№8.2021. Райля Сабитова. Сказочник нашего времени. Повесть. Окончание. Начало в № 6, 7

Райля Сабитова

Сказочник нашего времени

Повесть

Окончание, начало в № 6, 7

*  *  *

Свадьба Рании была задумана оригинально. Нас заранее предупредили, что мероприятие пройдет в этностиле. Пожелания по дресс-коду: платья из натуральных тканей, цвета естественные, рукава и подол удлиненные. Чтобы угодить молодым, я откопала древний камзол оласайки, украшенный монисто. Зульхиза тоже постаралась – завязала платок на голове на манер девушек позапрошлого века.

Выездная регистрация проходила на берегу озера. Мы, подружки, подвели невесту к жениху под платком, как было принято у башкир. Рания была в красном платье, поверх платка накинут зилян. Нагрудник блестел на солнце как зеркало. Езнай в белой льняной рубахе с вышитым воротом, стройный стан подпоясан красным кушаком. Такие красивые и счастливые! Пили чай из самовара, ели бишбармак с коротом. Играли в старинные игры. И сундук невесты продали, и жениха «обобрали». И за водой ходили с коромыслом, вспоминая деревенское детство. Потом проводили молодых в юрту на брачную ночь.

Неожиданно для меня свадьба получилась интересной и веселой. Я думала, что соберутся одни старики и старушки, будут сиднем сидеть, ревматизмы свои беречь. А немолодые гости веселились от души – похлеще молодежи. Никаких гаджетов, только живое общение, живая музыка, танцы с притопами, дробью, забытые игры, старинные песни. Полное погружение в этнопраздник удалось. На следующий день поехали в соседний район на этнофестиваль, как будто нарочно для нас устроенный именно в эти выходные.

Со всех уголков страны приехали любители старины, реконструкторы, фольклористы, ремесленники, в общем, сумасшедшие увлеченные люди. В отличие от сабантуев, тут не было официальных выступлений, докладов, прочей тягомотины. Зато посмотрели концерт народных фольклорных коллективов, посетили городок мастеров, ярмарку народных промыслов, покатались на качелях.

Больше всего зрителей собралось у площадки, на которой разместились лучники в старинных нарядах. Это их день, они будут целый день соревноваться в меткости. Тут и царские стрельцы в красных одеяниях, богатыри в блестящих кольчугах, со щитами наперевес. И сказочные эльфы в зеленых штанишках. Но мой взгляд останавливается на джигитах в национальных башкирских одеждах. Это не сценические блестяшки, а настоящие исторические костюмы. Все они существуют в единственном экземпляре и сшиты самими участниками мероприятия – таков регламент. Проходя мимо пусть ненастоящих, но все-таки батыров, я и сама невольно приосаниваюсь.

Начинают "турнир". Хорошо, что я догадалась взять шляпку с очень широкими полями – жара неимоверная. Солнце так и печет. Льняное платье с длинными рукавами спасает от солнца. Жалко реконструкторов – на них плотные костюмы. Все максимально приближено к полевым условиям. К лучникам не подойти – оцеплено предупреждающими знаками, да и ведущий по рупору не забывает объявлять об опасности. Все-таки боевые инструменты, хоть и не огнестрел...

Сколько они тратят на экипировку, на воссоздание костюмов, на тренировки, на поездки? Это ведь немаленькие суммы, полагаю... время, силы... Сумасшедшие люди... Хотя... пусть так! Пусть мужчина тратит лишние силы на такого рода хобби, чем спускает все на алкоголь, курево, наркотики!

Сначала стреляли с колен, потом стоя, затем и с разворота. Считается не только попадание стрел в мишень, но и кучность выстрелов. Потом выставили нечто похожее на спортивный снаряд козёл. Эта конструкция, оказывается, имитирует коня, и стрелки должны стрелять взобравшись на него... Ой, смешно как. Разве можно сравнить живого коня в движении с этим истуканом? Нет, я люблю спортивные состязания. Мне нравится наблюдать экспрессию, эмоции, мощь человеческого тела... Вот если бы вместо этого снаряда был настоящий жеребец, красивый, буйный, безудержный... И если бы на нем сидел настоящий батыр, одной рукой удерживающий животного, подчиняющий своей воле любого... любую... Да, я готова влюбиться в такого! Пусть останется сильный пол сильным, благородным, мужественным! Я готова простить ему многое. Лишь бы не обижал он слабого, не унижал обиженного. Лишь был бы мужчиной, а не мужчинкой, мужланом... По ходу, я размечталась. Иначе, как объяснить, что встрепенулось мое сердце аки птичка, когда пузатого мужичка в сапане сменил высокий, хорошо сложенный парень в светлом колпаке. Вот он пружинистым шагом приближается к коню, профессионально легко впрыгивает на него, натягивает тетиву... Мне кажется, что я отчетливо вижу, как напрягаются все мышцы на спине, плечах, предплечьях, как от напряжения выступает пот на ровной коже... Стрела отлетает с характерным "дзынь" и протыкает сердце дракона... Я задыхаюсь от восторга и готова упасть с высоты своей башни-крепости-юрты прямо в руки стрельца-лучника-мэргэна...

– Дурочка, хватит пялиться на фальшивых героев на фанерных конях, пошли отсюда! – зычный голос Зульхизы возвращает меня из сказки. – Дети великовозрастные. Эту бы силу да в мирное русло – цены бы не было...

Бурчит подруга. Из-за нее не расслышала, как зовут поразившего цель лучника. Обидненько. Поискала бы в сети, полюбовалась бы.

– Расселась она... Ты ж не любишь мужиков под любым соусом, нашла куда пялиться. То ли дело украшения! Вот где услада глаз! Лучшие друзья-я-я девушек – это...

– Нет тут брильянтов, губу не катай.

– А мне их и не надо. Я вот этим серебром довольствуюсь, смотри, как красиво блестит!

– Сорока... – негодую я. – У тебя побрякушек вагон и маленькая тележка.

– Ключевое слово – «маленькая», значит, нужно еще. Одолжи денежки, а? Умру ведь, если этот браслет достанется не мне!

– Ты в курсе, что мы только что со свадьбы? Поистратились, а до аванса нужно дожить! У тебя комната не оплачена, а еще кушать что-то надо.

– Ты права! Одолжи побольше, а?!

 – Тебе выгоднее было бы иметь ювелира в ухажерах, чем всякую шваль, Зульхиза...

 – Хорошая идея! Девушка, кто автор этих произведений? Он холостой?..

 – Не смеши меня, пошли отсюда, болезная, – оттаскиваю Зульхизу от столика. – Такую красоту, наверное, создает такая же сумасшедшая, как ты, женщина...

– Ты что-о-о... Лучшие ювелиры – это мужчины! Вспомни Сулеймана-падишаха! Ах какой мужчина! Великий, знаменитый...

– Да-да, умывальников начальник и мочалок командир... Пошли уже...

 – Неромантичная ты!

 – Пошли обратно! Поглазеем на рыцарей!

 – Фии, разве они рыцари... вместо врагов – фигня из ДСП, вместо коней боевых – кобыла из бревна... Сказочники, а не сказочные богатыри!

