№2.2023.Тамара Ганиева. Зеркало. Рассказ

Перевод Гульназ Адигамовой

Фархиза вздрогнула от звука перфоратора. А-а-а… Звук доносился через смежную стену зала. Возможно, кто-то переезжает и затеял ремонт. Может, кто из родственников, а может, продали кому. Там жила Марзия-инэй. После неё в квартире происходили странные вещи.

Марзия-инэй была очень тихой и сдержанной. К сожалению, её не стало. Фархиза часто к ней захаживала. Когда семья Фархизы переехала в этот дом, был жив и её дед. Акрам, муж Фархизы, в свободное время сидел с ним на скамейке и разговаривал о делах житейских. А Фархизе было некогда, быт занимал всё её свободное время.

Дедушка-ветеран скончался.

Хоть и жили они по соседству, их общение не заходило дальше слов приветствия. Но однажды Марзия-инэй пригласила Фархизу к себе. В доме было чисто и уютно, как подобает людям преклонного возраста. Комод и стол были накрыты белоснежными скатертями, связанными крючком. Экран телевизора тоже был закрыт вышитой салфеткой, чтобы не садилась пыль. Фархиза обратила внимание на огромное зеркало, стоявшее в комнате. Такие она видела только в кино. Зеркало было обрамлено красным деревом. Сама рамка украшена ангелами и виноградной лозой с листьями. Загляденье! В кино такое можно было увидеть только в богатых домах. Неужели Марзия-инэй из богатого рода? Откуда же у неё это зеркало?

– Нравится зеркало? Очень красивое, да? До нас здесь жила балерина. На старости лет её забрал сын в Ленинград. Выбросить, наверное, пожалели, да и перевозить неудобно. Вот и стоит до сих пор, – объяснила соседка.

Соседки пили чай, бабушка угощала пирожками с ливером. Марзия-инэй из соседей близко ни с кем не общалась, поэтому Фархизу не покидало чувство, что она приглашена неспроста. Видно, была надобность. Она часто видела её на скамейке с другими пенсионерами, даже иногда подсаживалась к ним и слушала их разговоры. Марзия-инэй в беседах особо не участвовала. А у других новостей было сполна. Они знали абсолютно всё, что происходило у них в подъезде.

– Когда дед был жив, она вовсе не выходила на улицу, – говорят о ней соседки. – Дед был болен. Получал пенсию по инвалидности. Лет десять уже прошло с его кончины. Марзия поникла. Начала появляться на скамейке. Молчаливая, спокойного нрава она. Детей у них не было. Теперь одна-одинёшенька. Никто её не навещает.

Фархиза доискиваться не стала. Как соседка Марзия-инэй её устраивала. Спокойная. Она и сама не особо общалась с соседями – забот хватало. А ведь возле старух можно многое узнать. «Знают» хорошо политику, вспоминают молодые годы. Кто-то доволен нынешней жизнью, кто-то за былые времена. Часто у них возникают даже споры. Верно, их молодость пришлась на тяжелое время, в самые лихие 80–90-е годы. Люди не получали ни зарплаты, ни пенсии. Но Марзия-инэй старше их. Она познала все тяготы военных лет. Хоть и молчит она всё время, в душе, наверное, затаён вихрь воспоминаний.

Люди и сейчас живут не очень хорошо, многие с трудом сводят концы с концами. Во-первых, молодёжь страдает от безработицы, во-вторых, цены на всё растут чуть ли не каждый день. У Фархизы забот тоже хватает. Сын женился и работает вахтовым методом. Невестка сидит с ребёнком в декретном отпуске. Весь месяц сын на заработках, по-другому никак – нужно платить ипотеку. Фархиза жалеет сына и молодую невестку. Снохе тяжело одной с ребёнком. Вот и бегает она между двух домов, стараясь помочь своим близким. Забот ведь хватает: то купить нужно что-то, то в аптеку или другие дела, требующие выхода из дома.

