№12.2023. Александр Каштанов. Любимое занятие ангелов

Каждый вечер, ужиная на своей холостяцкой кухоньке недорогими пельменями Рефтинской птицефабрики (варить после кипения три минуты), Сергеев старался думать о чем-то возвышенном. В этот раз так не выходило. Мысли в голову лезли темные: о неправильно прожитой жизни. Сергеев невольно чертыхнулся, пытаясь отогнать тяжёлые думы. Чёрт не заставил себя долго ждать, явился посреди скромного ужина.

«Искушать будет», – подумал Сергеев.

«Да, буду искушать», – прочитал чёрт мысли Сергеева.

Чёрт был противный, от него пахло так же, как от сантехника из управляющей компании. Перегаром.

Чёрт забрал у Сергеева вилку, обмакнув пельмень в блюдце с майонезом, отправил продукт в чёртову глотку.

«Почему он не явился ко мне в образе изящной пожилой дамы, как в рассказе Набокова?» – продолжал молча думать Сергеев.

«Мне ближе Леонид Андреев. Чёрт должен выглядеть, как чёрт. Он страшен, противен и вонюч», – чёрт оказался начитанным существом.

«Наверное, в аду хорошая библиотека. Можешь сделать меня известным писателем?» – взял сразу быка за рога Сергеев, решив пользоваться случаем. Чёрт отрицательно помотал мерзкой головой. «Настоящих верующих очень мало – искушать-то некого. Вот ты, Сергеев, верующий?» – «Слава Богу, нет», – Сергеев понял, что сморозил чушь, поэтому после паузы добавил, что он агностик. Потом они минут десять препирались по поводу лексического значения слова «агностик». Чёрт утверждал, что агностик – это просто другое название атеиста. Сергеев же утверждал, что открыт для любого высшего знания. Cергеев хотел поспорить с чёртом на предмет логического обоснования существования Бога и Дьявола, но тот сразу пресёк прения: «Вот этого не надо. Сейчас начнётся: “Космонавты в космос летали, Бога не видели”. Просто посмотри на меня. Какие тебе ещё нужны доказательства?»

Неожиданно чёрт попросил закурить, но у Сергеева не оказалось дома сигарет. Чёрт заметно поскучнел: «Убого живешь, Сергеев, слишком уж по-холостяцки. Холодильник пустой, посуда не вымыта, питаешься пельменями. Женщины у тебя нет. Зарплата невысокая. Рассказы пишешь – их не печатают. У тебя даже домашнего питомца нет. Кошку не заводишь, потому что ответственности минимальной боишься!» Сергеев обиделся, знал, что чёрт говорил правду: «А у тебя у самого-то питомец есть? Тебе небось твой главный начальник в аду тоже запрещает животных держать! Про женщин-то и говорить смешно».

Чёрт на выпад Сергеева отреагировал спокойно: «Ничего подобного: нет такого запрета. Есть у меня питомец – хомяк. Зовут Олег. Мой любимец». Страшно даже подумать, из какого места, но чёрт достал смартфон «Хайвэй-Нова» и показал Сергееву на экране крупного хомяка со смешными надутыми щеками. Чёрт тоже смотрел на экран и улыбался: «Раньше его звали Щечка, но я решил, что у него должно быть человеческое имя. И теперь его зовут Олег».

Сергеев почувствовал, что между ним и чёртом устанавливался более тесный контакт. Ведь кому попало фотографии своих любимцев не показывают. Чёрт ловко спрятал смартфон где-то в районе спины. «А вот про женщин надо поговорить отдельно. Я как раз здесь для этого. Я ведь давно за тобой наблюдаю. У тебя отмирают коммуникативные навыки. И вообще, чем старше ты становишься, тем больше у тебя проблем с людьми. Ты не готов их принимать безусловно. Я понимаю, что сложно. Только у нас в аду принимают всех без условий, такими, какие они есть. Но с женщинами у тебя совсем не ладится. Вот скажи, когда у тебя был последний раз секс?» Сергеев не ожидал такого прямого вопроса, часто-часто заморгал, стал шмыгать носом, на глазах предательски заблестела слеза. Чёрт приобнял Сергеева и по-дружески похлопал по плечу: «Ладно, ладно. Спокойно, я готов тебе помочь». Несмотря на то, что от чёрта отвратительно пахло, Сергеев не стал избегать объятий.

Чёрт зашагал по кухне, будто копытами отмерял метраж: «Я тебе предоставлю шанс. Ситуация с женщинами у тебя завтра же начнёт исправляться. Как я это сделаю: моя забота». Сергеев заволновался: с женщинами ему в последнее время не везло, жилка на лбу неприятно набухла: «Наверняка, у чёрта в столь заманчивом предложении двойное дно, придётся мне ему что-то давать взамен. Про душу он пока молчит. Тогда что?» Чёрт как будто снова просканировал мозг холостяка: «Сергеев, можешь занять три тысячи рублей до вторника?» Сергеев открыл кошелёк: «Есть триста рублей, дать не могу, это завтра на обед». Чёрт начал нервно чесаться копытом: «Будет у тебя шанс, Сергеев, изменить твоё никчёмное существование. Будет шанс обрести спутницу жизни, создать семью, начать жить достойно, обрести уют и покой». Сергеев удивился: чёрт рассуждал, как его пожилая мама, которая давно и безрезультатно ждала внуков. Чёрт продолжил: «Ты скажешь, что ты ни в кого не влюблен на данный момент. Давай любовные бредни сразу оставим романтикам и идеалистам. Завтра у тебя буден шанс откликнуться на инициативу женщины. Даже двух женщин.

Сергеев почесал затылок вилкой, он и здесь почувствовал подвох. Чёрт снова прочитал его мысли: «А подвох, Сергеев, в следующем: будет у тебя завтра два предложения от двух женщин. Хороших незамужних женщин. Ты должен выбрать из них одну. И жениться сразу. На выбор у тебя сутки. Не выберешь, не женишься – помрёшь в этой халупе никому не нужным старым холостяком». Сергеев достал из заначки в духовке сигарету «Астра», не предложил закурить чёрту, сам нервно затянулся: «Если я правильно понял, у меня двадцать четыре часа на то, что выбрать себе жену. Постой, а искушение в чём?» Чёрт отобрал недокуренную сигарету и с пренебрежением оглядел Сергеева: «Ты какой-то дурак, Сергеев! Наверное, зря я тебя выбрал. Дело в выборе. Выбор – самая страшная и трудная задача на земле. Ведь, выбрав пункт А, ты будешь жалеть, что не выбрал пункт В. И наоборот. Проблема выбора волновала всех философов и поэтов, но, по-видимому, не тебя, Сергеев. Запомни: у тебя только сутки!»

Сергеев вырвал из когтей чёрта окурок и докурил его, поборов брезгливость: «Каковы критерии отбора при выборе?» Чёрт только покачал головой, плюнул под табурет Сергеева и, испустив порцию неприятных миазмов, испарился. Сергеев минут десять сидел в оцепенении, затем взял в себя в руки, доел пельмени и пошёл спать: завтра надо было рано вставать на работу.

Утром Сергеев посчитал, что чёрт ему привиделся. Правда, на кухне стоял устойчивый запах сигарет, перемешанный с запахом серы. А под табуретом на полу было некрасивое пятно. Сергеев надел наглаженный костюм и отправился в офис. До обеда всё шло как обычно. «Наврал чёрт, не светит мне предложений ни от реальных, ни от мифических женщин». Через пару часов Сергеев засобирался на обед. Когда выходил из офиса, с интересом посмотрел на полногрудую секретаршу директора Люду: «Вот бы от кого получить предложение. Надо было чёрта сразу просить – хочу Людочку».

На раздаче в столовой дежурила девушка очень крупных размеров – Клава, с которой Сергеев всегда здоровался первым. Клава же в ответ наливала суп погуще, а пюре накладывала чуть больше, чем положено. По-видимому, Сергеев вызывал у Клавы чувство жалости. Сергеев кивнул Клаве и спросил, что сегодня дают на первое. Клава улыбнулась Сергееву и неожиданно ухватилась пухлыми пальчиками за пуговицу его пиджака: «А почему за вами жена не следит? У вас вторую неделю пуговица на одной ниточке болтается». Сергеев был смущен таким напором. Он не был уверен, что Клава даже знает, как его зовут. Сергеев всё-таки покраснел и выдавил из себя: «У меня нет жены». А потом оторвал болтающуюся пуговицу и положил её в карман. Клава была полностью удовлетворена ответом Сергеева: «Если бы я была вашей женой, вы бы у меня ходили такой опрятный-опрятный. И ещё я бы вас кормила борщом три раза в день, а то вы вон какой худой». От Клавы сильно пахло котлетами. Сергеев впервые посмотрел на Клаву, как на женщину, а не как на функцию в общепите: пышная девушка из провинции, словно сошедшая с картин Кустодиева. Сергеев помотал головой и почти бегом отправился с подносом к кассе. Не стесняясь очереди, Клава закричала вслед Сергееву: «Куда же вы? А борщ? Имейте в виду, я сегодня работаю до 17:00!» Сергеев забился в дальний угол столовой: есть совсем не хотелось. «Итак, случилось. Чёрт начал действовать. Он не врал. Уже есть первая инициатива. Вариант номер один – это Клава. Я разве готов быть с Клавой? Допустим, в постели с ней мне понравится, но о чём я буду с ней говорить долгими зимними вечерами? Она разве сможет поддержать разговор о поэзии Серебряного века, или она читала Уэльбека?» Сергеев зажмурился, чтобы попытаться представить себя вместе с Клавой. И не смог. Из оцепенения Сергеева вывел звук СМС-сообщения: Сергеева срочно вызывает директор. Вернее, директриса.

Ларису Петровну, директора фирмы, Сергеев откровенно боялся. От её настроения зависела премия Сергеева и других сотрудников компании. На оперативках, которые вела по понедельникам Лариса Петровна, а Сергеев просто присутствовал, ему казалось, что рано или поздно директор их всех изобьёт за плохо проделанную работу. Лариса Петровна была накаченная, короткостриженая, с плохо определяемым возрастом. Про личную жизнь своего начальника Сергеев ничего толком не знал. Главное правило Сергеева в офисе звучало так: как можно меньше попадаться на глаза руководителю. Сергеев даже не мог вспомнить, когда последний раз директор вызывала его с докладом.

Прежде чем войти в кабинет, Сергеев долго стучался в дверь. Не дождавшись ответа, после согласия секретарши Лидочки, решил войти. Лариса Петровна что-то писала за столом и кивком головы пригласила Сергеева сесть. Сергеев пытался мучительно вспомнить, за что его могут сейчас отчитывать, и пришёл к выводу, что за неправильно оформленные командировочные документы. Лариса Петровна оторвала голову от бумаги и посмотрела на Сергеева сквозь роговую оправу. Нехорошо посмотрела. По Сергееву волной от затылка к ногам волнами побежали мурашки. Лариса Петровна всех сотрудников называла на «ты» независимо от возраста: «Сразу к делу, Сергеев, ты же знаешь, у меня нет времени тянуть резину. Я изучила твоё личное дело, если это так можно назвать. Ты единственный в коллективе у нас, кто не женат. И так уж получилось, что я тоже не замужем. У меня нет времени на знакомство в Интернете, переписку в соцсетях и хождения на свидания с придурками. Ты мне подходишь. Мы можем быть неплохой парой. Я упрямая, целеустремленная, обеспеченная. Ты – мягкий, ранимый, но образованный. Составим брачный контракт, у нас будет официальное бракосочетание. Звать никого не будем, мы не студенты. Жильём я обеспечена хорошо. Через год ты станешь коммерческим директором компании, а потом, глядишь, – и моим партнером по бизнесу».

Сергеев ущипнул себя за ногу. Нет – всё это происходило наяву. Вариант номер два: Лариса Петровна. Чёрт знал своё дело. От волнения Сергеев начал похлопывать себя по всем карманам пиджака, пытаясь отыскать пачку с сигаретами.

«Не вздумай здесь курить! Кстати, курить тебе придётся бросить, я не выношу запах табачного дыма». Сергеев собрал волю в кулак, посмотрел прямо в глаза женщине, которая его выбрала, и тихо спросил: «Вы считаете, так можно?» Глаза у Ларисы Петровны были словно перисто-кучевые облака. От них можно было ждать только грозы. «Можно, Сергеев, можно. Можешь думать, но только до завтрашнего утра. В девять утра завтра в кабинете я жду твоего ответа. Свободен пока».

Сергеева вынесло из кабинета взрывной волной. За компьютером, на своём рабочем месте, Сергеев попытался найти рациональное зерно в только что услышанном из уст своей начальницы: «Допустим, я на ней женюсь, получится, что дома и на работе я буду всегда вместе с ней. Конечно, высокий оклад – это приятно. Но ведь она может меня ударить, если что-то пойдёт не так. А если она будет бить меня при людях? Это недопустимо. Конечно, она, в отличие от Клавы, наверняка любит литературу и театр. Но как с ней спать? Я же её боюсь!» С работы Сергеев ушёл раньше положенного – надо было срочно купить бутылку водки.