 – Знаешь, что я сделаю? В другой раз?

– Что сделаешь?

– Сама буду участвовать! Буду башкирской амазонкой!

 – У-у... – задумалась Зульхиза на секунду. – А у тебя есть настоящие серебряные сулпы, как у башкирок? Браслеты там и прочее...

Я остановилась как вкопанная. Точно! Костюм! Нужно реконструировать и реконструировать женское! Не в мужском же выступать!.. Найду я того парня рано или поздно...

– Пошли! Купим украшения!

Результатов фестиваля и награждения победителей не дождались. Гости решили попариться в походной бане, пришлось поехать обратно к озеру. Собрали камни, раскалили их, наломали веников из трав и цветов… И я узнала, что рай на земле существует... Так хорошо я себя не чувствовала очень давно. Единение с природой, звуки курая у костра, бесконечное звездное небо над головой... Еще бы скакать на лошади так, чтобы ветер свистел в ушах. Какая хорошая штука – любовь! Как хорошо, что она коснулась Рании и ее мужа, а они позвали нас на свадьбу! Какой хороший вечер!

Быт с его проблемами начался на следующий день. Мало того что машина у Байраса, который вызвался нас отвезти в город, сломалась по дороге, так и телефон у него сел. Вот и добрался он до нас с горем пополам с помощью компании, которая ехала с этнофестиваля. Всю ночь ремонтировали технику, искали запчасти, Байрас не выспался. За руль села Зульхиза, что для меня являлось дополнительным стрессом. Зная ее характер, я боялась за сохранность машины и за наши жизни. Хорошо, что все обошлось. Те парни, которые помогали ночью, позвонили несколько раз, интересовались, все ли нормально. Невольно зауважала их заочно, бывают же такие человечные, бескорыстные люди, надо же...

Мой проснувшийся интерес к исторической реконструкции не остался незамеченным. Оказывается, у Тимского таких знакомых множество. Кто рыцарь, кто витязь, кто викинг... Есть и организаторы турниров, и антиквары, обеспечивающие раритетами и артефактами, свои мастера и ремесленники, специализирующиеся на изготовлении реплик изделий по древним рисункам и фотографиям. Пообщавшись со знающими людьми, тоже решилась на реконструкцию нагрудника, который сохранился еще от бабушки оласайки. Зульхиза, до этого успешно манипулировавшая мной в целях заполучения полюбившегося браслета, узнав, что я не на шутку увлеклась, покрутила пальцем у виска.

– За каким лешим тебе это нужно? Твои изящные пальчики созданы строчить по клавишам компа, а не работать иглой. Ты даже пуговицу на блузке пришить не можешь! А ведь коралловые бусинки такие мелкие. Будут рассыпаться по столу, по полу, по постели... Тебе это нужно?

– Не боги горшки обжигают, научусь. Я же человек, даже медведя научить можно танцевать...

– Научится она... Повторяю – у тебя нервы! Как там его звать-то, Азат? Он отдал полжизни, чтоб стать мастером. А ты попытаешься его переплюнуть за месяц занятия?! А когда не получится, будешь изводить себя, впадешь в депрессию... И кто тебя должен будет спасать? Зуля, конечно!

Ну в упертости поспорить с бараном смогу вряд ли, но Зульхизу я обойду. В конце концов она сдалась, перестала отговаривать, даже дала благословение:

– Ну ладно... Делай. Мне дашь потаскать...

Позже она пожалела. Когда я раз за разом начала отказываться от встреч, дискотек, и прочей тусы. Я всей душой прикипела к новому увлечению. Меня невозможно было оторвать от игл, ниток, кораллов, монист... Я поняла, что такое сила рода... По женской линии она сосредоточена в нагруднике. Сложно даже представить, как дошло это украшение до меня... Два века назад кто-то купил эти бисеринки кораллов, которые зрели тысячелетия где-то на юге. Кто-то из предков подарил их прабабушке моей, не ведая, что я буду любоваться ими в двадцать первом веке... Пережито столько войн, революций, голод... Берегли, не продали, не распустили серебро... Пухли от голода в 1921 году, теряли детей. Прятали в годы коллективизации от глаз активистов, агентов продразверстки, завистливых соседей... Мерзли, голодали, рисковали жизнью и свободой... Но женскую сущность берегли как зеницу ока. Какая сила духа была у этих хрупких женщин – моих бабушек... Верить, верить в будущее, в будущие поколения дочек, что сохранят оберег-сакал, не совершат святотатство, распустив, продав, потеряв... Сколько страданий видели эти стежки, сколько радости...

Все эти мысли, чувства, ощущения перенесла и я в свою работу. Постаралась воссоздать максимально точно творение прапрабабушек. Потом уже захотелось иметь и головной убор, и перевязь. Увидев мои работы, стали делать заказы... За все это я благодарна Азату, странному знакомому, которого сама судьба послала мне.

Знакомство наше было интересным. Попала я на очередной мастер-класс, где было много милых старушек в разноцветных одеяниях, а молодых женщин – единицы. Все щебечут между собой, любуются изделиями, торгуют кто материалом, кто украшениями ручной работы, кто просто поглазеть пришел, кто пообщаться. Тут своя туса. Парень в неброской одежде, смущенно стоял в сторонке и несколько растерянно глядел на эту пеструю толпу. То и дело к нему подходили истинные знатоки старины, коих уже и я знаю в лицо, долго с ним перешептывались и уходили, бережно сжимая малюсенькие кулечки. Я подошла к его столу поближе и обомлела. Конечно, толпа не бросится на такое потемневшее от времени старье... Тут были действительно раритетные сулпы, обломки старинных украшений, истончившиеся уже царские монеты, чешуйки, браслеты... Я давно искала именно такие вещички. Мне для восстановления нагрудника не хватало ряда чешуек, нескольких монет. Да и сулпы тоже требовали ремонта. Подошла и молча стала перебирать и складывать в кучку то, что мне необходимо приобрести. Попутно выясняя, что и сколько стоит. Заметив мой непраздный интерес, парень взял одну монету и протер своей чем-то пропитанной тряпочкой. И взору моему открылась красота. Монета оказалась покрытой изящнейшим рисунком со сложнейшим узором... Как обычно бывает по закону подлости, когда я начала примерять необычный браслет, пестрая стайка старушечек обступила наш столик. Хозяин особым красноречием не отличался, да и не успевал отвечать всем галдящим-спрашивающим-торгующимся, а я, стоящая рядом и подсказывающая цены, о которых узнала недавно, воспринималась ими как хозяйка медной кучки. А мне-то что? Я человек в теме, могу рассказать, познакомить практически со всем товаром, находящимся тут. Вот и распустила перья. Вытащила даже ту тряпку, не поленилась почистить одну из монеток и показать истинное лицо, чем удивила публику. Женщины, они такие, в любом возрасте любят, чтоб им вешали украшения на шею и лапшу на уши. А если это сопровождается комплиментами о ее изысканном вкусе, так вообще готова выложить последнее. Торговля пошла бойкая, начали подтягиваться со всех уголков зала. На браслете, который я нацепила, весело звенели серебряные монетки, и сам он красивой каймой обвивал мне запястье. Я уже подумывала его купить и прикидывала в уме расходы, когда увешанная разномастными браслетами бабулька попросила дать примерить именно этот, я предположить не могла, что она не захочет снять его, тем более и цену назвала вдвое дороже, чем оценил его хозяин. Однако дама, любительница браслетов, ошарашила тем, что безапелляционно заявила, что товар не вернет, и полезла за пазуху – деньги доставать. Мы с парнем многозначительно переглянулись, и я взглядом указала на свою кучку, мол, я заберу? Сумму, которую я должна была заплатить, полностью покрывала разница за браслет. Парень кивнул, давая согласие.

