челябинскому деревообрабатывающему заводу срочно понадобились устные русско-финские переводчики. Я выехал в Ригу и выступил перед студентами угро-финского отделения факультета иностранных языков Латвийского университета. Заручившись поддержкой коллеги-декана, я обещал золотые горы пяти студентам, которые поедут на полгода в Челябинскую область: полное питание, высокая зарплата, зачет как за практику переводчика. Студенты же мне официально объявили, что к нам не поедут, так как у нас в Челябинской области зарывают отходы атомной промышленности, это весь мир знает. А я вот не знал! Наконец, нашёл преподавательницу финского языка на пенсии, у которой были родственники в Челябинске. Двойная для неё выгода. Съездила, поработала хорошо – из Челябинска рекламаций не было.

У нас очень низкая средняя продолжительность жизни по многим причинам. Первая – невежество. Много раз наблюдал, как люди собирают грибы вдоль трассы, говорил им – нельзя: абсорбируют тяжёлые металлы. Отвечали: пустяки, учёным делать нечего, вот они и выдумали, «зазря им деньги плотят». Американец рядом с увиденным грибом фотографируется, не срывает, чтобы не портить природу, да и есть не будет, так как не знает, какая под грибом почва, потому что нет на руках официального заключения. Все иностранцы привозят с собой свою минеральную воду, так как нашим бутылкам и этикеткам на них не доверяют. А по потреблению зелья мы как раз далеко не на первом месте в мире. Французы и немцы нас обогнали. Но с курением борются жёстко – в отдельных немецких городах запретили курение даже на улице. А в Америке штрафуют табачные фирмы за умалчивание информации о вреде табака.

Об отношении к инвалидам у нас и за рубежом пишут много, но коренным образом ничего не меняется. Я был личным переводчиком австралийского писателя Алана Маршалла, с детства прикованного к инвалидной коляске. Как и президента США Франклина Делано Рузвельта, которого в коляске возил его сын Элиот, Алана Маршалла возил по всему свету, стоя за коляской, его сын. Он написал множество документальных и художественных романов (у нас переведены «Я умею прыгать через лужи» и др.), объездил весь мир. Я был поражен блистательным умом, памятью и чувством собственного достоинства этого человека. Когда я сказал ему, что исследую творчество Джозефа Конрада, он тотчас записал мне в блокнот цитату из разговора Конрада с писателем Фордом о литературных приёмах. Позднее в литературе я эту цитату нашёл: приведено было абсолютно точно.

С возрастом люди меняются. Эти изменения необратимы, поскольку носят физиологический характер. От нервных срывов должна спасать переводчика, учёного и человека вообще, самоирония. Помню, когда я был директором Центра переводов, мы весь город увешали своими рекламами – они были на всех предприятиях, гостиницах, вокзалах. Преподаватели вузов, которых таким образом мы лишили дополнительного заработка, негодовали: «Опутали весь город, как пауки». Теперь много таких центров, и они делают то же. Но я не негодую. У Джерома («Трое в лодке…») есть эпизод, где герои едут в утлой лодчонке, ненавидя грязные огромные пароходы. Затем пересаживаются на пароход и сетуют на наглые мелкие лодчонки. Таков английский тонкий малозаметный юмор.

Согласно американским социологическим исследованиям, если человек не вырос по должности на какой-то работе за два года, то значит – это не его, то есть нужно менять работу. Центр переводов перестал расти, заедала текучка. Мне, научному работнику, надоело щёлкать на счётах – выручка, налоги, доход, прибыль. Каждый должен заниматься своим делом.

Из своей работы переводчиком в Кировском суде г. Уфы по делам, где фигурировали иностранцы, мне запомнились два момента. Дело об ограблении квартиры американских мормонов. Два пьяных парня с крыши спустились на двенадцатый этаж, где находилась квартира мормонов. В ней они не обнаружили ничего, кроме чемодана с Библиями и «Книгами Мормона», которые мормоны раздавали бесплатно (и половина которых затем оказывались сразу в пункте приёма макулатуры). Не зная этого, парни украли чемодан с книгами, долго перепрятывали по квартирам, скрывались от милиции. Всё это было настолько смехотворно, что они получили три года условно.

Дело о краже сумочки из детской коляски детской поликлиники, куда незамужняя студентка-американка доставила ребёнка для медосмотра. Парень получил три года общего режима, поскольку это была его вторая судимость. Банковской карточкой, с которой рядом находился пин-код, парень так и не воспользовался, поскольку не знал, что это за карточка. Десять же тысяч долларов, которые лежали на счету, предназначались на её с ребёнком проживание и оплату учёбы. Так что у неё было много проблем, пока не нашли вора.

Из архива: ноябрь 2013г.

Читайте нас: