Абдулкадир Инан. Вот тебе последние дни Помпеи!

Я очень любил ее. Ее черные невинные глаза, как у восточных красавиц, тонкие изогнутые брови вразлет, длинные, как черные змеи, волнистые косы будили в моей душе сильную любовь. Не могу найти слов, чтобы объяснить. Мой приятель Ахмет очень потешался над моей страстной любовью к Ямиле.

– Что ты в ней находишь, друг мой? И фигурка у нее так себе… Ну а лицо ее – всего лишь кусок мяса, и больше ничего! – говорит он.

Я страшно злюсь на него. Злюсь на его грубость, неумение отличить красоту от куска мяса. Но в принципе от его хулы такой красавице, как Ямиля, никакого ущерба не причиняется. От лая собаки Луна не меркнет, как говорили древние мудрые старухи.

– Моя Ямиля – восточная красавица… Ты, Ахмет, не желаешь видеть ее привлекательность, возвышенную красоту. Твое спокойствие повергает меня в уныние, – говорю я.

– О вкусах не спорят. Есть на свете и влюбленные в негритянок, – отговаривается он.

Что бы ни болтал Ахмет – я не обращаю внимания. Каждому рот не заткнешь…

Ямиля – гордая дочь привольных степей. А я – бедный нугай[1], покинувший свою родину ради того, чтобы выжить, прокормиться.

Однажды я сказал Ямиле:

– Я люблю вас. Если бы и вы любили меня, как я был бы счастлив!

Она громко засмеялась и ответила:

– Ровня с ровней, а тизяк с тростью.

Ровня с ровней. Значит, я ей не ровня. Даже доброго слова не сказала. Мне ничего не оставалось, как гореть и томиться от несчастной любви.

*  *  *

Была пятница. Начал читать книгу «Последние дни Помпеи», которую мне оставил Ахмет. Эту книгу мой друг очень нахваливал. Оказывается, действительно хорошая! Особенно мне понравился герой романа, знающий черную магию, Арбак. Благодаря своей хитрости он заставлял плясать под свою дудку красавиц Помпеи! После прочтения романа в голове у меня внезапно вспыхнула идея: нельзя ли и в наше время быть Арбаком? Конечно можно. Моя Ямиля очень легковерна. Короче, чтобы отомстить Ямиле, я решил стать Арбаком, распустить слух, что я лекарь-колдун, напугать ее и сделать своей.

*  *  *

Пользуясь книгой, начал изучать различные фокусы: сжигаю снег, выпускаю огонь изо рта, разгадываю судьбы людей. Как вы знаете, я стал колдуном не ради денег, как иные лекари, а для привлечения внимания Ямили, чтобы показать себя перед ней лучше других. Мне было достаточно, чтобы только Ямиля знала о моем умении, а другие меня не волновали. Поэтому я демонстрировал свои поразительные таланты только людям, близким моей возлюбленной.

Однажды Ямиля сама пришла ко мне. Кажется, она была наслышана о моих способностях: на этот раз она была со мной весьма почтительна. Посидели, поболтали, посмеялись. Наконец она проговорила:

– Расскажите мне мою судьбу по руке.

О, какое огромное счастье!

Держа ее белые как снег, горячие как огонь руки, пристально глядя в ее лучистые глаза, я и сам ощутил себя необыкновенным молодым человеком. То, что богатая красавица так любезна со мной, доставляло мне огромную радость. Я и слова не проронил о своей любви. Как только почувствовал свое превосходство над земным ангелом, решил не «мелочиться» до такой степени. Глядя на ее руки и глаза, рассказал Ямиле ее судьбу. Ямиля спрашивает:

– Вы, мулла-ака, колдовство знаете?

– Как девушек приворожить, знаю, – говорю.

Ямиля поморщилась:

– Это же грех, мулла-ака, девушек можно и ласковым словом победить... – проговорила она и, посмотрев на меня полными мольбы глазами (когда я был неучем, сам так смотрел на нее), вышла из комнаты.

Я, как будто отомстил какому-то ужасному врагу, с гордостью закричал:

– Ура! Я победил! Осталось только пожинать сладкие плоды моего колдовства!

С этого дня взошла заря моего счастья, жизнь обрела новые краски. Я, выйдя из состояния «замороченного нугая», стал ровней баловнице привольных степей – красавице Ямиле. Она меня полюбила.

*  *  *

Была зима. Ямиля чем-то захворала. Вначале у нее заболели живот и голова, потом она стала бредить, нести всякую чушь. Болезнь единственной дочери тяжело подействовала на ее родителей. Бабки-знахарки, ворожеи, кубызисты-заклинатели, прогоняющие злых духов, стали приходить каждый день и лечить Ямилю.

Однажды привели «очень хорошего» лекаря и показали ему Ямилю. Он тут же поставил ей «диагноз»: Ямилю испортили приворотом! Услышав эти слова, бредившая Ямиля (по-моему, она болела тифом) вдруг выпалила:

– Меня испортил мулла-ака!

– Говорят, когда собака жиреет, кидается на хозяина. Покажу я тебе! – приговаривая так, старший брат Ямили сел на коня и куда-то уехал.

Вечером он привез урядника, сельского старшину и несколько аксакалов.

Урядник попросил мой паспорт и сказал:

– Вы, Кунакбаев, оказывается, колдовством занимаетесь. За такое дело я вас провожу в уезд.

– Это же тиф. Тут доктор нужен. Поверив словам людей, видящих то, чего нет, не будете же вы составлять протокол на невинного человека, – пытаясь оправдаться, только и успел пробормотать я, как интеллигентный туря, тут же вскочив со своего места, сердито закричал:

– Господин сельский старшина! Арестуйте этого человека. Я опечатаю его книги и отвезу начальнику волости. А вы 9 февраля доставьте туда арестанта!

Так вот я, всего за несколько часов до этого бывший «господином муллой», благодаря своим талантам снискавшим уважение, теперь превратился в арестанта. Старшина, повинуясь приказу урядника, запер меня в вонючий сарай для телят и овец. Там я провел ночь. Назавтра меня повезли в город. На голове летняя каракулевая шапка, на теле тонкое пальто, на ногах одни резиновые калоши. Голодный, а на улице метель, мороз. Каждый раз, когда от холода бросало в дрожь, я повторял сам себе:

– Вот тебе и последние дни Помпеи!

[1] Нугай – название тюркского племени и народа.

Из архива: ноябрь 2009г.