– Ты – коммерс! – сказал он потом, и наконец познакомились. – Я предлагаю тебе сотрудничество. Купи у меня товар по оптовой цене? Почистишь, продашь в розницу, будешь в выигрыше. У меня времени нет со всем этим возиться, начинаю другой проект, собственный, все силы уйдут туда...

Я обещала подумать. Потом он добавился в друзья в соцсетях, это дало возможность лучше узнать это направление в бизнесе, антиквариат. Предложил помощь и торговыми площадками, рекламой, источниками, клиентской базой... Этот абсолютно незнакомый мир меня пугал. Я человек сомневающийся, а тут такие риски... Азат сказал, что в месяц в среднем тратит сто тысяч на закуп. Это большая сумма для большинства моих знакомых и подруг, у которых кредит на кредите, ипотеки и дети на коммерческом обучении. Давно замечаю, что многие люди о сбережениях даже не задумываются, живут от зарплаты и до зарплаты. В нашей стране такая финансовая безграмотность неудивительна. Еще свежи в памяти те страшные дни, когда население в одну ночь лишилось всех сбережений в пору дефолта... Но что хорошо – у меня есть свой собственный финансовый консультант, которому за услуги не нужно платить... Так ничего и не решив насчет антикварного бизнеса, я перекинула проблему на друга. Он умный, пусть думает. Научил же меня в свое время покупать акции и облигации, получать дивиденды и стричь купоны...

Сама полностью погрузилась в историю своего народа, особенно скрупулезно стала изучать костюм, его крой, отделку. Тут работы непочатый край. Из сорока девяти башкирских родов, костюм изучен от силы у пяти... Почему художники, архитекторы, модельеры и филологи не изучают в рамках своей профессии другие культуры? Знаем только европейскую. А где наши истоки? Много в истории моды пробелов. Нужно изучать свое, местное, а мы все на запад оглядываемся... Может, это особенность наших людей?

Попробовала высчитать цену своего нагрудника. Когда сумма перевалила за стоимость «Тойоты», я перестала считать. Поняла, что оценить правильно и до конца невозможно. Тут столько копеек и рублей со времен крепостного права. Если подумать, что тогда трехлетнюю девочку продавали за 50 копеек... Оценить дизайн и мастерство тем более не в моих силах – знаний не хватает в этой области.

Приехал друг. Вечно у него какие-то терки в арбитражных судах. Что за дела, что за вечные долги – никогда не спрашивала. Он и не расскажет. Мне же проще, начала бы переживать, сочувствовать, а это не практично. Пусть лучше он подскажет насчет нового бизнеса...

– И как, Даут Лутфрахманович, посоветуете мне поступить?

– Я вам посоветую не торопиться и не рисковать... Пока я не изучу этот вопрос. Лучше покажите свой инвестиционный портфель. В профите ли вы, смогли ли купить те акции, которые советовал купить в прошлый раз?..

Мой рыцарь печального образа... Упакуется в свой серый костюм-галстук, как в латы, и вечно выкает, как будто мы только что не с постели, а на светском рауте. Он может поцеловать при встрече, и то – в лоб. А обнимать на прощание – никогда. Я прощаю ему отсутствие романтики.

– Ты такой умный... –  восхищаюсь им. – Чтоб я без тебя делала...

– Находите вы слова утешения старому человеку, Наира Маликовна, –  смеется он. – Что ж я другим не кажусь ни умным, ни хорошим?..

Вот оно что... Рано или поздно это случилось бы – разговор про жен, настоящих и бывших. Про Даута Лутфрахмановича я знаю только то, что жена у него как раз молодая, чуть старше меня, явно не первая. Значит, стал для нее старым, глупым, плохим? Интересно. А я ведь, если и завидую кому, то ей... Муж не пьет, не курит, жутко умный, подкован в вопросах юридических, правовых и финансовых... Ну и привлекательный, конечно, седина ему добавляет импозантности. Характером он спокоен так, что кажется безразличным. Он может запросто смахнуть мои руки, когда я обвиваю его стан. Отвернуться и подставить щеку, когда мне хочется целовать в губы... Сейчас я на это уже не обижаюсь. Поняла, что он не со зла. Не умеет он ни принимать любовь и ласку, ни дарить в ответ. Всегда отстранен, в своем мирке, задумчив. Но это ему не мешает быть в курсе современных законов, прав потребителей и прочее. Именно благодаря ему меня не обманывают риелторы, я с легкостью обмениваю обувь по гарантии, даже если проносила месяц.

– Вроде неплохо, да? – протягиваю ему телефон с открытым приложением инвестора.

– Прирост 16 процентов за полгода, конечно, не плохо. Если учитывать, что процентная ставка по вкладам только 3–4 процента. Но имейте в виду, что и инфляция съедает по 2–4 процента за год. У вас есть возможность достичь 25 процентов прироста, вот это будет уже очень хорошо. Так что совершенствуйтесь, учитесь. Что-то комиссия за обслуживание брокера дороговата... Молодец, учитесь, горжусь вами... Всегда наблюдайте за экономикой Китая. Прикупите тут фонды золота обязательно, можно в ПИФах, лучше в итиэфах. Золото никогда не обесценивается, может не расти, но не упадет. Доллары добавили? Тоже хорошо, приглянитесь еще к швейцарскому франку, стабильная валюта.

Гордится он мной, видишь ли... Пигмалион тоже гордился... Что у вас там творится-то, а? Почему вечно печальный взгляд, когда смеешься, и рука вздрагивает то и дело?..

– И откуда ты только все знаешь? Мне и жизни не хватит во всем этом разобраться...

– Мне пришлось заплатить дорогую цену за эти знания... – он мрачнеет. – Я все потерял. Власть, деньги, жену, детей, уважение... Себя в конце концов... Моя теперешняя жизнь – это жалкие потуги жить, подняться с колен... плохо удается только...

– А ты часом не преувеличиваешь?!..