Несмотря на все тяготы, Фархиза и Акрам довольны своей жизнью, а как же, ведь оба работают. Говорят же, в России лучшими родителями считаются те, кто помог своим детям выйти на пенсию. Хоть смейся, хоть плачь, а на деле так оно и есть. Россия, похоже, никогда не выйдет из бедственного положения. Семья Фархизы телевизор почти не смотрит. А что там смотреть-то, говорят одно, а в жизни совсем иное.

После чаепития Марзия-инэй достала фотоальбом. В молодости все люди прекрасны. С годами эта красота, к сожалению, увядает. На фото они с мужем смотрятся красивой парой. И одежда на них модная, подходящая и соответствующая тому времени. На одной фотографии они на фоне «Жигулей». В народе её называют «копейкой».

– Дед мой по инвалидности стоял на очереди за машиной. Дождались мы её. Помню, копили на неё очень долго. После того как дед ослабел, мы её отдали сыну сестры. Они живут в деревне. Сестра одна вырастила его. Мы старались помогать им по хозяйству. У Магасума родственников нет. Отец не вернулся с войны, мать тоже умерла рано, обессилевшая от тяжелой работы.

– А где вы познакомились с дедом?

– Я с тринадцати лет работала в госпитале. Научилась перевязывать раненых. Магасум тоже лежал в этом госпитале. На фронте его ударило током. Не сразу он попал в лазарет. Его мучили постоянные головные боли. Это был год окончания войны. Пролечился он и ушёл. А я после войны училась в вечернем медучилище и перешла работать в поликлинику.

– Он влюбился в вас в госпитале?

– Ну как влюбился… я ведь была тогда ещё ребёнком. Встретились мы еще раз, тогда мне было уже семнадцать. Много я повидала раненых солдат. И когда он обратился ко мне по имени, я не сразу узнала его. Он возил на лошади еду в госпиталь.

– Конечно, влюбился! Вы ведь были очень красивы, – улыбнулась Фархиза. – Бегал, наверное, за вами. Ну и долго вы мучили его? Ой, а как я своего Акрама мучила! Но всё же он смог расположить меня к себе. А ведь после женитьбы они, мужчины, забывают обо всём этом и начинают «главенствовать» в семье, – сказала она, словно раскрыла какой-то секрет.

– Нет, он не умилялся и не приударял за мной. Недолго размышляя, я согласилась и вышла за него… Раньше на месте памятника Салавату Юлаеву были частные дома. Там и жили в съёмной квартире вместе с хозяевами. Даже потом, встав на ноги, мы не ушли: хозяйка не отпустила. Так и жили у неё в одной комнате деревянного дома. После появления машин нужды на лошадей не стало. Это так расстроило моего Магасума. «Ведь рядом с лошадью у меня проходят головные боли», – говорил он. Где же возьмёшь лошадь в городе? К счастью, тогда открылся ипподром. Там он и работал конюхом до старости.

Встреча затянулась, и Фариза решила уйти, так и не поняв причину приглашения соседки. Может, просто хотела поговорить? Пожилые люди тяжело переносят одиночество, говорила она. Правда, целый день в четырёх стенах, хорошо, что есть телевизор.

После этой встречи Фархиза стала внимательнее относиться к соседке, интересовалась, не нужна ли помощь. Зимой помогала покупать продукты. А Марзия-инэй была только рада: «Зимой темнеет быстро, глаза мои стали плохо видеть, да еще и скользко. Спасибо тебе!»

В один день Фархиза поинтересовалась:

– Почему же ваш племянник не навещает вас?

Тяжело вздохнув, она ответила:

– Погиб он. И сестра тоже. Попал он в аварию, машина вдребезги. Долго не мог отойти он от происшествия, был лежачим. И сестра обессилела. Мы старались помочь им. Было очень жалко. Покончил он с собой. Сестра не вынесла боль потери, спустя год тоже скончалась – сердце не выдержало. Племянник так хотел построить дом. Не успел. Осталась сиротинушкой ветхая изба. И тебя вот я мучаю…

– Что вы? – возразила Фархиза. – Ноги, руки есть. Тем более я всё делаю попутно. Не говорите так.

Интересная эта жизнь. Человек привыкает ко всему. А это всё только лишь добавляется и умножается. Жаль, что детей у них не было, да и племянника не воскресить.