У себя дома Сергеев расслабился. После двухсот граммов водки выбор, стоящий перед Сергеевым, уже не казался столь ужасным. «А нужно ли выбирать? И что мне вообще может сделать чёрт?» Над этими вопросами Сергеев собирался ещё подумать, но его сморил сон. Сон был тревожный. Сергееву снилось, что он в аду, там было очень жарко, без кондиционеров, он постоянно потел и от этого сильно мучился. Сергеев хотел выбраться из ада и спросил дорогу у девушки в белом халате. Фигура в халате имела большие крылья. Она схватила Сергеева за руку и попыталась взлететь вместе с ним. Однако кто-то его удерживал. «Полетели кушать, дорогой. Дома борщ стынет». Это был не ангел. Сергеев узнал незнакомку с крыльями: это была Клава из столовой. Одной рукой Клава настойчиво тащила его вверх, махая огромными крыльями-половниками. Не давая им взлететь, за ноги его крепко держала Лариса Петровна. На спине у неё тоже были крылышки – в виде бумаги – зарплатной ведомости на Сергеева с многочисленными нулями в графе «итого». Сергееву стало казаться, что через мгновенье он будет разорван и распадётся на фрагменты, но тут во сне появился чёрт на метле. Отогнав метлой от Сергеева назойливых женщин, он крепко прижал Сергеева к кучерявой груди. Вместо «спасибо» Сергеев зачем-то процитировал чёрту слова Сартра: «Ад – это другие». Чёрт поморщился, как от зубной боли. Затем Сергеев попытался доказать лохматой нечисти, что он познал правду жизни и знает теперь, как ему правильно жить, и ему позарез надо возвращаться в реальность. Чёрт в ответ достал из потаённого места потрёпанную книгу и назидательно процитировал из неё: «Знание истины не меняет нашу жизнь». Эта фраза так потрясла Сергеева катастрофичностью своего смысла, что он стал постепенно просыпаться. Сергеев хотел ещё прочитать название книги и фамилию автора, но чёрт старательно закрывал копытом обложку букинистического издания. Когда Сергеев проснулся, наволочка подушки была мокрая от пота, а возможно, и от слёз.

Сергеев приехал на работу с опозданием на два часа. На его столе лежало заявление об его увольнении, подписанное Ларисой Петровной. «Просто поставь здесь свою подпись и без скандала покинь офис», – Лидочка с лёгким сожалением смотрела на Сергеева.

Ничего не став выяснять, Сергеев собрал свои вещи и отправился в столовую. На месте, где обычно стояла Клава, теперь на раздаче трудилась незнакомая женщина, которая объяснила Сергееву, что Клава у них больше не работает и никаких контактов своих никому не оставляла. На сэкономленные на обеде деньги уволенный отправился домой на такси, чтобы скорее смыть под душем наваждения двух последних дней.

Сергеев уже довольно долго стоял под струями горячей воды в ванной комнате, но облегчение не приходило. В голове рвались и метались мысли: «Итак, я не выдержал испытания от чёрта. Что это для меня значит? Если верить нечисти, то я до конца жизни буду холостяком и, возможно, умру в одиночестве, не оставив потомства. Никто мне не подаст стакан воды, когда я буду дряхлым, тогда умру я от старости или от жажды. Так себе перспектива. Была ли у меня альтернатива, могли ли по-другому сложиться события последних суток? Но как я мог выбрать между Клавой и Людмилой Петровной?»

У Сергеева чётко стала вырисовываться следующая мысль: так ведь никакого выбора изначально и не было. За занавеской в душевой мелькнула противная тень: Сергеев почувствовал, что он здесь не один. Резко отдернув занавеску, Сергеев увидел уже ожидаемое: прислонившись к батарее, в фривольной позе стояло лохматое чудище.

«Уйди, тварь! Я голый», – взвизгнул Сергеев. «Вот чего я там не видал», – лениво отреагировал чёрт. «Могу подтвердить, Сергеев. Ты провалил задание». Сергеев опять повысил голос: «Что я мог сделать!? Что это за задание такое? Не мог же я из двух женщин слепить одну бабу, чтобы мне она хоть как-то подходила по жизни! И вот мне интересно: кого бы ты выбрал на моём месте: котлеты от Клавы или доходное место от Людмилы Петровны?»

Чёрт сразу посерьезнел, выдержал мхатовскую паузу: «Если тебе интересно, я отвечу: я бы выбрал ту, у которой грудь больше». Ответ чёрта настолько ошарашил Сергеева, что он отбросил полотенце и сел в ванну: «А выбор-то у меня ещё будет, нечистая сила?» Чёрт как будто ждал такого вопроса и приготовил ответ в духе диалогов из фильмов Скорсезе: «Выбор у людей всегда один: гроб или кремация».

Сергеев стал задыхаться от волнения: «Это очень нелегко, очень нелегко было выбрать, поэтому я вообще отказался от выбора. Это всё из-за тебя случилось. И вообще – зачем ты мне явился? Почему мне не явился белокрылый Серафим, ангел не явился мне?»

Чёрт не смутился: «Много ты про это знаешь! Знаешь ли ты, Сергеев, какое любимое занятие у ангелов? А любимое занятие у ангелов – смотреть, как корчатся грешники в аду».

Сергеев заплакал. Чёрт пожал плечами: «Сергеев, ты же знаешь: там, где начинается выбор, кончается рай». Он достал сигареты «Парламент» с тонким фильтром и протянул одну Сергееву. Закурили. Морда чёрта приняла слезливую гримасу, ему явно тоже было тяжело: «Знаешь, а ведь хомяк Олег умер. Съел горячий пельмень целиком и умер». Чёрт опустил голову и засопел: «Ты это, Сергеев, приходи хомяка хоронить».

«Приду», – сразу откликнулся Сергеев и даже не удивился своему ответу.