– Сами посудите, преувеличиваю или нет. За деньги, которые я потерял в одночасье, тогда можно было столько тут квартир купить… Родственнички, мать их… Вряд ли я умен, каким кажусь. Живу в ненавистном поселке, прозябаю. Не нажил ничего… Как все хорошо начиналось! После института первым из сокурсников нашел работу, купил квартиру. Был самым молодым руководителем в истории завода, зам генерального. Это было в Волгограде. Потом решил развить бизнес на родине… Жил на два города, даже на три – главный офис-то в Москве. Все шло отлично в плане работы, а в семье… Я в разъездах постоянно, семью не вижу даже. Жена стала попрекать, что годами отпуск не беру, с детьми не общаюсь, да и она молодая, красивая. В общем, после долгих раздумий стал искать себе зама. Поставил брата на свое место и вынужден был уехать. Был с семьей два долгих месяца за последние несколько лет. Тогда же ни интернета, ни связи мобильной. Мое добровольное отключение из жизни стоило самой жизни. Тогда убивали и за меньшую сумму. В тот август, за ночь мой долг превысил миллионы… Нужно было спасать семью, какие уж блага, карьера, богатства… Практически совершил побег… Что в итоге? Моя слабость, уступка превратила мою жизнь в кошмар. Вернулись с горем пополам в ее родной поселок. Долги, как снежный ком, растут и растут, до сих пор плачу. Производства никакого, на работу не мог устроиться. Да и в шоке был. Ничего не помню... Лес валил, навоз продавал, картошку выращивал... Тяжелым физическим трудом изматывал себя так, чтоб с ума не сойти...

Я смотрю на его длинные тонкие пальцы с нежной кожей, узкую кисть, аристократическую белизну и хмыкаю, такими – и топор-лопату держать?..

– Когда жил на два города, просил жену выбрать в столице место, отстроил бы дом. Да и квартирой предлагали бартером расплатиться деловые партнеры. Не согласилась... А когда случилась беда, она быстро устроилась, специалист хороший, школы есть везде... Я не могу ее простить до сих пор. За то, что не была рядом, не была за меня. И после смерти не могу...

Сижу тихо, даже дышать боюсь. Он впервые мне что-то рассказывает про свою жизнь. По опыту подружек я думала, что и он так же, как их мужья, соблазнился молодой и бросил престарелую жену. Поэтому, когда он намекал на проблемы в семье, резко осаживала, чтоб не продолжал. Не хотела разочароваться. Не хотела, чтоб и он опускался до уровня тех. Стал он вдовцом десять лет назад. Стоп, а сыну его от младшей жены скоро 12?.. Голова пухнет.

– Она подала на развод. Я уже не мог обеспечить ее так, как прежде. Пропали друзья, родственники... Скандалы, истерики... Стыдилась меня, как же – она завуч в престижной гимназии, я тут навозом торгую... Развелись. Я жил у чужих людей, летом даже в сараях, она меня возвращала в дом – поселок маленький, все всё знают. В одно время взял себя в руки, нашел применение своим знаниям, опыту в руководстве и открыл свое дело. Обеспечил работой нескольких людей, поддерживал зарождающееся местное мелкое предпринимательство. Сам нуждался в поддержке, понимании, ласке... Говорил об этом жене, но от нее вместо веры, получал только упреки, ревность.

Все учреждения, предприятия обращались ко мне, когда нужны были специалисты. Не теоретики, а практики. Офис небольшой, укрыться негде. Жена придет, как фурия, наскандалит, унизит перед подчиненными, дома нервы треплет. Никакого спокойствия, стресс на стрессе. Внутри давно решил, что уйду от жены, но что-то держало.

Тут девчоночка на работе однажды бросилась мне на шею, дескать, когда уже заметишь мою любовь, на все готова ради тебя... Я до этого случая ее и женщиной-то не воспринимал – маленькая, невзрачная... Но больше не было сил бороться за сохранение семьи, за самоуважение, за авторитет. Сломался. И поддался соблазну. Тем более ни завоевывать, ни искать не надо было, все рядом, само вешается на шею... То, что молодая девушка скоро сообщила о беременности, стало шоком. Это теперь я в первую очередь думаю о защите. Сказал, чтоб оставила. Не так, чтоб любил или хотел от нее ребенка... Мои дети взрослые почти. Когда они родились, я был занят, вечно работа, командировки, даже не видел, как росли. Я не участвовал в их воспитании, общение не сложилось. Отношения с их матерью натянутые, они выросли в этом и в убеждении, что все беды от меня. Я хотел все это исправить, хотел стать нормальным отцом, наверстать упущенное. Вообразил, что я еще могу начать новую жизнь... Когда узнала жена, для нее это стало ударом. Она не могла поверить в мою измену. Допытывалась, правда ли мой ребенок... Дошло до того, что предлагала забрать его и воспитывать вместе. Я все отрицал... Старшие дети тоже были в шоке. Особенно дочь. Она меня возненавидела. До сих пор не простила. Семь кругов ада прошел за этот период, врагу не пожелаю. Все решилось неожиданно и трагично. Жену с работы увезли в реанимацию. В сознание не пришла, к утру ее не было... Дети во всем обвиняли меня, что это я своими поступками довел ее до онкологии. Ненавижу себя за то, что почувствовал облегчение... Я оказался малодушным, начал пить... С детьми окончательно отношения испортились, они выгнали меня из квартиры...

У меня разрывается сердце от этой истории. Не знаю, за кого переживаю больше. Я Даута воспринимала чуть ли не героем. Завидовала его женам! А теперь... Бедняжки, какие они бедняжки...

Старшая... Живешь с человеком, детей рожаешь от него, хозяйство ведешь, кормишь-поишь. Климакс и все – считай, старуха... А тот, которому ты всю молодость отдала, жизнь прожила, оказывается, и не думает стареть! Твое дряблое тело его уже не устраивает. И ведь нашлась дура малолетняя, отдалась мужу! Он может иметь детей. От другой. Молодой, свежей... Почему жизнь такая несправедливая? Как смириться со всем этим, как не сойти с ума... Она даже и пожить-то не успела... Недолюбила... Всего лишь сорок восемь лет... И умница, и красавица, а счастья нет... Не испытала ты в жизни ничего, кроме разочарований, страданий, скандалов и измен...

Младшая... Всей пылкостью неопытного сердца влюбляешься не в того, забываешь обо всем. А он просто пользуется твоим молодым телом вместо грелки, игрушки... Ровесницы выходят замуж в белых платьях... Их заваливают цветами, обожанием, счастливые папаши кричат под окнами роддома... А ты скрываешь ото всех свою беременность. Молчишь, плачешь про себя, страдаешь, когда хочется нежности, человеческого тепла. Рождается твоя кровиночка на свет сразу обвинением тебе, позором твоим родителям, пищей для пересудов... Мужчина, боготворимый тобой, все играет в разведчика. Кормит «завтраками»... Ожидания, бесконечные изматывающие ожидания. Придет – не придет, уйдет – не уйдет... Ему безразличны твои чувства, думает только о себе... Почему так не справедлива жизнь? Все переживания, радости он испытал давно, но не с тобой. Ты всегда будешь не первая для него... Не это ли самое обидное... Не быть единственной, любимой, необходимой...

Даута... ненавижу... Боже, сколько страданий он причинил любящим его женщинам! Тварь, трус, бессердечный ирод... Как жить с таким грузом на сердце? Он действительно все потерял. Жена умерла, не простив, дети его презирают, что может быть хуже для отца? Нынешняя жена тоже вряд ли забудет про свои страдания. С родным братом даже не здороваются. Родственники остальные тоже отвернулись. Больше всех наказал Даут себя сам... Он устроил себе ад. И этот ад всегда у него с собой. Как он не сошел с ума?..