Фархиза не всегда успевала за всем, поэтому просила свою дочь Айгизу помогать соседке:

– Спрашивай у неё, может, что с аптеки нужно.

– Да ну, мам… – не соглашалась она.

– Не противься! Что убудет-то? Вернётся ведь к тебе твое благое дело.

Айгиза больше не перечила матери. По выходным мыла у соседки полы, протирала пыль. И делала это с удовольствием, а не по указке.

– Будучи совсем юной Марзия-инэй повидала сложнейшие операции в госпитале, – поделилась Айгиза, студентка мединститута, с матерью. – Она говорит, что благодаря работе в госпитале не боится ни трудностей жизни, ни смерти. Лишь на один вопрос у неё нет ответа. Почему человек вынужден мучиться в предсмертной агонии? Почему Аллах так мучает людей перед смертью? Неужели нельзя забрать просто так? Вот ты, будущий врач, может, увидишь ещё такое, что поможет отойти в иной мир без боли, говорит она.

Однажды дочь её вернулась от соседки с драгоценным кольцом:

– Насильно дала она, мама…

Фархиза бросила на свою дочь взгляд, полный укора, и поспешила к соседке, забрав кольцо:

– Мы же от души помогаем вам, Марзия-инэй…

– Куда я пойду с кольцом? Или кто у меня есть из наследников? Пусть носит. Молодой руке оно в пору. Не сомневайтесь, куплено на честные деньги. В одно время было модно носить золотое кольцо. Вот и я купила. Носила наряду с другими…

К весне старушка Марзия стала чахнуть на глазах. Всё чаще лежала. Вызывали врача. Он-то что, напишет назначение и уйдет. Пожилых в больницу брать не хотели. Жаль, что нет ни уважения, ни почтения людям преклонного возраста… А ведь работала медсестрой, скольким она помогла, скольким спасла жизни! Уколы делала Айгиза. И кормили её соседи. Ела она плохо. Правда, после уколов ей немного полегчало, начала передвигаться по дому. Хоть бы раз проворчала или показала свое неудовольствие! Очень уж терпеливые эти старики.

Несчастья произошли неожиданно.

Фархиза шла с работы, увидев её, соседки, сидящие на скамейке, тут же выпалили:

– Марзию увезла скорая…

– Когда?

– Сегодня. Дочь твоя провожала.

Фархиза поторопилась домой.

– Айгиза, Марзия-инэй в больнице?

– Да, мама… Занесла я ей лекарства, а она и слова сказать не может. Вызвала скорую.

– Потом?

– Забрали.

– В какую больницу?

– В 21-ю. Я позвонила…

– Что говорят?

– Умерла она, мама… – голос Айгизы дрожал, на глазах блеснули слёзы. – Так жаль её…

Растерялась Фархиза. Сейчас нужно думать о её последнем пути, чтобы проводить достойно. При жизни человека такие вопросы всегда страшат. Почему же она не решалась поговорить с соседкой об этом? Ведь известно уже, где рождение, там и смерть. Ведь знала, что нет родственников, хоть раз бы заговорила! Не смела она. И старушка молчала. Нужно дождаться Акрама. Без него никак. Ладно хоть при жизни она передала свои ключи: «Вдруг слягу, а вы и зайти не сможете».

– Да… – протянул Акрам, услышав новость.

– Акрам, нужно проводить её в последний путь…

– Похороним. Ведь предать земле тело усопшего – это святое. Долг живых. Я скажу своим коллегам, помогут… Жаль, бедненькую… Совсем ведь одна, безродная. Ну ладно, никто из одиноких не погребённым не был. Не переживай, я всё организую, – успокоил жену Акрам.

Для начала они решили зайти к ней в квартиру. Фархиза почему-то побаивалась.

– Чего ты боишься? – успокаивал Акрам. – Как ребёнок…

Дома было убрано. На стуле рядом с кроватью лежали таблетки, стоял недопитый стакан воды. Видимо, был сделан укол, там же находились пустая ампула и использованный шприц. Фархиза осмотрела комнату, затем пошла на кухню. На плите – кастрюля с манной кашей, старушка и поесть толком не смогла. Кусок хлеба… Вылила она кашу, помыла кастрюлю и хотела убрать её в шкаф. Но, открыв дверцу, увидела лист бумаги, на котором было написано что-то крупным почерком.

