№6.2023. Рауль Гонсалес де Каскорро. Даниэль возвращается

Все было пристойно. Нам не на что жаловаться. Встречаешься с людьми, протянутые руки, сочувственные похлопывания по плечу, добрые слова… Вот доктор Куэста…

– Видела его? Знал, что он непременно будет… Без сына, правда, ведь тот в Испании…

Жена не слушает меня – обнимается со вдовой инженера Кабады. Нужно быть благодарным за участие, за дружбу…

– И Бетико узнает! Я послала ему телеграмму в Севилью… Да, он там один из самых лучших студентов: всего-то два года еще, и он – врач. Как и Хоакинито, вместе с ним…

Как летит время! Как-то Даниэль отправился к ним в гости, в их загородный дом. Они с Бето сидели за одной партой. Мать его овдовела, и мальчишка грустил – так мне сказал Даниэль.

«Он пригласил меня к себе в поместье».

Мы обрадовались.

«И что ты ему ответил?»

Не каждый день получаешь такие приглашения.

«А ведь у них бассейн там, не знали?»

Конечно, Кабада был хорошим инженером, и деньги у него водились.

«Можешь там показать себя».

Даниэль отлично плавал, выступал на соревнованиях за колледж и всегда получал награды.

«Бетико хочет, чтобы я поднатаскал его в плавании».

Жена моя преисполнена гордости.

«А Бето пусть поучит тебя верховой езде».

Даниэль взволнован.

«Но у меня нет одежды для прогулок верхом».

В самом деле нет. Я работал в электроэнергетической компании. Неплохая зарплата.

«Мы можем одолжить ее у кого-нибудь».

Но у нас нет ни загородного дома, ни родственников, у кого бы он был.

«А почему, папа, не купить?»

Зарплата-то хорошая, но колледж стоил дорого: за учебу эти братья-маристы[1] запрашивали много, а моему сыну не пристало быть хуже других.

«Да, ты мог купить одежду… В “Ла-Опера” продают такую».

Кроме того, наша младшая у монашек святой Терезы Иисуса[2] – стольких затрат это стоило… А еще все эти расходы на именины и дни рождения.

«А в “Эль-Гальо” она по качеству лучше».

Это было только начало, потом Даниэля еще куда-нибудь станут приглашать…

Вносят розовый куст. Какая учтивость! Открываются двери, и веет чем-то холодным, пробирающим до костей. Все ведут себя пристойно. Нам не на что жаловаться.

Лилиана, она красавица. Спрятала лицо за цветами. Совершенный профиль. И влюблена: вот здесь мы и познакомились. В Майами.

«Папа, она очень красивая».

«А из какой она семьи?»

«Они хорошие люди. Отец у нее адвокат».

И как будто всю жизнь мы прожили рядом друг с другом, по соседству, где-то в Мирамаре. Но Даниэль тоже видный парень: метр восемьдесят, крепкий с детства, черные волосы, зеленые глаза. Красивая пара. Свадьбу собирались сыграть до отъезда. Мне так посоветовали.

«То, что вам надо».

Непонятно было, на какой срок. Год, два… Может, его вернут – и месяца не пройдет. Вон муж Лолиты то в одной больнице, то в другой работает там.

«Лучше, когда он вернется, – сказал отец Лилианы, он адвокат. – Так поступит и Хоакин Куэста, когда наконец станет доктором, там, в Севилье».

Сам я не женился, пока не получил хорошую должность в компании: секретарь вице-президента.

«А ты что думаешь, Даниэль?»

Молодые люди долго не думают. Они легкомысленны. Не думают о завтрашнем дне.

«Лучше б пожениться до отъезда».

Но тесть возражает. Он адвокат. Говорит красиво. Убедительно. И Лилиана его единственная дочь.

«Ладно. Мы отложим свадьбу».

Надо было бы утешить его. Убедить, что лучше после… Когда я женился, у меня уже было кое-что за душой. И уверенное будущее – все же американская компания.

«Вечно ждать, ждать…»

Я знал, что он думал обо всех этих «лучше подождать». У меня был приличный заработок. И песо в те времена был все-таки песо. Его не мотало так, то вверх, то вниз…

Моя жена обеспокоена. Раннее утро.

– А если это не он?

Не понимаю ее. Должно быть, она еще не до конца проснулась, все еще в этом сонном мареве, после стольких часов треволнений, после всех этих людей с их словами поддержки…

– А кто?

Как с ней то было той ночью, когда Даниэль не пришел домой: они были в клубе «Атлетико». Уехали на машине Хоакинито. Нормальное дело.

– А если не он?

Вернулся утром. Перебрал. Стошнило его. Были Хоакинито и Бето. И еще сын сенатора. Дело молодое…

– Телеграмма же есть. Официальная бумага.

Моя жена не сводит глаз с длинного ящика.

– Он закрыт.

Красные лихорадочные глаза, ей хочется заглянуть внутрь.

– Так принято.

Понимаю, что падаю духом:

– Было хотя б стекло. Лицо увидеть.