– Старшему сыну исполнилось бы двадцать семь... –  продолжает Даут. – Был высокий, красивый молодой человек... Не смог я ему стать опорой ни в жизни, ни после смерти матери... Не сумел помочь в выборе жизненного пути. Оставил предсмертную записку сестре своей: «Нам с батей не повезло»... Нет мне оправдания... После его смерти я возненавидел младшего сына. Жена старшего моего терпеть не могла, поставила условие, чтоб не приходил к нам в дом. Все время, внимание, которое я не отдал старшему сыну, теперь я вынужден отдавать младшему. Отвожу в школу, встречаю, контролирую... Он уже ростом меня догоняет, а даже чайник вскипятить не может. Со старшим я не общался, а с этим при всем желании общения не получится... Вот же насмешка судьбы... У него нет этой потребности. Он живет в своем мире. Когда узнали об его особенности, начал изучать, что такое аутизм, тогда только я стал понимать себя, свои поступки. Неспособность любить... Я всем женщинам приношу одни страдания. И вас я не могу осчастливить ничем, Наира Маликовна... Меня это огорчает тоже. Сколько вам? 35? Моя дочь чуть младше, ей 33. Нет, не замужем, детей тоже нет. В этом я тоже обвиняю себя. Насмотрелась, наверно, на страдания матери со мной, вот и не получается с мужчинами. Она от меня отказалась, не видимся, не разговариваем. Она винит меня во всем, и в смерти матери, и в смерти брата... Сын тоже не был женат, внуков не оставил. Младший, сама понимаешь... Как ему выжить-то в этом мире, потом, после нас... Не знаю... Может, в этом и есть высшая справедливость? От таких, как я, не должен оставаться след? Мы не должны размножаться...

Даут Лутфрахманович меня убил. Убил своим монологом. Сколько бы меня ни одергивала Зульхиза, я не могу быть равнодушной. Сколько бы я ни осуждала Даута, я не перестану любить его, восхищаться его силой духа. Почему Аллах насылает такие испытания тем, кто глубоко способен переживать? У моего мужа не было глубоких переживаний ни по какому поводу. И жизнь его не била. Он никогда не заботился о хлебе насущном. Не думал о будущем. До женитьбы на мне у него была мать, которая решала все бытовые проблемы. После меня он опять к ней вернулся и продолжает существовать на ее пенсию. Бухает, курит, занимается мелкими хозяйственными делами спустя рукава и продолжает пить дальше... И ребенок у него есть, жив-здоров, хоть и бегает в другой семье под другим отчеством...

Под впечатлением от откровений Даута я пребывала несколько дней, и даже не сразу заметила подавленное состояние пришедшей в гости Зульхизы. Что она осунулась, побледнела, я приметила только тогда, когда та по рассеянности уронила и разбила чашку.

– Что с тобой? – испугалась я. – Заболела?

– Наоборот... Очень здоровая. Раз умудрилась залететь в таком возрасте...

– Опять! – меня словно током шибануло. – Ведь клялась-божилась, что больше ни-ни. Мало было тебе в прошлом году?! С того света еле вытащили после аборта! Себя не жалко, так о дочерях подумай!

Сама с ужасом прикидываю возможные сроки. Когда тот восточный парень укатил к себе в теплые страны?.. Около четырех месяцев? Кошмар. Аборт на таком сроке – самоубийство верное.

– Даже не думай! Я не хочу тебя потерять! Никаких подпольных абортов! На таких-то сроках!..

– Какие сроки? Подумаешь, 8–9 недель... это не смертельно.

Она, кажется, умом тронулась. Сколько ни отрицай проблему, беременность сама не пройдет, бесполезно подорожник прикладывать...

– Какие 8–9 недель, опомнись! Мы в это время на свадьбе Рании гуляли, и духу не было уже парня твоего, непутевая!

– Ну да... Знаю... Поэтому и говорю...

– Оп-па-а-а... – я чуть не упала. – От кого?

Зульхиза долго мается, смущается, молчит... но не выдерживает мой взгляд, шокирует ответом:

– Байрас... Неудобно получилось... Как-никак, он вроде за тобой ухаживал, а тут я...

– Сказки мне не рассказывай, пожалуйста, как будто не знаешь! – обрываю я ее. – У меня принципы – или с первого взгляда, или никогда. Он в глубокой френдзоне у меня, оттуда не возвращаются.

– Знаю, – вдыхает подруга. – И хочется и колется, как говорится, не знаю, что делать... Хочется маленького... кровинушку...

– И? Что мешает?

– Не хочется безотцовщину растить, обречь его на вечные страдания.

– Почему безотцовщину-то? Байрас что говорит? Не знает?.. Скажи ему! Поженитесь, добра наживете.

– Он хороший, Байрас... Добрый, отзывчивый, рассудительный... Но... Мне уже 42! А ему всего 35!

– И что с того? Парню твоему горячему 28 было, что-то не смущалась!

– Сравнила тоже... Погулять-поприкалываться – одно, а семья – это же серьезно...

– Ты что, подруга? Хочешь сказать, что не нагулялась до сих пор? Смотри, денег не дам на аборт, даже не проси!..

– Ладно... не давай... нагулялась я...

Обнимаю притихшую подругу успокаивающе и ухожу звонить Байрасу. Задание выполнено – новости выяснила. Надеюсь, очень хорошие новости для него. А иначе...

Через две недели мы с Марьям, в числе свидетелей, присутствовали на никахе молодых. Гостей на церемонии было немного, размах празднеств сильно уступал Раниюшкиным. Зато у этих будет главное – общий малыш, будущее... Краем уха слышала, как молодые сокрушались, что не смог прийти какой-то общий друг. При этом многозначительно посматривали в мою сторону, чем ужасно раздражали.

Я ни о чем не жалею. Никого из своих мужчин я не видела мужем. Наоборот, испытывала облегчение от расставаний. Моя связь с женатиком – это тоже своего рода бегство от отношений. Не оставляю никаких шансов своему герою, никаких шансов знакомству.

– Ты – трусиха, Наира! Ты самая большая трусиха из всех, кого я знаю! – Марьям в ударе. – Тебя один раз напугали, а ты начала бояться самой жизни, Наира!

О Аллах, дай спасение от этих горе-психологов... В своей бы жизни разобрались для начала! Еле вырываюсь из стальных тисков Марьям, ухожу танцевать. «Трусиха», ха! Как будто есть они, мужики, в которых влюбиться можно, тоже мне...

Байрас теперь совсем не закладывает за воротник. Улыбается, счастлив, приглашает на медляк. Смущенно пытается благодарить меня за содействие. Я отмахиваюсь.

– Я ж с самого начала решила вас не сватать, что благодарить-то.

– Именно из-за твоей тактики все получилось... ...Тебя бы замуж пристроить... Не смог друг прийти сегодня...

– Нет, не надо... – произнесла я и прикусила язык.