«Дорогая Фархиза!

Спасибо, что согласилась взять мои ключи. Если вдруг меня не станет, все тяготы лягут на тебя. У меня ведь больше нет никого. Все нужные вещи – и хаир-садака, и саван – в нижнем ящике комода. В этом же ящике найдёшь коробочку, там деньги. Используйте их на похоронах. Я пыталась записать свою квартиру на Акрама, но он и слышать не хотел ничего. Не согласился. «Вам ещё жить да жить!» – сказал он. Буду рада, если будете меня поминать. На всё остальное воля Аллаха. На кладбище для меня есть место рядом с дедом. Номер… Я благодарна тебе, твоей семье. Живите благочестиво, с верой, с любовью. Не поминайте меня плохим словом.

Ваша Марзия-инэй».

Фахриза расчувствовалась. Вот ведь человек только был – и нет его.

– Акрам, разве вы говорили о квартире?

– Да, а что? Как можно зариться на чужое? Вот появится какой-нибудь родственник, и ходи потом по судам. Халявного в этой жизни ничего не бывает.

– Жалко ведь…

– Не говори ерунды! Вам, женщинам, повод только дай. Нужно думать о том, как провожать будем.

Акрам все вопросы по погребению взял на себя. Мужик, он и есть мужик: найдёт время и сумеет договориться. Все необходимые дела по омовению тела были сделаны в морге, мулла прочитал заупокойную. Пришли соседи проститься со старушкой. На кладбище помогли ребята с работы Амира. Поминание усопшей чтением Корана прошло в её же доме, так хотела сама Марзия-инэй.

– Квартира, наверное, вам достанется, – не смогла скрыть своего любопытства старушка Фатима. – Даром. Ну уж живите, – пыталась она любезно продолжить, но зависть выдала её.

– Вовсе нет, – ответила Фархиза. – Завещания нет. Полгода подождут, может, объявится какой-нибудь наследник, затем администрация города решит, что делать.

«Всё время жила взаперти, кто знает, что у неё там есть. Думаете, они просто так смотрели её? – подобные слова всё чаще слышала Фархиза. – Бесплатного давно ничего нет. Как можно просто ухаживать за чужой старушкой?»

Не оправдывалась Фархиза. Эти старушки найдут, что сказать. Они не хуже депутатов Думы.

Вечерами включала свет в квартире Марзии-инэй. Говорят, душа человека до сорока дней не покидает свой дом. Правда это или нет, кто знает? Хозяин квартиры найдётся, а вот что делать с её вещами? Человеческая сущность такова – при жизни всем всё надо. Куда деть фотоальбом? Может, прочитав молитву, закопать в землю? Да, наверное, так и поступлю. Разве можно выбросить такое, там ведь целая жизнь человека, его воспоминания. Она не раз видела, как выбрасывали вещи покойных в мусорный бак. Негожее это дело. Вот скажет Акраму, и вместе закопают.

Акрам, пролистав альбом, протянул:

– Да… Человек сегодня есть, завтра – нет. А ведь Магасум-агай был разведчиком на войне. Сам рассказывал… Вот отправили его на разведку, в место дислокации фашистов. Они должны были добыть и принести важную информацию. Изучив карту, они хорошо ориентировались на местности. Их было двое. Воронин была фамилия у другого. Близко подойти не могут, кругом проволока, да еще и охраняют объект. Вот и ходили они вдоль проволоки, думая, как же воплотить свой план в реальность. Друг уже начал его уговаривать вернуться обратно. Но Магасум-агай, опытный разведчик, не мог позволить себе вернуться, не выполнив свой воинский долг. Не по-мужски это. В темноте он на ощупь находит прутик и решает проверить, есть ли ток на этих проводах. Его прутик оказывается влажным, и его бьёт током. Друг его, Воронин, поначалу тащил его беспамятного, но потом вовсе бросил. Вернувшись, доложил, что его ударило током и он, возможно, умер. На следующий день его находит другая разведгруппа. Они понимают, что он жив. Спасают его и отправляют в лазарет. Долго лечился он там, даже терял рассудок. После окончания войны его перевозят в Уфимский госпиталь. Он находился по улице Гоголя, в здании старого рабфака…

– Я ведь с ним и не разговаривала. Вернулся к нему здравый рассудок?