В самом деле.

– Много гробов. Каждый день приходит много гробов.

– Ошибки быть не может. Официальное дело.

Больше она меня не спрашивает. И не перестает смотреть на гроб, пытаясь понять: он ли там, он или кто другой, у кого нет ни имени, ни фамилии.

Она задала только один вопрос. Только один.

– Почему мы уходим?

Должно быть, я выглядел очень озабоченным. С чего бы?.. Все уходили. И не было уже этих из колледжа Малых братьев Марии, не было уже и монашек святой Терезы Иисуса… А был отдельный кабинет в какой-то конторе. Не было никакой разницы… Все уходили. И нам тоже пора.

«Сын доктора Куэста едет в Севилью учиться на доктора».

У его отца были обеспеченные родственники в Испании. Он сам был богат.

«И Бетико, сын вдовы…»

Они смогли достать деньги. Вовремя.

«Попробую попросить в долг. Возможно, и ты тоже…»

Но это не так легко. Не удалось сделать это вовремя. Нужно упорно трудиться. Я ж не был хозяином фирмы, на меня не работали другие. Шло время. Даниэль вырос. Хотел жениться.

«А почему не до отъезда?»

Отец – адвокат. Лилиана так молода…

«После. Когда вернешься…»

Мы все знали, что он вернется: через неделю, через месяц, через год…. Не годен к службе, отпуск, вывод войск. Пришла повестка. Закон есть закон.

«Ладно. Мы отложим свадьбу…»

Отец Лилианы сказал: а вдруг что случится, и вот она вдова, а возможно, еще и с ребенком, безотцовщина… Будущее. Я должен обеспечить будущее Лилианы…

– Это далеко?

Жена, похоже, приходит в себя. Похоже, в один миг она избавилась от этого сонного марева, что давит на грудь, как будто это ты там внутри закрытого гроба.

– О чем ты?

Она уже о другом думает.

Попробуй угадай, что там у нее на уме…

– Возможно, это не он. Возможно, это ошибка. Возможно, он работает в каком-нибудь госпитале.

Он хотел быть врачом. Почти закончил бакалавриат. Я неплохо зарабатывал в компании. И уже не нужно было платить за учебу ни католическим братьям, ни монахиням. Копили на учебу в университете. Мужа Лолиты не забрали. Ему нашлось место в госпиталях. До поры до времени…

– Он стал бы хорошим врачом. Если б только смог поехать в Севилью…

Понимаю, что она читает мои мысли или это я думаю вслух. Одно из двух.

– Оттуда же не берут в армию, так ведь?

Нет. Оттуда не берут. Студенты же.

– Это далеко?.. Возможно…

Ей нужно выбросить это из головы…

– Ты послала телеграмму на Кубу, брату? – я спрашиваю, хотя знаю: послала. А там друзья взялись сообщить.

– Очень далеко?

– Да, но телеграмма летит быстро…

– Может быть ошибка. Мы могли бы пойти…

Она вдруг замолкает. Дремлет.

Я понимаю, что народ давно разошелся и мы остаемся одни… Мы да Лилиана, она прячет лицо в цветах, взгляд застыл не пойми где…

– Это далеко?

Опять. Не нужно отвечать ей. Пройдет у нее.

– Дай мне карту. Хочу знать, далеко ли это…

Я достаю из портфеля карту полушарий. Потертую. Уже просмотренную тысячу раз.

– Смотри, это здесь… – Палец, дрожа, скользит по полуострову. Останавливается на одном месте, потом на другом…

– Как далеко. Как далеко от Кубы…

Письмо – единственное – в нем примерно то же самое.

– Невыносимо! Так далеко от Кубы!

Я опять смотрю на закрытый гроб, обернутый чужим флагом, там, быть может, лежит Даниэль, жду…

– Сколько стоит билет? Может, он в джунглях, раненый… или в госпитале… или веселится с друзьями в солдатском клубе…

– Да, может быть…

– Доктор Куэста его бы вылечил. Помнишь, свинка у него была, как он мучился? А доктор спас его…

Не хочу смотреть ни на нее, ни на Лилиану, ни на гроб.

Вот малыш Даниэль. Даниэль в крестильной купели. Даниэль и первый зуб. Даниэль и пакетик со сладостями. Даниэль, больной свинкой. Даниэль в школьной форме. Даниэль со спортивными наградами. Даниэль в длинных штанах. Даниэль со сломанной рукой. Влюбленный Даниэль. Даниэль в форме, в другой форме…

Кто-то входит, и я вижу через дверной проем еще одну дверь, что ведет наружу, в отчаяние, в холод, я смотрю сквозь надпись, которая бьет меня, бьет буква за буквой: E M O H  L A R E N U F[3]…

– Что вам угодно?

– Сколько… сколько стоит билет до Вьетнама?..

 [1] Малые братья Марии (Институт школьных братьев-маристов) – католическая мужская монашеская конгрегация, религиозный образовательный институт.

[2] Общество святой Терезы Иисуса – женский католический институт.

[3] Зал прощания (англ.).