Что я творю? В который раз отрезаю все пути. Как будто меня заставляют выйти замуж за первого встречного?! Который будет меня бить, пить, изменять... Как будто я та наивная девочка, которой когда-то была?! Как будто я до сих пор не разбираюсь в людях... Как будто я не смогу себя защитить... Как будто я... боюсь? Трусиха?

Подсаживаюсь к Марьям. Она понимающим взглядом смотрит на меня:

– Трусиха!..

– Да, я трусиха, – соглашаюсь с ней. – Я самая большая трусиха на земле...

– Поняла, наконец! Не тот враг, который тебя ругает и указывает на ошибки! Не тот друг, кто внушает тебе, что ты сильная, сама справишься.

– Ий, апай... Почему ты, красивая, мудрая, добрая, учишь нас уму-разуму, а сама все одна и одна? Где твой суженый богатырь?

– У нас, у Убырлы, сказка такая! Мы добрых молодцев проглатываем целиком и полностью. Если только подавимся им, начинаем помогать. Красавиц вроде тебя – заставляем не покладая рук работать. Только после этого даем нить путеводную и выпроваживаем из дремучего леса в тридевятое царство....

После, когда шуточная перепалка забылась, вскользь проговорила:

– Старалась я судьбу обойти... Наставления бабули-шептуньи сказкой посчитала. Не переняла ее знания и силу. Сознательно отреклась от них. Я не хотела, как мать, быть одной с единственной дочкой. И бабушка была единственной дочерью травницы-отшельницы. Наш род продолжается только по женской линии, нет ни сыновей, ни мужей. Мне тяжело было расти одной, без мужской опоры. Хотела братьев-защитников. Не получилось, значит, замужем удержусь. С первым не получилось, значит, со вторым получится, надо только потерпеть, сделать усилие, стремиться к сохранению семьи... Я так боролась с обстоятельствами, так старалась жить с мужем... Даже когда он бил меня цепью от бензопилы... Не смогла. Когда узрела, что рискую психическим здоровьем дочери, сдалась. Материнское во мне пересилило женскую суть. Тогда наконец поняла своих мам, бабушек, прабабушек... Не могла наша жизнь сложиться по-другому. Не дано. Простила их и приняла. Себя приняла. Теперь вот пытаюсь наверстать упущенное. То, что хотела оставить мне бабушка, а я по своей глупости не взяла, сейчас собираю по крупицам самостоятельно. Набивая шишки. Жалея об упущенном, утраченном. Если б пораньше поняла, приняла бы дар ее с благодарностью! Разве сейчас не помогала бы вам, любимым моим сестричкам, обрести счастье?!.. Разве мучилась бы от осознания своей беспомощности, эх...

***

– Я к вам на почту отправлял тест для определения вашего типа инвестора, исполнили? – Даут Лутфрахманович разговаривает, как всегда, назидательно-снисходительным тоном.

– Да. Умеренный тип риска. Очень я осторожна, оказывается, трушу во многих вопросах.

– Так. Тогда я вам не советую соваться в неизвестный вам бизнес, слышите? Другое дело, если бы, как его там, Азат сам управлял своим делом, а вы вложились бы в бизнес под определенный процент...

– Нет, он хочет другим заниматься... Он вроде намерен развиваться творчески, реализовать свои идеи.

– Бизнес тоже начинается с идеи. Но вам, хрупкой леди, нечего соваться в аквариум с акулами. Если нет уверенности, что сможете все это дело вывести на новый уровень, найдете свою нишу, останетесь в профите...

– Нет, уверенности нет.

– Вам бы, Наира Маликовна, уверенного в своих силах мужчину рядом иметь...

– Да, было бы хорошо... – ой, что это со мной... говорю «да»...

Даут Лутфрахманович сразу подметил, замолчал. Он сколько лет твердил мне об этом, заранее страдал, говоря, что я забуду его, как только найдется достойный кандидат. Я всегда отшучивалась. А тут вдруг – «было бы хорошо»... У Даута Лутфрахмановича, от неожиданности видать, голос звучит сдавленно:

– От всего сердца я бы пожелал вам этого. Найти спутника жизни, надежного, сильного, успешного... молодого, умного... вы достойны самого лучшего. К сожалению, я никогда не смогу вам этого дать... Сбросить бы лет 15 хотя бы... Встретились бы раньше... Может, я смог бы решиться начать жизнь сначала...

– Не смогли бы, Даут. Нет в истории сослагательного наклонения... В той жизни я любила мужа. И даже не глянула бы на тебя.

– Может, вы и правы...

– Знаешь... я, кажется, простила мужа...

– Что?! Это после того, как он вас чуть инвалидом не сделал?!

– Ну, не ослепла же...

– А если бы не ударил, и лечить бы не пришлось!

– Успокойтесь, Даут. Я же не указываю на ваши ошибки в жизни. Вообще молчу о женитьбах ваших!

– Простите непутевого собеседника, перебил. Продолжайте, о чем хотели поведать.

– Хочу сказать, если б он не довел до точки невозврата, мы б с тобой не встретились. Не было бы в моей жизни подруг дорогих. Хорошо же все сложилось? Живу в любимом городе, работа есть, зарплата есть, общение, друзья... Лиши меня он зрения – и жизнь для меня бы кончилась... Этот страх побудил меня изменить свою жизнь на корню, ценить обыкновенные на взгляд вещи... себя ценить, здоровье свое... Все, что нас не убивает, делает сильнее.

Собеседник мой молчит. Все равно я слышу его мысли... И я молчу, не пытаюсь объясниться с ним. Хочу только, чтоб он простил себя... Но я понимаю: он сильный, но не до такой степени, чтоб себя простить… Бесполезная трата энергии, духовных сил и уничижение себя... Это раньше я теребила его, шутила: эй, посмотри, у твоих ровесников простатит, старуха-жена, крикливые и капризные внуки, а у тебя – молодая женушка, любовница еще моложе, сынишка растет, живи и радуйся! Он смеялся, вдохновлялся... Люблю я его, что ли... Я раньше видела в нем только хорошее, восхищалась, считала мужчиной... Что изменилось? Когда я узнала о его слабостях, ошибках, заблуждениях? Да, ничего! Я не перестала видеть в нем человека, личность. Наоборот, теперь мои чувства еще глубже... Значит, любят не за хорошее и лучшее, а принимают человека целиком, со всеми его потрохами...

– Если так любишь, отбей его от жены. А что?.. – бурчит Зульхиза.

Беременным прощаются любые капризы, у них гормоны, стресс, остальные оправдания.

– Я ж не в том смысле... Я же всегда думала, что бесчувственна, не способна любить... инвалид духовный...

– Ну ты и дура ... – Зульхиза аж чаем поперхнулась. – Скажешь тоже! Не способна она любить, видишь ли! Ты что, разве меня не любишь?! Тимского твоего... Тех наших дурочек, Марьям и остальных... Ты полна этой энергией любви! Вон дикий кот Байраса валяется у твоих ног, мурчит, как трактор! Да любой орущий младенец успокаивается у тебя на руках и засыпает на второй минуте... Фиалки… воткнешь листик, даже самые привередливые сорта приживаются! Ты – сама любовь! Поэтому все обиженные жизнью, несчастные, убогие прибиваются к тебе!.. Рядом с тобой любой расслабляется, согревается, успокаивается. На какой минуте малознакомые люди начинают рассказывать тебе самые сокровенные свои мысли, делятся самым потаенным?..