– Конечно. Он ведь и не пил. Говорил, что мучают галлюцинации. Любил он кумыс. Да и работал на ипподроме…

– Да уж, – вздохнула Фархиза. – Как же коротка жизнь человека…

– Как коротка? Зачем лишнее? В чём смысл длинной жизни, если ты стар и немощен?

– Нет, ну можно же прожить отведённую жизнь без боли и болезней…

– Если человек не будет болеть, не будет испытывать муки, он и уходить из жизни не захочет, – усмехнулся Акрам. – Ещё одну интересную вещь рассказал он мне.

– Что именно?

– Я до конца не поверил ему. Думаю, всё это связано с его головой.

Не успела Фархиза расспросить мужа, как вернулась дочь Айгиза. У неё свои разговоры с матерью. Приучила она дочь всё говорить ей, ничего не скрывать. Ведь в жизни молодой может случиться всякое, и не знаешь, с кем посоветоваться. У друзей опыта мало, чтобы понять и дать дельный совет. Поэтому пусть обо всём рассказывает матери. Айгиза иногда смеётся: «Мама, бывают такие секреты, которые тебе не расскажешь. Я стараюсь промолчать, но желание поделиться с тобой берёт своё». Конечно, пусть рассказывает. Вдруг случится что, и будет уже поздно. Вот и со своей невесткой она бы хотела так откровенничать. Но та скрытная. Ладно, привыкнет ещё.

Прошёл год с кончины Марзии-инэй. Фархиза и на этот раз поминала бабушку в её доме. Дальше видно будет. Из близких так и никто не нашёлся. Некоторые из её вещей: посуду, новые постельные принадлежности она отвезла в деревню многодетной семье. Роскошный чайный сервиз забрала себе. Разве посуда бывает лишней? В той коробочке кроме денег были ещё пара серёжек и кольцо. Их она смешала с белой глиной и положила в целлофан. Говорят же, что белая глина помогает при болях в теле и вытягивает негатив человека. По дороге в деревню они с мужем закопали под берёзу фотоальбом и целлофан с содержимым. Вот посмотрит она, проверит. Если негатив из мешочка дойдёт до корня дерева, то оно засохнет. Про всё это она не стала говорить мужу, зная наперёд его ответ:

– Да ну тебя…

Облагородили могилу бабушки. Поставили небольшой памятник. Вырвали сухую траву и на могиле деда.

Наступила осень. Фархиза возвращалась домой с работы и заметила, что кто-то пытается открыть дверь соседки. Их было двое. Одна женщина в годах, другая помоложе.

– Не те ключи дали в ЖЭУ. Нужно идти обратно. Ты побудешь здесь? – сказала одна другой.

– Зачем это я буду тут торчать? Почему же сразу не посмотрела внимательно? – возразила другая.

– Здравствуйте! А вы кто такие? – спросила Фархиза.

– А вы кто?

– Я из соседней квартиры. Не можете подобрать ключи?

– Да, выдали не те ключи. Думаю, оставить отца и вернуться в ЖЭУ. Ветеран он. Квартиру ему дали.

– У меня есть запасные ключи. Сейчас принесу, – Фархиза поспешила домой. – Было бы хорошо, если вы покажете ордер.

– Ордер имеется. Думаете, мы просто так вламываемся сюда? – грубо ответила женщина и открыла дверь. Они вошли. Фархизу тут же охватили сомнения, а правильно ли она поступила? Да ну ладно, сказали же, ветеран. В последнее время им начали выдавать квартиры. Вспомнило государство. Спустя семьдесят лет.