– Всегда так было, как себя помню...

– Вот-вот... Что ты называешь своей бесчувственностью? То, что относишься ко всем без осуждения?.. Бесчувственна, потому что тебя не раздражает ни тупость, ни бестактность? Не злишься, не ненавидишь... Это ты называешь неспособностью к любви? Ты просто не встретила еще своего человека, чтоб влюбиться. Встретишь и поймешь разницу. Любовь к человеку или к мужчине. Да я сама только-только начинаю любить!

Мне становится так хорошо от ее признания, так легко... Пусть любит! Байрас же ее любит. Со всеми ее заскоками и недостатками... За то, что есть!..

– За кого там Нелька наша замуж вышла? – меняю я тему.

– Ай-й... Уши все прожужжала о своем Дениске... Говоришь-говоришь ей, что слишком красное быстро бледнеет, не перехваливай... Разве в её возрасте прислушиваешься к старшим апайкам?.. Сами такие были, несмышленыши, знающие всё...

Интересно получается... Я поработала купидоном тогда, с телефоном...

– Что у тебя там с Азатом, говоришь? Еще какое предложение сделал?

– На этот раз еще интереснее. Вчера сходила на его предприятие, посмотреть что и как. Показал склады товаров, поделился идеями. Я, оказывается, соскучилась по запаху красок, бумаги, тканей... Так не хотелось возвращаться в офис... хотелось осесть там и рисовать, рисовать эскизы...

– А что за работу предлагает? Художник-оформитель?

– Нет, художник по костюмам. По этническим костюмам.

– Не останешься у разбитого корыта? Тут оклад как по часам... А там? Будет ли спрос на ваши товары и одежду...

– Спрос уже есть! Этно в моде при любой погоде! Азат какой-то тендер уже выиграл. Представляешь на сколько? Полтора лимона!

– И сколько от этого фрукта достается художнику?

– Посчитай двадцать процентов... Заказчики сами грант выиграли на несколько миллионов, поэтому не жалеют денег. Если Азат сможет договориться, то размер гонорара может быть еще больше.

– Дай Аллах... Я бы все равно побоялась уйти с госучреждения в частные проекты...

– Вон у тебя частный проект внутри тебя растет, не переживай.

– Это да-а... – от улыбки Зульхизы светлеет все вокруг. – А с другой стороны – тема этно действительно развивается! Наш «мистер Дарси», друг Байраса, поменял свой мебельный бизнес в столице на этнотуризм. Лошадей купил целый табун. Планирует кумысолечебницу, иппотерапию. Пока людей на лошадях катает по горам, по полям, по лесам. Нас звал на выходные. Соблазнял ночевкой в юрте, свежим кумысом, умопомрачительно красивыми закатами на природе... Когда узнал, что я бузу варить умею из овса, как наши бабушки, то совсем насел, научить просит. Передала для его туристов четыре пятилитровки через Байраса, пусть радуется.

– А сама говоришь, что боишься собственных проектов! Все начинается с первого шага. Будешь еще у нас владелицей сети национальных напитков! – радостно смеемся своим фантазиям. – А что за «мистер Дарси»? Аристократ или англичанин?

– Да нет, обыкновенный башкирский джигит. Просто похож на героя сериала «Гордость и предубеждение», как его зовут-то, актера...

– Колин Ферст. Это один из моих любимых актеров. Недавно только пересматривала новый фильм, «Кингсмен».

– Зульхиза! Наш Шайнур!.. – осекся Байрас, увидев меня на кухне. – Привет, Наира...

– Что с Шайнуром? Запыхался как! Что случилось?

– Да табун у него пропал с молодняком! Сначала его отец с братьями искали, без толку. Вот сообщили только сейчас... Голов пятьдесят-шестьдесят!

– Действительно, немало... А ты куда собрался?

– Вот, думаю, может, и мне на денька два съездить с ним на поиски? Вдруг...

– И куда ты в незнакомой местности пойдешь? Если сам потеряешься?! Забот прибавишь только... Лучше бы здесь похлопотал. С юристами связался, с банком на случай если не найдут... Кредит -проценты, поди, немалые взяты...

– Немало, да... Огромная проблема, если не найдутся... Задействовать, что ли, связи... Может, у кого-нибудь есть вертолет для поисков... Без помощи с небес вряд ли обойдемся...

– Насчет небес, – вторглась я в их диалог. – Верит ли твой друг?

– Он сейчас в таком состоянии, готов молиться кому угодно, лишь бы табун нашелся!

– Помнишь, Зульхиза, когда золотишко у Айдаровны нашей пропало?

– Байрас! У нас же Марьямушка есть! Пусть Шайнур к ней зайдет перед отъездом! Что она скажет – то будет верно.

 Когда Байрас вылетел из квартиры, расстроенная Зульхиза вздохнула:

– Хоть бы нашлись... Такой хороший парень Шайнур. Отзывчивый, благородный... Он нам здорово помог тогда, на свадьбе Рании, когда машина сломалась... Иные родственники так не стараются для родни, а тут...

– Это тот, который на вашу свадьбу не смог прийти?

– Да, он... Наш «Дарси»... Недавно заходил, был веселый, нам еще обещал: «Если мальчик родится – жеребенка подарю…»

Интересное имя – Шайнур. Редкое. «Нур» – луч, лучистый. А  «шай» – производное от какого слова может быть? Шах-повелитель или «шау» – всеобъемлющий? Лучистый повелитель или всеобъемлющий луч?

– Не переживай так, Зульхиза. Все будет хорошо. Если б беда какая вам грозила, я бы предчувствовала...

– Да? Ты уверена? Хорошо тогда, не буду переживать.

Через три дня дошли хорошие вести до нас. Марьям примерно указала направление и сказала, что табун в укрытии стоит, готовят отправить в ближнее зарубежье. Люди не наши, пришлые, дельцы черные... По примете догадались, кто такие и тихо-мирно пригнали табун обратно. Когда услышала об этом, обрадовалась. Моя любовь к лошадям проснулась. Захотелось поехать туда, покататься на самом горячем скакуне... Чтоб ветер свистел, играя с распущенными волосами, и закат алел на горизонте. Топот, ржание, фыркание самых красивых существ на свете. Их терпкий запах и ощущение теплой, защищающей мощи рядом...

В это время мы с Азатом и закройщицей возвращались в город от заказчиков. Пока снимали мерки, утверждали эскиз, выбирали ткани и отделку для будущих костюмов, прошло немало времени. Так что доехали до пригорода вечером. Дорога проходит рядом с домом Марьям. Захотелось из первых уст узнать обо всех подробностях, поэтому решила зайти. Пока шла, раздался звонок.

– У меня все хорошо! Заказчики понравились, мы им тоже. Сейчас что делаю? К Марьям иду, почти дошла уже. А что?

– Прости меня, Наира...

Что? Первый раз Даут Лутфрахманович на ты меня назвал? Не с запада ли выйдет завтра солнце, хотела бы я знать...

– Прости, что по телефону, – продолжает он. Внутри холодеет от нехорошего предчувствия. – Не телефонный разговор, но по-другому не смогу... Прошу тебя, не проклинай только... Моя жена беременна...

– Поздравляю...

– Было б с чем поздравить...

– Не говори так... радуйся, дочка будет... Зачем мне проклинать тебя?..

– Я не об этом... Жена сдала все анализы по этому случаю... У нее гепатит... Я тоже анализы сдал, сказали ждать... Конечно, я тебя оберегал как мог... Но... ни в чем нельзя быть уверенным... Завтра же сдай анализы, слышишь?.. Если я успел заразить... Мне останется только покончить с собой... Я сам себя не могу простить, но ты прости... Прощай...

– А-ах... – вырвался горький возглас у меня... Я упала, даже не почувствовав боли от сильного удара в бок.

– Наирочка... Наирочка, цветочек мой... Очнись... очнись, пожалуйста, очень тебя прошу...

Что с Марьям, прямо в ухо причитает и причитает... Кого она просит, умоляет?.. Где это я?.. Я что, в джаннат попала – какое красивое лицо предо мной... А глаза, полные сострадания... Мистер Дарси! Я точно в раю... Дарси ...Даут! Я резко все вспоминаю, хочу вскочить и, ахнув от сильной боли, падаю.

– Сильно болит, душенька? Потерпи, вызвали скорую, сейчас подъедет. Шайнур! Не стой столбом, выйди во двор! Может, они проезд не находят, сюда же и такси не всегда доезжает...

Красивый мужчина выходит. Замечаю гордую осанку, широкий разворот плеч, узкие бедра...

– Как ты напугала меня, Наирочка... Нечаянно сбил тебя Шайнур, не сердись, хорошо... Переломов нет, я проверила... Ушибы пройдут... Только не сердись на Шайнура... Он ко мне приехал поблагодарить, радостью поделиться, нашелся же табун... А тут такое случилось... Поздно тебя заметил, поворот же резкий к переулку... Не сердись же!..

Сердиться на какого-то незнакомого парня? Бред. Да я зла! Я в ярости! От бессилия бью кулаками мягкую постель Марьям. Почему! Почему, Аллах?! Почему это случилось... со мной... с Даутом... Как мне жить дальше... С кем мне поделиться своей болью? Со страхом своим, который сковывает мое сердце... Изо всех сил сдерживаю себя... Нельзя, Наира... Нельзя произносить слова проклятий в гневе и ярости... Никому ты этим не поможешь... Ни себе... Ни Дауту...

Больничные коридоры, рентген, сдача анализов... И ожидание... Мучительное, бесконечное ожидание... Чувствующий себя виноватым, Шайнур крутится вокруг меня. Бесит уже его уверенность... Решает за меня, куда пойти, что есть, где и когда спать... Поселился у меня. Спит на полу. Меня на руках таскает, как будто я безногий инвалид... Ладно хоть разговорить не пытается. Не хочу никого ни видеть, ни слышать... И любить не хочу больше... Только боль от них, только безнадега...

«Высшая справедливость»... Фраза Даута рвет мне душу... Чем он так прогневил Бога? За какие грехи наказывает его жизнь? За то, что он не смог осчастливить ни одну женщину в мире? Ведь мужчина живет благодаря женщине... Может, это и есть самый большой грех мужчины – не благо дарить женщине... Голова пухнет от раздумий. Как все сложно... Как страшно жить... Надо взять себя в руки. Допрыгиваю до ноутбука, ищу по сети информацию про гепатит. Много его разновидностей, я смотрю... Какой-то из них лечится... Конечно, ограничений море... От тяжких дум отвлекает ржание. Это Шайнуру звонят, оказывается.

– Привет, Денис. Спасибо, нашлись. Не волнуйся, там двух стригунков только не хватает, не беда. Нелечке тоже привет. Хорошая она у тебя, добрая. Какая ещё невеста захочет отказаться от свадебного путешествия ради коней брата мужа... Повезло тебе, береги её, умницу...

Хромая, направляюсь в ванную. На своей территории ни повыть не могу, ни поплакать, что за напасть... Он посмел тут футболку свою постирать, повесить? Нахал... А футболка-то необычная, заказная... «Этнотур Мэрген». Как раздражают меня эти лучники повсюду... Стрельцы... Во всем виноват... стрелочник... Кто разработал убожество это? Разве так рисуют эмблему? Нет динамики, цвета грязные... Уж я бы такое сотворила... Нет, Наира, всё... Сломаны твои стрелы, тетива разорвана... Замечаю отражение Шайнура в зеркале и вздрагиваю.

– Чего караулишь? Ни в ванной посидеть, ни в туалет зайти... Иди уже отсюда! Сказала же, что не имею претензий, не заявлю...

– Это правда?

– Конечно, правда. В больницу сама дойду, такси вызову.

– Я про гепатит.

– Ах вот оно что... Не беспокойся, он не передается воздушно-капельным путем! Давайте я отойду, а ты забери футболку и уматывай. Спасибо за помощь...

– Даже не пытайтесь меня прогнать, Наира. Я сам решу, что мне делать, куда пойти и с кем.

Как меня раздражает его спокойный голос. Так и охота огреть чем-нибудь тяжелым, чтоб сбить с него это спокойствие... Никогда не замечала за собой садистские наклонности, а тут как с цепи сорвалась. Того гляди покусаю...

– Как я понял, диагноз ещё неясен?

– С моим везением я уверена в положительном ответе...

– Даже если так. У меня есть знакомый, у которого этот диагноз уже двадцать лет как. Счастливо женат, трое детей. Жена здорова. Никому не передалось. Тип гепатита бывает разный.

– Правда? – предательские слезы опять льются из глаз вопреки воле. Надежда, проклятая надежда, воскресает и расправляет крылья... Может, еще не поздно?..

– Мне-то зачем врать, Наира... Хочешь, познакомлю тебя с ними? – Шайнур успокаивающе обнимает меня, нежно гладит волосы...

 Ледяные тиски страха слабеют, камень, лежащий на душе, дает трещину... Или это Шайнур протискивается в мою ракушку?.. От него идет тепло... «И ты меня прости, Даут», – мысленно произношу я. «Прощаю и прощаюсь с тобой... С твоим образом... Не ты герой моего романа...»

Дальнейшие дни ожидания стали светлее. Читая форумы, я поняла, что не одинока. Почему-то беда больше объединяет людей, чем радость. Шайнур сдержал обещание, не оставлял меня ни на минуту. За результатами повез меня тоже сам. Дрожащими руками разворачиваю бумажки. От этих каракулей зависит моя жизнь, счастье, будущее... Минусы за минусами мне кажутся самыми красивыми плюсами...

– Нет! Нет! Нет! Самый положительный ответ на свете! – от счастья, забыв обо всём, висну на шее Шайнура. Он крепко-крепко обнимает меня в ответ.

– Какое счастье, Наира! Как нам повезло!..