Новых соседей не было слышно и видно. Из дома вещи тоже не выносили. Там, конечно, всего хватает, начиная с посуды и заканчивая мебелью…

– Квартиру Марзии передали ветерану?– поинтересовались сидящие на скамейке.

– Да, ветерану.

– Зачем ему квартира? Старый совсем. А молодые мыкаются без жилья. У него одна нога здесь, а другая уже на том свете. К нему кто-то приходит с полными пакетами…

– Дочь…

– Интересно, почему не заберёт отца к себе? – удивила вопросом бабушка Фатима. Неужели есть вещи, которые она не знает?

– Чужая душа – потемки. Ветеранам же даром дают квартиры. Война – дело серьёзное.

– Для наших родителей не было никаких льгот. Этим городским всё подавай… Отец мой, бедняга, до последнего просыпался с криком «В атаку!»

Фархиза в разговор не встревала. Когда и кому у нас было хорошо? Россию понять тяжело – она когда-нибудь встанет с колен?

У Фархизы дети хорошие. Муж покладистый. Жалеют вдвоём сына и невестку. Сына обучили на инженера, учился на платном. Работу в своём городе так и не смог найти. Ездит теперь на чужбину. И невестке несладко. Жить ведь им в любви да согласии, но нет, ждёт, как солдатка, возращения мужа. Возвращается он, а ребёнок поначалу не признает его, плачет. Только привыкнет к отцу, так опять в дорогу. Фархиза рада им помочь. Родители её живут в деревне, дали дочери образование.

…Наступал вечер. Вдруг раздался чей-то страшный крик, который напугал Фархизу и её мужа. Откуда доносился этот шум? Акрам подошёл к окну, здесь всё тихо. Затем он приблизился к двери и решил выйти в коридор. В коридоре уже стояли другие соседи, тоже ошеломленные криком.

– Крик доносится из квартиры ветерана, – поняли они. Звонили в дверь, долго громко стучали, но безрезультатно. Вызвали полицию и скорую. Крики затихали и повторялись вновь. Затем наступила полная тишина.

Полиция и скорая приехали почти одновременно. Полицейские открыли дверь и вошли вовнутрь. Дочь ветерана как-то оставляла свой номер телефона Фархизе, и она успела подойти.

Ветеран находился на кресле. Живой. Только вот заплетался у него язык. Медики измерили давление, сделали укол и спешно увезли его. Напротив кресла находилось то большое зеркало. Оно было разбито вдребезги. Это насторожило полицейских. Всё остальное в доме находилось в полном порядке. На преступление не похоже. Вот только зеркало – не могло же оно рассыпаться само по себе. Рядом лежала трость старика. Возможно, он и разбил его своей палкой. Чем оно ему помешало? Это ведь была настоящая реликвия. Где сейчас найдёшь такое? Хотела его Фархиза забрать, да всё никак не решалась, жаль…

…Из больницы старик уже не вернулся. Собрались соседи проводить ветерана в последний путь, да и поддержать словом дочь и зятя. Большое горе. Невосполнимая утрата для близких.

– Почему же он разбил зеркало? – не удержалась Фархиза.

– Не знаю, – вздохнула дочь. – Он говорил, что в зеркале видит образ какого-то человека. Ему девяносто лет, я думала, может, теряет рассудок. Предлагала ему жить со мной, но он противился, хотел быть один. Поэтому мы и нашли ему эту квартиру. Мне ведь тоже нелегко ходить сюда каждый день. Вижу, говорит, какого-то солдата, смеётся он надо мной.

Ветерана проводили со всеми почестями: было много родственников, приехали из военкомата, говорили речь, играл оркестр.

Спустя некоторое время Акрам обратил внимание жены на надгробную надпись ветерана. Там было написано: «Воронин Петр Алексеевич». Фархиза недоумённо смотрела на мужа.

– Ну это тот же, который был в разведке с Магасум-агаем, – сказал он.

Фархизе стало не по себе, по всему тему прошла какая-то волна, словно ударило током. Загадочное оказалось зеркало. Получается, правда, что оно является как бы дверью и соединяет этот мир с иным. От страха Фархиза покаялась и начала шёпотом читать молитву…